Текст книги "Безрассудное счастье"

Автор книги: Аманда Лиз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

По крайней мере одну битву Алекс выиграла. Одним кошмаром в жизни меньше. К сожалению, судя по всему, это далеко не конец. Служащая явно решила серьезно взяться за Алекс, и та уже чувствовала, что после «анализа расходов» правление банка вычислит такую сумму, на которую едва ли сможет существовать и монахиня.

Ее задолженность взлетела до невероятных высот, а карточку ей не вернут, пока она не докажет свою благонадежность. Алекс мрачно подумала, что убийце легче было бы добиться оправдательного приговора.

Совершенно раздавленная, она наконец вышла из банка и доплелась до офиса с опозданием на час, за что была награждена ледяным взглядом начальницы.

Алекс описала Лидии ситуацию, не жалея красок, так что та в конце концов растаяла, заварила ей чашку чаю и даже пообещала подумать об увеличении зарплаты – правда, не стоит на это слишком надеяться, но… Что надеяться не стоит, Алекс и сама прекрасно понимала. Лидия могла в запале дать множество обещаний, но когда дело доходило до их выполнения, отделывалась туманными намеками, что миллионы людей были бы счастливы работать на месте Алекс за кусок хлеба и доброе слово. У Алекс были кое-какие сомнения на этот счет. Все, что было в их работе приятного, целиком доставалось Лидии. Вот и теперь она наносила боевую раскраску перед тем, как умчаться в театр. Однако она на секунду остановилась, чтобы сказать Алекс несколько слов утешения:

– Удачи тебе, дорогая. Не дай этим ублюдкам извести себя. Я бы сровняла эти банки с землей. Ну ладно, побежала, завтра увидимся.

И она упорхнула, послав Алекс воздушный поцелуй. Конечно, Лидии легко было пичкать ее банальностями. Интересно, что бы она стала делать, если бы в один прекрасный день осталась без средств к существованию? Вряд ли она была бы спокойна. Так, теперь надо позвонить квартирной хозяйке и выдержать кошмарный разговор, убедить ее, что со следующим чеком будет все в порядке, что всему виной какое-то мистическое недоразумение в банке.

Хозяйка была не слишком приветлива:

– Я жду чека до четверга, и ни на день дольше.

Старая корова говорила так, будто делала ей невесть какое одолжение. Однако Алекс пришлось прикусить язык, а напоследок еще и рассыпаться в благодарностях. Еле вынырнув из потока извинений и обещаний, она судорожно вздохнула и уронила голову на руки. По крайней мере с этим покончено. Лучше всего сегодня же отправить злосчастный чек, пока она не растранжирила на еду весь свой трогательный бюджет. Прощай, пицца на дом, и видео, и портвейн по вечерам. Больше никаких журналов, никаких приятных мелочей для поднятия духа и, уж совершенно ясно, никаких утешительных рейдов в магазин. Похоже, надвигаются самые унылые месяцы в ее жизни с редкими проблесками в виде обедов за счет Ричарда – но если бы хоть это давало какую-то иллюзию светской жизни…

И все равно, даже перед самыми воротами преисподней, она бы ни за что не намекнула Ричарду о своих затруднениях. При мысли о его самодовольной физиономии Алекс передернуло. Вот когда подтвердится его непоколебимая уверенность в том, что она, как и любая другая женщина, не проживет без мужчины. Правда, надо отдать ему должное, он предложил бы ей помощь. Но пока у нее есть хоть один шиллинг, она ни за что не будет принадлежать человеку, посягающему на ее свободу. Алекс прекрасно знала, что ее независимость бесила его, и втайне это доставляло ей огромное удовольствие.

