Текст книги "О чем мы промолчали (СИ)"
Автор книги: Алиса Болдырева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
18
Паша. Шесть лет назад.
Через весь зал я наблюдал за тем, как Дэн подошёл к голубоглазке и, обняв её за плечи, прижал к себе. Какое-то непонятное чувство всколыхнуло кровь в жилах, заставляя её закипеть. Какого чёрта он распускает руки? Я ему их сейчас переломаю! А она? Почему позволяет ему касаться себя?
Ноздри гневно раздувались, руки сами собой сжались в кулаки. Я уже собирался идти, и оттаскивать этого придурка от неё, но неожиданно Дэн отвалил сам, и уже возвращался обратно, по пути щедро раздаривая улыбки первокурсницам.
– Какого хрена ты там делал? – набросился я на него.
– Можешь не благодарить, дружище! – усмехнулся он.
– Ты о чём? – не понял я. Меня нервировала его манера говорить загадками.
– Да не парься ты! – отмахнулся Дэн, постукивая ногой в такт музыке. – Лучше скажи, что там с твоей стажировкой в Лондоне?
– Пока ничего. Запрос отправлю только после того, как диплом на руках окажется. А как придёт ответ, буду готовиться к отъезду. Но думаю, что у меня есть все шансы попасть в «Interly», – сказал я.
Наверно ещё с первого курса я планировал отправить запрос в самое крутое лондонское издательство «Interly». Я грезил этой идеей. Она не оставляла меня даже во сне. Я хотел пройти у них стажировку, и переехать в Лондон с концами. Если всё выгорит, то моему счастью не будет предела. Оставалось только получить диплом, и дело в шляпе. Уверен, мать придёт в ярость. Конечно, она же растила меня не для этого, она растила меня для чего-то большего, как она сама утверждает. Да и батя наверно, не сильно обрадуется, но я склоняюсь к тому, что он займет мою сторону. Я хочу работать в издательстве. Мне это нравится. Иначе не гробил бы столько лет на учёбу.
– Я может, тоже переберусь в Лондон, ещё не решил… – Дэн оборвал себя на полуслове и уставился куда-то в сторону. – Так, кажется, наша недотрога готова, пора собирать урожай, – сказал он, и я проследил за его взглядом.
Где-то в углу, облокотившись о стену, стояла Алёна, и издали мне показалось, что её глаза прикрыты. Вид растерянный. Что это с ней? Со стороны складывалось ощущение, что она пьяная.
– Ты что сделал, Дэн? – Я схватил его за плечо. Он усмехнулся.
– Да ты не переживай, твоя недотрога в норме. Щас поедите к тебе, ты ей сделаешь хорошо, а она – тебе, – снова заржал он. – Потом спасибо скажешь!
– Ты что сделал, придурок? Мы в университете! Ты её чем-то опоил? Она пьяная? Да?
– Не волнуйся ты так! Я подсыпал ей немного таблеточек, чтобы снять с неё напряжение, чтобы девочка расслабилась, а то такая зажатая была! Иди, забирай свою принцессу, а то щас белобрысый с её группы подсуетиться!
– Ну, ты и впрямь придурок! – я оттолкнул его и направился в сторону Алёны. Она уже едва держалась на ногах, прислонившись всем телом к стене. Какого она вообще одна осталась? Где эта её чёртова подруга ходит? Я успел как раз к тому моменту, когда она стала оседать вниз.
– Эй, голубоглазка, ну ты чего? – Я схватил девчонку за плечи. Удивительно, но мой голос прозвучал мягко, словно я ребенка успокаивал.
Она смотрела на меня, пытаясь сфокусировать взгляд, но видимо я расплывался у неё перед глазами. Мне казалось, что скрежет моих зубов затмевает собой громкие звуки музыки. Что этот придурок подсыпал ей?
В зале было слишком душно и шумно, и я вывел Алёну на улицу, по пути захватив её куртку из гардероба. Как только мы оказались на улице, она жадно втянула в себя морозный воздух.
