Текст книги "Смертельные ошибки"

Автор книги: Аллен Уайлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Глава 16

Железный кулак стиснул и скрутил внутренности Тайлера. Холодное ощущение дежа-вю пронзило его, подобно арктическому ветру.

– Возле моего шкафчика?

Все как в Калифорнии.

– Да, сэр.

Тайлер в панике огляделся по сторонам. Инстинкт гнал его прочь, подальше от больницы.

– А почему вы хотите встретиться именно в раздевалке?

– Мне бы не хотелось обсуждать это по телефону. – В голосе собеседника послышались резкие нотки нетерпения. – Будьте любезны, просто приходите в раздевалку. Жду вас возле вашего шкафчика, скажем, через две-три минуты.

– Извините, я сейчас занят в «неотложке».

– Знаете, я тоже очень занятой человек, и у меня нет времени с вами объясняться. Давайте я вам так скажу: ваш шкафчик будет открыт через три минуты. В вашем присутствии или без оного. И потом закрывать его вы будете сами. Вам понятно?

И раздались короткие гудки.

Тайлер быстро закрыл карту Торреса и сказал медсестре, что вернется через несколько минут. Он предпочел служебную лестницу, чтобы подняться с уровня А на второй этаж, и преодолел ее, перешагивая через две ступеньки. Пока он пересекал длиннейший коридор из южного конца здания в северный, в желудке ворочалось тошнотворное предчувствие. Опять его подставляют. Он в этом не сомневался. Кто-то точно знал, что случилось в Калифорнии, и решил скопировать ситуацию.

Весь вопрос: кто?

Разумеется, ему понадобится адвокат. Специалист по уголовным делам. Хороший специалист. Но как его найти?

Тайлер свернул в короткий коридор, оканчивающийся автоматическими двойными дверями, которые вели в операционные. Справа была женская раздевалка, слева – мужская. Офицер в черной форме охранника Медицинского центра имени Мейнарда стоял у двери в ожидании. Вероятно, лейтенант Кэмпбелл. Рядом с ним в бледно-лиловом костюме от Армани, с шелковым шарфом на шее и суровым выражением лица стояла Джин Андерсон, заместитель директора по лечебной части. И то и другое шло к ее коротко стриженным серебристым волосам.

– Мне очень жаль, Тайлер, но…

– Вам настолько не хватает искренности, Джин, что это прямо-таки подкупает.

– Я войду первым, надо убедиться, что все готовы к дамскому визиту, – предложил Кэмпбелл.

Когда они остались наедине, Тайлер спросил ее:

– Что, собственно, происходит, Джин?

Она секунду помедлила.

– Кто-то украл наркотики из аптеки в анестезии.

– И анонимный звонок чисто случайно указал на меня, верно? Как удобно.

Джин поправила золотые дамские часы «Ролекс» на запястье.

– Сарказм не поможет вам набрать очки в этой игре, Тайлер, так что приберегите его для другого случая. К тому же это у вас не единственная неприятность. Квалификационная комиссия получила запрос на рассмотрение недавней смерти на хирургическом столе. Имя Ларри Чайлдса вам ни о чем не говорит?

Не успел он начать оправдываться, как Кэмпбелл высунул голову в дверь:

– Горизонт чист.

С тяжко бьющимся сердцем и сжимающимися кулаками Тайлер провел их к своему шкафчику. Он начал набирать комбинацию, ошибся на первой же цифре и сделал новую попытку. На сей раз замок щелкнул. Тайлер открыл узкую металлическую дверцу и отошел в сторону, даже не глядя. Он уже знал, что они там найдут. Знал совершенно точно.

Кэмпбелл подошел к шкафчику.

– Ну-ка, ну-ка, что тут у нас?

До Тайлера донеслось звяканье стекла, но он ничего не сказал. В груди бушевал пожар, но интуиция подсказала ему, что сейчас лучше промолчать.

– Доктор Мэтьюс, – официальным тоном объявила Джин Андерсон, – с настоящей минуты вы лишаетесь права принимать больных вплоть до рассмотрения вашего дела исполнительным врачебным комитетом. У вас остается право лечить пациентов, уже находящихся в больнице, но вам запрещено принимать новых пациентов. Надеюсь, вам все ясно?

