Текст книги "Люби в тишине (СИ)"
Автор книги: Аля Морейно
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Люби в тишине
Глава 1
Валерий
Заезжаю во двор, паркуюсь кое-как и, подхватив с заднего сидения коробку, бегу в дом.
– Мам, я приехал! – бросаю на ходу и быстро поднимаюсь по лестнице на второй этаж.
Оказавшись в своей комнате, распаковываю коробку. Мощный бинокль – то, что мне сейчас нужно.
С минуту разглядываю его, мельком просматриваю инструкцию, чтобы понять, как его настраивать. Поднимаю жалюзи и направляю обновку на соседский дом, стоящий по диагонали от нашего. Обвожу прибором окна, балкон и двор. Увы, никого.
Скидываю джинсы и свитер, переодеваюсь в домашний костюм и снова берусь за бинокль.
– Валера, спускайся в столовую! – мама стучит в дверь и зовёт меня. – Отец уже подъезжает.
Ужин в нашей семье возведён в ранг ритуала. Что бы ни происходило, а вечером все должны собраться за столом. Исключение – дни, когда у мамы суточное дежурство. Но даже тогда отец настаивает на совместном приёме пищи с детьми.
Это, конечно, немного напрягает, поскольку вынуждает меня регулировать график так, чтобы к папиному приезду оказываться дома. Весьма раздражает, учитывая, что мне – двадцать пять и я давно вышел из детского и даже студенческого возраста. Впрочем, я нередко наглею и забиваю на эту странную традицию, если болтаюсь где-то в городе. Сегодня я вернулся пораньше, поэтому отделаться от ужина не удастся.
Снова направляю бинокль на соседский дом. Замираю, гипнотизируя окна. Она там, дома? Выглянет? Выйдет во двор или на балкон? Новый прибор позволяет заглядывать в комнаты, но все окна, как назло, закрыты жалюзи или плотными шторами.
Внизу слышится шум подъехавшей к дому машины. Ещё пять минут – и придётся выйти к предкам. Подкручиваю бинокль и нетерпеливо вожу от балкона, на котором я увидел её впервые, до выхода в сад и назад. Ну же… Как там у Шиллера [1]?
Выгляни в окно, прошу!
Льет невыносимо.
Я так больше не могу.
Весь промок как псина!
Это, конечно, фигурально. Мне тут сухо и комфортно. Но, чёрт, как же меня ломает!
Наконец мне везёт: открывается балконная дверь, и объект моего наваждения появляется с подушкой в руках. Взбивает её и исчезает в доме, чтобы через несколько секунд выйти с ещё одной и повторить нехитрые манипуляции.
Сквозь бинокль видно настолько хорошо, будто она совсем рядом, не дальше моего балкона. В обтягивающих лосинах и свитере. Такая же стройная и ладная, как четыре года назад… Хочу зарыться носом в её волосы… Они всё так же пахнут апельсинами? Провести бы пальцами по лицу и убедиться, что я хорошо запомнил наощупь шёлк её кожи…
Кто бы мне объяснил, какого чёрта меня заклинило на этой девчонке, если вокруг есть десятки других, которые ничем не хуже? Ответ прост: я – псих.
Вынимаю и раскладываю на кровати остальное содержимое коробки. Камера с цифровым зумом и тренога, на которой я её закреплю. Теперь в моё отсутствие всё происходящее у соседей будет записываться.
Этот сумасшедший, собирающийся играть в шпионские игры, – точно я? Кому сказать – не поверят…
Кстати, позвольте представиться. Меня зовут Валера Ковалёв. Для подчинённых и некоторых коллег – Валерий Николаевич. Руковожу аналитическим отделом в концерне, владельцем которого является мой отец – Николай Ковалёв. Должность свою я получил вовсе не потому, что сынок генерального, а вполне заслуженно, отпахав в этом отделе пять лет рядовым сотрудником.
Папаша мой помешан на двух вещах: на семье и своём концерне, который он создал ещё зелёным мальчишкой в девяностых и прокачал из мелкой купи-продайки до нынешних высот благодаря интеллекту, интуиции и умению пахать. Меня он видит непременно своим преемником, но вынуждает пробивать дорогу наверх самостоятельно, позволяя, без зазрения отцовской совести, обзавестись собственными набитыми шишками и лишь немного подстраховывая на резких поворотах.