– Алёна? – позвал я её, прижимая ближе к себе. Запах девчонки проник в лёгкие, и я, будто сам был пьяный, ещё крепче сжал её в своих руках. – Что у тебя болит?
– Ничего. Только голова кружится, но я ведь не пила. Странно, – она растягивала слова, медленно ворочая языком.
– И правда странно. – Ей наверняка было холодно в своей коротенькой юбке, которая едва прикрывала зад. – Алён, давай я тебя отвезу домой.
– Домой? Да, домой, это здорово, – еле выговорила она.
– Ты сможешь идти?
– М-гу, – промычала она, а, сделав шаг, начала заваливаться вперёд. Тихий смех сорвался с её губ. – Или нет.
Я подхватил её на руки, и впервые за всё время, сколько мы знакомы, она не сопротивлялась. Даже наоборот, обняла меня руками за плечи. Я двинулся со своей невесомой ношей в сторону университетской парковки. Разблокировав двери BMW, я опустил Алёну на переднее сидение, а сам забрался на водительское.
– Всё кружиться, – внезапно произнесла она заплетающимся языком. – Ты такой смешной!
Она захихикала, уставившись на меня. Чёрт! Как везти её домой?
– Алёна, тебе нельзя домой в таком состоянии.
– А куда можно? – Её голос звучал ровно, а глаза оставались закрытыми.
– Ко мне. Переночуешь у меня, а утром я отвезу тебя куда скажешь.
– К тебе? – медленно повторила она за мной, и открыла глаза. – Зачем к тебе? Я не хочу ехать к тебе, Беляев, ты же не выносим!
Она снова рассмеялась, а меня затопила злость на Дэна. Завтра поговорю с ним. По душам.
– Алёна, мы едем ко мне. Если тебя кто-нибудь увидит в таком состоянии…
Я не стал договаривать, и завёл двигатель. Он взревел, и машина сорвались с места. Я уверенно управлял ей, маневрирую в потоке ночного города. Когда мы подъехали к моему дому, Алёна уже спала. Её глаза были плотно закрыты, а дыхание – ровным. Сейчас она была так близко ко мне. Её сладкие губы находились всего в паре сантиметров от моих губ. Не удержавшись, я коснулся её щеки. Кожа под пальцами была нежной и тёплой. Словно ненормальный, я провёл подушечкой большого пальца по её нижней губе, ощутив при этом себя каким-то маньяком, выследившим свою жертву. Да ты псих, приятель!
Собрав всю волю в кулак, я заставил себя отстраниться от девчонки.
– Алёна? – позвал я хрипло. Мой голос напугал даже меня, но голубоглазка не проснулась. – Алён, мы приехали.
Она медленно распахнула глаза, непонимающе уставившись на меня.
– Паша?
– Мы приехали. Я помогу тебе дойти.
Она кивнула, но было понятно, что не совсем понимала, о чём я говорю. Какие бы таблетки ей не подсыпал Дэн, они всё ещё присутствовали в её организме.
Открыв дверцу, я вышел из машины, и помог выйти Алёне. Её действия были разрозненными, и я понял, что сама она вряд ли дойдёт. Взяв её на руки, я понёс Алёну к себе в крватиру. Она не противилась, доверчиво прижимаясь ко мне. Мы быстро поднялись на лифте на пятнадцатый этаж. Оказавшись внутри, я прошёл в спальню и опустил её на кровать.
– Я хочу пить, – попросила она.
– Сейчас принесу, – ответил я, коснувшись её лица кончиками пальцев. Она не оттолкнула руку. С трудом я заставил себя отстраниться от неё, и выйти на кухню, а когда вернулся, Алёна уже спала.
Некоторое время я смотрел на неё, не в силах отвести взгляда. Я хотел лечь рядом, хотел сжать её в своих руках, и просто уснуть, но вряд ли она обрадуется моей компании, когда проснётся. Поэтому, укрыв голубоглазку одеялом, я поплёлся на диван, что располагался у противоположной стороны. Оказавшись в горизонтальном состоянии, я осознал, что этот диван совершенно не пригоден для сна. Но разве у меня был выбор? Провертевшись часов до двух ночи, я, наконец, уснул.
