Текст книги "Пробуждение души"

Автор книги: Аманда Дойл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Рассеянно поглаживая ее запястье, Бак спросил:

– Какую машину ты вела во время аварии?

Карли наблюдала за каждым движением его большого пальца, удивляясь, как случайное прикосновение может вызвать такое сильное, такое приятное, трепетное и сладкое чувство. Ей потребовалось усилие, чтобы сконцентрироваться на его вопросе, не обращать внимания на взрыв чувств, которые он вызвал, и дать ответ:

– Я не знаю, какая-то маленькая. Я помню, один из агентов говорил мне, что такие машины, как моя, очень ненадежны при авариях. Еще я знаю, что она была красного цвета. Когда я купила себе другую, которая у меня сейчас, маленькая дочка моей соседки была разочарована, потому что она не была красной, как прежняя.

В это мгновение его большой палец замер. Знает ли она, что машина Лоры, на которой она уехала из Новера три года назад, была маленькой и красной?

– Если это важно, ты можешь спросить Джанис. Когда я начала у них работать, то перевела свою страховку к ним.

– Все в порядке. Я могу узнать это из сообщений полиции.

– У тебя есть копия?

– Я позвоню завтра и попрошу одну. Мне придется пойти к Джерри Девону и узнать, не смогу ли я от него отправить факс.

Бак снова поглаживал ее руку таким успокаивающим движением, от которого ей хотелось закрыть глаза, свернуться калачиком и довольно мурлыкать. Но Карли держала глаза открытыми и соблюдала дистанцию.

– Кто такой Джерри Девон?

– Это адвокат в Новере. Он работает не каждый день, приезжает сюда раз в неделю из Миссоулы.

– Неужели в полиции нет факса?

– Дорогая, я с трудом могу выделить деньги на зарплату и газ. При необходимости мы пользуемся факсом Девона, а компьютерные проверки проводит шериф соседнего округа. Мы – маленький округ с маленьким бюджетом.

«Дорогая». Эта простая ласка, которая, в сущности, ничего не значила, наполнила душу Карли теплом. Она могла бы держать пари, что Бак никогда не называл Лору «дорогой».

Прозвенел кухонный таймер, и Бак поднялся на ноги, увлекая ее за собой.

– Настало время, когда ты можешь помочь, – сказал он, и она послушно последовала за ним в кухню. В то время, когда Бак доставал их обед из духовки, Карли расставляла тарелки, приборы и готовила напитки. Потом, вместо того, чтобы устроиться за маленьким кухонным столом или за обеденным столом в другой комнате, они перенесли все на кофейный столик и ели прямо перед камином.

Это был самый приятный обед, который Карли довелось испытать.

– Так какова же жизнь Карли Джонсон в Сиэтле? – спросил Бак, когда они закончили с обедом.

– Тоска, – Карли откинулась на подушки, опершись головой на руку. Это было удобное положение: мягкие подушки за спиной, Бак и потрескивающий огонь перед ней. – Ты был со мной, когда Морин спрашивала меня об этом? Ты слышал мои ответы?

– Не все. Ты не ответила на последний, потому что вошла Трина.

Потирая лоб, Карли попыталась вспомнить, какой вопрос Бак имеет в виду. Они разговаривали о ее работе, ее друзьях, о ее хобби и о мужчинах.

«Ты встречаешься с кем-нибудь? – Об этом спросила, кажется, старая женщина. – У тебя есть мужчина?» – Но, прежде чем Карли успела ответить ей, вмешалась дочь Морин, и все перевернулось, став напряженными угрожающим.

– У меня есть несколько знакомых: сосед, парень, с которым я вместе работаю. Но со свиданиями трудно. Я даже не могу вспомнить, целовал ли кто-нибудь меня, жила ли я с кем-то, занималась ли любовью. Я чувствую себя бесконечно наивной. Это все равно, как стать снова шестнадцатилетней… В моих встречах были мужчины, а не мальчики, и они ожидали большего…

Это как будто снова стать девственницей, сказал ей один из них. Он был тем человеком, который предложил ей заняться любовью. Они не успели еще поцеловаться, а он хотел сразу перейти к сексу.

– Поэтому ты поставила крест на мужчинах.