Весь кипя, Тайлер вошел к себе в кабинет, сел и попытался обдумать следующий шаг. Позвонить Фергюсону, рассказать, что произошло, и попросить о помощи? Фергюсон поможет только в одном случае: если Тайлер начнет для него шпионить, а это верный путь к самоуничтожению. Уж этот урок он вызубрил в Калифорнии – в последний раз, когда пытался помочь федералам. Да даже если бы Фергюсон согласился помочь, что он, в сущности, может сделать или сказать? Поддержать утверждение Тайлера о том, что наркотики в шкафчик ему подбросили? Вряд ли. Фергюсон ему просто не поверит. Да и с какой стати он должен верить, когда у него в руках целая пачка подделанных Тайлером рецептов на амбиен?

«Черт!» Тайлер вытянул ящик стола в поисках таблеток, нейтрализующих кислоту.

И что с ним теперь будет? Конечно, он может отрицать свою причастность к краже наркотиков, но кто поверит? Тем более что он совсем недавно проходил в специальном центре программу реабилитации.

Тайлер подумал о Нэнси. Если узнает, он ее потерял. Фреза в животе ожила и заработала.

«На этот раз ты действительно облажался по-крупному, приятель».

Тут взгляд упал на часы, и он сообразил, что совершенно забыл о встрече с доктором Бек. Тайлер взял телефон, набрал ее номер. Никто не ответил.

Чтобы отвлечься, Тайлер повернулся к компьютеру и «кликнул» окошко «Мед-индекса». С таким же успехом можно закончить работу с картой Торреса. На экран выскочила карта вместе с извещением о предварительных лабораторных анализах. Он щелкнул окно диалога и увидел, что микробиология уже выдала результаты анализа на окраску по Граму. Нейрохирургу стало интересно. Он щелкнул по значку.

И увидел:

«Анализ по Граму показывает многочисленные белые клетки, высокую степень некротизации тканей и четырехкратное увеличение грамотрицательных палочек. Посевы и патогенность позже».

«Грамотрицательные палочки?» Тайлер смутно припомнил, как Браун что-то говорил ему о грамположительных кокках, а не о палочках. То есть о бактериях совершенно иного типа. Он проверил отчет лаборатории по первому визиту Торреса в больницу – тому самому, когда мужчине прописали лечение ампициллином. Совершенно верно. Посев первоначально выделенных бактериальных культур показал наличие грамположительных кокков.

Тайлер откинулся на спинку кресла и уставился на потолок, обдумывая только что полученную информацию.

– Ха!

Он потянулся вперед, схватил телефон и набрал номер неотложного отделения. Механический голос велел ему подождать на линии. Через несколько секунд Браун взял трубку.

– Джон, это Тайлер. Я по поводу нашего пациента Торреса.

– Отличная работа, между прочим. Ты так быстро сбежал, что я не успел тебя поблагодарить.

– Я звоню по другому поводу. Хочу спросить: ты помнишь результат первоначального анализа по Граму?

– Ну, мне надо проверить, чтобы сказать точно, но я почти уверен, это были грамположительные кокки. А что?

Подозрения Тайлера возросли стократно.

– А сейчас это грамотрицательные палочки.

Браун длинно присвистнул:

– Матерь Божья! Неудивительно, что клопомор его не брал. Господи, как же я мог дать ему не то лекарство?

– Скорее всего ты тут ни при чем. Возможно, абсцесс образовался по другим причинам. Может, что-то в крови.

– Попытка засчитана, Тайлер, но ты зря стараешься. Я же не вчера родился. Если анализ грамотрицательный, значит, где-то я напортачил.

– Не стоит себя в этом убеждать, – возразил Тайлер. – Давай дождемся результатов на патогенность и аллергические реакции. Даже залеченный отит может превратиться в абсцесс, если очень захочет.

В фоновом шуме Тайлер расслышал, как Брауна вызывают по громкой связи.

– Ой, извини, мне пора бежать.

– Пока.

Тайлер снова откинулся на спинку кресла и задумался. Браун был отличным врачом «неотложки». Не из тех, кто способен сделать такую вопиющую ошибку. Он еще раз проверил карту. Первоначально диагностированная культура, безусловно, представляла собой грамположительные кокки, а не грамотрицательные палочки.

