Текст книги "Смертельные ошибки"

Автор книги: Аллен Уайлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Глава 10

13:25

После ленча Тайлер поспешил вернуться к себе в кабинет по черной лестнице. Он на горьком опыте познал, что не стоит входить к себе через приемную, – слишком часто оглоушивали вопросами пациенты, прежде чем он успевал просмотреть их карту и понять, что к чему. Доктор опустился в кресло, нажал кнопку интеркома и сказал секретарше тоном Терминатора:

– Я вернулся.

– Хорошо пообедали?

– Думаете, в нашей столовке есть что-то хорошее?

– Зря я спросила. – Она помолчала. – Ваш больной на час дня позвонил, что не придет, но вам повезло, без работы мы вас не оставим. Шарнел отвела его в третью смотровую.

– Спасибо.

Тайлер вызвал карту нового пациента на экран настольного компьютера. Он пробежал глазами скудную информацию, но не увидел главной жалобы – того, что привело пациента к врачу.

Тайлер снова нажал на кнопку интеркома.

– Он говорил, на что жалуется?

– Нет. Сказал, это нечто конфиденциальное.

Тайлер пожал плечами, поблагодарил секретаршу, взял компьютер-наладонник для электронной записи истории болезни и направился в смотровую. Он постучал в дверь, предупреждая о своем появлении, и открыл ее. В кресле, углубившись в старый экземпляр «Ньюсуика», сидел светловолосый веснушчатый мужчина, примерно ровесник Тайлера. На нем были светло-серые спортивные брюки, синий блейзер, белая рубашка с галстуком. Плюс военная стрижка ежиком.

– Мистер Фергюсон? Я Тайлер Мэтьюс.

Тайлер поставил компьютер на столик и протянул руку.

Пожав руку, Фергюсон вынул из внутреннего кармана блейзера бумажник.

– Доктор, у меня нет проблем со здоровьем. Вот. – Он раскрыл бумажник и показал Тайлеру удостоверение. – Специальный агент Гэри Фергюсон, отделение ФБР в Сиэтле.

Застигнутый врасплох Тайлер изучил удостоверение. Выглядит как настоящее, но откуда ему знать? Под ложечкой неприятно засосало. Тайлер попытался придумать, чего может хотеть от него ФБР, но ничего не придумал. «Новые неприятности в связи с Калифорнией? А что еще это может быть?» Сердце заколотилось. По коже побежали мурашки.

Фергюсон махнул рукой в сторону стального винтящегося табурета на колесиках:

– Почему бы вам не сесть, чтобы мы могли спокойно поговорить?

– А что? Долгий разговор? – Тайлер опустился на стул.

Агент ФБР подбородком указал на компьютер:

– Вы используете «Мед-индекс», верно?

Тайлер бросил взгляд на компьютер.

– Да.

Скверное предчувствие сменилось ощущением обреченности. Похоже, дело вовсе не в Калифорнии.

– Ну и как? Вам нравится? – Это было сказано с такой нарочитой, такой наигранной небрежностью, что Тайлер сразу понял: агент ФБР проявляет к делу далеко не праздный интерес.

Тайлер осушил вспотевшие ладони о штанины, потом потер их друг о друга.

– Вот уж не знал, что ФБР проводит маркетинговые исследования компаний компьютерного обеспечения.

Взгляд Фергюсона стал суровым.

– Да, проводит. У вас были неприятности в связи с «Мед-индексом»?

Тайлер ощутил знакомый морской узел в животе.

– Нет.

– Ха! Неужели?

Молчание.

– Почему вы спрашиваете? – Тайлер чувствовал, как глаза агента пронизывают его насквозь.

«Никогда ты не умел убедительно врать, приятель».

Молчание.

Тайлер начал подниматься с низкого табурета.

– Послушайте, если это все, у меня много работы.

– Сядьте, доктор, – приказал агент. – Мы еще не закончили.

Тайлер выпрямился:

– Что касается меня, то я закончил.