19
Алёна. Шесть лет назад.
Я проснулась с жуткой головной болью. В затылке и в висках пульсировало, во рту было сухо, словно туда насыпали песка. Что со мной? Так, должно быть, ощущаешь себя с похмелья. С трудом разлепив глаза, я уставилась в белую гладь потолка. Так, нужно найти в себе силы и сходить на кухню. Мне казалось, что сейчас я смогу осушить озеро целиком. Оторвав взгляд от потолка, я перевела его в сторону, и замерла. Откуда у меня дома стена из красной кирпичной кладки? Не было у нас раньше такой! Я протёрла глаза руками, но мираж никуда не исчез. С трудом протолкнув слюну по горлу, я приподнялась в кровати. В висках отчаянно запульсировало, но не от этого моё лицо перекосило гримасой ужаса. Кровать тоже не моя. Не. Моя.
Страх сжал мой желудок, и меня затошнило. Где это я? Что это за место? Как я здесь оказалась? Почему я не дома?
Я окинула взглядом своё тело. Хоть не голая, и то хорошо. На мне была всё та же одежда, в которой я вчера ходила на университетскую вечеринку. Это же вчера было? Надеюсь, я ничего не напутала.
Где-то в комнате раздалось негромкое сопение, и меня окатило ледяной волной. Где бы я сейчас не находилась, была я здесь явно не одна. Медленно переведя разрывающуюся от боли голову на этот сопящий звук, и едва не завопила. На небольшом диване, укутавшись в плед, кто-то спал, и, судя по объёмному силуэту, это был мужчина.
Нет! Нет! Только не это! Неужели я вчера что-то натворила? На меня это не похоже.
Я стала судорожно воспроизводить в памяти события прошлой ночи, но их словно стёрли ластиком. Последнее, что я помнила, как от нас отходил Ольховский, а дальше провал. Чёрная дыра. Почему я ничего не помню? Я ведь не пила ничего, кроме воды. Так какого чёрта я ничего не помню?
Меня распирало от беспомощности, и я прикрыла рот ладонью, чтобы не закричать. Лучше этого не делать. Не стоит будить того, кто находился со мной в одной комнате. Кто же это? Я даже боялась взглянуть на него. Как мы оказались в одной комнате? От следующей мысли у меня волосы на голове зашевелились. А что, если меня лишили невинности, а я даже не помню этого. И даже не знаю кто! Мне захотелось умереть прямо здесь. Противная тошнота уже подкатывала к горлу, но я сдержалась. Сейчас не время и не место. Потом буду жалеть себя. А пока нужно срочно выбираться отсюда, до того, как он проснётся.
Я ведь не ночевала дома! И даже не позвонила! Мама наверно себе места не находит от беспокойства. Что я ей скажу? Злые слёзы стали застилать глаза. Крадучись я поднялась с кровати, к счастью та не издала не единого звука, и взглядом отыскала свою сумку. Она лежала на комоде. Я на цыпочках добралась до него, и уже протянула руку, когда хриплый мужской голос неожиданно окликнул меня:
– Алёна?
Я замерла на месте, боясь обернуться. Этот голос! Я знала его сразу. Не может быть! Беляев? Только не он! Боже! Как я оказалась у него в квартире? Почему именно у него?
– Алён? – уже громче позвал он меня, а за спиной раздался неясный звук. Кажется, он поднимался. Не раздумывая, я схватила сумку, и рванула к двери. У меня не было никакого желания смотреть ему в глаза. Что я в них увижу? Насмешку? Презрение? Как? Ну как я согласилась приехать к нему? Что он мне такого сказал, что я повелась? Да я вообще не помню, чтобы мы с ним разговаривали вчера!
