Текст книги "О чем мы промолчали (СИ)"

Автор книги: Алиса Болдырева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

9

Алёна. Шесть лет назад.

Я стояла перед преподавателем истории, разглядывая его отвратительную лысеющую голову, прикрытую с одной стороны ещё имеющимися остатками тонких волос. Бордовая рубашка, которую он носил, не снимая, отвратительно пахла потом, и этот запах наполнил собой всю аудиторию.

— Вы же умная девушка, Алёна, должны всё понимать, – складывая тонкие губы в отвратительной улыбке, проговорил историк. – Без зачёта вас не допустят к сессии.

Он постучал указательным пальцем по своему столу, смотря прямо мне в глаза, а затем закрыл тетрадь, где была написана сумма, которую Пешков запросил у меня за экзамен.

– Пока можете быть свободны, Алёна, и жду вас на следующей неделе. Надеюсь, к тому времени вы подготовитесь лучше, – протянул мне Пешков, и кивнул в сторону двери, намекая на то, что разговор окончен.

На негнущихся ногах я поплелась в сторону выхода, желая поскорее оказаться как можно дальше от Пешкова. Моя голова гудела от напряжения и разочарования. Этот вонючий гад запросил за свой экзамен деньги! Вот мразь! Когда я услышала его намёки, то не поверила своим ушам. Вот так, без стеснения требовать деньги со студентов. И я ведь знала, что смогу сдать сама, но он разрушил все мои иллюзии, заявив, что завалит меня на экзамене, если я откажусь платить. Я кипела от возмущения, злости и обиды, сворачивая в сторону женского туалета.

Сейчас шли пары, и в коридорах было пусто. Я брела вперёд, вспоминая наш разговор с Юлей. А ведь она нас с Лизкой предупреждала на счёт Пешкова, но тогда я не восприняла её слова всерьёз. А теперь этот гад решил нажиться на новых студентах. Откуда у меня такая сумма? Даже если мама отдаст всю свою зарплату медсестры, мне всё равно не хватит. Да и не стану я у неё ничего просить! Я просто не могу!

Но Пешков прав. Без его экзамена меня не допустят к сессии.

Нужно что-нибудь придумать. Может, мне устроиться на работу? А куда? Куда меня возьмут без образования? Да и работать я смогу только после учёбы. Сумма нужна не маленькая. Где мне заплатят такие деньги? Я предполагала где, но этот вид заработка был для меня совершенно не приемлем. Размышляя на ходу, я добралась, наконец, до туалета. Войдя внутрь, я проверила наличие здесь посторонних, но в кабинках было пусто. Подойдя к раковине, я открыла кран на полную мощность, и плеснула себе в лицо прохладную воду. Она стекала по моему лицу, остудив разгорячённую кожу. Шум воды успокаивал. Постояв так некоторое время, приходя в себя, я закрыла кран.

Подняв голову, я взглянула на своё отражение в зеркало, и едва не закричала от испуга. Позади себя я поймала отражение Белякова. Он стоял, заложив большие пальцы рук в карманы, и смотрел на меня. Да он издевается!

– Что-то ты зачастил в женский туалет, – сказала я ему, когда оцепенение прошло.

– Да, приходиться, – ответил он, и уголок его чувственных губ пополз вверх.

Я вытерла руки салфетками, краешком глаз наблюдая за ним, а он всё так и стоял, пялясь на меня. Я до сих пор не могла забыть нашу совместную поездку ко мне домой после той вечеринки. К счастью, Паша просто подвёз меня, не предпринимая никаких попыток вновь поцеловать. Минус в том, что теперь он знал, где я живу. И это немного настораживало. Выбросив использованную бумагу, я пошла на выход, но он не сдвинулся с места, преградив мне дорогу своим телом.

– Мне нужно на пару, Паш, – устало проговорила я. У меня не было настроения играть с ним в его глупые игры. Не сейчас.

– Я видел, как ты выбегала из кабинета историка, – сверля меня проникновенным взглядом, выдал он.

– И что? Ты теперь вознамерился следить за мной?

Хотя о чём это я? Ежедневная слежка ведётся с сентября!

– Уверен, что он намекал тебе на взятку за зачёт, – сделав шаг ближе ко мне, сказал он.

