Текст книги "Мама, я доктора люблю"

Автор книги: Алина Зарайская

Соавторы: Василий Зарайский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава сорок первая

Анжела вслед за Полиной выскочила на заснеженную платформу и поежилась – в Вестюжанске, как и всегда в начале февраля, был мороз. Девушки нырнули в ветхое здание вокзала, прошли по пустому гулкому залу ожидания и вышли на площадь. Не успели они сделать и нескольких шагов, как к Полине кинулся радостно улыбающийся черноволосый смуглый мужчина. Он подхватил Полину на руки и весело закружил свою звонко смеющуюся подругу по всей маленькой привокзальной площади.

– Да пусти же, сумасшедший! – наконец не выдержала Полина. – Как тебе не стыдно! От восторга ты забыл про Анжелу! – И она потянула смутившегося Салика к одиноко стоявшей подруге. – Вот, познакомься, это и есть мой Салик. И прости его за бестактность, но он просто ошалел от радости, как ребенок.

– Здравствуйте! – Анжела протянула руку и встретила мягкое пожатие сухой ладони.

– Я очень рад с вами познакомиться. Полина так много о вас говорила, что я уже заочно проникся к вам самыми теплыми дружескими чувствами.

– Спасибо, – Анжела смущенно опустила глаза, – я очень вам благодарна. Вы столько сделали для меня, совершенно вам чужой и незнакомой женщины… И подарки…

– Ну что вы! Как не совестно! – Салик даже притопнул от возмущения. – Какая же вы мне совершенно незнакомая и чужая, когда вы – самая близкая подруга женщины, которую я люблю больше всего на свете?! – Он нежно притянул Полину к себе и поцеловал ее.

– Ну, хватит любезностей и нежностей, – скомандовала Полина. – Считайте друг друга друзьями и обходитесь без лишних церемоний, а то мы так все трое замерзнем и умрем с голоду.

– Конечно, конечно, извините, – засуетился Салик, – пойдемте скорее в машину. – И, подхватив все вещи, быстро пошел вперед.

– Ну как? – подмигнула Полина подруге.

– Здорово! Он просто прелесть! И так тебя любит!

Девушки нырнули в теплый салон «Форда», и он, заворчав, мягко тронулся с места.

– Ты, наверное, хочешь скорее домой, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказала Полина. – Поэтому мы сейчас привезем тебя прямо в объятия соскучившихся родителей, а уж завтра ты, без всяких разговоров, идешь с нами в «Сибирэллу» отмечать свое возвращение.

– Да что отмечать-то? – Анжела опустила голову. – Ведь никакого триумфа, даже наоборот.

– Глупости какие! Ты столько времени не была в родном городе, что одного этого уже было бы достаточно, чтобы устроить праздник. А ты еще и рассталась наконец со своим Вольдемаром, оказавшимся, как я и думала, редкостным подонком. И не просто рассталась, а выбросила его из своего сердца, залечила рану и теперь открыта для новой жизни. Это ли не повод для радости?! Ты вспомни, когда я из Москвы вернулась, так чуть не месяц гуляла.

– Приехали! – радостно воскликнул Салик, затормозив у Анжелиного дома.

– Ну, до завтра. – Полина поцеловала подругу. – Я уж не пойду с тобой, а Салик поднимется, донесет сумку. И не возражай! На то он и представитель сильного пола.

Дома мама и папа заохали и заахали в два голоса, с полчаса не могли наобниматься и нацеловаться с любимой дочерью, для которой, конечно же, был приготовлен праздничный ужин. Полина, разумеется, не преминула предупредить их о дне прибытия Анжелы, потому что была уверена, что даже радостные сюрпризы плохо отражаются на здоровье пожилых людей.

