Текст книги "Семь женщин (СИ)"

Автор книги: Анастасия Долганова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

их не обязательно реализовывать.

При открытии в себе новых потребностей и развитии новых

способов поведения возвращается интерес к мужчине. Оказыва-

ется, что мужчина может намного больше, чем казалось раньше, и это приятно. Оказывается, что вместо обмена и манипуляций

можно просто попросить, что вместо расставания можно изви-

ниться и что жизнь и отношения намного приятнее, чем каза-

лось раньше. Постепенно у отношений появляются другие смыс-

лы, возникают другие перспективы. И здесь придётся проходить

через принятие своего старения, ведь для того, чтобы проживать

полную жизнь, красоты недостаточно. Нужно будет создавать

в себе другие сильные стороны. Развивать интересы и способно-

сти. Искать и найти себя вне отношений с другими, что парадок-

сально ведёт как раз к глубоким отношениям.

Ведь человек, способный жить без другого, выбирает себе

партнёра не из необходимости. Он или она делает это из желания

сделать свою и чужую жизни ещё более счастливыми.

” Алина довольно быстро избавляется от своего прежнего окружения. Это оказывается

несложно – достаточно перестать откликаться на каждый зов. С кем-то она просто

перестаёт взаимодействовать, с кем-то проясняет отношения словами. Она начинает

задавать себе такой вопрос: а нужны или не нужны мне эти отношения? Приносят ли

мне они что-нибудь хорошее?

Из всей её свиты остаётся несколько людей, среди которых – девушка, подруга.

Алина обнаруживает, что чувствует к ней очень много всего: нежность, жалость, же-

лание о ней заботиться, доверие. Их отношения качественно меняются. Две девушки

105

cемь женщин

начинают проводить время вместе, ходить в кино и читать одинаковые книги. Алина

поражена: оказывается, не только она среди женщин обладает интеллектом и может

быть интересным собеседником! Кроме того, её подруга более наивна и доверчива, и Алина учится у неё умению раскрываться и сокращать дистанцию между людьми.

Ей вообще проще становится быть с женщинами. Она даже проговаривает, что по-

нимает, почему мужчины любят женщин: они красивые.

Одновременно Алина начинает замечать, что её многолетний опыт манипу-

ляций, сбора и анализа информации, умение вовремя задевать за нужные струны

очень даже пригождается ей в работе. Она начинает думать о том, каким образом эти

навыки можно использовать осознанно. У её карьеры появляется перспектива – не

та, которую предлагает ей компания, а выбранная самой девушкой для реализации

своих способностей и уникальной судьбы.

Мы договариваемся закончить терапию по взаимному согласию. Наше общение

длится всего около 3х месяцев, но Алина готова жить свою новую жизнь самосто-

ятельно. На последней встрече она обсуждает отношения с мужчиной, с которым

собирается жить вместе. “

Глава 4

СВятая

Он: А как же святая любовь, святая дружба?

Она: Со словом «святая» у меня ассоциируется

только инквизиция.

Современный диалог

” Мария долго живёт на свете: 77 лет. Она единственная дочь от первого брака своей

матери. Её родной отец погиб на войне, мать вышла замуж второй раз и родила

ещё шестеро детей. Как старший ребёнок, Мария о них заботится. Как дочь другого

мужчины, на большее она не претендует.

Мать у неё жадная, тревожная и религиозная. Про отца мало информации: он

не родной, да и занят всё время – это деревенская семья, в которой всегда много

работы для всех. Мария растет, ухаживая за младшими детьми, работая по дому

и в поле, соблюдая церковные праздники. И внезапно совершает дикий для того

времени и той семьи поступок. Она лишается девственности без брака, беременеет

и делает аборт.

