Текст книги "Отпусти меня (СИ)"

Автор книги: Анастасия Кудинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

Глава 1

Три дня.

Прошло чертовых три дня с тех пор, как уехал Мэтт. Просто взял и уехал, оставив меня одну. Он не вернулся обратно, не вдарил по тормозам, а умотал на своей идиотской тачке куда-то! А я так надеялась, что остановится, выбежит из машины и прижмет меня к себе и никогда не отпустит. Пусть без слов, но хотя бы таким образом. Этим бы Мэтт показал, что я ему действительно небезразлична, и он чувствует ко мне любовь.

Видимо, ему на меня наплевать. Когда-то ангелочек с сексуальной улыбкой, обворожительными ямочками на щеках и копной густых, светлых волос вскружил мне голову и влюбил в себя. Ну а до этого я относилась к нему плохо, потому что он постоянно издевался надо мной: то подкалывал, то еще что-нибудь. Я просто была поражена, признавшись самой себе в том, что ОН мне нравится. Причем очень сильно. И вот, буквально три дня назад Мэтт сказал, что уезжает с Михаилом «по делам» неизвестно куда и насколько. Естественно, меня это разозлило не на шутку. Я взбесилась, начала говорить, будто он меня не любит и тому подобное, а мой хранитель пытался доказать обратное. Дело дошло до того, что я выдворила Мэтта из своего дома, а моя тупая гордость не дала мне остановить его. Я подумала, если он так много времени уделяет Михаилу и другим, то ему нет дела до меня. Вообще нет. В голове даже блуждали мысли, что разлюбил меня, а находился со мной лишь по одной причине, без которой мы бы не знали о существовании друг друга.

Конечно, я сама виновата, что выгнала его, но Мэтт не должен был вообще переступать через порог, пусть я такая идиотка, которая брызгала ядом и велела выметаться на улицу. Он должен был вернуться, поговорить со мной нормально, а не уезжать. Таким образом, сам же сделал только хуже. Я не говорю, что поступила лучше него. Я очень жалею о случившемся, о тех словах, выплеснутых в потоке ярости и глубоком заблуждении. Просто я не могла в тот день спокойно среагировать, когда он сказал, что уезжает. Опять. С Михаилом. Какой уже по счету раз. Гнев, накопленный во мне за все отсутствия Мэтта, вырвался наружу обидными, спонтанными предложениями, и я была не в силах захлопнуть рот, чтобы из него больше не лился поток слов, наверное, причинивший боль моему хранителю. Я чувствовала обиду и безграничную злость, вспоминая «обещания» Мэтта. Он говорил, словно всегда будет рядом, никогда не уйдет, а сам…

Ладно. Я все понимала, что у него много проблем, требующих незамедлительных решений, и стоящих на первом месте, но ему не нужно было обнадеживать меня, раз сам знал, что не сможет быть постоянно близко. А вот паршивее всего из этого было одно – я находилась у него на втором месте. Мэтт часто думал обо всем, кроме меня. И такое бесило. Я прекрасно знала, какие у него святые обязанности, что постоянно надо выполнять их, и это иногда выходило за пределы. Те дни, когда я видела парня и находилось в его обществе жалкие минуты – были Раем для меня, а для него, по видимости, Адом, так как каждый раз Мэтт осматривал территорию, торопил меня или ссылался на то, что ему, якобы, срочно понадобилось к одному мужчине, любящему «тусоваться» на земле из-за шоколадных батончиков…

Допустим, как-нибудь, с великим трудом я бы смогла понять Мэтта и попросить у него прощения, сломав механизм, отвечающий за гордость, если бы он в тот день не уехал или хотя бы удосужился позвонить. Но сейчас… я ни за что не извинись перед ним, как бы того не желала. Мой хранитель пропадает третьи сутки подряд не понять где, не пытается попасть ко мне в дом или позвонить. Даже ни одного сообщения не отправил! Опираясь на все это, я могу сказать, что он либо обиделся, либо ему на меня действительно плевать и ходит где-нибудь на данный момент радуется, что избавился от такого тяжелого, назойливого «груза» с плеч. Что ж, если правдоподобен второй вариант, то я не зря накричала на ангела. Честно, не знаю, что он сейчас чувствует ко мне. Или чувствует что-нибудь вообще. Зато я знаю, что чувствую к нему…

Любовь.

