Текст книги "Суд Рейнмена (СИ)"

Автор книги: Анастасия Калько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

– А что потом было с той докторшей? – напомнила о разговоре Иветта. – ну, которая на работе сериалы обсуждала?

– В конце концов, её дисквалифицировали, – ответила Синдия. – я думаю, от этого все только выиграли. Мне это стоило множество сил, но я этого добилась.

– Жалко, я не смогла вытурить ту воспитательницу. Но я тогда была всего лишь студенткой, и она мне была не по зубам.

– Почему-то у нас мало заботятся о моральном состоянии детей, – вздохнул Михаил. – Не всегда интересуются, какие люди работают в яслях, детском саду, летнем лагере или в школе. Бывает, что с детьми работает человек, которого к ним нельзя даже близко подпускать! – лицо Михаила окаменело, глаза сузились, замыкаясь в себе, и он стал как никогда похож на Ремо Джирона в «Спруте». – Но мой сын не будет страдать из-за таких людей, это я обещаю!

– А теперь, – сказала Синдия, закончив диктовать Арине текст для распечатки, – ты расскажешь, что с тобой случилось. Если, конечно, хочешь.

Арина вздрогнула, покраснела, затеребила свой блокнот и, отведя глаза, пробормотала:

– Ничего не случилось, всё нормально…

– Ладно, – пожала плечами Синдия. – как хочешь. Может, у тебя действительно всё нормально, а я возомнила себе то, чего нет. Просто я с утра за тобой наблюдаю… Ты со стороны смотришься совсем как я в первые дни после убийства моего отца, – Синдия подошла к столу Арины и подвинула кресло так, чтобы между ними не было стола, создающего стену между собеседницами.

Арина помолчала, старательно отчищая ногтем пятнышко с обложки блокнота и ответила:

– У меня все живы. Да что тут рассказывать? Фигня. Вы меня засмеёте.

– Я что, кажусь тебе очень смешливой? И я никогда не смеюсь над чужими проблемами.

– Ну ладно… Я всегда на работу езжу на «Хонде», мне Павлик подарил мотоцикл на день рождения. А сегодня переднее колесо спустило, а накачивать некогда, и я на троллейбусе поехала…

… В салоне было свободно, и Арина устроилась у окна и достала новую книжку Роберта Стайна, «Один день в парке ужасов», так как ехать было не близко. Ужастик захватил её настолько, что внешний мир словно перестал существовать. Арина только краем уха слушала, как водитель объявляет остановки, чтобы не проехать прокуратуру и жалела, что не успеет узнать, чем кончились приключения троих подростков, попавших с родителями в страну Кошмарию, и машинально катала между пальцами маленький бумажный комочек, свой билет.

Когда она дочитала до того места, где юные герои потеряли из вида родителей и поняли, что аттракционы в парке ужасов далеко не так безобидны, как думалось вначале, к ней обратились. А потом встряхнули за плечо так, что девушка чуть не уронила книгу:

– Вы оглохли, да? Контроль на линии! Что у вас за проезд?

Рыхлая тётка неопределённого возраста в аляповатом льняном костюме, распространяя запах пота и приторных духов тыкала ей в лицо бирку контролёра. У дверей топтался сутулый тощий прыщеватый парень лет девятнадцати в слишком большой для него милицейской форме.

– Ой, извините! Сейчас, – Арина расправила смятый билет и показала его контролёрше.

Тётка брезгливо выпятила жирно намазанные бордовой помадой губы и, сверкнув золотой коронкой среди жёлтых зубов, прошипела:

– Восемь гривен!

– Почему? – удивилась Арина. – вот же билет…

– Это не билет! – баба оскалилась как один из монстров в ужастике. – это вы с пола подобрали. Тут глупее вас никого нет. Восемь гривен, не задерживайте!

Если бы у Арины были восемь гривен, она бы не задумываясь заплатила, зная, что с такими бабами только свяжись, мало не покажется. Но она никогда не брала на работу больших денег. Сегодня Арина взяла десятку. За пять гривен она купила книжку, за гривну съела пломбир по дороге к остановке и сорок копеек заплатила за билет в троллейбусе, и у неё оставалось три гривны шестьдесят копеек – на обед и обратную дорогу.

