Текст книги "Наследница ветра (СИ)"

Автор книги: Алла Касперович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

И теперь мы должны были этой гномихе баснословную сумму. Бабулька, казалось, совершенно не расстроилась из-за такого исхода, чего нельзя было сказать обо мне. У меня до сих пор глаз дергался. Нет, теперь еще и второй начал. Теперь они дергались по очереди.

И далее по списку мысленно убиенных мной: Вэр, гномы, Айри, Великое Нечто… В общем, кажется, меня все достало и меня все достали. От того, чтобы не начать биться головой о стол, меня удерживало лишь то, что передо мной сидел клиент.

– Так что там дальше-то, госпожа гадалка?

Наставница, помоги мне! Я сейчас точно взорвусь.

– Госпожа гадалка?

Я перебросила тяжелую белокурую косу через плечо, чтобы хоть как-то успокоиться. Мне показалось лишним переодеваться в госпожу Кассиопею, потому что гномы и так меня воспринимали как гадалку, и их совершенно не смущало мое детское личико. К тому же появление еще одного неучтенного человека в Стальных горах могло их переполошить.

– Госпожа гадалка, так я смогу дальше этот товар загнать?

– Сможешь.

Еще бы. Чтобы гном да не смог продать свой товар? Как говорит Айри: да не в жисть!

– А куда мне его загнать? В Амарант лучше? Или в Эмеральд? – маленький мужичок потряс головой, совсем запутавшись. – Или Амарант? Или Эмеральд? Или все-таки Амарант? Ну, госпожа гадалка, подскажите!

Дожила. Теперь я еще и финансовым консультантом подрабатываю. Да я ж еле-еле экономику-то сдала!

– А сам как считаешь?

Гном недовольно сморщил носик.

– А я Вам за что такие деньжищи плачу? Помогайте, раз я уже все оплатил! И побыстрее. Меня еще дела ждут.

О Исида, помоги мне! Я его сейчас точно придушу.

– Хорошо. Я скажу тебе, если ты так хочешь…

Гномьи глазки загорелись в нетерпении.

– Однако…

Маленький мужичок склонил голову на бок.

– Если я тебе это сообщу…

Клиент весь подался вперед.

– Половина твоей прибыли перейдет конкуренту. Это твоя плата Силам за информацию.

Прямо перед моими глазами произошло настоящее театральное представление, причем актер был только один. Я увидела всю гамму чувств, которое только способно выразить гномье, да и человеческое тоже, лицо. Мой клиент был в отчаянии. Мне его даже стало жаль. Неа, вру. Я этим наслаждалась. И пусть я после смерти буду мучиться за это на Той стороне, но я совершенно искренне наслаждалась этим зрелищем.

Но мой клиент очень быстро пришел в себя. Внезапно его лицо осветила умиротворенная улыбка, и он важно кивнул:

– Я понял. Амарант, значит. Что ж, благодарствую.

Я улыбнулась ему в ответ, и гном откланялся.

– Следующий!

– Здрасьте! – заглянула в шатер голова неопознанного гнома. На эту самую голову был низко надвинут капюшон, поэтому ничего разглядеть было решительно невозможно.

– И тебе не хворать. Заходи.

– А мона?

– Заходи, говорю!

– Совсем-совсем мона?

А!!! Все, меня можно увозить в психушку. В следующий раз Кузьмяк сам будет отдуваться, или я за себя не отвечаю!

– Да заходи уже! Или ты не хочешь узнать, что тебя ждет в будущем?

– Неа, не хочу.

– А?

Даже я понимала, что со стороны сейчас выгляжу крайне глупо с широко распахнутыми глазами и открытым ртом.

– Т-так ты зачем пришел?

– Дык на гадалку посмотреть. Зайти мона?

– Брысь отсюда!

– Ну во-о-от, а говорили, что мона…

В несостоявшегося клиента полетела подушка, но тот уже благоразумно скрылся. Что это вообще такое было?

Мне совершенно не хотелось больше никого принимать, однако до выхода вождей к народу еще было несколько часов, нужно было оплатить долг, заработать хотя бы немного на сегодняшний ужин, да и о ночлеге подумать не мешало бы, за аренду этого места в самой непопулярной части общего зала… Короче говоря, мне нужны были деньги. Поэтому пришлось придушить свою «нехотелку» вместо потенциальных жертв из моего списка.

