Текст книги "Космическая странность (СИ)"

Автор книги: Анастасия Коробкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Что происходит с Денисом, было непонятно, он был полностью скрыт грязно-серой пеленой. Аська же вдруг успокоилась – руки стали гладкими и больше не дрожали от напряжения. Но через какое-то время я заметила, что ее положение меняется: волосы, выбившиеся из косы, зашевелились, а кожа начала светиться нежным голубым сиянием.

Она медленно села.

Три призрака позади нее качнулись и замерли.

Я попыталась поднять хотя бы палец, однако мне это не удалось. Значит, Аська преодолевала гравитацию.

Почему-то она засветилась еще ярче, и свет ее тела уже просачивался сквозь ткань футболки и даже штаны.

Так, сидя, она оторвалась от пола…

Три призрака бросились к ней, обступили и скрыли от моих глаз, но это было не то же самое, что с Денисом – в центре облачной кучи явно шла борьба, куча быстро меняла форму и очертания, перемещалась в пространстве, и вдруг ее поперек перерезало что-то вроде меча. Отрезанная часть обмякла и потекла на пол, открыв половину картины, и тогда я увидела, что это острое оружие – Асина коса.

Оставшиеся в оцеплении призраки, будто сдуваемые ветром облака, кинулись к Асе. Тот, что держал Дениса, развернулся, отпуская свою жертву, и тоже всосался в общую кучу.

Я поняла, что это ее конец, и вдруг смогла прижать голову к Кристо – значит, гравитация немного ослабла. Решить, радоваться этому или нет, я не успела.

В следующий момент шагах в десяти от нас появился большой огненный шар. На самом деле огненный: он не излучал свет, как только что Ася, он горел! Оранжевые клочки пламени, отрываясь от него, взметались вверх и исчезали, будто кто-то разжег костер.

Потом раздался звук взрыва, и пламя погасло.

На его месте стоял человек. Высокий, атлетически сложенный, одетый в черный облегающий костюм, мужчина.

Он поднял руку, и всех призраков вновь сдуло в одно большое облако там, где они сначала возникли. Все восемь пар глаз, мерцая, собрались в центре верхней части дымчатой массы.

Я смогла сесть, и Кристо тоже приподнялся.

Ася стояла на коленях, тяжело дыша.

Денис, наполовину залитый кровью, лежал в трех шагах. Он был жив и в сознании.

Пришелец медленно пошел к нам, внимательно вглядываясь в наши лица. Когда он приблизился, я рассмотрела, что этот человек очень молод, вряд ли старше Дениса. Его лицо было лицом статуи – четко и гладко очерченное, оно казалось неспособным на мимику. В следующий момент, увидев его глаза, я поняла, что он и не человек вовсе. В них не было белков. Они были мраморно-серого цвета, а черные зрачки горизонтальной щелью делили их надвое. И ресницы… Отсутствовали. Вместо них веки обрамлялись узкими черными пластинками.

Кристо над моим ухом произнес что-то на своем языке, и сразу, по привычке, перевел на русский:

– Великий Командор Ветра…

– Андрюха… наконец-то! – с облегчением заявил полумертвый Денис и обмяк, потеряв сознание.

– Я мог бы прийти раньше, – будто не заметив утраты собеседника, с сарказмом ответил инопланетянин. Приятным низким голосом, по-русски! Он шел к Асе и смотрел теперь только на нее. – Если бы кое-кто думал обо мне немного чаще.

Когда он остановился прямо перед ней, она подняла на него ставшие огромными виноватые глаза и ответила совсем уж непонятное:

– Я не знала, что это работает на таком расстоянии…

Пришелец (называть его Андрюхой я даже в мыслях не смогла бы, настолько королевски впечатляюще он выглядел) смотрел на нее сверху вниз, как на мышь какую-то, а она все больше сникала. Стало совершенно очевидно, что они не просто знакомы. У него над ней была власть, причем основанная на ее добровольном подчинении.

– Работает, – несколько отстраненно ответил он. – Сквозь любые расстояния. Нам нужно только одновременно думать друг о друге. Я теперь думаю о тебе всегда.