– Послушайте, – Арина решила выяснить недоразумение, – я же платила за проезд, вот номер на билете, проверьте, это просто я его в руке помяла. Спросите кондуктора…

– Кондуктор не может всех упомнить. Вы едете «зайцем». Восемь гривен!

– Ты смотри, как к дитю пристали! – всплеснула руками старушка, сидящая перед Ариной. – да платила она, действительно, кондуктора спросите, она должна помнить, ведь оклад за это получает!

– А вы не вмешивайтесь! – рявкнула, подбегая, вторая размалеванная баба на высоченных каблуках, обвешанная золотыми украшениями. – Не с вами разговаривают! А вы пройдите с нами!

– Но почему? Я же заплатила! И я на работу спешу…

– Мы тоже на работе, – первая баба подмигнула менту у дверей, и он, чувствуя себя как минимум Джоном Рэмбо, расправил воробьиные плечики и двинулся к Арине, ощупывая блудливым взглядом её фигурку. От другой двери шагнул его напарник, похожий на него как клон. Арина предпочла выйти сама, чтобы эти прыщавые потные сопляки не хватали её своими лапками.

На остановке девушку взяли в кольцо и контролёрши по-новой стали вымогать у неё восемь гривен, сыпля статьями кодекса, а менты изо всех сил бычились, принимая грозный вид, а один из них шмыгнул носом и голосом человека с гайморитом прогнусавил, глядя на книжку в руках Арины: «Во, блин, в натуре, на книжки дурацкие у неё деньги есть, а на билет нет, совсем борзая, в натуре!»

Вторая контролёрша беспокойно обвела глазами остановку и официальным тоном занудила:

– Так, вызываем машину, оформляем задержание, составляем акт, зовём понятых…

Но Арина, сотрудница прокуратуры, не поддалась на уловки, призванные запугать обывателя.

– А по факту чего, простите, задержание? – спросила она. – По какой статье УК?

– Вы не умничайте тут! А то за оскорбление при исполнении задержим.

– Для этого нужны будут незаинтересованные свидетели, а их не будет, потому что я вас не оскорбляю. Я в прокуратуре работаю, и знаю, что без оснований задерживать незаконно…

– Задержим для выяснения личности! – толкнула её в грудь контролёрша. – Ты тут нас прокуратурой не пугай, нам что прокуратура, что губернатор – один хрен. Документов у тебя, поди, нет!

– Есть, – ответила Арина и достала из сумки паспорт, крепко зажав его пальцами, чтобы не выхватили, и предостерегающе прищурилась на мента, который сделал движение ухватить её документ. А то потом паспорт не то, что за восемь – за восемьдесят гривен не выкупишь. Девушка раскрыла документ, зорко следя за оппонентами, и из него выпала десятка – «заначка», забытая с аванса.

Первая контролёрша поймала деньги на лету и назидательно сказала:

– Сразу бы так. Выписывай квитанцию, – велела она напарнице.

– Сдачу дать не забудьте, – Арина постаралась вложить в свой голос максимум язвительности, чтобы хоть немного уколоть эту жирную, вульгарно намазанную бабу в золоте, но та явно оказалась из той подгруппы людей, которые плевок в лицо принимают за дождик.

– Зря вы нас за воров принимаете, – не моргнув глазом, ответила она, – нечего зайцем раскатывать. Вот сдача, а вот квитанция. Норовите на халяву прокатиться, будьте готовы за это расплачиваться!

До работы Арина добиралась на «топике» и всю дорогу жалела, что она не умеет драться как Павлик, тогда бы она показала бы этим размалёванным тёткам и прыщавым придуркам, которые так и шарили по ней своими маслеными глазками, показала бы им и дурацкие книжки, и статьи УК, и как старушкам хамить. Она бы их, она бы… Всю оставшуюся дорогу девушку трясло так, что водитель микроавтобуса несколько раз оборачивался и спрашивал, не нужна ли аптечка. Войти на работу в таком состоянии Арина не могла и выкурила в сквере сразу четыре сигареты из своей пачки «Р-1». Только тогда дрожь и злые слёзы унялись, но осталось гадкое чувство, как будто эти четверо надругались над ней.

