Текст книги "Люби в тишине (СИ)"
Автор книги: Аля Морейно
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
Глава 10
Оля
Можно сколько угодно закрывать глаза и мечтать о том, что Ковалёв изменился. Увы, недаром говорят: “Горбатого могила исправит”. Сколько дней прошло, в ушах всё ещё звучат его заявления:
– У меня непростая семья. Я не могу привести в дом ребёнка и сказать: “Это – моя дочь”.
– … когда спустя несколько лет неожиданно появляется женщина и говорит, что когда-то давно родила от мужчины ребёнка, то её слова нередко ставятся под сомнение. Особенно, если мужчина из обеспеченной семьи. И если я тебе верю, то другим людям нужны доказательства, что Алиса – действительно моя дочь, а ты – не охотница за состоянием.
Думала, что за последние годы я нарастила броню и больше не поведусь на такого рода плевки, но что-то не срабатывает. Мне больно! Будто душу залили кислотой, которая жжёт и разъедает всё внутри меня.
Сколько таких шуточек отпустил в мой адрес Гена? Не счесть. Было обидно, но не было этой адской боли, не было слёз. А после слов Ковалёва мне всё время хочется плакать…
И на фоне этого – постоянные комплименты с его стороны, недвусмысленные намёки и прикосновения… То сзади подойдёт и обнимет, то за руку возьмёт. Неужели Валера думает, что, удочерив Алису, он получил какие-то права на меня? Я по-прежнему кажусь ему наивной доступной дурочкой, с которой можно приятно провести время в постели, а потом с лёгкостью облить грязью, если кто-то заподозрит его в связи с убогой домработницей?
Поездка на защиту диплома стала для меня настоящим испытанием. Видимо, воздержание длиной в неделю для Ковалёва противоестественно, и он рассчитывал развлечься со мной. Но он не учёл главного. Может быть, я почти ничего не добилась за последние четыре года, но совершенно точно многое в этой жизни поняла и переосмыслила. Я больше никогда не стану игрушкой богатенького мажора. Садовник, строитель, сантехник, дворник – да кто угодно, лишь бы это был обычный человек, который будет воспринимать меня как равную! Теперь у меня – пожизненное табу на тех, кто стоит выше меня на социальной лестнице.
И Ковалёв в чёрном списке – первый! Он – всего лишь отец моей дочери. И никакая сила не затащит меня больше в его постель.
* * *
Сегодня мне предстоит ещё одно испытание – знакомство с его родителями. Я оттягивала этот момент так долго, как могла. Но Валера поставил вопрос ребром, заверив, что его семья мечтает познакомиться с его дочерью. И мне ничего не остаётся – я вынуждена согласиться. Потому что, рассказав ему о ребёнке и позволив себе взять от него деньги, я попала в кабалу. Это не хорошо и не плохо, это – жизнь.
У каждого ребёнка есть двое родителей. И их взаимоотношения – это постоянный компромисс. Один – что-то даёт и просит что-то взамен, другой – уступает, идёт на поводу и, в свою очередь, берёт что-то нужное ему. Я не понимаю, зачем Валере от меня дочь, но он, кажется, получает удовольствие от общения с ней. Разве это плохо или как-то ущемляет меня?
Я тоже выигрываю от этого компромисса. Ведь деньги Ковалёва откроют мне возможность заняться развитием Алисы и в перспективе отказаться наконец-то от швабры и пылесоса и устроиться на работу по специальности. Когда есть уверенность, что у ребёнка завтра будет кусок хлеба и тарелка супа к обеду, можно начать думать о собственном развитии и карьере.