– Доктор, мы считаем, что у «Мед-индекса» есть проблема, и вам об этом известно.

– Проблема? Какая проблема? – В желудке у Тайлера заработала фреза.

– У одного из ваших пациентов только что было серьезное осложнение, разве не так?

Тайлер понизил голос до шепота и наклонился вперед:

– А откуда вы об этом узнали?

– У парня мозги спеклись из-за «Мед-индекса», не так ли? – как ни в чем не бывало продолжал Фергюсон.

– Почему вы не позвонили мне по телефону? Зачем понадобился весь этот спектакль с записью на прием?

Фергюсон встал и протянул Тайлеру визитную карточку.

– Знаете кафе «Лоуэлл» на Щучьем рынке?

Тайлер взял визитку не глядя.

Агент ФБР энергично кивнул:

– Встретимся там в пять. На карточке указан мой сотовый. Это если вдруг случится что-нибудь непредвиденное. Но, я думаю, в ваших интересах прийти без опоздания, если вы меня понимаете.

– Нет, я вас не понимаю.

– Будьте там, – сказал Фергюсон и вышел из смотровой.

15:50, кабинет Джилл Ричардсон

– Она занята.

Тайлер вытянул шею и заглянул через открытую дверь в кабинет Джилл Ричардсон. Она сидела за письменным столом, устремив взгляд на компьютерный монитор. Повысив голос, Тайлер проговорил:

– Это правда, мисс Ричардсон? Вы слишком заняты, чтобы принять меня?

Она обернулась и улыбнулась ему:

– Конечно, нет.

– Вот видите? – повернулся Тайлер к Тони. – Она не настолько занята, чтобы отказать мне.

Покрасневший как рак секретарь ответил ему взглядом, полным негодования и смущения.

Тайлер занял одно из двух кресел перед ее письменным столом.

– Как я вас уже предупреждал, я сообщил о смерти Ларри Чайлдса куратору проекта.

– Так скоро? – нахмурилась она. – Разумно ли это? Мы же пока понятия не имеем, что именно стало причиной смерти. Может, следовало подождать, пока мы не выясним причину?

– Мы точно знаем, что стало причиной смерти. Радиационный некроз.

– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Мы еще не завершили анализ основной причины. – Джилл внимательно взглянула на него: – Не говорите мне, что вы ее уже нашли.

– Послушайте, пациент, проходивший по исследовательской программе, финансируемой из федеральных источников, получил тяжелейшее осложнение и умер от радиационного некроза. Я обязан известить нашу собственную наблюдательную комиссию, а также куратора проекта. А уж его обязанность – сообщить Комиссии по наблюдению за безопасностью компьютерных данных. Тут и спорить не о чем. – Тайлер проговорил все это убежденным тоном, не допускающим возражений. Не успела она хоть что-то сказать, как он добавил: – Что НИЗ собирается сделать с этой информацией, это их дело. У них есть выбор. Они могут приостановить проект, пока комитет ОКАУЗ не примет решения о его продолжении или окончательном закрытии. Я ничуть не сомневаюсь, что речь идет о достаточно сложной проблеме, чтобы заставить их серьезно задуматься о возможности приостановить проект.

Джилл откашлялась и выпрямилась в кресле.

– Я вовсе не хотела сказать, что вы поступили неправильно. Видимо, я все еще не оправилась от шока, потому что ваш пациент умер.

– Есть еще кое-что. Я говорил с Джимом Дэем, местным инженером «Мед-индекса». По его словам, нет абсолютно никаких доказательств того, что кто-то проник в компьютерное поле и копался в данных. Фактически он утверждает, что пациент получил дозу радиации, введенную в компьютер, не больше и не меньше. Когда я говорил с Ником Барбером, я заодно попросил его проверить записи. Они совпадают с моими. Десять грей. Я еще мог бы допустить, пусть и с большой натяжкой, что один из нас сделал опечатку. Но чтобы оба? Ни единого шанса. Более того, компьютер должен был бы опротестовать дозу в двести грей. Поскольку это немыслимая доза, ее невозможно было бы ввести без специального подтверждения, вмешательства лечащего врача. Но ведь ничего подобного тоже не было! Короче, есть только одно объяснение: кто-то изменил значение дозы после того, как она была введена в компьютер.