– Как будто они мне душу обосрали, – призналась секретарша. – Они так надо мной стебались, как будто знали, что им ничего не будет, а они со мной что угодно могут сделать. И на улице никто из прохожих даже не поинтересовался, в чём дело, мимо пробегали, отвернувшись. Одна бабушка заступилась, а они её облаяли. А остальным действительно всё пофиг, даже если убивать будут или ещё что, все мимо пробегут, лишь бы самим не вляпаться.

Синдия Соболевская всегда была человеком холодного рассудка, но сейчас она готова была убить этих потных мегер и прыщавых мальчишек в форме за то, что они наделали. Арина, вчерашний ребёнок, тоненькая девочка с доверчиво распахнутыми глазами и светлой солнечной улыбкой. А её сбили с ног, втоптали в грязь, залили помоями огоньки в её глазах, убили счастливую улыбку, шлёпнули в душу тяжёлую кучу навоза и, даже не поняв, что сотворили, пошли дальше охотиться за «зайцами». Вот именно, охотиться, как одна сильно умная компания на майские праздники устроила охоту в заказнике. Сильно выпившие «охотники» ночью гоняли с включенными фарами по полю и беспорядочно палили в ошалевших от резкого света зверьков. Их задержали, и скоро они предстанут перед судом. А эти «охотницы» не понесут наказания, и Арина будет мучиться от сознания того, что несправедливость остаётся безнаказанной, и никому до этого нет дела… Неужели Рейнмен прав, и действительно пришла эра мерзавцев? Теперь Синдия даже понимала серийного убийцу, который устал от беспомощности перед мерзавцами и безнаказанности для жестокости, агрессии и подлости. Надо сказать, не такие уж страшные методы он избрал для своей войны. И она возьмёт с него пример.

Нет, она не будет убивать этих обвешанных золотом тёток, но безнаказанными они не останутся. Она примерно расквитается с ними при Арине, чтобы девушка видела: не всегда несправедливость безнаказанна и её обидчицы получили по заслугам сполна и с процентами. Но какой способ мести выбрать?

Было два способа: один официальный: подать жалобу директору троллейбусного управления и потребовать рассмотрения дела о незаконном штрафе. Второй способ был не совсем законным, но по-американски эффектным: заманить контролёрш в хитрую ловушку, выставить на посмешище и ославить на весь город… После коротких, на ожесточённых боёв в мыслях Синдии триколор Российской Федерации тихонько свернулся и опустился, а звёздно-полосатый флаг Соединённых Штатов гордо зареял под национальный гимн США. Синдия жёстко улыбнулась:

– Что ж, говорят, им прокуратура один хрен? Ладно, посмотрим ещё, кто из нас один хрен. Не нужно им было этого говорить. На каждую гайку, как говорил мой муж, есть болт с газовой резьбой!

– О чём вы? – удивилась Арина.

– У тебя билет и квитанция сохранились?

– Да, в кошельке. Я не выбрасывала.

– Давай их мне. На билете должен быть номер, а на квитанции – номер бирки ревизора, – пояснила Синдия, а в её голове тем временем созревал великолепный план мести. Если только всё организовать без сучка и задоринки, всё получится великолепно…

Глава 26.

ОТМЩЕНИЕ ПО-АМЕРИКАНСКИ

– Даже удивительно, как легко Павел согласился помочь нам, – сказала Синдия, когда они подъехали на БМВ к нужному месту.

– Павлик так обрадовался, когда узнал, что вы хотите проучить этих двоих! – тряхнула кудряшками Арина. – он их запомнил, у него четыре года назад из-за них была история.

БМВ стоял у ворот троллейбусного управления, из которых через полчаса должны были выехать на контроль обидчицы Арины. Синдия без проблем узнала рабочий график ревизоров с бирками № 3668 и 3998 и теперь поджидала, когда они поедут «на дело». План мщения был продуман до мелочей, и кроме Павла в спектакль оказались задействованы и другие люди.