Мне придётся познакомиться с семейством Ковалёвых, и я просто принимаю это как факт. Информации о них у меня немного. Отец, как говорится, “владелец заводов, газет, пароходов” – крупный бизнесмен, владеющий промышленными и торговыми предприятиями в разных отраслях. Его состояние оценивается в такую сумму, которая не умещается в моей голове. В тысячный раз удивляюсь, как меня вообще угораздило связаться с таким семейством и почему его высочество наследный принц обратил на меня внимание, а вдобавок не отказался от моей дочери. Мог бы тихонько давать деньги – и всё…
Долго не могу выбрать нам с Алисой наряды. Хотелось бы, чтобы моя кроха им понравилась…
Валера встречает нас неподалёку от дома.
– Я без машины. Тут близко, на соседней улице. Принцесса, дотопаешь ножками сама?
Не сомневаюсь, что его напрягает передвижение в столь медленном темпе, но носить дочь на руках без необходимости я запретила. Не знаю, правда, соблюдает ли он мой запрет, когда гуляет с ней без меня…
– Оля, не волнуйся. Мои родители – нормальные современные люди. Уверен, они вам с Алисой понравятся.
Легко сказать… Даже Болтянские при всей их напыщенности кажутся куда более обычными людьми, чем Ковалёвы. Но и они с такими, как я, обращаются, как с пылью…
Всю дорогу уговариваю себя, что ничего страшного не случится, если я им не понравлюсь. Я вовсе не ищу в их лице родню, мне ничего от них не надо. Этот визит нужно просто пережить и уйти с гордо поднятой головой. Мне плевать, сколько у них денег на счетах и какое место в списке богачей они занимают. Мне нет до этого дела. Я даже не в горничные к ним наниматься иду!
Охранник открывает нам калитку, и мы попадаем в очаровательный двор. Цветут фруктовые деревья, клумбы пестрят тюльпанами, нарциссами и ещё какими-то весенними цветами, названий которых я не знаю. Всё ярко, но в то же время со вкусом. Видимо, у них хороший флорист и садовник.
Когда мы подходим к дому, дверь открывается, и на пороге появляется красивая молодая женщина. Внешнее сходство не оставляет сомнений, что это и есть Валерина мама. Такие же выразительные серые глаза и вьющиеся волосы, собранные в красивую высокую причёску. Её возраст определить трудно. Для матери двадцатипятилетнего парня она кажется слишком молодой, скорее годится в старшие сёстры.
Женщина пристально рассматривает меня и Алису.
– З-здравствуйте, – заикаюсь, не в силах подавить волнение.
– Добрый день, – произносит без тени любезности, и мне хочется провалиться под землю.
Что бы Валера ни говорил, я и не надеялась на приветливый приём.
– Мама, познакомься, это – Оля и моя дочь Алиса. А это – моя мама, Оксана Васильевна.
– Оч-чень приятно, – бормочу севшим голосом.
– На тебя похожа, – говорит хозяйка сыну, глядя на мою дочь. – Проходите. Все уже в сборе.
Посреди гостиной стоит массивный стол, накрытый закусками. Во главе стола возвышается довольно молодой мужчина. По фотографиям в интернете он казался мне старше.
Валера знакомит нас с отцом, а я чувствую себя мышью в клетке, предназначенной для кормления хищных птиц. Когда мы были в зоопарке, то я обратила внимание на трупики хвостатых, и мне пояснили, что их специально выращивают, чтобы кормить ими пернатых великанов.
– Я – Полина, – вскакивает из-за стола девочка-подросток и подходит к нам, не ожидая церемонии представления. – Вау! Какая классная малышка!
Она хватает Алису на руки. Моей дочери сегодня уготована роли живой куклы. Надеюсь, она это как-то переживёт.
Впрочем, кроха вовсе не возражает. Она с интересом рассматривает девочку.
– Прикинь, Алиска, я – твоя тётка. Круто! А миелофона у тебя случайно нет?
Дочь на полном серьёзе отрицательно мотает головой, будто понимает, о чём идёт речь.
– Садитесь к столу, пожалуйста, – командует хозяйка.