– Клиент, – объявил Рэй, на секунду заглянув в мой шатер.

С моей стороны последовал лишь тяжкий вздох вместо ответа.

Вошла молоденькая гномиха в неброском сером платке, из-под которого торчал хвостик рыжей косы. Девушка шла несмело, она смотрела в пол, словно боялась встретиться со мной взглядом. Черты ее лица было сложно различить в полумраке, царившем в моем шатре, поэтому я не могла определить ее социальное положение. Аристократов (если их так можно назвать) у гномов было легко вычислить: когда маленькому горцу исполняется год, на его лбу делают золотую татуировку в виде герба того клана, к которому он принадлежит.

– Добрый день, госпожа гадалка, – прошелестел голосок девушки. Она почему-то говорила шепотом, и мне пришлось сильно напрячь слух, чтобы расслышать ее слова – за пределами шатра царило небывалое оживление.

– Добрый. Присаживайся, – я указала на пуфик перед своим столом. К сожалению, стульев у меня больше не осталось – на последний уселся Рэй. Причем совершенно случайно, поэтому я его и винить-то в этом не могла. И это злило меня еще больше.

– Спасибо.

Нет, определенно аристократка. Это было видно по тому, как она подошла к моему столу, как аккуратно присела на краешек пуфика, по ее ровной спине. Ладно, признаюсь. Я просто-напросто увидела в пламени свечи ее золотую татуировку. Ого! Вот так клиентка ко мне пожаловала. Неужели Исида услышала мои мольбы, и мне больше не нужно выяснять, где и что лучше продать, купить и обменять? Я сейчас точно расплачусь: хоть что-то приятное произошло за сегодняшний невероятно длинный день. А ведь еще даже не полдень.

– Что привело тебя ко мне?

Не удивляйтесь, что я к такой важной особе обращаюсь на «ты». По давно заведенной традиции (уж и не знаю даже кем), мы только так и разговариваем с клиентами. Жаль, что никто не видел, как я общаюсь с Его Величеством Роланом IV Амарантийским. То-то все удивились бы, что почти всемогущему самодержцу можно безнаказанно «тыкать». Только свидетелей тому быть не могло, ведь фамильярничать с клиентами мы, гадалки, можем лишь пока длится сеанс.

– У меня есть вопрос.

– Задавай.

– Только поймите меня, пожалуйста, правильно…

– Не волнуйся. Уж я-то тебя точно пойму.

Сама не знаю, почему я это сказала. Просто вырвалось. А вот моя клиентка умолкла. Я ждала минуту, две, три… И все же я решила ее немножечко поторопить, ведь еще не набрала нужную сумму, чтобы расплатиться за пролитый одним наглым усато-хвостатым созданием суп. А время ждать уж точно не желало, как, собственно и старушка-гномиха, время от времени заглядывающая к нам в шатер. Меня это ужасно раздражало, однако возразить я ей ничего не могла. И не только из-за того, что мы ей денег были должны. По моей просьбе Рэй обошел весь общий зал в поисках самого бюджетного заведения и выяснил, что наиболее дешево столоваться именно у нашей новой знакомой.

– Задавай свой вопрос.

– Хорошо.

– Высшие силы ждать не будут.

– Хорошо.

И тишина…

– Ну?

Девушка прокашлялась, но вновь продолжила шепотом:

– У меня только один вопрос.

– И какой же?

Чистая формальность. Я уже все знала.

– Получится ли то, что я задумала?

Я вздохнула. Ну почему мы, девушки, все одинаковы, когда дело касается любви? Вот почему?

– А ты уверена, что хочешь именно этого?

Гномиха впервые посмотрела мне в глаза, и по их выражению я поняла, что она не отступит.

– Да. Уверена.

И снова мой вздох.

– Тогда быть посему. Задуманное осуществится. Непременно.

Взгляд девушки потеплел, она выдохнула, словно все это время задерживала дыхание.

– Спасибо, госпожа гадалка.

– Не за что. Совсем не за что.

И это была абсолютная правда. Я не заслужила тех денег, что молоденькая клиентка оставила на моем столе. Мне совершенно не хотелось дотрагиваться до увесистого бархатного кошеля, на котором был вышит золотой герб. Рэй же подобных трудностей не испытывал. Видя мое состояние, он взял мешочек, взвесил его на ладони и, похоже, остался доволен.