Джилл склонила голову вправо.

– А Джим Дэй утверждает, что это невозможно?

– Совершенно верно.

– Значит, то, что вы говорите, правда. Доза была изменена. Весь вопрос – как?

– Что вы знаете о компьютерах?

Она задумалась и ответила не сразу.

– Все мое знание сводится к тому, что я умею их включать и выключать. И еще пользоваться электронной почтой.

– Что ж, по-моему, единственный ответ – это хакер.

– Но вот этого я как раз и не понимаю, – продолжала Джилл. – Вы же только что сказали, что, по словам Дэя, такое исключено.

– Послушайте, я тоже не эксперт в этой области, но кое-что все-таки знаю. Знаю, например, что хороший хакер может влезть практически в любую систему, подключенную к внешнему телефону или выделенной линии. Если система принимает внешнее подсоединение, значит, она уязвима для вторжения. А все, кому известно о «Мед-индексе», знают, что система разрекламирована как неуязвимая. Господи Боже, да одно такое заявление… Стоит сказать, что вашу систему невозможно «расколоть»… Раструбить об этом по всему миру… Да это прямое приглашение любому уважающему себя хакеру! Стоит это сделать, и – можете не сомневаться! – взломщики тут как тут.

– Но каким образом кто-то мог изменить запись и не оставить никаких следов?

– Это требует усилий, – кивнул Тайлер, – но, очевидно, здесь нет ничего невозможного, потому что таково единственное логичное объяснение случившегося.

– Но вы же только что сказали, что, по словам Дэя, это невозможно, – повторила Джилл.

– Вы знаете, что такое «исходный код»?

– Нет.

– Это первоначальная программа, написанная на одном из языков программирования. Стоит только получить копию исходного кода, и вы сможете придумать целую кучу способов обойти защиту. Знаете, что такое «лазейка»? По отношению к компьютерным программам, а не к налоговому законодательству, – пояснил Тайлер.

– Нет. А вы откуда все это знаете?

– У меня в колледже был сосед по комнате, он писал программы компьютерных игр. Он мне говорил, как программисты оставляют в программах «лазейки», чтобы облегчить себе доступ в дальнейшем. Идея состоит в следующем: если вы редактируете сложную систему, избавляете ее от погрешностей – багов, вам нужен прямой доступ в самые продвинутые сегменты программы, чтобы не проходить каждый раз через все предварительные шаги. Окончив работу, программисты обычно не убирают «лазейки» на случай, если им вдруг опять понадобится войти в программу, еще что-то подправить, еще какой-то дефект устранить. Возможно, то же самое произошло с таким сложным продуктом, как наша программа ЭМЗ.

– Вы хотите сказать, что если бы хакер знал об этих «лазейках» и имел исходный код, он мог бы менять поле данных, не оставляя следов? – нахмурилась Джилл.

– Да. А что, есть другое объяснение?

Она перестала делать пометки и принялась рассеянно постукивать ручкой «Монблан» по бумаге.

– Все это очень интересно, доктор Мэтьюс, но к чему вы клоните?

– Я всегда считал: если один человек не может дать ответ на ваш вопрос, обращайтесь к другому человеку. К вышестоящему. Возможно, нам следует обратиться к прямому начальству Дэя в «Мед-индексе». Посмотрим, вдруг они будут более восприимчивы к мысли о том, что их система проницаема.

Джилл положила ручку, постучала ногтями обоих больших пальцев по нижним зубам, явно обдумывая предложение нейрохирурга.