Аська отвела взгляд, который непроизвольно уперся в застывшее облако.

– Что с ними? – спросила она. – Они уже не опасны? Это ведь ловушка и для тебя тоже.

Он посмотрел на призраков.

Я ошиблась. Его лицо было очень выразительным. И сейчас на нем ясно читалось жестокое торжество. Не мне одной читалось – облако начало хаотично колыхаться.

– Они очень удивлены. Не опасны. На самом деле, это МОЯ ловушка. Я уже давно ее перенастроил.

Кристо встал и помог подняться мне. Тот, кого он назвал вычурным титулом Великий, в тот же миг повернулся к нам и прищурился, разглядывая форму Кристо. Его глаза уже приняли человеческий вид: радужки со зрачками стали круглыми, и появились белки.

– Это наши друзья, Кристо и Дина, – поспешила объяснить Ася.

– Очень интересно, – кивнул нам Великий. – Корабль Ялгорсса на орбите тоже дружественный?

– Нет, – ответил Кристо, – корабль мятежный. Нами захвачен.

– Что с Денисом? – перебила неудобную тему Аська.

– Он умирает, – как что-то малозначительное, обронил Великий.

Аська, словно взведенная пружиной, прыгнула к Денису, который, действительно, уже не дышал. От ее ладони, протянутой к его груди, посыпались голубые искры. Она испуганно вскрикнула, а пришелец с прежним бесстрастием объяснил:

– Ты разбалансирована и ничего сейчас не сможешь. Постарайся успокоиться. Я его держу, пока ты не придешь в норму.

Аська сложила руки на коленях и прикрыла глаза.

– Твой катер? – спросил пришелец у Кристо.

– Да.

– Нам придется им воспользоваться и вернуться на корабль. У моего, как вы могли заметить, неисправен телепорт.

Кристо кивнул и показал на призраков:

– Эти останутся здесь?

– Пока да. Собирайтесь, Ася сможет восстановиться быстро.

Кристо подал мне части моего космического костюма, но надевать их не помог. Он заговорил с Асиным знакомым на своем языке, и я поняла, о чем: он объяснял, в каком состоянии по отношению друг к другу они оказались, ведь без вести пропавший командующий гвардией правительства Конфедерации (а кто это еще мог быть, как не он?), конечно, был не в курсе последних событий. Он задал Кристо вопрос, и тот ответил. Так они говорили до тех пор, пока я не оделась, а Аська не смогла существовать без спецэффектов.

Она прикоснулась к Денису и объявила:

– В нем почти не осталось крови. Что делать?

– Держи его, – ответил Великий. – Просто не давай умереть, пока мы не доберемся до моего дома. И не отвлекайся – сейчас все в безопасности.

Она заметно повеселела, взяла Дениса под мышки и легко подняла, перекинув его руку через свою шею. Великий не сделал попытки ей помочь, видимо, понимая слово «держи» буквально.

Собирать вещи никто не стал.

Мы вышли следом за ним сквозь стену и сразу очутились в катере Кристо. Ася с Денисом устроилась на откидной скамье, а мы заняли кресла. Ловушка, действительно, подчинялась теперь Перворожденному.

10. Ася. Родня

У меня не было причин не доверять Капитану-Командору, и если он сказал, что все в безопасности, значит, это действительно так.

Мне удалось подчинить сердце Дениса своему, чтобы оно хотя бы сокращалось, но большая проблема состояла в том, что ему осталось гонять по организму очень незначительное количество крови.

Раньше я с таким уже сталкивалась, и выходила из положения, энергетически подпитывая все кроветворные органы, начиная с костей, чтобы они в ускоренном темпе восстанавливали прежний объем. Но с Денисом этот номер не прошел – у него кроветворной системы будто не было вообще. Ничто не работало.

Я вспомнила, как он упоминал мою кровь, и это навело меня на мысль с ним поделиться. Никаких приспособлений под рукой не оказалось. Я даже сомневалась, что у человекоподобных в ходу обыкновенные шприцы – судя по рассказам Дины, они инфильтровывали необходимые организму вещества сквозь кожу.

