Текст книги "О сладких грёзах и горьких зельях (СИ)"

Автор книги: Алиса Чернышова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

10

Честно говоря, я немного испугалась. Если отбросить личное (скорее всего, экономка неправильно поняла насчёт приглашения), то что могло побудить Замыкающего Внутреннего Круга прийти ко мне посреди ночи? В голову невольно полезли мысли обо всяких неприятных штуках вроде дворцовых переворотов, магических катастроф или срыва у кого-нибудь из могущественнейших изменённых. Покачав головой в ответ на вопросительные взгляды мгновенно притихших гостей, я стремительно пошла в прихожую, не тратя время на переодевание и тому подобные глупости. Параллельно в голове прокручивались все новости, которые я слышала о колдуне.

Поговаривали, что в последнее время обязанностями он не то чтобы пренебрегал совсем, но тратил на них куда меньше обычного: был занят каким-то серьёзным исследовательским проектом. Может, оттуда и ветер дует? Экспериментальное чернокнижие – дисциплина, мягко говоря, опасная. Какие предосторожности ни применяй, а всё равно никогда наверняка не знаешь, чья рожа высунется из очередной пентаграммы или какую побочку даст неопробованная печать. Издержки традиции, как они есть.

Что же, лорд выглядел одновременно и не особенно хорошо (спать ему точно не мешало бы почаще), и весьма неплохо – чувствовалось, что наряд подбирался долго и со старанием. На человека, у которого произошла катастрофа, не тянул. Отметив это, я замедлила движения до обычных человеческих.

– Всё в порядке, – сказал он, правильно поняв мои реакции. – Я всего лишь пришёл на праздник.

Ну вот приплыли теперь.

– Признаться, не помню, чтобы я вас приглашала.

Он пожал плечами и продемонстрировал приглашение. Маленькая сияющая пластинка с отпечатком моей магии была настоящей, и я мысленно пообещала Вилу непростой разговор: приглашения были не именными и больше формальными, но я знала только одного придурка, который мог догадаться передать одно лорду Саннару.

Тьма, до чего же неловкая ситуация, с какой стороны ни взгляни.

– Я так понимаю, мой визит – ошибка? – и вот спросил он вроде бы вежливо так, равнодушно, но…

– Нет, – я заставила себя улыбнуться. – Нет, я просто запамятовала. Простите мою забывчивость, пожалуйста, и проходите.

Колдун пару мгновений разглядывал меня, будто впервые увидел, а после бегло осмотрелся и снял шляпу с перчатками, небрежным жестом бросая их своему бесу-слуге. Это он хорошо придумал: у меня специально обученной прислуги на такой случай не водились. На деловые встречи я сюда никогда никого не приглашала, а приятели мои не были особенно озабочены этикетом и сами справлялись со своим гардеробом.

Поймав снова на себе задумчивый взгляд, я мельком глянула на своё отражение в одном из множества зеркал, расставленных по дому в хорошо продуманном и будто бы случайном порядке. Ну да, домашняя одежда, сшитая специально под хвостатую изменённую, должна была выглядеть необычно (и неприлично) в его глазах. Рано или поздно, разумеется, в уличную моду войдут и свободные недлинные туники без рукавов, прикрывающие прорезь для хвоста, но дарующие ему полную свободу движений, и облегающие штаны из хорошо тянущейся ткани, и мягкие сапожки с ровной, чуть пружинящей подошвой, что гасит звуки. Но пока что лишь самые смелые модницы позволяют себе выходить на улицу в брюках, так что меняться ещё моде и меняться.

Когда лорд Саннар зашёл в гостиную следом за мной, там повисла буквально звенящая тишина. От взглядов присутствующих стена за его спиной задымилась, но на лице колдуна не дрогнул ни единый мускул.

– Моё почтение присутствующим, – он кивнул с умеренной светской приветливостью. – Радостно видеть вас всех здесь.

На лицах ребят было крупными буквами написано, насколько сильно они колдуну рады. Вэл снова начал зло бить хвостом – неудивительно, если разобраться. Он старый, как и я, застал то время, когда этот вот конкретный колдунишка был нашей проблемой номер один. Ну или, если рассчитывать объективно, то номер четыре: после Императора, которого мы пытались свергнуть, главы Чистильщиков, который обожал сдирать с изменённых кожу просто потому, что солнце встало, и генерала Тайной Полиции, склонного время от времени сжигать подчистую деревни или маленькие города, где кто-либо осмеливался скрывать нам подобных от правосудия.

