Текст книги "О чем мы промолчали (СИ)"
Автор книги: Алиса Болдырева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
21
Паша. Наши дни.
– Твою мать! – выдохнул я, как только за Алёной закрылась дверь.
Рукой нервно взъерошил волосы на затылке. Какого хрена здесь только что произошло? Я ведь не собирался её целовать. Определённо не собирался. Даже в мыслях не было. Но стоило Алёне оказаться рядом, и меня будто перемкнуло. Прощай, разум! Её запах. Её нежное тело. Вкус губ. И вишенкой на торте стало то, что Алёна ответила на поцелуй. Совсем как раньше.
Не оттолкнула.
– Твою мать! – зашипел я.
Стоило мне коснуться её, услышать тихий стон, сорвавшийся с её губ, как меня отбросило на шесть лет назад. В то время она так же доверчиво прижималась ко мне. Так же цеплялась за мои плечи. Так же отвечала на мои поцелуи. Покорно принимала ласки, повторяя моё имя, как на репите. Я до малейших деталей знал, как она отреагирует на то или иное моё касание. Знал, в какой момент её дыхание собьётся, а пульс участиться.
Я с лёгкостью мог определить, что она хочет меня. И сейчас Алёна хотела. Безумно. На инстинктах. Не отдавая себе в этом отчёта.
Неудовлетворённое желание требовало, просто вопило, чтобы я вернул Алёну в кабинет, и закончил начатое, и мне с трудом удалось заглушить этот безумный крик.
Чёрт! Эта девчонка до сих пор сводит меня с ума! В прямом смысле слова! Я становлюсь поехавшим психопатом, находясь рядом с ней.
А ведь я полагал, что сумел избавиться от этой зависимости под названием Алёна. Думал, что бессердечная голубоглазка больше не властна надо мной. Ха! Ты просто идиот клинический, Беляев!
Было слишком самонадеянно так думать. Может, из сердца я её и вытравил, по крайней мере, пытался, но вот тело… Телу хватило одного лишь касания, чтобы вспомнить, как мы растворялись друг в друге.
Рядом с Алёной я превращался в какого-то безвольного слабака. И так было с момента нашего с ней знакомства. Я сам себе не доверял, когда она находилась рядом. Сколько у меня получиться держаться от неё в стороне? Месяц? Два? Сильно сомневаюсь! Я уже раз сорвался, когда подвозил её из клуба. Запах Алёны заполнил собой всё пространство автомобиля, и проник в мои лёгкие. В голове что-то щёлкнуло, и руки сами собой потянулись к ней.
Я сам себя ненавидел за эту слабость, но не мог по-другому.
А её флирт с Васильевым? У меня словно забрало упало, и мне захотелось вышвырнуть отсюда этого мудака. Не знаю, как я сдержался. А вдруг в следующий раз всё выйдет из-под контроля?
Нет, с этим нужно что-то делать. Определённо. Может, уволить её к чертям? Просто пойти и сказать Рябинину, что она не справляется со своими обязанностями, тем более голубоглазка всё ещё на испытательном сроке. Но как назло она со всем справляется. Вряд ли Вячеслав Викторович поверит в такую откровенную ложь.
– Да твою ж мать! – снова повторил я, нервно расхаживая по кабинету.
Мои разрозненные мысли прервала звонкая трель мобильника. Посмотрев на экран, я снова выругался сквозь стиснутые зубы. Звонила мать. Час от часу не легче.
Выдохнув, я ответил на звонок.
– Паша, ты не забыл про юбилей отца? – послышался её деловитый голос в трубке.
– Мам, разумеется я помню, – отозвался я, уже жалея, что не уехал в какую-нибудь командировку, и желательно подальше. Был бы веский довод не присутствовать на этом сборище. Судя по тону её голоса, мать созвала с полсотни гостей, если не больше. Всё, как она любит. Интересно, отец-то в курсе её грандиозных планов?
