Текст книги "Возвращение воина"

Автор книги: Аллан Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 35 страниц)

Не знаю и сейчас, когда пишу эти строки.

Эмили провела нас сквозь перелесок, который окружал храм Галаны. По тому, как расслабленно следовали за нами телохранительницы, я сделала вывод, что они не раз ходили с Эмили этим путем. Пахло листвой – тот самый запах, который называют «осенний чай». Когда мы с Эмили вошли в храм, Уини и Торпол остались снаружи у входа, чтобы нас никто не потревожил.

Как только я вступила на каменный пол храма, меня захлестнул поток воспоминаний.

Я прошла мимо знакомого ящичка для пожертвований, расположенного на подставке недалеко от входа, и направилась по священным камням прямо к алтарю, где возвышалась статуя богини Маранонии. Прямо над ней, в потолке, – как и в прежние времена, было расположено витражное окошко. Когда я была здесь в последний раз, сквозь него пробивались лучи яркого летнего солнца. Сейчас же свет был холодным и слабым, поэтому статуя богини казалась какой-то отчужденной.

Те же самые фрески с изображением в исторической последовательности победных сражений Стражи Маранонии украшали стены храма. Среди них я нашла и ту, которая была посвящена моей победе над Архонтом. Когда я последний раз рассматривала эту фреску, она была только-только нарисована. Сейчас же она потускнела, как и все остальные.

Эмили увлекла меня к небольшому бассейну, устроенному на мраморном возвышении вблизи алтаря.

– Прежде всего нам потребуется немного воды, – объяснила она, – особенной воды. Для определенной цели.

Из кармана плаща Эмили достала чашку, которую тут же погрузила в бассейн. В тот момент, когда чашка коснулась поверхности воды, до меня донесся легкий аромат. Эмили подняла чашку, и капли, сверкая, как маленькие алмазы, быстро побежали по ее стенкам и, чуть-чуть помедлив, начали падать в воду. Соприкасаясь с поверхностью воды в бассейне, эти капли шипели так, как будто бы они были каплями расплавленного металла.

– Он уже был волшебным, – сказала Эмили, показывая на бассейн, – но недостаточно.

Манера говорить Эмили постоянно приводила меня в состояние искреннего восторга и изумления.

Она подняла и показала мне большой и указательный пальцы, раздвинутые на очень незначительное расстояние, как бы стараясь подчеркнуть, сколь ничтожны волшебные свойства воды в бассейне.

– Поэтому мне пришлось немного постараться… ну, вроде как поиграть. И она стала более волшебной. И знаешь что?

– Что?

– Хорошо, что у меня на этот раз получилось то, что я загадала, – задумчиво отвечала Эмили, – потому что теперь выясняется, что мне потребуется очень много волшебной воды.

И мое маленькое сокровище, моя дорогая Эмили широко раскинула руки, чтобы показать, сколько именно заколдованной жидкости ей необходимо.

– В-о-о-т столько! – нараспев произнесла она.

Вслед за этим девочка увела меня за статую Маранонии, а там стояло залитое холодным светом маленькое деревце в цветочном горшке.

Высотой мне по пояс, деревце было сероватого цвета, с шестью-семью изящными веточками, каждая из которых не длиннее моего мизинца. На деревце остался один-единственный серебристый лист. Непропорционально большой, он выглядел очень изящно благодаря изящным очертаниям и рельефным прожилкам.

– Тетя Рали, ну скажи – разве не прелесть?! – воскликнула Эмили.

Вслед за этим она стремглав подбежала к дереву и опустилась перед ним на колени.

Она начала выливать в цветочный горшок воду из чашки, которую чудом не расплескала по дороге, и нараспев произносить волшебные слова:

 
Я заглянула в книгу, а в ней
Нарисовано дерево:
Много ветвей, много корней.
Волшебное дерево в книге живет,
В храме богини растет
И… ярко цветет.
Приходи посмотри:
Это дерево – чудо,
Творенье рук Эмили.
Убедишься, что не трудно
Быть свободным, как дух.
 