Полина опускает племянницу на пол и безропотно возвращается на место. Валера помогает мне сесть и устраивает дочь рядом на специальном высоком стуле, чтобы она могла есть за общим столом. Естественно, принцесса в восторге от своего трона.
Нужно сказать, что с появлением отца моя тихая скромная девочка и вправду превратилась в принцессу. Пока – в лучшем смысле этого слова. И я молюсь, чтобы он её не разбаловал и не превратил в принцессу на горошине. А ещё с ужасом думаю, что она к нему очень привязалась, но наверняка рано или поздно настанет день, когда Валера наиграется в отца или женится и родит себе правильного ребёнка… Как изменится тогда его отношение к дочери? И сможет ли она это спокойно пережить?
Первое время все едят молча. Я опускаю глаза в тарелку, периодически поглядывая в сторону Алисы и помогая ей справиться со слишком крупными кусками.
Чувствую на себе колючие взгляды. Они мне неприятны, я их боюсь. Чувствую себя некомфортно в компании этих людей, в этом красивом, богатом и, на первый взгляд, уютном доме. Я хочу в свою крохотную комнатку в доме Болтянских…
– Что ж, Ольга, расскажи нам о себе. Сколько тебе лет, откуда ты родом, где и кем работаешь. Кто твои родители…
Я очень надеялась, что мне удастся избежать подобного рода расспросов. Думала, что Ковалёв уже всё обо мне родителям рассказал. Всё-таки я тут только приложение к Алисе, которая волею судьбы оказалась их внучкой.
– Папа, к чему этот допрос? – пытается оградить меня Валера. – Ты всё и так знаешь. Мы же договаривались!
– Как это к чему? Должен же я понимать, какие гены унаследовала наша девочка.
Это его "наша девочка" коробит. Я всё никак не привыкну к тому, что дочь теперь придется с кем-то делить. Тем более с этими неприветливыми и пугающими меня людьми.
Поднимаю голову. Хочет гены и всю подноготную? Ну окей, мне нечего скрывать. Такая злость берёт – словами не описать. Ненавижу напыщенных индюков-богатеев, которые считают себя людьми первого сорта, а остальных – отбросами.
– Мне двадцать два года. Родилась и выросла в небольшом областном центре. Мои родители – глухие в нескольких поколениях, как и мой старший брат. Я, получается, белая ворона среди них. Папа всю жизнь работает на заводе. Мама погибла два года назад, в аварию попала. Она была учительницей в школе для слабослышащих детей. Что ещё вас интересует?
Николай Гаврилович издаёт какой-то крякающий звук.
– Глухонемые, значит. А у тебя как со слухом? С речью вроде порядок. Ещё и язык довольно острый как для горничной…
Заметил, значит, мой настрой. Проницательный.
– Со слухом у меня всё хорошо. На самом деле глухота передаётся детям от родителей лишь в небольшом проценте случаев. Мне не передалась.
– А Алисе?
– У Алисы тоже со слухом порядок, – чувствую себя как на экзамене, к которому я плохо подготовилась, а препод намерен меня завалить.
– Но с речью, судя по всему, проблемы…
Интересно, как и когда он успел это определить, если нас почти сразу пригласили к столу? Валера наябедничал?
– Речь у неё развивается немного медленнее, чем хотелось бы. Но это вопрос скорости развития, а не его качества. У всех детей свои сроки.
Он опять хмыкает.
– Ну да, у всех свои. Только одни дети едва девять классов кончают и идут раздавать флаеры, подъезды мыть да машины разгружать. А другие – заканчивают университеты с отличием и диссертации защищают или заводами руководят. Чувствуешь разницу?
– Я тоже начала разговаривать относительно поздно, – выдвигаю, как мне кажется, весомый аргумент.
