Текст книги "Наследница ветра (СИ)"

Автор книги: Алла Касперович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Алла Касперович

Наследница Ветра

Глава 1

С самого утра небо заволокло облаками, и я надеялась, что хотя бы сегодня погода такой и останется. Мне уже порядком надоело ежедневно страдать из-за садистских наклонностей моего, казалось бы, старого доброго друга арахноида Вэра. А ведь я всегда так ему доверяла. Как родному человеку, и думала, что уж он-то никогда не причинит мне вреда.

Ну да, как же. Если бы на моем месте был обычный человек, он наверняка бы давно упал без чувств, а может, и того похуже. У нас, обладающих магическими способностями, выносливость была достаточно высока, однако и у нее были свои пределы. А этот вредный паучишка (если так можно его назвать, учитывая, что он как минимум в несколько раз больше меня) совсем не имел, как оказалось, жалости. И почему только я поддалась на его уговоры? Зачем последовала за ним? Зачем делаю все, что он говорит? Хотите знать? Я бы тоже не отказалась.

Опять. Опять самообман. У меня ведь все равно не было выбора. Как обычно ветер приказал, а ты, Кира, будь добра все исполняй как велено. И никаких отступлений. Шаг влево, шаг вправо – головомойка обеспечена. Тоже мне, марионетку нашли! И все же я себя одернула – именно такой куклой, выполняющей команды невидимого повелителя, дергающего за такие же невидимые веревочки по ему только понятным причинам, я и была. Если раньше я себя хоть как-то могла обмануть, то сейчас я лишилась остатков наивности.

Одно я не могла понять: почему Вэр и мой ветер действуют заодно. Они, словно заговорщики, решили меня извести в кратчайшие сроки.

Всего несколько недель назад я была почти счастлива, почти спокойна, почти уверена в завтрашнем дне. Почти… И вот я услышала зов ветра, и мои странствия возобновились. Зря я тогда позволила себе мечтать. Сейчас хотя бы не мучилась от воспоминаний…

Отставить! Откуда это в моей хорошенькой головке (да-да, не удивляйтесь – скромностью я точно не страдаю) такие мрачные мысли? Сейчас я бы с удовольствием похлопала себя по щекам, чтобы вновь привести в чувство. А может быть, и отстегала кого-нибудь кнутом – зачем себя-то наказывать? Только вот руки были заняты!

Я уже третий день сидела, скрестив ноги, на сырой земле в чистом поле. И за все это время никто не прошел мимо, если не считать двух зайцев, четырех мышей-полевок и муравьев. Иногда надо мной пролетали птицы, и одна из этих паршивок решила подарить мне удачу. Считалось, что если на тебя, простите, нагадит пернатое создание, то это к счастью. Очередная чушь – в этом я убедилась на собственной шкуре. Меня уже «осчастливили» четыре птичка, а этого самого счастья как не было, так и нет. Да и от подарочков этих избавиться я не могла. А все Вэр, чтоб его за ногу!

В вытянутых в сторону руках я держала два больших глиняных кувшина, до верху наполненных водой, третий, правда уже с медовухой, стоял у меня на голове, а еще один, с гномьим темным элем, был прямо перед моим носом. Предусмотрительный Вэр плотно закрыл все кувшины, чтобы в них – Исида упаси! – не попала ни одна капелька дождя. Чтоб он обо мне так заботился!

Вставать мне разрешалось только дважды в сутки, да и то только для того, чтобы, простите, справить нужду. Ни есть, ни пить, ни уж тем более спать, мне не позволялось. Даже положенные мне Наставницей и проведенным ритуалом два часа сна сейчас были мне недоступны. Мои страдания усугубились еще и тем, что позавчера нещадно палило солнце, а вчера не переставая лил дождь. Если бы я имела дело только с Вэром, то уже давно бы взбунтовалась. Однако с ветром не поспоришь. Стоило мне только попытаться опустить хотя бы одну руку, как мой невидимый повелитель тут же поднимал в воздух мелкие камешки и с силой бросал их в меня. Боюсь представить, что бы он сделал, если бы я окончательно решила его ослушаться. Раньше я несколько раз пыталась поступать по-своему, но ничем хорошим для меня это не закончилось. И все-таки раз за разом я пыталась идти наперекор ветру, наперекор судьбе. Но тогда я была одна.