За Саннаром, надо отдать ему должное, таких художеств не водилось (или, как минимум, он на них не попадался). Тем не менее, он служил системе, которая одобряла подобные методы, участвовал в битвах и тренировал колдунов, чтобы убивать нас. Опять же, изо всего перечисленного выше списка славных личностей он один не только вовремя сбежал с тонущего корабля, но и сохранил за собой титулы, должность и немалую власть. Официально считалось, что причина такого решения пришедшего нового Императора – попытка замириться с колдовской аристократией. Что именно лорд Саннар сделал такого, чтобы выбирать его для этих целей, остаётся для меня загадкой по сей день: Анто, он же предыдущий Император, не пожелал объяснять мне причины такого решения. К сожалению.

Так или иначе, у многих наших, особенно тех, кто постарше, на колдуна был не то что зуб, а много-много зубов, оскаленных притом.

– Лорд Саннар тоже приглашён, – пояснила я быстро, отмечая, как округляются у ребят глаза.

Зря я это сделала. Как есть зря. Нужно было его прогнать, разумеется – для блага нас обоих. Мы ведь больше не в наваждении, где нет никого, кроме нас двоих! И тут, в реальности, всё очень и очень сложно…

– Мы тоже рады вас видеть, лорд Саннар, – светски улыбнулась Джин, натренированная постоянным общением с колдуном по работе. Это послужило сигналом – ребята отмёрзли и принялись бурчать нечто, что при наличии фантазии можно было бы посчитать приветствием. Между тем, Саннар обежал быстрым взглядом комнату, на миг задержавшись на парящем в воздухе иллюзорном младенце. В его взгляде не было удивления – значит, точно знал, куда идёт и зачем. Он достал откуда-то из множества потайных кармашков, без которых не обходились никакие колдовские балахоны, небольшую бархатную коробочку, и положил её в горку к другим подаркам. Остальные дары, включавшие в себя отравленные кинжалы, зачарованную маску, позволяющую примерять чужое обличье, злосчастные доспехи и прочие вещи такого рода он осмотрел крайне внимательно, но от комментариев воздержался.

Это он мудро поступил.

– Какого ангела? – всё же разродился Вэл. – При всём моём уважении, которого нет и в помине: что тут забыл колдун?

– При всём моём уважении – которого могло бы быть и больше, пожалуй – в этой стране провозглашено равенство между колдунами и изменёнными, насколько мне известно, – выдал лорд Саннар. – Почему же здесь не место колдунам? Или равенство, как это зачастую бывает, работает весьма выборочно? То есть, если мы не принимаем изменённых – это расизм, а вот если они не принимают нас, то всё в порядке?

– Да как ты смеешь? – Вэл раздул ноздри. – После всего, что было…

– Много чего было, – холодно отозвался Саннар. – С обеих сторон. Война была, например. Но она уже закончилась, нет?

Нет. Наверное… как минимум, не в головах.

– Довольно, – попросила я. – Это праздник в честь моей дочери. Просто… просто хватит об этом. Пожалуйста.

Возможно, в моём голосе было слишком много чувств, которые я не пожелала скрывать. Возможно, я действительно смертельно устала таскать за собой повсюду эту войну и это прошлое. А возможно, в чём-то колдун, которого мне не стоило впускать ни в дом, ни в сердце, был прав. Некогда изменённые сплотились в попытке выжить, очень чётко разделили себя и людей. Тогда это казалось верным решением: отдельные учебные заведения, отдельная община с собственной иерархией, взаимовыручка и поддержка (куда же без них-то?). Вместе легче противодействовать врагу, вместе веселее, себе подобные поймут лучше… И вот теперь так выходит, что я пригласила на праздник всех своих друзей. Среди которых ни одного человека.

Не сказать, что мы озлобились без причины. Не сказать, что ненависть возникла на пустом месте. Но война… она ведь кончилась, да?..

– Кхм, – сказал Вил. – А я вот всё хотел спросить у вас, лорд Саннар, и всё забываю. Чем дело кончилось с той экспериментальной защитой для учеников Академии Чернокнижия? Одно время об этом много говорили, но потом как-то умолкли.

– О да, мне тоже интересно! – оживилась Джин.

Уж не сговорились ли они?

– О, результат был, и ещё какой, – сказал Саннар с убийственной серьёзностью. – Таракан Винсент, символ факультета теоретиков, заработал несварение. И перестал пролазить в двери.

Все присутствующие – каюсь, даже я – вытаращились на колдуна в шоке. Он что… пошутил?