Сквозь кожу!

Других вариантов все равно нет.

Надо слиться с ним: вырастить свои сосуды, пропустить их через свою и его кожу, и так добавить ему крови.

Как можно быстрее, ведь его мозг голодает. И как можно большей поверхностью нужно срастись. Скорей бы мы добрались до корабля! Нам придется остаться наедине – зрелище будет шокирующим, не стоит другим за нами наблюдать.

Я думала об этом, глядя в затылок Капитана-Командора.

«Хорошо», – мысленно ответил он. «В корабле мы выйдем из катера, а вы останетесь. Сообщай, когда что-то изменится».

Он не потерял ни секунды, и очень скоро катер был в моем распоряжении.

Лишь только за ним, Диной и Кристо закрылся люк, я одним рывком сняла майки с себя и Дениса, но даже этого короткого отсоединения хватило, чтобы его сердце, обмякнув, остановилось. Мне удалось запустить его снова, но штаны я уже снимала, по-змеиному извиваясь и стараясь не отрываться от его виска и груди, которые тем временем прошивались с моими тонкими капиллярами.

Когда моя кровь потекла в его тело, мне очень отчетливо показалось знакомым ощущение, возникшее при этом: кровь уходит из меня в Дениса… невозможно.

Поскольку оно было не особенно приятным, я попыталась отвлечься на Капитана-Командора. Действительно, он опять был готов к мысленному контакту, но разговаривать не стал. Вместо этого он просто позволил мне видеть его глазами.

Я увидела, что они с Диной и Кристо обосновались в зале управления, а Дикое Сердце Из Лесной Чащи, передав вахту, уже снова спокойно спал на диване. Чтобы развлечь меня, Капитан-Командор вызвал из памяти забавную картинку: Дина, на глазах у которой Кристо поприветствовал кскривсу, даже не удивилась, и со смиренным вздохом протянула ему руку – внутренней стороной, то есть доступными венами, вверх. Дикое Сердце Из Лесной Чащи, решивший поначалу отложить знакомство с ней, не смог устоять перед таким обезоруживающим дружелюбием и поцарапал ее руку со всей аккуратностью, на какую был способен.

Им пришлось задержаться. Капитан-Командор не захотел оставлять около планеты-жемчужины свою космическую машину и, передав ей необходимые команды, загнал ее внутрь корабля. Только после этого он приказал пробить канал в звездную систему. Впрочем, надо отдать должное – все было проделано с максимальной быстротой, без единого лишнего движения, будто пять лет забвения никак не отразились на командорской квалификации.

Я спросила, когда он узнал о нашем похищении. Оказалось, что в Солнечном Берегу он был на следующее утро и, прочитав накарябанное на магазинном чеке и вставленное в ручку калитки послание Семена, уже через полчаса выяснил все подробности. Дальше он вернулся на Остров, в срочном порядке довел до относительного завершения ремонт машины и стал ждать вестей от меня. Первый сигнал был бестолковым – мы находились на борту большого корабля и не имели представления о своих координатах во Вселенной. Получив второй, он увидел моими глазами очень знакомое и опасное место. Препятствовать року бездействием он уже не мог: насколько он знал «диких странников» и собственную ловушку, нас с Денисом ждала неминуемая гибель.

Тут я отвлеклась.

Неужели уже всё? Рок исполнен? Капитан-Командор покинул Землю, и после этого наши с Денисом жизни оказались на волоске… Очень похоже. «Паучки» все еще сидели на наших шеях, заметно шевелясь. Наверное, они исчезнут постепенно. Я так и не поняла, из чего они сделаны и как действуют – может быть, тем нитям судьбы, которые они прервали, нужно время, чтобы восстановиться, и «дрожание» проклятия как раз и указывает на этот процесс? В чьей они власти, если проклятие – продукт воли? Мне бы не хотелось думать, что в чьей-то. Мир был бы правильнее, если бы судьба не зависела от чужой прихоти, даже божественной – после всего случившегося в мудрости богов я очень сомневалась. Должно быть что-то сильнее разума, иначе бытие лишено смысла. Потому что скучно.

