Текст книги "Мертвая петля"

Автор книги: Аллан Фревин (Фреуин) Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава VII
ЕДИНСТВЕННЫЕ СВИДЕТЕЛИ

Точно, – сказала Реган. – Я была права. У него улыбка от уха до уха. Они что-то откопали. Ладно, придется это пережить.

Обе девочки находились в одной из продолговатых гостиных, расположенных в передней части огромного особняка – нынешнего дома юной американки. Комната была обставлена по высшему классу роскошной антикварной мебелью. Окно было распахнуто настежь, и Реган ожидала мальчиков, сидя верхом на подоконнике.

Фрэнки подошла к окну. Реган оказалась права: вид у братьев, идущих к Дому по дорожке, усыпанной гравием, был явно очень довольным. Улыбка Тома сделалась еще шире, когда он увидел девочек. Он подал им знак, подняв кверху оба больших пальца. Джек просто махнул им рукой.

– Ну все, теперь будут до вечера рассказывать нам о том, какие они герои, – пробормотала Реган и махнула братьям рукой в ответ. – Как, нашли что-нибудь? – крикнула им она.

– Ну! – закричал Том. Мальчики пересекли подъездную дорогу и остановились под окном, на котором восседала американка.

– Ну а вы как поработали? – спросил Джек и посмотрел на Фрэнки. – Помнит твоя бабушка про эту катастрофу?

– Да, конечно, помнит, – ответила Фрэнки. – Более того, мы теперь знаем старушку, которая проработала всю войну на этом аэродроме. Ее зовут Флорри Скиннер – она была сотрудницей командного пункта. Вы ведь знаете: командный пункт – это помещение, где координируются все полеты.

– Мы прекрасно знаем, что такое командный пункт, – напыщенно заявил Том и посмотрел на Реган. – Ты собираешься пригласить нас в дом, или мы так и будем тут стоять до вечера?

Реган ехидно посмотрела на него с высоты подоконника.

– Ты что, предлагаешь мне сделать выбор?

– Я сейчас вас впущу, – сказала Фрэнки. Пару минут спустя все четверо развалились с баночками кока-колы в руках и хрустящим картофелем в массивных бархатных креслах, стоящих на дорогом ковре.

– Итак, рассказывайте первыми, – предложил Джек девочкам. – Что вам удалось узнать у ваших очевидцев?

– Ну… – начала Фрэнки. – Мы, в сущности, еще и не говорили с этой старой леди. Она спала.

Том расхохотался.

– Мы собираемся пойти к ней завтра, – нахмурившись, заявила Реган. – И уж тогда мы узнаем от нее всю эту историю, можете не беспокоиться.

– Мы и не беспокоимся, – ответил Том. – Мы и так уже узнали, что там произошло.

Реган обмякла в своем кресле и горько вздохнула:

– Что ж, давайте выкладывайте. Что вы там откопали в вашем подвале?

– Дэррил был прав, – сообщил Джек. – Это было именно двадцать четвертого августа. А точнее, двадцать четвертого августа 1940 года. «Спитфайр» рухнул на фермерский дом, принадлежавший семейству по фамилии Морган. Вероятно, там жили и четверо эвакуированных детей – из Лондона. Все погибли.

– Пилот тоже погиб, – добавил Том. Он посмотрел на Реган. – Кстати, он не был американцем.

Она вытаращила на него глаза.

Джек извлек блокнот и, перелистав, нашел информацию, которую они переписали из газетной статьи.

Первое, что заметили оба мальчика, – «Личфордская газета» выходила в 1940 году с меньшим количеством полос, чем в 1939 году. Джек предположил, что это было связано с тяготами того сурового времени.

В газете сообщалось много военных новостей. В том году, к концу мая, войска нацистов прошли по Дании, Голландии, Норвегии, Бельгии и Франции, а затем сосредоточились на другом берегу пролива Ла-Манш, готовясь к вторжению на Британские острова. «Газета» писала с оптимизмом о мощи Королевского военно-морского флота и о том, что Королевские ВВС удержат контроль над небом и отразят агрессию «Люфтваффе» – германской авиации.

В ее статьях ощущался боевой задор, который ребята невольно сравнили с задором щуплого мальчугана, набравшегося храбрости для стычки с известным в школе хулиганом. Одна статья даже появилась под заголовком «Пускай нацисты приходят – мы готовы дать им отпор».