Тайлер скопировал первичный анализ Торреса на компакт-диск. Он прекрасно знал, что Хан или любой другой компьютерщик с полномочиями системного администратора при желании может отследить загрузку, если вообще они за ним следят, ну и что с того? Он уже зарегистрирован как врач, оказавший помощь пациенту в отделении неотложной терапии. Он имеет полное право доступа к этой карте.

В голове у него начал складываться план.

Пять минут спустя Тайлер постучал по косяку открытой двери в кабинет Юсефа Хана. Хан оторвался от распечатки у себя на столе и улыбнулся:

– Да, доктор, чем я могу вам помочь?

Тайлер вошел в кабинет.

– Мне кажется, я обнаружил еще одну ошибку в записях.

Хан снял очки для чтения и сунул одну дужку в угол рта.

– Еще один удар вашего пресловутого хакера? – Он улыбнулся Тайлеру.

– Да, – согласился Тайлер, внимательно следя за реакцией Хана. – Только я переменил свое мнение. Думаю, проблема вовсе не в хакере. Я думаю, проблема в самой системе. В программе ошибка. Баг.

Улыбка слетела с лица Хана.

– Баг в программе? Какой?

– Сбой, меняющий данные в компьютерных полях.

– Вот как? – Хан напрягся всем телом и даже вынул дужку изо рта. – У вас есть доказательства?

– А вы вдруг заинтересовались, да? Жаль вас разочаровывать, но у меня нет доказательств. Есть лишь пример. Образец.

Тайлер дал Хану имя и номер карты Торреса, заставил вызвать карту на мониторе, потом указал на несоответствие между результатами первоначального и вторичного анализа на окраску по Грамму, объяснил, как вследствие ошибки была выбрана неверная тактика лечения и развился угрожающий жизни абсцесс.

– А разве это не могут быть просто две разные инфекции? – спросил Хан.

– Теоретически – да. По теории вероятности – нет.

– И почему вы мне это показываете?

Настал черед Тайлера улыбнуться. «Попался!»

– Потому что, друг мой, если что-то в этой записи изменится, вам придется мне поверить. О’кей?

Из кабинета Хана Тайлер направился прямиком в приемную Джилл Ричардсон. Внутренняя дверь в кабинет была закрыта.

– Мне нужно поговорить с мисс Ричардсон, – сказал он секретарю. – Это важно.

Тони бросил взгляд на стенные часы.

– Подождите снаружи. Она освободится через десять минут. Я вас позову, когда она сможет вас принять.

Устроившись поудобнее на современной кушетке в зоне ожидания, Тайлер вынул свой сотовый и опять набрал номер Робин Бек. Выслушав десять гудков, он отключил связь. Ответа по-прежнему не было. Прождать пришлось минут пятнадцать. Потом в приемную вплыл секретарь и объявил:

– Мисс Ричардсон примет вас сейчас.

Она сидела за компьютером, видимо, спешно проверяла электронную почту, когда Тайлер вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.

Джилл дважды щелкнула «мышкой» и повернулась к нему:

– Итак, доктор Мэтьюс, чем я могу вам помочь?

– Я нашел еще одного пациента, чье здоровье оказалось под угрозой из-за проблемы с ЭМЗ.

Ее лицо стало серьезным.

– Вот как? Расскажите мне.

Тайлер рассказал ей о бактериях в организме Торреса, которые были ошибочно квалифицированы как грамположительные кокки, хотя в действительности оказались грамотрицательными палочками, и, по всей вероятности, именно это стало причиной неправильного лечения, приведшего к опасному для жизни мозговому абсцессу.

– А разве нельзя предположить, что в организме больного присутствовали обе группы бактерий и антибиотик уничтожал одних, позволяя другим размножаться и вызвать абсцесс?

Тайлер покачал головой:

– Исключено.

Джилл отодвинулась от стола, постукивая сплетенными пальцами по губам и обдумывая его рассказ.

– Что вы собираетесь делать? – спросила она наконец.

– Собираюсь? Я уже делаю. Докладываю вам как заместителю руководителя центра по рискам. И я жду, что в этом качестве вычто-то предпримете.

Джилл изучила свой маникюр.

– Я не врач, но серьезно сомневаюсь, что вам удастся доказать, будто результаты анализа были записаны неправильно.