– Не знаю, права ли я, но вот что я думаю. Прежде чем обращаться в «Мед-индекс», почему бы не поговорить с нашим руководителем отдела информационных технологий? В конце концов, если мы имеем дело с проблемой компьютерной безопасности, наш ИТ-отдел тоже должен об этом знать. Мне кажется, такой подход политически более целесообразен. Если хотите, могу организовать встречу прямо сегодня.

Тайлеру такое предложение показалось толковым.

– Хорошо, позвоните ему.

Глава 11

Артур Бенсон наклонился вперед в кресле, проводя пальцами по седой пряди чуть левее «вдовьего мыска» на лбу. Другой рукой он прижимал к уху телефон.

– Мы не можем так рисковать, – проговорил он в трубку.

– И что ты предлагаешь? – спросил человек на другом конце провода.

За спиной у Бенсона, над сервантом, составляющим гарнитур с его письменным столом, висел портрет. Сквозь стекла круглых старомодных очков в роговой оправе глаза почтенного старца в костюме-тройке пронизывали всякого, кто бросал взгляд на портрет.

«Это же не ракетостроение, – подумал Бенсон. – Ничего похожего. Ну почему я должен объяснять по складам?»

– Вот как я это вижу, – заговорил он вслух. – У нас всего два выхода. Либо откупиться от сукина сына, либо избавиться от сукина сына. Причем я бы проголосовал за последний вариант.

– А он не говорил, на какой сумме остановится?

– Не в этом суть. – Бенсон забарабанил пальцами по столу, обдумывая, как получше сформулировать свой ответ. – Суть в том, что мы не можем ему позволить вот так прижать нас к стенке. Это вымогательство, шантаж. Это против всех правил. Так не поступают. Так дела не делают. Это ставит нас в уязвимое положение. Где гарантия, что он не повысит ставки еще раз, войдя во вкус? Вот почему израильтяне не вступают в переговоры с террористами. Хочешь, чтобы этот слюнявый подонок вечно держал нас на мушке? Как еще я должен тебе объяснить, чтоб ты понял? Что тут непонятного?

– Да я тебя сразу понял. Просто ответь на простой вопрос, черт бы тебя побрал! Сколько этот слюнявый подонок, сукин сын, шантажист и террорист, как ты его называешь, хочет?

– Да какая, к черту, разница? Мы все равно не будем платить.

– Слушай, хватит морочить мне голову. Просто назови сумму.

Бенсон шумно выдохнул. У него кончилось терпение.

– Точной суммы он не назвал. Но, в общем и целом, разговор дошел до двух миллионов. Не мелочь на чай, как он сам выразился.

– Однако пустяк по сравнению с тем, сколько мы вбухали в это дело.

– Ну, и что ты скажешь? За такую цену можно сделать дело?

– Возможно.

Бенсон презрительно хмыкнул:

– Как же, держи карман!

– А что ты предлагаешь? Избавиться от него?

– Именно.

– А как это будет выглядеть в глазах федералов? За пару недель до подачи отчета комитета председатель комитета попадает в дурацкую автомобильную аварию? Да «Прогноз» только об этом и мечтает!

– Мне известно из самых надежных источников, что у нашего amigo больное сердце. Можно представить это как сердечный приступ. Пусть даже кто-то что-то заподозрит, пусть даже сделают вскрытие. Своими глазами убедятся, что он откинул копыта по вполне понятным причинам.

– Это действительно решило бы целый ряд проблем, – признал человек на другом конце провода.

Юсеф Хан встретил Тайлера на пороге своего кабинета. Он протянул руку:

– Доктор Мэтьюс? Рад познакомиться.

Худощавый, пять футов девять дюймов, прикинул Тайлер, за сорок, а может быть, и под пятьдесят. Черные волосы, безупречная смуглая кожа, точеные, удивительно красивые черты. На нем был серый «в елочку» твидовый пиджак спортивного покроя, голубая оксфордская рубашка от братьев Брукс, бордовый галстук с булавкой в виде какого-то сомнительного школьного герба, темно-синие джинсы, мокасины из кордовской кожи. «Доцент из Дартмута [26]26
  Университет в штате Нью-Гемпшир, один из восьми старейших и самых привилегированных учебных заведений США, входящих в «Лигу плюща».