«Люфтваффе» показала себя в июне – ее самолеты бомбили порты, атаковали радарные станции и аэродромы. В конце июня «Личфорд-Грин» немного пострадал от бомбежек.

Шапка на первой странице газеты от 25 августа 1940 года сообщала: «Трагедия на аэродроме «Личфорд-Грин». Следующая строка, набранная чуть мельче, гласила: «Спитфайр» врезался в дом. Погибли дети».

Джек сверился со своими наспех нацарапанными записями.

– Пилота звали Глен Лусток, – сообщил он. – Он канадец.

– Вот так! – воскликнула Фрэнки, поворачиваясь к Реган. – Ты почти угадала.

– Канадский акцент может звучать очень похоже на американский, – сказала Реган. – Так что же он тут делал?

– Учился в университете, – ответил Джек. – А когда началась война, он сразу же записался добровольцем.

– Ему было двадцать лет, – добавил Том. – В газете написано, что он летал всего пару раз. И командир эскадрильи утверждал, что более опытный пилот сумел бы посадить самолет.

– Он был подбит в воздушном бою, – продолжил Джек.'– Его мотор загорелся. Ну – ведь мы видели это, правда? И, вероятно, у него отказала и радиосвязь, потому что сотрудники диспетчерской вышки не могли с ним связаться.

– И, кроме того, бушевала гроза, – сказал Том. – По-видимому, она налетела внезапно. – Он взглянул на Джека. – Как там об этом написано?..

– Они назвали это, – Джек заглянул в свой блокнот, – «роковым стечением обстоятельств, приведшим к ужасной трагедии». Все решили, что пилот потерял ориентировку из-за внезапной грозы и… ну… из-за его недостаточного опыта… он… утратил контроль над самолетом. И упал на фермерский дом. А Морганы, хозяева этого дома, временно хранили там горючее для своих сельскохозяйственных машин. Вот почему этот дом так мгновенно вспыхнул и сгорел.

Реган, нахмурившись, смотрела на ковер.

– Так они считают, что катастрофа произошла по его вине? – пробормотала она.

– Не совсем так, – ответил Джек.

Глаза юной американки гневно сверкнули.

– Ну, во всяком случае, мне показалось именно так. Ведь в газете написано, что любой другой сумел бы справиться с самолетом и избежать удара в дом.

– Там говорилось, что пилот был недостаточно опытен, – сказал Джек. – Это не то же самое, что…

– Но это случилось не по его вине! – вспыхнула Реган. – И он пытался спасти тех детей! Он бросился к дому. Он мог отбежать подальше и уцелеть, но он этого не сделал. Если бы он не побежал к дому, его бы не задело взрывом. Он бы пережил аварию самолета. А он хотел спасти детей!

– В газете ничего об этом не говорится, – заметил Том.

– Конечно, не говорится! – воскликнула Реган. – Откуда они могли знать, что там произошло на самом деле? Мы оказались единственные, кто это видел и мог бы рассказать об этом всем!

Друзья переглянулись.

– Я не подумала об этом! – схватилась за голову Фрэнки. – А ведь и правда. Мы единственные люди в целом мире, кто действительно видел, что произошло.

– А в газете вы нашли какие-нибудь подробности насчет детей? – спросила Реган.

Джек перелистнул страницу в блокноте.

– Да. Их было четверо. И все из восточного Лондона. – Он посмотрел на девочек. – Вероятно, ожидалось, что немцы станут бомбить прежде всего эту часть города, потому что там много заводов и фабрик. Да и доки тоже: это всегда первые цели воздушных налетов. Вот почему родители отправляли своих детей в небольшие городки, вроде Личфорда, считая, что там они будут в безопасности. – Он наморщил лоб и тяжело вздохнул. – К сожалению, на этот раз все получилось иначе. – Он снова заглянул в свои записи. – Там было два брата – Эдуард и Джон Биггинтоны, девочка по имени Мэри Купер и еще одна девочка – Кристина Ньюли. Их возраст – от одиннадцати до тринадцати лет. Все из района Поплар в восточном Лондоне.