Я замерла на месте, теряясь под пристальным взглядом его карих глаз. Он склонился ещё ниже, сократив и без того крошечное расстояние, что разделяло нас, и теперь его лицо оказалось всего в паре сантиметров от моего лица.

– Думаю, я могу тебе помочь, голубоглазка, – проговорил он, обдав меня горячим дыханием.

Ага, как же! Тоже мне помощник нашёлся! Хотя, вроде Юля говорила, что он уже помогал кому-то с Пешковым. Поймав себя на этой мысли, я тряхнула головой. Уверенна, взамен он что-нибудь обязательно попросит.

– Мне не нужна твоя помощь, – ответила я, и, обойдя его, направилась в сторону выхода.

– Неужели собираешься платить? – донеслось мне в спину, и, закусив губу, я остановилась. – Сумма ведь не маленькая. Без обид, но не уверен, что она у тебя есть. А без его экзамена тебя отчислят, это ясно как день. Что тогда?

Мне не хотелось признавать, но Паша был прав. Прав во всём. Этот Пешков мог подпортить мне жизнь основательно. Что я скажу маме? Она так хотела, чтобы я закончила университет. Разве я могла подвести её? Я знала ответ на этот вопрос. Нет. Не могла.

Засунув гордость поглубже, откуда её было не так заметно, я медленно повернулась к Белякову.

– И что ты предлагаешь? – спросила я хриплым голосом.

Его губы растянулись в дьявольской улыбке, и в тот момент я поняла, что ввязываюсь во что-то нехорошее, в то, что мне точно не понравиться. Я словно продавала сейчас свою душу, и покупатель был не самым честным. По крайней мере, так мне казалось.

– Я улажу вопрос с Пешковым, – ответил Паша, а я всё ждала продолжения его фразы. Я была уверенна, что она точно последует, но он отчего-то молчал, и тогда я не выдержала. Вскинув вверх бровь, я спросила:

– И что я должна буду сделать взамен?

– Да сущий пустяк, – заявил он с совершенно невинным видом.

Я продолжала смотреть на него, ожидая, когда он озвучит цену за свою «бескорыстную» помощь.

– Я решу вопрос с Пешковым, а ты сходишь со мной на свидание, – сказал Паша. – По-моему, ничего сложного в этом нет.

– Я так и знала! – усмехнулась я, и рванула в сторону выхода, но Паша схватил меня за руку. Пальцы сжались на моём запястье, и кожу под ними закололо. – Пусти! – отрезала я, пытаясь высвободить руку.

– Неужели ты не согласишься? Это ведь всего лишь свидание, Алён, – увещевал он меня, поглаживая голубоватую венку на запястье. Мой пульс взлетел вверх, разогнавшись до безумной скорости. – На кону твоя учёба здесь. Соглашайся, голубоглазка, – словно змей-искуситель уговаривал он меня.

Да, моя учёба. Для меня сейчас только это и было важно. Может, согласиться? Да разве я не смогу вытерпеть пару часов общество Беляева, пока мы будем торчать в какой-нибудь кафешке? Смогу. Наверно. А он мне поможет с Пешковым. Это ведь такая ничтожная плата, правда?

– Хорошо, Беляев, я согласна, – высвободив свою ладонь, сказала я. – Но без твоих шуточек, ясно?

– Разумеется! – он поднял вверх большие пальцы. – Для тебя я сделаю исключение и побуду паинькой. Ты не пожалеешь, Алён, обещаю!

Что-то мне подсказывало, что всё будет как раз наоборот, и, смотря на довольную физиономию Беляева, я уже жалела, что ввязалась в эту сомнительную авантюру.

10

Алёна. Наши дни.

Сегодня была пятница, и впереди, как манна небесная, маячили долгожданные выходные. Я облегчённо выдохнула, предвкушая два дня, которые смогу провести вместе с Вадимом. Я давно обещала сводить его в парк аттракционов, и видимо настала пора осуществить задуманное, тем более синоптики прогнозировали, что завтра нас ожидает солнечный денёк. Приятным бонусом шло ещё и то, что целых два дня мне не придётся видеть пренебрежительное выражение лица главного редактора, и, положа руку на сердце, я даже не знала, что меня радовало больше.