Еще пятнадцать минут – и можно складывать бумаги. Это занятие обычно доставляло ей большое удовольствие, но сегодня все было иначе. Да, сегодня дома ее ждали спагетти, телевизор и стакан какой-нибудь дешевой безрадостной бурды. Эта перспектива повергла Алекс в такое уныние, что у нее едва хватило энтузиазма на то, чтобы придать рабочему месту некую видимость порядка (для чего она ожесточенно разгребла середину стола) и вырубить компьютер. Она уже наклонилась, чтобы сунуть обратно под стол «Желтые страницы», как вдруг в ее голове всплыли обрывки утренних мыслей и неожиданно отвергнутый план показался заманчивым. Не давая себе ни секунды на размышления, она быстро перелистала страницы. Девушки по вызову. Тысячи объявлений о досуге, большинство из них с осторожной припиской вроде «заинтересованным лицам связываться по такому-то телефону». В своем теперешнем настроении Алекс была совсем не уверена, что соответствует великолепию, предлагаемому в рекламе. Впрочем, терять было нечего.

Боясь передумать, она ткнула пальцем в первое попавшееся объявление и набрала номер. После двух-трех гудков послышался низкий голос, который с волнующей таинственностью прошелестел:

– Алло?

– Э-э… а-а… алло. Я звоню по объявлению. В смысле – по поводу работы, – торопливо добавила Алекс, пока у обладательницы низкого голоса не возникли другие идеи.

– Вы уже когда-нибудь выполняли подобную работу? – спросила женщина так, будто читала ежедневное меню.

– Нет.

На противоположном конце провода повисло молчание.

– Но у меня хорошее образование, я окончила университет, и я, ну, все говорят, что я привлекательна, и я специалист по связям с общественностью, так что умею работать с людьми… Клиенты и все такое… И… мне двадцать пять лет.

Плюс-минус три года. Алекс где-то читала, что двадцать пять – крайняя черта для тех, кто хочет заняться древнейшей профессией (потом она узнала, что это неправда).

Ее собеседница несколько оживилась:

– Хорошо, у вас есть квартира, где вы сможете принимать клиентов? Желательно в центре.

К этому Алекс была готова. Когда-то, сто лет назад, она читала статью, где все это подробно описывалось.

– В данный момент я заинтересована только в вызовах. У меня некоторые… сложности с квартирой.

Не ровен час Ричард решит воспользоваться ключом, который она дала ему в минуту какого-то умственного помутнения. Еще наткнется на что-нибудь… Кроме того, мысль о чужом человеке в ее доме была так отвратительна, что не оставляла никакой надежды на успешное выполнение плана.

– Понимаю. Ну хорошо, я всегда рада новым людям, если они мне подходят, конечно. Давайте увидимся и все обговорим. Обычно я назначаю встречи в кафе отеля «Монтгомери». Вы знаете, где это?

Только на Прошлой неделе они с Ричардом заходили туда за одним из его клиентов. Что ж, вполне укромное местечко, да и ехать недалеко.

– Да, конечно. Э-э… А когда?..

Интересно, на что будет похоже собеседование? Алекс даже представить не могла, о чем могут спрашивать при приеме на такую работу.

– Давайте завтра, часов в шесть.

– Прекрасно.

У нее двадцать четыре часа – в крайнем случае еще можно передумать. Потенциальная работодательница деловито осведомилась:

– Как ваше имя?

– Анджела.

Возможно, Алекс показалось, но в голосе собеседницы послышалось недоверие. Однако она продолжала в той же корректной манере:

– Хорошо, Анджела, я буду за столиком в глубине, ближе к оранжерее. Я возьму коричневый портфель. Меня зовут Моника.

Ни дать ни взять секретная встреча с агентом.

– Отлично. У меня длинные темные волосы, и… ну, я, наверное, буду с большой черной сумкой.

А в ней столько всякого барахла, что можно запросто снарядить экспедицию на Эверест. У Алекс было странное ощущение нереальности происходящего. И в то же время она была заинтригована, как будто играла во второсортном шпионском фильме.

– Если возникнут проблемы, звоните по этому номеру. Звонки переадресовываются на мой мобильный, так что вы легко меня найдете. Надеюсь завтра вас увидеть. Всего доброго, Анджела.