…Кажется, я сама отключилась. Однако, заметила это, только придя в себя от окрика Капитана-Командора.

– Хватит! Ты тоже без крови погибнешь. Ему теперь достаточно, чтобы продержаться.

Это был не ментальный зов, он явился во плоти, встревоженный потерей контакта.

Мне было трудно собраться с мыслями, не то, что пошевелиться. Капитан-Командор понял это, чертыхнулся, и стал разделять нас с Денисом, проводя ледяными ладонями между нашими телами. Новые сосуды рвались, но боль и кровотечение мгновенно останавливались холодом.

– Никогда бы до такого не додумался, – закончив, похвалил Капитан-Командор.

Я не сдержала ухмылки, вообразив его в обнимку с Денисом.

– Чувство юмора в норме, – заметил он. – Жить будешь.

Встать я не могла. Силы возвращались, но медленно. Видимо, в какой-то момент я утратила контроль над движением крови и ее перетекло Денису больше, чем во мне осталось.

– Сейчас закончится переход, – сказал Капитан-Командор, – и мы выйдем на планету Ледяной Звезды. Там есть источник протоплазмы, основы крови Перворожденных. Когда я впервые попал в такую передрягу с дикими странниками, мне хватило всего лишь выпить из этого источника. Думаю, с вами тоже это сработает.

Значит, эти «привидения» – «дикие странники».

– Что им было нужно? – смогла, даже вслух, спросить я.

Капитан-Командор сел около меня на пол.

– Они исследовали. Для чего, не знаю, но ничего хорошего либо нейтрального не предвижу. Какого рода информация им нужна – еще тоже предстоит понять. Готова идти?

Я нащупала одежду, сумела напялить ее и подняться.

– Готова.

Капитан-Командор одел Дениса, взял на руки и вынес из катера.

Его машина стояла рядом – она влетела в стартовый зал, смяв друг с другом два других, занимавших это место, аппарата, и при этом не выглядела ничуть поврежденной.

Она была иной. Это сквозило из всего ее облика. В отличие от стоявших вокруг почти бесформенных аппаратов, она напоминала летящую птицу, вытянутую в струну, с прижатыми, как при пикировании, крыльями. Да, у нее были крылья! А цвет менялся: издали она показалась черной, вблизи – серебристой.

– Белый Командующий делает такие корабли, – сказал Капитан-Командор, заметив мое восхищение. – И его технология очень похожа на технологию Германа, в которой он строит подводные лодки.

Он сказал машине несколько слов, и одно ее крыло расправилось в виде лестницы, а над ним появился проем.

Мы вошли, и я сразу опустилась на первое, годившееся для этой цели – довольно удобное, хотя и жесткое, кресло. В другом таком же Капитан-Командор разместил Дениса. Передняя стенка изнутри оказалась прозрачной – действительно прозрачной, а не проекционной, как те, которые мне довелось видеть в других кораблях, – а на пульте управления не было привычных уже панелей. Точнее, весь пульт управления размещался в широких подлокотниках пилотского кресла.

И она была цельной. Никакой внутренней отделки, вся машина – один монолит какого-то исключительного материала.

Путь от катера Кристо до корабля Капитана-Командора я преодолела с огромным трудом, а в кресле впала в незнакомое прежде оцепенение, которое затормозило даже движение мыслей. Оказывается, кровь – это очень много. Хотя, может быть, это самообман, как с дыханием и необходимостью сна? Зачем сгустку энергии кровь? А, чтобы связывать тело в материю. Каким бы крутым сгустком энергии я ни была, в нематериальной форме я существовать не могу – это стало ясно сразу после обретения сознания, при попытке разглядеть себя со стороны.

Во мне напряженно работали органы, создающие кровь, и, заметив это, мне удалось выйти из оцепенения.

Денис сидел в своем кресле с открытыми глазами и вполне осмысленным выражением лица. Наверное, он уже давно очнулся и теперь раздумывал над происходящим вокруг. За лобовым стеклом ярко горели звезды.