От обуревавших эмоций сдавленный всхлип всё-таки сорвался с моих губ. Хорошо, что в тот момент я уже находилась у двери. Схватив куртку, я вцепилась руками за ручку, я дёрнула дверь на себя, но она не подалась. Заперто. Пока я искала, как её открыть, тёплая и большая ладонь Паши опустилась на моё плечо. Я вздрогнула, а всё эта же ладонь развернула меня на сто восемьдесят градусов, и теперь я оказалась с Беляевым лицом к лицу. Его волосы растрепались во сне, а из одежды на нём были лишь пижамные штаны, выставляющие на обозрение подкачанный пресс.
– Алён, ты куда? – спросил он, зевнув, а я хотела провалиться сквозь землю. Его рука так и осталась лежать на моём плече, и я хотела сбросить её, как огромного паука.
– Домой, – мой голос больше напоминал шёпот. Позорные слёзы, которые я пыталась сдержать изо всех сил, всё-таки покатились по моим щекам. Я опустила голову вниз, пытаясь спрятать их от него.
– Алёна, – он осторожно приподнял моё лицо за подбородок, заставляя посмотреть на него. – Я отвезу тебя, дай только оденусь.
– Не надо, я сама… – от его участливого тона мне стало ещё поганее, и слёзы побежали быстрее прежнего.
– Голубоглазка, в чём дело? – Паша сделал шаг в мою сторону, и сократил то крошечное расстояние, что разделяло нас. Его обнажённое тело теперь почти вплотную прижималось к моему, и мне перестало хватать воздуха.
Я замотала головой, упершись руками ему в грудь.
– Алёна, посмотри на меня! – мягко сказал Беляев. Я замотала головой ещё усерднее. Стыд и какая-то безнадёжность съедали меня изнутри. – Алёна? – он сжал пальцами мой подбородок, вынуждая посмотреть на него. – Между нами ничего не было. Слышишь? Вчера, там, в зале, тебе стало плохо, – он на секунду отвёл взгляд в сторону. – Домой в таком виде тебе нельзя было. Поэтому ты оказалась здесь.
Его слова медленно доходили до моего взбудораженного сознания. Значит, между нами ничего не было? Значит, он не трогал меня? От нахлынувшего облегчения я не сдержалась и расплакалась, закрыв лицо руками. Паша осторожно прижал меня к своей груди, пытаясь успокоить, и то ли моё состояние тому виной, то ли нервное перенапряжение, но я не оттолкнула его. Мы стояли так долго, наверно пока я не выплакала все слёзы. Но даже когда моё тело перестало содрогаться, Паша не отпустил, продолжая обнимать меня за плечи. Я чувствовала, как его сердце грохочет под рёбрами, безостановочно гоняя кровь по кругу, и этот звук успокаивал меня лучше любых слов.
Наконец, я нашла в себе силы, и отстранилась от Беляева.
– Мне нужно идти.
– Я отвезу тебя, – снова взяв меня за руку, сказал Паша. – Наверняка на улице холодно, а у тебя не самый подходящий наряд.
Он перевёл взгляд на мои ноги, обтянутые тонкими колготками.
– Нет! – почти прокричала я, вырывая свою руку из его хватки. – Не надо!
С минуту он рассматривал меня недоумевающим взглядом, а затем, наклонившись вперёд, открыл замок. Резко рванув дверь на себя, я пулей выскочила из его квартиры. Не знаю, как я не расшибла себе лоб, с сумасшедшей скоростью несясь по ступенькам вниз, но до подъездной двери я добралась благополучно.
Оказавшись на улице, я вдохнула морозный воздух. Торопясь, я даже не успела как следует надеть куртку, и сейчас холод стал сковывать моё тело. Кое как запихнув руки в рукава, я застегнула молнию на куртке, и зашагала в сторону ближайшего метро.
В следующий раз, когда Лизке приспичит идти на очередную вечеринку, пусть идёт туда без меня. С этого дня я завязала с весельем. Навсегда.
20
Алёна. Наши дни.