– Наши ровесники, – с дрожью в голосе сказала Фрэнки. Она тряхнула головой. – Я просто не могу вообразить, как это происходит. Представляете? Вот ты о чем-то думаешь, чем-то занимаешься – например, идешь в школу, споришь с отцом, просишь его подарить тебе на день рождения новый велосипед – и тут обнаруживаешь, что какие-то люди сбросили на тебя бомбы. Дикость какая…

– Или твой отец внезапно оказывается в армии, – добавил Джек. – Да при этом еще где-нибудь в чужой стране. И там в него стреляет еще чей-то отец и убивает.

– Или становится военным летчиком, – подключилась Реган. – Сбрасывает бомбы на чей-то дом.

Мысли эти были неприятные и тревожные. Джек попытался представить, как их собственный отец отправился бы на войну. Но Фрэнки сказала правильно: вообразить это было почти невозможно.

– Ну, а что-нибудь еще было в этой газете? – поинтересовалась Фрэнки.

– Нет, – ответил Джек. – Больше ничего. Я все переписал в блокнот.

– Вообще-то это здорово пригодится для нашего домашнего задания, – произнес Том. – Особенно если эта старушенция, к которой вы завтра пойдете, сможет вспомнить что-нибудь интересное. Ведь она могла даже лично знать этого канадца.

– Не смей называть пожилых леди старушенциями! – вскипела Фрэнки. – Подумай своей головой! Ведь ты сам когда-нибудь станешь старичком.

– Нет, не стану! – с усмешкой заявил Том. – Никогда в жизни!

– Интересно, удастся ли нам отыскать его могилу, – задумчиво пробормотала Реган, почти про себя. Она подняла глаза и посмотрела на друзей. – Я имею в виду могилу Глена.

– Мы поняли, – ответил Джек. – А почему ты хочешь это сделать?

Реган пожала плечами.

– Сама не знаю. Ну, например, чтобы положить на нее букет цветов или венок. Чтобы этот парень знал, что есть люди, которые видели и знают, как он пытался спасти тех лондонских детей. – Реган поднялась из глубокого и мягкого кресла. – Есть хотите? Я могу приготовить в микроволновке пиццу или даже парочку.

Через полчаса ребята сидели вокруг кухонного стола и ели толстые и сочные куски пиццы.

Они вернулись к обсуждению своего летнего домашнего задания.

– Все-таки мы можем поехать на летное поле в хорошую погоду и сделать несколько снимков, – предложил Джек. – А еще мы с Томом начнем заносить собранную информацию в наш компьютер. У Тома уже есть много записей про войну общего характера. Их можно использовать в качестве вступления. Еще мы можем написать о том, как функционировал во время войны наш аэродром.

– Проиллюстрировав наш доклад несколькими фотографиями, сделанными с высоты птичьего полета, если нам повезет, – продолжила Фрэнки. Она сплела пальцы и подняла глаза к потолку. – Ох, хоть бы Дэррил устроил для нас этот полет!

– А меня больше интересует тот металлоискатель, который он обещал взять у кого-то на время, чтобы мы могли с ним поработать, – заявил Том. – Ведь мы тогда сможем отыскать множество интересных вещей. Спорим, что я быстро научусь им пользоваться!

– Ты слишком самонадеян! – усмехнулась Реган.

– Мы будем работать им по очереди, – сказал примирительно Джек. – И не забывайте про условие, которое нам поставил Дэррил, – все, что мы обнаружим, нужно отдавать миссис Тинкер, чтобы она решила, годится найденный предмет для музея или нет.

– Только сначала мы все-таки сфотографируем находку, а потом уж отдадим, – возразил Том. – Особенно если она будет интересной: например, винтовка или штык. Вообще какие-нибудь потрясающие вещи.

– Значит, решено, – подвел Джек черту. – Завтра мы с Томом занесем наши материалы в компьютер. – Он посмотрел на девочек. – А вы снова отправитесь в «Старые Кедры» и побеседуете с той старушкой. Интересно, удастся ли вам раздобыть что-нибудь ценное.

– Ладно, договорились, – согласилась Реган. – Вот только мы с Фрэнки должны еще записать тот эпизод с катастрофой, верно? И я собираюсь там рассказать, как погиб Глен, пытаясь спасти тех детей.

