Текст книги "Кэтрин (СИ)"
Автор книги: Анастасия Чудная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Анастасия Чудная
Кэтрин
Англия, 1818 год.
Солнечные блики, отражаясь от волн в озере, падали на лицо юной девушки, заставляя его словно искриться. Густая ярко-рыжая копна волос была перехвачена синей лентой в толстую косу. Сложно было представить сколько усилий было приложено, чтобы укротить эти непослушные пряди.
Девушка сидела на пирсе, болтая ногами и наблюдая за бумажными корабликами, которые раскачивались в такт волнам. Мягкая беззаботная улыбка играла в уголках нежно-розовых губ. К сожалению Кэтрин, ей не удалось сполна насладиться этим безоблачным теплым деньком.
– Кэтрин Элизабет Грэйнджер!
Похоже, что и её мачеха, миссис Грэйнджер, также не сыскала в этом деле успеха, если судить по её истеричному крику. От такого оглушающего вопля, Кэтрин вздрогнула и слегка вжала голову в плечи от предчувствия надвигающейся бури. Ей показалось, что даже птицы с соседних деревьев разлетелись от испуга.
– Кэтрин Элизабет Грэйнджер! – повторила мачеха, приближаясь к пирсу, где сидела девушка.
– Что-то случилось? – Кэтрин старалась выглядеть как можно более невинной и непонимающей от чего миссис Грэйнджер так бушует.
– Не валяйте дурака, мисс! – мачеха подошла к ней вплотную и уперла руки во внушающего вида бока своей фигуры, – Строить глазки будешь своему папеньке. Где письмо от моей дочери?
Внимание миссис Грэйнджер привлекло какое-то движение за спиной падчерицы. Бумажные кораблики, за которыми до этого момента наблюдала Кэтрин, плыли себе как ни в чем ни бывало. При виде расплывающихся чернил, в глазах мачехи начали появляться некоторые проблески понимания. Зрачки сузились, ноздри раздуло, а рука словно клешня потянулась к плечу Кэтрин.
– Объясни мне вот это, – пальцем другой руки она ткнула в сторону корабликов, которые продолжали плыть по воде, делая вид, что не понимают, что происходит.
– Что объяснить? – Кэтрин старалась прикинуться дурочкой, оттягивая момент расплаты.
– Тебе прекрасно известно, что! – мачеха вновь начала закипать, переходя на крик, – Кто разрешил тебе брать корреспонденцию с моего стола?
– К вашему сведению это стол моего отца. Как и всё в этом…
Конец фразы оборвался, поскольку миссис Грэйнджер со всей силы тряхнула девушку за плечо.
– Кто разрешил? – продолжала истошно вопить мачеха.
От её крика, Кэтрин было трудно сосредоточиться на ответе, в ушах всё звенело.
– Бумага лежала на полу, и я решила, что это мусор, – на ходу придумывала Кэтрин.
– Ну всё! Мое терпение лопнуло!
«Есть ли оно у вас вообще?» ехидно подумала девушка, но от греха подальше решила не произносить своё замечание вслух.
– Мы идём к твоему отцу, – вслед за этими словами, мачеха вцепилась в руку Кэтрин и потащила ее в сторону дома.
Родная мама девушки, миссис Элизабет Грэйнджер, умерла, когда Кэтрин было всего пять лет. В её воспоминаниях о маме остались лишь тихий голос, грустная улыбка и кресло. Первая миссис Грэйнджер всё своё время проводила сидя у окна, у камина или на крыльце дома, лишь изредка вставая для непродолжительной прогулки, на которой настаивал местный врач. Он также настаивал и на смене климата. Однако в их семье не располагали достаточными средствами для поездки на теплый курорт, не говоря уже о переезде в другой край. Постепенно угасающее здоровье покинуло её мать.
Отец Кэтрин, мистер Эдвард Грэйнджер, женился второй раз, когда его дочери исполнилось десять лет. Кэтрин не могла утверждать, что прошедшие пять лет со дня смерти мамы, были лучшими в их жизни, но определенно эти годы были полны безмятежности и спокойствия. Которое закончилось, когда на пороге их дома появились Аделаида и её дочь Оливия.