Жёны у таких, как мой отец, обычно проводят жизнь дома и интересуются лишь косметическими салонами и прочей бабской лабудой. Но у нас в семье всё не как у всех. Моя мама – врач. И не какой-нибудь недоспециалист, числящийся сугубо для понтов на тёплом месте в частной клинике ради того, чтобы в отведённое для приёма время покрасоваться нарядным медицинским халатиком и новым маникюром. Мама работает в городской больнице и спасает людей. Поэтому её маникюр – это коротко стриженные ногти, покрытые то ли бесцветным, то ли розовым лаком. Я не раз слышал неодобрительные смешки некоторых жён папиных компаньонов на этот счёт. Но маме глубоко параллельно, что думают о ней эти резиновые куклы, которых со временем владельцы непременно заменят на другие – более новые и современные.
Она у меня вообще настоящая мама – добрая, тёплая и мягкая, с которой мне не кринжово пообниматься даже в двадцать пять, если на душе фигово. Удивительное дело – стопудово помогает и становится легче.
Ещё у меня есть сестрица Полина. У нас с ней целых десять лет разницы, но она клёвая. И мне почти не в лом присматривать за ней по просьбе предков.
В столовую я спускаюсь с опозданием. Папа смотрит с укором – не любит непунктуальность. Можно подумать, ужин у нас назначен на определённое время, а не заточен на возвращении домой его высочества главы семьи.
– Я просмотрел твой сегодняшний отчёт, – заводит отец разговор о деле.
Это не очень хороший признак – обычно за едой мы не говорим о работе. То ли он абстрактно на меня зол, то ли и вправду я накосячил в цифрах. С тех пор как ведьма из прошлого объявилась в соседнем доме, я ни на чём сконцентрироваться не могу…
– Нашёл ошибку? – спрашиваю нейтрально, будто мне пофиг. Но на самом деле это совсем не так. Я очень дорожу папиным мнением и своей репутацией в его глазах. Пытаюсь по максимуму соответствовать фамилии.
– Нужно перепроверить. Результат сомнительный, а причину не было времени выискивать. Сам посмотришь, я тебе за это деньги плачу, – строго отвечает отец.
Если он говорит, что результат сомнительный, значит, где-то есть косяк. У папы чутьё покруче собаки-ищейки. И вправду придётся перепроверять расчёты.
Весь оставшийся вечер вожусь с установкой и настройкой “шпионского” оборудования, периодически отвлекаясь на разглядывание стратегического объекта в бинокль. Обкатываю крутую оптику. Несколько раз Оля мелькает в окне. Один раз выходит на улицу снять бельё. Хозяйственная…
Меня рвёт на части от вопроса: ”почему?”. Какого лешего она сбежала тогда, ни слова не сказав, перестала отвечать на звонки и сообщения? Всё у нас было хорошо! И даже намного круче, чем просто хорошо… Какая муха её укусила?
Утром включаю камеру на запись и уезжаю в офис. Нужно пересчитать отчёт и найти ошибку. А для этого я должен сконцентрироваться, чтобы не пришлось переделывать работу ещё раз. Вряд ли отец спустит мне с рук два прокола подряд.
Работаю на сверхоборотах, системы организма функционируют в резервном аварийном режиме. Потому что в основном режиме напрочь вырубило пробки от эмоционального перенапряжения. Ведьма даже не посмотрела в мою сторону, а уже отравила своими чарами.
Отдаю отцу новую версию отчёта и смываюсь из офиса пораньше. Официальная отмазка: сегодня моя очередь везти сеструху домой после музыкалки.
– Запрыгивай скорее, – поторапливаю Полину, намекая, что уже пора попрощаться с подружкой.
Языки они могут почесать и по телефону, он для этого создан. А я хочу до ужина успеть просмотреть запись. Ещё и Марк грозился зайти по делу.
Друг заявляется, когда я изучаю на компе сегодняшнее видео.
– У тебя тут прям наблюдательный пост, – удивлённо осматривает камеру и кивает на бинокль.
– А ты думал! Агент ноль-ноль-семь местного разлива, – смеюсь, останавливая видео на кадре, где Оля выходит во двор.
– Решил тряхнуть стариной и вспомнить, как мы в седьмом классе за тёлкой из дома напротив следили? – Марк подкидывает пошлые воспоминания о нашей юности.
