Текст книги "Пробуждение души"

Автор книги: Аманда Дойл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Я не хочу видеть его.

– Это только озеро, одно из красивейших. Тебе понравится, – ответил Бак безразлично.

– Мне оно не понравится. Отвези меня назад, в город, Бак. Я не хочу ехать туда.

Бак взглянул на нее. Он не был на самом деле так непреклонен и холоден, как можно было предположить по выражению его лица. В его глазах было сожаление, вина за причиняемую боль. Но в них была и решимость.

– Мы не останемся там долго.

– Я не хочу… – Глубоко вздохнув, Карли постаралась успокоиться. Без обоснованных причин он не послушает ее. Он не собирается поворачивать назад и везти ее обратно. И не собирается принимать во внимание ее немотивированный протест, вроде: «Я не хочу туда ехать».

Но она действительно не хотела видеть место, где Лора и Бак занимались любовью. Она не хотела стоять рядом с озером, к берегам которого тянуло Лору, не любящую природу Лору. Карли не хотела знать, где это было, где она искушала судьбу и Бака, проявляя свои эксгибиционистские склонности.

Карли не хотела думать о Баке с Лорой.

Дорога повернула еще один, последний раз и закончилась на травяной лужайке. Там росли старые сосны, а под сентябрьским солнцем желтела осенняя трава. На земле были разбросаны банки из-под пива, обертки от продуктов, осколки разбитой бутылки.

Бак выключил двигатель и вышел из машины, но Карли не двинулась с места. Она не могла. Отсюда она не видела озера. Карли знала, оно должно быть впереди, за небольшим холмом, но она не собиралась идти туда.

Бак открыл дверцу, наклонился внутрь и расстегнул ее ремень, потом взял Карли за руки и вытянул из машины, захлопнув дверцу ногой. Теперь она пыталась помочь ему. Чем быстрее они одолеют подъем, тем быстрее Карли сможет покинуть это место. Но ноги не повиновались ей, и Карли чувствовала, что не смогла бы идти дальше, если бы Бак не поддерживал ее.

Они остановились на вершине холма. Бак, обхватив ее за плечи одной рукой, другой крепко сжимал ее руку.

Бак назвал это место одним из красивейших в штате, но мало кто согласился бы с ним. Вокруг не было ничего красивого. Озеро было небольшим, вода мутной, темной, угрожающей, сильный холодный ветер гнал по небу зловещие тучи.

Все вокруг было недобрым.

Зловещим.

Бак отодвинулся от Карли, отпустив ее руку.

– Мы обычно шли вон туда, – сказал он голосом безразличным и равнодушным, указывая в направлении маленькой бухточки на противоположном берегу. – Мы приходили днем…

– Нет, – прошептала она. – Нет. Я не хочу слышать это! Я не хочу знать! – Оттолкнув его, Карли побежала вниз по холму. Она должна была выбраться из этого места, уйти от связанных с ним страха и боли. Она слышала, как Бак звал ее по имени, слышала позади его шаги, но только ускоряла бег. Карли добежала до машины и, задыхаясь, дрожа, лихорадочно рванула на себя ручку чертовой дверцы. Подбежавший Бак обнял ее и, крепко держа, притянул к себе.

– Все хорошо, – прошептал он. – Дорогая, все хорошо.

Карли могла бы поверить ему, могла бы перестать бояться и не испытывать отвращения, могла бы погрузиться в его объятья и дать ему успокоить себя. Она могла бы…

Если бы он не поцеловал ее.

Его поцелуй был успокаивающим и нежным, но Карли не могла вынести его здесь, где для него так просто было поверить, что она была Лорой, той Лорой, которую он ненавидел, но с которой не мог расстаться даже тогда, когда она ушла от него.

На то, чтобы оттолкнуть Бака, Карли израсходовала последние силы.

– Не смей дотрагиваться до меня, – выдохнула она. – О Боже, увези меня отсюда. Пожалуйста!