Почувствовав на себе мой взгляд, он спросил:

– Что с нами случилось? Куда мы летим?

– «Летим» – некорректный термин, – вяло напомнила я, соображая, стоит ли рассказывать подробности. Не стоит. – Мы с тобой потеряли много крови и Капитан-Командор везет нас на Ледяную Планету пополнять запасы плазмы.

Такое объяснение вполне удовлетворило Дениса, и переспрашивать он не стал.

Но теперь настал его черед отвечать на вопросы, и первый, уже не раз от меня ускользавший, задал Капитан-Командор:

– Почему у тебя протокровь? Не хочешь раскрыть свою тайну?

Я четко ощутила колючее напряжение, ударившее от Дениса – оно было смесью страха и отвращения к самому себе, – но он заставил себя расслабиться.

– Это не тайна, – таким серьезным его голос не был уже очень давно. Он вперил взгляд в пустоту и начал обещавший затянуться рассказ: – Я думал, Асе все известно, и она меня простила, и лишь совсем недавно понял, что ошибался. Она не помнит. Моральная травма была очень сильна, а ее разум в то время слишком слаб…

Мне было три года, когда я заболел. Чем – не знаю, мать уничтожила или спрятала все медицинские документы, только догадываюсь, что какой-то онкологией, поразившей кровь или кроветворную систему. Мать была в отчаянье. Я помню, что нужно было ехать куда-то далеко, собирать большие деньги, и никто не гарантировал выздоровления, а мне быстро становилось хуже. Тогда ее познакомили с какой-то знахаркой. Та предложила очень странный метод лечения… Я думаю, она в действительности не хотела всего этого делать, а только пыталась отделаться от моей мамы, поставив невыполнимые условия и не пачкая отказом свою репутацию. Но мама была готова на все. Даже возможная смерть дочери близкой подруги ее не остановила.

Знахарка сказала, что мою «порченую» кровь нужно заменить свежей. Для этого надо было найти ребенка помладше и в течение нескольких дней небольшими порциями выкачивать кровь из меня и вливать мне кровь этого ребенка. Моя сестра Лена, по словам знахарки, не подходила, ведь в ее крови тоже могла быть порча. Тогда мама предложила Насте, своей подруге, присмотреть за ее дочерью во время сессии. Дима и Тима тогда остались у бабушки, а отдавать кому-то Асю Настя не собиралась – она была очень спокойным и самостоятельным ребенком, и даже на занятиях рядом с мамой сидела тихо. Но моя мать убедила ее, что пожить с нами Асе будет полезнее, чем торчать в городе.

Когда Ася оказалась у нас, знахарка уже не могла отступать, и всю эту хрень проделала.

Мы мучили Аську неделю. Венки у нее были тонкие, и две гарпии часами ковыряли ее иглами, ругаясь, когда она кричала от боли. Она отказывалась есть, и они кормили ее насильно, под угрозой сделать какую-то мерзость маме с братьями. Раньше так с ней никогда не обращались, она была похожа на маленького затравленного зверька. От того, что приходилось делать, мать впадала в истерику, кричала, била посуду, закрывала Аську в кладовке без света; знахарка орала на обеих… В общем, это было что-то чудовищное.

Но у меня действительно один за другим исчезли симптомы болезни. Я выздоравливал, и мы продолжали измываться над Аськой, чтобы закрепить эффект. Насте потом объяснили Аськин жалкий вид тем, что ее напугала большая собака.

Денис замолчал и перевел взгляд на меня. Капитан-Командор смотрел на нас обоих.

Конечно, я все вспомнила. Когда Денис описывал поведение его матери и знахарки, вся картина встала перед моими глазами, будто это случилось вчера. Но она стерлась из памяти не потому, что мой «разум был слаб», а совсем наоборот: я тогда, одного года от роду, долго анализировала произошедшее, разложила все по полочкам своими малышовыми мерками, и, поскольку ничего загадочного не осталось, да и закончилось это хорошо, перестала вспоминать. А событие-то было очень важным, предопределившим основные черты моей личности.