– Ну, так опыт богатый.
Пожалуй, Город – единственный человек, которому не стрёмно признаться в моём безумии.
Друг пристраивается к биноклю и рассматривает соседние дома.
– Я правильно понимаю, что твоя цель там? – машет в сторону Олиного дома.
Вернее, это дом Балтянских, а с некоторых пор там поселилась она. Видно хорошо, хотя забор и деревья частично закрывают обзор, образуя несколько “мёртвых” зон.
– Что-то, друг, у тебя крыша совсем едет, – отрываясь от бинокля, с насмешкой произносит Марк.
– Слушай, Город, кто бы говорил. Тебе напомнить, как ты таскался в клуб чуть ли не каждый вечер и пялился на Куклу вместо того, чтобы просто взять её в оборот [2]?
Я уже молчу о том, как друг начистил мне репу, когда я посмел усомниться в том, что она справедливо заняла первое место на олимпиаде, обойдя по баллам даже непревзойдённого Марка Городецкого.
– Это – совсем другое. Знаешь же, что я думал тогда о ней…
– Вот-вот. Но в клуб всё равно таскался, – продолжаю дразнить его и настаивать на своём.
– Ладно, согласен, выглядело это трешово…
– Разве что немного… Настоящий треш ты потом устроил. Блин, до сих пор не понимаю, на фига ты так с ней тогда? Урод…
Знаю, что эти воспоминания для Марка очень болезненные, сейчас он наизнанку выворачивается, чтобы вымолить у Тани прощение за ту выходку. Поэтому развивать тему не собираюсь. Просто к слову пришлось.
– Не спорю…
– Как у вас теперь? – меня и вправду это интересует, потому что было страшно смотреть, как он загонялся из-за неё.
– Вроде нормас, – улыбается. – Движется потихоньку. Тьфу-тьфу-тьфу, – стучит себе по лбу с блаженным выражением физиономии.
Марк любит кривляться. Глядя на него, не скажешь, что он – владелец и директор софтверной компании, которая досталась ему по наследству от отца. Серьёзный чел, которому по статусу не положено быть таким легкомысленным. Знаю, что ветреность и глупость, которую он периодически транслирует, – напускные.
– Я бы тебя ни за что не простил на ее месте, – в который раз зачем-то повторяю своё отношение к нашему спору и к тому, как некрасиво Марк повёл себя с любимой девушкой.
– Типун тебе на язык. К счастью, она – не ты, – огрызается. Всё, что связано с Куклой, по-прежнему воспринимает очень остро. – Ты уже вычислил, что твоя нимфа делает в этом доме? – напоминает мне об объекте слежки.
– Да понятно что. С Генкой трётся, – признаю разочарованно, поскольку других версий нет. – Не понимаю, что она в нём нашла. Он для неё старый, ему хорошо за тридцатник, а ей… – задумываюсь, вспоминая, – двадцать два. Он ещё и жирный…
– Ой, ну прям жирный, – неожиданно заступается за него Марк. – Он просто качок. Небось, вёдрами жрет белковые добавки, оттого и растёт вширь, как тесто.
Богатая фантазия тут же подкидывает картинку, на которой липкая субстанция непонятного цвета стоит на кухне возле плиты в миске и постепенно поднимается. Бррр.
– Ну и сравнения у тебя! Весь аппетит испортил. Я теперь при виде маминых пирогов буду этого борова вспоминать, – выдаю сердито.
Дело не в пирогах и даже не в Генке, к которому не испытываю ничего, кроме презрения, – терпеть не могу таких козлов, а слава у него дурная. Дело в ней, ведьме из моего прошлого… Как представлю его с ней, кулаки поневоле сжимаются и хочется всё крушить.
– Мучное вредно для здоровья и фигуры, – ржёт Марк.
– Я тебя прошу. Час в бассейне – и моя фигура о пироге даже не вспомнит, – задираю толстовку и похлопываю себя по кубикам пресса, напрягая их для усиления эффекта.
– Я не пойму, если ты так на неё запал, то почему не подловишь на улице и не поговоришь? – Марк задаёт резонный вопрос. – К чему такие сложности?
Ни за что не признаюсь, что очкую. Пошлёт ведь ведьма меня – к гадалке не ходи. И как я буду жить дальше? Так я хоть помечтать могу…
– Запал… Скажешь тоже, – отмахиваюсь.