Сейчас же я должна была думать не только о себе. Моя отрада, и в то же время мое проклятие, сейчас ползло ко мне, умоляюще глядя мне в глаза и тихонько подвывая.

– Кира, хозяйка м-моя… фух… любимая, – ныл Кузьмяк, еле передвигая лапы. К пушистому хвосту котенка были привязаны тяжелые камни. – Спаси меня! Я уже… фух… больше не могу… Хозяйка… фух… спасай…

Мне было ужасно жалко фамильяра – прямо сердце разрывалось —, но я ничем не могла ему помочь. Если уж Вэр сказал «Надо!», значит, это действительно было необходимо, иначе он не стал бы так жестоко со мной поступать. Я привыкла доверять другу, да и Наставница перед своей смертью взяла с меня клятву, что я во всем буду его слушаться. К тому же, до сих пор Вэр всегда оправдывал мое доверие. Надеюсь, что и сейчас я не напрасно страдала, потому что вера моя потихоньку начала таять.

– Терпи, милый… – пролепетала я пересохшими губами, язык еле ворочался, он сильно распух и уже не помещался во рту, а в горле сильно саднило. Целых три дня я не делала ни одного глотка. Капли дождя не в счет – Вэр вчера склеивал мне губы заклинанием, чтобы у меня соблазна не было соблазна ослушаться. Так что вчерашний день был самым кошмарным – я даже словом не могла с Кузьмяком перемолвиться.

Всклокоченный котенок подполз ко мне и в изнеможении рухнул, распластавшись на земле подобно черной коровьей лепешке. Он ее сейчас здорово напоминал, да и запашок от него шел тоже не очень приятный. Видимо где-то вымазался, а почиститься не было сил.

– Все. Я издох, – объявил Кузьмяк и, для пущей достоверности, закрыл глаза и высунул язык.

Против воли я улыбнулась. Мои губы покрылись мелкими трещинками и сильно болели, но я все равно решила сказать:

– Кузьмяк, знаешь… на кого… ты… сейчас…похож?

Мой кошак хотел было возмутиться, но передумал. Он открыл глаза и только вздохнул:

– Догадываюсь…

Бедняга страдал не меньше моего. А может, даже и больше. Ведь это мой, а не его друг над нами издевался. Кузьмяку доставалось практически ни за что. Его всего лишь угораздило стать моим (то бишь лицензированной гадалки третьей степени) фамильяром. Я его всего несколько месяцев назад подобрала умирающего и, чтобы спасти ему жизнь, произнесла заклинание призыва спутника. С тех самых пор это временами милое пушистое создание путешествовало вместе со мной. Тогда котенку было всего три месяца. И сейчас тоже. И месяцев через шесть он будет все таким же, как я его повстречала. Не удивляйтесь, просто фамильяры взрослеют и стареют намного медленнее, чем обычные звери и птицы. Это нужно для того, чтобы спутники сопровождали своих хозяев до самой смерти последних. То есть Кузьмяк станет обычным котом, как только я, как говорит моя обожаемая подруга Айри, «сыграю в ящик». И, к сожалению, он больше не сможет говорить забудет обо всем, что с ним произошло.

– Кир, долго нам еще так?..

– Не знаю… киса… не знаю…

И я действительно не знала. Мы не видели Вэра со вчерашнего дня, и я волновалась, как бы он не забыл о нас, увлекшись чем-нибудь интересным или встретив очередную красотку на своем пути. Хоть мой друг и страдал комплексом старшего брата – стоило лишь мне немного пофлиртовать с кем-нибудь, как он приходил в бешенство —, себе же он позволял очень многое. Конечно, он не мог так сейчас со мной поступить, но я уже слышала нотки отчаяния в голосе своего внутреннего «Я». Еще немного, и я не выдержу. Мои руки мелко дрожали, и я могла в любую секунду их опустить.