Карли засмеялась.

– Нет, не совсем. Я думаю, что любая женщина по-настоящему никогда не теряет надежды найти однажды того человека, с которым ей бы хотелось провести жизнь. Я думаю, что когда-нибудь я выйду замуж, ведь я хотела бы иметь детей.

На миг глаза Бака потемнели, и он отвернулся от нее к огню. Карли вспомнила свой последний разговор с Триной: «Когда ты настаивала, чтобы он женился на тебе, он просто холодно отвернулся от тебя. Он наконец увидел, для чего был нужен тебе, и послал тебя к черту». Это и привело их к разрыву и исчезновению Лоры? Может, она покинула Новер, чтобы наказать его за отказ жениться на ней?

– То, что сказала Трина, наверное, правда, – почти прошептала Карли, поставив на стол тарелки. – Лора хотела, чтобы ты женился на ней, не так ли?

Бак взглянул на нее хмурым взглядом и ничего не сказал.

– Ты сказал ей «нет», она спорила и потом сбежала.

Бак все еще смотрел на нее, ничего не подтверждая, ничего не отрицая.

– Почему она хотела выйти замуж?

– Потому что я не хотел. Потому что это помогло бы ей удержать меня. Потому что если бы я женился на ней, я не смог бы иметь дело с другими женщинами. Я не мог бы иметь семьи. Я не мог бы быть счастлив.

– Поэтому ты сказал ей «нет»?

Его глаза потемнели, четче обозначились и черты его лица.

– Я сказал ей, что убил бы ее.

– И она уехала, чтобы наказать тебя.

Бак кивнул, и Карли грустно покачала головой.

– Я не могу думать о ней, как о себе, – сказала Карли. – Я не могла бы сделать то, что она делала.

Карли не могла представить себе: преследовать его так, как преследовала Лора. Она совершенно не могла представить себе: бросить его так, как бросила Лора.

Карли невесело улыбнулась. Она не могла оставить его? Но если бы он просил ее остаться, если бы он хотел ее.

– Ну и не надо, – решительно сказал Бак, забирая у нее тарелки, чтобы поставить их на стол. – Не думай о себе, как о ней. Все, что случилось в прошлом, было сделано Лорой, а теперь она ушла. Ты – Карли.

Так просто? Нет, это не для нее. Карли не могла не обращать внимания на все плохое, что она слышала о Лоре, не могла освободить себя от ответственности за ее проступки только потому, что не помнила их.

Она подозревала, что это не было просто и для Бака. У него скопилось много злости и горечи, которые он держит в себе, притворяясь, что Карли совершенно другой человек. Разве это единственный способ, каким он мог мириться с нею?

А вдруг однажды, когда она вспомнит, все изменится? Если он знает, что она виновата во всем, что делала Лора, будет ли он по-прежнему притворяться? Будет ли проводить с нею время? Будет ли улыбаться, смеяться и разговаривать с ней? Будет ли он держать ее за руку и так нежно ее ласкать?

Будет ли она ему желанной?

Или он будет ненавидеть ее?

И если он возненавидит ее, то она определенно возненавидит саму себя за то, что была Лорой. Так стоит ли это ее воспоминаний?

7

Контора Джерри Девона была расположена в том же здании, что и приемная доктора Томаса. Во вторник после ланча Бак пошел туда, чтобы принять сообщение из полиции Сиэтла. Устав от ожидания в гостинице, Карли зашла вместе с ним. Теперь она спокойно стояла у дверей, в то время как Бак и Девон обменивались обычными любезностями. Поблагодарив молодого человека, Бак сложил бумагу и опустил ее в карман вслед за свидетельством о рождении Карли, которое еще не изучал. Он предполагал сделать это прошлым вечером, но было уже поздно, когда он отвез Карли в гостиницу. Вернувшись домой, он сразу же пошел спать.

И уснул. Бак спал спокойнее, чем за всю последнюю неделю.

Проводив Карли, он направился к себе в участок. Сегодня, хотя светило солнце, было прохладно. Как обычно, лето оказалось слишком коротким, приближалась зима. Лора никогда не любила зиму, выражая свое недовольство холодом, но Бак любил зиму. И он побился бы об заклад, что Карли тоже любила.