Будущую супругу Эдвард повстречал в одной из поездок, целью которых было улучшить его финансовое положение. Прогуливаясь по небольшому городку, он повстречал женщину с приятными чертами лица и крепкого телосложения. Модная коляска, дорогое платье и, самое важное, отсутствие обручального кольца, толкнули мистера Грэйнджера на шаг, о котором он впоследствии не раз жалел.
Аделаида оказалась младшей сестрой леди Энн Аддингтон, жены барона Аддингтона. Надо сказать, что в светском обществе эта супружеская чета имела репутацию людей достойных и довольно обеспеченных. Леди Энн была известной особой в благотворительных кругах, принимая активное участие в жизни Лондона.
Очевидно Эдвард Грэйнджер полагал, что женившись на сестре леди Энн, он сумеет поправить свое положение с помощью приданного жены. Ведь на встречах с ним, Аделаида всегда была одета в лучшие дорогие наряды, и в общем и целом создавала впечатление довольно обеспеченной дамы. Все его чаяния рухнули, когда после свадьбы, старшая сестра Аделаиды лишила ту своей материальной поддержки. Леди Аддингтон по справедливости считала, что жена – это забота мужа. Таким образом, с появлением двух лишних ртов в доме, положение мистера Грэйнджера только ухудшилось. Однако Эдвард старательно искал в этом плюсы, ведь Кэтрин входила в тот возраст, когда ей было необходимо женское наставление. Но Кэтрин на дух не выносила мачеху и сводную сестру, стараясь проводить в их обществе как можно меньше времени. Постепенно Эдвард стал всё чаще закрываться в своём кабинете, а компанию ему неизменно составляла бутылка мадеры.
И сейчас, войдя в дом, миссис Грэйнджер направилась в сторону кабинета отца, чуть ли не волоча Кэтрин за собой. Ворвавшись внутрь, они застали его за чтением каких-то бумаг.
– Эдвард! – рявкнула мачеха, прошагав прямиком к его столу, таща Кэтрин за руку.
Мистер Грэйнджер, удостоив их взглядом буквально секунду, устало заметил:
– Я просил стучаться.
Но Аделаида пропустила его слова мимо ушей.
– Твоя дочь испортила письмо Оливии!
– Что на этот раз?
– Она стащила его с моего стола, наделала бумажных корабликов и пустила их по озеру!
– Возможно не следовало оставлять такие важные вещи там, где их мог найти ребенок.
Всё это время мистер Грэйнджер не отрывался от просмотра своих бумаг, демонстрируя отсутствие интереса к данной проблеме. За последний год такие ситуации у них возникали всё чаще и чаще, становясь чем-то обыденным. Кэтрин то и дело умудрялась досадить мачехе или сестре, за что её отправляли за наказанием к отцу. По первой Эдвард принимал сторону жены, и Кэтрин запирали на целый день в комнате. Но за годы совместной жизни характер Аделаиды изрядно попортил нервы мистеру Грэйнджеру, и тот начал спускать своей дочери различные шалости. Как следствие, миссис Грэйнджер вопила ещё истошнее, однако сознание того, что он поступил не так, как требовала жена, грело ему сердце.
– Ребенок? – повторила Аделаида, – Ей уже пятнадцать! Вместо того, чтобы задуматься о будущем замужестве, она занимается пакостями! Это совершенно непристойно. Моя Оливия, – в голосе мачехи зазвучала нотка гордости, – сейчас учится быть настоящей леди. И твоей Кэтрин бы это тоже не помешало.
– Ну что ж, если бы ты отправила её вместе с Оливией к своей старшей сестре погостить на лето, я уверен, что и Кэтрин бы постигала азы этикета. И инцидента с письмом бы не произошло, – добавил мистер Грэйнджер.
– Опять ты её защищаешь! К тому же, тебе прекрасно известно, что я не могла отправить её туда. Из-за её недостойного поведения.
Весь диалог Кэтрин тихо стояла в сторонке, надеясь, что отец не сочтёт её проступок уж слишком серьёзным, и её не запрут в комнате в такой погожий день. Но на последней фразе мачехи не удержалась и произнесла:
– Я вела себя хорошо.
Аделаида оглянулась в её сторону и с презрением промолвила:
– Моя сестра леди Энн Аддингтон так не считает. В письме она поведала, что осталась тобой недовольна.