Вода заструилась из маленькой чашки. Удивительно, как много жидкости вмещалось в столь маленькой посуде, она лилась и лилась, пока Эмили произносила детскую считалку, забурлила у ствола дерева, перелилась за край горшка и расплескалась на каменном полу храма.

Когда девочка закончила произносить заклинание, она осторожно опустила чашку. Вслед за этим хлопнула в ладоши, воскликнув:

– Эмили – не перечь!

Маленькое дерево замерцало, и серебристый оттенок его единственного листа стал ярче. Я смогла уловить, как в него начала вливаться магическая энергия. Корни впитывали соки, поступающие из Других Миров, и я отчетливо ощутила, как растение начало расти и наливаться упругой силой.

– Прекрасное дерево было нарисовано в книге дяди Амальрика, – сказала Эмили, – но я на самом деле не читала эту книгу. Я только недавно начала учиться читать. Но дядя Амальрик часто использует очень трудные слова. Поэтому я попросила, чтобы Пальмирас, Торпол и Уини по очереди читали и объясняли мне сложные места. Так я узнала почти все о приключениях дяди Амальрика и его соратников, когда они путешествовали в поисках Дальних Королевств. Мое любимое место в книге – когда они добрались до волшебного дерева. Дерева с серебряными листьями.

Эмили показала на цветочный горшок с волшебным саженцем и пояснила:

– Вот и я сделала такое же. – Затем ее личико исказилось. Девочка с досадой произнесла: – Но оно почему-то очень маленькое. И не хочет подрастать в этом холоде. Но я все-таки сумела заставить его выпустить лист с помощью волшебной воды.

Эмили слегка потрогала лист, и он шевельнулся под ее пальцами. Казалось, что он стремится спрятаться от чужака, как это делает застигнутый врасплох котенок.

– Может быть, ты используешь мой лист, тетя Рали, чтобы выиграть войну? – спросила Эмили с видом жрицы, размышляющей о судьбах паломников. – . Это моя главная цель. Надеюсь, что лист поможет. Я без конца поливаю его, создаю заклинания, чтобы он рос и наливался силой. Я потратила на него немало труда.

Услышав это, я расчувствовалась и чуть было не прослезилась. Подумать только – ребенок беспокоится о таких ужасных вещах. И кропотливо, день за днем выискивает возможности помочь взрослым. Но я не могла понять, каким образом наше положение может спасти лист – пусть даже с самого волшебного в мире дерева.

Я заметила:

– Это замечательно, Эмили. Я горжусь, что ты научилась создавать такие вещи. Не думаю, что Пальмирасу удалось бы так просто материализовать дерево, нарисованное в книге, и тем более вырастить его. Я точно не могу сделать ничего подобного.

– Но оно не из книги, – запротестовала Эмили, – дядя Амальрик подсказал мне идею. После этого я представила лес, в котором растут такие деревья. Но они оказались слишком большими для меня, я не смогла бы и приподнять ни одно из них. Поэтому я взяла одно семечко и вырастила дерево.

То, что рассказала мне Эмили, казалось удивительным. Маленькая девочка научилась с легкостью перемещаться из одного мира в другой. На это обычно были способны только заклинатели с многолетним опытом.

– Лист еще не совсем готов, – пояснила Эмили, – ему нужно немного подрасти. Я думаю, что он отделится от ствола, когда у нас выпадет первый снег. Вот тогда он созреет.

– Почему ты в этом уверена? – спросила я. Эмили пожала плечами и ответила:

– Знаю – и все. И знаешь что? Я уверена, что в этом году снег выпадет в день моего рождения. Именно в этот день лист должен будет отделиться от ствола, и с его помощью можно будет победить эту мерзкую тетку. Разве это не прекрасный подарок к моему дню рождения, тетя Рали?

– Подожди-ка минутку, Эмили, подожди… Твоя любимая тетя Рали немного сбита с толку. Сначала ты показала мне заколдованный бассейн в храме, потом – созданное с помощью заклинаний дерево, а теперь ты предсказываешь погоду. Погоди, дай старому солдату собраться с мыслями.