Мало кто сейчас бы узнал всегда такую элегантную начальницу следственного отдела городской прокуратуры. Опасаясь, что контролёрши могут узнать её (после фотографий в «Юбилейном» и в книжном магазине) Синдия старательно поработала над своим внешним видом. На работе она показывалась в строгих костюмах и непременно в колготках или в классических джинсовых костюмах. В машине и на работе были хорошие кондиционеры, и Синдия могла себе позволить не сверкать голыми коленями. И непременно – мокасины или лодочки на низком каблуке, лёгкий дневной макияж и строгая, но элегантная причёска. Для сегодняшнего спектакля Синдия влезла в ярко-красные джинсовые шорты, которые заканчивались примерно там же, где начинались, чёрный «топик», не имеющий даже бретелек и обтягивающий, как вторая кожа, а на ноги нацепила босоножки на платформе, спрыгнув с которой можно было сломать себе ногу. На голове Синдия соорудила нечто такое, что кот Джеймс, заглянув в комнату хозяйки и увидев нечто, похожее на неё очень отдалённо, с размаху сел на пушистый хвост и спросил:

– Мяу? Мяу?! Мяу?!!

– Рабочая необходимость изменить имидж, – ответила ему Синдия, нанося яркий «продвинутый» макияж из журнала «Вау!». – Но, в общем, ты прав, при виде такого великолепия ничего, кроме «мяу» точно не скажешь.

Но она не могла не признать, что её обтянутая и открытая фигура выглядит неплохо, а кожа свежая, как в 20 лет.

– Вы моложе меня выглядите! – воскликнула при встрече Арина, и Синдии было лестно услышать этот комплимент от восемнадцатилетней девушки.

– А Павел тоже сталкивался с этими контролёршами? – спросила Синдия, включая магнитолу.

– Да, он запомнил. Такая была история!

Арина хорошо запомнила тот день, потому что это был день её последнего экзамена за восьмой класс. Экзамен был по литературе, любимому предмету Арины. Девочка вышла сдавать экзамен первой, потом подождала в вестибюле идущую следом за ней подругу Лену, и девочки пошли отметить свои пятёрки и переход в девятый класс в кафе-мороженое. После фруктового ассорти и шоколадного коктейля Лена сказала, что в кинотеатре «Прибой» идёт премьера «Служителей закона», фильма, который в Регионе ждали полгода. Мать Лены, директор кинотеатра, иногда пускала дочь и её подружек на новинки проката бесплатно. И больше двух часов девочки увлечённо следили за приключениями группы судебных исполнителей во главе с бесстрашным Маршаллом Сэмюелем Джерардом в исполнении любимого актёра Лены Томми Ли Джонса.

После фильма девочки ещё часа два гуляли по скверу, взахлёб делясь впечатлениями, и домой Арина вернулась уже в сумерки и обнаружила на столе мамину записку: «Вряд ли вы заметите моё отсутствие, так что сообщаю: следующую неделю я проведу в командировке. Арина, не замучивай до смерти видеомагнитофон. Паша, я понимаю, что по ночам лучше идёт строка, но постарайся всё же хоть иногда спать. Еда на неделю в холодильнике. Не вздумайте питаться только „быстрыми супчиками“. Целую. Мама».

Арина и Павел были очень дружны с матерью, но перспектива получить на неделю полную свободу обрадовала девочку. Без мамы Арина и Павел праздновали вольницу: Арина допоздна щёлкала пультом видеомагнитофона и жевала кукурузные палочки на диване, листая детективный роман. Павел ночами напролёт сидел над очередной рукописью и бегал курить на балкон, а иногда составлял сестре компанию у видика. Иногда брат и сестра включали музыку и начинали отплясывать в гостиной, пока не валились кто на кресло, кто на диван от хохота. Мама не разрешала им есть на диване, пить кофе на ночь, курить перед сном и смотреть «фильмы после 18 лет» и засиживаться до утра. Поэтому в её отсутствие Павел и Арина навёрстывали за все недели примерного поведения.

Арина тут же включила на полную громкость магнитофон и, подпевая «Самбе белого мотылька», стала разогревать себе и Павлу мамино фирменное блюдо – пюре с отбивными котлетами.

Павел опаздывал. Сегодня у него был последний экзамен по итогам восьмого семестра в университете. Их группа приходила на экзамены, как правило, после обеда, и брат чаще всего возвращался домой после шести часов вечера, а было уже полвосьмого. Павла всё не было.