Любовь, которая спряталась под слоями злости, обиды и слез. И она пытается избавиться от них, еще больше вводя меня в заблуждения насчет Мэтта. Иногда я просто воспроизвожу в голове тот день, оставивший на моем сердце глубокую, кровоточащую рану, и виню себя, а потом же начинаю хвалить, когда мысли о парне со светлыми волосами и невероятным цветом глаз плавно переходят в другое русло. С хороших к плохим, затем обратно. И так семьдесят два часа подряд. Не знаю, сколько это будет продолжаться, но уверена, закончится тогда, когда я наткнусь на початок правды наших отношений и пойму, что действительно происходит между нами, и какую роль моя персона играет в жизни Мэтта…

Ох, чувствую, это будет долго и сложно.

Я одна не смогу прийти к истине. Самым оптимальным вариантом будет увидеться с ним и поговорить о нас. Тогда я узнаю, что он в действительности испытывает ко мне, а мои барьеры, за которыми таится любовь, либо разрушатся, либо станут гораздо толще.

Хотя… я не имею понятия, будет ли такое правильным…. Мэтт не звонит, не беспокоится обо мне, а я тут, как идиотка, мучаюсь, думая о нем. Возможно, стоит попробовать набрать его номер, нажать кнопку вызова, а потом ожидать звука приятного голоса на конце провода, нервно покусывая губу, а возможно – и нет. Пока что, я остаюсь в здравом уме, у меня есть чувство собственного достоинства, поэтому я не буду ему звонить.

Мой взгляд невольно упал на телефон, лежащий напротив.

Черт, черт, черт! А как хочется! Ему что, и правда наплевать, как я обхожусь без него, без его тепла, поцелуев, объятий?..

Я отмахнулась от воспоминаний о прекрасных моментах, проведенных с Мэттом, когда ноги начали подкашиваться, а лицо приобрело оттенки эйфории. Если я не нужна ему, следовательно – он не нужен мне…

Ага, кого я обманываю?..

Я прожигала взглядом смартфон, нервно потопывая. Руки пришлось сложить на груди, чтобы они по «счастливой случайности» не схватили телефон и не набрали желанный номер.

«Ну почему же ты не звонишь, Мэтт?» – не унималась я, чувствуя, как кончается мое терпение, и пальцы вот-вот сожмут аппарат.

Вдруг с ним что-нибудь случилось, раз не пытается связаться со мной? Что если он пострадал и сейчас где-нибудь мучается от боли? А что если… его убили?

Я судорожно замотала головой, прогоняя ужасные мысли. Мэтт Митчелл – мой ангел-хранитель, способный надрать задницу любому демону (да и не только), – умер?

Нет, нет, нет. Наверное, просто в обиде на меня, но уж точно не это.

А что, если он все-таки…

Я затаила дыхание, стеклянными глазами сверля темный экран телефона.

Да быть такого не может! Я просто уже начинаю сходить с ума. Он жив, с ним все хорошо. Наверное…

Я нервно стала грызть ногти, слоняясь по комнате. В голове не было четкого ответа, почему Мэтт не звонит. Я же, черт побери, волнуюсь! А ему, похоже, плевать на это. Как и собственно на меня…

Слабый стон вырвался из моих губ, когда рука потянулась к телефону, потом резко прижалась к груди.

Я дура. Если бы тогда не накричала на него, возможно, сейчас было бы все по-другому. Я бы не плакала ночами, не «убивалась», находясь одна дома, и не превратилась бы в одержимую.

Одержимую Мэттом.

Ладно. Допустим, это было неизбежно. Но почему тогда парень так легко сдался, не попытавшись бороться? Разве я недорога ему? Разве не было больно, когда ушел, оставив меня в полном одиночестве? Возможно, он понял, что с такой истеричкой, как я, лучше не связываться. Раз так, то почему говорил, будто любит меня? Будто готов на все?!

Врал?..