Я присела рядом с цветочным горшком, в котором Эмили вырастила свое замечательное дерево, и крепко ее обняла. Девочка прильнула ко мне.

Вслед за этим спросила:

– Ну что, ты наконец готова?

– Готова, – ответила я. – Теперь расскажи-ка мне поподробнее насчет твоего снегопада. Это очень важно.

– А что именно ты хотела бы узнать? – спросила Эмили, сплетая пальцы, как это часто делают маленькие девочки.

– Ты действительно можешь точно сказать, когда начнется снегопад?

Девочка нахмурилась и надолго задумалась. Затем тряхнула головой и ответила:

– Нет, не точно. Но знаю, что скоро. Разве ты не чувствуешь? Снег придет оттуда. – Эмили показала в южном направлении. – Пока он далеко, очень далеко.

Затем мы с ней вдвоем перебрались в Другие Миры и двигались до тех пор, пока не попали туда, где свирепствовал колючий мороз.

– Вот мы и добрались, тетя Рали, – услышала я шепот Эмили.

Во рту появился металлический привкус. Услышала, как бешено ревут метели. И сказала:

– Давай-ка вернемся домой, Эмили.

Я почувствовала, как она шевельнулась в моих объятиях, и внезапно поняла, что мы с ней снова находимся в храме.

– Благодарю тебя за то, что ты показала мне снег, Эмили, – произнесла я, – не смогла бы отыскать его без твоей помощи.

Девочка пожала плечами. По-видимому, собственные магические способности не казались ей сверхъестественными.

– Не стоит благодарности, тетя Рали, это не составило мне труда.

– Мне показалось, что снежная буря находится не очень далеко, может быть, в нескольких неделях пути отсюда, – как бы размышляя вслух, предположила я.

– Я уже говорила тебе, – сказала Эмили, – первый снег в этом году выпадет как раз в день моего рождения. И вслед за этим я должна стать гораздо сильнее. По крайней мере, так говорила красивая дама. Но я не знаю наверняка. Я еще слишком мала, тетя Рали. Не думаю, что вдруг стану значительно сильнее. Что ты скажешь мне по этому поводу?

– Я не могу ответить тебе на этот вопрос, дорогая Эмили, – сказала я, не покривив душой, – подождем немного, и все станет ясно.

– Даже если ничего не произойдет и я не стану сильнее, ты все равно сможешь воспользоваться листом с моего волшебного дерева. Точно так же, как пользовались такими листьями Янила и дядя Амальрик. Потому что, как только начнется снегопад, мой лист созреет. Он упадет с дерева, и тогда я сделаю, – тут Эмили немного помедлила, – большое-пребольшое заклинание. И война закончится. И может быть, красивая дама позволит затем вернуться моим маме с папой, чтобы мы жили все вместе.

Я почти непроизвольно взглянула на статую богини Маранонии. Она стояла спиной ко мне. И я подумала: «Как это похоже на тебя! Повернись-ка лицом, о великая богиня. Богиня, которой мы все слепо поклоняемся, как последние дураки. Повернись, черт тебя побери, и ответь ребенку! Попытайся объяснить, почему ее мать и отец не смогут вернуться. Попытайся объяснить, почему вся ее семья была уничтожена. А пока ты будешь обдумывать свои слова, учти, что рядом с Эмили стою и я, – которую твой ответ может и не удовлетворить!»

К счастью, Эмили забеспокоилась, выпорхнула из моих объятий и подбежала к волшебному дереву.

– Я могу вызвать снег и без всякого шторма, тетя Рали, – прямо сейчас, если хочешь.

Я кивнула в знак согласия, и Эмили начала плавно водить растопыренными пальцами вокруг дерева, как бы поглаживая его, и крикнула тоненьким голосом:

– Эмили – не перечь!

Внезапно я увидела, как с ее ладоней начали слетать и плавно опускаться на дерево снежинки.