– Анализ культур это докажет.

Джилл встряхнула волосами, потом пригладила их кончиками пальцев.

– Один случай еще ничего не значит.

– Возможно. Но мы с вами оба знаем: есть и другие случаи, не правда ли?

Джилл промолчала.

Тайлер решил сыграть ва-банк.

– Мы оба знаем, что есть проблема с медицинской документацией. И единственный способ это доказать – найти другие случаи вроде моего. Я хочу, чтобы вы сообщили мне имена пациентов, у которых были осложнения из-за ошибок в записях.

Джилл бросила на Мэтьюса озадаченный взгляд:

– Что-то я не понимаю, к чему вы клоните. Мне казалось, у вас нет достаточных данных, чтобы доказать, что проблема существует. А теперь они появились? Откуда?

– Все это почему-то смахивает на обструкцию. Чем больше вы с Ханом настаиваете, что проблемы не существует, тем больше я убеждаюсь, что она есть. Об одном прошу: помогите мне провести анализ основной причины. Вы хотите меня убедить, что вы – вице-президент по рискам – отказываетесь расследовать дело, грозящее здоровью и безопасности пациентов?

– Значит, мы опять вернулись к теории заговора? Хакеры под прикрытием? Если так, позвольте вам напомнить: я считаю эту теорию нелепостью. Разумеется, мне известно обо всех серьезных осложнениях, возникающих в нашем медицинском центре. Это моя работа. Я должна работать на опережение и твердо знать, что никакая проблема не грозит медицинскому центру скандальным разоблачением. Если такая проблема возникнет, я должна принять меры по предотвращению или хотя бы нейтрализации ущерба. Если бы существовала серьезная угроза здоровью пациентов из-за каких-то проблем с компьютерной безопасностью, уж поверьте, я бы о ней знала. Но такой угрозы не существует.

– Вы морочите мне голову, мисс Ричардсон. Наверняка есть случаи, когда доктора или медсестры жаловались на сбои в системе. Их просто не может не быть. А вы хотите меня уверить, что ничего подобного не было? – Тайлер пристально вгляделся в глаза Джилл.

– Не понимаю, почему вы так настаиваете на своей хакерской теории. Вы хоть в отдаленной степени представляете себе, сколько проверок было проведено, прежде чем мы разрешили установить и испытать программное обеспечение здесь, у нас в центре? Из-за требований одного только АСЗ [33]33
  Акт о страховании здоровья.


[Закрыть]пришлось вводить еще один дополнительный уровень защиты. Неужели вы действительно верите, что «Мед-индекс» и центр Мейнарда позволили бы использовать ненадежную систему на наших пациентах?

– Вы ведь не всерьез? – усмехнулся Тайлер. – Ни одна программа – особенно если она в стадии разработки – не бывает стопроцентно надежной. Тем более что практики еще нет: она ведь еще не обкатана. Черт, да вы посмотрите на «Майкрософт»! Они рассылают «заплатки» для «Виндоуз» каждую неделю, и все равно, сколько ни бьются, идеального варианта нет. А это всего лишь операционка, а не полная информационная система. Не пытайтесь меня уверить, что наша система – единственное исключение из правил во всей Вселенной. – Он энергично помотал головой. – Я на это не куплюсь.

Джилл задумалась.

– Взгляните на дело вот с какой стороны, – продолжал Тайлер. – Допустим, вы правы: никто до сих пор не упоминал об этой проблеме. Разве это означает, что проблемы нет? Конечно, нет. Но если проблема существует, она убивает пациентов. Вот вам как вице-президенту по рискам приятно сознавать, что подобная возможность никогда даже не рассматривалась?

Джилл по-прежнему не отвечала. Тайлер добавил:

– Я уже знаю о докторе Робин Бек. Она утверждает, что была проблема с компьютером. Значит, должны быть и другие.

С обреченным вздохом Джилл вскинула вверх обе руки:

– Ну ладно, ладно. Я дам вам идентификаторы трех случаев, показавшихся мне подозрительными, но при одном условии.

– Каком именно?

– Если что-то обнаружится, вы в первую очередь обсудите это со мной. Боюсь, что вы сделаете какую-нибудь глупость второпях.