В восемь, когда и пюре, и котлеты окончательно остыли – ужинать одна Арина не хотела – загремел дверной замок и появился Павел, но в каком виде! Волосы всклокочены, куртка распахнута и густо засыпана извёсткой, на футболке – влажные пятна на горловине и под мышками, ботинки превратились в два грязевых блина, джинсы почти до пояса забрызганы грязью, сумка имеет такой вид, будто Павел уронил её в грязную лужу, да не один раз. Сам Павел был бледный, весь в испарине, на щеках нервные красные пятна, глаза лихорадочно горят, походка вихлястая, движения неверные. Пытаясь повесить куртку, Павел оборвал на ней «вешалку», а, снимая ботинки, чуть не припечатался носом и порвал шнурок. Озадаченно следя за странным поведением брата, Арина спросила:

– Пашка, ты чего? Ты пьяный, что ли?

– Ни в одном глазу, – ответил брат, швыряя ботинки под вешалку. – Хорошо же ты обо мне думаешь. Что, мама опять укатила? Класс. Фу… Есть тут, что покусать?

– Нет, я сама всё съела, – пошутила Арина, но Павел никак не отреагировал на шутку. Теперь Арина заметила, что старший брат действительно на взводе, как сжатая до предела пружина, но не пьян.

Как обычно, когда мать уезжала, Павел и Арина отнесли остывший ужин в гостиную и расположились в креслах перед телевизором. Обычно Павел без умолку комментировал всё, что видел на экране и иной раз так остроумно, что Арина визжала от смеха. Но сейчас Павел молчал, рассеянно глядя мимо экрана, потом встряхнулся, словно просыпаясь, и сказал в тон своим мыслям:

– Я вообще-то терпимо отношусь к человеческим недостаткам…

– Точно? – спросила Арина, вспомнив, как на днях Павел не оставил камня на камне от сценария, режиссуры и главных героев фильма «Сбежавшая невеста», насмерть разругавшись с тётей Лидой, которая обожала Ричарда Гира и восхищалась Джулией Робертс .

Павел скривился, как от зелёного лимона:

– С тобой можно серьёзно поговорить, или ты ещё малявка бестолковая?!

Арина уже вскинулась, готовясь ответить такой же колкостью, но вовремя сообразила, что Павел действительно хочет рассказать ей о чём-то важном. И не стоит портить доверительный разговор перебранкой и колкостями. И она спросила:

– А что у тебя случилось?

– Ненавижу сволочей и идиотов! – припечатал Павел, поддев на вилку котлету. – А если человек идиот и сволочь в одном флаконе, его просто надо уничтожить, как помойную крысу!

– Чего ты так завёлся? Экзамен завалил? Подрался с кем-то?

– Ага, подрался, с ментами и троллейбусными контролёршами! – Павел вгрызся в отбивную.

Арина выключила звук у телевизора:

– Ну, ты даёшь, Пашка. И как тебя угораздило?

… Павел ехал с экзамена по журналистскому праву, когда в троллейбус ввалились две размалёванные тётки в аляповатых льняных костюмах и двое ментов. Тётки начали проводить проверку билетов и документов, и явно были разочарованы тем, что у всех оказались билеты и проездные документы. И вдруг, уже в конце проверки, они обнаружили у сидящей рядом с Павлом девчушки лет четырнадцати просроченный проездной билет и заметно оживились. Вытащив девочку из троллейбуса, они вчетвером с ментами обступили её и начали наперебой сыпать цитатами из УК, требовать штраф и угрожать арестом на 72 часа, а менты уже облизывались, буквально раздевая глазами сжавшегося от страха ребёнка. Павел вышел из троллейбуса следом за ними, вытащил кошелёк, отсчитал сумму штрафа и сказал:

– Ладно вам, возьмите деньги, выпишите квитанцию и не устраивайте тут судилище!

– Никакой оплаты со стороны не допускается!

– Проходите, не вмешивайтесь, не с вами разговор!

– Чего лезешь, это что, твоя тёлка?

– Проходи, в другой раз перепихнётесь!