Эта рабочая неделя, напоминающая жуткие каникулы в аду, оказалась самой длинной на моей памяти, а уж сколько нервных клеток за это время я сгубила и подумать страшно! И всё благодаря стараниям Беляева Павла Андреевича. Он словно задался целью извести меня, и с рвением приступил к её исполнению. На каждом утреннем совещании, где мы обсуждали текущие вопросы издательства, он намеренно игнорировал меня и все выдвинутые мной идеи, поэтому уже в четверг я сидела молча. Что толку надрываться? Как же, Господин Главный Редактор не соизволит даже повернуться в мою сторону! Я так злилась, что порой мне хотелось вцепиться ему в горло, и держать там руки до тех пор, пока его лицо не посинеет.

Но хуже всего мне приходилось, когда мы сталкивались с ним в коридоре. Пронзительный взгляд его тёмно-карих глаз заставлял моё бедное сердечко отбивать чечётку где-то в горле, а уж если он случайно подходил ко мне ближе, чем на полметра… Ух, и так продолжалось всю неделю. Наверно, только слепой не заметил «особого» отношения, которого я удостоилась, а уж Лена, у которой, казалось, был нюх на такие вещи, смекнула сразу что к чему.

Как-то с утра, зажав меня в углу кафетерия на нашем этаже, она выдала:

– Слушай, Алён, ты, конечно, можешь и дальше отмалчиваться, но меня не проведешь, – она отхлебнула ароматный напиток. – Признавайся, что между тобой и Павлом Андреевичем было? Вас же явно связывает не только учёба в одном университете.

Я едва не застонала, проклиная Лену за её прозорливость.

– Ну так что? Было у вас что-то? – не унималась та, с каким-то азартом в глазах глядя на меня.

– Можно и так сказать, – отпираться было бессмысленно, я и не стала этого делать.

– Я так и знала! – воскликнула она, едва не расплескав кофе себе на кремовую юбку. – А я сразу это поняла! У меня же чуйка на дела амурные!

– Да тише ты! – я обвела наполненную людьми комнату перепуганным взглядом. Не хватало ещё, чтобы об этом узнало пол издательства, но к счастью никто не смотрел в нашу сторону.

– Прости, – у Ленки хватило совести покраснеть. – А потом-то что случилось? Прошла любовь, и завял огород? Или как?

– Ага, что-то типа этого, – я вымученно улыбнулась. Рассказывать обо всём Ленке, всё равно что бередить старую рану, которую с таким трудом залечила. Больно и глупо.

– Во дела, – растерянно протянула Ленка, позабыв о кофе. – А, по-моему, зря вы с ним разбежались. Он же смотрит на тебя, так как будто хочет…

– Уволить? – усмехнувшись, подсказала я Ленке. Да, я не раз замечала на себе его взгляд, который так и кричал: «Как ты посмела явиться сюда, Ромашова? Тебе здесь не место!» Не сомневаюсь, как только появиться повод меня выставить вон, Беляев воспользуется им.

– Нет, так как будто хочет нагнуть и хорошенько…

– Совещание через пять минут, – перебила её Ивашина Кристина, постучав по циферблату часов на своей руке пальчиком с идеальным маникюром. Вот и хорошо, не пришлось выслушивать ту похабщину, которую собиралась ляпнуть Ленка. Много она понимает со своей хвалёной чуйкой!

В комнате для совещаний уже набилось полно народу. Мы с Леной заняли свободные места, которые, к счастью, находились очень далеко от главного редактора. Открыв блокнот, я приготовилась в очередной раз слушать Павла Андреевича, но неожиданно двери кабинета отворились, и на пороге показался Вячеслав Викторович.

– Утро доброе, – поприветствовал нас Рябинин и, пройдя внутрь, занял место рядом с Пашей. – Сегодня я немного разбавлю ваш дружный коллектив, надеюсь, никто не возражает, – сказал он, и по залу разнеслись вежливые смешки. – Как вы все знаете, в понедельник должна быть пущена в печать книга Фёдора Стровского. Рукопись поступила к нам не так давно, так что в выходные кому-то придётся выйти вместе с Павлом Андреевичем, нужно ещё разочек всё проверить, – разведя руками, предупредил нас Вячеслав Викторович. – Есть желающие?

– В выходные я свободна, – тут же отозвалась Кристина, и я услышала, что Левкова Наташа, миниатюрная брюнетка, сидящая справа от меня, выдохнула. Приятно знать, что не одна я не хочу трудиться по выходным.