Я тогда пришла к таким выводам:

Тетя Ирина – злая, от нее надо держаться подальше, но маме лучше об этом не знать.

Моя боль – нечто абсолютно несущественное, ею можно пренебречь. Чужие интересы вообще гораздо важнее моих.

Никто меня не услышит, если я буду звать на помощь, и нечего отвлекать людей от их дел на такую мелочь, как я.

Врачи ошибаются, когда говорят, что надежды нет, а болезни можно лечить без лекарств, одним только сильным желанием помочь.

Быть знахаркой – круто.

Денис поначалу тоже представлялся мне злым. Тут вообще все было непросто: он, вроде, гораздо лучше меня, раз другим можно делать мне больно ради его блага, но всегда правые взрослые вели себя при этом неправильно – кричали на меня, хотя я не делала ничего плохого, и запрещали жаловаться маме. Я думала, что он вправе и хочет меня обижать.

Но позже он сам все изменил, когда на прогулках брал меня за руку, терпеливо отвечал на мои детские «почему?» обо всем на свете, дарил свои игрушки, стоило мне только проявить к ним интерес, и потом был неизменно добр и внимателен. Поэтому, конечно, я его простила – еще тогда.

А он, оказывается, до сих пор считает себя виноватым передо мной и целиком ответственным за то, что сделали взрослые… Дело не в крови перворожденных. Он на самом деле лучший – был таким уже в три года, таким родился.

Денис ждал моего приговора за преступление, которого не совершал.

– Не помнила, потому что не вспоминала. Незачем было – я тогда уже все поняла.

Он грустно усмехнулся и поправил:

– Всех оправдала. А сейчас?

Я видела, что, признавая за мной право пересмотреть оценку того события, он очень не хотел, чтобы она изменилась.

– Я тебя обожаю, – вместо долгих рассуждений, ответила я.

Или нужно пожалеть, что он тогда не умер?! Он – самый красивый, безрассудный, умный, талантливый, циничный?!

Его мать не слишком гуманно со мной обошлась – это да, но она спасала его, и сложно осуждать ее за то, что она не смогла с улыбкой причинить ребенку боль. Совершая подлость по отношению к нам с мамой, она просто не лицемерила, хотя бы передо мной.

– Мама до сих пор ненавидит себя за то, как с тобой поступила, – угадав мои мысли, сказал Денис. – А я тогда поклялся тебя защищать. Чтобы больше никто не смог причинить тебе зло… чтобы больше никогда ты не выглядела, как затравленный зверек. Правда, ты быстро научилась защищаться самостоятельно, и такая возможность представлялась очень редко.

Теперь ясно, что связывало прекрасного принца с серой мышкой. Истинное благородство. Все. Тема закрыта.

На сегодня есть более интересные вопросы. Например, как он умудрился вырасти, если его кроветворная система атрофировалась еще в раннем детстве?

– Гм, – сказал Капитан-Командор. – Протоплазма способна самовоспроизводиться, но очень медленно. За темпами роста человеческого тела этот процесс успевает, но, вообще-то, Денису очень повезло, что до сегодняшнего дня он не был серьезно ранен. А как подмену крови не заметили медики?

– После выздоровления я больше никогда не болел, но однажды мне пришлось сдать плановый анализ. В тот же день из лаборатории позвонили и попросили пересдать, поскольку образцы случайно испортились. Мать почувствовала подвох и попросила пойти вместо меня моего двоюродного брата… Потом он еще несколько раз сдавал анализ за меня.

Он все еще был бледен. Всю поверхность правого предплечья и кисти, прошедших сквозь дикого странника, облепила красная корка, а висок, щеку и тыльную сторону левой руки покрывали мелкие бесцветные коросты – передняя часть моего тела выглядела так же.

– А почему у нас кровь красная? – озадачилась я.