От обиды Кэтрин молча уставилась в пол. А ей то казалось, что леди Энн испытывала к ней симпатию! Неужели она только делала вид? И так диктуют правила приличия? В таком случае ей совсем не хотелось учить этикет, чтобы затем превратиться в гнусную лицемерку.
– Кэтрин была у неё четыре года назад. Сейчас она повзрослела, да и старые обиды скорее всего уже забылись, – Эдвард скрестил пальцы над столом, о чем-то задумавшись, – Вот что. Чтобы не ставить тебя в неудобное положение, я сам лично напишу твоей сестре с просьбой пригласить к себе Кэтрин. А если леди Энн будет против, то отказать мне ей будет проще.
Разрешив таким образом дело, мистер Грэйнджер взял чистый листок бумаги, перо и чернильницу, и, несмотря на кислое выражение лица миссис Грэйнджер, принялся писать письмо.
– Ну что ж, прекрасно! – резко развернувшись, Аделаида потопала прочь из кабинета.
– Но папа, я не хочу туда ехать.
Кэтрин не хотелось видеть людей, которые мило улыбались ей в лицо, а за спиной осуждали.
– Почему, милая? Я уверен, что спустя столько лет, они снова будут к тебе благосклонны.
– Но я не понимаю, чем я заслужила их неодобрение? Я старалась вести себя прилично!
– Возможно у представителей их общества немного иное мнение о приличиях. И тебе и правда стоит поучиться манерам.
– Чтобы стать такой же как они? Ну нет, спасибо!
– Кэтрин, – отец грозно посмотрел на дочь, но тон не повышал, – Пойми, ты не можешь всю жизнь провести здесь. Рано или поздно меня не станет, и тебе придется выйти замуж. Я бы желал, чтобы твой будущий муж вращался в тех же кругах, что и леди Энн с бароном. Но для этого придётся учиться.
– Я не смогу полюбить такого мужа, – надув губы, ответила Кэтрин.
– Иногда такие вещи как крыша над головой и еда на столе, поважнее любви, Кэтрин, – в этот раз в голосе отца послышались стальные нотки, и Кэтрин слегка присмирела.
Смягчившись, отец добавил:
– Судя по всему, миссис Грэйнджер позабыла о твоём наказании, а потому можешь идти гулять.
Кэтрин понуро поплелась в коридор, размышляя о замужестве, о неприятных родственниках и о здоровье отца.
***
С момента отправления злополучного послания для леди Энн прошло уже несколько дней, и Кэтрин отчаянно надеялась, что ответа не будет вовсе. Тогда ни о какой поездке не могло быть и речи.
После диалога в кабинете отца, миссис Грэйнджер решила игнорировать падчерицу и держаться от неё в стороне, что вполне себе устраивало Кэтрин. Ей не хотелось ехать к леди Энн ещё по той причине, что сейчас там находилась её сводная сестра. С виду невинная и воспитанная, чуть ли не ангел светловолосый, до тех пор, пока не повернешься к ней спиной. Однако она всегда выходила сухой из воды, а её мать не видела ни единого изъяна в своей ненаглядной дочери. Все проказы Кэтрин начались именно из-за Оливии, поскольку та никогда не получала по заслугам, а месть оказалась сладкой.
Однажды её сестра стащила у неё акварельные краски и испачкала белую скатерть в столовой, а поскольку у Оливии красок не было, то вся вина пала на Кэтрин. В другой раз, Оливия подгадала, когда Кэтрин появится в холле, где стояла старая ваза, доставшаяся её маме в наследство от бабушки. Столкнув вазу, Оливия стрелой умчалась к заднему выходу из дома. Пока Кэтрин приходила в себя от столь наглой выходки, на шум вышли её отец и мачеха, и конечно же виноватой опять осталась Кэтрин. С тех самых пор она никогда не упускала случая досадить Оливии. То порежет её ленточки для волос, то подложит жука в ящик для белья. Если уж получать наказание, то хотя бы за дело.
Можно сказать, эти проделки были единственным её развлечением. Ближайший городок располагался слишком далеко для пеших прогулок. А поскольку лошадь у них была только одна, то никто не позволял Кэтрин кататься в одиночестве, ведь она была еще слишком юна.