А Вэр все не появлялся. Кузьмяк еле волочил лапы, ползая от меня до единственного во всем поле дерева и обратно. Мы могли бы прекратить, ведь Вэра здесь не было, чтобы за нами следить. Как бы не так, оставался еще мой ветер. Когда фамильяр попытался остановиться, мой невидимый повелитель разозлился и закружил отчаянно визжащего Кузьмяка в воздухе. Больше артачиться мы не пытались.

Облака медленно, но верно превращались в тучи, опасно хмурясь. Ветер дул все сильнее, но это как раз мне даже нравилось, ведь он заглушал зов моего невидимого повелителя. Может, пронесет? Нет, мои надежды не оправдались, и постепенно начинал мерзко накрапывать дождик. Несколько капель упало мне на нос, и я поморщилась. Не хватало еще раз попасть под ливень. Даже моего здоровья может не хватить, чтобы справиться с подступающей простудой. Все-таки уже осень подступала, и погода была не такой приятной, как летом.

Кузьмяк практически из последних сил подполз ко мне и положил голову мне на ступню. Если бы я могла, то непременно погладила бы его по голове. Он так маялся исключительно ради меня. Мог ведь отказаться от всего и оставить меня (ветер не смог бы ничего ему сделать, если бы я произнесла заклинание отзыва спутника) навсегда. Конечно тогда Кузьмяк снова бы превратился в обычного котенка, но это все же лучше, чем так мучиться. Однако Кузьмяк этого не сделал. Он остался со мной. Вот так и познаются настоящие друзья.

Вэра все не было. Мои силы по капле утекали в никуда, и я боялась, что упаду раньше, чем мой друг вернется. Кузьмяк больше не поднимал голову, и я поняла, что мой преданный звереныш уснул. К моему удивлению, ветер не стал его будить, как это было в предыдущие дни. У меня помутнело перед глазами, и последнее, что я успела заметить, был ворон, усевшийся на ветку такого же, как и он сам бесконечно одинокого дерева.

– Вставай, моя милая лентяйка, или я тебя без завтрака оставлю!

Мои мысли постепенно сами выпутывались из клубка забытья, и я уже могла худо-бедно соображать. Я лежала на мягком одеяле из овечьей шерсти, под головой у меня была самая настоящая подушка (роскошь, которую я не могла себе позволить уже несколько недель подряд), возле моих ног, сладко сопя и подергивая пушистым хвостом, спал мой фамильяр. На удивление я чувствовала себя просто замечательно. А точнее, мне никогда так хорошо не было. У меня было стойкое ощущение, будто я проспала целое столетие – так я хорошо отдохнула. Однако я прекрасно знала, что такого попросту не могло быть. После совершенного в подростковом возрасте обряда я теперь могла спать не более двух часов в сутки. А неприятным последствием стало мое полное и безоговорочное послушание ветру. Это была цена, которую я была вынуждена заплатить, чтобы навсегда избавиться от мучивших меня кошмаров. Иногда мне казалось, что уж лучше бы я покрывалась холодным потом от ужаса каждую ночь, чем стала бы безвольной марионеткой в руках невидимого кукловода.

– Вставай, моя милая лежебока, иначе все остынет! Твой братик так для тебя старался!

– Сколько я спала?

– Два часа, милая. Как обычно. Осторожно, милая. Ты ведь так долго сидела в одном положении!

Можно подумать, это не он в этом виноват. Хотя, может и не он. Не знаю. Что-то не давало мне покоя, словно я уже это все проходила. А может, это я просто себе придумала. Так что могло быть все что угодно, но я чувствовала, что все это происходит не случайно.

Я медленно села, стараясь не потревожить котенка. Если мои глаза меня не обманывали, то я находилась сейчас в шатре Вэра. Как и мой собственный, этот сам собой собирался после нажатия красного рычажка на маленьком черном ящике. Только у любящего помпезность арахноида шатер был намного просторнее. К тому же Вэр не поскупился и на внутреннюю обстановку. Чего здесь только не было: и низкие эмеральдские диванчики, и искусно сотканные руками нимф и дриад ковры и циновки, и знаменитый амарантийский фарфор, и еще многое-многое другое, чье происхождение я не могла определить. Больше всего меня сейчас привлекал сервировочный столик, который стоял практически перед самым моим носом. На столе было несколько тарелок и мисочек с моими самыми любимыми блюдами: пышнейший омлет с морепродуктами, овощной салат с перепелиными яйцами, нежнейшая творожная запеканка со сметанкой и вишневым вареньем, и вишневый же пирог на десерт. Также здесь был и заварочный серебристый чайник, из носика которого шел умопомрачительный аромат отвара из горных и лесных трав. Вэр явно пытался меня задобрить.