Девочка громко засмеялась, еще активнее задвигала пальцами, и снежинки весело закружились в воздухе. Некоторые из них опустились прямо на серебряный лист, заставив его вздрогнуть и негромко, но мелодично зазвенеть, как звенят колокольчики конской упряжи в морозный день. Снежинки не таяли, а опускались на пол храма. Я смела их здоровой рукой, они захрустели, как пересохшая скорлупа ореха, и превратились в пыль.

Я начала было сдувать эту «снежную пыль» в сторону смеющейся Эмили, но сразу же остановилась.

– Не могла бы сделать, Эмили, немного побольше этой пыли? – спросила я, показывая на ее чашку, из которой она поливала свое волшебное дерево, – столько, чтобы ее наполнить?

– Ты собираешься создать заклинание, тетя Рали? – спросила она.

– Да, дорогая, и для этого мне потребуется немного твоей замечательной «Эмили – не перечь» пыли.

Услышав, как я назвала продукт ее творчества, Эмили весело рассмеялась и тут же пошевелила пальцами, приговаривая «Эмили – не перечь». В результате закружилась настоящая метель, и я получила то, чего добивалась.

Немного позже, когда Квотерволс вывел отряд разведчиков из ворот крепости, чтобы направиться в тыл воинства Новари, у меня с собой была полная чашка волшебной пыли и воспоминания о нежном поцелуе Эмили, которая пожелала мне благополучно вернуться.

Ливень сменился очень густым туманом, влажно клубившимся вокруг нас, пока мы с трудом продвигались вперед по грязи, в которую превратилось поле битвы. И туман, и лужи под ногами значительно затрудняли передвижение. По дороге встречались размокшие и разбухшие от многодневного дождя деревянные обломки разбитых боевых машин, колесниц, сломанные древки копий. Каждая такая встреча могла обернуться ловушкой или ранением. Давно покинутые окопы и полузабытые защитные рвы теперь превратились в почти невидимые озера, наполненные жидкой глиной, смешанной с нечистотами, готовые заживо поглотить любого, кто будет недостаточно осторожен. Однажды мы видели плавающие на поверхности одного из таких озер трупы солдат, которые выплыли из земляных могил, на скорую руку засыпанных во время сражения. Во мгле даже почудилось, что костлявые руки со скрюченными пальцами стремятся схватить нас и потянуть на дно.

Квотерволс возглавил наш отряд, то и дело демонстрируя свой непревзойденный талант разведчика, который позволил ему умело провести нас мимо всех опасностей, поджидавших на пути. Должно быть, со стороны мы напоминали гигантскую сороконожку, которая, основательно увязнув в грязи, то и дело отклонялась в разные стороны от основного курса, слепо следуя сигналам, подаваемым Квотерволсом. Довольно часто нам приходилось останавливаться. Генерал подавал знак мне, я Пипу, который, в свою очередь, останавливал Дерлину. И мы почти мгновенно замирали. После того как опасность, о существовании которой, по-видимому, догадывался Квотерволс, исчезала, он еще раз подавал сигнал – теперь уже отбоя – и мы вновь принимались мерно месить грязь.

Таким способом мы двигались вперед в течение довольно длительного времени, после чего нам удалось выбраться на относительно твердую землю, поросшую сильно вытоптанной травой. Я почувствовала, что мои ноги стали значительно тяжелее, и поняла, что теперь мы спускаемся под уклон. Вскоре туман поредел, и я смогла различить укрепление, сооруженное нашими солдатами из наспех спиленных бревен и валунов. За этим укреплением начиналась территория, контролируемая противником.

Нас уже поджидал один из наших патрулей. В его обязанности входили поиск и устранение любых препятствий, которые могли бы возникнуть на пути в тыл врага. Сейчас, когда мы благополучно добрались до рубежа, караул заспешил назад, чтобы сообщить Пальмирасу, что пора приводить в действие часы, отмеряющие последовательность сигнальных вспышек, и начинать первый рейд в стан противника.