– Ну, подруга, как прошли выходные? – поинтересовалась Лена, вручив мне стаканчик с кофе из кафетерия. Ароматный пар защекотал ноздри, и я с наслаждение вдохнула его. Да, знала Лена, как развязать мне язык в понедельник утром.
– Все выходные лечили с мамой Вадика, – сделав маленький глоток, ответила я. В офисе наверно одна Лена и знала, что у меня есть сын. – Температурил.
– Так ты поэтому так быстро ушла из бара?
– Ага, – горьковатый обжигающий напиток заструился по моему горлу.
В кабинет постепенно подтягивался народ. Слышались негромкие разговоры. Кто-то, приступив к работе, уже клацал по клавиатуре.
– Ты не поверишь, но Павел Андреевич ушёл сразу за тобой. Вы не пересеклись на парковке у бара?
– М – м, – пробурчала я что-то нечленораздельное, прикрыв рот стаканчиком. Было чертовски стыдно врать подруге, но и рассказывать о том, что произошло в машине, лучше не стоит. А то, знаю я Лену! Через минуту нафантазирует невесть что. А всё так банально. Просто Беляев любит только себя, и всегда идёт на поводу у своих сиюминутных желаний, а на чувства других людей ему наплевать. Наплевать, что своими поступками может причинить кому-то боль. Может, это и к лучшему, что тогда, много лет назад, между нами всё так вышло.
– Странно, – Лена смешно поджала губы. – Ладно, пора за работу.
Цокая каблуками по полу, она прошла к своему месту и принялась открывать какие-то вкладки на рабочем столе. Я же, закончив с кофе, стала включать компьютер. Только вот он почему-то не хотел включаться. Я попробовала ещё раз. И ещё. Ничего.
– Лен, у меня, кажется, комп полетел, – растерянно произнесла я. Пока его будут чинить, столько времени пропадёт зря!
Не поднимаясь со своего места, Лена взяла телефонную трубку, что лежала на соседнем столе, и стала набирать какой-то номер.
– Сейчас Ильюшке позвоним, и он всё починит, – прижимая телефон к уху, произнесла она. Видимо, на той стороне ей ответили, потому-то Лена принялась с кем-то мило беседовать, накручивая тёмную прядь волос на пальчик. Через некоторое время её болтовня прекратилась. – Ну всё, скоро придёт наш мальчик.
Она поиграла бровями, и поправила грудь, прикрытую белой блузкой.
– Крылова, ты просто неисправима! – я закатила глаза, правда, когда минут через десять к нам в кабинет вошёл «Ильюшка», всякое желание ёрничать у меня мигом испарилось. Специалистом из службы поддержки оказался высокий широкоплечий блондин. Чувственная линия губ так и приковывала к себе внимание, а взгляд серых глаз пронизывал насквозь.
– Привет, – поздоровался он, и по кабинету поплыл приятный баритон. – У тебя комп полетел?
– Привет, Ильюшенька! У неё, у неё! – ответила за меня Лена, потому что я продолжала пялиться на мужчину. – Если что, её Алёна зовут.
Он негромко засмеялся, и это, наконец, вывело меня из оцепенения.
Жар прилил к щекам, и я отвела от Ильи взгляд, мысленно отвесив себе хорошего подзатыльника. Вот же дура! Наверняка он решил, что я идиотка безмозглая! Не удивительно, что у меня компьютер навернулся!
К счастью, Илья ничего не сказал по этому поводу, и подойдя к компьютеру, занялся им. Он что-то нажимал, что-то вводил на клавиатуре, пока я стояла напротив стола, наблюдая за его работой.
– Значит, ты недавно здесь работаешь, Алёна? – после очередного нажатия клавиш, спросил Илья, и поднял на меня взгляд.
– Да, – отозвалась я, разглядывая его красивое лицо. – Около месяца.
– Жа-аль, – протянул Илья, а я непонимающе уставилась на него. – Жаль, что комп не полетел раньше.