Конечно, для неё это шок, это нарушение всех запретов. При этом у неё уже есть

дефицит переживания принятия и одобрения. Нелюбимая своей холодной матерью, чужая своему отцу и остальным своим братьям и сёстрам, она ожидает наказания

в виде изгнания из семьи. Это непереносимо, это самое страшное, что только может

произойти. Только этого не произойдёт – её мать не узнает об этом никогда, и кара

не свершится. Реальное наказание, реальное возмездие не наступит. А проступок

серьёзный, его нельзя просто забыть, вина без последствий разрушает психику. Ей

нужно получить наказание , и она придумывает его себе самостоятельно.

108

Глава 4: Святая

У неё есть готовая система нравственных ценностей, православная религия, в которых названа цена за проступки. Цена прелюбодеяния и детоубийства – смерть и вечные муки. Интересно, что для Марии это легче перенести, чем изгнание

из родительской семьи, так что она принимает такой вариант развития событий как

неизбежный и начинает не жить, а готовиться к смерти.

Она развивает в себе болезненность, множество симптомов, в которых можно

заподозрить смертельные заболевания. Она с двадцати лет держит в отдельном сун-

дучке одежду, в которой её нужно будет похоронить. Она изучает ритуалы, связанные

со смертью, договаривается с братьями о том, кто будет нести гроб. На протяжении

всей её жизни это будет типичное для неё поведение.

Видимо, реалистичное наказание и готовность его принять настолько облегча-

ют ей жизнь, что она выходит замуж и рожает дочь. В браке она обнаруживает, что

в то время, пока она готовится к смерти, жизнь продолжается, и она полна соблаз-

нов и удовольствий. Её муж поддерживает эту позицию, и они ездят по курортам

(на лечение, стыдливо говорит Мария), заводят любовников, развлекаются и пьют, оставляя свою маленькую дочь у кого-нибудь на руках. При этом виноват, конечно, становится муж: он распутник и пьяница, из-за него она болеет, он грешник, а ря-

дом с ним и она становится грешницей. Срабатывает перенос, теперь именно муж

отвечает за её грехи, и жить становится ещё слаще. Мужа она начинает ненавидеть, всей душой, с полной самоотдачей, обвиняя его во всех своих ошибках. Он заводит

любовницу – и попадает в ловушку вечной вины, не имея возможности уйти ни-

куда, кроме алкогольного угара. Хоть они и разводятся, но жить продолжают вместе, много лет, вплоть до его рака и смерти около 60. На похоронах она рыдает на гробе, клянётся в любви и всем окружающим наказывает похоронить её в соседней могиле.

Обещает, кстати, что совсем скоро.

В следующие несколько лет она становится всё более святой. Упрекает дочь

и внуков в греховности, настаивает на соблюдении церковных праздников и тра-

диций, грозит божественным наказанием за любой проступок. При напоминании

о собственных грешках делает вид, что этого не было. Лицемерка, ханжа и манипу-

лятор, она отталкивает от себя всех близких, но не даёт им права прекратить с собой

отношения, грозя вечными муками. Сёстры и братья с ней не общаются, подруг нет.

Дочь ухаживает за ней, а Мария молится напоказ, мучительно страдает и готовится

к смерти. Мужа вспоминает в дни поминок.

109

cемь женщин

Конечно, на терапию обращается не она. На терапию в возрасте 23х лет при-

ходит её внучка Ася, и приходит она в глубокой депрессии по поводу мучительных

взаимоотношений. “

Мораль и нравственность – это системы, которые должны

формироваться внутри личности с течением её жизни и новым

опытом. Внутренняя, созданная лично система принципов делает

человека гибким, адаптивным к своей среде, помогает ему прини-

мать решения и делать выбор. С такой внутренней опорой чело-

век может решать, хорошо или плохо иметь любовницу, утаивать

часть денег от супруга или бить детей – и нести ответственность

за своё решение.

Существуют и внешние нравственные системы – это законы

и религиозные течения. При недостатке внутренних опор чело-

век может обращаться к одной из этих систем для того, чтобы

чувствовать себя более уверенно и иметь ориентиры. При этом

в качестве опоры религия у законов выигрывает: вторые написа-

ны всего лишь людьми, тогда как в религиозных трактатах всегда

присутствует переживание высшего авторитета.