Кэтрин всегда была очень любознательной и общительной. Девушку нередко заставали за болтовней с немногочисленной в их доме прислугой. За что мачеха постоянно её отчитывала, а Оливия презрительно воротила нос. Но Кэтрин не считала это чем-то зазорным, она любила беседовать с разными людьми. Видимо в кругу, в котором привыкли вращаться её мачеха с сестрой до их жизни здесь, такое поведение подвергалось осуждению.
И вот, отец хочет, чтобы она, Кэтрин, присоединилась к светскому обществу. Училась их манерам и стала, как это принято говорить «настоящей леди». Глядя на таких «леди» как Аделаида и Оливия, ей эта идея вовсе не казалась привлекательной. Барона и баронессу Аддингтон Кэтрин посчитала милыми людьми, но если они просто притворялись доброжелательными, у неё отпадало всякое желание следовать такому примеру.
Кэтрин как раз выходила из кухни, где беседовала с поварихой, когда отец выглянул из кабинета и попросил её зайти к нему. Войдя, она заметила миссис Грэйнджер, сидящей на стуле с недовольно поджатыми губами.
– Сегодня я получил ответ от леди Энн, – начал разговор отец, – Я конечно не мастер по части всех этих изысканных формулировок, но мне показалось, что она будет искренне рада принять тебя, дорогая.
Уголки губ миссис Грэйнджер опустились ещё ниже, после чего она произнесла:
– Это естественно. Моя сестра слишком хорошо воспитана, чтобы отвечать отказом.
Эдвард весело взглянул на неё:
– Полагаешь, она делает нам одолжение?
– Сестра любит заниматься благотворительностью, – только и ответила Аделаида, а затем поспешила ретироваться из кабинета.
Отец повернулся к Кэтрин и сказал:
– Аделаида может думать себе всё, что угодно. Но я уверен, что она ошибается. Тебя там ждут.
Кэтрин с сомнением посмотрела на папу и спросила:
– Если мне там не понравится, можно я вернусь обратно домой?
– Можно, – вздохнул Эдвард, – но я рассчитываю на твоё благоразумие, Кэтрин.
Несколько дней ушло на то, чтобы перестирать и собрать все необходимые вещи в поездку. В день отъезда Кэтрин нервно пыталась убрать тяжелые рыжие пряди под шляпку. Ей совсем не улыбалось быть нежеланной гостьей в доме старшей сестры её мачехи. Зачем она только стащила это письмо Оливии!
Полностью готовая, Кэтрин спустилась в холл, где её дожидались отец и мачеха, чтобы проводить к почтовой карете.
– Обязательно черкни мне весточку, как прибудешь на место, – отец сжал её в объятиях, и, сунув в руку небольшой мешочек, добавил, – Тут небольшая сумма, тебе на расходы.
– Но папа, – запротестовала Кэтрин.
– Не спорь. Иначе твоя мачеха потратит их на новые наряды, – он улыбнулся в сторону Аделаиды, которая вытягивала шею, пытаясь увидеть, что они там делают.
Простившись с отцом, Кэтрин оглянулась на миссис Грэйнджер. Тёплых объятий не предвиделось.
– Доброго пути, – только и пожелала ей мачеха, оставшись стоять на месте.
Отец помог забраться Кэтрин в карету и закрыл дверцу. Помахав на прощание из окошка, девушка одновременно боялась и предвкушала это новое приключение.
Четыре года назад, когда Кэтрин отправлялась в дорогу к леди Энн вместе с Оливией, специально для них была прислана удобная карета Аддингтонов. Несмотря на сопровождающую гувернантку, они с сестрой были очень комфортно устроены, а на ночь карета заезжала на постоялый двор, где они смогли хорошенько отдохнуть и выспаться.
Каждый последующий год Оливию увозили на присланном экипаже, и этот раз не стал исключением. Кэтрин же повезло меньше, и она была вынуждена трястись в жесткой почтовой карете вместе с другими попутчиками. Об остановке на ночь не было и речи. Единственным утешением служило то, что ночное путешествие быстрее доставит её до пункта назначения. К тому же, уж лучше карета, чем дилижанс, который нередко переворачивался из-за слишком большого количества пассажиров. Так что, если очень постараться, можно было найти много плюсов.