Не на ту напал. Я еще ему долго не забуду тех страданий, которые мне пришлось терпеть по его милости. Может и не по его, но именно сейчас меня это мало волновало. Хорошим завтраком он от меня точно не отделается. Уж я-то ему устрою сладкую жизнь.

– Кира, милая, ну скажи хоть словечко. Твой братик так о тебе волновался! Я ночами не спал!

– Помолчал бы уж! – огрызнулась я, отказываясь глядеть Вэру в глаза. – Конечно не спал! Небось опять какую-нибудь… гм… Ладно, не при детях. И ты мне никакой не брат!

– Милая, ну зачем ты так со мной! Я же тебя так сильно люблю! – почти рыдал от отчаяния мой друг. Он пытался встретиться со мной взглядом, но я упрямо отворачивалась. – Солнышко мое, я вот, например, всегда относился к тебе как к своей любимой младшей сестренке! Ну посмотри же на меня! Милая, умоляю: посмотри на меня!

Вы когда-нибудь видели огромного мохнатого паука, в шести красных глазах которого стояли бы слезы? Огромного – это не того, что может уместиться на ладони, а того, что выше обычного человека головы на три. Так вот я только что стала свидетельницей таковой невероятно милой картины. На мой вкус, разумеется. Я всегда имела слабость ко всем без исключения паукам. И даже когда я была на обучении у Наставницы, умудрилась извести целое полчище мух ради пропитания одного единственного паучка в деревянном строении на одну персону возле ее старой хижины. Благо мух там было предостаточно.

– И как ты объяснишь то, что издевался надо мной целых три дня? – я наконец соизволила взглянуть на арахноида, только он уже не очень был этому рад. – Или, по-твоему, именно так и положено обращаться с младшими сестрами?

Казалось, что Вэр вот-вот расплачется. Мне даже стало его немного жаль, но я вовремя себя одернула, вспомнив, что решила так просто не сдаваться.

– Моя милая девочка, – почти скулил мой друг. – Я не виноват. Так нужно было. Поверь мне… Пожалуйста!

– И кому это было нужно? – я пошла в наступление. – Неужели мне? Или Кузьмяку? А?

Вэр резко посерьезнел, а его глаза мгновенно стали сухими. Я даже поежилась от такой быстрой перемены в настроении арахноида.

– Да, – еле слышно ответил он. – Это нужно было именно тебе.

Не знаю почему, но я снова ему поверила. Что-то такое было в его голосе, что лишило меня последних сомнений. Вэр старался только ради меня. Как всегда. Сколько я себя помню, он всегда был на моей стороне. К тому же он полностью меня вылечил и восстановил все мои силы. Подозреваю, что с Кузьмяком он проделал то же самое.

– Вэр, для чего это было нужно? – тихонько спросила я, уже совершенно не злясь на него. – Вэр?

Мой друг тут же воспрял духом. Он подскочил ко мне, погладил одной из своих многочисленных лап по моей голове и, почти смеясь, ответил:

– Секрет! Будешь много знать – скоро без зубов останешься!

И он, хохотнув, выбежал из шатра. Но сердиться на друга я больше не могла.

Видимо мы с Вэром так сильно шумели, что разбудили Кузьмяка. Привлеченный громкими звуками, он открыл сначала один ярко-желтый глаз, потом другой, а затем томно потянулся, сообщив мне таким образом, что полностью проснулся.

– Кир, а тебе чего не спится? – зевнув, спросил котенок. – И где это мы? Ого! А что это за строение такое, а? Это шатер, да? А почему тогда наш такой маленький? Кир, а давай и себе такой раздобудем?

Я потрепала фамильяра за ушком, а затем перетащила звереныша к себе на колени. Он довольно растянулся у меня на ногах, а я начала почесывать его пузико, заставив котенка довольно урчать.