И здесь может быть подмена: веры – догматами, нравствен-

ности – религией. В таком случае правильное поведение дости-

гается не в результате нравственного выбора, а вследствие стра-

ха наказания. Например, человек не крадёт не потому, что так

решил, а потому что иначе он будет наказан после смерти. Это

мотивация избегания – я хороший, потому что плохим быть

очень страшно.

Этот страх приводит к негибкости, косности установок, к мо-

рализаторской позиции по отношению к окружающим. Ни один

человек не может вести праведную жизнь – но когда ошибать-

ся нельзя под угрозой вечных мук, психика сделает всё, чтобы

превратить обычную жизнь в святую. Для этого нужно забывать

какие-то эпизоды, искажать информацию, сваливать вину на дру-

гих и на их фоне казаться лучше, чем есть.

110

Глава 4: Святая

Но самое главное – для святой жизни нужно и думать забыть

о том, чего хочешь на самом деле.

Любая взятая извне мораль неизбежно превращается в мани-

пуляции. Этой моралью можно прибавлять силы своим послани-

ям, угрожать, настаивать, оставлять другого человека без выбора.

Например, можно сказать, что не навещать мать – грешно, ведь

в заповедях сказано почитать мать и отца, Бог всё видит. Это бо-

лее убедительное послание, чем «Приезжай, мне скучно» и даже

«Немедленно вернись под мой контроль». С помощью Бога отлич-

но получается заставлять других людей быть послушными, для

этого нужно лишь отождествить себя с высшей моралью и стать

носителем святого статуса. Молиться по утрам и иметь Библию

в ящике стола – это так просто! И это как будто делает человека

ближе к божественному, чем всех остальных, и даёт ему право

всех оценивать и всеми распоряжаться. А так как собственной

морали нет, то оценивать такое поведение сам носитель не может: это же соответствует написанным установкам, значит, является

безусловно положительным. А то, что любая фраза, в которой

есть слова «Бог», «заповедь», «грех», не становится от этого пра-

вильной – это не понятно.

Ася, с обидой: «Конечно, нигде же не написано, что нельзя го-

ворить внучке, что у неё кривые ноги или что все её слёзы – при-

творство, «крокодиловы слёзы». Зато про то, что надо молить-

ся – написано. Разрешено всё, что не запрещено прямо, и как

будто выполняя первое, ты автоматически получаешь индульген-

цию на второе. С утра помолился – и можно идти ссорить друзей, наговаривать на близких, проклинать неугодных. Серьёзно – ба-

бушка сказала маме, когда та вышла замуж за отца, что лучше

бы та вообще умерла в младенчестве, чем так её позорить. А по-

том платочек повязала, и всё простилось, да. А ещё на Прощённое

Воскресенье можно прощения попросить, поцеловаться и снова

жить как ни в чём не бывало».

111

cемь женщин

При этом вера в божественное является важной составляющей

внутренней жизни личности. Бог является нашим переживанием

внутреннего отца, который защищает нас от экзистенциальных

переживаний одиночества, несправедливости, смерти и ответ-

ственности. Многим людям необходимо верить в своего Бога, от-

вечающего их потребностям в высшем авторитете. И это может

быть позитивный, полезный Бог, присутствие которого освещает

жизнь и устраняет тревогу. Люди же, пользующиеся религиозной

терминологией для обслуживания собственных интересов, как

бы присваивают себе божественное и наполняют его вполне кон-

кретным, удобным для себя содержанием: упрёками, угрозами,

чувствами стыда и вины. И человек остаётся без внутреннего по-

зитивного образа. По внутреннему содержанию его переживаний

он остаётся сиротой.