– Боже мой! Как ты похудела! – всплеснула руками мама, когда Анжела вышла из душа в своем стареньком домашнем спортивном костюме. – Ну ничего, мы тебя здесь быстро приведем в порядок, снова станешь гладкой да пригожей. А то что это такое, одежда как на вешалке болтается! На женщине все должно исправно сидеть, фигуру подчеркивать. Ну, садись-садись, ешь. Вон сколько мы наготовили-то. И «Спотыкач» твой любимый, и пирожки с мясом, с вареньем, и рыба запеченная…

– Хватит-хватит! – смеясь, замахала руками Анжела. – Этак ты только перечислять до утра будешь. А я, если все это съем, – она кивнула на уставленный угощениями стол, – стану не то что гладкая да пригожая, а жирная да противная.

«Да, как бы не растолстеть до такой степени, что всю одежду новую покупать придется! О том чтобы остаться такой, как сейчас, и думать нечего», – вздохнула девушка, зная, что мама не успокоится, пока не увидит, что привела дочь в нормальное, по ее представлениям, состояние. А худощавых она не любила. Даже в молодости, будучи пухленькой, она нисколько не страдала от этого обстоятельства и никогда не могла понять стремления Анжелы похудеть. Девушка еще лет в пятнадцать с трудом добилась права заниматься специальной гимнастикой и придерживаться диеты, которую мама до сих пор старалась нет-нет да и нарушать. Семейные застолья были для этого самым удобным предлогом – ведь не станет же Анжела привередничать при гостях или обижать маму, отказываясь от ее блюд, с такой любовью приготовленных.

– Да садитесь же, – вмешался в разговор папа. – Не знаю, как вы, а я, например, голодный – мать, пока пироги-салаты делала, и про обед забыла. Да и давно уже пора за приезд выпить, а потом уже и болтать сколько душе угодно.

Женщины уселись, и отец уже начал разливать наливку, как Анжела, ахнув, снова вскочила.

– А подарки-то! – спохватилась она. – Я совсем про подарки забыла! Сейчас достану! – И прежде чем родители успели возразить, выбежала из комнаты.

«Господи, только бы не покраснеть, – думала девушка, роясь в еще неразобранной сумке и спешно придумывая короткие истории про то, как были куплены подарки. – Папа точно спросит, где я книжку купила, да дорогое ли пиво, и мама, наверное, тоже захочет узнать, почему в Питере бересту продают – придется про Новгород говорить. А я там и не была! Как здорово, что Кирилл мне много о нем рассказывал! – она благодарно улыбнулась, вспомнив хозяина чудесной кухни. – Хорошо еще, что я про них сейчас вспомнила, а то, выпив, совсем соврать не смогла бы», – вздохнув, она подхватила свертки и вернулась к столу.

С подарками все обошлось благополучно: Анжела очень правдоподобно рассказала, где что купила и почему именно это выбрала, мама не могла наглядеться на изящные, словно кружевные, шкатулочки, а папа, с трудом вытерпев часа полтора общей беседы, не выдержал, извинился и отошел на диван читать книжку («Балтика» была торжественно отнесена в холодильник до ближайших выходных, когда можно будет похвастаться – угостить заходившего почти каждое воскресенье приятеля). А Анжела с мамой еще долго, до глубокой ночи разговаривали о том, что произошло за последние полгода в Вестюжанске, что интересного в Петербурге и почему надо было уйти от доктора. Этот последний пункт был, разумеется, самым сложным и болезненным для обеих женщин, но Анжеле все-таки удалось совершенно успокоить маму относительно разрыва с Володей, представив все в самых выгодных и, главное, совсем не тревожных красках.

На следующий день, выспавшись, разобрав вещи и решив, что надо возвращаться на работу на следующей неделе, с понедельника, Анжела отправилась гулять по городу. Каким крошечным и по-домашнему милым предстал он перед ней после нескольких месяцев жизни в большом городе!

«Кажется, я была не так уж не права, описывая его Кириллу как тихое уютное гнездышко, – подумала девушка. – Люди и организации, конечно, не совсем такие душевные, как казалось из Питера, но в целом образ города вышел верный».