После поспешного прощания с патрульными, пожелавшими нам удачи, мы остались без прикрытия – далеко позади была крепость, а впереди, прямо перед нами, уже маячили враги.

Пока мы дожидались сигнала Пальмираса, я осторожно поднялась на укрепление и внимательно осмотрела склон холма с помощью волшебного глаза. Я увидела неяркое мерцание первого слоя защиты, поставленной Новари, и не спеша проверила, нет ли хотя бы небольшой трещины у ее краев. Защита предназначалась как для блокирования любой магической атаки, так и для того, чтобы подавать сигнал тревоги в том случае, если кто-нибудь попытается сквозь нее прорваться. Но в данном случае этой защите приходилось охранять столь значительную поверхность земли, что я была почти уверена – она не может быть совершенной. Обязательно должны были образоваться маленькие дырочки и углубления, иные из которых могли быть достаточно большими, чтобы позволить нам пробраться во вражеские владения.

Я вскоре обнаружила вероятное место прорыва. Ткнув в него пальцем волшебной руки, я постаралась как можно дольше удержать его, потом осторожно запустила туда магический щупалец. Помня о коварном нраве Новари, я старалась действовать как можно тише, не вызывая возмущения волшебного поля. Я заставила щупалец плавно извиваться и выискивать узлы, прикосновение к которым обычно вызывает сигнал тревоги. Как только я коснулась щупальцем первой натянутой струны магической защиты, сразу почувствовала хорошо знакомое мне покалывание. Поэтому я тут же его отдернула.

Я набралась смелости и сделала еще одну попытку, пытаясь точно определить расположение волшебной нити, задев за которую вторгающийся обычно обрекал себя на неминуемую гибель. Не трогаясь с места, я снова выпустила волшебный щупалец. Мои нервы были на пределе. И я едва себя сдерживала, когда обнаружила вторую туго натянутую нить вражеской защиты, затем третью, четвертую… паутина, сплетенная колдунами Новари, была настолько густой, что мое астральное тело буквально утонуло в непрерывном жужжании, предупреждающем об опасности. Не имело ровно никакого значения, где я пыталась прощупать надежность вражеской защиты, – я снова и снова натыкалась на очередную туго натянутую нить, готовую спустить невидимую, но разящую насмерть стрелу арбалета. Я не обнаружила ни одного зазора, через который мы смогли бы проскользнуть во вражеский тыл. Я была задета за живое и поэтому упорно продолжала поиски, но в конце концов была вынуждена отступить ни с чем и без сил откинулась на спину, чтобы немного собраться с мыслями и отдохнуть. Приведя мысли в порядок, я почувствовала, что ко мне постепенно возвращается привычная отрешенность солдата, отбросившего все страхи и сомнения и готового идти в наступление. Мне стало лучше, и я успокоилась. Теперь пришло время предоставить действовать другим.

И в первую очередь – Пальмирасу.

Сверкнула вспышка, взметнулся сноп горячего волшебного пламени, осветив лощину, по которой мы вышли на исходные позиции, и надолго завис над нами, выстреливая в ночное небо искрами волшебных петард.

Мы все разом вскочили на ноги. Товарищи молча смотрели на меня, ожидая сигнала. Я тряхнула головой и подняла палец, одновременно призывая еще немного помедлить. Я показала пальцем на небо, потом вперед, в сторону врага, подразумевая, что мы начнем бросок, как только Пальмирас осуществит магический прорыв на небе.

Через какое-то мгновение я услышала звук огромного горна, доносящийся откуда-то сверху. Мы все вскинули головы и увидели, как над Галаной сквозь туманное марево пробивается тусклый, размытый свет луны. Вновь раздался трубный призыв, и мне показалось, что луна загорелась ярче. Вдруг вслед за этим в небе показалась широкая огненная дорога, которая рассекла туман и пробила коридор до самых холмов, где располагались войска противника.