– Очень хорошо, Кристина Львовна, похвально, – заулыбался Вячеслав Викторович. Потом его взгляд плавно переместился на меня, и нехорошее предчувствие закралось мне в душу. – Алёна Владимировна, я думаю, вам тоже следует поприсутствовать здесь, так сказать, принять боевое крещение.

В комнате раздался негромкий стук. Кажется, кто-то уронил ручку на пол, но мне показалось, что это рухнуло вниз моё собранное по кусочкам сердце. Нет! Только не это! Провести весь день в обществе Беляева? Сидеть с ним бок о бок? Дышать с ним одним воздухом? Я была не готова к этому! В горле внезапно пересохло, а пальцы задрожали, и я вцепилась ими в свой блокнот. Я смотрела на Рябинина, но он будто не замечал мольбы в моих глазах, и мне пришлось кивнуть.

– Ну вот, команда укомплектована, – хлопнул в ладоши Рябинин, явно довольный собой.

– Вячеслав Викторович, вы думаете разумно привлекать, – Беляев перевёл на меня тяжёлый взгляд, – таких неопытных специалистов?

Меня словно ударили наотмашь, и к лицу прилила кровь.

– Если мы не станем их привлекать, то как же им набираться опыта, Павел Андреевич? – удивился Рябинин.

Павел Андреевич плотно сжал челюсти. Он явно был не в восторге от затеи Рябинина, а меня так и подмывало встать и сказать, что я тоже не испытываю особого желания гробить на него всю субботу.

Со своего места я заметила, как в меня полетел убийственный взгляд Кристины, и, следует признать, я удивилась. Ну ладно Беляев кривиться, но Ивашиной то я чем не угодила? Я отвернулась, не желая пересекаться взглядом с этим издательским мачо и стервой-Ивашиной.

Остальная часть совещания прошла словно в тумане. Сначала долго вещал Рябинин, затем его сменил Беляев. Он старался не смотреть в мою сторону, но всё же изредка я ловила на себе его задумчивый взгляд.

Как только Рябинин распустил всех по рабочим местам, я поплелась к выходу. Пока шла, кабинет непонятным образом опустел, и я поняла, что мы с Беляевым остались вдвоём. В замкнутом пространстве, и, казалось, он не торопится уходить. Он неторопливо дошёл до двери, и встал таким образом, что перекрывал своим телом выход. Я оказалась в ловушке, а он стоял и сканировал меня своим взглядом.

– Зачем ты согласилась? – тихо спросил он, вынуждая меня посмотреть на него. Это был первый раз, когда он заговорил со мной.

– А почему я должна была отказываться? – я с трудом заставила свой голос звучать ровно.

– Ты знаешь почему, – с какой-то горечью в голосе ответил он, а мне захотелось плюнуть ему в лицо. Мерзавец! Совесть мучает за то, как обошёлся со мной, и теперь не хочешь каждый день видеть моё лицо? А придётся! Хотя, откуда там совесть? У таких людей, как Беляев, её просто нет!

– Вы же слышали Рябинина. Мне нужно набираться опыта. Позволите, Павел Андреевич? – сказала я, кивнув на дверь. От злости и негодования мои руки дрожали, и я хотела как можно скорее уйти отсюда.

Он заскользил нечитаемым взглядом по моему лицу, а моё глупое сердце ускорило ритм.

– Я вас не задерживаю, Алёна Владимировна, – ответил он, продолжая оставаться на прежнем месте, и я поняла, что он не сдвинется ни на сантиметр. Собрав всю волю в кулак, я стала буквально протискиваться мимо него. В нос ударил знакомый запах, его запах, пробуждая ненужные воспоминания, и я на миг прикрыла глаза. Стук сердца отбивал барабанную дробь, и мне казалось, что он тоже слышит этот нарастающий звук.

– Завтра без опозданий, Ромашова, я этого не люблю, – услышала я его бархатистый голос возле самого уха, в то время как его горячее дыхание опалило мой висок.

Неконтролируемая дрожь пробежала вдоль позвоночника, а я, словно пробка из бутылки, выскочила из кабинета, и понеслась к своему столу, проклиная себя за слабость.

11

Алёна. Шесть лет назад.