Тайлер ткнул себя в грудь большим пальцем:

– Это я-то сделаю глупость?

– Именно вы, – поморщилась Джилл. Она помолчала. – Но, даже если вам это не покажется важным, вы должны кое-что знать о докторе Бек. После того случая было расследование. Она явно совершила ошибку. Кроме того, она врач-наркоман. Алкоголь и наркотики. У нас скопился длинный список жалоб на нее. Случай, о котором вы говорите, стал последней каплей. Нам пришлось ее уволить, другого выхода просто не было. Сейчас против нее возбуждено дело о преступной халатности на десять миллионов долларов, и решение, вероятно, будет принято прежде, чем страховая компания потратит еще какие-то деньги на экспертов. Да, сейчас она проходит реабилитацию.

– И тем не менее я хочу взглянуть на запись.

18:15, Холм королевы Анны

Скверное предчувствие не оставляло Тайлера, пока он подходил к парадной двери маленького домика в голландском колониальном стиле, выкрашенного в светло-серый цвет с белыми наличниками. Весь день доктор Бек не отвечала на его телефонные звонки. Само по себе это беспокоило его не так сильно, как тот факт, что голосовая почта у нее тоже не работала. Мало есть на свете врачей, полностью перекрывающих всякий доступ к себе. Среди преуспевающих врачей он ни одного такого не знал.

Тайлер позвонил в дверь.

Нет ответа.

Он позвонил еще раз.

По-прежнему ничего.

По растрескавшейся бетонной дорожке Тайлер обогнул дом и увидел заросший одуванчиками кусочек газона величиной с почтовую марку, окруженный потемневшим кедровым штакетником. Под навесом гаража стояла красная «мазда-миата». С опущенным верхом.

Тайлер прошел к заднему крыльцу и попытался заглянуть в дом сквозь застекленное окошко в середине двери. Увидел вполне товарного вида газовую плиту из нержавейки, холодильник и гармонирующие с ним белые шкафчики европейского дизайна. Кухня явно была недавно отремонтирована. Кофейная кружка стояла на серванте рядом с раковиной. Хорошо оборудованная кухня, принадлежащая хозяйке, любящей готовить. Непохоже, чтобы тут хозяйничала наркоманка.

Тайлер позвонил в звонок и застучал кулаками в заднюю дверь.

Две минуты спустя он сидел в своей машине, стараясь справиться с тревогой. Надо будет позвонить ей снова. Завтра, прямо с утра.

Глава 17

Вернувшись в машину и сжимая в одной руке сотовый телефон, Тайлер развернул листок бумаги с наспех записанным номером Гейл Уокер. Набрал номер. На втором гудке в трубке раздался механический женский голос, сообщивший ему, что номер отключен. То же самое, что и накануне. Тайлер отключился и с минуту разглядывал листок. Под телефонным номером был нацарапан адрес медсестры. Он обдумал свой следующий шаг. Судя по адресу, Уокер жила в Балларде – районе, соседствующем с домом доктора Бек на Холме королевы Анны. Почему бы и нет?

Включив зажигание, Тайлер обогнул Холм королевы Анны по северо-западной стороне, съехал на Пятнадцатую улицу и направился на север по мосту Баллард. Найти дом Уокер было проще, чем место для парковки. Бросив машину у тротуара в переулке, Тайлер вернулся на два квартала пешком к пятиэтажному оштукатуренному зданию. «Кондоминиумы или съемные квартиры», – прикинул он, бегом преодолев бетонные ступеньки крыльца. Входная дверь была из толстого стекла, рядом в нише на стене располагался домофон. Тайлер пробежал глазами список жильцов и не нашел Гейл Уокер. В самом низу размещалась кнопка с надписью: «Управляющий, кв. 102». Тайлер набрал этот номер и значок-решетку. Ему ответил женский голос.

– Вы управляющий? – спросил Тайлер.

– Одну секунду. Я позову мужа. – И связь прервалась.

Тайлер уже готов был набрать номер еще раз, но тут высокий худой мужчина в джинсах и джинсовой рубашке вышел в вестибюль и подошел к двери. Приотворив дверь на узкую щелку, он выглянул и спросил:

– Могу я вам помочь?

– Я разыскиваю Гейл Уокер.

Мужчина прищурился:

– А вы кто такой будете?