Алекс положила трубку и в изнеможении откинулась на спинку кресла. Она не могла поверить, что сделала это. Просто какое-то помрачение рассудка! Конечно, можно просто никуда не ходить. Эта женщина ничего о ней не знала, на всех рабочих телефонах стояла защита, так что номер не определялся. Если она передумает, ее никто не найдет. И все же Алекс сомневалась. Абсурдность ситуации давала ощущение свободы, к тому же у нее кружилась голова от собственной смелости. Фиаско, которое она потерпела в банке, оказалось последней каплей. Ни в коем случае нельзя сдаваться! И все же что это – шаг вперед или прыжок в бездну? Ладно, у нее есть двадцать четыре часа, чтобы все взвесить.

К удивлению Алекс, Моника оказалась совершенно нормальной женщиной. Конечно, это могло быть ненастоящее имя, но, уж во всяком случае, не Алекс было ее за это упрекать. Это была приятная дама лет под сорок. Она помахала Алекс рукой, а когда та подсела к ней за столик, заказала ей чаю. Это было кстати, поскольку кандидатка явно нервничала. Алекс храбрилась, но все-таки голос ее дрожал, да и улыбка была неестественная.

Разумеется, Моника видела все это уже тысячу раз, но что-то в этой девушке ее заинтересовало. Она была хорошо воспитана, у нее были приятные манеры и, что важнее всего, отличный английский. Как показывал опыт, клиенты это ценили. К тому же – редкая удача – девица заявила, что предпочитает зрелых мужчин. Это был щекотливый вопрос, с которым Монике обычно приходилось повозиться. Чаще всего кандидатки оказывались пустышками, но в этой явно что-то было, какая-то искра, что ли. Да, она могла преуспеть. Несколько штрихов – и будет то, что надо.

– Думаю, вы понимаете, что у меня должна быть возможность связаться с вами в любое время. У вас есть мобильный телефон?

Вот когда ей пригодится рождественский подарок Ричарда!

– А как насчет гардероба? Эффектные платья и все такое?

С этим было сложнее, но наверняка в кое-каких магазинах у нее еще сохранился кредит. Важно другое. Надо узнать, сколько можно на этом заработать.

С искусно разыгранной беззаботностью Алекс наклонилась к собеседнице и бросилась в атаку:

– Скажите, пожалуйста, а какие у вас расценки?

Моника конфиденциально понизила голос:

– Джентльмен делает заказ на определенное время из расчета двести фунтов за первый час и по сто фунтов за последующие. Все мои клиенты – люди очень респектабельные. Минимальный заказ – на три часа, включая обед, беседу и… ваше время.

Ага, значит, вот как. Что она делает в свое время – это ее личное дело. С другой стороны, если клиенты будут недовольны, Моника ей не спустит: это было хорошо видно по стальному блеску ее глаз. Ну и что, тогда она просто-напросто смотает удочки. Очень мило и вежливо, и никого не будет обманывать. Алекс почувствовала азарт. Как лихо она все продумала! К тому же ничто в жизни не доставляло ей такого удовольствия, как интрига. Ей не терпелось поскорее начать, и в то же время все внутри холодело, когда она думала о том, как будет отбиваться от какого-нибудь престарелого донжуана. Тогда она стала размышлять о деньгах, о пачках, грудах денег, которых будет более чем достаточно, чтобы в банке заткнулись раз и навсегда. Она не собирается заниматься этим вечно – вот только выберется из этой ямы и встанет на ноги. Алекс была уверена, что впоследствии никогда к этому не вернется. Никаких так называемых респектабельных клиентов. И еще: ни в коем случае она не уступит соблазну и не станет пользоваться подачками Ричарда. В конце концов, это почти то же самое.

Оставив Монике номер телефона и получив наставление звонить каждый день, просто чтобы быть на связи, Алекс выплыла из отеля. Она поступила на работу и теперь будет проводить пресловутый досуг с толстосумами. Обещание легкой наживы все еще звенело в ее ушах. Поддавшись нахлынувшему на нее чувству беззаботности, Алекс торжественно проследовала к такси, стоявшему у дверей отеля. Пусть эти, в банке, катятся ко всем чертям! Она вступила на путь возрождения. Она все устроит в собственной неподражаемой манере. Высоко подняв подбородок, Алекс уселась на заднее сиденье и всю дорогу домой предавалась самым радужным мыслям.