Особенно важно это для девочки, для которой позитивный

внутренний образ отца является основой успешной дальнейшей

жизни и взаимоотношений. Мы помним, что православная рели-

гия делит женщин на 2 типа: девственница Мария и проститутка

Магдалина. Несовершенство взрослеющей девочки, замеченное

злым взглядом её матери, сестры или бабушки и названное грязью

или грехом, прочно отождествляет её с грешницей и предлагает

множество наказаний. Внутренний отец перестаёт восхищаться

своей дочерью – теперь он презирает её и планирует месть.

На бытовом уровне это могут быть очень простые и типичные

истории, про которые даже не всегда понятно, какую серьёзную

войну ведут сейчас женщины и что будет наградой в этой вой-

не. В простом приветствии, в бытовом вопросе, в оценке нового

платья может содержаться мощнейшая конфронтация, яростная

попытка одной освободиться, а второй – сохранить контроль.

Возраст женщин при этом не важен.

Вот 75-ти летняя Мария и её 55ти-летняя дочь Нина. Муж

Нины лежит в больнице на плановой операции. Мария прихо-

дит к Нине, с которой у неё напряжённые отношения, в комнату

112

Глава 4: Святая

(живут женщины уже несколько лет вместе с тех пор, как за Ма-

рией стал нужен постоянный уход) и говорит: доченька, пойдём

помолимся! У совершенно нерелигиозной Нины круглые глаза, она

отказывается, на что получает обвинения в собственном равно-

душии, в том, что ей не нужен собственный муж, что она даже

помолиться с матерью за него не хочет. Монолог плавно перехо-

дит в привычное русло «вы меня на страдания к себе взяли, греш-

ники, мои молитвы из-за ваших грехов до Бога не доходят, вы

одержимы бесами» и так далее. Нина про себя думает – да взяли

бы все черти тебя вместе с твоим Богом. А вечером перед сном

не знает, можно ли ей теперь тихонько попросить за мужа перед

Богом, или он уже от неё отказался.

Или Марина, которая в свои 34 получает от своей матери

смс на каждый церковный праздник. Текст примерно следующий: со светлым праздником, делай сегодня то-то и то-то, и Бог тебя

всё равно любит. Из-за этого «всё равно» Марина стирает эти

смс, не читая.

Или Айгуль, у которой в её 42 есть специфические проблемы со

здоровьем, решать которые ей помогает женщина-доктор Варя.

Варя постепенно начинает чувствовать своё профессиональное

бессилие и предлагает Айгуль пожертвовать деньги на храм. Для

самой Вари такой поступок абсолютно естественен, и она недо-

умевает и пугается, когда привыкшая во всём полагаться на себя

Айгуль резко отказывается и упрекает Варю в суевериях. Варин

Бог тоже наказывающий, и потому она начинает верить, что

усугубившиеся проблемы Айгуль идут от этого решения. По-

степенно она дистанцируется от опасной для себя пациентки, и Айгуль остаётся в одиночестве со своей болезнью, не понимая, что она сделала не так.

В таком использовании религии у близких людей остаётся

два варианта: либо принимать эту мораль как свою собствен-

ную, либо соглашаться на роль грешника со всеми вытекающими

113

cемь женщин

последствиями. То есть нужно либо выбирать такую же ханже-

скую святость, либо искать себе наказаний. Ведь грешник дол-

жен быть наказан, это основа религии. А во внутренней жизни

ожидание наказания намного страшнее самого наказания. Ждать

вечных мук после смерти – невыносимо. Намного проще начать

наказывать себя уже сейчас.

Это причудливые, изощрённые методы наказания, абсолютно

неочевидные на первый взгляд. Это такие формы поведения, ко-

торые вроде бы не являются прямым суицидом, но в динамике

могут привести именно к смерти – опасные виды деятельности,

алкоголизм, рискованные связи и так далее. Чаще всего женщина

с самооценкой Магдалины будет либо избегать отношений, либо

совершенно не уметь о себе заботиться, нарываясь на плохих парт-

нёров или делая из нормальных отношений скандальный, напол-

ненный страданиями быт. Она может менять мужчин, попадать

в опасные ситуации, терять работу, оказываться в невыносимых

жизненных условиях. Но всё это будет казаться ей справедливым.