Наконец к полудню следующего дня, вдали показались те самые красивые кованые ворота поместья Аддингтонов, что так впечатлили Кэтрин в прошлый раз.
Кучер решил помочь юной девушке и стащил её скромного размера чемодан.
– Всего доброго, мисс, – он коснулся своей шляпы и запрыгнул обратно на облучку.
Кэтрин огляделась по сторонам. Никто её не встречал.
«Очень гостеприимно» досадливо подумала девушка, взявшись за ручку чемодана и приготовившись тащить его до самого дома.
– Мисс! Мисс!
От ворот навстречу ей бежал слуга в фирменной ливрее Аддингтонов.
– Приношу свои извинения, мисс, – сказал он, запыхавшись, – От такого солнца я задремал в тени и пропустил момент, когда подъехал ваш экипаж. Надеюсь, вы не рассержены?
Кэтрин моментально смягчилась и ласково улыбнулась слуге:
– Ничего страшного не произошло. Я не успела сделать и шага. Как вас зовут?
Слуга, которому на вид было лет сорок, на секунду растерялся, но затем произнес:
– Уильям Мейсон, мисс.
– Приятно познакомиться, мистер Мейсон. А я Кэтрин Грэйнджер. К сожалению, я не припоминаю вас, когда гостила здесь в прошлый раз.
Мейсон уже успел взвалить её чемодан к себе на спину, и они направились к особняку.
– О, меня повысили до работы в доме, – горделиво ответил слуга, но в следующий момент понурил голову, – Но теперь из-за моей оплошности…
– О какой оплошности идет речь?
– Я проспал ваш приезд, мисс.
– Ерунда! Я никому ничего не скажу.
В глазах Мейсона засветились искры радости:
– Правда? Вы очень добры, мисс.
Дойдя до особняка, Кэтрин успела выяснить как долго и кем Мейсон работал у Аддингтонов. Она проявляла искренний интерес ко всему, что рассказывал ей слуга, за что в ответ получила взгляд, полный благодарности.
Эта беседа также помогла Кэтрин отвлечься от мыслей о приближающейся встречи с родственниками. Нервное ожидание возросло, когда девушка поднималась по ступенькам огромного крыльца, увитого цветами.
Дверь открыл дворецкий, мистер Арчибальд, чье имя и кустистые брови Кэтрин запомнила в прошлый раз.
– Добро пожаловать, мисс Грэйнджер. Позвольте проводить вас в вашу спальню.
– Благодарю, мистер Арчибальд, – вежливо ответила Кэтрин.
Брови дворецкого взметнулись наверх, а щеки покрыл румянец удовольствия от того, что его помнят.
Поднимаясь по лестнице, Кэтрин всё ждала как из-за угла вот-вот появится леди Энн. Арчибальд, заметив, как она крутит головой по сторонам, сказал:
– Сейчас вам доставят горячую воду и легкий перекус, чтобы освежиться с дороги. После, вас ожидают к полуденному чаю.
Кэтрин обрадовалась, что предстанет перед хозяевами в подобающем виде, что хоть чуточку добавит ей уверенности. С другой же стороны отсрочка заставляла нервничать ещё больше.
Комната, в которую отвели Кэтрин, была той самой, где она жила в прошлый свой приезд. Вся спальня была обставлена в нежно розовых и голубых оттенках, а окно выходило на задний двор, где раскинулся прекрасный сад. В глубине девичьей души, Кэтрин мечтала вновь оказаться в этой комнате, где каждый предмет мебели служил не только для практичности, но и для того, чтобы просто радовать глаз.
Буквально через минуту, в комнату прошли несколько слуг, неся тяжелые вёдра с горячей водой. А вслед за ними явилась молодая пухленькая девушка в одежде горничной.
– Люси! – радостно воскликнула Кэтрин и бросилась к девушке.
– Здравствуйте, мисс! – положение Люси не позволяло ей как-то иначе обратиться к Кэтрин, хоть та и настаивала на свободном обращении.
– Я так скучала, – продолжала улыбаться Кэтрин, рассматривая служанку.
Люси была лет на пять старше Кэтрин, и относилась к ней как к младшей сестре.
– Вы так повзрослели и похорошели, мисс! Почему вы не приезжали раньше?
Радостное выражение на лице Кэтрин растаяло как мороженое на солнце.