Он снова хмыкает. Спасибо, что не напоминает, что я – всего лишь прислуга и ничего в жизни не достигла. Только вот если бы он научил своего сына предохраняться, я бы ещё год назад закончила столичный технический университет и наверняка работала бы уже программистом. А может, училась бы в магистратуре. И кто знает, как сложилась бы моя учёба и карьера…
– А ты, стало быть, решила пойти по маминым стопам? – очередной вопрос.
– Вы имеете в виду, что я закончила педагогический? Это, скорее, вынужденное решение, я не планирую преподавать. Первый курс я отучилась на том же факультете, что и Валера. А потом пришлось перевестись в свой город на заочное. Выбрала самое близкое к той специальности, которую мне бы хотелось получить.
– Но работаешь в итоге горничной… – не спрашивает, а утверждает, значит, всё уже обо мне знает. – Неужели это выгоднее, чем детей учить?
– Да, работаю горничной, как вы выразились… Но ищу работу программиста. Пока, правда, не очень успешно. Везде хотят от года коммерческого опыта, а у меня – только фриланс.
– А живёшь где? – продолжает допытывать меня хозяин.
– У Болтянских. У меня работа с проживанием, – отвечаю спокойно, мне уже плевать, что он обо мне думает. Разве можно упасть в его глазах ещё ниже, чем он себе нарисовал?
– И на копеечную зарплату горничной ты собираешься растить мою внучку? – скептически прищуривается.
– Почему же собираюсь? Я это делаю уже три года. Надеюсь, со временем буду зарабатывать больше. Плюс алименты, которые положены Алисе по закону.
– Значит, всё-таки рассчитываешь с нас деньги тянуть?
От возмущения я не нахожу, что ответить. Открываю рот, закрываю и так и застываю. Это неслыханная наглость! Я ничего у него не просила. Как он смеет такое говорить, если ничего не знает ни обо мне, ни о моей жизни?
– Папа, ну может, хватит уже? – снова возмущённо вмешивается Валера. – Ты перегибаешь. Вы хотели с Алисой познакомиться, а вместо этого ты зачем-то устроил допрос её маме.
– Коля, Валера прав, – мягко подаёт голос Оксана Васильевна. – Мы приготовили внучке подарок. Если все поели, можем переместиться на диван…
Вечер кажется бесконечным, хотя часы показывают, что я нахожусь в этом доме всего два часа. У меня затекает спина, которую я стараюсь держать всё время прямо. А от искусственной улыбки болят челюсти.
Каждый считает своим долгом потискать мою дочь. Она не в восторге, постоянно требует, чтобы её отдали мне, даже к отцу на руки идти не соглашается. Но стоит мне её взять и успокоить, как дочку снова кто-то забирает.
В итоге кроха устаёт от столь пристального внимания и шумных людей вокруг и начинает реветь.
Николай Гаврилович сбегает, сославшись на необходимость работать, и Валера наконец-то решает, что ребёнку хватит общения с его роднёй.
– Видишь, Алиса всем очень понравилась, – резюмирует он, неся дочь домой на руках. – Зря ты волновалась. Ты же не будешь против, если я иногда буду брать её к нам, чтобы родители могли видеться с внучкой?
– Посмотрим, – отвечаю уклончиво, поскольку его семья положительных эмоций у меня не вызвала.
Если сестра и мама ещё условно адекватные, то папаша – типичный неисправимый сноб голубых кровей, для которого я – мусор. Бедный… Могу себе представить, какая для него трагедия, что у его сына дочь – дворняжка.
“Валерке небось влетело по первое число за то, что был столь неосторожен и залетел”, – хихикаю мысленно.
Глава 11
– Оля, пожалуйста, не обижайся на моего отца. Он хороший, просто сама понимаешь – в шоке от новости о внучке. Только представь: весь из себя добропорядочный семьянин, я – его главный преемник, гордость и всё такое, а тут бац – и внебрачный ребёнок… Можно сказать, удар ниже пояса, пятно на безукоризненной репутации, о которой он так печётся.