Тайлер извлек бумажник.

– Я врач из больницы Мейнарда. Она там раньше работала. – Он показал свою профессиональную лицензию, выданную в штате Вашингтон. – Мне нужно обсудить с ней один медицинский случай, произошедший несколько месяцев назад.

Мужчина распахнул дверь пошире, но так и не пригласил Тайлера войти.

– Она здесь больше не живет.

– Когда она выехала? – Камень в груди у Тайлера стал тяжелее.

– Точно не знаю. Честно говоря, мы не знаем, что с ней случилось. Однажды не заплатила за месяц, хотя на нее это не похоже. Я несколько раз подходил к ее квартире, стучал в дверь, но она не отвечала. Дошло до того, что у нее почтовый ящик переполнился, и мне наконец пришлось взломать дверь. Все вещи были на месте, но ее самой не было. С тех пор я ее не видал и слыхом не слыхал.

– Гейл Уокер так и не дала о себе знать? Извещение о перемене адреса? Что-то в этом роде?

Управляющий покачал головой:

– Нет.

– А ее вещи? Мебель? Все еще в квартире?

– Нет, на складе. Нам пришлось в конце концов сдать квартиру. Месяц назад. – Он пожал плечами, словно снимая с себя ответственность: – Выбора не было. Она ведь не заплатила за проживание.

20:55

Лежа на спине, опираясь затылком на подушку, Тайлер держал в руке бутылку пива «Красный крюк» и изучал бежевый потолок у себя в гостиной. На душе было погано. Из динамиков проигрывателя доносился голос Эстер Филипс, исполнявшей «Нежный привкус любви». Когда он в последний раз слушал этот диск? Ему нравился своеобразный голос Эстер. Еще больше ему нравились слова этой песни. Они напоминали ему о Нэнси.

Вдруг до него дошла вся ирония ситуации. Ему нравилось пение Филипс, а ведь она всю свою жизнь боролась с наркотической зависимостью. И вот теперь он боролся с обвинением в пристрастии к наркотикам, хотя вовсе не был наркоманом!

Не в силах лежать неподвижно, Тайлер встал и начал вышагивать взад-вперед.

Что же делать? Выбраться из этого кошмара можно только одним способом: найти доказательства существования сбоя в компьютерной программе. Но ни Бек, ни Уокер больше нет. Надо искать другой способ.

Тайлер поставил бутылку на кофейный столик из поддельного ротанга, взял переносной телефон и нажал кнопку повторного вызова. Это был номер Нэнси. Выждав десять гудков, Тайлер отключил связь. Ему необходимо было поговорить с женой, услышать ее мнение о сложившейся ситуации. Так они поступали всегда, если у кого-то из них возникали проблемы. Боже, как ему ее не хватало! Особенно теперь, когда она почти вернулась в его жизнь.

Песня кончилась, начался следующий номер. Тайлер проверил время. Он уже принял решение: этой ночью никаких снотворных. Никаких оправданий. Как бы ни было трудно.

Он выключил проигрыватель и ушел в спальню. Если придется, он пролежит в постели всю ночь напролет, не смыкая глаз и глядя в потолок, но не примет даже половинки амбиена.

23:13

Тайлер прислушался к реву самолета, направлявшегося в аэропорт Сиэтл-Такома, и попытался расслабить мускулы. А что, если Робин Бек постигла та же участь, что и Мишель Лоуренс? Ему не давала покоя мысль о том, что ни она сама, ни ее голосовая почта не отвечали на звонки. Он метался в постели, стараясь думать о Нэнси.

0:32

Сидя на краю кровати, Тайлер вытер рот ладонью. Что ему покажется хуже через восемь часов: не выспаться и окончательно утратить способность думать или принять половинку амбиена и уснуть? Стоило ему поставить вопрос таким образом, как ответ стал очевидным.

Сокрушенно вздыхая – но что еще оставалось делать? – Тайлер прошел в ванную и разжевал полтаблетки амбиена.

7:45

С тяжелой головой – следствие недосыпания плюс остаточное действие амбиена – Тайлер поставил двойную порцию кофе с молоком на стол и включил компьютер.