– Я вот думаю, – заявила она, когда они пересекали улицу, – наверное, это случается достаточно редко, когда объявляют розыск? – Карли смотрела на Бака, улыбаясь, и он был близок к остановке дыхания. Темные очки скрывали ее глаза, ее волосами играл холодный ветер, и шрам на лбу был мало заметен в солнечном свете; никогда она не выглядела более прекрасной. Более осязаемой. Карли никогда не выглядела счастливее.

– Не падай в обморок, шериф, – предупредила она, прежде чем поделиться своей новой гипотезой. – Меня только сегодня утром осенило, что я могу быть родственницей Лоры. Это объясняло бы, почему я так похожа на нее.

Несколько дней назад ее предположение могло только рассердить Бака. Но сегодня он ограничился тем, что отрицательно покачал головой и напомнил:

– У Лоры не был никаких родственников, кроме Морин и Трины.

– Это то, что ты знаешь. Но у нее был отец, помнишь? Отец, которого никто не знал. Где-то должна существовать его собственная семья: родители, может быть, братья или сестры. – Карли с триумфом улыбнулась. – Может быть, даже другие дочери.

– Боже мой! Ты чертовски упряма.

Засунув руки в карманы, Карли мрачно посмотрела на него.

– Если бы у тебя была амнезия и все улики указывали, что ты Джек Потрошитель, ты тоже был бы упрямым, – сказала она сердито.

У входа в полицию Бак открыл дверь и посторонился, жестом приглашая Карли войти.

– Давай забудем Лору, – предложил он мягко. – Я не буду больше доказывать, что ты – это она. Лучше посмотрим, что мы можем узнать о Карли Джонсон. Может быть, у нее есть где-то семья. Возможно, мы найдем ее.

После некоторых колебаний Карли кивнула и прошла в помещение. Прежде чем повесить на крючок около двери свой пиджак и жакет Карли, Бак вынул из кармана факс и свидетельство о ее рождении.

Как и говорил доктор Томас, несчастный случай был очень тяжелым. Это произошло в час пик, когда, вероятно, Карли возвращалась с работы. Она стояла перед красным светом, а пьяный водитель пересек линию и ударил ее машину в лоб. Его скорость, как было установлено свидетелями, превышала пятьдесят миль в нас. Столкновение превратило ее автомобиль в груду металла и, чтобы вытащить ее из кабины, потребовались объединенные усилия полиции, пожарных и «скорой помощи».

Другой водитель пострадал гораздо меньше, отделавшись несколькими синяками. Учитывая степень повреждения Карли и его предыдущие аресты, вместе с менее значительными обвинениями в нарушении правил, виновному было инкриминировано вождение в состоянии опьянения. В документе не было указано, какое наказание получил этот человек.

Поразмышляв об этом, Бак просмотрел запись о машине Карли. Старая красная «тойота». Не маленький быстрый «корвет».

Конечно, Лора могла продать «корвет»: такая машина привлекала внимание. Продав машину, она жила на эти деньги, пока не нашла работу в страховой компании. Последний раз Лора брала деньги со своего счета за три дня до своего исчезновения, и это была большая сумма – тысяча долларов или около того, хотя Лора могла растратить тысячу баксов за один день. Продажа «корвета» принесла бы ей дополнительную сумму, и это помогло бы ей продержаться первое время.

Когда Бак отложил факс в сторону, Карли, стоящая позади него у окна, спокойно сказала:

– Я знала, что у тебя здесь есть цветы.

Бак повернулся в своем кресле, – так, чтобы видеть, как она держит вощеный лист между пальцами.

– Конечно, ты знала. Ты же была здесь на прошлой неделе.

– Нет, до того. В прошлый четверг, когда я еще не переступала порог этой комнаты, я уже знала, как она выглядит, и знала, что здесь будут цветы.

Бак ничего не сказал. Собственно говоря, что он мог сказать? «Конечно, ты знала, потому что была тут прежде, три года назад ты заходила сюда почти каждый день». И это спустя пятнадцать минут после того, как он сказал ей, что они забудут о Лоре и сконцентрируются на Карли.

Карли повернулась к нему лицом.