– Хорошо, – она снова вклинилась в ход моих мыслей. – Между прочим, Трошины придут с дочерью, – мать многозначительно помолчала, а затем продолжила: – Ирина прилетела к ним из-за границы и пробудет здесь ещё две недели. Присмотрись к ней получше, сынок. Девушка достойная. Умная, красивая, молодая и нашего круга. Не замужем…
– Мам! – перебил я её. – Мы уже это проходили! С Аней. По-моему, я тебе уже всё сказал тогда.
Я едва не заскрежетал зубами. Снова мать взялась за старое! Так и норовит сосватать мне дочку кого-нибудь из знакомых. Умницу, красавицу, и чтобы обязательно нашего круга! А как же без этого! Можно подумать, от этого наш брак будет счастливее.
– Поэтому и говорю тебе! – зафыркала мать. – Такую девушку упустил! Ты же знаешь, как я хотела вашу свадьбу! А Аня, между прочим, сейчас в положении, и если бы ты не упрямился в своё время, то это вполне мог быть твой ребёнок! И мой внук!
– Я рад за Аню. Правда.
Устав от этого бесполезного разговора, я хотел поскорее с ним закончить.
– Сынок! – в голосе матери послышались нотки мольбы, и я знал, что это не к добру. – Я ведь не прошу тебя завтра же на ней жениться! Просто присмотрись к Ирине повнимательней.
Моё лицо непроизвольно скривилось.
– У меня много работы!
– Ты всегда прикрываешься своей работой! А мог бы…
– Я должен идти! Увидимся в выходные!
С этими словами я отключил вызов, не дослушав очередную тираду матери. Её идея женить меня на одной из девушек, как она любит выражаться, «нашего круга», просто выводила меня из себя. Сначала это была Аня. Потом Вика. Злата. А вот сейчас Ирина. Я ещё не видел эту Ирину, но она мне уже не нравилась. Знаю, мать хотела как лучше, но…
И всё же следует отдать ей должное. На счёт Алёны мать не ошиблась, когда говорила, что вряд ли у нас с ней что-то получиться. Она оказалась права. Наверно мать сумела разглядеть то, что не увидел я. Влюблённый идиот!
Я невесело усмехнулся, возвращаясь к работе.
До вечера время пролетело незаметно. После семи офис опустел, и, закончив все свои дела, я поплёлся к припаркованному автомобилю, но вместо того, чтобы поехать домой, отправился прямиком в фитнес клуб. Мне нужно было выпустить пар, а силовая тренировка всегда помогала мне в этом.
Больше часа я изматывал себя, выжимая максимум из своего тела. А когда сил практически не осталось, и я уже собирался идти в раздевалку, вдруг услышал удивлённый женский голос:
– Павел Андреевич?
Обернувшись, я заметил за своей спиной Кристину Ивашину. Она стянула свои рыжеватые волосы в высокий хвост, а вместо привычного платья на ней был обтягивающий спортивный топ, открывающий плоский живот, и я даже не узнал её сразу.
– Вот так сюрприз! – пропела она, растягивая губы в широкой улыбке, в то время как её глаза ощупывали моё тело, скрытое спортивной одеждой.
– И впрямь сюрприз, – ответил я. – Не видел тебя здесь раньше.
– А я сегодня впервые здесь. Подружка посоветовала сходить сюда, – Кристина посмотрела мне прямо в глаза, прежде чем продолжить: – Если бы я знала, что встречу вас, уже давно воспользовалась бы её советом.
Кристина вовсю флиртовала со мной, и только слепой не заметил бы этого. Но она никогда и не скрывала своей заинтересованности.
– Что ж, Кристина, рад был встрече, но мне пора. На сегодня я закончил.
– Да вы что? – её глаза возбуждённо вспыхнули. – А я тоже на сегодня закончила! Павел Андреевич, так может, выпьем кофе, раз мы оба свободны? Вас же никто не ждёт дома?