[Закрыть]не смог бы сделать это лучше», – подумал Тайлер. И тут же он вспомнил, что его собственный отец – профессор – одевался точно так же.

Хан пропустил его и Джилл Ричардсон в свой кабинет.

– Извините, у меня страшный беспорядок, – сказал он, закрывая за ними дверь.

Кабинет и вправду был завален компьютерными распечатками, компьютерными журналами, книгами, не помещавшимися на полках, стопками компакт-дисков на полу. В воздухе витал запах бумаги и печатной краски, напомнивший Тайлеру о старом книжном магазине.

Судя по акценту, Тайлер решил, что до переезда в Штаты Хан учился в Пакистане у британских преподавателей.

Начальник отдела информационных технологий наклонился и снял ворох журналов и распечаток с кресла перед своим столом.

– Чем я могу вам помочь? – Он на минуту застыл, ища взглядом, куда бы положить пачку бумаг.

Джилл Ричардсон протянула руку и остановила его.

– Не стоит беспокоиться. Я знаю, как вы заняты. Мы много времени не отнимем.

Он виновато покраснел и положил стопку обратно.

– У меня в кабинете нечасто бывают посетители. – Хан выпрямился, отряхнул руки и устремил взгляд на Тайлера: – Это по поводу вашего несчастного пациента Ларри Чайлдса?

– Откуда вы знаете? – Тайлер повернулся к Джилл: – Вы сказали ему что-то такое, чего я не слышал?

Она чопорно выпрямилась:

– Нет. Вы же были прямо там, на месте, когда я позвонила.

Хан взглянул на Тайлера с недоуменной улыбкой:

– Вы удивлены? Разве не знаете, что доктор Голден из НИЗа связался со мной и попросил проверить эту так называемую ошибку?

У Тайлера сжались кулаки.

– Так называемую?

Хан взглянул на Тайлера с растущим недоумением:

– А что, это неправильное слово?

– Тут ничего «так называемого» нет. Это случилось. Я могу это доказать. – Поскольку ответ в конце задачника явно был уже известен управляющему по информационным технологиям, Тайлер решил обойтись без предисловий. – Имела место ошибка в дозировке. Я проверил медкарту Чайлдса в тот вечер, когда его привезли. Ему должны были ввести десять грей. Он получил двести грей.

Хан наморщил лоб в полной растерянности:

– Но я не нашел никаких следов этой ошибки!

– Что? – Тайлер перевел взгляд на Джилл Ричардсон. Она смотрела на него со странным, слегка озадаченным выражением. Неужели Хан так плохо говорит по-английски, что им не суждено понять друг друга? – Очевидно, вы не понимаете. Позвольте мне все объяснить с самого начала. Позавчера Чайлдс получил дозу облучения мозга в двести грей. Так было записано в его карте. Двести грей – это огромная передозировка, уверяю вас.

Опять Хан растерянно улыбнулся:

– Вот, смотрите. – Он поманил их к столу. – Я вам покажу.

Хан набрал на компьютере команду. На мониторе появилась медицинская карта Ларри Чайлдса.

– Открываю карту, – сказал он и щелкнул «мышкой» по графе «Лечебное облучение». Там была указана доза радиации в десять грей.

Тайлер заморгал и взглянул еще раз.

– Этого не может быть.

Он проверил указанное в карте имя пациента. Все правильно, Ларри Чайлдс. Дата облучения тоже была указана верно.

– В чем дело? – спросила Джилл Ричардсон, вытягивая шею, чтобы заглянуть Тайлеру через плечо.

Тайлер выпрямился и при этом столкнулся с ней.

– Черт возьми! Значит, Дэй ее изменил!