– Может быть, это совпадение, – сказала она с надеждой. – Вероятно, комната напомнила мне другое место, где я была, и там были растения. Может быть, я… – Внезапно остановившись, Карли закусила губу, чтобы унять дрожь. Она выглядела такой взволнованной и невинной, что Баку до боли стало жаль ее.

Он подыграл ей.

– Многие люди любят живую зелень, – сказал он. – Поэтому они разводят цветы. Держу пари, что ты тоже держишь цветы на своем рабочем месте. И держу пари, твой босс – тоже.

Карли кивнула, и вдруг слезы покатились по ее щекам.

– Хочешь кофе?

– Нет, спасибо, – прошептала она.

– Горячий шоколад? У нас есть несколько пакетиков порошка. Его, конечно, не сравнишь с кофе у Хэзел, но он тоже неплохой.

Карли покашляла и сказала уже нормальным голосом:

– Нет, спасибо, все хорошо, я в порядке.

Бак указал пальцем на сообщение из Сиэтла.

– Ты счастливая женщина.

– Я тоже так думала… – До тех пор, пока в прошлую среду не приехала в Новер и ее жизнь не перевернулась с ног на голову. Бак знал это чувство, он ясно помнил посещение врача их команды, который пришел в его больничную палату и сказал ему, что он никогда больше не сможет играть в футбол.

Может быть, когда-нибудь Карли будет снова чувствовать себя счастливой.

Может быть, они дождутся этого дня.

Снова обратив свое внимание на бумагу в руках, Бак спросил:

– Ты не знаешь, что сделали с тем, другим водителем?

Карли покачала головой.

– Меня никогда не волновало это.

– Ты не мстительна? – Бак покачал головой с удивлением, граничащим с недоверием. – По его вине ты чуть не погибла, провалялась в больнице два месяца; он принес тебе столько боли, лишил тебя памяти, – и ты даже не полюбопытствовала, был ли он наказан? Ты никогда не хотела разыскать его, заставить заплатить?

– Его страховая компания заплатила за мою машину и лечение. Этого мне было достаточно. Узнавать, был ли он осужден? Это бы ничего не изменило. Это не вернуло бы мне мою память. – Карли пожала плечами. – Я старалась собраться, принять то, что случилось, найти способ жить с такой дырой в сознании. У меня не было ни времени, ни сил разбираться с ним.

Снова покачав головой, Бак повторил:

– Ты очень счастливая женщина… Но этот сукин сын еще счастливее. Ты могла бы отнять у него все, чем он владеет.

– И я все равно не знала бы, кто я такая, – Карли обошла его стол и села с другой стороны. – Я вожу машину так же, как Лора?

– Нет.

– Хорошо, – Карли натянуто улыбнулась. – Это немного, но я возьму на заметку. Что теперь?

– Что тебе говорит слово «Луизиана»?

– Жарко, – ответила она сразу же, потом немного подумала: – Экзотика. Я хотела бы посетить когда-нибудь Новый Орлеан.

– Ты когда-нибудь там была?

– Нет. Зачем?

Бак, наверное, должен был завести этот разговор, как только он встретил Карли перед ланчем, но перспектива приятного времяпрепровождения была слишком привлекательна. Карли была в хорошем настроении, разговорчива и весела, и Бак решил, что дело, особенно такое, как это, может подождать.

– Я звонил в службу социального обеспечения по поводу удостоверения. Они собираются прислать мне копию этого документа. Мы получим его через пару недель. Но я узнал, что он выдан в Луизиане.

– Это они сказали тебе?

– Нет, каждый штат имеет свой собственный шифр. Твой код 4-3-7, он присвоен Луизиане.

Карли поставила ноги на сиденье, подтянув колени к груди.

– Разве у меня такое произношение, как у жителей Луизианы?

– Нет, ты разговариваешь так, как будто ты ниоткуда. Но это не так уж необычно. Человек может сделать сознательное усилие и преодолеть акцент. Или потеря акцента может случиться, если человек подвергается влиянию носителей других диалектов. – Единственное, что не вызывало у них сомнений, что Карли приехала в штат Вашингтон три года назад. Либо из штата Монтана, как был уверен Бак, либо из Техаса, как полагала Карли, или, быть может, из Луизианы, как подтверждала карточка службы соцобеспечения. Но откуда бы она ни приехала, она могла за эти годы избавиться от любого акцента, если он у нее был.