Кристина поглаживала рукой кончик своего хвоста, призывно поглядывая на меня, и я прекрасно понимал, о какой свободе она вела речь. Кристина была довольно милой девушкой: тонкая талия, стройные ноги, приятная внешность, но у меня перед глазами постоянно возникал другой образ. Со светлыми волосами и большими голубыми глазами.
Да какого чёрта? Я тряхнул головой, пытаясь выбросить из головы образ Алёны. Пора заканчивать с этим. Улыбнувшись Кристине, я ответил:
– Кофе, говоришь? Почему бы и нет?
22
Алёна. Шесть лет назад.
– Что думаешь? – в пустой аудитории голос Кости Шанкова прозвучал невероятно громко.
– Думаю, что нам пора закругляться, – ответила я, глянув в окно, за которым уже смеркалось.
Я поднялась со стула, с которого не вставала последнюю пару часов, оформляя студенческую газету. Глаза болели, ноги задеревенели, шея затекла.
– Наверно, ты права, – согласился Костя, поднимаясь вслед за мной. – Закончим с газетой завтра.
Кивнув, я стала одеваться, и через несколько минут мы с Костей благополучно покинули здание университета. Часы показывали без пятнадцати шесть, но темнота уже успела окутать город, а мороз хватал за щёки и нос, и я поёжилась в своей куртке. Зря шапку не одела!
– Может, добавить ещё парочку фотографий? – поинтересовался Костя, пока мы шли вдоль длинной заасфальтированной аллеи, припорошенной толстым слоем снега, который за день успели притоптать. – Не будет перебор, как думаешь?
Он шёл рядом, и при каждом шаге наши плечи соприкасались. Это заставило меня чуть сдвинуться в сторону.
– По-моему, нет, – отозвалась я, выходя за калитку.
Фонари освещали университетскую парковку, отбрасывая от себя желтоватый свет, а крупные хлопья снега, слетавшие с потемневшего неба, медленно оседали на землю.
– Алён, может, сходим…
Я не расслышала окончание фразы, потому что заметила на парковке знакомую фигуру, стоявшую рядом с чёрным BMW. Этот автомобиль я теперь узнаю из тысячи. Впрочем, как и его хозяина.
Паша.
Моё сердце отчего-то забилось чаще, а сама я сбилась с шага.
Нас разделяло некоторое расстояние, но даже отсюда я ощущала на себе его пронзительный взгляд. Он словно пробирался под одежду, заставляя меня дрожать посильнее любого мороза. Как он узнал, что я всё ещё в университете?
С того позорного утра, когда я проснулась в его квартире, ничего не помня, мы с ним больше не разговаривали. Но я всегда ощущала его незримое присутствие, словно он приглядывал за мной.
– А он что здесь делает? – перехватив мой взгляд, засопел Костя, и я почувствовала, как одногруппник напрягся.
Я знала, что Беляев ждёт меня. Чувствовала это. А ещё знала, что если сейчас пройду мимо, то он сам подойдёт к нам. И тогда потасовки не миновать. А этого мне хотелось меньше всего, поэтому негромко выдохнув, я повернулась к Косте.
– Ты, наверно, иди, Кость, – попросила я.
– Тебе не обязательно идти к нему, Алёна, – заупрямился он, с недовольством поглядывая в сторону Беляева. – Ты же помнишь, что я тебе говорил о нём? Ему не место рядом с такой девушкой, как ты.
– Да, помню, – с мольбой во взгляде я посмотрела на Шанкова. – Спасибо тебе за заботу, но я разберусь. Правда. Не волнуйся за меня!
Хотела бы я иметь хоть каплю той уверенности, с которой говорила все эти слова!
Нехотя кивнув, Костя бросил последний взгляд на Беляева, и зашагал прочь от университета, и вскоре темнота поглотила его силуэт.
Я же решительно направилась в сторону BMW.
– Зачем ты здесь? – спросила я, как только оказалась рядом с Пашей.