– Она не красная, – ответил Капитан-Командор. – Красной она выглядит только при дневном свете. Ты, когда научишься использовать все возможности своего зрения, увидишь, чем она отличается от человеческой на самом деле. Все-таки очень интересно, чем ты болел, – вдруг сказал он Денису, – и как болезнь изменила твой иммунитет. Видишь ли, Белый Командующий проводил эксперименты по вживлению протоплазмы в представителей разных видов, в том числе в людей. Все они закончились неудачей.

Я собралась было уточнить, в каком смысле, но осеклась, прочитав ответ на его лице. То есть, Денису очень повезло…

Корабль развернулся, и нашим глазам предстала уже знакомая картина: две яркие звезды, желтая и голубая, но теперь, «по-настоящему», а не через приборы машины, они выглядели гораздо больше и красивей. Их переливающиеся короны испускали длинные лучи, которые тянулись друг к другу и сплетались, словно пальцы рук.

Завороженная невероятным по силе зрелищем, я не заметила, как наш пилот снова взялся за управление, и чуть не заработала инфаркт, когда голубая звезда резко выросла, будто прыгнула на нас, чтобы поглотить.

Но она проскользнула мимо – Капитан-Командор обогнул ее, а я с трудом уняла сердцебиение с подкатившей к горлу тошнотой. Теперь впереди приветливо блестела серебристо-белая планета.

Да, она показалась мне привлекательнее Янтарной, но, наверное, тут дело всего лишь в душевном равновесии. Сейчас я чувствовала себя спокойно – неожиданно свалившиеся испытания, и даже рок, остались позади, Дина была в безопасности, и нас ждала радужная перспектива вернуться домой, а прямо сейчас я находилась под защитой Капитана-Командора. Прежде я очень давно, в глубоком детстве, испытывала такую абсолютную уверенность в другом человеке, не только в том, что он не предаст – так я всегда верила в Дениса – но и в том, что он обо мне позаботится. Я просто ощущала его покровительство, как будто он держал над моей головой щит. Может быть, оттого, что я физически была очень слаба в тот момент, но мне не доставляло дискомфорта его превосходство, и даже наоборот.

Капитан-Командор опустил машину посреди сверкающего в вечной ночи бриллиантового океана.

– Тебе не стоит выходить без специального костюма, – сказал он Денису, – ты все же не перворожденный. Я принесу протоплазму сюда. Ася, ты должна пойти со мной.

В общем, его приказ совпадал с моим желанием. Я помнила, насколько приятно мне было находиться на Янтарной Планете, и теперь ожидала того же.

Он открыл выход, и я непроизвольно испугалась за Дениса. Но оказалось, что Капитан-Командор предусмотрел все – за порогом продолжалось пространство корабля, отгороженное от сомнительной атмосферы планеты чем-то вроде пузыря. На самом деле, радужно-прозрачная стенка мешала проникновению внутрь любого внешнего воздействия. Когда проем закрылся, она лопнула, как мыльный пузырь, от прикосновения руки.

Мы стояли на застывшей волне. Под нашими ногами, в недрах планеты, что-то происходило: там перемещались цветные тени и мелькали короткие яркие вспышки. Здесь не было ничего, похожего на деревья, но «волны», вздымающиеся на разную высоту и в разные стороны, закрученные в воронки и разошедшиеся кругами, делали пейзаж настолько причудливо рельефным, что назвать его однообразным не смогло бы даже самое избалованное воображение.

От восторга я вновь оцепенела и буквально поедала глазами невозможную красоту застывшего мира, и тут меня доконало внезапное чудо: пошел снег. Снизу вверх. Огромными, с ладонь величиной, четко-кристаллическими снежинками. Они отрывались от поверхности волны и медленно, кружась и покачиваясь, поднимались в космос, и таяли где-то очень высоко. Я могла хорошо рассмотреть каждую, пролетавшую у моего лица, и была потрясена совершенной гармонией и неповторимостью каждой…

Из транса меня вывело прикосновение руки Капитана-Командора. Я вздрогнула от досады, решив, что нужно торопиться, но, обернувшись на него, успокоилась. Он никуда не спешил. Он считал, что самое важное происходит именно сейчас. Он пытался распознать мои чувства.