Я была сбита с толку его словами, и даже не знала, как на них реагировать. Он что, заигрывал со мной? Последние несколько лет мне было, мягко говоря, не до отношений. После нашей с Беляевым истории, меня как отрезало от парней, да и я их вряд ли интересовала, находясь в положении. Потом были роды, после которых потянулась вереница бессонных ночей. А ещё учёба. В общем, на время мне пришлось забыть о том, что я женщина. Живая женщина.
Между нами повисло молчание, и пока мы молчали, Илья внимательно разглядывал меня своими умными глазами. Я, в свою очередь, разглядывала его, и мне нравилось то, что я видела перед собой.
– Слушай, Алён, – произнёс он, снова застучав по клавиатуре. – Может, после работы сходим куда-нибудь. Просто попьём кофе.
Ох. Я задержала дыхание. Значит, интерес в его глазах мне не показался.
Илья снова посмотрел на меня. Уголки его красиво очерченных губ поползли вверх, а на щеках появились ямочки.
– Я…
Договорить мне не удалось. Внезапно взгляд Ильи сместился куда-то мне за спину, а улыбка сошла с его лица. Я обернулась. Прямо передо мной стоял Беляев. Рукава его белой рубашки были закатаны до локтя, открывая взору крепкие руки. Сведя тёмные брови на переносице, он уставился на нас хмурым взглядом.
– Васильев, ты что здесь делаешь?
Его голос был негромким, но в нём отчётливо слышались нотки раздражения.
– Работаю, Павел Андреевич, – невозмутимо ответил Илья.
Между мужчинами установился зрительный контакт. Несколько минут в полной тишине они не сводили друг с друга пристального взгляда, и мне показалось, что воздух в помещении накалился.
– У Алёны компьютер сломался, – вставила Лена, вероятно чтобы разрядить обстановку.
Беляев чуть заметно кивнул, а взгляд его тёмных глаз, напоминающих разверстую бездну, перекинулся на меня.
– Алёна Владимировна, зайдите ко мне. Прямо сейчас.
Его слова больше походили на тихий рык, и когда он замолчал, в кабинете воцарилась гробовая тишина. Остальные сотрудники, находящиеся поблизости, подняли головы от своих мониторов, и смотрела на нас троих. Вибрирующее напряжение, протянувшееся между нами, чувствовали все. Я хотела провалиться сквозь землю, лишь бы не ощущать на себе заинтересованные взгляды.
Паша уже развернулся, собираясь уходить, но неожиданно бросил:
– Васильев, после того, как закончишь здесь, зайди в бухгалтерию. Понимаю, там не так интересно, как с Ромашовой, но им давно пора установить обновления.
С этими словами он вышел из кабинета, оставив нас всех в растерянности смотреть ему в след.
Поймав на себе вопрошающий взгляд Лены, я пожала плечами. Откуда мне знать, что на него нашло? Жена с утра не приласкала, наверно! Вот и срывается на всех.
– Лучше сходи, узнай, что он хочет, – посоветовала Лена. – А то какой-то он слишком нервный!
Кивнув, я поплелась в кабинет Беляева, как на эшафот. Соблюдая субординацию, я постучала в дверь, а затем, открыв ту, вошла внутрь.
Судя по всему, Паша расхаживал взад-вперёд по кабинету, но моё появление заставило его остановиться.
– Вы хотели меня видеть, Павел Андреевич? – глядя прямо на него, выпалила я. Расставив ноги, он сложил руки на груди и застыл напротив меня в такой позе.
– Хотел, – произнёс он, и кивнул в сторону своего стола. – Садись.
Я вскинула вверх брови, не совсем понимая, чего он хочет.
– Раз уж твой компьютер сломался, можешь работать здесь. – Беляев пожал плечами.
– Но…
Я хотела спросить, где в таком случае, будет работать он сам, но Павел Андреевич не позволил мне договорить.
– Но? Что ещё за «но», Ромашова? А, понял! Отсюда неудобно строить глазки Васильеву?