Ему не нужно было спешить на утренний обход, и это вызвало новую вспышку гнева против тех, кто подбросил наркотики ему в шкафчик. Тайлер выписал своего последнего послеоперационного пациента и зашел проведать Торреса. Это было единственное светлое пятно в его утреннем расписании. К этому времени Торрес уже сидел в постели и говорил без умолку. Роули к нему в этот день еще не заходил, но, судя по всему, Торреса можно было спокойно переводить из палаты интенсивной терапии.

Отзвучала тошнотворная приветственная мелодия «Виндоуз», и Тайлер, выйдя из задумчивости, вернулся к текущей работе. Развернув на столе лист со списком имен пациентов и номеров медицинских карт, он «кликнул» по иконке медицинских записей. Окно загрузилось. Тайлер был готов к работе. Щелкнул карту первого пациента и нажал «ввод». На экране появилась надпись:

Запрашивающий лишен доступа.

Тайлер напечатал имя второго пациента. Тот же ответ.

Он скатал листок в шарик и швырнул его в стену.

– Дерьмо!

Кипя от бешенства, Тайлер набрал номер карты Торреса. Карта появилась мгновенно, без проблем. Он запросил карту пациента, которого только что выписал. Она тоже появилась без задержки.

Тайлер поднял скомканный листок, расправил его на столе и попытался получить доступ к карте третьего пациента. Доступ был закрыт. Опять.

Все еще негодуя, Тайлер взял телефон и набрал номер технической компьютерной помощи. Прозвучал бодрый голос молодой женщины:

– Служба помощи, могу я узнать ваше имя и отделение?

– Тайлер Мэтьюс, нейрохирургия.

До него донесся стрекот клавиш, а затем:

– Чем я могу вам помочь, доктор Мэтьюс?

– Я не могу получить доступ к некоторым медицинским записям. Может быть, что-то не в порядке с сервером?

– Насколько мне известно, нет. Минутку, я проверю.

Через минуту она вернулась на линию.

– Все серверы работают, доктор. Вот что я вам скажу: дайте мне проверить ваш доступ. Я сейчас вернусь.

Щелчок. Затем киберпространство заполнилось «Временами года» Вивальди. Тайлер ждал.

Через полминуты она вернулась на линию.

– Мне очень жаль, доктор Мэтьюс, судя по всему, ваш доступ ограничен пациентами, которых вы сейчас обслуживаете, а также теми, кого вы выписали.

Голос был механический, так что Тайлеру показалось: с ним говорит автомат.

Гнев душил его.

– А там указано, кто ввел ограничение на мой доступ?

– Нет, сэр. Думаю, за этой информацией вам придется обратиться к одному из системных администраторов.

– Спасибо.

– Желаю вам удачного дня.

«Шутишь, сестрица?» Он швырнул трубку на рычаг.

Дверь кабинета Хана была закрыта, когда Тайлер подошел к ней, поэтому он постучал по матовому стеклу. Стукнул с такой силой, что чуть не выбил его. Изнутри послышалось приглушенно:

– Входите, пожалуйста.

Хан сидел за своим заваленным бумагами столом, закатав рукава белой рубашки выше локтей, и просматривал компьютерные распечатки. Когда Тайлер встретился с ним взглядом, его выражение осталось непроницаемым.

– Доброе утро, доктор Мэтьюс. Могу я предложить вам чаю? Я как раз собрался заварить себе чашечку. – И он кивнул на выщербленную ярко-синюю кружку на серванте у себя за спиной. В кружке утопал кипятильник, подключенный к стенной розетке.

– Я хочу знать, почему у меня ограничили доступ к медицинским записям.

– Ах да. – Хан сплел пальцы на столе и выпрямился в кресле, будто учитель средней школы, обращаясь к классу. – Видите ли, доктор Мэтьюс, я лишь следую протоколу.

– О каком протоколе речь?

Теперь Хан явно смутился.

– Ну, видите ли… – Он отвел взгляд. – По каким-то причинам – а каковы эти причины, доктор, мне никто не объяснил, – вас считают врачом-наркоманом. Правила доступа к медицинским записям запрещают врачу-наркоману доступ к любым пациентам, кроме его собственных. – Хан опустил глаза на свои руки. – Мне очень жаль, но я всего лишь выполняю приказ.

– Чушь. Чей приказ?

На этот раз Хан встретился с ним взглядом.