– И тебе привет, Алёна, – он растянул свои губы в довольной улыбке, и сделал шаг по направлению ко мне. Мягкий и пушистый снег опускался на его волосы, и тут же таял.
– Я серьёзно, Беляев. Что ты здесь делаешь?
– Тебя ждал, – как ни в чём не бывало ответил этот ненормальный, и я понимала, что он не шутит. Паша сделал последний шаг, сократив расстояние между нами до минимума, и в лёгкие вместе с очередным вдохом ворвался его запах. Непроизвольно мои ноздри затрепетали. – Нельзя?
– Нельзя!
– Почему? – его голос больше напоминал шёпот, а по моей коже поползли мурашки, которые я списала на мороз. В следующий момент его руки сомкнулись на моей талии, а Паша уткнулся носом мне куда-то в висок. Его горячее дыхание коснулось моего лица, и растворилось в морозном воздухе. – Так почему нельзя?
– Потому, – так же тихо ответила я, к своему стыду наслаждаясь близостью его крепкого тела.
Где-то на задворках моего разрозненного сознания промелькнуло понимание, что я не хочу вырываться из его объятий. Наверно, это какое-то помутнение рассудка, успокаивала я себя, пока он всё крепче прижимал меня к своей груди.
– Тебе не кажется, что уже слишком поздно для занятий? М? – Рукой он коснулся моей щеки, а затем провёл подушечкой большого пальца по губам, которые чуть приоткрылись вслед за его движением. – Тем более, с этим додиком.
Я вспыхнула. То ли от слов, то ли от его прикосновений.
– Тебя это не касается!
– Ошибаешься, Алёна. Меня касается всё, что связано с тобой.
Я не поняла, когда он успел склониться ко мне, но внезапно вместо его пальцев я ощутила на своих губах его губы, мягкие и чуть прохладные от мороза. Одно касание, почти невесомое. В моей голове сразу же застучало и загудело, сигнализируя об опасности, а пульс участился, но я не отстранилась.
Словно получив молчаливое согласие, Паша прижался к моим губам сильнее, втягивая мой язык в безумный танец, и я ответила на поцелуй. Руки крепче сжались на моей талии.
Знаю, это было глупо, и неправильно, но я не хотела, чтобы Паша останавливался. Мне нравился его поцелуй. Нравилось ощущать его прикосновения. Я теряла контроль, когда он оказывался рядом, когда он касался меня. Наше тёплое дыхание смешалось в морозном воздухе, а губы слились в единое целое. Не знаю точно, сколько мы так простояли, беззастенчиво целуя друг друга, но, в конце концов, Паша нехотя отстранился.
– Холодно, а ты без шапки, – хрипло произнёс он, продолжая сжимать меня в своих руках. Его дыхание, так же как и моё собственное, сбилось, и беловатыми клубами вырывалось изо рта. – Давай, я отвезу тебя домой, голубоглазка. Не хочу, чтобы ты заболела.
Я не сопротивлялась, когда он усадил меня в салон автомобиля, и позже, когда по приезду он целовал меня возле моего дома. Снова и снова.
Паша. Шесть лет назад.
Голубоглазки не было в университете почти неделю, и я не знал, куда она подевалась. Прямо испарилась!
В последнюю нашу встречу, мы так самозабвенно целовались в машине около её дома, что я забыл взять её номер телефона. Кретин! Но в те минуты я не мог думать ни о чём, кроме её мягких губ, и нежных рук, что невесомо перебирали пряди моих волос на затылке.
Даже моя ревность отошла на задний план. Я знал, что в тот день она снова будет сидеть за своей газетой, об этом мне подружки её доложили, и решил подождать. Не мог ничего с собой поделать. Хотел увидеть её безумно. Но когда заметил, что она выходит не одна, а вместе с этим додиком, всё внутри вскипело. Руки сжались в кулаки. Ноздри раздувались. Кажется, это называется ревностью. Я ревновал мою голубоглазку. Захотелось подойти и открутить голову этому белобрысому.