– Луизиана, – пробормотала Карли. – Я не против оказаться оттуда. Мне нравится южная пища. Я люблю Новый Орлеан. Я неравнодушна к старым южным особнякам. И я люблю воду… – Она улыбнулась. – Да, я не будут переживать, если окажусь из Луизианы.

– Но если это так, почему ты сказала своим друзьям в Сиэтле, что ты из Техаса? Почему ты указала в своей анкете, что получила образование в Техасе?

– Может, я скрывалась от кого-то?

– Да. От меня.

Угрюмый взгляд Карли теперь напоминал его собственный.

– Лора не убегала от тебя, Бак. Она наказывала тебя.

Карли оперлась подбородком на колени и мрачно смотрела на шерифа.

– Что ты хочешь от меня, Бак? Чтобы я сказала: «О'кей, я Лора»? Сказала, что ты прав, а я нет? Что я останусь для тебя Лорой? Но тогда как насчет свидетельства о рождении? Ведь оно говорит, что я – Карли Джонсон, первый ребенок Марка и Хелен Джонсон из Далласа, штат Техас. Как ты объяснишь это?

– Здесь даже не о чем говорить. Все, что говорит свидетельство о рождении – это только то, что на свете появилась некто Карли Джонсон, дочь Марка и Хелен Джонсон из Далласа. Там нет твоей фотографии. Там нет твоих отпечатков пальцев. Там нет ничего, что доказывало бы, что в этом документе речь идет о тебе.

– Ты же не принимаешь фотографии, как доказательства, – растерянно прошептала Карли. – Я показывала тебе их.

– Ты показывала мне две фотографии, сделанные десятки лет назад; люди на них изменились до неузнаваемости.

– Но неужели тебе не бросилось в глаза сходство между маленькой девочкой и мной? – настаивала Карли; голос ее стал резким от обиды. – Почему ты его не хочешь замечать?

Бак задумчиво посмотрел на нее, потом ответил:

– Вероятно, ты видишь сходство потому, что это много значит для тебя. Потому, что ты хочешь быть Карли. За три года ты привыкла к этим фотографиям и не хочешь понять, что ты привыкла к чьей-то чужой жизни.

К чужой жизни? Карли всегда и везде носила с собой эти две фотографии. Она плакала над ними. Она утешала себя, что у нее была красивая мать и симпатичный отец, и они, вероятно, сильно любили друг друга. Даже если она осталась одна, даже если они умерли, и образы их стерты из ее памяти, у нее есть фотографии и сознание их любви.

Теперь же Бак говорил ей, что это – чужие люди, чужая кровь, чужая жизнь… О Боже, она не могла больше выносить это…

Вскочив на ноги, Карли сдернула свой жакет с крюка и дрожащими руками надела его. Бак встал и обошел вокруг стола.

– Карли, извини меня, – пробормотал он, стараясь удержать ее за руку. – Я просто, как шериф, проанализировал все версии.

– Оставь меня! – Слезы брызнули у Карли из глаз, она пыталась освободиться, уйти от шерифа, из полиции прежде, чем разрыдается. – Я не хочу с тобой разговаривать!.. Не хочу! Отпусти меня!

– О, черт, я не хотел расстраивать тебя, милая моя…

Наконец Карли освободилась и сделала шаг назад. Слезы текли по ее щекам. Бак стоял там же, такой растерянный и сердитый на самого себя, так сильно переживающий; но он не сделал ни одного движения к ней. Она была свободна, могла беспрепятственно уйти. Но, несмотря на свое горе, Карли поняла, что не хочет расстаться с ним из-за нескольких причинивших ей боль слов. Но она не могла больше терпеть то, что он говорил.

Карли повернулась к двери, с трудом нащупывая ручку: слезы застилали ей глаза. Карли могла сейчас бежать от этого человека, из его конторы, из этого города, из штата, но она не могла вынести одиночества, хотя целых три года прожила в одиночестве.