Послышался гулкий топот гигантских копыт, грохот доспехов и лязг невидимого оружия. Внезапно на огненную небесную дорогу выскочила волшебная кавалерия во главе с Пальмирасом и, как лава, помчалась на врага. Это были огромные призрачные фигуры, созданные из тумана с помощью магии. Однако броня их доспехов и оружие сверкали, как само Горнило Богов. Воинственные крики, которые издавали атакующие всадники, отдавались эхом от холмов, как Божественный Молот.

Боевой клич Пальмираса перекрывал громкие крики остальных всадников. Заклинатель грозно размахивал огромным мечом и призывал трусливого врага выйти и сразиться с ним в чистом поле, один на один.

Мое сердце радостно дрогнуло. Услышав клич Пальмираса, я подумала, что на свете нет такой силы, которая смогла бы одолеть нас. Но не успела я до конца насладиться натиском конницы Пальмираса, как услышала резкий звон струны, – магическая лира Новари подавала сигнал тревоги. Вслед за этим полился густой поток звуков, извлекаемых из волшебной сети, натянутой вокруг вражеского укрепления. Внезапно, точно родившись из потока демонической музыки, на небе появилась еще одна призрачная кавалерия, одетая в черную броню с золотым оружием и закованными в латы конями, впереди каждого из которых торчал острый стальной бивень, и со сверкающей эмблемой Птицы Лиры на щитах.

Впереди этой конницы мчался огромный колдун в серебристо-черных доспехах. Развевающиеся волосы напоминали клочья горящей материи, а в глазах неистово бушевало пламя ненависти. Стремительно приближаясь к отряду Пальмираса, колдун закричал громовым голосом:

– За Новари!

И магические воины громко вторили:

– За Новари!

Пип дернул меня за рукав и прошептал на ухо:

– Капитан, похоже, это сам Като.

Вслед за этим две призрачные конницы столкнулись. Кони ревели и храпели, воины неистово размахивали мечами, стараясь разрубить противника в мелкие клочья.

Как только над нашими головами завязалась яростная битва, я стремглав перелетела через укрепление и помчалась вверх по склону ближайшего холма. Остальные старались не отстать от меня ни на шаг.

Я направилась к довольно большому зазору, обнаруженному мной под первым слоем магической защиты. Хотя повсюду находились натянутые струны невидимой охранной сигнализации, я выбрала именно это место и теперь показала остальным, как преодолеть первый опасный рубеж. В двадцати шагах за первым слоем защиты мои магические ощущения подсказали, что мы приближаемся ко второму, напоминающему сеть, сплетенную из заколдованных нитей. Но теперь я совершенно не беспокоилась о том, что мы можем активизировать эту сеть. Пальмирас надежно нас прикрыл. Тем не менее любая прореха, которую мы сделаем во время прорыва, должна быть немедленно залатана. В противном случае образовавшийся зазор будет замечен сразу после того, как окончится атака, предпринятая Пальмирасом. Поэтому я осторожно раздвинула струны магической сети, чтобы образовался проход, позволяющий пройти самому крупному из нас – Дерлине. После того как мы все пробрались сквозь второй эшелон вражеской защиты, я восстановила сеть. Затем посыпала вокруг «Эмили-пыль», чтобы замести мой магический след.

Дерлина возглавила наше восхождение на вершину первого холма. Перед этим мы договорились, что любой противник, который попадется нам, должен быть уничтожен. Дерлина подняла боевой топор, ее скулы угрожающе сжались, своими длинными ногами она пожирала расстояние, отделяющее ее от цели. Я искренне посочувствовала тому смертному, который мог бы встретиться на ее пути.

Незадолго до того, как мы достигли вершины, небесная битва прекратилась. Перестал греметь гром, не сверкали больше молнии. Тишина обрушилась на нас столь неожиданно, что топот моих сапог по склону холма едва меня не испугал.

Но вскоре мы достигли цели и спрятались среди валунов, пытаясь восстановить дыхание и собраться с мыслями. Каждый из нас, как я заметила, украдкой смотрел на небо, восхищаясь, насколько чистым, спокойным оно стало, и сомневаясь, уж не привиделся ли прорыв волшебной конницы Пальмираса.