– Я не могла, – только и ответила девушка и постаралась перевести тему на Люси, – И ты очень изменилась!
– Я вышла замуж, мисс, – пухлые щеки Люси слегка заалели, а в глазах появился блеск.
– Потрясающе! Мои поздравления! – Кэтрин искренне радовалась за девушку.
– И вам того же желаю поскорее.
Вспомнив недавний разговор с отцом, о выборе её будущего супруга, Кэтрин воздержалась от ответа и принялась раскладывать вещи. Люси поспешила ей помочь, встревоженная тем, уж не задела ли она ненароком юную мисс.
Приняв горячую ванну и перекусив лёгкими тостами, Кэтрин решила прилечь отдохнуть. Бессонная поездка, купание и еда сильно её разморили, так что она тут же уснула, едва коснувшись подушки.
– Мисс, – кто-то легонько тряс Кэтрин за плечо, – Мисс, просыпайтесь.
Девушка моментально раскрыла глаза и увидела свисающее над собой лицо Люси.
– Мисс, вас ждут к чаю.
– Ой, проспала!
Кэтрин мигом вскочила с постели и рванула к шкафу, чтобы выбрать наряд. Схватив первое, что попалось под руку, она попыталась влезть в лимонного цвета платье. Не самое любимое, но стоять и выбирать одежду у неё совершенно не было времени.
– Люси, помоги застегнуть!
Обычно она сама справлялась с пуговками, но сейчас руки совсем её не слушались. К сведению, даже Люси с трудом одолела это препятствие.
– Кажется платье вам маловато…, – пыхтела служанка, застегивая последнюю пуговицу.
– Глупости, – отмахнулась от неё Кэтрин, – Ещё пару недель назад оно сидело как обычно. Возможно моя фигура распухла от поездки.
Взяв щетку для волос, она несколько раз провела ею по своим густым рыжим прядям. Правда им не слишком это помогло. Решив не быть сильно придирчивой, она собрала их на макушке в хвост и перевязала лентой в тон платью, которую Люси успела для неё подготовить.
В этой суматохе Кэтрин практически ни разу не взглянула в зеркало и не оглядела себя со всех сторон. Выбежав из комнаты, она стремглав помчалась вниз, совершенно не представляя в какую из комнат подали чай.
Буквально доскакав до последней ступеньки, Кэтрин увидела проходящего неподалеку дворецкого.
– Арчибальд, – громким шепотом позвала она старого слугу.
Тот обернулся на её голос и поспешил к лестнице.
– Вы не подскажете, где подают полуденный чай?
– Вам сюда, – рукой в белой перчатке он указал на первую дверь в правом крыле дома.
– Благодарю.
Кэтрин попыталась выкинуть прочь из головы мысли о том, что она опоздала, что её отец навязал им её присутствие… Будь, что будет. Арчибальд открыл для Кэтрин дверь, и она вошла с гордо поднятым подбородком.
Выпить бодрящий напиток и подкрепиться пирожными, обитатели особняка собрались в уютной гостиной, заставленной мягкими диванчиками, кушетками, креслами и пуфиками. Несмотря на такое многообразие мебели, которое могло удовлетворить любые потребности по части комфорта, комната выглядела довольно гармонично.
Войдя в гостиную, Кэтрин произнесла чуть громче чем следовало:
– Добрый день!
Присутствующие мигом замолкли и оглянулись в сторону двери, разглядывая молодую девушку. Оливия и леди Энн вместе восседали на диване. Барон Аддингтон и незнакомый тучный мужчина заняли большие кресла напротив. В комнате также находился еще один молодой мужчина, но он стоял, опираясь на полку камина, и Кэтрин его не заметила.
Минута молчания неловко затянулась, но леди Аддингтон быстро спохватилась:
– Добрый день, мисс Грэйнджер. Дорогая, что вас задержало?
Леди Энн сидела с самой идеально прямой спиной, какую только видела в своей жизни Кэтрин. У женщины были такие же светлые волосы как у ее младшей сестры и племянницы, разве что пару прядей тронула благородная седина. Весь ее облик оставлял впечатление величия, отчего Кэтрин сильно робела.
Леди Энн пристально вглядывалась в ее фигуру, что девушке стало не по себе.