– Это шатер Вэра.

– Да? Ну, я так и думал. Эх, а он раз в пять больше нашего будет, – заметил Кузьмяк и тут же, спохватившись, подскочил. Он вытянулся на задних лапках, поставив передние мне на грудь. Котенок дотронулся своим носиком до моего и спросил. – Кир, ты как? Тебе не больно? Посмотри на меня. Сколько когтей видишь?

– Все в порядке, киса. Не беспокойся. Сам-то как?

Котенок снова сел мне на ноги, потыкал себя лапкой в животик, подбородок, хвост… А затем весело рассмеялся и объявил:

– У меня ничего не болит! Кир, мои несчастные мышцы больше не просят пощады. Я вновь готов совершать подвиги! Я снова жив и весел! Хочешь, станцую?

– Погоди танцевать! – расхохоталась я. – Сначала подкрепиться не помешало бы. Ты как, голодный? Сейчас нас Вэр кормить будет.

– Хозяйка моя любимая, – с чувством произнес котенок, прижав лапку к груди. – Как же я рад, что мне так с тобой повезло. Если бы не ты, то я бы даже и не вспомнил о том, что необходимо поддерживать свои жизненные силы посредством приема питательной и чрезвычайно полезной пищи! Благодарю тебя, о разумнейшая из лицензированных гадалок третьей высшей степени!

Я подозрительно посмотрела на фамильяра. Ведь издевается же гаденыш, точно издевается. Только вот доказать это явно не получится – такого честного взгляда мне еще не доводилось встречать. Хотя нет, где-то я его уже видела… Не у меня ли он часом такому научился? Тогда его точно не за что ругать.

– Ладно. Сделаю вид, что я тебе поверила. Давай уже есть.

Котенок абсолютно ничего не имел против, и мы дружно принялись уничтожать угощение. Для фамильяра Вэр приготовил отдельный сервировочный столик. Оказалось, что и о пристрастиях моего звереныша арахноид был весьма осведомлен. Котенка ждала и молила о съедении сочная куриная ножка под сливочным соусом, телячья вырезка с изысканными приправами (обжаренная только с одной стороны, как любил мой маленький гурман), свежайшие сливки и на десерт – сметанное желе.

Когда с едой было покончено, Кузьмяк подошел ко мне и, запрыгнув на мой диванчик, сел рядом со мной. Он долго смотрел на меня, как это делал в последние несколько недель. Он ничего не спрашивал, только смотрел. На этот раз я решила выяснить причину такого странного поведения:

– Киса, ты чего так уставился?

Кузьмяк ни капельки не смутился. Иногда мне казалось, что в его кошачьем словаре напрочь отсутствовало понятие «совесть». Хотя нет, я не права. Он все-тики знал это слово, но вспоминал его только тогда, когда пытался воззвать именно к моей совести. И с каждым разом делал это все чаще и чаще.

Сейчас же он только тяжко вздохнул и отвел взгляд. Тогда, не выдержав, я взяла его за шкирку и потрясла.

– Кир-ра! Ну что у теб-бя за д-дурная привычка, нед-достойная твоего выс-сокого звания г-гадалки третьей степ-пени, трясти м-меня как ог-голодавший грушу с нед-дозрелыми п-плодами! И з-зач-чем же т-так часто? П-прид-думай уж-же что-ниб-будь д-другое! Над-доело уже!

– Ах, надоело, говоришь! – я еще сильнее затрясла фамильяра. – Отвечай, шкодник, когда тебя спрашивают, тогда и трясти не придется!

– Кир! М-меня ук-качивает!

– Отвечай!

– Я все р-раск-кажу! Только отпусти.

Я послушно разжала руку, и фамильяр упал, приземлившись на четыре лапы. Он бросил на меня обиженный взгляд, а затем снова вздохнул.

– Кузьмяк!

– Кира.

– Кузьмяк!!!

– Кира.

– Сейчас как встряхну…

– Ладно-ладно! Я все понял, – котенок вновь уселся возле меня, но на этот раз на таком расстоянии, чтобы я не могла так легко до него дотянуться.

– Мне долго ждать?