– Ты не должна этого делать, – возразил Том. – Как ты объяснишь, откуда тебе это известно? Ты ведь знаешь нашу училку: она требует точных и четких доказательств всех исторических деталей, даже самых незначительных. Как же ты собираешься рассказать про действия этого канадца во время катастрофы, когда не было никаких свидетелей?

– Не знаю, – недовольно пробурчала Реган. – Но я обязательно что-нибудь придумаю. – Она окинула взглядом своих друзей. – Ребята, надо что-то предпринять, ведь мы-то знаем, что там происходило на самом деле!

Все посмотрели на американку. Они прекрасно знали, что бывает, когда в ее голосе появляется такая интонация.

Спорить с ней бессмысленно. И лучше не думать, что скажет миссис Тинкер про бездоказательные добавления к истории про Глена Лустока и трагические события 24 августа 1940 года.

Низкий рев моторов был оглушающе громким. Земля дрожала от тяжести боевых машин. За закрытыми веками Реган расцветали в темноте кроваво-красные цветы. Стоял непрерывный гул самолетов, взлетавших в небо прямо над ее головой. Гигантских самолетов, несущих смертоносный груз – тысячи тонн бомб. Бомбы падали, падали, падали. Раздавались людские крики.

Визг. Безумие. Топот бегущих в панике ног. Жуткий, душераздирающий вой сирен. Бегущие люди натыкались на нее, толкали, ругались.

Она чувствовала себя брошенной, никому не нужной среди этого кошмара.

– Не оставляйте меня! – кричала она. – Эй! Вернитесь!

Взрывы едва не сшибли ее с ног. Она услышала треск и грохот обрушивающихся кирпичных стен. Дикий, оглушающий звон металлических колокольчиков. Ритмичные залпы – бум! бум! бум! – огромных зенитных орудий. Белые полосы прожекторов разорвали ночное черное небо, напомнив ей пальцы ученицы на черной классной доске.

Ее взгляд упал на черный, словно вырезанный из темного картона, силуэт, стоявший на фоне огненного зарева. Реган побежала вперед. Фигура повернулась. Обезображенное лицо Глена Лустока вплыло в ее сновидение.

Реган с криком проснулась и широко раскрыла глаза.

Она перевернулась на спину, потерла кулаками глаза и уставилась в бесформенный сумрак, висевший под потолком ее спальни. Сердце бешено колотилось где-то возле горла, его стук гулко отдавался в ушных мембранах. Этобыло более ощутимо и реально, чем требовалось для ее душевного покоя.

И тогда она почувствовала…

Может, это игра ее воображения?

Нет, это не воображение. Вот она появилась снова, эта слабая вибрация. Напомнила ей гостиницу, в которой она однажды останавливалась вместе с родителями. В Москве. Несколько лет назад. Тогда она проснулась от такого же странного гула и сотрясения. Но там имелось веское объяснение: гостиница стояла неподалеку от сортировочной станции на железной дороге – в ледяной московской ночи стучали колесами товарные поезда. Странным и жутковатым было тогда ее пробуждение – но вполне объяснимым, ведь она знала причину шума.

Особняк в Личфорде находился далеко от железной дороги.

Шум, казалось, набегал волнами. Не громкий, но низкий и гулкий, он сопровождался вибрацией, которая пронизывала ее до мозга костей.

Реган заворочалась. Тут была какая-то другая причина. Странный, розоватый свет робко мерцал по краям тяжелых бархатных штор. Реган села в кровати и стала смотреть на него как завороженная. Свет появлялся и исчезал, словно отраженное пламя, лижущее края плотной материи, его отблески играли и на стенах.

Все выглядело так, словно по соседству что-то горит. Однако за окном спальни нечему было гореть: там находились только двести метров тщательно ухоженного сада.

Реган откинула одеяло и медленно, как лунатик, поднялась с постели.

Она подошла к окну. Босыми ступнями она ощущала, как дрожит пол. В ушах шумела и пульсировала ее собственная кровь.

Она раздвинула шторы.

За ними простиралась глубокая ночь. Девочка не имела ни малейшего представления, сколько времени.

Вдалеке, за окраиной спящего английского городка, виднелось красное зарево. Что это? Далекий пожар? Пожар!

И не совсем проснувшаяся девочка поняла, откуда исходит в ночной тьме это яростное зарево.