– Что? – я приоткрыла рот от удивления. – Никому я ничего не строила! У вас слишком бурная фантазия, Павел Андреевич!
– Да ну? – он опустил руки вниз, и двинулся на меня. – Думаешь, я не могу распознать флирт?
– Вы-то в этом специалист! – я усмехнулась. – Но причём здесь…
Беляев снова не дал мне договорить. Одним махом преодолев разделяющее нас расстояние, он схватил меня за плечи. Теперь Паша стоял так близко, что я видела, как раздуваются его ноздри. Он что, злится?
– Хочу напомнить, Ромашова, что ты на работе, – он впился в моё лицо каким-то безумным взглядом, переводя его с глаз на губы, и обратно.
– А я и не забываю об этом!
Меня начинало злить его поведение. Что за тараканы у него в голове? Ищет повод уволить меня?
– А работать, не окружая себя толпой поклонников, у тебя не получается? Столько лет прошло, а ничего не изменилось. – Хватка на моих плечах усилилась, а сам он прижал меня к себе ещё ближе, и теперь его горячее дыхание щекотало мне губы. – Да, Алёна?
К концу фразы его голос перешёл в шёпот, но я отчётливо слышала каждое слово, поскольку стояла вплотную в нему. Между нашими телами словно натянулась прочная нить, и я ощущала её физически. Не отрываясь, он смотрел на меня, словно пытался загипнотизировать.
В следующую секунду его тёплые губы коснулись моих губ. Невесомо. Нежно. Трепетно.
Знала, что нужно оттолкнуть его. Знала, но…
Я этого не сделала. Не встретив никакого сопротивления, Паша снова коснулся моих губ. Уже смелее, поочерёдно втягивая в себя то верхнюю, то нижнюю губу. Одна его рука зарылась мне в волосы, а вторую он опустил на талию, прижав меня так близко, что я ощущала каждый мускул на его груди.
Глаза сами собой закрылись от удовольствия.
Поцелуй Беляева становился всё напористее и смелее, а вскоре я почувствовала, как его язык, раздвинув мои зубы, проскользнул ко мне в рот. Дрожь прошлась по моему телу, и кажется, он ощутил это, поскольку углубил поцелуй. Теперь он жадно впивался в мои губы, и я отвечала ему тем же. Мои руки непостижимым образом оказались на его плечах, крепко вцепившись в них. В какой-то момент я услышала тихий стон, потонувший в нашем ненасытном поцелуе, и к своему стыду поняла, что этот стон принадлежал мне.
Руки Беляева принялись путешествовать по моему телу, а я лишь поощряла его, выгибая спину. Я сходила с ума от прикосновения его губ к моим губам. Кровь бешено пульсировала в висках. Дыхание сбилось. Воздуха не хватало. Он целовал так же, как несколько лет назад, словно я была единственным, что имело для него значение. Словно я была особенной для него. Словно я была его воздухом, без которого он не мог дышать. Словно я была всем для него.
Меня резко выдернуло из этих зыбких фантазий.
Но ведь это не так. Я ничего для него не значу. Не значила тогда, не значу и сейчас. Он просто играл моими чувствами. И пытается делать это снова…
Я толкнула Пашу от себя, разрывая поцелуй.
– Алёна…
Его голос был хриплым, а глаза заволокло пеленой похоти. Меня же трясло. От злости. На него. Но ещё больше на саму себя. Почему я позволила ему касаться себя? А хуже всего то, что мне нравились его прикосновения. Впрочем, так было всегда. Я всегда теряла контроль над своим телом, когда он касался меня. И сейчас я ненавидела его за это. И себя ненавидела за свою слабость.
– Вы ошибаетесь, Павел Андреевич, – прошипела я, вытерев губы тыльной стороной ладони. Лицо горело, а руки дрожали. – Кое-что всё-таки изменилось.
С этими словами, я выскочила из его кабинета, стремясь увеличить расстояние между нами.
Жаль, что от себя не убежишь.