Теперь же она была не одна. Ее колебание у двери – это то, что было нужно Баку. С нежностью он притянул к себе Карли, заключив в свои объятия. Бак успокаивал Карли, прижимая ее лицо к своей груди, нежно поглаживая ее волосы. Он не говорил ей «не плачь», не обещал, что все будет хорошо. Он просто обнимал ее. Согревал и утешал. Карли хотелось, чтобы он всегда держал ее так. Она чувствовала бы тогда себя такой защищенной. Она хотела бы… Но вдруг Карли поняла точно, что она хочет. Этого мужчину. Всего и навсегда. Но он докажет, что она была Лорой, и покинет ее…

– Прости меня, – прошептал Бак, и прежде, чем Карли успела принести ему свои извинения, приблизил губы к ее, поймав ее слова невысказанными. Это был почти дружеский поцелуй, но он был тем, что ей сейчас нужно: товарищеское, успокаивающее тепло. Может быть, уверял себя Бак, с Карли действительно все в порядке.

В комнату вошел Харви.

– Бак, здесь…

Шериф отпустил Карли, и она быстро отошла в сторону. Нужно ли говорить, что Харви оторопел от увиденного и выглядел совершенно обескураженно?

– Что тебе нужно, Харви? – спросил Бак немного охрипшим голосом.

– Только что звонил Джансен. У него, хм, небольшие неприятности.

Карли посмотрела на Бака. Трудно сказать, чем был вызван румянец на его щеках – смущением или досадой.

– Снова? Никто не пострадал?

– Нет. – Не дожидаясь следующего вопроса своего босса, Харви продолжал – Все произошло по его вине. Он расслабился и вырулил сзади на грузовик Тима Мартини. Прямо на Консел-стрит.

– О, черт, грузовик Мартини прямо как стенобитное орудие. Он, наверное, разбил свою машину, как консервную банку. – Пригладив ладонью волосы, Бак взглянул на Карли. – Скажи Джансену, что я сейчас выезжаю.

Когда помощник вышел, Карли взяла свою сумочку.

– Не буду вам мешать.

Но когда она хотела последовать за Харви, Бак остановил ее.

– Как ты? – спросил он нежно.

– Все хорошо.

– Я хотел…

Карли ждала. Что он хотел? Что он недосказывает?

Но Бак натянул свой пиджак и взял шляпу.

– Я хотел бы избавиться от Джансена. Он абсолютно бесполезен как сотрудник, а это уже третья авария, в которую он попал. Его девушка работает на Консел-стрит. Держу пари, что он либо искал ее, либо разговаривал с ней, когда врезался в грузовик.

– Тогда уволь его.

– Не могу. Он…

– Племянник мэра, – закончила Карли за него. Бак не выглядел удивленным от того, что она знает это, но сама она удивилась. Она не могла найти никаких объяснений этого.

Карли вышла на улицу вслед за Баком, остановившись около его машины. Бак внимательно посмотрел ей в лицо, потом снова нежно спросил:

– Ты уверена, что все хорошо?

Карли кивнула головой, хотя это было далеко не так.

– Подвезти тебя к гостинице? Это по пути.

– Нет, спасибо. Я пройдусь пешком.

Казалось, Бак никак не хотел ее отпускать, впрочем, и ей не хотелось уходить. Нерешительно Карли положила свою руку на его, сжав ее через рукав:

– Тебе надо ехать…

– Пообедай со мной сегодня вечером. Мы поедем в Миссоулу, найдем какое-нибудь новое место…

Карли улыбнулась.

– Мне нравится эта идея. Я буду в гостинице.

Потом она отступила назад. Бак сел за руль и оглянулся, махнув на прощание рукой. Карли тоже помахала ему, затем поднесла руку к губам. Ее улыбка стала нежнее, спокойнее, более умиротворенной, когда она отправилась в гостиницу.

Как Бак и ожидал, машина сильно пострадала, и этому были причины. Джансен настаивал, что он просто не заметил грузовик Мартини.

– Не заметил этого монстра со сверкающими огнями? – сказал Бак насмешливо.

Мальчишка, стоящий рядом в толпе, не переставая ябедничал:

– Он ехал, разговария с Джорджиной, и бам, врезался прямо в грузовик.

Бак перевел взгляд с мальчишки на Джансена. У того не хватило духу продолжать лгать, особенно под пристальным взглядом начальника.