Он положил руки мне на плечи и явно прилагал невидимое, но чрезмерное усилие, преодолевая что-то внутри себя. Я чувствовала, как от него исходит широкий поток тепла, и это было странно, потому что, оказывается, всегда воспринимала его холодным. Но сейчас мы менялись местами. Вернее, он пытался быть мной, видеть и чувствовать, как я – и это ему стало-таки удаваться.

В эти минуты я до конца постигла его совершенство. Его ум был создан бесконечным, он ловил, анализировал и использовал любую информацию – все новое, что только попадалось на пути, и в этом заключался смысл его существования, его удовольствие, его пища.

«Вот в чем дело, – мысленно произнес он, – твои чувства – лучший подарок нашим родным планетам. Они очарованы тобой».

То есть, планеты каким-то образом отозвались на мое восхищение? Вот это да! Они живые, и я могу с ними общаться?!

А, ну да, я же сама ощутила Янтарную Планету как сестру.

Точно. Мы с ними – родня. Их и меня сделали звезды.

Фантастика…

Капитан-Командор отпустил мои плечи, взял за руку и повел дальше, прочь от танцующих снежинок. Идти стало легко. «Волны» под моими ногами равнялись друг с другом и слегка пружинили.

Он нашел, по-видимому, знакомое место, присел на корточки и приложил ладони к твердому покрову. Ледяная корка под его руками стала таять – они погружались в верхний слой планеты.

«Ты здесь появился?» – догадалась я.

«Да, и жил, пока меня не забрали Великие Правители. Я провел здесь не так много времени, гораздо меньше, чем в свое время Белый Командующий, и даже мало что помню».

Дальше вместо слов он передал картинку, которая была ему дорога – клочок младенческого восприятия, настолько чуждого моему сознанию, что все мои восторги мгновенно померкли. Полгода назад, когда лавина его боли ворвалась в меня, принеся с собой прорвавшиеся через блокаду воспоминания, эффект был похожим, и все мое существо ринулось отторгать чужие мыслеобразы – правда, безуспешно. Однако ничего мрачного в нынешнем воспоминании Капитана-Командора не было. Просто он видел все по-другому, и в следующий момент я поняла, в чем дело.

После появления его тело не было стабильным. Оно менялось. В какой-то, не очень долгий, период он был даже похож на птицу, а потом – на змею, а потом – на скорпиона.

«Я выбирал форму, – объяснил Капитан-Командор, – я думал, что можно найти что-то более удобное, чем пятиконечное, вертикально передвигающееся тело. Но в действительности от моей воли это не зависело, и я все же сформировался в человекоподобного».

Зная, что он увидит мои мысли, я обуздала фантазию, уже начавшую рисовать его с дополнительными конечностями в виде клешней и стреляющим ядом хвостом. Так нечестно. Мне самой не помешали бы крылья, например. Почему мне нельзя летать? Почему человекоподобные?

«При первой же возможности переделаю мышцы лица, – проворчал Капитан-Командор, от которого ни одна моя мыслишка не укрылась. – Иногда очень хочется рассмеяться».

«А я изобрету ментальный щит», – ехидно парировала я.

Он растопил уже довольно приличную полынью, и в свете звезды стала заметной темная жидкость с зеркальной поверхностью. Он зачерпнул пригоршню и выпил. Струйки по его руке потекли совсем прозрачные – на самом деле, темной она не была. Он вытащил из-за пояса плотный мешочек, наполнил его и, сказав: «Пей. Подожди меня здесь», – пошел к кораблю.

Проводив его взглядом, я села на край полыньи, погрузила в нее руки… кожу обволокло и защекотало. Я лизнула палец. Что-то солоноватое. По примеру Капитана-Командора, я соединила ладони ковшом, набрала влагу и выпила. Не задержавшись в желудке, жидкость разошлась по телу. Резким контрастом между насытившимися тканями и тканями, которым ничего не досталось, тело дало понять, что ему требуется еще. Пришлось пить дальше, пока живительная сила не всосалась во все клеточки. Оказывается, я мучилась от жажды.