Бак молча открыл ей дверцу, завел мотор, и они отправились в обратный путь.

Карли дрожала. Ни одно другое место не производило на нее такого тяжелого впечатления. Это было ужасное место… Но более трех лет назад она приходила сюда регулярно. Бак и она приходили делать на берегу то, что она не могла вспомнить. А как насчет озера, которое притягивало ее тогда? Его природа была такой же темной и отталкивающей, как и ее собственная? Заниматься любовью в таком зловещем месте Лору влекла извращенность?

А как шерифа? Карли взглянула на него. Он держал руль обеими руками, суставы его пальцев побелели. Он явно был разъярен, но на кого? На нее? На Лору? На самого себя? Карли не могла угадать и не смела спросить.

Бак свернул с дороги в своей переулок. Может быть, он хотел захватить что-нибудь, прежде чем вернуться с нею в гостиницу? Конечно, он отвезет ее назад. Конечно, Бак не будет проводить с нею остаток дня, если он даже не желает взглянуть на нее, заговорить с нею, думала Карли.

Но тут Бак прервал молчание, почти приказав Карли идти в дом. Сам он последовал за ней. Там Бак стянул пиджак, бросил его на стул, швырнул ключи на кофейный столик с такой силой, что они соскользнули с другого края, и резко опустился в кресло-качалку. С помощью дистанционного управления он включил телевизор, перебрал каналы, пока не нашел футбольный матч, и направил все свое внимание на игру.

Карли долго стояла около двери, не зная, что делать: войти и сесть или выйти из дома. Ей следовало бы знать, подумал Бак, что если она уйдет, то он пойдет за нею. Он не позволит ей одной добираться до гостиницы.

Бак не понимал ее реакции там, у озера. Лора никогда не боялась этого места. Оно нравилось ей, и она тянула его туда десятки раз. Лоре там было хорошо.

Но Карли не была Лорой.

Или была?

Не отрывая глаз от телевизора, Бак потер царапину на руке, которую оставила ему Карли, когда тянула его от озера. Царапина причиняла боль, но он не переставал трогать ее. Небольшая боль отвлекала его, удерживала от того, чтобы встать и, подойдя к Карли, попытаться успокоить ее.

Отталкивать его – это была одна из «игр» Лоры. Манипулировать, дразнить, играть, соблазнять, а потом уйти прочь, промурлыкав грудным голосом:

– Прости, дорогой, я передумала. – Это служило демонстрацией ее власти над ним, которой она пользовалась нечасто, но достаточно, чтобы заставить его презирать эти игры. Достаточно для того, чтобы презирать ее.

Но Бак не презирал Карли.

Она не хотела его обидеть. Он знал это так же точно, как свое имя. Она была расстроена, почти в панике, и это была его вина, потому что он заставлял ее идти к тому месту, на которое она не в силах была смотреть.

Искоса Бак посмотрел на нее, и остатки его раздражения улетучились. Карли выглядела такой растерянной и смущенной… Положив пульт дистанционного управления на стол, он поднялся с кресла, медленно подошел к ней и остановился на некотором расстоянии. Карли посмотрела на него, вздохнула, потом отвела взгляд. Он не смог бы подойти к ней. Он не дал бы ей еще один шанс отвергнуть его. Но если она хочет его…

Вздохнув еще раз, Карли снова посмотрела на него, и Бак ответил нерешительной улыбкой. Это определило исход дела. Тихо всхлипнув, Карли подалась вперед, прямо в его объятия, спрятав лицо на груди Бака.

– Это место напугало меня, – прошептала Карли; его рубашка приглушила ее голос.

– Все хорошо, тебе не придется идти туда снова.

Бак долго держал ее, чтобы унять ее дрожь, ее трепет. Понемногу она согрелась, дрожь прекратилась, но Бак все еще обнимал Карли, слушая ее дыхание, чувствуя, как она расслабляется.