Она даже не будет протестовать, принимая все неудачи в качестве

справедливого возмездия и получая от этого облегчение.

Чаще всего это заканчивается депрессией, уже очевидным

саморазрушительным поведением и неспособностью к лучшей

жизни.

Валентина: «Я убежала из дома, когда мне было 21. Я понимаю, что для такого возраста уже поздновато называть это побегом, но так и было. Ночью я тихонько взяла минимум вещей, докумен-

ты, деньги и уехала в другой город. С тех пор свою родную семью

я не видела. Честно говоря, я даже не знаю, живы ли они. Сначала

сама не хотела с ними встречаться, а потом узнала, что они меня

и не искали, сказали – нет у нас больше дочери, и всё. Потом я ко-

нечно уже не стала с ними встречаться или звонить. Нет меня.

Мои родители – очень верующие люди. Это не была секта, ни-

чего такого. Но мне всегда казалось, что живут они неправиль-

но, неполноценно. У меня не было друзей и подруг, не было книг.

114

Глава 4: Святая

Моей работой была учёба, молитвы и работа в саду. А в 21 я влю-

билась – и всё, сорвало крышу. Меня предупреждали, что такие

чувства насылает Сатана, я так и думала. Думала, что убегу из

дома, предам всю свою родню и умру где-нибудь в подворотне через

несколько месяцев. Зато успею побыть влюблённой.

Самого страшного не случилось, я жива, но меня действитель-

но всё время преследуют неудачи, наверное, Бог всё-таки нака-

зывает меня, ведь есть за что. За упрямство моё, за гордыню, за

ложь, за то, что родителей бросила. И меня так же все бросают.

Работы постоянной нет, подработки. Детей тоже нет. Живу од-

ним днём, жду, когда же это всё закончится».

Бывают и не такие выраженные варианты, в которых, однако,

связь между ощущением несоответствия материнским требова-

ниям и личной судьбой так же очевидна.

Например, Светлана, которая терроризирует своих домочад-

цев своим навязчивым стремлением к созданию уюта, поддержа-

нию стерильной чистоты и соблюдению семейных традиций. Её

детям трудно объяснить, почему они не хотят встречать Но-

вый год с родителями, а мужу – почему он пришёл сытый, когда

она целый день стояла у плиты. Постепенно Светлана понимает, что её дом и её роль как хозяйки – одна из редких вещей, в кото-

рых она может чувствовать себя по-настоящему успешной и ре-

ализованной. Мать всегда была ей недовольна, все попытки заслу-

жить её расположение разбивались о сравнение с другими детьми

не в её пользу. В карьере не сложилось, когда девочка не смогла

поступить в выбранный ей университет на интересную специ-

альность. Но вот собственная семья хорошая – достойный муж, успешные дети, чистый дом. И Светлана реализует себя в этом: она знает несколько десятков способов квашения капусты и мо-

жет за полдня налепить пельменей на две семьи, причём начать

с похода в магазин за мукой и мясом. В этом она ожидания удовле-

творяет: хотя бы свои, потому что никто из её домашних от неё

таких подвигов не требует.

115

cемь женщин

Как здесь видно, религия – не единственный вариант внеш-

ней морали. Можно ещё опираться на мнение других людей:

большинства, например, или референтной (значимой) группы.

Тогда основанием для выбора или разрешения нравственной ди-

леммы становится чужой взгляд. Это бесконечные ссылки на сло-

ва и опыт других людей: «А что люди скажут?», «А вот у Анны

дочь…», «Василий Петрович говорит, что…». В этом случае

сравнение, которое в случае опоры на религиозную мораль идёт

с некими недостижимыми идеалами, здесь происходит с реаль-

но существующими людьми. В каком-то смысле жертве такого

сравнения ещё тяжелее: если пережить свой проигрыш в усердии

какому-нибудь великомученику ещё можно, то ежедневно пере-

живать своё несоответствие соседским детям – уже нет. Маша

лучше поёт, Ваня – лучше учится, а у Петровых дочь вообще дома

сидит и не гуляет нигде, ах, если бы у меня была такая дочь! Смысл

всех этих посланий остаётся прежним: не сделать человека лучше, а заставить его принять позицию худшего, проигравшего, тогда