Да уж, так ему и надо! Наверное, этому снобу и в страшных снах не снилось, что у сына будет не просто внебрачный ребёнок, а ещё и от убогой горничной. Мечтал наверняка о внуках от девицы с такой же голубой кровью. А тут я со своими бракованными, по его мнению, генами и позорной работой.
– Когда он узнал об Алисе, то на мне оторвался по полной программе, но обещал тебя сегодня не трогать. Немного не сдержался.
Это у них называется “немного”?
– Что значит оторвался? – злорадный хищник внутри меня требует отмщения. – Покричал – и всё? Пальчиком погрозил? Мастер-класс по использованию презервативов провёл? От этого куда больше пользы было бы. А то кто знает, сколько ещё твоих детей бегает вокруг, а ты пока о них не догадываешься?
– Оля! – хватает меня за руку, но я тут же высвобождаюсь. – Ты можешь мне не верить, но я со всеми всегда предохранялся.
Ага, свежо предание…
– Папа остынет и успокоится, – Валера продолжает выгораживать своего отца. – И Алисе хорошим дедом будет, вот увидишь. У меня вообще суперские родители.
Он говорит о них с теплом и любовью. Мне даже немного завидно. Мамы уже нет… Она была очень хорошая и добрая. А об отце я не знаю, что и сказать… Вроде и не сноб голубых кровей, но заскоков тоже хватает. Всё детство мне испоганил своими придирками на пустом месте, уже не говоря о том, что выгнал нас с дочерью из дома. И ведь не позвонил мне с тех пор ни разу, не спросил, как мы живём, не предложил помощи!
Брат боготворит отца и считает, что я должна быть к нему снисходительнее, мол, старику тяжело без мамы. Дима уверяет, что папа интересуется моей жизнью. Но всё это просто слова… Впрочем, о том, через что нам с дочерью пришлось пройти, брат никогда не вспоминает. Мне не нужна его жалость, но хотелось бы получить от него хоть немного сочувствия. Как ни крути, а он – мой самый близкий родной человек.
Кажется, что мужчины в принципе не способны сопереживать женщинам. Как бы трудно ни было, мы обязаны терпеть все негаразды. Остатки патриархальных замашек в генах или банальный эгоизм?
– Оля… – Валера ставит Алису на землю и подходит вплотную.
Чувствую его руки по бокам на талии, тёплое дыхание теребит челку. По коже бегут мурашки, в груди что-то щекочет. Это всего лишь физиологическая реакция на красивого молодого мужчину. Моего первого и до сих пор единственного. Всё это вполне объяснимо и, наверное, нормально.
Но я больше никогда не позволю чувствам и эмоциям взять верх над рассудком. Поэтому упираюсь ладонями Валере в грудь и аккуратно отодвигаюсь.
– Почему? Почему ты меня всё время отталкиваешь? – перехватывает мои запястья. – Я тебе настолько неприятен?
Странное построение фразы. Настолько – это насколько? Разве неприятие или нежелание телесного контакта можно измерить? Если да, то чем и как?
– Не надо, просто не надо, – выпрямляю руки, устанавливая между нами безопасную дистанцию.
Не хочу объясняться и выяснять отношения. Просто хочу, чтобы он меня не касался…
Валера не настаивает, но выглядит растерянным. Удивлен? Игрушки никогда не отказывали ему? Значит, я буду первой. В прошлый раз по дурости не устояла, но больше ни за что не поведусь.
* * *
Снова и снова просматриваю вакансии и рассылаю резюме. Заколдованный круг. Чтобы устроиться на работу, нужно иметь минимум год опыта. Но чтобы получить этот опыт, нужно устроиться на работу, на которую без опыта не берут.
Иногда меня приглашают на собеседования, но всегда после этого либо отказывают, либо вовсе не отвечают.