Наконец, когда Карли взглянула на него, он поцеловал ее; она прижалась к нему крепче и ответила на поцелуй. Карли была грустна, и у нее внезапно появились слезы. Когда Бак почувствовал их вкус на губах, он поднял голову.

– Что с тобой, дорогая? – прошептал он.

– Я не Лора, – ответила Карли дрожащим голосом. – Я не твоя Лора, я не смогу быть для тебя ею.

И это было причиной ее слез? Бак поздравил себя.

– Я не хочу той Лоры, которую я знал прежде. Я хочу тебя.

– Ты уверен? Когда ты поцеловал меня у озера…

– Я целовал тебя.

– Правда? Если бы у меня было другое лицо, другое тело, я бы не выглядела так, как Лора, а ты твердо знал, что я кто-нибудь еще… ты бы все равно хотел меня?

Бак откинул волосы с ее лица и вытер слезы, которые текли по ее щекам.

– Послушай меня. Я не хочу Лору и не ищу ее в твоем лице… Боже мой, это больше страшило бы меня, чем привлекало. Мне нет дела до того, как ты выглядишь. Меня не волнует, каким именем ты себя называешь. – Его последние слова потерялись в новом поцелуе. – Я хочу тебя. Только тебя.

Карли поверила ему. Может быть, потому что хотела этого, нуждалась в нем, но она поверила ему. Возможно, Лора исчезла из Новера, и судьба забросила ее сюда затем, чтобы она и Бак могли разделить эти минуты. Это блаженство. Эту любовь.

Их поцелуи продолжались – теплые, страстные, сводящие с ума поцелуи, которые причинили ей давно забытое наслаждение, делали ее грудь более округлой, а соски – твердыми. Когда Бак взял ее груди в свои ладони, у Карли вырвался стон, а когда он убрал руки и снова притянул ее ближе к себе, Карли опять застонала.

– Я хочу тебя, Карли, – прошептал Бак; его дыхание согревало и щекотало ее ухо. – Я не знаю… было ли у тебя это, и ты сама не помнишь…

Все еще держа ее руку, Бак долго изучающе смотрел на Карли. Она выглядела, как юная невинная девушка: ее щеки пылали, в глазах виден был испуг, губы немного распухли, – и одновременно это была женщина, и красивая женщина, которая ничего не помнила о том, как любят, как соблазняют, какие радости это сулит. Женщина, которая была не расположена позволять мужчинам, с которыми она встречалась, освежить ее память. И это была женщина, которая так верила Баку, что позволяла ему это сделать.

Неожиданно для самого себя Бак тоже почувствовал себя молодым, неопытным и неловким. Он почувствовал разницу между близостью с женщиной, которой увлекся, и уступкой женщине, которую не любил.

– Я никогда не чувствовал этого раньше, – прошептал он.

Ее глаза расширились, она притянула его голову к себе и поцеловала его нежно и ласково, и при этом – страстно.

Бак повел ее через холл в свою спальню. Она без сомнения следовала за ним, доверчиво наблюдая, как он задергивает шторы, чтобы в комнате царил полумрак. Боже, она выглядела такой покорной… А вдруг он разочарует или обидит ее? Что если…

Его способность думать, сомневаться, задавать вопросы исчезла через десять секунд – время, которое потребовалось Карли, чтобы взяться за кромку своего свитера и медленно стянуть его через голову. Под ним на ней был лифчик, светлый, тонкий, обильно украшенный кружевом. Карли не торопилась, и узкие полоски соскользнули с ее рук и упали на пол рядом со свитером.

Движения Карли были соблазнительными, взгляд ее глаз совершенно невинным. Бак подошел к ней, крепко обнял ее, и Карли прижалась к нему вся, так, что он мог ощущать гладкую кожу ее плеч и нежные округлости грудей.

Бак медленно поцеловал ее, стараясь продлить сладость момента. Он никогда не был близок с женщиной совершенно неопытной, но намеревался доказать ей, что она будет наслаждаться каждой секундой их близости. Он собирался целовать ее до тех пор, пока она не вспыхнет, ласкать ее, пока она не ослабнет, возбуждать ее, пока она сможет выносить это, а потом он собирался удовлетворить ее так, чтобы она заплакала.