Набранной за несколько часов суммы, во многом благодаря моей последней клиентке, с лихвой хватило, чтобы оплатить долг и еще раз отведать стряпни старушки-гномихи. Только на этот раз и я, и Рэй глаз не сводили с Кузьмяка – мало ли чего. Котенок сидел на своем месте насупившись. Под нашим пристальным взглядом у него кусок в горло не лез, впрочем, как и у меня, но уже совершенно по другой причине.

– Чего пригорюнилась, госпожа гадалка? – усмехнувшись поинтересовалась бабулька, усаживаясь напротив меня. При этом она умудрилась подвинуть моего телохранителя, что даже у меня не получалось. – Обидел кто или как?

– Или как, – буркнул фамильяр. За что и получил подзатыльник. – Кир-ра!

– Что, мой сладкий? – проворковала я.

– Ничего.

– И я так думаю, киса. Уважаемая, – обратилась я к старушке, с удовольствием наблюдавшей за разыгравшейся сценой. – Я ведь так и не спросила Ваше имя…

– А зачем тебе оно? – прищурилась гномиха. – Ворожить, небось удумала, а? Если, да, то не смей!

Я закатила глаза: почему многие думают, что, сообщив свое имя, они сразу же попадают под власть мага? И откуда только они такой чуши понабрались. Честно говоря, ни ведьме, ни колдуну, ни тем более гадалке абсолютно неважно как вас зовут, чтобы как-то магически на вас повлиять.

– Нет, уважаемая, – как можно спокойнее ответила я. – Нужно же мне к Вам как-то обращаться.

Обычно я не спешу узнать чье-либо имя, однако на этот раз я чувствовала, что мы с этой милой (только не по мнению Кузьмяка) бабулькой еще не раз встретимся. Да и готовит она вкусно.

– Ну если так… – протянула моя собеседница, лукаво мне подмигнув. – Тогда можешь меня звать Паучиха. Так меня все тут зовут.

Услышав это, я растаяла – обожаю этих членистоногих созданий. Рэй вообще никак не отреагировал – он спокойно ел свое жаркое, на этот раз действительно спокойно, а не так, словно у него хотят отобрать пайку. Кузьмяк же поперхнулся – моя симпатия к паукообразным едва ли не единственное, что не передалось фамильяру во время обряда призыва спутника. Собственно, Вэра он тоже недолюбливал.

– Хорошо, госпожа Паучиха.

– Паучиха, – улыбнулась гномиха.

Я кивнула.

– Я поняла, госпожа Паучиха.

– Паучиха!

– Э… Просто Паучиха?

– Угу.

Кузьмяк хлопнул себя лапкой по лбу:

– Хозяйка моя любимая, ты у меня совсем недогадливая? Позор на мои усы, лапы и хвост!

– Поговори мне тут! – пригрозила я.

– А где мне поговорить? – невинно хлопая глазами спросил звереныш. – На улице? Так холодно же там! Хозяйка моя любимая, не выгоняй меня, пожалуйста, на улицу. Я там замерзну, околею на смерть, умру, откажусь переходить на Ту сторону, останусь на Этой и буду тебе являться во время сеансов, и всех клиентов распугивать. Тебе это надо, а?

Ну и что мне с ним делать? Я ведь даже рассердиться на него как следует не могу. Плохой из меня воспитатель, очень плохой.

Пока я разрывалась, рассмеяться мне или отругать нахала, этот гаденыш полностью опустошил мою миску и сказал, что:

– Так и было! – заныл котенок, глядя мне в правый глаз, причем с очень близкого расстояния – я подняла фамильяра за шкирку и поднесла к своему лицу. Затем снова опустила звереныша на его стул. – Это ты сама все слопала! Я только миску облизал!

– Ага, – хмыкнула Паучиха. – Вместе с картошкой и мясом.

Мне показалось или уголок рта Рэя дрогнул? Наверное, показалось. Это ж надо было уродиться с таким каменным лицом.

Урчание моего желудка напомнило мне, что я так и не поела. Я глянула на Кузьмяка, но тот сделал вид, что ничего вокруг себя не замечает и принялся деловито вылизываться. Ни грамма совести, и я очень надеялась, что это качество его личное, а не доставшееся от меня.