Раз за разом открываю приходящие на электронную почту письма без особого энтузиазма… Но однажды получаю интересное предложение. Это не работа, а оплачиваемая стажировка, по окончании которой меня могут оставить в штате.
Отвечаю, получаю пробное задание. Вожусь несколько дней и успеваю закончить в назначенный срок. Дальше всё происходит довольно быстро: меня приглашают на техническое интервью, указывают на ошибки и слабые места моего решения и… всё-таки берут!
Дело остаётся за “малым” – найти квартиру, чтобы съехать от Болтянских, и частный детский сад, который пообещал оплатить Валера… Дедлайн приближается как цунами, но ничего подходящего на рынке аренды жилья не попадается. Всё либо слишком дорого, либо неудачно расположено, либо без мебели, либо грязно…
– Не майся ерундой, переезжайте в мою квартиру, – в который раз повторяет мне Ковалёв.
Ну уж нет! Он туда баб своих водит. Там наверняка зараза на заразе! А я в этот бордель ребёнка привезу жить? Да и с какой стати? Как я буду с ним рассчитываться за жильё? Моей копеечной зарплаты не хватит – я уже знаю, сколько может стоить аренда такой квартиры. Буду платить его же деньгами? Или он потребует от меня оплату другим способом? Ещё чего!
Вслух своё возмущение, естественно, не высказываю. Он очень много мне помогает в последнее время, и я вовсе не хочу казаться неблагодарной.
– Оля, ну это же глупо! – эмоционально настаивает. – Квартира стоит пустая, а моему… нашему ребёнку негде жить.
– Но вместе с твоим ребёнком там буду жить и я. А я тебе никто, ты вовсе не обязан…
– Перестань, – перебивает меня. – Ты как минимум мать моей дочери.
Общаясь на детских площадках с разными женщинами, я успела понять, что родители, живущие раздельно, обычно конфликтуют между собой. И уж точно отец не станет решать проблемы матери… То ли Ковалёв какой-то неправильный, то ли он что-то задумал. И я почему-то больше склоняюсь ко второму.
– Я прошу тебя: переезжайте хотя бы на время, – продолжает настаивать. – Если у меня вам не понравится, подыщешь без спешки что-то другое.
До отъезда от Болтянских остаётся всего один день, они уже мне замену наняли. А я всё ещё без квартиры.
– Подозреваю, что завтра ты потащишь ребёнка в какой-то грязный хостел… Оль, ну это же вообще несерьёзно!
– Думаешь, твоё царство разврата намного чище? – выкрикиваю в сердцах, хотя предпочитаю не вступать с ним в споры. – Да там, наверняка, полный букет венерических болезней притаился!
Валера в ответ смеётся. Мерзавец!
– Не переживай, я вызову клининг, к вашему приезду всё будет блестеть. Хочешь, куплю новый матрас в спальню? Ты вообще можешь поехать туда и выбросить то, что по твоему мнению может быть заражено. Я заменю. Но, между прочим, именно в этой квартире мы дали жизнь Алисе. И оба получили удовольствие от процесса, – он понижает голос, и у меня то ли от интонаций, то ли от нахлынувших воспоминаний по животу бегут мурашки.
Провокатор! И это – ещё одна причина, по которой я не хочу туда ехать. Потому что мне неприятно думать о своём позорном падении и о том, как этот самодовольный тип играл там мной, как куклой… Всё хорошее он давно перечеркнул одной фразой, сказанной друзьям!
– Ты не о том думаешь! – злюсь, но возразить не могу...
– Почему же? Я не против доставить тебе удовольствие снова, – пошло подмигивает.
– Так, всё…
– Значит, мы договорились, что до завтра я организую уборку и после обеда заезжаю за вами? Окей.
– Валера! Мы не договорились! – всё ещё пытаюсь стоять на своём, но понимаю, что он прав.
– Договорились, – не принимает мой отказ. – А ты подумай, что там вам может понадобиться. У меня на кухне с техникой и кастрюлями не очень, я редко там что-то готовил.