Ох…

Если бы Мэтт был готов на все РАДИ меня, он бы остался, пусть я того не хотела снаружи, но очень желала внутри. Мой хранитель что, не видел, какая огромная лгунья сидела во мне? Он был достаточно умен, чтобы распознать ее.

Я, словно от бессилия, рухнула на пол. Лбом уперлась в стену. Не знаю для какой цели, может быть вправить мозг или покалечить себя, откинулась назад, затем обратно и сотрясла черепную коробку несколькими ударами, от которых в ушах поднялся звон. Эта фигня продолжалась минуту-две, пока я не сделала один огромный вывод – по мне плачет психушка. Обняв коленки, я тяжело вздохнула, обкидывая себя разными проклятиями и оскорблениями.

Идиотка.

Как можно было сказать столько Мэтту?

Как можно было выдворить его из дома?

Как можно было отпустить его?

Стенка «познакомилась» с моим лбом снова. И снова. И снова. И снова.

А вдруг ангел вообще не мучается, что мы потеряли друг друга? Любил ли он меня по-настоящему или же делал иллюзию? Если обманывал, то для чего? Почему?

Я откинулась на пол и, закрыв глаза, нашла на ощупь телефон.

Даю тебе пять минут, Мэттью Митчелл. Ты либо позвонишь и сообщишь, что у тебя имеются ко мне какие-либо чувства, либо наоборот докажешь ту мою версию, которая сейчас кажется более правдоподобной.

Распахнув веки, уставилась в темный квадрат, с нетерпением ожидая, когда тот загорится и сбоку высветится знакомое имя и цифры. Да уж, я такая наивная, думаю, будто он именно за это время удосужиться набрать меня в списке контактов и нажать кнопочку «вызов».

Абсурд.

Но все-таки, я вытерпела пять самых длинных в моей жизни минут. И Мэтт не позвонил. Выходит, он не скучает по мне, не хочет увидеть, обнять, поцеловать, в конце-то концов услышать мой голос на другом конце провода.

Я ему не нужна.

Он не любит меня.

Получается то, что когда-либо говорил, являлось чертовой ложью? Обещал же, что не бросит меня, будет всегда рядом, шептал, красивые слова по поводу чувств ко мне. И все было неправдой.

Мое сердце болезненно сжалось, а на глаза навернулись слезы. Телефон выпал из расслабившихся пальцев. И опять началась та стремная стадия, которую я проходила каждый день. Подавленность, смешанная с разочарованием, тоской, ненавистью и необъятной злостью. Только на сей раз, она действовала с более мощной силой на мой истощенный от негативных эмоций организм, заставляя превращаться в тряпичную куклу с застывшим лицом. Лицом, на котором надолго поселилась боль…

Я разрушена. Изнутри. И меня, наверное, больше не вернуть в прежнее состояние.

Всхлипнув и поднявшись на ноги, я спустилась вниз, подальше уйдя от того единственного предмета, способного дать мне возможность связаться с Мэттом. Грудь обжигало словно огнем, в горле застрял неприятным ком, пока еще незаложенный нос с жадность втягивал воздух.

Наверное, тогда, когда ангел заключил сделку с Азаелем, он решился на нее, чтобы воскресить меня не из-за так называемой любви, а из-за других побуждений. Например, как рассмотрение меня в качестве единственного сия «спасителя» мира человеческого…. А просил не говорить никому о сделке, лишь чтобы не подпортить свою репутацию и не упасть в глазах Михаила и остальных служителей Бога. Ведь тот дал ему «особенное» задание – быть моим хранителем и защищать. Мэтт частично с ним справлялся, но упустил тот моментик, когда меня убил демон, и я навернулась с крыши. Скорее всего, он напугался, что архангел посчитает его тем, кому нельзя доверять никакое дело, поэтому во владениях страха за свою шкуру пошел на «крайние меры».

Возможно, все это – настоящая правда. Горькая правда. Раз так, то почему Мэтт лгал мне в лицо насчет наших чувств? Зачем он сказал, что любит меня? Хотел сделать больно или что?..