Мешковатая куртка Павла скрадывала его могучий торс, и поэтому менты, два сутулых низкорослых парня в форме не по размеру в сумерках сочли его весьма субтильным и вели себя с ним развязно и самоуверенно. Один из них коротко заржал:

– Он ей, видно, наперёд заплатил, не хочет зря денег лишаться!

– Ну, что? – демонстративно сказала одна контролёрша товарке, – может, и его заберём?

– Да, надо выяснить, с чего он за «зайца» деньги суёт, – согласилась напарница.

– Вали по-хорошему, Ромео, а то в «петушатнике» ночевать будешь! – выпятил хилую грудку один из стражей порядка.

– Быдло ты, – ответил Павел. – Это не я Ромео, а вы педофилы. Запугали несчастную девчонку и планируете оттрахать её за 72 часа всем отделением. Быдло вы оба прыщавое.

– Так, оформляем задержание по факту оскорбления должностных лиц при исполнении… – занудил ментяра, снимая с пояса наручники, шагнул к Павлу – и отлетел, скрючившись вдвое, на клумбу, прямо в центр розового куста от удара в солнечное сплетение.

– Беги! – крикнул Павел девчонке, но тут одна из баб схватила её в охапку:

– Куда, шалава? Ишь, обрадовалась!

Но тут девчонка что есть сил двинула её острым носком туфельки в щиколотку, и баба, взвыв от боли, разжала руки, покачнулась на «шпильках» и приземлилась объёмистой задницей в лужу после вчерашнего дождя. Девочка быстро скрылась за углом. Второй мент с отчаянными матерными воплями ринулся догонять её, но Павел в два прыжка догнал его и с разворота встретил ударом в прыжке с разворота, и парень отлетел назад прямо на пытающуюся встать из лужи тётку. К этому времени его товарищ кое-как разогнулся, выполз из колючего куста, исцарапавшись и изорвав форменную рубашку и, неуклюже размахивая рахитичными ручонками, бросился на Павла, отчаянно вспоминая его мать. Павел поймал его за запястье, выкрутил его, придавил болевую точку и швырнул на вторую контролёршу так, что на асфальте растянулись оба. Павел не стал ждать, пока они поднимутся на ноги, а бросился прочь, не разбирая дороги. Опомнился он только на улице Новаторов на окраине города. Садиться в троллейбус после того, что случилось, Павел не хотел, да и выглядел он непрезентабельно: на улице Станкостроителей ему пришлось идти через стройку, и там он перепачкал куртку свежей извёсткой. Пересекая котлован на улице Железнодорожников, он оступился, сорвался с мостика у самого края, чуть не съехал на дно котлована и измазал в грязи джинсы, а ботинки за время блуждания по окраинным улицам превратились в такое кошмарное зрелище, что до дома почти через весь город Павел шёл пешком, стараясь избегать фонарей и людных мест.

Выслушав рассказ брата, Арина сначала хохотала так, что вывернула пюре себе на футболку, а потом воскликнула:

– Пашка, ты шизик, вот что!

– А что мне надо было, уступить им эту девчонку на растерзание? Она же такая кроха, вроде тебя, глазищи в пол-лица, косички, воробышек такой забавный. А что они бы с ней сделали? Я как представил, что это могла быть ты, просто взбесился. Хоть ты и дура мелкая, Аринка, я за тебя любого гада на ленты порву. Я просто восстановил справедливость, разве не так?

– Ну, правильно, – Арина даже забыла обидеться на «дуру», – но ты же теперь в троллейбусе ездить не сможешь, вдруг опять на них нарвёшься…

– Буду поскорее зарабатывать себе на собственную машину, – отрезал Павел. – А я был недурён. Сэнсэй был бы в восторге, если бы видел, как я раскидал салабонов. Не хуже Джеймса Райана !

– Пашка, ты даёшь, – Арина уже жалела, что не видела, как брат поколотил милиционеров. – Но ты всё же будь осторожнее, а то ещё нарвёшься.

– Ладно, сам знаю, не дурак, – отмахнулся Павел. – Но сволочей я бил, бью и буду бить. Может, один раз получат по морде, в другой раз побоятся ублюдками быть.

… – Вот, – заключила Арина, – он услышал, что они меня прихватили, и обозлился. Видно, говорит, они меня в тот раз плохо поняли!