Кузьмяк сглотнул, но, решившись, выпалил:

– Кира, ты ведь скучаешь по Рэю, правда? Тебе очень больно? Я ведь не слепой, все вижу.

В другое время Кузьмяку не пришлось бы меня об этом спрашивать. Обычно он легко улавливал все мои чувства, ровно, как и я его. Однако сейчас я сознательно закрылась. Не столько от него, сколько от себя самой. Если бы я только могла снова увидеть Рэя…

Но я не могла, и хорошо это знала. Ветер. Всегда только ветер…

Я не могла себя обманывать. Больше не могла. В прошлый раз, когда я убедила себя, что мой невидимый повелитель позволил мне познать любовь, я была жестоко наказана. Ветер заставил меня покинуть Рэя, даже не дав нам попрощаться. Я попыталась воспротивиться, но как всегда потерпела поражение в схватке со своим кукловодом. Я даже боялась представить, что обо мне думает Рэй после всего, что между нами произошло. Надеюсь, что он хотя бы не ненавидит меня.

– Все в порядке, котик, – улыбнулась я, но вышло как-то грустно. – Мне почти не больно.

Я не стала говорить, что мне совсем хорошо, но Кузьмяк не поверил даже этому, и я это знала. Но мой котенок не показал вида. Он лишь подошел ко мне и улегся рядом, изредка дотрагиваясь до меня пушистым черным хвостом. Каждый из нас думал о своем, и в то же время об одном и том же. Мне хотелось плакать, но как всегда я ничего подобного себе не позволила. Зачем зря воду лить, если все равно ничего изменить нельзя? Кузьмяк приподнялся на лапах, сочувственно вздохнул и снова лег, но уже не сводил с меня глаз. Так нас и застал вернувшийся Вэр.

Он несмело просунул свою большую голову в шатер и, увидев идиллическую картину, справедливо рассудил, что я на него больше не сержусь и никакой опасности с моей стороны ему ждать не нужно.

– Поели? Вот и молодцы. Милая, вкусно было? Хорошо! Отдохните еще немного. Скоро нам уходить.

– Вэр, ты не хочешь ничего объяснить? – на всякий случай уточнила я, хотя понимала, что он вряд ли соизволит ответить. Он считал, что время для пояснений еще не пришло. А значит, его не переспорить. Но если я даже не попытаюсь, то потом сама себе за это плешь проем.

– Нет, милая, не хочу.

Мы с Кузьмяком одновременно вздохнули. Ну, я хотя бы попробовала. Молодец, Кира.

– Многоуважаемый господин Вэр, – котенок изобразил на мордочке самое милое и в то же время почтительное выражение, на которое только был способен. Интересно, только я почувствовала его неискренность? – Не соблаговолите ли Вы сообщить, куда мы все же направляемся?

– А я еще не сказал?

У меня зачесались кулаки. Честное слово, Вэр кого угодно может достать, а меня и стараться не нужно.

– Нет, – проскрежетала зубами я. – Не сказал.

– Да? Прости, милая, – он хитро прищурился всеми шестью алыми глазами. – Мы идем в Призрачную землю.

Когда Вэр забрал меня из имения бывшей Верховной гадалки Амаранта Элеи Шамской, то обещал объяснить, что из себя представляет Призрачная земля. Ее не было ни на одной из современных карт, да и древние источники о ней умалчивали. О ее существовании я узнала только после того, как собрала все драгоценные камни для аршаллака – серебряной плиты, которую «подарил» мне Ахтарыч, странный дедок из Зевска. «Подарочек» оказался старинной картой, на которой еще был обозначен Древний Ирэм. Именно там я и обнаружила очертания Призрачной земли. И мой друг до сих пор мне так ничего и не объяснил.

– Вэр, мы с Кузьмяком с места не сдвинемся, пока ты нам не объяснишь, что из себя представляет Призрачная земля.

Котенок посмотрел на меня как на сумасшедшую. На его черной мордочке явно читалось, что я не в своем уме, раз решилась ставить условия тому, кто над нами целых три дня зверски издевался. На всякий случай Кузьмяк спрятался за моей спиной – он еще не совсем разобрался в наших с арахноидом отношениях. Я проигнорировала фамильяра и только упрямо задрала подбородок. Похоже, Вэр чувствовал себя не в своей тарелке, потому как избегал смотреть мне в глаза.