Не говоря ни слова, Рэй протянул мне свою тарелку и встал из-за стола, кивком поблагодарив Паучиху. Та в ответ только хмыкнула. Когда мужчина вышел из палатки, старушка повернулась ко мне и сказала:

– Хороший мужик тебе достался, – усмехнулась она, а затем, подмигнув, добавила: – особенно сзади.

Я хотела было возразить ей, но что-то меня остановило. Поэтому я лишь слабо улыбнулась и посмотрела вниз на тарелку Рэя. Она была наполовину пуста, однако в ней осталось все мясо. Сам же телохранитель, похоже, удовольствовался овощами. Мне стало немного неуютно. Я, конечно, понимаю, что он мой телохранитель со всеми вытекающими последствиями, однако я не думаю, что в его обязанности входит отдавать мне самые лакомые кусочки.

– Кир, если ты это есть не будешь, может, мне отдашь? – кошачья мордочка уже нависла над миской, и по глазам Кузьмяка я поняла, что тот уже насмотрел себе самый большой кусок мяса. Я легонько щелкнула котенка по носу, и недовольный звереныш вновь перебрался на свое место. – Могла бы и просто сказать, что не дашь. Драться-то зачем было? Где твои манеры, госпожа гадалка? Фи!

Однако я совсем не слушала фамильяра. Сквозь мое неожиданно замутненное сознание пыталось пробиться какое-то воспоминание. Казалось, что вот-вот я его увижу, но оно снова от меня ускользало. Что же я такое важное забыла?

– Выпить чего-нибудь не желаете, господа Избавители? – с неприкрытой иронией предложила Паучиха.

– Кхм, – прокашлялась я. – А что у Вас есть и сколько это будет стоить?

Старушка улыбнулась одним уголком рта.

В общем, вы наверняка поняли, что утолить жажду нам не хватило денег.

А меж тем близился полдень. Я уже думала, что он никогда не настанет – слишком медленно здесь текло время, не так, как на поверхности. Или мне это только показалось? Это вопрос я задала Паучихе.

– Не показалось, детка, – ответила старушка, с громким звуком отхлебывая горячий травяной отвар. Дразнится карга старая. – Здесь и впрямь время идет по-другому. Здесь оно ползет, а у вас там бежит.

– Так вот почему гномы такие долгожители! – догадалась я.

– Именно. По вашим, людским меркам. Живем мы не больше вашего, просто для рожденных в Стальных горах время течет по-своему.

– А у эльфов так же? – полюбопытствовал Кузьмяк.

– У остроухих? Почти. У них еще медленнее.

Я немного запуталась, и мой котенок, похоже, тоже. Интересно, почему об этом мне никто раньше не рассказывал? И почему об этом не было ни одного упоминания в книгах из Главной библиотеки Университетского города? А ведь я об иных расах курсовую писала, и Ана-Фруэния мне даже самые редкие книги давала! Так почему я такие важные сведения узнаю от обычной торгашки?!

– Погодите минутку, пожалуйста, – замотала я головой. – А мы тогда как? Я имею в виду людей. Как у нас время идет здесь, в Стальных горах?

Котенок согласно кивнул – его тоже занимал этот вопрос.

– Паучиха? – напомнила я о себе, когда ответа не последовало и через пять минут.

Старушка абсолютно не торопясь (теперь я знала почему) допила свой отвар и поставила пустую чашку на край стола. У меня закралось подозрение, что сделала она это специально. Чтобы кто-нибудь из нас, вероятнее всего Кузьмяк, по неосторожности развернул бы эту чашку, она бы непременно упала на каменный пол и разлетелась на мелкие кусочки. А мне бы пришлось платить за порчу имущества, нарушение общественного порядка (грохот должен был получиться отменный) и моральный ущерб. И наверняка в десятикратном размере: возраст ведь у потерпевшей весьма почтенный.

Я так ярко представила себе сию картину, что, нервно сглотнув, переставила причину своих потенциальных страданий на середину стола. Гномиха недовольно сдвинула брови, но уже через секунду вовсю улыбалась.

– Раскусила-таки, паршивка! – расхохоталась она. – И впрямь гадалка! Ладно, – старушка встала из-за стола и двинулась к большой деревянной бочке. – За смекалку я угощу тебя моей особенной настойкой.

– А меня? – пискнул фамильяр.

– А ты еще маленький! – хором ответили мы с бабулькой.