– Этого я не могу вам сказать.

– Не можете или не хотите?

Хан пожал плечами:

– Какая разница, узнаете вы это или нет?

Тайлеру хотелось высказать Хану все, что накипело, и лишь рассудок удержал его от опрометчивого шага. Он повернулся и вышел из кабинета, хлопнув дверью.

– Минутка найдется?

Вернувшись в отделение, Тайлер заглянул в кабинет Билла Леунга. Его коллега сидел за столом и перебирал стопку телефонных сообщений. Тайлер вдруг подумал: знает ли Билл – да и другие, если на то пошло, – о наркотиках, найденных в его шкафчике?

– В чем дело?

Тайлер вошел в кабинет. Кабинет Билла был просторнее, чем его собственный, и здесь было больше индивидуальных вещиц: лампа под зеленым абажуром, фотография его жены Аниты в серебряной рамке. Тайлеру тоже захотелось поставить на стол портрет Нэнси. Тут до него дошел юмор ситуации. Билл был женат на женщине европейского типа. Если бы им вчетвером довелось пойти в ресторан, окружающие наверняка решили бы, что Нэнси – жена Билла.

– Хочу узнать твое мнение по одному случаю. – Тайлер подошел к столу. – Фамилия пациента Торрес.

Билл повернулся к компьютеру, вызвал «Мед-индекс» и медкарту. Когда карта появилась на экране, Тайлер рассказал ему о случае и о своих действиях.

Леунг побарабанил пальцами по столу.

– Не совсем понимаю, в чем проблема. По-моему, ты справился с ситуацией идеально. Да, конечно, Роули может быть настоящей занозой в заднице, когда уходит в глухую оборону, но ведь все мы не без греха, верно?

– Спасибо. Просто хотел убедиться, что на моем месте ты поступил бы так же.

Билл пристально взглянул на него:

– Ты уверен, что за всем этим не кроется нечто большее?

– Уверен. Спасибо. – Тайлер кивнул, повернулся и вышел.

Вернувшись к себе в кабинет, Мэтьюс окинул взглядом коридор, по которому только что прошел. Убедившись, что никто за ним не следит, он закрыл и запер дверь, хотя обычно этого не делал. До сих пор дверь его кабинета вообще стояла открытой настежь. Тайлер сел за стол, включил компьютер. Пока компьютер загружался, доктор рассеянно глянул в окно. На другой стороне узкого переулка высилось другое административное здание. Тайлер встал и дернул шнур, чтобы закрыть жалюзи. Убедившись, что никто не может за ним наблюдать из здания напротив, снова сел, глубоко вздохнул и обтер вспотевшие ладони о брюки.

Используя пароль Билла, он загрузился в «Мед-индекс», а загрузившись, вызвал карту Тайрелла Вашингтона, первого из трех пациентов, имена которых дала ему Джилл. Его пальцы замерли на компьютерной «мышке». Принимающим врачом была Робин Бек. Образ Мишель вспыхнул в памяти Тайлера. Он припомнил их разговор в кафетерии в тот вечер, когда умер Ларри Чайлдс. Очевидно, именно об этом случае рассказывала ему Мишель.

Тайлер нажал левую кнопку «мышки» и углубился в карту. Вашингтон поступил в отделение неотложной помощи в ноябре прошлого года в коматозном состоянии. На основании истории болезни, записанной в медицинской карте, Робин Бек диагностировала у него диабетическую кому. Она ввела ему большую дозу инсулина и записала в карте, что причиной тому стало подозрение на кетоацидоз, вызванный нехваткой инсулина. Вся проблема была в том, что теперь в карте Вашингтона больше не значилось, что он диабетик, и, уж конечно, он не принимал инсулин. Вашингтон умер от остановки сердца всего через несколько минут после введения дозы инсулина.

Зазвонил телефон. Тайлер подскочил на месте от неожиданности, сердце мгновенно пустилось в галоп. Он снял трубку.

Щелк. Непрерывный гудок.

Пока он сообразил, что нужно узнать номер по определителю, этот самый номер успел испариться. Страх ледяной змейкой пополз по позвоночнику Тайлера. Совпадение или просто набрали не тот номер? Страх заставил его поторопиться. Он сверился со своим списком и ввел в компьютер второе имя.