Джилл покосилась на него с подозрением:

– С какой стати ему менять данные?

– О, ради всего святого! Он же на службе у компании. Именно он последним открывал карту. У него была возможность.

– Но вы кое-что забываете, – вставил Хан, не давая Джилл ответить. – Предписание можно изменить только доприменения лекарства или процедуры. Вот это, – он постучал по плоскому экрану монитора карандашом с резинкой, – изменить уже нельзя.

И Хан решительно покачал головой.

Тайлер перевел взгляд с Хана на Джилл Ричардсон.

– Чепуха. Позавчера в графе было указано двести грей. А сейчас десять. Цифры изменили за последние двадцать четыре часа!

– На мой взгляд, это похоже на десять грей, доктор Мэтьюс.

У Тайлера заболела голова, казалось, она вот-вот лопнет. Он еще раз взглянул на экран. Наверняка именно Дэй изменил данные. Другого разумного объяснения просто не было.

– …ошибка. – Тайлер понял, что это Хан обращается к нему. – Я думаю, такое вполне возможно.

Тайлер бросился к двери.

– Остановитесь.

Тайлер почувствовал руку Джилл Ричардсон у себя на плече. Он остановился, оглянулся. Они находились в галерее, соединявшей пристройку с главным зданием больницы. Должно быть, Тайлер был в таком бешенстве, что спустился по двум лестничным маршам из кабинета Хана на автопилоте.

– Что происходит, Тайлер? – Джилл буквально сверлила его суровым взглядом.

– Вы еще спрашиваете? Вы же были там! Сами видели запись. И вы меня спрашиваете? Они ее изменили.

– Они?

– Прекратите! Вы прекрасно понимаете, о ком я говорю.

– Они? Нет, я не понимаю.

– Прекрасно, позвольте мне уточнить. Должно быть, данные изменил Джим Дэй.

В ее ярко-голубых глазах появилось недоумение.

– Бога ради, Тайлер, зачем? И потом, вы ведь слышали, что сказал Хан? Поле назначения можно изменить только до проведения процедуры. После того как процедура проведена, никто, даже сам Господь Бог, не может ничего изменить.

Тайлер вскинул руки в бессильном отчаянии. Он и сам понимал, что похож на сумасшедшего.

– Это прикрытие.

– Прикрытие? – Джилл нарочно повторила это слово медленно, отчетливо, словно ставя вопросительный знак после каждого слога.

– Только, ради Бога, не начинайте. Вы меня слышали. Они, – Тайлер нарочно бросил это слово ей в лицо, – не хотят огласки того факта, что в системе побывал хакер.

– Они? Прикрытие? Хотите сказать, что это нечто вроде комиссии Уоррена? [27]27
  Комиссия во главе с председателем Верховного суда США Эрлом Уорреном расследовала убийство президента Джона Кеннеди в 1963 году и пришла к выводу, что президент не был жертвой заговора, он пал от руки убийцы-одиночки. Выводы комиссии Уоррена были многократно оспорены. Нация практически раскололась пополам.


[Закрыть]Вы тоже сторонник теории заговора? – презрительно фыркнула Джилл.

Тайлер яростно уставился на нее в ответ:

– Ну да, конечно, вы считаете, что я сошел с ума! Тогда как вы объясните, что случилось с мозгом Ларри Чайлдса?

– Да будет вам, Тайлер. – Она посмотрела на свои дорогие наручные часы. – Время для коктейля… если не здесь, так уж в городе Топека, штат Канзас, точно наступило. Давайте я угощу вас коктейлем, и мы спокойно все это обсудим. Мне бы не хотелось, чтобы вы начали разыгрывать из себя Теда Банди. [28]28
  Знаменитый серийный убийца, убивавший женщин с особой жестокостью.


[Закрыть]Ну как, договорились?

Тайлер пристально вгляделся в ее лицо.

– Не пытайтесь замять это дело, мисс Ричардсон. Не получится.

Он повернулся и направился к выходу.