– Больно надо, – пробубнил котенок и спрыгнул со своего стула. Затем не спеша и гордо задрав хвост, он направился к выходу. – Я к Рэю, – сказал звереныш, обернувшись. Ты меня не ищи – я сам приду. А пока… А пока я обиделся.

Переглянувшись, мы с Паучихой рассмеялись. Нет, она мне нравилась. Определенно нравилась. Вот бы еще цены у нее были чуточку пониже. Процентов так на девяносто девять с половиной.

– Обойдешься, – ответила Паучиха, когда я озвучила ей свое предложение после третьего осушенного кубка. – Я тебе что, на благотворительную организацию похожа? Или эта… Как ее? Слово модное слыхала недавно от заехавшего остроухого… Да как же его? Агррр! – бабулька стукнула кулаком по столу с такой силой, что я аж подпрыгнула. – Да уж, память с годами подводит… Ой как подводит…

– Далось тебе это слово! – скривилась я. Как-то незаметно для обеих мы перешли на «ты». Точнее я перешла, ведь Паучиха и раньше отказывалась соблюдать этикет. – Хочешь, я его узнаю?

– Гадать будешь? – заплетающимся языком спросила гномиха.

Точно таким же голосом ответила и я:

– Что-то вроде того.

– Тогда не надо. Это дело этой… Во! Дело чести.

Пока старушка морщила лоб, силясь вспомнить нужное слово, я попыталась сосредоточиться на своих мыслях. А точнее собрать их в кучку. И что эта бабка только добавляет в свою настойку, что мой здравый смысл (если только он был у меня изначально) собрал свои вещи и помахал мне ручкой.

– Погоди, погоди… сейчас вспомню. Не, ну слово ж такое мудреное. Погоди чуток… А вспомнила! Альтруистка!

– А? – я непонимающе уставилась на свою собеседницу. – Что альтруистка?

– В смысле? – на меня смотрели такие же, как и у меня, глаза, в коих не наблюдалось ни одной более-менее здравой мысли.

– Альтруистка. Ты вообще о чем?

И настал всеобщий ступор…

Мы с Паучихой смотрели друг на друга так, словно пытались решить серьезный вопрос, над которым сотни ученых бились не одно столетие. И проблема была решена так, как и бывает в подобных случаях.

– Еще по одной?

– Наливай.

Глава 9

– Что стоишь, качаясь…

– Чего-то там рябина…

– Чем-то там склоняясь…

– До, по-моему, дрына…

– Нет, – я покачала головой, отчего мысли еще больше спутались. – Там вроде как о тыне говорилось.

На меня уставилась пара таких же, как и у меня, затуманенных глаз. Паучиха уже давно стащила со своей головы платок, и на ее плечи рассыпались тяжелые русые косы, причем без единого намека не седину. Не уверена, быть может, мне показалось, но даже морщины на лице «старушки» разгладились. Все, малолетним гадалкам больше не наливать.

– Иди ты! Дрын там был!

– Нет! Не дрын! – гнула я свое. – Тын там был! Исидой клянусь! Тын!

– А я говорю – дрын!

– А я говорю – тын!

– Дрын!

– Тын!

Мы сцепились взглядами, потому что физически не получалось, как бы мы ни пытались – комнату сильно штормило. Или нас.

– Ладно, – махнула рукой Паучиха. – Твоя взяла. Пусть будет дрын.

– Вот. Я ж и говорю, что в песне дрын был.

Старушка (ой, старушка ли?) довольно хмыкнула и пригубила еще своей фирменной настойки.

Мне кажется или меня только что, как сказала бы Айри, развели?

Выяснить, так ли это мне не удалось. Наш девичник был нарушен появлением Рэя. Как всегда, его лицо ничего не выражало, но мне почему-то казалось, что он не слишком доволен открывшейся его взору картиной.

– О! Красавчик! Иди сюда, милай, сейчас я тебя как приголублю, ой как приголублю!

– Паучиха!

– Жалко, да? Я ж не надолго! Так, разок попользуюсь.

– Скоро начнется, – объявил он и вышел.

– Что начнется? – спросила я, пытаясь привести собственные мысли хотя бы в какое-то подобие порядка.

Паучиха пожала плечами и налила себе еще порцию.