на него можно будет навешивать все свои проекции, оправдывать

свои неудачи и использовать для обслуживания своих потребно-

стей. А потом – о, если бы у меня был другой сын, не такой боль-

ной и не такой трудный, как ты, да я бы сейчас…

Семьи с такой разновидностью внешней морали имеют 2 лица:

внутреннее и внешнее. Внешнее, фасад, обычно выглядит благо-

получно и привлекательно. В таких семьях есть правила не вы-

носить сор из избы, не проявлять негативных чувств на людях, соблюдать традиции. Вся внутренняя жизнь семьи может быть

сосредоточена на поддержание таких фасадных взаимоотноше-

ний, а любое поведение, идущее вразрез с созданной картинкой, – запрещаемым.

Евгений: «В моём детстве, которое пришлось на 90-е годы, мы частенько ужинали одной картошкой или макаронами. При

этом на балконе всегда была заначка, в которой лежали яблоки, тушёнка, сладости. Однажды мы с сестрой нашли этот тайник

116

Глава 4: Святая

и с радостью его употребили. Когда это обнаружилось – сколько

было крика! Оказалось, что назавтра должны были прийти го-

сти, какие-то дальние родственники, и это всё предназначалось

им, и что они теперь скажут? Естественно, мы с сестрой ничего

из этой мотивации не поняли. Потом, правда, было уже понятно, когда из тех же соображений «что люди скажут» моя семья не под-

держивала мой развод после неудачного брака, а сестру стыдили

за её необычную профессию и желание работать на себя. Притом, что она неплохо зарабатывала и вообще становилась классным

специалистом, для нашей семьи был позор, что она нигде не рабо-

тает. Ну правильно – это же не как у людей. Как-то на семейном

празднике она рассказала, что она учится на одной из европейских

программ по своей специальности, на свои деньги. Ей тут же по-

ставили в пример троюродного брата, который учится в Казани

за взятку родителей: вот это достижение».

Зачем становится нужна именно внешняя мораль? Для фор-

мирования внутренней нравственной системы требуется опыт

поступков, хороших и плохих, и эмоциональной реакции на них.

Самое главное переживание, которое необходимо для оценки соб-

ственного поведения – это стыд. Стыд в отличие от вины, кото-

рая является реакцией на проступок, представляет собой пере-

живание личностного изъяна. Стыд – это очень трудное чувство.

Всем нам нужна помощь в первых переживаниях стыда – под-

держка и утешение, исходящее от родителей, которые сообщают

нам, что ничего непоправимого не произошло и мы до сих пор

являемся любимыми и принятыми. Если родители не могут обес-

печить нам помощи в детском стыде, если они сами становят-

ся обвиняющими фигурами – стыд становится непереносимым,

и вся дальнейшая жизнь будет направлена на его избегание.

И здесь становится нужна твёрдая, проверенная система

ценностей, которой можно просто следовать. Она даёт возмож-

ность избегать собственных нравственных выборов – и стыда

117

cемь женщин

за них. Так и получаются Хорошие Матери, Прекрасные Жёны

и просто Святые. А плохими и несоответствующими становятся

все остальные.

Девочкам приходится хуже, чем мальчикам. У девочек есть

огромная область запретов и стыда: это их сексуальность. У маль-

чика и мужчины есть установка на то, что любое его поведение

оправдано его биологической природой и правилами жизни

в мужском мире. Поэтому история про святую – женская исто-

рия, история бабушек, матерей, дочерей и внучек.