– Таракан Винсент? – переспросил кто-то почти жалобно.

– О, сразу видно, что вы не учились в Академии Чернокнижия, – усмехнулась Джин задорно. – Винс – это же наше всё! Символ на века! Как он там, бедняжка?

– После того, как неведомым образом пробрался в комнату безопасности и сожрал ядро защиты? Полагаю, жить будет. Смею заверить, он теперь отлично защищён. Не зря колдуны год трудились над этим ядром! Проверка произошла сразу, впрочем. Когда преподаватели обнаружили, что случилось, они предсказуемо попытались уничтожить Винсента…

– И?

– И зря. Потом у бедняжки несколько дней было несварение.

Этого мы уже не выдержали – расхохотались.

Таким образом, таракан Винсент спас вечер. Нет, неловкость никуда не делась, но слегка сгладилась. Разговор перешёл на остальные символы факультетов, коими были: паук Жорж у практиков, скелет Коко у лекарей, кэльпи Эи у нежитеведов и кот Эдвард у некромантов. Саннар отлично знал историю и, надо отдать ему должное, умел её рассказывать. Потом ребята выпили, и выпили ещё… взялись, кажется, мерить доспехи… сломали колонну… Вэл захотел добавки и приволок из кухни всё съедобное, что нашёл (то есть всё, что там было – нюх, особенно на съестное, у этого красавца идеальный)… Потом было что-то ещё, но я, каюсь, просто задремала в кресле, чувствуя себя на удивление защищённой.

Странный получился вечер.

Глаза я открыла – внезапно – у себя в комнате. Одна. Как я сюда попала и почему не проснулась во время транспортировки, история умалчивала. Какая беспечность!

Пришлось ловить экономку и выспрашивать. Оказалось, перенёс меня наверх лорд Саннар, использовав какое-то особенное колдовство. Я только вздохнула: маленькая девочка внутри подозрительно восторженно повизгивала, а вот взрослая изменённая цинично думала о том, что нужно найти способ противостоять таким чарам – на будущее.

Не люблю беспомощность.

На коробочку, оставленную колдуном в кучке подарков, смотрела долго, не отрываясь. Проверила на всю возможную вредоносную магию. Походила вокруг. Выпила кофе. Ещё погипнотизировала взглядом не желающий исчезать раздражитель.

В итоге обозвала себя дурой и тряпкой, посоветовала себе не маяться дурью и всё же открыла.

Ну что сказать? Это был знакомый гарнитур. Именно его носила роль там, в наваждении. И, судя по гербу, буквально впечатанному в окружающие украшения защитные плетения, не зря. Раньше, кажется, эти цацки принадлежали многим поколениям женщин семьи Саннара, родовитых колдуний.

А теперь он дарит их Алеа.

Как по мне, более прозрачного способа сказать "Я всё знаю" или "Я всё помню" просто не подобрать. И вот что мне теперь думать об этом? Хорошо начинается этот день или плохо? Своим поведением колдун явно дал понять, что худшей реакции от него ожидать не следует. Это уже нечто. Больше всего я опасалась с его стороны крайностей: требований уничтожить Алеа, заявлений о том, что в Замке он был не в себе, иначе бы ни-ни (что, по сути, правда) – или, наоборот, излишне ярких и демонстративных проявлений отцовских чувств, неуместных для нашей ситуации и, что уж там, ничуть не менее нервозатратратных, чем первые два варианта.

Но лорд Саннар расставил фигуры именно так. И каков же мой ход? Что делать мне?

Я вздохнула. А почему бы мне не съесть немного клубники и не отпустить ситуацию? Лорд Саннар, слава Матери, кто угодно, но не истеричный придурок или склонный ко хлопанью дверьми малолетка. Захочет поговорить – поговорит. Нет – подарю дочери гарнитур с какой-нибудь грустной историей. По ходу придумаю. Засим всё! Меня ждёт клубника. Или сырое мясо – ароматное, красное, сочащееся… даже не знаю, чего хочу больше.

Быть может, мяса с шоколадом.

А может, мне просто пора на работу, пока в голову не пришло чего похлеще. Сырое мясо с шоколадом… ну и вкусы у тебя, малявка!

Не стоило даже сомневаться, что разговор состоится: он нашёл меня в тот же день.

Я как раз устроилась за столиком в одном из небольших ресторанчиков с кухней для изменённых и довольно созерцала сырое мясо с шоколадом (один-ноль в пользу пузожителей), когда лорд Саннар остановился у столика и в свойственной ему вежливо-прохладной манере уточнил:

– Могу ли я составить вам компанию?