С этим нужно что-то делать. Определённо. Наверно, придётся поговорить с этим университетским Ромео по душам. Я же вижу, как он на неё смотрит. Моё лицо скривилось при воспоминании о нём.
Сделаю это чуть позже. Сначала выясню, куда пропала Алёна.
Зайдя в столовую, я застал там её подружек, и, не раздумывая, направился в их сторону.
– Привет, – поздоровался я, наблюдая за тем, как открыв рты, они таращатся на меня. – Вы же дружите с Алёной?
Улыбаясь, они закивали головами.
– Где она? – спросил я, начиная терять терпение. – Почему её нет в университете? Что-то случилось?
Некоторое время они молчали, словно до них долго доходил смысл моих слов, а потом одна из них, наконец, изрекла:
– А она заболела.
– Заболела? – переспросил я, вспоминая, что голубоглазка была без шапки.
– Ага, – поддакнула вторая. – Температурит уже несколько дней.
– Мне нужен её номер, – вытаскивая мобильник, я приготовился вбивать заветные цифры.
Недоуменно хлопая глазами, девчонки сначала жестко тормозили, но, в конце концов, продиктовала мне номер Алёны. Уже отходя от них, я обернулся и предупредил:
– Да, и смотрите больше никому не давайте его.
Сжимая руками телефон, я направился к Дэну. Он уже ждал меня за столом в компании Дашки.
Мне до зубного скрежета захотелось прямо сейчас рвануть к голубоглазке и убедиться, что с ней всё в порядке, но вместо этого я уселся за стол.
Позже я обязательно сделаю это. Чуть позже.
23
Алёна. Шесть лет назад.
Я лежала в кровати, когда мой телефон зажужжал. Экран услужливо проинформировал о том, что звонила Лизка. Покосившись на часы, я нахмурилась. Сейчас должны идти пары, а она названивает. Странно. Может, случилось что-то? Не раздумывая больше ни секунды, я ответила.
– Да?
– Алёна! – послышался в трубке возбуждённый Лизкин голос. – Ты даже представить себе не можешь, что сейчас случилось!
– Да? И что же? – спросила я, не разделяя её восторгов. По одной фразе мне стало ясно, что звонила Лизка точно не по поводу учёбы.
– Мы с Юлей были в столовой, и знаешь, кто к нам подошёл? – интригующим голосом спросила она. – Блин! Ни за что не угадаешь!
Лизка даже взвизгнула от восторга, и мне пришлось немного отстранить телефон от уха, чтобы не оглохнуть.
– Нет, Лиз, понятия не имею, – устало проговорила я. Сейчас мне было не до её шарад. У меня жутко болела голова, и я хотела лечь пораньше спать.
– Паша Беляев! – выпалила она на одном дыхании, а я неожиданно замерла. Пальцы мёртвой хваткой вцепились в корпус телефона.
– Х-м, и что он хотел? – спросила я, едва дыша.
– Он спрашивал про тебя! Про-о тебя-я! – пропела в трубку Лизка. – Я говорила, что он не просто так на тебя пялится, словно помешанный, а ты мне не верила! Ха! И кто оказался прав? Я! Я оказалась права!
Услышав её слова, я закусила губу. Сердце в груди застучало, готовясь покинуть грудную клетку. Сразу вспомнилась наша последняя встреча. И то, как мы целовались в машине. И то, как я не хотела уходить от него, а он не слишком-то торопился выпускать меня из кольца своих рук.
Уже тогда я призналась самой себе, что мне нравиться Беляев. По-настоящему нравиться. Никто ни разу не вызывал во мне тех чувств, что просыпались рядом с Пашей. А вот это было плохо. Очень плохо.
– Алён? Ты ещё здесь? – услышала я встревоженный голос Лизки. – Алло?
– Да, да, – отозвалась я.
– Так вот, я не договорила. Беляев сначала узнал, почему тебя нет в универе, а потом попросил твой номер, – радостным голосом закончила Лизка.