Мужчины могут исполнять роль тех, на кого переносится

ответственность за женское несовершенство. Мужчина стано-

вится наказывающей фигурой: богом или дьяволом, соблаз-

нителем, предателем. Так как мужские фигуры во внутреннем

мире женщины становятся агрессорами, то она испытывает

к ним плохо замаскированную ненависть и сильный страх.

Чем ближе этот мужчина (муж, сын, отец), тем больше не-

нависти. Чем дальше (Бог) – тем больше страха. Оба этих

чувства могут маскироваться под умильностью и кажущейся

порядочностью, но в любом случае такая жизнь травмирует

мужчину, делает его ответственным за то, чего он не совер-

шал и не собирался.

Вадим, муж Лены, долгие годы пытается растопить лёд в их

сексуальных взаимоотношениях. В начале их совместной жизни

Лена предупредила его, что у неё есть травматические пережива-

ния, связанные с близостью, но получать психотерапевтическую

помощь отказалась, переложив всю ответственность на него.

Уже 12 лет при каждой близости она напрягается, страдает и не

получает удовольствия. То есть – уже 12 лет Вадим по сути на-

силует собственную жену. Последние 3 года его энтузиазм и вера

в то, что он поможет ей излечиться, угасли. Чтобы не повторять

эти травмирующие его акты насилия, он развивает у себя труд-

ности с потенцией.

118

Глава 4: Святая

Трудно присутствовать рядом с женщиной, которая выглядит

несчастной, и сохранять волю и жажду к жизни. Иногда такое

существование высасывает силы настолько, что остаются только

крайние меры.

Семён женился на женщине, которая считала себя идеальной.

На это он и купился: безупречная, несправедливо обиженная жиз-

нью женщина, которую так хочется защищать и обеспечивать

всем, чего ей хочется. Естественно, в скором времени во всех её

неудачах и переживаниях оказался виноват именно он. Она родила

от него двоих детей (это тебе нужны были дети, они забрали всю

мою красоту), сосредоточилась на работе (если бы не ты, я бы не

работала в таком убогом месте, а уехала бы за границу) и про-

являла себя вечно недовольной (за что мне такая жизнь, за что).

Семён начал пить, сначала понемногу, потом беспробудно, много

курил, работал на износ на вредном производстве, лишь бы не по-

казываться дома. В 53 года у него случился обширный инфаркт

и он наконец освободил её жизнь от своего докучливого присут-

ствия. Она переключилась на детей – в основном на дочь.

Святая женщина осуждает мужа с его желаниями за то, что

толкает на грех. Мужчина в таких условиях начинает совершать

реальные проступки, чтобы хоть как-то объяснить своё вечное

наказание. Женщина остаётся как бы правой и оправданной и во-

обще разводиться с мужем не хочет: не на кого будет переклады-

вать ответственность за грех. Когда мужчина умирает или ухо-

дит из семьи – женщина больше никогда не занимается сексом, завидуя дочерям и внучкам, когда у них в жизни это происходит.

Мужчина, нашедший опору в религиозности, также мо-

жет травмировать свою женщину навязанным чувством вины

и ревностью к другим опорам в её жизни.

Надя связывается со мной через Интернет и долго не решается

прийти на личную встречу. Она обозначает, что ей очень нужно

с кем-нибудь поговорить, но она не уверена, что именно с психологом.

Наконец она приходит и рассказывает болезненную, травмирую-

119

cемь женщин

щую историю об аборте на довольно позднем сроке по медицинским

показаниям, об отношении медицинского персонала к ней и её ситу-

ации, о её личном переживании потери ребёнка. Когда я спрашиваю

её, почему ей так трудно было решиться на личную встречу – она

рассказывает, что её религиозный муж считает, что эта ситуа-

ция дана им за грехи, и что права на помощь и облегчение никто из

них не имеет. В церковь нужно идти, а не к психологам, говорит он.

Сама Надя религиозностью не отличается и облегчения от таких

способов действия (молитва, посещение храма, исповедь) не получа-

ет, испытывая стыд ещё и за это. Наконец она признаёт для себя, что ей нужны другие опоры, несмотря на запреты мужа, и тайно

приходит к психологу, неся с собой не только ситуацию аборта, но

и жгучий стыд за то, что вообще обращается за помощью.