– Скоро вожди выйдут, – объяснил невесть откуда взявшийся на моих коленях фамильяр. Он принюхался к содержимому моего кубка, недовольно сморщил носик и громко чихнул. – Кир, ты б поосторожнее с этим зельем. Ты хоть почувствовала, что там намешано?

Если честно, то как-то не особо.

– А чего там чувствовать-то? – заплетающимся языком сказала я. – Мед, травы и… что-то еще.

– Вот именно! – фыркнул Кузьмяк. – И это не просто что-то. Это же горечавка!

Меня словно дубинкой по голове огрели. Здоровенной такой.

– Горечавка? Ты уверен?

– Ты не доверяешь моему носу?

В чем-чем, а в способности Кузьмяка унюхать самые тонкие запахи я уж точно не сомневалась.

О-о-о… Кажется, началось…

Если бы только Наставница была рядом… Нет, хорошо, что она этого не видит. Я бы сейчас точно хорошенько схлопотала по когда-то многострадальной пятой точке. Видимо давно меня как следует не чихвостили, раз я так опростоволосилась. Горечавка! Это же надо!

Перед моими глазами все поплыло, и я уже почти не понимала во сне я или наяву. Хотя здесь ошибки быть не могло. Снов я не видела уже много лет. И все же было ощущение, будто собственное тело мне не принадлежит, а я сама – сторонний наблюдатель происходящего.

О Исида, помоги мне!

– Кира! Кира!

Я уже не могла разобрать, послышалось ли мне это или меня действительно кто-то звал. Кузьмяк? Нет, не он… Рэй? Не уверена. Скорее всего я просто ошиблась.

Внезапно я почувствовала острую боль, а перед моими глазами оказался чей-то сапог. Один. Перевернутый. Собрав остатки разума, я попыталась понять, что со мной сейчас произошло. Похоже, я упала на прямо под стол. Да уж, не вяжется это как-то с моим благородным воспитанием. Видел бы меня сейчас мой чопорный папочка. Хотя… Ему должно быть все равно.

Как же ноет подбородок. Наверное, я его сильно счесала. Пыль уже начала свое черное дело, и я уже сейчас чувствовала, что воспаление мне обеспечено. Кроме этого меня еще кто-то тыкал в щеку чем-то мягким и в то же время твердым. Лапка. Кошачья лапка. Когтистая кошачья лапка!

– Кузьмяк… – я хотела прикрикнуть на фамильяра, но с моих губ сорвался лишь слабый стон.

– Кир-ра, хозяйка моя любимая! Вставай, пожалуйста! Не пугай меня так! Вставай! Вставай! Не бросай меня! Не надо! Не надо… как мама… Не надо, как мама!!! Рэй! Рэй! Она отравилась!!!

Почему он плачет?.. Мне хотелось утешить котенка, погладить его по голове, прижать к себе… Но теперь моих сил уже не хватало ни на что. Я не могла даже моргать.

Странно… Похоже, туман в моей голове рассеялся, и я уже была способна мыслить. Только вот меня самой не было.

Тишина. Звенящая тишина. Но она меня не пугала. Мне было хорошо. Мне было спокойно. Вокруг меня (хотя я уже не была уверена, существую ли я вообще) был свет, ослепительный белый свет. Мне было хорошо и спокойно. Мне было так… одиноко.

Я не знала, как долго я находилась в этом слепящем свете. Минуту, день, неделю? А было ли там вообще такое понятие, как время? Меня мучило много вопросов. Однако постепенно все становилось неважным. И наконец остался лишь один вопрос: кто я? А потом исчез и он.

Как вдруг…

– А!!! Да вы совсем о… тьфу! Ополоумели! Да я ж вас на части порву, когда вылезу!

– Сначала вылези.

Этот извечно спокойный голос Рэя привел меня в состояние крайнего ступора.

– Хозяйка моя любимая, заткнись, пожалуйста!

Я ошиблась. Крайний ступор пришел сейчас.

Наверняка со стороны было забавно наблюдать за стоящей по шею в воде в большой деревянной бочке белокурой девушкой. Только самой белокурой девушке было совсем не весело.

– Ты зачем меня в бочку с ледяной водой закинул? – уже тихо спросила я, а зубы начали стучать так, что даже в шумном общем зале было отлично слышно.

Рэй не ответил. У меня создалось впечатление, что в нем сейчас происходила нешуточная внутренняя борьба. Только ее причину я не понимала.