Когда я подходила к чёрному BMW Паши, прикованному во дворе моего дома, наверно в тысячный раз пожалела о нашем с ним договоре, но он, словно предчувствуя, что я дам заднюю, уже уладил дело с Пешковым. Шустрый какой! Я не знала, как у него это получилось, и на какие рычаги он нажимал, но Пешков, задержав меня как-то после пары, пообещал, что поставит зачёт автоматом, при этом бросив на меня странный оценивающий взгляд. Меня прямо таки разрывало от любопытства. Что же Беляев ему сказал? Может он заплатил историку?

Хотя, что теперь об этом думать и гадать? Как ни крути, обратного пути у меня не было. Он выполнил свою часть соглашения. Теперь очередь была за мной.

Открыв дверцу, я скользнула в салон, занимая место рядом с Пашей. Внутри приятно пахло кожей, мятной жвачкой и, кажется, парфюмом. Беляев сидел, положив одну руку на руль, а его тягучий взгляд медленно заскользил по моему лицу.

– Готова? – спросил он вместо приветствия.

– Нет, – честно ответила я, и он усмехнулся.

– Уже поздно, голубоглазка, – предупредил Беляев, заводя мотор, и машина плавно заскользила по дорожному покрытию.

Пока мы выезжали со двора, я исподтишка рассматривала Пашу. На нём были голубые джинсы, и серая трикотажная толстовка. Чёрная куртка, которую он не удосужился надеть, лежала на заднем сидении. Тёмные волосы спадали на высокий лоб, взгляд карих глаз устремлён вперёд, а приятный аромат, исходивший от него, заставлял мои ноздри трепетать. Не могла отрицать того, что Беляев был очень хорош собой, даже слишком, и от досады я уставилась в окно.

– Так и куда мы едем? – нарушила я затянувшуюся тишину в салоне. Почему-то я была уверена, что это будет что-то банальное. Кафе возле универа, может, кино. И наверняка, билеты на последние ряды. Подумав об этом, я криво усмехнулась. Ты явно собрался лаять не под тем деревом, Дружок!

– Не волнуйся, голубоглазка, тебе понравиться, – заверил меня Беляев. Он повернулся ко мне, и на его губах застыла хищная улыбка, от которой мне стало слегка не по себе.

– Значит, не скажешь?

– Не скажу.

– Ну и ладно, – фыркнула я, снова отворачиваясь к окну. А саму так и распирало от любопытства. Что же он придумал? Надеюсь, это не что-то экстремальное и не связанное с высотой, которой я жутко боялась.

– Пока едем, может, узнаем друг друга поближе, – предложил он, и я, нахмурившись, повернула голову.

– Зачем это? – в моём голосе прозвучало удивление, и Паша рассмеялся. У него оказался мягкий бархатистый смех, и пока он смеялся, у меня складывалось стойкое ощущение, что пушистое пёрышко касается моего лица. Так приятно мне сделалось от его смеха.

– У нас же свидание, забыла? – перестав смеяться, пояснил он. – Обычно на свиданиях принято узнавать друг друга. Или ты никогда не ходила на свидания? – он прищурился, глядя на меня, а я в ответ закатила глаза. Вот ещё! Не стану я ему говорить, что он прав в своём предположении! Не дождётся!

– Что ты хочешь знать? – вместо этого обронила я, не особо горя желанием распространяться о своей личной жизни, тем более ему.

– Кем ты мечтала стать в детстве? Кто твои родители? Как проводишь свободное время? – перечислял он, уверенно встраиваясь в бешеный поток машин, а я не могла понять, почему он выехал на шоссе, которое вело за город. Может, он везёт меня каким-то объездным путём? Знать бы ещё, куда мы направляемся. Не нравилось мне всё это.

Я тяжело вздохнула и стала говорить:

– Я мечтала стать писателем, да и сейчас не отказалась от своей мечты. Моя мама работает медсестрой в детской городской больнице. Папа, – голос слегка дрогнул, стоило заговорить об отце. – Папа умер, когда я была маленькой, а свободного времени у меня почти нет.

– И всё? Больше ничего не расскажешь? – удивился он. – Как-то маловато, чтобы узнать тебя.

– Да ну? – протянула я, с тревогой отмечая, что мы всё дальше отъезжаем от города. – Куда ты меня везёшь?