– Надеюсь, вы ему не сказали?
– Ой, – услышала я её тихий смешок. – А что, нельзя было говорить?
Она снова захихикала, и в этот момент в трубке брякнуло, оповестив меня о приходе сообщения.
– Лиз, ну конечно же нельзя раздавать чужой номер всем подряд! – попыталась вразумить я её.
– Ты с ума сошла! Это же Пашенька Беляев! – возмутилась она. – Я только ему сказала, честно! Юлька чуть с ума не сошла от зависти! Ну, колись, что там у вас с ним? Я жажду подробностей! И желательно грязных!
Снова бросив взгляд на часы, я убедилась, что у них сейчас в самом деле идёт пара, а она пытает меня. Наверняка отпросилась. Вот же сплетница!
– Ничего у нас с ним нет, – ответила я, и услышала, как Лизка цокнула.
– Я серьезно!
– Я тоже! Прости, у меня очень болит голова, – сказала я, надеясь, что она поймет моё нежелание дальше развивать эту тему. Тем более я сама не знала, что у нас с Беляевым. Да, мы целовались. Но может, для него парочка поцелуев совершенно ничего не значат.
– Ладно, поправляйся, – уныло протянула Лизка, и отключилась.
Убрав телефон от лица, я решила посмотреть, кто написал. Наверняка, мама волнуется. Она сегодня осталась на дежурстве. Открыв новое сообщение, я нахмурилась. Незнакомый номер.
Вот видишь, что бывает, если ходить зимой без шапки! Теперь тебя нужно лечить. И срочно! Я и даже знаю, как.
Сердце бешено заколотилось. Паша. Это он написал. Глупая улыбка почему-то поползла по моим губам, пока руки строчили сообщение.
А ты что, доктор?
Ответ пришел почти моментально.
Вообще-то я рассчитывал стать твоим парнем, но если хочешь, могу побыть и доктором.
Ну и самомнение у него! Снова улыбнувшись, я написала ответ.
У меня нет парня, ты ошибся.
Секунд через десять телефон снова запиликал.
Даже шанса мне не дашь? А ты оказывается, бессердечная, голубоглазка!
Разум говорил отложить телефон в сторону, но руки уже набирали ответ.
Я подумаю…
Сама не знаю, что на меня нашло, но я нажала «отправить», и сообщение улетело адресату. Прикусив губу, я ждала ответа. Он последовал незамедлительно.
Твой ответ обнадёживает!
И тут же следующее.
А если честно, я скучаю, Алёна.
Где-то глубоко внутри меня разлилось приятное тепло. Я тоже скучала. Очень. И хотела видеть его. Прямо сейчас. Дрожащими пальцами я отложила телефон в сторону, чтобы не написать лишнего, и закрыла глаза всего на мгновение. Но видимо болезнь взяла своё, и я сама не заметила, как заснула.
Из сна меня выдернул какой-то звук, и я даже не сразу сообразила, что это звонят в дверь. Я посмотрела в окно, за которым уже успело стемнеть. Кого это там принесло на ночь глядя?
Поднявшись с постели, я поплелась к двери. В коридоре было темно, и я включила там свет. Выглянув в глазок, я замерла.
Паша…
В голове пронёсся целый ураган мыслей. Что ему нужно? Зачем пришёл? Как я выгляжу? Наверняка, как чучело!
Дрожащими руками я кое-как пригладила всклокоченные волосы, и отворила дверь.
– Привет, – поздоровался Паша, одарив меня широкой улыбкой, от которой моё сердце пропустило удар.
– Привет, – мой голос был осипшим ото сна.
– Пригласишь? – он кивнул в сторону квартиры, и я посторонилась, давая ему возможность пройти внутрь. В руках он держал пакет из супермаркета. – Где у тебя кухня?