– Я ехал медленно, – настаивал он, – и был осторожен. Можно подумать, что я один во всем виноват. Какого черта он оставил грузовик посредине улицы?

– Подожди меня в машине. – Бак отвел мальчика на тротуар. Его звали Дэви, и он через дальнее родство приходился кем-то Баку.

– Почему ты не в школе?

Мальчишку охватил внезапный кашель.

– Я простудился.

– Тогда почему ты не дома, в постели?

– Да ладно, шериф, у нас нет сегодня ничего важного. Вы ведь не собираетесь рассказать об этом моей матери, а?

– «У нас нет ничего важного», – передразнил его Бак. – Если бы ты был в школе, то, может быть, научился разговаривать, как следует. Иди-ка ты лучше домой, Дэви. И я советую тебе рассказать все матери самому, пока она не узнала это от кого-нибудь еще.

– Пока, Бак.

Бак поговорил с Тимом Мартини, потом машина технической помощи из гаража отбуксировала разбитую машину Джансена. У них в управлении едва хватало денег, чтобы покрыть самые необходимые расходы, а тут еще это. Плюс немалая зарплата, уплаченная человеку, который даже половину ее не отрабатывает. Во сколько же обойдется управлению страховка и ремонт? Может, перевести этого молодого человека на велосипед или посадить на лошадь? Едва ли он мог быть более полезным, но стал бы тогда менее опасным и намного более дешевым.

Когда Бак вернулся к своему автомобилю, он увидел, что Джансен наблюдает за кем-то на другой стороне улицы. Прекрасная Джорджина. Девятнадцатилетняя брюнетка, красивая настолько, что могла остановить на улицах движение. В буквальном смысле. Но не такая уж красивая по сравнению с женщиной, от которой его отвлек этот инцидент. Недостаточно красивая, чтобы из-за нее уехать и оставить Карли на стоянке. И, черт побери, недостаточно красивая, чтобы прервать их поцелуй.

– Извини меня, Бак, – сказал Джансен, когда Бак сел в машину. Тот ничего не ответил и поехал в полицейский участок, по дороге завозя Джансена и Харви, проинструктировав старого сотрудника, как с ним быть. Потом вернулся в свой кабинет, где, как ему казалось, все еще чувствовалось присутствие Карли.

С большими трудностями Бак узнал номер департамента статистики в Техасе и заказал разговор. Клерк, с которым он разговаривал, согласился отослать ему по факсу копию свидетельства о рождении Карли. Копия, которую она дала ему, казалась подлинной, но всегда существовала вероятность, что часть информации в нем могла быть изменена. Потом Бак позвонил Джерри Девону и сказал, что к нему придет еще один факс, затем отправился получить его.

– Знаешь, управление шерифа могло бы заплатить за факс-аппарат пару сотен долларов, – сказал добродушно адвокат, передавая копию Баку.

– Управление шерифа не имеет даже пары долларов на это.

– Когда-нибудь у вас не будет даже патрульного отряда. – Девон сделал жест в сторону зеркального окна. – Я видел, как прошел тягач. Дай-ка мне подумать… Это был Крис Джансен.

– Ты угадал. Почему ты не окажешь городу услугу и не заберешь его с собой в Миссоулу?

– Его дядя там не мэр… Шериф только посмотрит на него и сразу отошлет обратно. – Адвокат сел на край своего стола. – Ну, шериф, ответь мне на тайну недели, нет, черт возьми, тайну года. Это Лора или просто редчайшее совпадение?

– Еще не знаю, – ответил тот спокойно и безразлично.

– А что, если она не Лора? Я никогда не знал Лору, только один раз случайно видел ее. Но я слышал, что у нее лицо ангела, а душа сатаны. Но эта, новая… Похоже, она имеет и лицо ангела, и его сердце. Она кажется милой, привлекательной. Своего рода невинный младенец.

Оказалось, что адвокат разбирался в характерах лучше, чем Бак мог подумать. После пяти минут пребывания в обществе Карли он дал ей точную характеристику.

– А ты что думаешь? Какая разница, Лора это или нет?