Глава 3

Ничто на свете не могло доставить Саймону такого удовольствия, как сдобная задница или пухленькие губки. Однако плата за подобное совершенство зачастую была слишком высока даже для ценителя. Себастьяну требовалось столько похвал, что оставалось только руками развести. Он дулся и жеманился перед камерой, наотрез отказываясь сдвинуться хоть на дюйм, пока ему двадцать раз не скажут, какая он душка и как его любят. Легче было справиться с шестилетним ребенком – да, как ни печально, Саймон не мог не согласиться с общим мнением. Стилист хлопотал вокруг него, одергивая одежду там и сям, а клиентка, заказавшая серию рекламных снимков, беспомощно маячила где-то в глубине студии. Ей нужен был только Себастьян. Ее неискушенный взгляд выхватил белокурые локоны и голливудскую улыбку, не заметив капризности, которой так и веяло от этих славных пухлых щечек. Спасибо Саймону с его способностью очаровать кого угодно и превратить волка в ягненка. Клиентка сделала ценное приобретение, с этим наконец покончено. Позади был длинный день, полный нервотрепки. Все, что ему сейчас нужно, – это бутылка холодного пива, немного покоя и тишины.

Представляя себе прохладу своей чистенькой квартиры, Саймон легче переносил еле ползущее время на работе. Внезапное воспоминание пронзило его, развеяв мечту о долгожданном тихом вечере в одиночестве. Соблазнительная мысль о легком аристократичном ужине поблекла. Черт побери, он совсем забыл, что обещал Чарльзу приютить на пару ночей его сынка-хиппи. Этот парень последние пару лет шатался где-то в Южной Азии. Саймон даже мечтать не мог о таких вольностях. Самым дерзким шагом за всю его жизнь был отказ продолжить семейный бизнес. Он старательно оберегал большинство иллюзий, которые питали на его счет родители. За пределом узкого круга посвященных в Сохо он был достойным отпрыском отставного солдафона, наследником человека, который упал бы в обморок, увидев розовую рубашку.

Ну что ж, единственное, что ему остается, – это проявить радушие и устроить юному паразиту пир. Чарльз Белл – старинный приятель отца и к тому же, что более важно, один из его партнеров по бизнесу. Несколько недель назад он упомянул о предстоящем возвращении сына, и Саймон под многозначительным взглядом отца был вынужден предложить свое гостеприимство. Предложение встретило живой отклик со стороны Чарльза и его несколько увядшей, но все еще очаровательной супруги. Глядя на Чарльза, Саймон решил, что Вивьен вышла за него из соображений, не имеющих отношения к его внешности. Вряд ли среди них числилось и его личное обаяние. Оставалось надеяться, что сын пошел в мать как наружностью, так и характером. Папаша его был явно не лучшей компанией. С отцом Саймона он, правда, отлично ладил, – должно быть, дело было в их общем боевом прошлом. Саймон же предпочитал более миролюбивых собеседников. Так или иначе он выполнит свой долг и изобразит радушного хозяина. Скорее всего мальчик через пару дней сделает ноги. Саймон как-то не мог представить хиппи, наслаждающегося четко отлаженным бытом, который сам он очень ценил.

Заглянув в раздевалку, Саймон нос к носу столкнулся с Себастьяном – тот пытался втиснуться в джинсы, влюбленно обхватывающие его аппетитные формы. Обычно Саймону было нелегко противостоять паре таких спелых ягодиц, но сейчас его мысли были заняты другим. Свойство Себастьяна поддаваться не иначе как под шквалом лести распространялось и за пределы спальни. Саймон порядком устал лелеять непомерное тщеславие своих приятелей и вести с ними разговоры, занимающие не более трех клеток его мозга одновременно. Он устало посмотрел на излучающую самодовольство физиономию Себастьяна. Тот натянул джинсы и старательно застегнулся, глядя в глаза Саймону с понимающей ухмылкой.