– Приношу извинения за опоздание. Я очень устала с дороги и задремала.
Оливия прыснула со смеху, но тут же приняла благопристойный вид. Ладони Кэтрин вспотели, и она попыталась незаметно вытереть их о юбки платья. Неужели она сказала что-то глупое? Возможно стоило придумать причину поизысканнее, например, что у неё разболелась голова…
Её взгляд упал на зеркало слева, которое висело слегка под наклоном, что позволяло смотрящемуся лицезреть себя в полный рост. От увиденного глаза Кэтрин наполнились ужасом. Платье сидело на ней так, словно вот-вот треснет по швам, а подол был короче сантиметров на десять, открывая всеобщему взору её нижнюю юбку!
– Вам плохо? – спросила её Леди Энн, – Присаживайтесь скорее и выпейте чаю, вам полегчает.
Не чувствуя ног, словно они вдруг стали ватными, Кэтрин добралась до ближайшего пуфика и постаралась разложить складки платья так, чтобы они закрывали её ноги. Ей казалось, что все до единого в комнате наблюдают за её безуспешными попытками. Закончив с этим, Кэтрин протянула руку к чашке, которую для неё любезно наполнила служанка.
– Это всё почтовые кареты, чтоб их! – громко произнес тучный мужчина, сидящий в кресле и поедающий лимонное пирожное, – Ужасно неудобные! Как-то раз я путешествовал на одной из них, отсидел себе всю задн…
– Мистер Гилберт! – прервала его леди Энн, неодобрительно поглядев на мужчину, – Выбирайте выражения, здесь присутствуют дамы и юные девушки. К тому же это не подобает вашей должности. Позвольте вам представить, это мисс Кэтрин Грэйнджер, сводная сестра моей племянницы Оливии. Мисс Грэйнджер, это мистер Алан Гилберт, местный викарий.
– Вы священник? – удивленно воскликнула девушка.
Мистер Гилберт рассмеялся, запрокинув голову назад, и только тогда Кэтрин сумела разглядеть белую колоратку на толстой шее викария.
– Не похож? – спросил он, отряхивая с одежды крошки пирожного под недовольным взглядом леди Энн.
– Я бы ни за что не догадалась, – прямо ответила Кэтрин, чем вызвала новый приступ смеха у священника.
Барон Аддингтон хмыкнул в свою чашку с чаем, а Оливия еле уловимым движением закатила глаза.
– Довольно, – леди Энн прервала потоки смеха мистера Гилберта и продолжила, – Мисс Грэйнджер, позвольте также представить вам лорда Джона Рассел, графа Рассел.
Угловым зрением, Кэтрин заметила движение слева и её взору предстал высокий светловолосый мужчина. Из-за затворнического образа жизни, она вряд ли могла припомнить хотя бы один раз, когда бы ей довелось увидеть молодого джентльмена. А посему внешний вид графа оставил сильное впечатление.
Выгоревшие на солнце пряди лежали идеально, будто их расчесали всего минуту назад. Одежда была сшита явно из дорогой ткани, хоть Кэтрин и не сильно в этом разбиралась. Граф Рассел был выше ее отца, который, кстати говоря, сам слыл мужчиной высоким. А глаза… Пронзительно голубого цвета, оттененные загорелой кожей. Кэтрин вдруг захотелось глядеть и глядеть в эти потрясающие глаза…
– Приятно познакомиться, – произнес граф, вырвав девушку из грез, и Кэтрин очень понравилось звучание его голоса.
– Приятно познакомиться, – ответила девушка и улыбнулась.
Улыбка заморозилась, когда Кэтрин вспомнила, что этот красавец граф был свидетелем её позора с платьем. Проклятье! Что он уже успел о ней подумать?
В глазах Джона играли веселые чертики, его позабавила эта ситуация. Скорее всего девчушка перепутала вещи и натянула на себя платье для куклы. В остальном же для него это было неимоверно скучное сборище.
Путешествуя по этим краям и проверяя работу поместий, он решил навестить кузена своего покойного отца, барона Аддингтона, чтобы выразить тому знак уважения. Джон прибыл вчера и намеревался отбыть уже завтрашним днем. И только ради приличий он не уехал сегодня.