Все эти истории – про одно и то же. Про негибкую, ревност-

ную мораль, которая вопреки своей естественной функции не по-

могает, а травмирует.

Если на мужчин переносится ответственность, то на девочек

переносится стыд. Это происходит так: вместо того, чтобы пере-

живать собственный стыд и как-то с ним справляться, женщи-

на начинает стыдиться других женщин, девочек, девушек. Такой

стыд принимает формы обвинений в распущенности, бесстыд-

стве, отсутствии морали. «Мне за тебя стыдно», «Посмотрите как

она оделась», «Целуются тут на глазах у всех» – всем знакомы та-

кие негармоничные женщины, собирающиеся в стайки и берущие

на себя функцию общественной регуляции поведения. В своём

поведении и в своих оценках они опираются на запреты, а не на

разрешения, и становятся озлобленными и всеми недовольны-

ми. Они щедры в развешивании ярлыков и скупы на поддержку.

Ущербные во всём, что касается настоящей женственности, они

принимают лишь девочек, лишённых сексуальности – скромных,

одиноких, не выглядящих хоть сколько-нибудь свободными. Та-

ким можно не завидовать.

120

Глава 4: Святая

Внутренним регулятором возбуждения могут становиться

внешние структуры – батюшка и церковь, например. Это воз-

можно и у молодых женщин.

Стас: «Первая моя влюблённость вообще закончилась очень

странно. Нам было уже по 21, она была у меня не первая, а вот

у неё до меня никого не было. Всё было в порядке, я правда её

любил, она меня, как мне казалось, тоже. И вот через несколько

месяцев отношений у нас наконец случился секс. После него она

убежала в другую комнату. Я вообще не сразу понял, что произо-

шло, думал, она в ванную пошла. Но тут она возвращается

в слезах и говорит, что мы согрешили, что это очень плохо, что

зря она согласилась, и умоляет меня теперь пойти в церковь

исповедаться и причаститься. А я даже не знаю, что это та-

кое. Потом разобрался. Попробовал её переубедить, она ни в ка-

кую, всё время плачет, начала меня обвинять. Так постепенно

и разошлись. Честно говоря – меня она сильно напугала. Вела

себя как ненормальная».

Отношения святых женщин с другими женщинами завистли-

вы. Святость при этом необязательно религиозна. Можно просто

построить свою жизнь правильно по каким-то другим соображе-

ниям и этим кичиться, чувствуя зависть и презрение к тем, кто

живёт не так.

Любовь: «У меня три сестры. Все они замужем, у всех дети.

Я пока не замужем и не очень туда хочу, у меня есть отношения, и есть свой небольшой бизнес, который мне интересно развивать.

В последнее время мне очень трудно общаться с сёстрами. Они всё

время навязывают мне замужество и детей, смеются над моими

увлечениями. Несколько раз даже собирали маленький семейный

совет, на котором расспрашивали меня, не лесбиянка ли я? Не ра-

ботаю ли я на самом деле проституткой? Это очень обидно. Так-

же они не встречаются со мной в присутствии своих мужей: поче-

му-то считается, что я сразу буду их соблазнять. Я уже стараюсь

121

cемь женщин

избегать общения с сёстрами: всё равно ничего, кроме насмешек

и каких-то глупых подозрений, я там не услышу».

Так как решение о принятии внешней морали подразумевает

запреты, в основном – запреты на возбуждение любого харак-

тера и сексуальные чувства, святая женщина избегает всего, что

касается секса. Если её увидят в короткой юбке, или она покажет

кому-то свои телесно тёплые взаимоотношения с мужчиной —

это разоблачение и стыд. Но от секса появляются дети, и их не

спрячешь. Беременность однозначно сигнализирует о том, что

у женщины был секс. И здесь возможно формирование жесто-