Ворота троллейбусного управления заскрипели.

– А вот и они, – Синдия посмотрела на часы. – Пунктуально работают.

– Торопятся на заработки, – неприязненно комментировала Арина.

Из ворот неторопливо выехал служебный автобус, в салоне которого вальяжно развалились две дородные дамы в льняных костюмах, а на заднем сидении – двое милиционеров.

– И сопровождающие те же самые, – заметила Арина, – вон тот, справа, ещё умничал, что я книжки дурацкие покупаю.

– Наверное, они всегда ездят в таком составе, – Синдия повернула ключ в замке зажигания. – Итак, едем за ними до площади, где они ставят автобус, потом отъезжаем на две остановки назад и садимся на троллейбус номер восемь. Мне сообщили, что сегодня проверяют восьмой маршрут.

Автобус выехал на улицу. Следом не спеша двинулся БМВ, стараясь строго держать дистанцию в пятнадцать метров.

– Синдия Аркадьевна, а если они засекут, что мы за ними едем? – от волнения в предвкушении увлекательного приключения Арина даже подпрыгивала на сидении.

– Так даже лучше, пусть понервничают. Не знаю, заметила ли ты, но номера у моей машины сегодня густо забрызганы извёсткой, а стёкла зеркальные, так что пусть твои «знакомые» поломают голову, откуда у них на хвосте взялся этот таинственный автомобиль. На совести у них, наверное, нечисто, вот пусть до площади припомнят всех, кто мог бы захотеть свести с ними счёты.

– Класс! – покатилась от хохота Арина. – вот бы у них там кондрашка с перепугу случилась!

– Кондрашка нам ни к чему, а вот понервничать им не помешает. Представь: выехали они, как обычно, на «заячью охоту», утро не предвещает ничего плохого, и вдруг – как гром среди ясного неба – подозрительный БМВ на хвосте повис. Да они от страха такого себе навыдумывают, будут ждать самого худшего. А потом мы от них оторвёмся, и они расслабятся: дескать, кто против нас посмеет пойти, нам губернатор – один хрен, а мы – банда, и все статьи УК знаем.

– Пойдут охотиться, и тут снова гром среди ясного неба! – подхватила Арина.

– Да, будет эффектно, – Синдия покосилась на свои шорты и топик. Боже! И в этом эфемерном наряде ей через 15 минут входить в троллейбус?! Да ещё с такой причёской и в такой обуви! «И в троллейбусе мы, наверное, ногами к сиденьям прилипнем, – подумала Синдия, оглядев свои миниатюрные шортики и мини-платьице Арины.

Это было так и задумано – одеться, максимально подчеркнув свои фигуры, чтобы наверняка вызвать приступ разлития желчи у рыхлых потных одышливых контролёрш. Вслед за приступом чёрной зависти, по расчетам Синдии, у обидчиц Арины должно возникнуть желание как-нибудь досадить двум красавицам, которых эти бабы ненавидят, как талибы – демократию. Потом должна придти догадка: а ведь мы при исполнении, а они пассажирки, ну-ка, придерёмся к чему-нибудь, устроим им клизму на полведра перца в керосине, покажем, как стройными ножками щеголять! После преследования БМВ с заляпанными номерами ревизорши должны быть на взводе. А человеку на взводе так и хочется чаще всего на ком-то отыграться. И, как правило, объект выбирают наиболее раздражающий. Только бы одна из них не узнала в полуголой девице с цветными лохмами старшего следователя!

Троллейбус шёл полупустым. Большую часть пассажиров подобрали передние троллейбусы других маршрутов, и Синдия и Арина сразу нашли себе место в салоне. Синдия мельком выглянула из окна, убедилась, что всё идёт по плану, и спросила Арину:

– Ты волнуешься?

– Немного, – ответила девушка. – Хоть и знаю, что мы это специально делаем, а всё равно…

– Итак, когда они войдут в салон, начинаем смеяться, болтать, то есть показывать, что у нас чудесное настроение, чтобы уж точно спровоцировать их на желание придраться к нам.

– Их просто скорчит от злобы, – хихикнула Арина.