– Ага, я искренне верю, что это всё, – тычет в камеру на треноге и бинокль, – просто случайное совпадение, и ты вдруг заделался орнитологом и наблюдаешь за птичками.
– Я просто пытаюсь понять, какого чёрта она от меня тогда сбежала без объяснений.
– Однако странный способ поиска ответа на вопрос, – замечает друг, фактически констатируя моё помешательство. – Тут я тебе ничем не помогу. Я не помню ни её, ни вас с ней вместе. Как-то не до развлечений мне тогда было.
– Ну… Мы встречались в основном наедине или вообще в постели. Все было круто, феерично, волшебно…
Я помню. Всё помню, до мельчайших деталей. Ни одну девушку не вспоминаю так, как Олю. Потому что она – ведьма, другого объяснения у меня нет… Красивая, нежная, молчаливая. Не девушка, а мечта…
– Это тебе было феерично. Может, она разочаровалась в тебе и пошла искать себе другого еба… кавалера? – ехидно заявляет Марк.
– И ничего мне не сказала? – злюсь… – Где логика? Если хотела со мной расстаться, то так бы прямо и сказала.
– Значит, ты где-то крепко напортачил… По ходу очень крепко… Как я когда-то с Таней или даже хуже.
– Шутишь? В том-то и дело, что всё было зашибись! – возмущаюсь предположению Марка. – Мы в очередной раз покувыркались в койке, забили стрелку на завтра. А она не пришла. Поперся к ней в общагу, а соседки сказали, что она домой поехала.
– Ну поехала. Бывает. Все из общаги периодически к родакам мотаются.
– В том-то и дело, что она домой никогда не ездила, даже на Новый год! Там у нее то ли какие-то тёрки с предками, то ли что.
– Так позвонил бы, да и спросил. Или подождал, пока вернётся. Что за детский сад?
– Звонил – не брала трубку. Писал сообщения – она их не читала.
– Потеряла телефон?
– Не знаю, что думать. Сообщения были доставлены, но не прочитаны. И в общагу не вернулась.
– Бросила универ?
– Не знаю, в том-то и дело! Я её долго караулил как пёс. Злой был дико. И в то же время меня офигеть как ломало.
– Знакомо, – Марк невесело усмехается.
– Блин, я уверен, что она – ведьма. Морок напустила на меня и кинула, чтоб мучился, – выдаю единственное логичное объяснение.
– Ах, бедный, – Город откровенно потешается. – Завёлся из-за того, что тебя девчонка бросила? Бывает… Ты – не принц на белом коне, смирись с этим.
– Ну как бросила? Ни слова не сказала, просто тупо исчезла, как сквозь землю провалилась, – и снова по кругу мотаю сопли.
– А к ней рвануть не пробовал? Я бы даже и звонить не стал, сел бы да поехал.
– Куда? Адреса не знал. И на фига, если она со мной разговаривать не хотела? Вмазала по одной щеке – подставлять другую и унижаться? – транслирую свои аргументы того времени. – Да и после защиты диплома папа настоял, чтобы я ехал с ним на переговоры за границу. Типа как поощрение. Оно мне сто лет не надо было, но бате я отказать не мог. Свалил на пару недель. Мозги немного проветрил, переключился.
– Попустило?
– Слабо. Но вернулся уже на каникулах. Все разъехались, и я даже не знаю, приезжала ли она сдавать сессию. Потом лето, новый универ. Как-то переболел, забыл, не до неё стало. Папаша нагрузил меня в офисе по самое не могу. А тут она вдруг опять нарисовалась. И всё по новой…
– Накрыло, и ты решил заняться вуайеризмом? – Марк откровенно потешается.
– Та ну блин, чё ты ржёшь? Понять бы, почему она тогда свалила.
– Это всё, что для тебя важно? Так спроси её прямо. Вот же она, вышел из дома, перешёл на соседнюю улицу и позвонил в звонок. Делов-то. Или подожди, пока сама выйдет, чтобы Генку не нервировать. Все вопросы надо ртом решать, обсуждать. Я это с Танюхой чётко понял.
– Не поверишь. Чё-то я очкую, – наконец признаюсь.
– Борова боишься? Та ну… Ты ж не претендуешь на его девку. Или таки да?