Бак собирался научить ее любить. Черт, он и сам собирался научиться кое-чему.

Как заниматься любовью.

Как делать это по-человечески.

Как держать себя под контролем.

Дальше все было сказочно хорошо. Их поцелуй заставил Карли трепетать; почти до боли, но не так, чтобы это нельзя было вытерпеть. Он хотел ее, но не дико, страстно, не так, словно он умрет, если не возьмет ее. Он был горяч, но эта горячность не угрожала захватить его целиком.

Бак гладил ее кожу, такую гладкую и нежную; осторожно зажав соски зубами, он омыл маленький пик языком, сделав его твердым. Черт побери, очень долго Бак не знал, что это такое, любить ту, о которой хочется заботиться, забыл, что возбуждая ее, он возбуждается сам. Но это было прекрасно.

Карли не знала, что она ждала. Чтобы мужчина, который прекрасно разбирается в сексе и знает все его способы, соблазнил ее? Или она ждала нежную страсть? Или утоление неодолимого зова плоти?

Но Карли не ожидала, что почувствует нечто особенное. Она не ожидала тихого стона Бака, когда скользнула рукой под его рубашку, дрожи в его мускулах, когда она гладила его; Карли не ожидала такой силы волнения…

До этого она не думала о любви. Ни о его, ни о своей. Карли не знала, любит ли он ее. Это страшно мучило ее. Но, Боже, помоги ей, она-то любила его.

Неловко потянув за ткань, Карли стащила с него майку, потом гладила его грудь, ощущая его ровную кожу, упругие мышцы, двигаясь рукой ниже, к ремню джинсов. Вдруг оробев, она отдернула руку, но Бак задержал ее и повел еще ниже. Карли хотела снять с него джинсы и без помех ласкать его горячую, трепещущую плоть.

У Бака перехватило дыхание от ее нерешительной робкой ласки. Все, что бы она ни делала: каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждая ласка – все возбуждало его. Глаза его плотно закрылись, и он словно окаменел в блаженной истоме.

Не так. Бак не хотел таким способом, не хотел, чтобы его трясло, не хотел, чтобы его тело предавало его. Бак призвал все свои силы, ласково отстранил Карли, восстанавливая контроль над собой, чтобы замедлить удары сердца, притушить пламя страсти. Но когда Карли обхватила его лицо ладонями и поцеловала его так нежно, так неумело, он понял, что больше не владеет собой.

Бак сбросил свою и ее одежду, уложил ее на постель и лег рядом, лаская ее. Он заметил маленькие шрамы на гладкой смуглой коже, тонкие белые линии – следы аварии, в которой она чудом уцелела. И Бак целовал их. Шрамы не испортили ее тела: она была прекрасна.

Ее дыхание участилось, а тело откликалось на его малейшее прикосновение, и он был уже на грани своих сил. Двигаясь между ее ног, он перенес тяжесть тела на руки, осыпая ее сладостными поцелуями.

Это было больше, чем Бак хотел, больше, чем он ожидал. Их близость была приятной и нежной, кроткой и ласковой. Она была страстной. Их близость была вызвана не просто желанием, вожделением. Эта близость принесла Баку самые острые ощущения, какие он когда-либо испытывал.

Их близость была неистовой.

Умелый. Опытный. Карли подумала, что Бак действительно оказался таким, и блаженная улыбка коснулась ее губ. Он точно знал, как коснуться ее, где поцеловать, как двигаться внутри нее, чтобы привести ее в восторг. Обняв Карли, Бак показал ей, как войти в ритм его глубоких, наполняющих ее толчков, как обострить страсть, потом усилием воли ослабить ее и усилить снова. И своим хрипловатым низким голосом он ободрял и поощрял ее, успокаивая Карли, шепча ей на ухо самые ласковые и нежные слова.