Паша промолчал, а я уже не на шутку встревожилась.

– Ответь! – мой голос зазвенел от беспокойства, и Беляев перевёл на меня усмиряющий взгляд. Наверно, именно так смотрят на взбрыкнувшую лошадь, которую собираются заарканить.

– Алён, успокойся, – тихо сказал он. – Мы всего лишь едем за город.

– Это я уже и так поняла! – съязвила я. – Куда ты меня везёшь, Беляев?

– У моих родителей за городом есть дача, – начал он нехотя. – И сегодня мать устраивает там что-то наподобие вечеринки для друзей и родни.

– И?

– Мы едем туда, – спокойно ответил он.

Я уставилась на него, безмолвно открывая и закрывая рот. Мне показалось, что я ослышалась. Не мог же он и впрямь это сказать. Или всё-таки мог?

– Какая ещё вечеринка? – взвилась я. – Ты в своём уме? Останови машину, – попросила я, когда оцепенение немного прошло.

– Я не могу, здесь нельзя останавливаться, – отозвался он, резко перестраиваясь в соседний ряд. Сзади раздался громкий сигнал, но Матвей не обратил на это никакого внимания.

– Останови машину! – потребовала я. Волна паники затопила меня с головой. – Мы так не договаривались! Если бы я знала…

– Если бы я тебе всё рассказал, то ты бы не поехала.

– Разумеется! – я смотрела на него во все глаза. Да он, должно быть, издевается надо мной!

– Вот поэтому я и не сказал, – в его голосе звучала лёгкая грусть. – Не волнуйся, там будет всего несколько человек, Алён.

– Нет! Я никуда не поеду! – в порыве какого-то безумия я попыталась открыть дверь, но Паша её предусмотрительно заблокировал.

– И что ты собиралась сделать? – он посмотрел на меня словно на сумасшедшую. – Выйти на ходу?

Он усмехнулся, сворачивая с оживлённого шоссе рядом с каким-то указателем, а я была так взвинчена, и не успела прочитать, что там написано.

– Да, – насупилась я и отвернулась к окну. Такого поворота я уж точно не ожидала! Пока я дулась, мы въехали в какой-то коттеджный посёлок, где по обе стороны от дороги раскинулись дома. Да уж, судя по этим домам, жили здесь весьма состоятельные люди. Хотя, Юля ведь предупреждала, что Беляев из обеспеченной семьи, так что чему удивляться. Я перевела взгляд на свою куртку, простые тёмно-синие джинсы и ботинки на тракторной подошве.

– Я ещё ни разу никого не приводил домой, – неожиданно сказал Паша, и я уловила какое-то напряжение в его голосе.

Ну, надо же, какая честь! Я хотела съязвить, но слова застряли где-то в горле, а с моих губ сорвался лишь нечленораздельный звук.

– Можешь не верить, но это правда. А сейчас нацепи на лицо свою самую милую улыбку, потому что мы приехали, – сказал он, сворачивая к высоким воротам одного из домов, что располагался на этой улице. Это была не дача. Дом больше напоминал дворец, огромный и шикарный. Рядом стояло припарковано несколько машин бизнес класса.

Мои ладони сразу вспотели, и мне захотелось сжать этими самыми ладонями шею Беляева. Я тяжело сглотнула, вжавшись сильнее в сидение. Куда ты вляпалась, Алёна?

Паша заглушил двигатель и повернулся ко мне. Его внимательный взгляд блуждал по моему лицу.

– Ты выглядишь так, словно собралась упасть в обморок.

– Я никуда не пойду, – сказала я, а он лишь улыбнулся.

– И что, так и будешь сидеть здесь?

– Да, – ответила я, заметив, что его улыбка стала шире.

– Ты забавная, голубоглазка, – он протянул руку и заправил выбившуюся прядь мне за ухо, а растерялась от этого жеста. Он показался мне таким интимным. – Идём, тебя никто не съест, – его голос сделался на тон ниже, прежде чем он продолжил: – Никто, кроме меня.

Я бросила на него ошарашенный взгляд, а он, тихо рассмеявшись, приблизил ко мне своё лицо.

– Расслабься, Алён. Я тебя не обижу.

С этими словами он вышел из машины, и знаю, это было невероятно глупо, но я почему-то поверила ему.