– Не, после Генки однозначно подбирать не вариант, – уверенно мотаю головой. – Я не настолько ненормальный…
– Опа, смотри-ка, зажимаются, – говорит Марк, глядя в бинокль.
– Дай сюда…
Как мазохист рвусь взглянуть на них вместе. Олю почти не видно. Боров прижимает её к стене дома, закрывая своей тушей. Фу, постеснялись бы…
– Что она в нём нашла? – не перестаю задаваться этим вопросом. – Разве он не мерзкий?
– Деньги, Валера, деньги. Они миром правят. Ты не знал? Всё продаётся и покупается. И бабы – в первую очередь.
Может, он и прав, но не хочется в это верить. Например, мама с отцом точно не ради денег.
– Ой, хочешь сказать, твоя Танюха тоже с тобой из-за бабок?
– Блин, ну и сравнения у тебя. Нет, конечно. Я же гол как сокол. Ну почти гол.
– Как, кстати, продвигаются твои дела с отцовской компанией? – решаю сменить тему, чтобы друг не подумал, что я окончательно свихнулся.
Младший брат подставил его перед отцом, и тот фактически лишил его наследства. После смены владельца под бездарным руководством брата отцовская компания несёт большие убытки, и Марк пытается этому помешать.
– Потихоньку. В этом деле тише едешь – дальше будешь. Так что всё путём, всему своё время. I'll do my best [3].
–
[1] Ф. Шиллер “Мужицкая серенада”.
[2] История Марка Городецкого и Тани рассказана в романе “Позволь тебя вернуть”.
[3] I'll do my best (англ.) – я сделаю всё возможное.
Глава 2
Четыре года назад
Вечеринка в самом разгаре. Я задержался в офисе и пропустил трезвую торжественную часть. Празднуют успешное выступление нашей команды на универсиаде. Я тоже немного причастен к этому триумфу, но взял лишь одну бронзу. В последний год учёба и работа стали отнимать слишком много времени, и тренировки по плаванию вынужденно отошли на второй план.
Музыка грохочет излишне громко. Молодёжь веселится на полную катушку. Проталкиваюсь сквозь толпу пляшущих тел, выискивая глазами Саву и нашу компанию. Никого не нахожу. Видимо, они вышли подышать воздухом.
Моё внимание привлекает сидящая в углу девушка. Она не проявляет никакого интереса к тусовке. Втыкает в телефон, как будто читает что-то. На голове наушники. Слушает что-то поинтереснее танцевальной мелодии? Вообще, плейлист тут, насколько я успел заметить, неплохой. Музычка как раз по вкусу молодёжи. Интересно, что ей не так? Из любопытства подбираюсь ближе.
– Привет! – никакой реакции. Не слышит в наушниках? – Привет! – повторяю громче.
Девушка поднимает глаза. Ого, а она ничего так… Лицо знакомое, но с ходу не могу припомнить, откуда знаю её.
– Привет, – кивает в знак приветствия.
– Что слушаешь? – пытаюсь перекричать музыку.
– Тишину, – она наконец снимает наушники и недовольно морщится.
– Тишину? – переспрашиваю удивлённо.
– Не люблю громкую музыку.
Не перестаю удивляться. Если ей тут некомфортно, то зачем пришла?
– Вряд ли бывают тусовки в тишине.
– А зря…
– Что читаешь? – показываю глазами на телефон.
– Историю, к семинару готовлюсь.
– Не слишком подходящее место ты для этого выбрала, – смеюсь. Эта девчонка выглядит тут инородным телом. – Как тебя вообще занесло сюда?
– Анжела сказала, что присутствовать обязательно.
– Спортсменка, что ли? – начинаю понимать, о чём она говорит. Я тоже не был в восторге от перспективы тусоваться сегодня после насыщенного рабочего дня, но мне сказали, что отмазки не принимаются.
– Да, – кивает.
Кажется, я начинаю её припоминать.
– Бегунья? – кивает. – Два золота?
– Ага.
– Так эта туса, можно сказать, в твою честь?
– Да ну…
Прикольная девчонка.
– Сбежим? – приходит в голову шальная мысль. – Я после работы, тоже не против послушать тишину.
Наверное, стоит найти Саву и предупредить, что я линяю. Но я по-прежнему нигде не вижу его и просто пишу сообщение, что сваливаю.