– Хочешь выпить? – спросил он отвратительным голосом, который, по его мнению, должен был звучать многообещающе.

Саймон покачал головой, радуясь возможности ущемить его петушиную самоуверенность:

– К сожалению, не могу. У меня гость.

– О?! – на высокой ноте протянул Себастьян, от любопытства вытаращив глаза. Это была нежелательная новость. Саймон для него – все равно что золотой ключик, и он не собирался так просто сдаваться. – Я его знаю? – И он напустил на себя вид полного безразличия.

– Сомневаюсь, – отрезал Саймон.

Саймону осточертели «золотые мальчики». Вероятно, со своей внешностью Себастьян мог бы когда-нибудь стать звездой модельного бизнеса, но беда в том, что он ничего собой не представляет как личность. Сколько бы он ни встряхивал своей обесцвеченной шевелюрой, это не сможет привлечь к нему человека, от которого зависит его зарождающаяся карьера. Так и будет он болтаться в самом низу, снимаясь в рекламе стирального порошка – этакая радость для домохозяек.

Саймон знал, что его репутация в мире моды вполне заслужена. Как недавно проворковал какой-то журнал, «его имя кое-чего стоит». Разогнав по домам брехливую свору красавчиков, он пожелал спокойной ночи своему восхитительно невозмутимому ассистенту и вышел из студии. Словно ему еще было мало, в памяти всплыл утренний разговор с ассистентом. Парень собирался вернуться домой, хотел набраться опыта сначала в Европе, а потом и дальше. Саймон всегда знал, что рано или поздно парень попробует сделать что-то свое, но было обидно отпускать его так скоро. Мало того что Георг обладал тончайшим чутьем к малейшему веянию моды, он выручил его в нескольких довольно сложных ситуациях. От его внушительной фигуры так и веяло покоем, при этом у него были прекрасные манеры и врожденный такт. Но если он хотел вылететь из гнезда и попробовать собственные силы – что ж, Саймон не будет подрезать ему крылья. В этом тягомотном бизнесе на каждом шагу сталкиваешься с ватагами молодых идиотов, которые в своей заносчивости считают, что основная задача ассистента – пресмыкаться перед ними. Эти ребята верят, что могут с первой ступеньки скакнуть прямиком в лучший модный журнал. Они не желают сами ходить за кофе и не слишком настроены на работу. Только самые умные из них приходят к простому выводу, что труд – в конечном счете девяносто процентов успеха.

Что касается Саймона, он бы положил на лопатки самого Макиавелли. Коварная смесь убийственного обаяния и тщательно замаскированного ума ввела в заблуждение не одного знатока моды. Многие были склонны переоценивать его деловые качества, а некоторые молодые издатели весьма сожалели о том дне, когда отказали ему в одной небольшой, но существенной просьбе. Для Саймона все это было частью игры, которую он вел с неподражаемой виртуозностью. Его ставки росли пропорционально требованиям, а слава – как добрая, так и дурная – гарантировала, что его имя обязательно будет мелькать во всех крупных рекламных кампаниях. Модели, мужчины и женщины, дрались за место перед его камерой. Однако самые опытные кокетки были вынуждены отступить перед ним. С очаровательным равнодушием он отклонял их настойчивые ухаживания. Двух или трех из них он даже водил знакомиться с родителями, потихоньку забавляясь тем, как они пытались завоевать их расположение, в то же время зорко следя за тем, чтобы не потерять накладных ногтей. Он никогда не забудет лица одной эффектной молодой особы, которую вытащил на воскресную прогулку. Она хромала по горам и долам в самых немыслимых сандалиях, какие только можно вообразить, но из тщеславия отказалась от пары кедов. Знала бы она, что все ее усилия были впустую потрачены на мужчину, который предпочитал рельеф ниже, а не выше талии! Его мать уже почти потеряла надежду, что он когда-нибудь станет благопристойным семьянином и подарит ей внуков. Саймон счел, что роль святой невинности будет наиболее уместна в семье, где при слове «гомосексуалист» в ужасе закатывают глаза.