– Кира, милая, я правда пока не могу тебе ничего рассказать. Не мучь меня, пожалуйста.

Не хочет говорить? Что ж, придется применить запрещенный прием. Арахноид сам напросился.

Я встала и танцующим шагом направилась к другу, последний немного попятился, явно ожидая какого-то подвоха. И не зря. Я обхватила его голову руками и заглянула ему прямо в глаза. Во все сразу.

– Вэр, ты же не хочешь, чтобы твоя милая сестренка на тебя очень-очень сильно обиделась? Правда ведь?

Не знаю, привиделась ли мне глубокая печаль в глазах друга, но он быстро сдался. Отступив на шаг назад, он отвел взгляд и тихо произнес:

– Призрачная земля – это место, где живые могут встретиться с мертвыми. Все, милая, большего тебе пока знать нельзя. Кира, поверь. Так лучше.

В другое время я бы с ним еще поспорила, но недавние события научили меня сдержанности. Раньше мне казалось, что я хорошо знала друга, сейчас же я была в этом далеко не так уверена. Ведь он причинил мне боль. И не только физическую. Действуя заодно с ветром, он нанес мне глубокую душевную рану, края которой еще размышляли над тем, затягиваться им или нет. Однако моя интуиция подсказывала, что Вэр действительно старался ради меня. И даже мои страдания только были мне на пользу, хоть я это не понимала и в это и не хотелось верить.

Мы с Кузьмяком переглянулись, общаясь мысленно, как могли это делать только хозяин и его спутник. Котенок думал точно так же, как и я. Мы оба чувствовали себя сильнее, мы оба могли теперь лучше контролировать себя. Ведь раньше бы я устроила Вэру такой скандал, что он бы еще очень долго после него сам себя откачивал, а сейчас я всего лишь нежно улыбнулась другу. От такого поворота событий он даже немного опешил.

– Чего стал, как истукан? Когда идем-то?

Вэр быстро пришел в себя. Он улыбнулся мне в ответ:

– А вот сейчас и пойдем! – радостно объявил он, а затем чуть тише добавил. – Спасибо, милая.

Шатер и все, что было в нем быстро само собой упаковалось, и мы были готовы тронуться в путь. Почти готовы.

– Вэр? – позвала я.

– Да, милая? – ответил он, обернувшись. Он уже успел довольно далеко отойти от нас с Кузьмяком.

– Ты снова решил идти в таком виде? Забыл, что было на прошлой неделе?

– И ничего такого не было! – фыркнул арахноид. – Подумаешь, вся деревня разбежалась, едва меня завидев. Так я же не виноват, что у них такие слабые нервы!

Похрюкивающий в лапку котенок не сдержался и начал кататься по земле, безостановочно хохоча, чем спугнул мирно спящего на высохшей ветке ворона. Посмеяться действительно было над чем. Это случилось через две недели после того, как мы покинули бывший дом Элеи Шамской. Мы уже успели довольно много пройти и сильно устали. На наше счастье, на пути нам встретился небольшой поселок. Несмотря на мои предостережения, Вэр отказался менять ипостась, мотивируя это тем, что в этой части Амаранта обитают отнюдь не дремучие люди, и они не будут делать события из его появления. Вот скажите, почему существо, прожившее в Этом мире более тысячи лет до сих пор не растеряло детской наивности?

Разумеется, сельчане тут же разбежались, стоило им только увидеть Вэра во всей его паучьей красе. Мы бродили по опустевшей деревне, надеясь хоть кого-нибудь найти, но удача вместо улыбки показала нам идеально ровный и ослепительно белоснежный… хищный оскал. Ворами и мародерами мы никогда не были, а потому ушли не солоно хлебавши. Конечно, Вэр мог чего-нибудь и сам наколдовать, но почему-то очень редко это делал. Почему – он мне никогда не рассказывал.

– Ладно, милая, не смотри на меня так своими прекрасными зелеными глазками. Ты же прекрасно знаешь, что я не могу им долго сопротивляться.