Конечно… Он эту квартиру использовал совсем для другого…
* * *
Жизнь меня загоняет в угол, и я опять капитулирую. Мы с дочерью перебираемся в квартиру Ковалёва, которая кишит воспоминаниями… Здесь всё отдаёт тоскливой болью. Спектр эмоций очень широкий. Сердце то замирает, то бьётся с утроенной скоростью. Очень хочется изобрести волшебный ластик и стереть себе отдельные участки памяти…
– Мои уезжают на несколько дней. Погоду на выходных обещают хорошую. Я организую небольшую тусовку для самых близких. Посидим на свежем воздухе. Шашлыки, музычка и всё такое. Будут Марк, Сава и Тимофей с девушками. Хочу познакомить тебя и Алису с ними, – заявляет Валера спустя несколько дней после переезда.
Познакомить меня с друзьями? С Савой, который смеялся и презрительно язвил насчёт нашей связи? Это ведь именно ему Ковалёв сказал ту роковую фразу, которая раскатала меня… Неужели теперь не постесняется признаться, что у него от меня дочь?
Мотаю головой. Я не готова к встрече с этими хищниками! Не готова слушать их насмешки, особенно в адрес моего ребёнка.
– Оля, ну почему ты всё воспринимаешь в штыки? Разве я о многом прошу? Кстати, Город будет с Таней. Думаю, она тебе понравится. И вообще, будет классно, если вы подружитесь.
Город – это Марк? Я его, кажется, никогда не видела. Но помню, что о нём в универе ходили какие-то мутные сплетни – о споре с Ковалёвым на девушку, о какой-то возне вокруг миллионного наследства. И вместе с тем, его считали чуть ли не самым гениальным программистом факультета, и все студентки на него слюни пускали… Тот ещё мерзавец, судя по всему. Разве у такого может быть нормальная девушка?
Мне приходится снова идти на поводу у Валеры. Всё-таки он прав: Алиса – и его дочь тоже, я должна с этим считаться… И если он хочет её показать друзьям, то мне остаётся только привести её к ним и помочь не испугаться шумной компании.
Синоптики не обманывают – погода на выходных и впрямь устанавливается отличная. После недели бесконечных дождей организм особенно остро радуется солнцу и теплу, а глаза жадно фотографируют пестрящие цветами и зеленью клумбы.
Мы приезжаем раньше всех. Ковалёв укладывает дочь на дневной сон в доме, а я помогаю ему нарезать салаты и накрывать на стол. Мясом он, как истинный мужчина, занимается сам.
Наблюдаю за ним со стороны. Он оголён до пояса – снял белую футболку, чтобы не посадить пятна, и светит потрясающим спортивным торсом. Я помню, что раньше он занимался плаванием, оттуда у него широкие плечи, развитая грудная клетка, рельефный пресс. Может, сейчас ходит в качалку, как многие современные парни, заботящиеся о своей фигуре…
Все время неосознанно рассматриваю его. Красивый, сексуальный, совершенный…
– Нравится? – хрипловатый голос вырывает меня из задумчивости.
– Что?
– То, на что ты смотришь, – к хрипоте примешиваются знакомые пошлые нотки.
Он заметил мои взгляды? Смущение пронизывает всё тело. Хочется сквозь землю провалиться… Вместо ответа пожимаю плечами. Щёки горят. Меня спасает приезд первых гостей.
Быстро бегу в дом, умываюсь холодной водой и нормализую температуру лица. Во дворе слышатся громкие приветствия. Просыпается Алиса и даёт мне легальную отмазку, чтобы отсрочить выход к хищникам… Я бы пряталась от них бесконечно, но Валера приходит за нами и ведёт знакомиться.