Некоторое время идём по улице и молчим. Я даже не сразу понимаю, что нет привычного фона бабской болтовни, которую обычно пропускаю между ушей, если мозг после рабочего дня перегружен.
По моим наблюдениям девчонки в первую встречу норовят произвести впечатление, а потому рот не закрывают ни на секунду. Почему-то считают, что чем больше глупостей вывалят сразу на мою голову, тем клёвее они будут смотреться. Я отношусь к этому философски. Моя формула гласит: чем больше девушка треплется на первом свидании, тем быстрее мы с ней окажемся в постели, что является неплохим компромиссом.
К своему стыду, я даже имени спутницы не помню, и это как-то неправильно. Вряд ли сегодня мы закончим вечер в горизонтальном положении, но хоть для приличия неплохо было бы познакомиться.
– Прости, не запомнил, как тебя зовут, – признаюсь открыто.
Я вообще терпеть не могу вилять, предпочитаю говорить с людьми прямо.
– Оля, – отвечает сразу.
– Валера. Очень приятно.
Девушка по-прежнему идёт молча, и я вынужден взять поддержание разговора на себя.
– Ты на каком курсе учишься?
– На первом.
– А факультет?
– Прикладного системного анализа.
– Ого… Я тоже там, на четвёртом курсе. Сейчас у нас практика, потом последний рывок – и привет, диплом. Но я ещё с прошлого года работаю у отца в фирме, занимаюсь аналитикой.
– Круто. А я пока по мелочам на фрилансе. В фирмы меня не берут – говорят приходить года через два.
Неожиданно для себя начинаю рассказывать, как попал в компанию отца, сколько проектов уже выполнил.
– Прикинь, сегодня я впервые представлял аналитический отчёт иностранным партнёрам, – меня распирает от гордости, не могу удержаться, чтобы не поделиться своим успехом.
Девушка слушает, понимает, о чём я говорю, задаёт уточняющие вопросы. А я на автомате начинаю вдаваться в детали.
– Но мне, конечно, не хватает экономических знаний. В магистратуру я, скорее всего, пойду на бизнес-аналитику. А ты чем хотела бы заниматься?
– Я пока не знаю. Нейронки [1] – круто, распознавание образов. Например, дроном пофоткали дороги, и нейронка выявила все проблемные места, определила тип проблем на каждом из таких участков, какие работы необходимы, сколько и каких материалов, сколько рабочих понадобится и какие сроки ремонта.
Я тут же представляю, как это будет функционировать. Интересно…
Мы ещё немного гуляем, и я провожаю её до общежития. На первом свидании я обычно стараюсь вести себя как джентльмен.
– Встретимся завтра?
Девчонка мне нравится. Симпотная, прикольная и на шею не вешается. Можно замутить. Тем более что в ближайшие дни ничего серьёзного в офисе не предвидится.
– Давай. Когда?
– В семь зайду за тобой сюда, – называю стандартное время и место встречи. За почти четыре года учёбы в универе я назначал тут стрелки десятки раз.
Задерживаюсь возле входа, чтобы убедиться, что девушка без проблем прошла в здание, и слышу мужской нетрезвый смех:
– Муму, не боишься по ночам лазить по улице? Вдруг тебя какой-то Герасим поймает [2]? Уверена, что достаточно быстро бегаешь?
Девушка, ожидаемо, ничего не отвечает. А меня осеняет: я знаю её! Она живёт в одной комнате с Линой, с которой я зажигал осенью. В универе её называют “Муму” и постоянно дразнят за молчаливость.
* * *
Мне плевать на идиотов, никогда не был зависим от чужого мнения. Кто сказал, что девушка непременно должна быть болтливой? Что за дурацкая привычка гнобить тех, кто выделяется из толпы? Подсознательно стараюсь уйти с Олей подальше от любопытных глаз и дурных языков. В столице полно мест, где можно прекрасно провести время вдвоём без риска засветиться перед университетскими сплетниками.
Не понимаю, чем Оля им не угодила, почему они к ней прицепились. Красивая девчонка, с потрясающей спортивной фигурой. Длинные шелковистые волосы, приятные на ощупь, голубые глаза, в которых хочется утонуть… Мягкие губы и нежные ладошки…
Из последних сил разыгрываю из себя джентльмена, отсчитывая положенные по бабскому кодексу три свидания. Кто придумал эту муть – не знаю. Но многие девчонки верят в мантру третьей встречи, как в священную корову.