Отношение к Кириллу сложилось у нее странное: она была благодарна ему за теплые вечера и помощь перед отъездом, и воспоминания о нем неизменно вызывали у нее улыбку, но писать или звонить ему, поддерживать какие-то дальнейшие отношения она не хотела, все-таки в глубине души не простив предательства: он превратился в человека, о котором всегда приятно вспомнить, но который навсегда остался в прошлом и которого уже не должно быть в настоящем и будущем. Поняв это и таким образом избавившись от последнего, что еще реально связывало ее с Петербургом и тянуло назад, Анжела почувствовала такую легкость и свободу, что ей казалось, будто она не ходит, а летает по родным улицам и скверам. По дороге она, махнув рукой на диету, соблюдать которую в ближайшие дни все равно не было никакой возможности, несколько раз покупала сливочное в вафельном стаканчике мороженое – самое обыкновенное, какое всегда было в детстве. Вдоволь нагулявшись и начав мерзнуть, но все еще не желая уходить с любимых улиц, она решила пообедать не дома, а в уютном и не очень дорогом трактирчике на набережной, где заказала пельмени – настоящие, сибирские, совсем не похожие на суррогатные и какие-то пустые «Колпинские», рюмку кедровой водки, чтобы согреться, традиционный местный пирог с брусникой и горячий чай на десерт. Наконец уже часов в пять, выпив несколько чашек чаю и насмотревшись на Ломню, скованную льдом и пестреющую весело катающимися на коньках детьми, Анжела поспешила домой приводить себя в порядок и одеваться к обещанному Полинке походу в «Сибирэллу».

Глава сорок вторая

Полина приехала к восьми, и началась суматоха, которая всегда немного раздражала спокойную от природы Анжелу и от которой она за последние несколько месяцев уже успела отвыкнуть.

– Ну что ты надела?! – с порога возмутилась Полинка. – Здравствуйте, Елена Сергеевна, добрый вечер, Анатолий Петрович, – улыбнулась она родителям и снова накинулась на Анжелу: – Ты как будто не из столицы вернулась, а из глухой деревни. Это не я сейчас должна бы тебя учить, а ты мне рассказывать про новейшие моды. Ох, Гжелка-Анжелка, ничего-то ты не умеешь. – И Полина потащила смутившуюся подругу в комнату.

По-хозяйски открыв шкаф и, к ужасу аккуратной Анжелы, все вывалив оттуда на кровать, Полина принялась энергично перебирать наряды, прикидывая и комментируя. Конечно, почти все Анжелины наряды надеть было невозможно – так они были ей велики.

– Послушай, ты так будешь до ночи выбирать. А там Салик в машине ждет, неудобно, – нерешительно и больше для порядка, так как давно знала, что это бесполезно, протестовала Анжела.

– Салик подождет, ничего с ним не сделается. К тому же, он только выиграет от этого – ведь приятно же смотреть на красиво одетых женщин.

В конце концов, после сорока пяти минут примерок и обсуждений, была выбрана черная в обтяжку блузка с низким декольте и черные же, слегка поблескивающие узкие брючки, которые Анжела уже лет семь не носила. Хорошо, что они снова вошли в моду. Анжела недоверчиво смотрела на себя в зеркало. Она почти никогда не позволяла себе вещи в облипку, зная, как невыгодно они подчеркивают ее лишние килограммы, и сейчас не могла поверить, что все сидит идеально.

– Да что ты все вертишься, ищешь недостатки! Ты ведь на десять кило похудела – что не так?! Лучше пользуйся этим, лови момент, пока снова вес не набрала. На вот, последний штрих. – Полина протянула ей подаренный Саликом кулон. – Надевай, и побежали.

– Может, не надо, на дискотеку-то… – опустила глаза Анжела, очень полюбившая и ценившая это украшение.