Волнуюсь не меньше, чем при встрече с родителями. Эти люди – свидетели или даже косвенные соучастники краха моих надежд и иллюзий, ментальные спонсоры позора и издевательств, которые мне пришлось пережить в общежитии. Почему-то мне кажется, что не заведи Сава тот разговор, всё сложилось бы для меня не столь катастрофически…
Парни мне крайне неприятны. Их девицы – вульгарны и отвратительны. За последнее время Ковалёв приучил меня думать о нём как об относительно адекватном человеке. Но если следовать поговорке: “Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты”, то он – так же мерзок, как и эта его компания…
– Оля, сделай лицо попроще. Они тебя не съедят, – шепчет на ухо Валера, притягивая к себе за талию.
Впервые мне не хочется его оттолкнуть. Потому что чувствую себя сейчас будто в клетке с тиграми и нуждаюсь в защите.
Во двор въезжает ещё одна машина. Парень, который выходит из неё и идёт к нам, мне с виду знаком. Конечно, это и есть тот самый Город, я сразу вспоминаю его. Таинственный красавец-блондин, о котором ходило столько слухов и о котором все девчонки говорили с придыханием. Хотя я не любительница светловолосых мужчин, этот определённо хорош… Умные глаза, интеллигентное лицо с чуть высокомерным взглядом.
За его спиной прячется девушка. Рассмотреть её получается не сразу.
Валера выходит им навстречу, жмёт Марку руку и приветствует его спутницу.
– Кукла! Какие люди! Я уже и не чаял увидеть тебя тут. Думал, Город тебя на цепь в подвале посадил и никуда не выпускает, чтобы никто не украл.
У Марка на лице мелькает недовольство, он шепчет беззвучно: “Прибью” и обнимает свою девушку. Не знаю, умеет ли Ковалёв читать по губам, но он тут же меняет насмешливый тон на серьёзный:
– Знакомьтесь, это Оля.
Он поднимает дочь на руки и представляет её гостям:
– А это – моя дочь Алиса.
– Я – Таня, – отзывается девушка, глядя на малышку с улыбкой.
А я наконец получаю возможность её рассмотреть. Первым в глаза бросается разительный контраст с двумя другими девицами.
Она хороша. Я бы даже сказала, безукоризненна: светлые волосы собраны в аккуратную причёску и открывают лицо с тонкими чертами. Ни грана вызывающей косметики – всё очень в меру и в тон, ни капли вульгарности. Элегантная одежда. Осанка королевы, плавные движения. Не удивлюсь, если она – танцовщица.
Валера был прав – в отличие от других гостей, Таня мне нравится. А как Марк на неё смотрит! В его взгляде читаются восхищение, нежность, забота. Не знаю, что у них за отношения, но уверена, что он в неё влюблён и готов носить на руках.
За столом мы садимся рядом. Оказывается, девушка училась на том же факультете. Как и я, она перевелась после первого курса на заочное в другой универ и уже давно работает программистом, что тоже вызывает мой восторг.
– Алиса на Валеру похожа, – замечает Таня. – Прикольная такая.
Я улыбаюсь ей в ответ и киваю.
– Я бы хотела, чтобы мои дети были похожи на Марка, – шепчет с улыбкой.
Ковалёв говорил, что она – его девушка. Значит, они ещё не женаты. Но мне почему-то кажется, что и свадьба, и дети у них – это вопрос скорого времени.
– Вы с Валерой очень красивая пара, – говорит Таня. – Вернее, троица вместе с Алисой.
– Мы не пара, просто у нас общая дочь, – торопливо оправдываюсь.
Это ж надо такое придумать… Глупость какая.
– Почему? Он в тебя влюблён, – огорошивает меня странным предположением.
– Да ну… Где я, а где он, – отмахиваюсь.
Он со мной заигрывает – факт. Но быть парой – это совсем другое. Это, как Марк с Таней – когда между двумя искрит и топит нежностью. Пара – это про любовь… Валерой же движет обычная похоть. Он всегда был таким – кобель без тормозов…