Я не знаю, является ли мое предположение ложью или правдой, но одно я знаю точно, – Мэтт ни капельки не беспокоится обо мне. Не звонит, не пишет, а хотя должен. Пусть я на него тогда накричала, выгнала за порог, но это не должно было его сделать обиженной, тупой девчонкой.

Сейчас я ему не нужна.

Славно.

Следовательно, он не нужен мне.

Жила же как-то без этого паренька раньше, ну и дальше проживу.

– Да пошел ты, Мэттью Митчелл! – выплюнула я, вытирая слезу. – Если бы что-что чувствовал ко мне, давно бы уже был здесь.

Хоть я и послала его, на душе не стало легче. Что-то невыносимо давило на сердце, и чтобы заглушить боль, я решила воспользоваться проверенным способом Мэдди.

Напиться.

Да, да.

Официально заявляю, я – Келин Прайс, отчасти скромная девушка, любящая поесть и краснеющая при виде постельных сцен в фильмах, собираюсь набраться, а потом утром (или когда там отойду), начну жалеть, что решилась выжрать алкоголь ради того, чтобы он на время заткнул кровоточащую на сердце рану, как пробка.

Порывшись на кухне в ящичках, я обнаружила удивительную находку, спрятанную за пачкой кукурузных хлопьев, – виски «Джек Дэниэлс», наверное, принадлежащие моему отцу, но точно не маме. Идеальный вариант для идеального вечера без родителей.

«Вечеринка» начинается.

Выудив алкоголь коричневого цвета, закрыла шкафчик. Я еще даже не выпивала, а при осматривании черной этикетки склянки, медленно впадала в затуманенное и чуть опьяненное состояние. От предвкушения, что ж сказать…

Шмыгая носом, я приземлилась на встроенный в окно диванчик, застеленный мягкими разноцветными покрывалами и, положив подушку под спину, откинулась на нее. В душе, словно кошки скребли своими маленькими острыми коготочками мою грудь, когда пальцы медленно открывали бутылку.

Интересно, и когда же я успела променять еду на алкоголь?.. Раньше заедала горе в огромных количествах, теперь – запиваю. Хотя горем это сложно назвать.

Сейчас я злюсь.

И не испытываю ничего больше.

– Я ненавижу свою жизнь! – громко засмеялась я, поднося горлышко к губам. Голова опрокинулась назад, и виски обожгли мое горло. Я сморщилась, не желая останавливаться, пока не стошнит или не почувствую сильное головокружение. Внутренности сводило, связывало в тугой ком с каждым глотком, а сердце, бешено колотившееся о ребра, тщетно умоляло меня прекратить все это.

Ощутив неописуемую легкость и слабость, я опустила руку с «Джеком», посчитав, что для первого «подхода» такое более чем достаточно. Нужно еще оставить на второй.

Я села в позу лотоса и положила склянку между ног, смотря на падающие хлопья снега за окном, которые медленно укрывали землю, словно одеяло. Глупая улыбка расползлась на лице, и я поняла, что спиртное потихоньку начало брать верх над моим разумом.

Отлично.

Да здравствует «новая Келин»!

Проходили минуты, жгучая жидкость снова и снова попадала в рот, «убивая» во мне «прежнего человека» и давая появляться на свет чокнутому, икающему неандертальцу. Перед глазами все расплывалось, я пару раз думала, что нахожусь на корабле и падала с диванчика, а когда оказывалась на полу, кричала: «Спасите, тону!».

Н-да…

Позорище.

Благо, что хоть родителей дома не было.

Надеюсь, соседи не слышали моих диких воплей и странного смеха.

Оказавшись на ногах, я вновь схватилась за бутылку, крепко сжала ее в руке, направляясь к двери и страшно шатаясь, словно осенний лист в период сильного ветра. Сразу появилось ощущение, что если забрать у меня виски, я сто процентов упаду. Ведь они сейчас для меня настоящая опора, потому что благодаря им не падаю, так как боюсь разлить весь алкоголь.

Ужас. До чего же я докатилась.

Где мои гордость и самообладание?..

Ах, да, я знаю где.

Они «умерли» сегодня. Где-то полчаса назад.