– Ни в чём себе не отказывайте, – отозвалась равнодушно. – Только если без презрительных гримас. Верю, что вывеску "кухня для изменённых" на входе вы видели, а значит – вошли на свой страх и риск.

– Осуждать чужие пристрастия в еде – последнее дело, – сказал он, присаживаясь напротив. – К тому же, вы определённо переоцениваете мою брезгливость, она в принципе не особенно свойственна колдунам. Хотя признаю, господин у окна меня эпатировал. Живые мыши? Это нечто вроде каприза или насущная необходимость?

– Нечто среднее, – вздохнула я. – В его родословной отметились шааксаны, демоны-змеи. Изменённым такого типа время от времени требуется подобное питание – прозвучит странно, но это помогает держать вторую сущность в узде.

– А вы?

– А что – я?

– Вам тоже нужно нечто подобное?

– Нет, – я передёрнула плечами. – В моём случае ничего такого не нужно. Обычно. То, что вы наблюдаете – издержки положения.

Он задумчиво кивнул.

– Кстати, об этом, – сказал он небрежно. – Думаю, вы уже поняли: я всё вспомнил.

– Как вам это удалось? – ну правда, интересно же.

– Я – колдун, моя леди. И, сколько себя помню, наставлял своих учеников, что за себя и за своё нужно держаться, иначе в магии никак. Есть вопросы, в которых можно и даже нужно проявить щедрость, но в случае с личностью, душой и памятью это неуместно. За них нужно держаться до последнего. Так что, разумеется, я задался целью и вернул то, что принадлежит мне. На это потребовалось некоторое количество времени и сил, но результат налицо.

– Ясно, – есть вдруг перехотелось. – Признаться, я рассчитывала на другое.

– Я так и понял, – кивнул он невозмутимо.

Мы помолчали.

– Что же, – я попыталась подобрать слова, но потом плюнула и спросила прямо. – Как вы относитесь к этой ситуации? Что собираетесь делать в связи с ней?

Он задумчиво рассматривал меня пару секунд.

– Я не знаю, насколько уместны будут благодарности, – сказал он вдруг. – Всё же, ситуация весьма непростая для нас обоих. Но – спасибо, леди Адри. Ваше великодушие стало для меня не только сюрпризом, но и укором. Как оказалось, я не знал вас раньше, хотя и искренне считал, что знаю.

Неожиданно.

– Моё великодушие? Признаться, не могу вспомнить ничего такого.

– Правда? – он чуть насмешливо поднял бровь. – Что же, ваше право не признавать это. Но, если честно, мне пришлось бы долго перечислять. Как ни крути, там, в наваждении, я был во многом совершенно беспомощен. Вы могли (и, пожалуй, даже имели некое моральное право) причинить мне боль.

– Разумеется, – я коротко, зло улыбнулась. – Это же так приятно – издевательства над беспамятным человеком. И совсем не низко. Хорошенького же вы обо мне мнения!

– Положим, вы тоже ничего хорошего от меня не ожидали, отправляясь в наваждение, – отметил он резонно. – Так что в этом вопросе мы квиты.

Я в ответ только плечом дёрнула. Этот разговор, если честно, всё больше утомлял.

– Вы подарили свой фамильный гарнитур, – отметила ровно. – Зачем?

– Это логично, что он будет принадлежать моей дочери. Изначально предполагалось, что сначала жене, потом дочери, но в моём случае порядок несколько другой.

Я вздохнула.

Сложный момент.

– Понимаю, думать об этом ещё рано, но как вы себе это представляете? Если я отдам ей ваш подарок, то придётся рассказать, от кого он. Что я должна буду сказать ей об отце?

– Правда не подойдёт?

– Правда? – хмыкнула я. – А хорошая ли это идея, лорд Саннар? Признаю, наша с вами игра в "жизнь за жизнь" перешла на принципиально новый уровень. Никогда не думала, что у этой фразы по отношению к нам двоим будет некогда именно такая подоплёка, но есть, что есть. Но вы ведь и сами понимаете, что Алеа родится изменённой, верно? А уж с учётом того, что она зачата в пропитанном магией Древних наваждении, изменения могут быть куда сильнее, чем у меня.

Он нахмурился.

– При осмотре заметили… осложнения?

– Нет – если говорить о душе и нормах развития, – сказала честно. – Она, слава Предвечной, не осталась там, и каких-то радикальных патологий ауры не заметно. Однако, уровень демонической магии очень высок для такого маленького срока. Вы, думаю, понимаете, что это означает.