Пробки на дороге были последней каплей. Саймон ввалился в квартиру совершенно без сил. Он налил себе виски и едва успел сделать глоток, как раздался звонок в дверь. Саймон выругался и поплелся обратно в коридор встречать хиппи. Распахнув дверь, он сразу наткнулся на протянутую ему руку. Пожатие было настолько энергичным, что приветствия замерли у Саймона на губах. Он решил было ответить тем же и напряг мышцы, но передумал: в небесно-голубых глазах, устремленных на него, явно читалось замешательство.

С трудом обретя дар речи, Саймон отступил, пропуская своего слишком приветливого гостя.

– Здравствуйте, здравствуйте. Вы, должно быть, Ник. Проходите, чувствуйте себя как дома.

Тон радушного хозяина получился несколько пародийным, но все силы уходили на то, чтобы скрыть изумление при виде Ника. Какой там хиппи! Это было шестифутовое олицетворение нирваны, неподдельное, чуть тронутое загаром чудо. Правда, на нем были довольно потрепанные джинсы и видавший виды рюкзак, но это только добавляло романтики. Кожаный браслет на запястье, казалось, подчеркивал его неотразимую мужественность, а от улыбки любой дантист с Харлей-стрит [1]1
  На этой улице в Лондоне расположены известнейшие медицинские центры. – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть]упал бы в обморок. Прямой нос, овал лица, какого Саймон не видел даже в русской балетной труппе, и полные чувственные губы, которые в данный момент смущенно растягивались в некотором подобии улыбки. Саймону хотелось завопить от восторга и кинуться за камерой, но пришлось обуздать себя и предложить гостю выпить и принять душ (хотя у него уже кружилась голова при мысли об обнаженном Нике за дверью ванной комнаты). К счастью, гость предпочел немного подождать с душем и бритьем ради стакана пива.

Саймон присел на краешек дивана и вернулся к роли гостеприимного хозяина.

– Ну как, Ник, хорошо съездили?

– Да, замечательно. Так странно снова натянуть на себя свитер!

Упомянутый свитер скрывал очертания его торса, но Саймон всегда любил тайны.

– Что вы делали на Востоке? – светским тоном спросил он, не отрывая взгляда от восхитительных глаз Ника.

Тот слегка улыбнулся, не подозревая о том, какое впечатление производит на собеседника его внешность.

– Да так, шатался, путешествовал… Даже немного подрабатывал как модель. Там, в Японии и Таиланде, с ума сходят по светлым волосам и голубым глазам. Чертовски легкий заработок, должен вам сказать.

Итак, игра пошла на его поле. Саймон, с его тончайшим чутьем, за километр видел человека с чувством собственного достоинства. И все-таки опыт подсказывал ему, что предложение карьерного роста несколько расширяет возможности даже в этом случае. Усталости как не бывало; пока Ник болтал о своих приключениях, воображение Саймона работало вовсю. Бедняга Себастьян! У этого молодого человека были куда лучшие данные.

Перед внутренним взором Саймона мгновенно проплыла блестящая карьера Ника, исподволь направляемая им, но тут ход его мыслей был прерван очередной тирадой потенциального подопечного:

– Конечно, выматываешься, выделывая кренделя перед камерой. Деньги – это прекрасно, ничего не скажу, но самое главное – я врубился в технологию. Оборудование там дешевое, так что я нашел довольно приличный аппарат и сам стал снимать. В основном пейзажи, довольно много портретов местных жителей. Кстати, я всегда сначала спрашивал разрешения. Терпеть не могу туристов, которые приезжают в чужую страну и начинают щелкать направо и налево, совершенно не заботясь о чувствах людей.

Саймон умел приспособиться к ситуации. Ладно, он перепишет сценарий. Какая, однако, удача, что Георг увольняется!

– Если хотите, я посмотрю ваши снимки.