– Вот еще! Тебе его для чего подарили – под подушку класть, что ли? Надевай-надевай – Салику будет приятно.

Последний аргумент был вполне убедительным, и Анжела повиновалась. Попрощавшись с родителями, девушки бегом спустились по лестнице и юркнули в машину.

– О, я не напрасно так долго ждал! – Салик оглядел Анжелу и даже присвистнул: – Просто грация, муза!

Анжела покраснела от удовольствия и смущения, а Полина победно улыбнулась:

– Ну, что я тебе говорила? – Потом повернулась к Салику: – Еле уговорила! Ты даже представить себе не можешь, как трудно бывает заставить эту скромницу быть красивой, а уж эффектной – вообще почти невозможно.

– Эффектность – это по твоей части. – Анжела выразительно посмотрела на нестандартный, эклектичный и, несмотря на это, сногсшибательный прикид подруги.

– Я люблю экспериментировать, в отличие от некоторых застенчивых приверженцев классики.

– Милые дамы, обсуждение нарядов пора заканчивать, – вмешался Салик, – мы уже приехали.

Клуб встретил их шумом, духотой и суматошно вспыхивающим яркими огнями полумраком.

– Я думаю, стоит сначала посетить бар, выпить по паре коктейлей, – наклонившись к самому уху подруги, сказала Полина.

– Коктейлей?.. – В памяти всплыло золотисто-зеленое кафе, «Бокал Моцарта», незнакомые улицы, ветер, мостик… – Я лучше вина, – ответила Анжела.

– Как хочешь, консерватор ты мой! – И девушки в сопровождении молчаливого Салика протиснулись к стойке.

– Может, пойдем за столик? – Салик посмотрел на единственный свободный высокий стул. – Я бы, честно говоря, взял что-нибудь поесть.

– Пожалуй, – согласилась Полина. – Тогда мы пойдем займем столик, а ты закажи мне «Синий Экстрим», Анжеле красного полусухого, а тебе я посоветую мясо по-чилийски. Я его здесь ела один раз – блюдо как раз для таких горячих мужчин, как ты. – Она стрельнула глазами в расплывшегося в улыбке Салика и увела Анжелу к видневшемуся у правой стены свободному столику.

В шуме, мелькании разноцветных ламп и изгибающихся в танцах тел, за бокалом вина и беззаботной болтовней время текло незаметно. Полина периодически вытаскивала подругу на танцплощадку, а потом они снова возвращались за столик. Было уже почти двенадцать, когда Анжела, повернувшись зачем-то к входной двери, застыла от удивления. К бару уверенной пружинистой походкой шел весело улыбающийся Игорь.

«Он же женат, мама мне говорила, – недоумевала Анжела. – Разве семейные мужчины, да еще такие серьезные и деловые, ходят по дискотекам?.. И без жены?..»

Но эти размышления были неожиданно прерваны: Игорь тоже заметил Анжелу и, мгновение поколебавшись, повернул к ее столику.

– Добрый вечер! – Он галантно склонился над протянутой ему для пожатия, а совсем не для поцелуя, рукой совсем уже растерявшейся Анжелы. – Ты даже не представляешь, как я рад снова видеть тебя. Игорь, – с легким поклоном он поцеловал руку Полине, поздоровался с Саликом. – Могу я к вам присоединиться?

– Конечно, – произнося это, Анжела все-таки вопросительно посмотрела на друзей, которые не замедлили с ней согласиться.

Игорь ушел и через несколько минут вернулся с пузатым коньячным бокалом, в котором едва заметно покачивалась коричневая жидкость, и блюдечком с тонкими дольками лимона.

– А вы? – Он посмотрел на стоявший перед Саликом стакан сока.

– Я за рулем.

– Ну, это святое, – понимающе кивнул Игорь и поднял бокал. – За красоту и очарование милых дам!

– И за галантных мужчин, – подхватила Полина.