– Понимаю. Но не вполне осознаю, в чём проблема.

Нет, он издевается?

– Алеа будет изменённой, – раздельно, как идиоту, сказала я. – Одной из тех, кого вы ненавидите. И я не хочу, чтобы она осознавала свою ущербность, страдала от вашей ненависти и отвращения…

Он взбесился. Нет, не стал кричать, не запустил в меня соусницей, не выругался. Но скулы его чуть заострились, глаза блеснули сталью, а аура сгустилась вокруг него, вязкая, как чёрный кисель.

– Долго ещё вы будете приписывать другим придуманные вами эмоции, леди? – его слова падали между нами, как приговор. – Долго ещё вы собираетесь решать за меня, что мне чувствовать?

– О да, – сказала я сухо. – У меня ведь совсем нет повода опасаться подобного. Вы ведь всегда так хорошо относились к изменённым! И ничего, что даже в своих мечтах видели меня обычным человеком. Это же совсем не показатель!

– О, во имя Предвечной, – Саннар скривил губы. – Неужели вы не видите ничего дальше своих предубеждений? Разумеется, я много раз мечтал о том, чтобы вы были простым человеком. И уверяю, дело не в том, что мне не нравится ваш хвост или рога – наоборот, если честно, с ними ещё красивей. Просто, будь вы человеком, тот бал окончился бы совершенно не так! Не думаете же вы, что та ситуация доставила мне бездну удовольствия? Так могу вас заверить: ни один юноша не придёт в восторг от того, что свидание с заинтересовавшей его девушкой окончится таким образом. Вы сами побывали в моей мечте, так что нынче уже поздно скрывать: я тогда оказался перед непростым выбором и был в какой-то степени раздавлен им. Я не хотел вас убивать – даже с учётом закона, даже при том, что доверял науке того времени и был уверен, что вы собирались мной подзакусить. И всеми горожанами заодно. Прежде чем вы обвините меня во всех грехах: да, когда-то я разделял принятое среди колдунов моего круга отношение к этому вопросу. Но тут посмею напомнить: изменённых опасались не без основания, приказ Императора – законного наследника престола! – казался вполне обоснованным. Признаю, многое из того, что рассказывали о вас, в итоге оказалось надуманной антинаучной пропагандой. Признаю, я был дураком, что верил этому без проверки. Признаю, сегодня развитие магической науки позволяет почти все изменения взять под контроль. Но не мне вам рассказывать, что во время тёмных веков всё было иначе. Один изменённый при срыве мог выкосить подчистую несколько деревень, а то и небольшой город. Сколько людей гибло просто так? И многим ли изменённым удавалось взять под контроль безумие? Как ни крути, а полноценные разумные вроде вас, не имевшие дефекта личности и волевого аспекта, были скорее меньшинством. Лишь кровь демонов высших категорий позволяла без сторонней помощи сохранить человеческий разум, а течёт она далеко не во всех полукровках, мягко говоря. Да и узнал об этих исключениях я намного позже вашей… первой смерти, когда пытался понять, почему вы казались такой… разумной. Настоящей. И осознание того, что вы не были безумным хищным монстром, было одним из самых эмоциональных моментов в моей жизни.

– Ну спасибо, – не смогла я смолчать. – Столько комплиментов!

Он слегка качнул головой.

– Я делал, что делал, моя леди. Как и вы. И мы с вами некоторым образом квиты. "Долг погашен и свет потушен" – не вы ли так сказали мне недавно? Так не примеряйте заблуждения тёмных времён на эту ситуацию. Я понимаю, что вам сложно поверить мне… но вы были в наваждении.

Он умолк.

– Наваждение на то и наваждение, что соткано из иллюзий и лжи, – сказала я сухо. – Это были не мы.

– Правда? – склонил он голову набок. – Потому что последствие этих не-нас родится месяцев через семь. И вообще… вы не думали, что нам стоит попробовать, леди Адри?

– Что попробовать? – я окончательно потеряла мысль.

– Быть вместе. Воплотить то, что было в наваждении, в реальность.

Я открыла рот. Закрыла. Снова открыла, опять не нашла слов, потому ограничилась коротким:

– Нет!

– Ничего, – сказал он безмятежно. – Полагаю, я смогу вас убедить. Приятного аппетита, леди Адри! И хорошего вечера.

Я осталась сидеть, ошеломлённо глядя ему вслед. Это что, такая шутка? Если так, то мне совсем не смешно…