Постепенно сгущался туман, обеспеченный Пальмирасом, поэтому у меня практически не оставалось времени для того, чтобы как следует изучить окрестности. Видимость быстро ухудшалась. Я успела заметить, что как раз перед нашим «насестом» расстилается унылая череда темных холмов, на склонах которых горит множество костров.

Я не сомневалась в том, что Новари устанавливает свое секретное оружие где-то поблизости. Я достаточно хорошо знала ее, поэтому была почти уверена в правильности своей догадки. К такому логическому умозаключению можно было прийти, вспомнив обо всех волшебных машинах Галаны. Я знала о пристрастии Новари к такого рода вещам. Она и меня захватила в рабство и бросила в рудники Короноса, чтобы я помогала ей снабжать энергией аналогичное устройство, предназначенное для производства волшебного золота.

Я глядела на мириады огней, усеявших склоны холмов, не зная, с чего начать. Где-то все-таки может быть спрятана секретная машина Новари? Куда в первую очередь следует нам направиться для ее поисков?

Я снова достала чашку Эмили с волшебной пылью и, слегка потряхивая ее, как обычно кондитер потряхивает над булочками ситом с сахарной пудрой, стала насыпать белую пыль на землю, стараясь изобразить змею. Голову я сделала немного шире, чем тело.

Затем я развернула серебряный кусочек волшебного корабля, который помог мне добраться из Короноса до Ориссы. Я поцеловала его, прошептала извинения и воткнула его в голову змеи, чтобы получился глаз.

Я поднесла волшебную золотую руку к голове змеи и произнесла заклинание:

 
Клык.
С клыка струится яд,
Песня – будто сладкий ад.
Птица Лира запоет,
И твоя душа умрет.
Потому что знаю я:
Птица жалит, как змея.
Свить бы девушке гнездо,
Парню – в деле чтоб везло…
Но с клыка струится яд,
Вслед за песней – прямо в ад!
 

Змея, которую я сделала из «Эмили-пыль», вдруг слегка пошевелилась, на ее боках стали видны белые чешуйки. Вслед за этим ожил и замерцал серебряный глаз змеи, и я услышала, как вскрикнула Дерлина, когда сверкающая голова змеи внезапно поднялась над землей. Сначала тварь неуверенно раскачивалась в разные стороны, единственный глаз, казалось, непрерывно буравил туманную мглу, а волшебный блестящий язык замелькал в пасти.

Внезапно змея уловила магический запах Новари и мгновенно замерла. Медленно она начала подниматься все выше и выше, не отклоняясь от направления, откуда исходил дразнящий призыв, до тех пор пока почти одна треть ее блестящего тела не оказалась в воздухе.

– Приготовьтесь, – предупредила я остальных.

– Давно, блин, пора! – выпалил Пип.

И так, как будто бы его грубый ответ послужил сигналом к действию, волшебная змея метнулась вперед, промелькнула между ног изумленного Пипа и исчезла за ближайшим валуном.

– Вперед! – прошептала я.

И все мы поспешили вслед за маленьким ночным охотником.

Мне потребовалось всего несколько минут, чтобы восстановить полный контроль над змеей и сделать ее управляемой. Я заставила ее двигаться достаточно медленно, чтобы мы смогли идти быстрым шагом, который позволил бы нам в случае опасности вовремя остановиться и спрятаться до того, как враг нас обнаружит.

В другое время и при иных обстоятельствах это могло показаться совершенно невероятной погоней. Маленькое сверкающее существо время от времени замирало по моей мысленной команде, затем поворачивало и вскидывало на меня свою голову; из ее полураскрытой пасти высовывался пульсирующий серебристый язычок, что ясно свидетельствовало о том, что змея недовольна задержкой. Мне даже пришла в голову сумасшедшая мысль, что в такие моменты эта волшебная змея похожа на Эмили, которой внезапно помешали играть.