Ник с готовностью ухватился за предложение:

– Это было бы здорово! Но вы действительно… я хочу сказать, если это дерьмо, вы так и скажите. Я видел много ваших работ. Это фантастика! По сравнению с вами я, конечно, дилетант…

Невольно покраснев, Саймон взял у Ника альбом и стал молча его листать. Он заметил пару-тройку технических недостатков, но в остальном налицо были бесспорные способности и хороший глаз – то, чему невозможно научиться. Ник мог утереть нос многим выпускникам специальных школ, которые ходят по студиям как короли. Природная энергия в сочетании с чувственной атмосферой и глубиной выражения делали его работы поистине уникальными. У Саймона моментально созрел план.

– Хорошо, Ник, действительно очень хорошо.

Ник расплылся в признательной улыбке. Что ж, неплохая награда за то, что Саймон собирался ему предложить.

Сделав глубокий вдох, он приступил к плану А:

– Послушайте, мой ассистент сегодня заявил, что уходит от меня. Собирается вернуться в Германию. Говорит, научился всему, чему мог, и собирается создать свое дело. Я очень рад за него, хотя вообще-то планировал поработать с ним и дальше. Знаете, всегда много времени уходит на то, чтобы приспособиться к человеку, а с ним мы уже сработались. Мне кажется, у нас с вами тоже могло бы получиться. Хотите быть моим новым ассистентом? Предупреждаю, деньги небольшие, но вы многому научитесь, к тому же я вас кое с кем познакомлю.

Ник не верил своему счастью. Он едва вернулся на родину, и вот удача прямо свалилась ему в руки. Конечно, мода и реклама – не совсем его сфера, и все-таки это фантастический прорыв. У него будет возможность учиться прямо на работе (на это и Саймон очень рассчитывал).

– Саймон, это грандиозно! Нет, вы действительно хотите меня взять? Послушайте, если вы из-за отца, мне бы не хотелось, чтобы вы…

Саймон оборвал его на полуслове:

– Поверьте, я никогда не стану делать того, что не в моих интересах. Работа не слишком высокооплачиваемая, да и я не подарок, и все-таки, думаю, для вас это будет полезно. Как и мне.

Совершенно ошеломленный, Ник залепетал:

– Послушайте, я не знаю, как вас благодарить. Четыре часа в Лондоне, и вот у меня есть работа… Завтра утром начну подыскивать квартиру. Не хочу быть вам обузой. Понимаю, родители вам навязали меня, они это умеют. Я бы мог остановиться у кого-нибудь из своих приятелей, но они или за границей, или пасут овец на каких-нибудь сельских угодьях.

Лучше не бывает. Ревниво охраняемое одиночество вдруг потеряло для Саймона всякое очарование. Его план непременно осуществится!

Он замахал руками с видом самого искреннего человеколюбия:

– О, об этом не беспокойтесь! Здесь полно места. Если вдруг вы станете меня обременять, я так и скажу. Оставайтесь, сколько захотите. Я люблю компанию.

Слышали бы это его знакомые! Саймон, известный всему Лондону анахорет, предлагал свое драгоценное жилище совершенно незнакомому человеку, с которым к тому же собирался работать. Да, они бы ни за что не поверили, пока не взглянули бы на Ника, – а уж тут завязалась бы такая драка, что только держись. Его приятели глаза бы друг другу выцарапали, чтобы заполучить Ника. А это непростая задача, Саймон не сомневался. И все-таки он надеялся, что способен завоевать даже самого неподатливого парня, особенно если тот нуждался в протекции – а ее он предоставлял незамедлительно в обмен на некоторую благосклонность. Саймон так увлекся своими грандиозными планами, что не совсем верно рисовал себе образ человека, сидящего напротив, потягивающего пиво и поздравляющего себя с удачей.