– Кира, – Кузьмяк запрыгнул на ободок бочки. Котенок вцепился в него когтями, чтобы не упасть. Звереныша совсем не прельщала перспектива совместного купания. Меня, впрочем, тоже. – Мы волновались. Очень волновались.

Я опустила голову. В воде я увидела свое отражение, и оно мне совершенно не понравилось. На моем лице появился здоровенный синяк, и он явно не собирался исчезать по доброй воле в ближайшее время.

– Кира, ты помнишь, что произошло? – котенок вопросительно уставился на меня, глядя снизу-вверх. – Кир, ты чего? Ну не надо, пожалуйста…

Но я ничего не могла с собой поделать. По моему изуродованному лицу непрерывным потоком текли слезы. Однако оплакивала я отнюдь не испорченную внешность. Проблема была намного серьезнее.

– Их нет, – прошептала я, давясь рыданиями. – Моих сил больше нет…

В ту же секунду Рэй вытащил меня из бочки и прижал к себе. Я хотела было отстраниться, но он не позволил. Я не могла ни вздохнуть, ни закричать. Я могла только плакать.

Рэй гладил меня по волосам, не обращая внимания на то, что его одежда тоже становится мокрой. Мысли мои путались. И… хоть я и была в ужасе от того, что магические силы меня покинули, мне было уютно в объятиях этого здоровяка. Все проблемы словно отошли на второй план, и я уже добровольно прижалась к Рэю.

А он тем временем поднял меня на руки и куда-то понес. Я и не думала сопротивляться. Если честно, подозреваю, что мне бы все равно никто и не позволил это сделать. Почему-то мне казалось, что я уже далеко не в первый раз нахожусь в этих крепких объятиях. А может быть, мне просто хотелось на кого-то положиться, а не решать все проблемы самой. Иногда хочется быть обычной слабой женщиной, а не могущественной гадалкой. И сейчас мне была предоставлена преотличнейшая возможность. Как говорится, бойтесь своих желаний.

И все же, наверное, стоит вам объяснить, что же здесь произошло. По правде говоря, я и сама не совсем поняла. Ясно лишь одно: меня пытались убить.

Еще, когда была жива моя Наставница, она доходчиво мне объяснила, что я отнюдь не всесильная гадалка, хоть и весьма одаренная. Даже я не смогу почуять, если меня попытаются отравить при помощи горечавки. Этот с виду безобидный нежный цветочек способен унести на Ту сторону любого даже очень могущественного мага. И ни ведьма, ни колдун, ни гадалка не почувствуют присутствие этого смертоносного для владеющих магией растения. Обнадеживало только то, что уже почти тысячу лет никто в природе не встречал горечавку, так как она росла только в Ирэме, а, как известно, он уже почти тысячу лет как не существовал. Только кто-то все-таки сохранил немного этого растения специально для меня.

К моего огромнейшему счастью, спутники вполне могут учуять горечавку. И тем более такие, как мой фамильяр-гурман. Кузьмяк мог определить по запаху любую специю, которую повар добавит в еду. Этот маленький черный пушистый привереда уже неоднократно доводил меня до белого каления своими придирками, мол я не ту приправку в кашу положила.

Одной из причин почему ведьмы, колдуны и гадалки решают обзавестись спутниками испокон веков была способность фамильяров почувствовать горечавку даже тогда, когда они эту травку и в глаза-то никогда не видели и на язык не пробовали. По крайней мере так было раньше, когда еще существовал Ирэм. Мне же Кузьмяк достался по собственной глупости.

Вам могло показаться, что я слишком легко восприняла новость о своем бессилии. Я тоже так думала. До тех пор, пока у меня не отказали руки и ноги, и я не могла говорить.

– Хозяйка моя любимая, – причитал Кузьмяк прямо мне на ухо. Он запрыгнул моему телохранителю на плечо, и, к моему удивлению, последний ничуть не возражал. – Держись, пожалуйста. Все будет хорошо. Ой! Рэй, она падает!

И ничего я не падала. Всего лишь ремешок на моем вещь-мешке лопнул, и моя волшебная сумочка оказалась прямо под ногами Рэя. Он аккуратно поднял ее, умудрившись при этом не уронить ни меня, ни котенка.

Моя рука безвольно повисла – я даже не смогла сжать пальцы, чтобы удержать вещь мешок. И, похоже, это уже и не нужно было делать.