Наконец они достигли высшей точки наслаждения. И даже когда дрожь прошла, бешеные удары сердца замедлились, а неровное дыхание стало глубоким и спокойным, Бак все еще держал ее в своих объятиях, ласкал ее легкими нежными прикосновениями и целовал нежными поцелуями.

Никогда Карли не чувствовала себя в большей безопасности, чем в его объятиях.

Никогда она не испытывала таких ощущений.

Никогда за эти три года она не чувствовала такого страстного желания жить.

Бак лежал рядом с Карли, глядя, как она спит, слушая ее ровное мерное дыхание. Он выскользнул из постели, надел джинсы, потом натянул на Карли одеяло. Минуту он все еще стоял над ней, нежно поглаживая разметавшиеся по подушке волосы, потом резко повернулся и вышел из комнаты.

Все изменилось за последний час. Все. Утром в гостинице, на озере, даже здесь, в доме, Бак был абсолютно уверен, что женщина, которая называет себя Карли, на самом деле Лора Фелпс. Он шел в спальню совершенно уверенный, что он собирается заниматься любовью с Карли, которая на самом деле была Лорой.

И он вышел из спальни точно так же уверенный, что Карли никогда не была Лорой.

Вчера она спросила его: «Разве я чувствую, как Лора?» Нет, ответил ей Бак. Нет, но…

Карли Джонсон, женщина, с которой он только что был близок, которая спала в его постели, в которую он влюбился, никогда не была Лорой Фелпс.

9

Имело ли это значение? Имело ли значение, что Карли не была Лорой? Сказалось ли это на его чувствах?

Будет ли он и дальше близок с нею?

Ничто не могло заставить его отказаться от этого.

Но тут вновь возникли вопросы, которые он было отбросил как несущественные. Например, почему она указала неверный прежний адрес в своей анкете при приеме на работу? Почему она обманывала насчет школы и колледжа, в которых училась? Почему указала несуществующего адвоката? Почему три года назад она пришла к решению стать другим человеком?

Быть может, она совершила какое-то преступление? Если так, то ее отпечатки пальцев, скорее всего, есть в картотеке ФБР, и они известят его…

Бак словно очнулся. Карли – это бежавшая преступница? Ни в коем случае. Он мог бы поручиться за нее своей репутацией. Он мог бы поставить на кон свое будущее.

Может быть, она скрывалась от кого-нибудь: от мужа, любовника. Может быть, она оказалась в опасной ситуации и была вынуждена скрываться ради собственной безопасности. Или она просто решила начать жизнь сначала, новую жизнь, безо всяких воспоминаний о былом…

Итак, что же он должен теперь делать? Исследовать скрытую подоплеку ее поступков? Попытаться доказать, что она – Лора? Или отбросить все мучительные сомнения и прекратить все поиски? Бак сказал ей, что теперь она Карли навсегда. Доказательство того, что она была Лорой, не изменят суть той женщины, которой она стала теперь. Доказательство того, что она – Карли, также ничего не изменит. Не имеет значения, как она называет себя. Она все равно останется для него очаровательной, любящей женщиной.

Ее жизнь останется тайной даже для нее самой.

Существовало только одно дело, которое ему надо было сделать сейчас же, только одно место, где ему надо было побывать, только один человек, на котором надо было сконцентрировать свое внимание. Всем остальным он займется позже.

Они займутся вместе.

Карли чувствовала себя до смешного робко, когда несколькими часами позже присоединилась к Баку на кухне. Она оделась, волосы были гладко зачесаны, и, посмотрев на нее, никто не смог бы сказать, что совсем недавно она испытала любовную страсть. Тем не менее, Карли чувствовала себя не в своей тарелке: у нее не было никакой практики поведения с мужчиной после близости с ним.