Я молча пошла вдоль коридора. Паша последовал за мной. Мы двигались в полной тишине, но спиной я ощущала на себе его пристальный взгляд. Когда мы оказались в кухни, он опустил пакет на стол и посмотрел на меня.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, подойдя ближе, и впервые наша кухня показалась мне невероятно тесной. Из помещения словно выкачали весь кислород, и мне стало нечем дышать.
– Уже лучше, – ответила я, боясь взглянуть ему в глаза. Мне казалось их глубина, и темнота поглотят меня, и я больше не смогу выплыть обратно.
– Хорошо, – произнёс он, приподняв моё лицо за подбородок. Наши взгляды пересеклись, и я увидела в его глазах дикий огонь, который тут же охватил и меня.
Во рту пересохло.
Не разрывая зрительного контакта, Паша склонился ко мне и завладел моими губами. Сопротивляться и не могла. Нет. Не хотела. Приоткрыв рот, я впустила внутрь его язык, который переплелся с моим языком, вовлекая его в яростную схватку. Его руки легли мне на талию, прижав ближе к себе, и я упёрлась грудью в твердую поверхность его стальных мышц. Адреналин заструился по венам, сердце грохотало в груди. Мои руки легли ему на плечи, а потом плавно перекочевали на его затылок.
Поцелуй становился всё чувственнее и откровеннее, а наше шумное дыхание разносились по всей кухне. Казалось, ещё чуть-чуть, и его услышит соседка за стенкой.
Когда мне перестало хватать воздуха, Паша, наконец, отстранился от меня. Он тяжело дышал. Так же как и я.
– Что ты со мной творишь, Алёна? – прохрипел он, посмотрев в мои глаза. – С ума просто схожу, по тебе, голубоглазка!
Его пальцы продолжали гладить моё лицо, а я едва сдерживалась, чтобы не растечься перед ним лужицей. Он заключил меня в свои объятия, крепко прижав к себе. Бешеный стук наших сердец разносился по всей кухне. Мы стояли так некоторое время, наслаждаясь близостью друг друга, а затем Паша отстранился.
– Угостишь чаем? – Когда я кивнула, он отодвинул стул, и усадил меня за стол. – Поскольку ты болеешь, я поухаживаю за тобой.
Я заворожено наблюдала за тем, как Паша орудует на нашей кухне. Он почти без подсказок нашёл все необходимое для приготовления чая. Разлив его по кружкам, он поставил одну из них передо мной, а вторую взял себе и уселся напротив.
– Ты одна дома? – спросил он, окинув взглядом пространство кухни.
Мне с трудом удалось сдержать смех. Да если бы мама была дома, я бы ему не позволила так себя целовать!
– Да, мама на смене, – ответила я, отпивая из чашки.
– Ты врача вызывала?
Я кивнула.
– Что он сказал?
– ОРВИ, – ответила я, сделав очередной глоток.
– Что прописал? У тебя есть лекарства? – забрасывал он меня вопросами. – Ты их принимаешь? Когда тебе на прием в следующий раз?
– Да, доктор Беляев, я всё принимаю, – я скорчила забавную мордашку.
– Не ёрничай, голубоглазка. Я волнуюсь! – совершенно серьёзно сказал Паша, и я замолчала.
Какое-то время мы пили чай молча, поглядывая друг на друга из-за края наших чашек. Затем Паша взял пустые чашки и, вымыв их, убрал на место.
– Идём спать, – позвал он меня, а я застыла на месте.
– У меня только одна кровать, – мой голос прозвучал растеряно.
– Значит, будем спать вместе, – огорошил он меня очередной фразой, и словно почувствовав моё замешательство, осторожно сжал руку. – Чего ты испугалась? Мы уже спали в одной комнате, забыла?
– Да, но не в одной кровати!
– Обещаю вести себя хорошо, голубоглазка! – Его теплая ладонь нежно коснулась моего запястья. – Я уже говорил, что не обижу тебя. Никогда.
Моя кровать вряд ли вместит двоих, а это значит, что нам придётся спать, тесно прижавшись друг к другу. Всю ночь. Вдвоём. Я громко сглотнула.