К неприятному сюрпризу для графа, у Аддингтонов гостила племянница мисс Оливия Грэйнджер. Это было их первое знакомство и, как надеялся Джон, последнее. С виду очаровательная, мисс Оливия все время норовила оказаться в том же месте, где и граф, при этом совершенно не блистая оригинальностью неожиданных встреч. Он мог бы только покачать головой и ухмыльнуться поведению юной девушки, если бы Оливия не была такой неприятно навязчивой и совершенно неискренней. И появление еще одной племянницы, Джона совершенно не воодушевляло.
Кэтрин отпивала чай, практически не отрываясь от чашки. Она старалась не делать лишних движений, боясь, что нити, каким-то чудом удерживающие на ней платье, вскоре могут не выдержать напора. Больше всего ее страшил момент, когда придется встать.
Девушка то и дело искоса бросала взгляды на молодого графа. С бароном и мистером Гилбертом, они втроем обсуждали весеннее количество осадков и то, как летняя жара скажется на урожае.
Краем сознания Кэтрин понимала, что такое откровенное подглядывание неприлично для молодой девушки, но ей трудно было себя сдержать. Идея отца выдать ее замуж за одного из представителей высшего общества, уже не казалась Кэтрин такой плохой.
– Гэбби, будьте добры, распорядитесь об обеде, – обратилась к служанке леди Энн, затем повернулась к гостям, – Нам с юными мисс необходимо подготовиться. Мы присоединимся к вам в столовой.
Баронесса кивнула гостям и с грацией истинной королевы поднялась со своего места. Кэтрин ещё раз невольно восхитилась ее осанкой – о такой изящности она могла только мечтать.
Неуклюже поднявшись со своего пуфа, практически не дыша, Кэтрин постаралась одновременно осторожно и быстро покинуть комнату следом за Леди Энн и Оливией.
У подножия лестницы, баронесса остановилась:
– Мисс Грэйнджер, объясните, что приключилось с вашей одеждой?
Кэтрин не знала, что и ответить. Этот вопрос занимал ее во время всего чаепития.
– Кажется, оно село, – поделилась своей догадкой девушка.
– Появление в таком виде недопустимо. Вы, что же, не смотритесь в зеркало? – Леди Энн подняла брови и окинула ее суровым взглядом.
Уголки губ Оливии дёрнулись в презрительной ухмылке. И чего она, Кэтрин, собственно ожидала? Ее пригласили из вежливости, можно сказать сделали одолжение бедной родственнице. Просто, чтобы было над кем насмехаться и кого отчитывать. Ну уж нет! Она не станет терпеть такое отношение! У неё есть мешочек с деньгам, что ей передал отец перед дорогой, вот на них она и закажет карету обратно домой, но не будет ничем обязана этим пресловутым представителям высшего общества!
– Я сегодня же вернусь домой, – заявила Кэтрин деланно уверенным голосом.
– Домой? – удивлённо переспросила леди Энн, – С чего бы вдруг? Если у вас проблема с гардеробом, я уверена Оливия одолжит вам пару своих платьев. Ведь так, дорогая?
На лице Оливии злорадная ухмылка сменилась тем самым кислым выражением, которое появлялось у ее матери, когда обстоятельства были против нее.
– Как прикажете, тётя.
– Вот и отлично. Переоденьтесь и спускайтесь в столовую.
Оливия молча повернулась и начала подниматься по лестнице в свою комнату. Ошарашенной Кэтрин ничего не оставалось как последовать за сестрой. Несмотря на её твёрдую решимость покинуть этот дом, что-то в тоне и во взгляде леди Энн заставило ее передумать. Поразительная женщина.
Оливия не произнесла ни слова, пока они шли в её комнату. В спальне сестры преобладали лимонно-розовые оттенки, что делало обстановку абсолютно солнечной. В отличие от лица Оливии, на котором, словно грозовая туча, застыло выражение глубокой неприязни.
– Тебя, Кэтрин, никто сюда не звал. Вздумала ещё и мои новенькие платья к рукам прибрать?
– Меня пригласили, – ответила Кэтрин со всей возможной гордостью, хотя чувствовала себя крайне униженно.
– Тебя навязали, – произнесла Оливия, с удовлетворением отмечая, как Кэтрин заливается краской. Затем она подошла к шкафу и выудила два своих старых платья, в которых ходила у них дома.