Я стараюсь соблюдать эти правила, но иногда припекает, и я плюю на них с высокой колокольни. Помнится, Линка сдалась мне уже на втором свидании. Она, конечно, пыталась что-то выдвигать про то, что не такая и всё такое, но когда меня это останавливало? Уговаривать я умею, а дальше – дело техники.
Третью встречу с Олей я подстраиваю так, чтобы гулять поблизости от квартиры, которую отец подарил мне на совершеннолетие. Я активно использую её по прямому назначению, то есть регулярно привожу туда девушек, с которыми зажигаю. Не люблю случайные связи, брезгую легкодоступными девицами, предпочитаю постоянные отношения с концентрированным интимом.
У меня нет уверенности, что Олю удастся раскрутить так же легко, как и её подружку. Для начала надо бы как-то заманить её в квартиру. Намёки она игнорирует, а сказать прямо: “Айда ко мне, там постель нас уже заждалась”, – не вариант. Но мне везёт – начинается дождь. Что это, если не знак свыше?
– Давай бегом, – тяну девушку за собой. – Я знаю, где мы спрячемся и просушим вещи.
Можно, конечно, забежать в ближайшее кафе вместо того, чтобы преодолевать два квартала под небесным душем. И, вероятно, в другой ситуации я бы поступил именно так, чтобы не портить новые кожаные туфли. Но недаром говорят: “цель оправдывает средства”.
– У меня куртка уже почти насквозь мокрая! – пищит Оля, когда мы подбегаем к нужному дому.
Я тоже давно промок. Сам виноват – нужно было посмотреть утром прогноз погоды и одеться соответственно.
– Сейчас обогреватель включим на максимум и быстро всё просушим, – заверяю, прикидывая, сколько у нас будет времени.
Эта девочка будит во мне столько фантазий… С ней бы под горячий душ, прижать к стенке…
Пытаюсь сохранять выдержку. Всё-таки я – гомо сапиенс, а не мартовский кот, который живёт исключительно инстинктами. Хотя внутри кипит так, что начинаю сомневаться в этом утверждении.
– Можно мне в душ? Я замёрзла… – спрашивает гостья без малейшего подтекста из моих фантазий. Или всё же она на что-то намекает?
– Давай, – открываю перед ней дверь в санузел, намереваясь внаглую присоединиться.
– Ты не мог бы выйти, пожалуйста? – смотрит на меня своими голубыми глазищами, затягивая, будто в воронку.
Где взять столько выдержки? Но Оля и вправду промокла, ей нужно согреться. Не хватало ещё, чтобы заболела… Выхожу. Один бог знает, чего мне это стоит…
Чтобы чем-то занять себя, включаю чайник. Неистово будоражат мысли о том, что совсем рядом, за дверью, находится обнажённая девушка, с которой я в своём воображении опробовал уже минимум половину “Камасутры”. Хочу туда к ней…
Она выходит в гостиную в махровом халате, под которым, возможно, ничего нет. Не думать об этом не получается…
– Согрелась? – стараюсь звучать максимально нейтрально. – Я чай заварил.
– Да, спасибо, – оглядывается.
Обнимаю… Касаюсь губами её рта. Вкладываю в поцелуй всю нежность, которую способен сейчас транслировать.
Хочу…
Поцелуи с Олей – фантастические. Это как отдельный запредельный вид интима. Обожаю нежных девушек. Не терплю грубость и вульгарность. А она именно такая – нежная, мягкая, очень отзывчивая и горячая. Идеальная. Кошечка…
Распаляемся. Дохожу до точки кипения и понимаю, что отказ принять не смогу. Не существует в мире силы, которая заставит меня отступить. Я уже явственно вижу, как мы начинаем в спальне, на второй заход идём в душе…
– Подожди, Валера, ты слишком торопишься, – бормочет девушка, пытаясь оттолкнуть меня.
– Котёнок, у нас третье свидание… Ты такая красивая, соблазнительная… Я и так долго держался, – не даю разнять наши объятия ни на миллиметр.
– Я не могу, не готова, – шепчет и заводит меня этим ещё сильнее.
– Я подготовлю тебя, всё будет волшебно, – готов обещать ей сейчас золотые горы.