Магический запах, который доносился из гнезда Птицы Лиры, свитого где-то в этих холмах, притягивал волшебную змею. Она скользила по извилистым, почти невидимым из-за тумана тропинкам, которые огибали холмы. Чем глубже мы проникали во вражеский стан, тем чаще приходилось прятаться. В таких случаях мы бросались на землю и лежали плашмя до тех пор, пока вражеские солдаты не исчезали во мраке. При этом мысленно мы каждый раз благодарили змейку за ожидание и проклинали на чем свет стоит некстати подвернувшихся противников.

Вскоре поднялся ветер, который немного разогнал мглу; и нам стало гораздо проще следовать за призрачным ночным охотником. Однако теперь нас стало легче обнаружить, поэтому мы продвигались вперед еще медленнее.

Наконец мы приблизились к холму, который очертаниями напоминал купол. Его поверхность была перечеркнута примерно посередине двумя глубоко продавленными колеями от множества повозок. У основания холма мы увидели когда-то поставленный на скорую руку и теперь пришедший в полный беспорядок палаточный лагерь. Вблизи палаток и костров виднелись люди. Некоторые из них носили военную форму и были вооружены. Прочие были в грязных рваных рабочих робах, тяжелых сапогах, с молотками, топорами, другими инструментами в руках. Работяги непрерывно стонали, пытались размять суставы и расслабить мускулы, будто бы они только закончили длительную, тяжелую работу. Несколько воловьих упряжек все еще тянули вверх по дороге тяжелые телеги со строительными материалами. Я услышала негромкий стук молотков и скрежет металла о металл, доносившийся с вершины холма.

Теперь волшебная змея продвигалась вперед уверенно. Ее серебряный глаз был неизменно направлен на вершину холма, оттуда доносился шум строительной площадки. Змеиный язык пульсировал еще более активно, казалось, что рептилия впитывает густой магический аромат Новари.

Я снова достала чашку Эмили и протянула ее змее. Она повернула голову, глаз оживленно замерцал, язык еще быстрее запульсировал. Впечатление было такое, как будто бы змея с удивлением спрашивала меня: «И это все? Так просто?» Затем она рухнула на землю и превратилась в белую пыль.

Я собрала пыль в чашку. Завернула серебряный осколок волшебного корабля в шелковую тряпочку и засунула в сапог.

Мы спрятались в канале, снабжающем стройку водой, недалеко от дороги, и в течение довольно длительного времени изучали лагерь и вершину холма, пытаясь выбрать наиболее безопасный путь наверх. Квотерволс и Дерлина осторожно двинулись в разные стороны, чтобы разведать, что нас окружает, а мы с Пипом тем временем терпеливо ждали, голодные и замерзшие.

Они вернулись вместе. По улыбкам и радостным взмахам руками я поняла, что есть утешительные новости. Квотерволс и Дерлина в один голос рассказали, что впереди, с другой стороны холма, есть неглубокое, но извилистое ущелье. Оно тянется почти до самой вершины холма и поэтому должно будет скрывать наше приближение.

В тот момент, когда мы приготовились к подъему, небо над Галаной вновь осветилось. Это была еще одна вспышка. У нас почти не оставалось времени.

Огибая холм, мы старались держаться канала. Ущелье вклинивалось в него, поэтому нам пришлось поначалу переходить канал вброд. Мы старались держаться поближе к берегам этого потока и поэтому остались практически полностью сухими, промочив ноги и слегка забрызгав одежду. Если не считать ободранных коленок и оцарапанных о камни ладоней и костяшек пальцев, наш путь был сопряжен с гораздо меньшими трудностями. Дно ущелья стало плоским, поток превратился в мелкий ручеек. А вскоре и ущелье, и этот ручеек исчезли, и нам пришлось подниматься по скалистым уступам, следуя за Квотерволсом, который непрерывно показывал нам то выбоину, то углубление, чтобы можно было удобно поставить ногу или ухватиться, поэтому мы поднимались без особых проблем.

Свет и звук обрушились на нас, когда перед нашими взорами открылась вершина холма. Казалось, что свет исходит от тысяч факелов, в ушах зазвенело от шума строительной площадки, где возводилось грандиозное сооружение.