Вэр вздохнул и начал превращение. Он очень не любил свою человеческую ипостась и избегал ее как только мог. Хотя на мой взгляд он был прекрасен в любом виде. Как-то раз я это сказала Кузьмяку, так мой маленький вредина, убедившись, что того, о ком идет речь, рядом не наблюдается, сказал: «Разумеется, хозяйка моя любимая, так оно и есть. Особенно в жареном или сушеном.» На его счастье, Вэру я наш разговор не пересказала. Арахноид хорошо принял моего фамильяра. А точнее, попросту почти не обращал на того внимания, считая чем-то вроде моей говорящей мягкой игрушки. Мой друг ревновал меня ко всему, что движется. И особенно это касалось моих ухажеров. Боюсь себе даже представить, что он сделал с бедным Рэем. Вэр сказал, что всего лишь наслал на него несколько ночных кошмаров, но я подозреваю, что он этим не ограничился. Слишком хорошо я его знала. Как сказала бы моя любимая подруга профессор Айри Грэм, «твой дружбан сильно приболел на всю бошку – братцем твоим себя возомнил». И это ничуть не преувеличено. Что уж поделать, если «комплекс старшего брата» у него все время в стадии обострения.

А тем временем Вэр уже приобрел форму, которая за многие столетия свела с ума не одну женщину. И если верить словам моей Наставницы, в поклонниках у нашего миловидного и утонченного паука водились и представители мужского пола, хотя Вэр от этого как мог отнекивался. Но, глядя на его прекрасное лицо и ладную, изящную фигуру, я была склонна скорее поверить Наставнице, нежели жалким оправданиям друга.

Глядя на Вэра, я в который раз поразилась, насколько мы с ним внешне похожи: оба хорошо сложены, у обоих длинные пшеничные локоны, нежные черты лица. Только мои глаза были цвета молодой листвы, а его – лазурного неба. Иногда мне даже казалось, что Вэр выглядел даже более женственным, чем я. Но, по крайней мере, его никто не принимал за подростка – слишком уж детское у меня было личико. Правда, со временем я научилась пользоваться этим недостатком в своих целях. Ребенку больше прощали, и он меньше вызывал подозрения, чем взрослый. Это было очень полезно, когда мне нужно было смыть… то есть срочно покинуть место своего временного пребывания.

– Ну что, так нормально? – осведомился Вэр, всем своим видом показывая, что он пошел на такие ужасные жертвы исключительно ради меня.

Я опустила глаза, чтобы не смотреть на друга, а Кузьмяк и вовсе забился в истерике, снова спугнув только-только успокоившегося ворона.

– Э… Вэр… – протянула я. – Как бы это тебе сказать помягче… А ты уверен, что не замерзнешь?

Арахноид непонимающе уставился на меня, потом осмотрел себя с ног до головы и недовольно скривился: он был абсолютно голым. Абсолютнее попросту не бывает.

– Вот поэтому я и не люблю свое человеческое тело – вечно об одежде думать приходится! – от досады он даже топнул ногой, но заметив, что я так и не подняла глаз, уже спокойнее сказал. – Погоди, милая, сейчас что-нибудь накину.

И это «что-нибудь» оказалось ничем иным, как бальным нарядом при дворе короля Эмеральда. И где арахноид только откопал эту смесь женского халата и облегающих до неприличия штанов, а также высокие искусно расшитые разноцветным бисером сапоги? Хотя, зная Вэра, могла бы и не удивляться. В его сундуках можно отыскать и не такое. Как-то раз, когда он гостил у моей Наставницы еще во время самого начала моего обучения у нее гадальческому мастерству, он ненадолго оставил свои пожитки без присмотра, и любопытное дитя в моем лице решило их исследовать. В общем, начитавшись кое-каких поучительных книг, я узнала об отношения полов еще в довольно раннем возрасте. А бедный Вэр получил хороший нагоняй от моей Наставницы. Больше он меня одну к своей библиотеке и близко не подпускал.

– Вэр, может, все-таки оденешь что-нибудь попроще?

– Это еще зачем? – прищурился арахноид. – По мне так это вполне себе приличный наряд. Он хотя бы более или менее достоин меня любимого.