Сделав несколько больших глотков «Джека Дэниэлса», я завизжала и запрыгала, разбив об пол опустошенную до дна бутылку. Осколки разлетелись в разные стороны, угодили под тумбу, кресло, а я продолжала танцевать джигу-дрыгу, заводя руки за голову.

Никогда бы не подумала, что мне с самой собой будет весело…

– Чувствуешь, как мне хорошо, Мэтт? – проговорила я, глядя в потолок и хохоча. Я была похожа на сумасшедшую. – Да? ЧУВСТВУЕШЬ? А ты чувствовал, когда мне было плохо? Если да, то почему не приезжал? Я ведь мучилась, страдала, чертов ты идиот!

От злости пнула валяющиеся осколки – они загремели, напоминая звук рождественских гирлянд. И… слава Богу, что на мне были шлепки, а то бы точно поранила ногу.

– Я не знаю, какая у вас – ангелов фигня со способностями, но знаю, что ты меня сейчас слышишь. По любому слышишь. И просто не хочешь приезжать. – Я пожала плечами. – У меня много мыслей в голове, почему ты еще не здесь и не притащишь свою задницу сюда, но одна из них на сто процентов является верной – тебе плевать на меня. Да, да, Мэтт! Либо ты понял, что я долбанная истеричка, и пожалел, что решил со мной иметь нечто «особенное», поэтому не хочешь вновь связываться с такой, как я, либо до сих пор обижен и из-за гордости не желаешь налаживать связь между нами, – проговорила, не давая слезам выйти за пределы глаз. – Кто ты после этого? Что мне думать теперь о тебе? Где ты пропадаешь? – всхлип. – Я не знаю, не знаю, не знаю! Я не имею ни малейшего понятия, где ты, с кем ты, – я заплакала, проведя рукой по волосам, – жив ли вообще…. Это чувство неизвестности убивает меня! Ты хотя бы удосужился бы подать любой знак, в конце-то концов позвонить и сообщить, что с тобой все нормально. И что мне не стоит волноваться изо дня в день. Я превратилась в ходячее противоречие самой себе. То хочу тебя безумно увидеть, прижать к себе, поцеловать, то нет. Иногда у меня сносит «крышу». Я начинаю в голове осыпать тебя разными оскорблениями, потом все поворачивается в другое русло, стаю скучать, искать ту, не подлую причину, почему тебя до сих пор нет рядом со мной. – Слезы бесконечно текли по щекам. Я только и успевала их смахивать. – Я люблю тебя, Мэтт, но одновременно и ненавижу. Что мне делать с этим? Я не хочу тебя любить. Это слишком больно…

Мои ноги подкосились, я рухнула на пол и заплакала сильнее. Вокруг все было слишком расплывчато, но смогла разглядеть блестящее стеклышко, которое потом сжала в руке.

– Я знаю, что ты не чувствуешь моих физических ощущений, зато чувствуешь эмоции. – Я прикусила губу и с тихим криком провела острым предметом по коже. Из небольшой царапинке на плече хлынула ниточка крови, я горько ухмыльнулась.

Боже, да мне лечиться надо!

– Это ничто по сравнению с той болью, которую ты мне доставил, – смотря на порез, прошелестела я, затем откинула стеклышко. – Вот сейчас мне хреново. Как внутри, так и снаружи. И ты это чувствуешь. Ты знаешь, Мэтт, что я страдаю, и по каким-то неизвестным причинам не можешь прекратить все это. Или же не хочешь…

Мое тело медленно поднялось, дрожащие пальцы сжали свежую царапину.

– Ладно. Хорошо. Я поняла, Мэтт, твою стратегию, – я еле связывала предложения, шатаясь, тем самым увеличивая риск в любое мгновение оказаться на полу не по собственному желанию. – Хочешь еще моей боли? О`кей, получай!

Не знаю, что на меня нашло, но я с диким, обычно свойственным свиньям воплем рванула вперед и со всей силы врезалась в стену. Мир приобрел более мутные краски, затем все потихоньку залилось тьмой, когда невыносимое пульсирование и покалывание охватили лоб и остальную часть головы.

Святые ежики…

Я оказалась в горизонтальном положении так же быстро, как и забыла обо всем на свете во время удара.

А потом не помню, что было.

Потому что отключилась.