Оно пылало над аэродромом «Личфорд-Грин».

Глава VIII
ДОЖДЬ, КРОВЬ И ОГОНЬ

Реган сидела на лестнице в полной темноте, прижав к уху телефонную трубку, и нетерпеливо грызла ногти в ожидании ответа.

Голос на другом конце провода был женский, заспанный и сиплый спросонья.

– А-а-а? Хмм… – Реган догадалась, что это Саманта, мачеха Фрэнки.

– Здравствуйте. Могу я поговорить с Фрэнки? Будьте так добры.

В ответ раздалось тяжелое сопенье.

– Чего тебе?!

– Фрэнки позовите, пожалуйста. Будьте добры.

– Какого дьявола? Кто ее спрашивает?

– Реган.

Снова раздалось недовольное сопенье.

– Ты хоть представляешь, сколько сейчас времени? Реган даже не подумала о времени – ей срочно нужна была Фрэнки – ей немедленнотребовалось с ней поговорить! Рассказать ей, как сон ворвался в реальную жизнь. Сейчас, в эти минуты там что-то горело. Она, Реган, увидела пожар в районе аэродрома «Личфорд-Грин».

– Сейчас два часа ночи! – орала в трубку Саманта. – Фрэнки десятый сон видит! Ишь, приспичило ей!

Мачеха швырнула трубку.

Минут пять Реган сидела неподвижно. Потом медленно положила трубку и побрела наверх. На цыпочках она прокралась мимо двери Дженни, вернулась в спальню и стала быстро натягивать на себя одежду. Через десять минут она уже мчалась, бешено крутя педали велосипеда, по ночному шоссе в сторону старого аэродрома, ориентируясь по красному зареву.

Ночь была теплая и ясная. Над головой сияла звездная россыпь, но луны не было.

Странная мысль поразила девочку сейчас, когда ночной воздух прояснил ей мозги: казалось, дуга красного света должна увеличиваться, ведь Реган все ближе подъезжала к летному полю. Однако этого не происходило, а даже наоборот, розоватое зарево уменьшалось, странно съеживалось. И к тому времени, когда она подъехала к черным металлическим воротам, на темном небе не осталось ничего, кроме мерцающих звезд.

Реган прислонила велосипед к бетонному столбу и пролезла сквозь ближайшую дыру в ограде. Что-то холодное упало на ее щеку. Капля воды. Вторая капля ударила по руке. Очень холодная. Третья уколола ее прямо над левым глазом.

Реган шагнула на летное поле и внезапно очутилась под страшным ливнем. Ошеломленная, она сделала шаг назад, едва не споткнувшись об остатки колючей проволоки в смятой ограде.

Дождь прекратился. Вода капала с ее волос. Трава под ногами оказалась совершенно сухая.

Реган оглянулась через плечо. Домашний уют казался ей сейчас ужасно притягательным. Домашний уют и ясность утра. Солнечного утра. Да. Именно так.

–  Дети! Помогите мне! Бога ради, помогите мне!

Отчаянный голос доносился до нее откуда-то из дальней части обширного летного поля.

Холодные мурашки побежали по ее позвоночнику. Она вздрогнула, прищурила глаза. Сжала кулаки и ударила ими друг о друга изо всех сил. Острая боль немного привела ее в чувство.

Что реально, а что нет? Я ведь не сплю. Я точно Знаю, что не сплю. Я действительно приехала сюда. Но куда это – сюда? И что находится там?

Реган скрестила руки на груди.

– Я не могу! – крикнула она. – Я не могу вам помочь!

–  Дети!

– Я знаю! – закричала Реган. – Я знаю! – Она невольно сделала шаг вперед. – Я не понимаю. Все это было слишком давно.

Дождь хлестал по ее лицу. Яростный ветер рвал волосы. Молнии сверкали на небосклоне, освещая черные силуэты заброшенных строений, обрамлявших аэродром.

– Я ничего не могу поделать! – крикнула она сквозь шум грозы. Ответил ей оглушительный громовой рокот.

–  Дети!

Она обнаружила, что бежит под проливным дождем, полуослепшая от бешеных струй. Бежит в самое сердце аэродрома. В самое сердце грозы.