Анжела, хотя и была рада встретить друга, с которым она провела столько интересных и приятных вечеров, чувствовала себя неловко. Ей все казалось, что Игорь не должен ходить по барам, тем более один.

«Может быть, я все-таки ошиблась в нем? – думала она. – И он действительно такой, каким показался ей в день «знакомства», а все его вежливость и извинения только маска? Или у него что-то не сложилось с женой? Может, он несчастлив в браке?» – Анжела, питавшая к нему искренние дружеские чувства, уже готова была расстроиться.

– Могу я пригласить вас? – оторвал ее от размышлений голос соседа.

Она подняла глаза и увидела склонившегося в ожидании ответа Игоря, задорно подмигивающую ей Полинку и ободряюще улыбающегося Салика. Над залом плыли медленные тягучие звуки «Frozen» Мадонны. Анжела взглянула на Игоря, лицо которого вдруг стало очень серьезным и даже немного печальным, и, робко подав ему руку, прошла к танцплощадке. На спине тотчас сомкнулись сильные, но ласковые руки. Девушка положила ладони на широкие плечи.

– Ты, наверное, уже знаешь, что я женился, – тихо, наклонившись к самому ее уху, начал Игорь и почти неощутимо коснулся мочки губами.

Краска разлилась по лицу и шее и даже открытой глубоким вырезом груди Анжелы.

– Прости мне эту вольность, но я так давно не видел тебя… – поспешил извиниться Игорь, почувствовав, как напряглось под его руками тело девушки.

– Ничего, – почему-то сказала она, хотя собиралась рассердиться. – Да, я знаю, что ты женился, и поэтому меня очень удивляет…

– Что я прихожу по ночам в клуб, один, да еще провожу время в обществе очаровательной девушки и даже позволяю себе вольности?

– Да.

– Видишь ли, – Игорь невесело усмехнулся, – я женился, потому что так было надо, потому что нам обоим, мне и моей жене, это было удобно и выгодно. Но мы испытываем друг к другу симпатию и уважение, а не страсть и любовь. И я не обманываю ее и не нарушаю никаких обещаний, проводя время подобным образом.

– Но тогда почему бы тебе не поухаживать за какой-нибудь другой девушкой? А мы с тобой могли бы просто, как раньше, беседовать за чашкой чая и твоими любимыми яблочными пирожками.

– Если бы тебя здесь не было, я бы, разумеется, поухаживал за кем-нибудь, ведь не пить же коньяк я прихожу сюда. Но если рядом дорогой человек, разве можно смотреть на кого-то еще?

Анжела опустила голову и пыталась придумать ответ на это неожиданное признание.

– Ты ведь теперь свободна, – полувопросительно сказал Игорь.

– Свободна. Но я люблю в тебе друга, а не… К тому же ты все-таки, как ни крути, женат.

– Это не так уж важно. Главное, что я люблю тебя, люблю серьезно, по-настоящему. Если ты только захочешь, я буду полностью обеспечивать тебя, проводить с тобой почти все свободное время.

– Нет, Игорь! – Анжела грустно, но уверенно покачала головой. – Ты знаешь, я не принимаю подобных отношений, даже если они и построены на искреннем чувстве. В них все равно есть изъян, и он рано или поздно проявится, и все рухнет. А жить с сознанием этого – пытка. Да и отношение у меня к тебе совсем другое.

– Я знаю. Знаю я и то, что теплые дружеские отношения иногда могут перерасти в любовь. Впрочем, это не важно, если ты все равно не согласна. – Игорь говорил печально, но совершенно спокойно. – Вот и песня как раз закончилась. Хочешь, еще потанцуем? Просто поболтаем о чем-нибудь, как ты и хотела? Или вернемся за столик?

– Давай вернемся. Только мне кажется, нам лучше не общаться некоторое время.

– Понимаю.