– Черт, я не игрок в азартные игры, шериф. Я могу предположить, что несчастный случай превратил ее в другую женщину. С другой стороны, она может быть совершенно иной, если она – действительно Карли Джонсон. Случаются и более странные вещи.

– Поэтому она продолжает напоминать мне Лору, – сказал Бак хмуро.

Девон рассмеялся.

– Она не из тех, кто жаждет вступить на Лорину стезю, не так ли? И если половина из того, что я слышал о ней, верно, то я не могу винить Карли за это. – Он встал со стола, когда Бак направился к двери. – Если понадобится факс, когда я буду в Миссоуле, у доктора Томаса есть ключ. Он может впустить тебя сюда.

Поблагодарив его, Бак вернулся в полицию, чтобы сравнить обе копии. Его подозрения не подтвердились. Копии документов были идентичными.

Что же дальше?

Полторы недели из двух, обещанных Карли, прошли. Он может получить ответ из ФБР об ее отпечатках пальцев, но скорее всего он ничего не узнает, пока она здесь.

Но, черт его возьми, он не готов отпустить ее!

Раздался стук в дверь. На этот раз Харви подождал добрых тридцать секунд, прежде чем войти.

– Я посадил Криса за стол на пару недель, – объявил он. – И за это время, родственник он мэра или нет, ему придется заплатить, по крайней мере, часть убытков. Если его дядя не хочет расставаться с деньгами, мы можем вычесть их из его зарплаты.

– Звучит отлично. – Бак отложил в сторону свидетельства о рождении и сделал приглашающий жест. – Садись.

– Как дела с мисс Джонсон? – Харви всегда был безукоризненно вежлив, даже с теми, кого арестовывал, и он был хорошим сотрудником. Он не намеревался сделать карьеру и дослужиться до шерифа, считая себя плохим администратором, но это было не так. Во всяком случае, с проблемами, возникающими в городке, как, например, с Джансеном, он справлялся не хуже шерифа.

Взглянув на него, Бак кратко изложил ему все, что знал. Когда он закончил, Харви спросил:

– Что ты собираешься делать?

– Я задавал такой же вопрос себе, когда ты вошел. У тебя есть какие-нибудь идеи на сей счет?

– Ты не думал поехать в Сиэтл, поговорить с людьми, которые знали ее до несчастного случая?

Бак покачал головой.

– Ты думаешь, она уже не делала этого?

Харви не смутил его скептицизм.

– Я уверен, что она говорила, но она не полицейский. Она не целенаправленно задавала вопросы и не сумела получить нужную информацию.

Вероятность такого развития дела Бак не предусмотрел. Разве отказывалась Карли слушать то, что он говорил, только потому, что это ей не нравилось? Возможно, Бак сумеет узнать то, о чем не знала Карли. Он возьмет пару дней отпуска, слетает в Сиэтл и поищет там. Если Карли согласится, он осмотрит ее квартиру, ее вещи, – такие, как, например, кулон, который он нашел в ее машине и который определенно принадлежал Лоре.

– А что ты пытаешься сделать сейчас? – спросил Харви. – Доказать, что она – это Лора, или что она не Лора?

– Не имеет значения. Она не собирается признавать, что она – Лора Фелпс до тех пор, пока я не докажу, что она не Карли Джонсон. А так как существует вероятность, что она – Карли… – Бак покачал головой. – Она никогда не согласится, что она Лора.

– А что насчет ее семьи?

– Она говорит, что у нее нет никого, что ее родители умерли, а она – единственный ребенок.

Бак потер большим пальцем печать, удостоверяющую, что свидетельство о рождении Карли – точная копия.

– Мы знаем, что это свидетельство подлинное, что действительно был ребенок по имени Карли Джонсон, родившийся тридцать два года тому назад в Далласе. Может быть, Марк и Хелен Джонсоны еще живы…

– И если они живы, они могут сказать тебе, их это дочь или нет.

– Значит, нам придется найти их. – Это не было слишком трудной задачей, как сначала казалось. Свидетельство о рождении давало им полное имя Джонсонов, дату и место рождения. Все, что надо было сделать, – это дозвониться до шерифа Кроудера в соседнем округе и попросить пропустить эти данные через компьютер. Если Марк и Хелен еще живы и имеют водительские права, выданные в США, это сразу выявится.