Под ногами пружинила трава летного поля. Потом начался жесткий и слегка неровный бетон. Стрелы дождя отскакивали от взлетно-посадочной полосы, подпрыгивали кверху, отражали небесный огонь. Потом она вновь оказалась среди высоких дикорастущих трав.

Реган внезапно остановилась, медленно повернулась, вытянула вперед руки и запрокинула голову так, что заболела шея.

– Я не могуничего сделать! – воскликнула она, стараясь перекричать раскаты грома. – Перестань! Ну перестань же! Я ничем не могу помочь!

Она почувствовала, что возле нее Кто-то находится. Она опустила взгляд. Ужасная и трагическая фигура стояла всего лишь в нескольких метрах от нее. Это был пилот.

Его летная куртка висела на нем клочьями, лохмотья ее трепетали под порывами бури. Сквозь дыры на груди проглядывало обожженное тело. Реган старалась не смотреть на его лицо и опустила глаза. Призрак раскинул руки в жесте бессильного отчаяния. Дождь стекал с пальцев, окрашиваясь в красный цвет.

– Что ты хочешь от меня? – закричала Реган.

Ужасная фигура сделала шаг вперед.

– Нет! Не-ет!!! – Реган повернулась и ринулась прочь.

Земля ускользала у нее из-под ног, словно гигантская беговая дорожка. Обожженная фигура снова выросла перед ней. Девочка метнулась в сторону. Ее нога поскользнулась, однако Реган ухитрилась удержать равновесие и не упасть. Страх волочился за ней, словно шлейф. Он висел вокруг нее. Витал над ее головой. Он поглощал ее целиком.

Призрак появился вновь. Прямо перед ней среди бешеных дождевых потоков.

Реган снова попробовала кинуться прочь, но земля закружилась под ней, и она обнаружила, что опять несется прямо к неподвижной темной фигуре погибшего пилота.

Девочка бросилась на траву и зарыдала от панического страха и собственного поражения.

Рука дотронулась до ее плеча.

Реган взглянула вверх. Его глаза – это было единственное, что удерживало ее на краю безумия. Она впилась взглядом в эти бесконечно печальные глаза и запретила себе замечать окружавшие их обгоревшие остатки лица.

Пилот наклонился над ней.

Она неуверенно поднялась на ноги. Испуг еще оставался, но дикая паника уже прошла.

– Что ты хочешь от меня? – прошептала Реган.

Его глаза с мольбой смотрели на нее с истерзанного лица. Пилот повернулся вбок и вытянул руку. Потом он попятился назад на негнущихся, словно деревянных, ногах. Реган поняла, что это означает. Он хотел, чтобы она пошла за ним. К горящему дому.

– Я не могу, – прошептала девочка. – Я правда не могу. Они мертвые. Они уже погибли. Мне жаль. Мне ужасно жаль, что я не могу тебе помочь.

Хромая, летчик медленно удалялся от нее, не отрывая глаз от ее лица. У нее все до боли сжалось в груди.

– Нет… – шептала она. – Я… не могу…

Она оторвала взгляд от его глаз, повернулась и снова побежала. Но теперь уже ее не сотрясал панический ужас. Она знала, что теперь он уже не пойдет за ней – раз она отказалась ему помочь.

Он не понимал ее слов. Ведь для него все происходило наяву, прямо сейчас. Но не для нее. Для нее эта трагедия была в далеком прошлом, между ней и этими событиями простерлась пропасть более чем в полстолетия. И преодолеть ее не было никакой возможности. Все было закончено.

Она перепрыгнула через смятое проволочное кольцо ограды и выскочила из грозы в поразительное безмолвие. Как будто вышла из-под падающих струй гигантского водопада на чистый воздух. Земля была сухая. На небе сияла звездная россыпь.

Ее сотрясала крупная дрожь. Не в силах ее унять, девочка пробралась к столбу, где она оставила велосипед. Вода текла с нее ручьями. Реган промокла до нитки, от холода зуб на зуб не попадал. Она села на велосипед и направила его в сторону дома.

Всем сердцем ей хотелось оглянуться назад, попытаться что-то объяснить пилоту, прежде чем уезжать. Сказать Глену Лустоку, почему она не может ничего сделать. Но она подавила в себе это желание.

К хорошему это не приведет.

Слишком поздно.