– Скоро ты это увидишь, – Синдия снова выглянула в окно. Троллейбус въезжал на площадь. Контролёрши с сопровождением встали в боевую позицию на остановке. – Начинаем веселиться и болтать. О чём вы обычно болтаете с подружками?

– Зря ты вчера с нами не поехала, – защебетала Арина, – мы на Серебряный пляж ездили, взяли лодку, так там классно потусовались! Денька, придурок, бухой пришёл, так выдрючивался на лодке, что чуть через борт не выпал. Лодочник в крик.

– Денька вечно чудит, когда набухается, – закатилась смехом Синдия.

– И не говорите… не говори! Мы с него уржались.

– А со мной вчера какой-то чел на «лягушке» кадрился. А я его послала, на фига мне этот старикашка, ему уже, небось, полтинник! – ответила Синдия, стараясь подражать визгливому голосу всех не в меру смешливых девушек и их кудахтающему смеху.

– Ага, точно. На фига нам эти старики! А в натуре, жалко, что ты с нами не поехала. Петька был, про тебя спрашивал… Синдия Аркадьевна, ну не могу я вам «тыкать»! – шепнула Арина.

– Представь, что мы играем роли в театре, – так же шёпотом ответила Синдия и, снова закатившись хохотом, воскликнула:

– Да ты что? В натуре, или гонишь?

– В натуре, он по тебе засох!

– Точно гонишь! – ещё громче ответила Синдия. – Петька только «Арию»  любит!

Они снова расхохотались. Представив себе, как они смотрятся со стороны, Синдия подумала, что сама бы с негодованием смотрела бы на подобных девиц, болтающих о тусовках, пьяных выходках своих друзей и хохочущих во всё горло. А теперь самой приходится притворяться такой особой…

– Так, билеты ваши предъявите, – прохрипела, желтея от злости, одна из контролёрш.

– Ой, простите, чего? – старательно захлопала ресницами Синдия, изображая если не идиотку, то уж точно на редкость бестолковую девицу.

Мегера приблизилась к ним вплотную, обдавая запахом пота и духов, и проскрипела зубами, тыча в лицо Синдии свою бирку:

– За проезд у вас что?!

Синдия с невозмутимым видом протянула бабе гривну, подтолкнув в бок Арину, которую уже разбирал неподдельный смех:

– За двоих, пожалуйста.

– Что вы мне тычете? – судя по цвету лица, дама имела проблемы с желчным пузырём. – Контроль на линии! Билеты у вас есть?

– Так вы не кондуктор? – очень убедительно изобразила изумление Синдия. – Ой, блин, а тут вообще есть кондуктор? – «Так, надо побыстрее выманивать их на улицу, а то я сама скоро расхохочусь на весь троллейбус!»

– У вас что? – обратилась мегера к Арине.

– А мы только что зашли, – Арина еле сдерживалась, чтобы не прыснуть тётке в лицо. – Кондуктор к нам ещё не подходил.

– Шестнадцать гривен! – злорадно сообщила ревизорша.

– Это ещё с чего? – захлопала наклеенными ресницами Синдия. – кондуктор до нас не дошла…

– Она не обязана подходить ко всем. Вы сами обязаны подойти к ней и обилетиться.

– Интересное кино! – ощетинилась, как дикобраз, Арина. – мы что, должны бегать за ней по салону и просить дать нам билеты?

– Да, вы должны были подойти к ней и купить билеты, а не спешить сразу сесть! – торжествующе выпалила толстуха. – Боялись, что вам мест не хватит? Ничего, постояли бы, за поручень подержались бы! – представив себе Арину, одной рукой придерживающую платьице, а другой рукой лихорадочно цепляющуюся за поручень, баба загоготала так, будто вспомнила матерный анекдот, следом захихикал и один из милиционеров. – Вы едете «зайцами», шестнадцать гривен!

Синдия уже изнывала от желания ткнуть в потную физиономию блюстительницы закона своё удостоверение и подробно растолковать права пассажиров и обязанности кондуктора. Но спектакль нужно было доиграть до конца.

– Ну, ничего себе! – выпалила она вслух. – Клёвый вы себе заработок сообразили! Кондуктор на работе мух ловит, а вы за ней сливки собираете! Во лохотрон! В газету напиши, не поверят!