Да, Ник был красивым, и утонченным, и талантливым – и все же, когда дело доходило до плотских наслаждений, он предпочитал что-то особенно мягкое и грациозное. Падкий на женственность, он тянулся к тем, чья фигура обещала удовольствия более изысканные, нежели могли предположить те вешалки, с которыми ему приходилось работать. Плоский живот, конечно, грандиозно смотрится на пляжных снимках, но Ник был сторонником того взгляда, что здоровый аппетит является признаком умения наслаждаться жизнью. Он ничего не имел против женщин, которые могли посидеть в баре и еще сохранить достаточно энергии для ночи неукротимой страсти. Его тонкие черты и спокойные манеры вводили в заблуждение многих. Было так заманчиво поверить в склонности, на которые намекала очаровательная припухлость его чувственных губ… Теперь на эту удочку попался и Саймон.

Довольный, что все сложилось как нельзя лучше, Саймон деловито встал и пошел к телефону.

– Ну что ж, значит, мы договорились. Чувствуйте себя как дома, располагайтесь здесь, а я пока закажу что-нибудь на ужин. Как насчет китайской кухни?

– Отлично.

Ник все еще не мог прийти в себя. События развивались с такой скоростью, что он растерялся и был совершенно не в состоянии высказать какие-либо кулинарные предпочтения.

Тут Саймон театральным жестом схватился за голову:

– Боже, какой я идиот! Вам это должно было осточертеть до смерти! Наверное, лучше пицца?

Такая услужливость была совсем не в его характере; впрочем, Ник не мог об этом ничего знать. Он был просто счастлив отдать бразды правления в руки человека, который в отличие от него не болтался в воздухе последние шестнадцать часов. Поэтому он с готовностью кивнул:

– Отлично, как скажете. Я не привередливый.

От легкой улыбки, с какой он это сказал, у Саймона потеплело внизу живота (именно там находилось средоточие его эмоциональной жизни). Потерев руки, Саймон с нетипичным для него энтузиазмом закивал:

– Отлично, отлично! Так, давайте я покажу вам вашу комнату, а потом закажу еду. Пойдемте…

Ник собрал свои скудные пожитки и пошел вслед за Саймоном. Обстановка спальни была исполнена тщательно продуманного минимализма. Правда, Ник предпочитал более классический подход, но струганая мебель выглядела пусть не очень изысканно, зато вполне надежно, а кровать, хотя и решенная в несколько ортопедическом вкусе, обещала быть удобной – а это было самым главным. Чуть-чуть разочарованный отсутствием привычных изъявлений восторга, Саймон ушел заказывать хлеб насущный, а Ник занялся перекладыванием горы футболок в шкаф. Фотографии и дневники, представляющие для него наибольший интерес, были помещены в ящик стола. Ник смутно слышал воодушевленный голос Саймона из соседней комнаты, но он скользил мимо его сознания, так что ему не пришло в голову удивиться несколько затянувшемуся разговору со службой доставки.

Саймон изо всех сил старался придать своему голосу беззаботность, однако Алекс ему было не одурачить. Она только фыркнула, услышав протесты доброго самаритянина. Она знала Саймона всю свою жизнь, и его добрые дела неизменно были в значительной мере замешены на собственных интересах. Подчас они напоминали манипуляции и козни. Алекс обожала Саймона, но никак не могла поверить в чистоту его намерений по отношению к этому новоявленному красавчику. Саймона явно захлестывали эмоции.

– Нет, в самом деле, как ты можешь такое говорить? Я просто выполняю обещание. Должен же я присмотреть за этим блудным сыном, пока он устроится в большом городе.

Алекс не давала себя сбить ни на секунду.

– Скажи лучше – устроится у тебя под одеялом. Господи, Саймон, ты просто неисправим! Откуда ты взял, что он такой?

– О, это я знаю, – фыркнул Саймон. – Это по глазам видно. А какие глаза! Ах… Ладно, дорогая, я побежал. Тут принесли ужин. Я позвоню. Целую тебя.

Таким образом эта маленькая секретная беседа была прервана звонком в дверь. Но вообще-то Саймону и так захотелось положить трубку, потому что в комнату вошел Ник. Его волосы все еще были влажными после душа, а в руках он держал большую бутылку виски.