Спустя некоторое время Игорь извинился и, сославшись на то, что завтра у него очень много дел, попрощался и ушел. Анжела облегченно вздохнула. Полина, от которой никогда не укрывалось ничего, имеющего отношение к любовной сфере, внимательно посмотрела на подругу, а потом сказала что-то Салику на ухо. Он понимающе кивнул и, извинившись, покинул их – нужно проверить машину.

– Что произошло?

– Ничего особенного. То есть… – замялась Анжела. – В общем, Игорь признался мне в любви, сказал, что женился по расчету, ради взаимной выгоды, и предложил стать его любовницей. Я бы даже сказала – содержанкой на полном обеспечении.

– И ты, конечно же, отказалась!

– Да.

– Знаешь, иногда у меня возникает огромное желание тебя выпороть! Твой идеализм очень сильно смахивает на инфантилизм. Не находишь?

– Но я же не люблю его!

– Это не аргумент. Мы уже тысячу раз говорили об этом. Я еще могла понять, что ты не хотела выходить за него замуж, потому что любила своего Володю. Хотя и тогда это было абсурдно. Но сейчас-то твое сердце абсолютно свободно! И не будет даже никакого обмана: его жена, надо полагать, раз они поженились ради взаимной выгоды, ведет такой же свободный образ жизни, как и он.

– Все равно, это неправильно. И ты сама это знаешь не хуже меня, – не сдавалась Анжела.

– Это умно и выгодно.

– Это грязно.

– В данном случае – нисколько. Все совершенно честно. Открыто и легально.

– В Европе публичные дома тоже легальны. Но проституция не становится от этого делом более чистым.

– Не сравнивай. Да и легальные бордели гораздо лучше подпольных. В смысле нравственной атмосферы в государстве.

– Это все равно. Не должно быть никаких!

– Ты удивительно наивна! Как будто мужчины станут от этого честнее!

– Им придется. У них станет гораздо меньше возможностей предаваться разврату.

– И им придется пользоваться такими дурочками, как ты, как это сделал Володя. К тому же, из-за отсутствия борделей не станет меньше похотливых женщин. Это, знаешь ли, природа.

– Если разврат будет осуждаться всегда и не поощряться тайно, то природу придется обуздать.

– Только почему-то за всю историю человечества этого сделать не удалось. И вообще давай прекратим этот идиотский разговор. Мы говорили о тебе и Игоре, а совсем не о проституции, которой в данном случае и не пахнет.

– А чем же тогда, по-твоему, пахнет?

– Хорошей жизнью.

– Построенной на вранье.

– На разумном компромиссе.

– Мы никогда не придем с тобой к единому мнению в этом вопросе. И мы уже так давно это знаем, что просто непонятно, зачем снова и снова поднимаем его.

– По привычке, наверное. – Полина улыбнулась и нежно обняла подругу.

Так их и застал вернувшийся в зал Салик – сидящих в обнимку и о чем-то мирно и весело болтающих.

– Это прекрасно, когда женщины не ссорятся! – сказал он.

– А разве обычно они ссорятся? – искренне удивилась Анжела.

– Понимаешь, Салик родился и вырос в большой и шумной таджикской семье, где на кухне всегда оказывается не одна и даже не две хозяйки, а гораздо больше. И, разумеется, в такой обстановке неизбежны громкие бурные ссоры, которые, конечно, мгновенно прекращаются с приходом мужчин или жены хозяина дома, но не замечать их невозможно.

– Просто как в фильмах про Восток! У вас что, действительно до сих пор так?

– Конечно! И у нас никто не хочет это менять. Мы так привыкли. Без этого шума и суматохи в доме будет одиноко и пусто. Это здесь, на Севере, в городах достаточно одной женщины в доме. – Салик улыбнулся и крепко обнял Полину.

– Может быть, уже поедем домой? Почти три часа уже. – Полина сладко зевнула.

– Поедем, – с радостью согласилась уставшая за день Анжела.

– Чего хотят женщины, того хочет Бог, – процитировал Салик и пошел расплачиваться.