– Ой, плохо дело! Ой, плохо дело! Хозяйка моя любимая, держись давай! Ничего. Я тебе сумочку подлатаю. Честно-честно! Я даже крестиком вышивать умею. Кхм. То есть научусь.

До меня далеко не с первого раза доходили слова Кузьмяка. Но на мое счастье он словно специально для меня повторял все снова и снова.

Рэй все нес меня куда-то. Я и не подозревала, что общий зал такой большой. По крайней мере сверху так не казалось. Редкие прохожие на нас совсем не обращали внимание – они спешили на встречу со своими вождями.

Ремешок вещь-мешка рассыпался на нитки.

– Хозяйка моя любимая, пожалуйста, не надо! Держись! Рэй! Она умирает!!!

Мои глаза застелила пелена, и я очень жалела, что слух все так же был при мне. Истерический кошачий визг способен выдержать не каждый. Тем более умирающий. Я поймала себя на мысли, что это ничуть меня не трогает. Странно… Почему так? Может быть, потому что я устала? Устала не принадлежать себе, устала все время быть в дороге, устала без любви. Тогда возможно так будет лучше?

Мне почудилось, будто мой ветер ласково прошелся по моим волосам, прикоснулся к щеке, ко лбу… Нет, это не он. Мой невидимый повелитель не вернулся ко мне даже в такой час. Почему я так по нему скучаю, ведь я же была в его клетке так много долгих одиноких лет? Почему он мне сейчас так нужен? Я же всегда мечтала от него избавиться!

– Что с ней?

Голос Рэя. Только почему в нем так много боли и отчаяния. Я, конечно, понимаю, что ему вряд ли заплатят за мертвое тело той, которую он должен был защищать. Но не настолько же убиваться! Или это он так своей репутацией дорожит?

– Умирает она! Не видишь, что ли! – уже вопил во всю глотку Кузьмяк. – Вещь-мешок ее рассыпается!

Не знаю, что выразил взглядом мой горе-телохранитель, но это довело моего котенка до бешенства. Настолько, что он даже зарычал:

– Ты тупой или прикидываешься?! Сумка и она неотделимы! Перед смертью хозяин передает сумку преемнику. Так вот она не успела! Ты понимаешь, что это значит, дубина стоеросовая?

Ой, это он зря. Сейчас моему языкастому зверенышу не поздоровится. Насколько я успела изучить своего телохранителя за короткое время нашего знакомства, он не терпел такого отношения к себе.

Но я ошиблась. Рэй не только не стал реагировать на резкие слова фамильяра, но и вовсе заговорил так, как я за ним никогда не замечала:

– Блохастый, что можно сделать? Как ее спасти? Что Я могу сделать?

Признаться, я еще никогда не слышала, чтобы этот молчун произносил такие длинные предложения. Кузьмяк по-видимому тоже был поражен, потому что с легкостью спустил «блохастого» и слегка заикаясь ответил:

– Есть один способ. Вроде бы… Я не уверен… Я только читал…

Надо же. А почему я не знаю?

– Говори!!!

– Кхм. Нам нужна колодезная вода. И… Я прочитаю над ней заговор. Только я его точно не помню… Но я постараюсь! Честное кошачье!

Рэй не стал терять времени и понесся куда-то, сметая все и всех на своем пути.

– Осторожней! – крикнул кто-то.

– С дороги!

– Рэй, давай быстрее!

– Где колодец? – орал телохранитель, пугая прохожих. – Колодец!

Не знаю, сколько прошло времени (да и какая разница?), пока мы услышали заветное:

– Колодец? – удивился надтреснутый мужской голос. – Так вот же он. Под вашими носами, – и уже чуть тише, видимо удаляясь, добавил: – Ну и молодежь пошла.

Бережно, словно мать собственное дитя или алкоголик кувшин с крапивицей, Рэй опустил меня на пол. Под голову мне он подложил собственную сумку.

– Что теперь?

– Э… Зачерпни мне воды… И поставь на пол. Я заговор прочитаю.

Послышалась возня, но я уже почти не различала, что происходит. Даже шум куда-то делся. Внезапно я почувствовала, как к моим пересохшим губам прижимается что-то нежное и в то же время холодное, а затем ко мне в рот потекла живительная влага. Ничего в жизни вкуснее не пробовала.