– Валера, не надо, я боюсь…
Я слышал эти отмазки уже много раз… Чувствую, что она тоже хочет. Так какого чёрта ломается? Какие-то дикие, бессмысленные ритуальные танцы… Всё равно итог известен заранее.
– Понимаешь… Я… У меня ещё никогда не было…
Она серьёзно? В это очень трудно поверить. За почти целый учебный год в общаге никто не раскрутил её на взрослые отношения?
Не то чтобы я считал, что девочки все поголовно теряют невинность ещё в школе. Напротив, мой опыт говорит о том, что многие доживают нетронутыми как минимум до совершеннолетия, а некоторые даже до окончания университета. Но парни в общаге обычно сразу берут симпатичных девчонок в оборот и не дают им прохода. А особенно таких кошечек…
Признание меня не останавливает. Оля – далеко не первая девственница в моей постели и наверняка не последняя. Я горю, и мне плевать, что там у неё до меня было или не было.
Огорчаюсь, что мои мечты о нескольких заходах сегодня неосуществимы. Но от одного я точно не откажусь!
* * *
Уговаривать Олю приходится долго. Что за неимоверная глупость – дрожать над куском плёнки, который только портит нормальную жизнь? Уже бы давно ловила кайф… Но нет, расплодила в голове тараканов. Впервые понимаю парней, которые терпеть не могут возиться с девственницами. Но проблема в том, что я хочу именно эту девушку. И мне нужно всего лишь дожать её сейчас, чтобы потом я мог оторваться с ней на полную катушку.
Несу ей какую-то розовую ахинею, чуть ли не в любви признаюсь. Причём выдаю всё это совершенно искренне. Желание мутит рассудок, я теряю голову. Голубоглазая ведьма меня околдовала. Другого объяснения тому, что творится со мной, не нахожу.
Приходится напрячься, чтобы испуганное “нет” сменилось неуверенным “да”. В последний момент откидываю в сторону ленту презервативов – если мне не суждено сегодня растянуть кайф на несколько заходов, то хочется получить хоть какую-то компенсацию.
Дальше действую на голых инстинктах. Ловлю губами Олины слёзы, глушу поцелуем всхлипы. Отпускаю себя и ускоряюсь, беру по максимуму. К сожалению, сегодня пирую только я.
Удовольствие оглушает. Кажется, теряю ориентацию в пространстве. Ведьма забрасывает меня в Вырий… [3].
– Как ты? – спрашиваю, немного продышавшись.
– Мне нужно в душ, – отвечает тихо, пытаясь прикрыться одеялом.
Очень хочется пойти за ней, но она не зовёт, и я не решаюсь. Чёрт его знает, какой танец отплясывают сейчас тараканы в её голове. В Олино отсутствие перестилаю постель. Завтра начнём с ней всё с чистого листа…
Ополаскиваюсь и тороплюсь вернуться в спальню. На пороге застываю. Сумерки отбрасывают от окна причудливые тени. Оля лежит, свернувшись калачиком, и всхлипывает. Белоснежная кожа, тонкая талия, дорожка из выступающих позвонков… Маленькая, хрупкая… Настоящая женщина. Хочется носить её на руках.
В несколько шагов преодолеваю расстояние между нами и аккуратно переворачиваю девушку на спину. Она пытается прикрыться руками.
– Не надо меня стесняться, я тебя уже всю видел, – шепчу, сходя с ума от её совершенства… – Дай мне ещё на тебя посмотреть.
Мой внутренний зверь принимает боевую стойку, но я игнорирую его призывы. Сегодня ему больше ничего не светит.
Разные у меня были девушки: худые и фигуристые, высокие и низкие, смуглые и белокожие. И сценарии наших игрищ в спальне были весьма разнообразными с общим девизом: “удовольствие без границ”. Но я никогда не позволял себе касаться их там языком и даже просто губами. Брезговал и очень удивлялся, как это могут делать другие…
А сейчас смотрю на Олю и, осыпая поцелуями, постепенно опускаюсь вниз. Мне не с чем сравнить, но вкус у неё потрясающий… Я в этом совсем не спец, меня никогда не интересовала техника этого дела. Приходится действовать наугад, сугубо интуитивно. Мне почему-то очень важно, чтобы ей понравилось. Она выгибается, дрожит и тихо постанывает. Я же рычу, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на девушку снова.