– Где твоя комната?
Не знаю, что на меня нашло, но я не хотела, чтобы он уходил. Не сегодня. Поэтому ничего не ответив, я направилась к себе. Паша шёл следом.
Зайдя в комнату, он закрыл двери, и мы оказались с ним вдвоём в замкнутом пространстве.
В полумраке я наблюдала за тем, как он снял с себя одежду, и оставшись в одних боксерах, подошёл к кровати. Мы опустились на неё почти одновременно, и я оказалась прижата к его крепкой груди. Горячие руки тут же обвились вокруг моей талии, притягивая ещё ближе.
– Мама придёт около девяти, – на всякий случай напомнила я ему.
– Не волнуйся, Алён. Я уйду до её прихода, – сказал он, глядя мне в глаза. В них я видела дикое желание, а уже в следующую секунду его горячие губы накрыли мои. Тело охватил огонь, и я подалась ближе к Паше. Он целовал напористо, лаская языком мой рот изнутри. Томительная нега разлилась по рукам и ногам, внизу живота всё сладко запульсировало, и требовало освобождения. Мне было тяжело дышать. Не хватало кислорода.
Паша коснулся ладонью моей груди, которая сделалась невероятно чувствительной. Тихий стон сорвался с моих губ, и растворился в тишине комнаты. Но мне было мало этого касания. Ткань пижамы мешала. Словно прочитав мои мысли, он отодвинул в сторону лямку пижамы, и сжал пальцами набухший сосок. Дрожь прошлась вдоль позвоночника, а низ живота прострелило, и я выгнула спину, словно кошка, требующая ласки.
Твёрдая выпуклость давно упиралась мне в бедро, и я ощущала всю силу его желания. Паша сдвинул край пижамных шорт, и стал опускать ладонь ниже. Я запаниковала. Но когда его горячие пальцы коснулись чувствительного бугорка, не смогла сдержать томного стона. Между ног всё было мокро, и Паша не мог не чувствовать этого.
Где-то на краю моего уплывающего сознания, раздавались тревожные сигналы. Нельзя торопиться! Нужно остановиться!
– Паша… Я… У меня ещё… – я попыталась отстранить его руку.
– Не бойся, Алёна, я не зайду слишком далеко, я хочу сделать тебе приятно, – услышала я его надрывный шепот.
Паша сомкнул свои губы на моём соске, продолжая водить пальцем по чувствительной точке, смоченной моей влагой. Я выгнулась, застонав ещё громче. Мне было хорошо. Невероятно хорошо. Моё шумное дыхание затопило собой всё пространство комнаты.
Он водил пальцами по нежным складочкам, и снова возвращался к чувствительной точке, дразня меня. Мои ноги были разведены в стороны, глаза закрыты, голова откинута назад. Он сводил меня с ума своими умелыми движениями. Внизу живота всё стягивалось в невидимую пружину. Я ёрзала в кровати, тихо постанывая, и вцепившись в его плечи. Мне казалось, если я отпущу их, то улечу.
Одна его ладонь вытворяла нечто невероятное внизу, пока его губы и язык нежно ласкали мою грудь. В какой-то момент напряжение, что нарастало внутри, достигло предела и меня снесло чувственной волной. Тело задрожало в его руках. Я выгнула спину дугой, и протяжно застонала. Сладкая судорога разлилась по всему телу, особенно сильно пульсируя внизу живота. Ещё ни разу в жизни мне не было так хорошо.
Когда волны удовольствия перестали сотрясать тело, я расслабленно обмякла в Пашиных руках. Моё дыхание было рваным, голова кружилась от неизведанных ранее ощущений, лоб покрывала испарина.
Паша коснулся моих губ своими губами. Нежно и трепетно.
– А теперь спи, голубоглазка, – услышала я его прерывистый шёпот.
Мне не нужно было повторять дважды. Через минуту я уже спала, свернувшись в его надёжных руках.