Бак был одет только в джинсы и подпевал радио приятным баритоном, раскладывая продукты для ланча. Когда Бак увидел Карли, он перестал петь и так самодовольно и удовлетворенно ухмыльнулся, что Карли рассмеялась и сразу расслабилась.

– Думаешь, ты действительно такой умелец? – спросила Карли, подходя, чтобы помочь ему. Его усмешка стала еще шире. Карли покачала головой с притворным ужасом. – Мужчины и их эгоизм.

– Скажи мне, что это было лучше, чем у тебя когда-либо было. – Прежде чем Карли смогла ответить, Бак угрожающе поднял палец. – Помнишь, ты стонала: «Пожалуйста»?

Взяв два стакана из буфета, Карли возразила:

– Это был ты, шериф. Я не могла вымолвить ни слова.

Его усмешка поблекла, и Бак посмотрел на нее.

– Скажи мне, – попросил он настойчиво.

– Это было лучше, чем у меня до этого было, – искренне ответила Карли, а потом добавила: – По крайней мере, по последним воспоминаниям. – Она подождала, не улыбнется ли Бак, но он не улыбнулся. – Шучу, ведь последние воспоминания – мои единственные.

Но Бака это не позабавило. В его голосе зазвучали металлические нотки.

– Будет ли беспокоить тебя, если все останется так, как есть? Если ты никогда не вспомнишь свое прошлое? Если ты никогда не узнаешь, Карли ты или Лора?

Карли была занята: она наполняла стаканы, расставляла тарелки и приборы, избегая его испытующего взгляда. Наконец она взглянула на него:

– Ты и я во многом похожи, Бак. Мы оба были вынуждены отбросить свои мечты, мы оба лицом к лицу столкнулись с тем, что не можем жить так, как хотим. Ты был вынужден прервать спортивную карьеру и создать для себя новое будущее. Я потеряла мое прошлое. Может быть, когда-нибудь оно вернется, и я вспомню, что я была Лорой. Если это произойдет, прекрасно. Но я не собираюсь строить свою жизнь наобум. Если я лишена прошлого, я буду жить в настоящем. Тогда я смогу смотреть вперед, в будущее.

Бак положил на тарелки сандвичи, покрытые расплавленным сыром, потом поставил тарелки на стол. Когда Карли присоединилась к нему, Бак угрюмо спросил:

– Ты хочешь, чтобы я бросил все это?

Бросить доказывать, что она была Лорой. Не пытаться вернуть ее личность, которую она потеряла три года назад. Прекратить поиски теперь? Потому что после близости с ней он уверился, что она не была Лорой? Потому что он знает, как отчаянно она не хотела быть Лорой? Или из-за того, что не хочет признать вероятность того, что снова имеет дело с Лорой?

– Я бы хотела знать, – сказала Карли спокойно.

– Меня не волнует, кто ты такая.

Карли нежно улыбнулась.

– Спасибо. Но меня это волнует. Даже если я не смогу вернуть мою прошлую жизнь, я хотела бы знать, как эту жизнь прожила.

– Даже если тебе не понравится то, что ты обнаружишь?

– Я смогу с этим справиться.

Но с чем я не смогла бы справиться, добавила Карли про себя, это то, что ему не понравится то, что он узнает. Если он отвернется от нее? Если он больше не будет хотеть ее? Это могло случиться, и с этим ей придется считаться. Бак ничем не намекнул, хотел ли он, чтобы она осталась; он не говорил, что хотел бы видеть ее рядом на следующей неделе, тем более в следующем месяце или в следующем году. Он не давал Карли оснований уверовать, что она ему ближе, чем другие его женщины.

Да, Бак назвал ее «особенной». Он занимался с ней любовью, как будто она действительно очень необычна.

Но этот комплимент, приятный, как и все комплименты, не был обетом, обещанием любить навсегда. А несколько часов близости – важнее ли они для него, чем близость с другими женщинами?

Что может быть хуже, размышляла Карли мрачно, чем жить без него? Без него и без принадлежащего ей прошлого, даже не зная своего настоящего имени?