Текст книги "Мама, я доктора люблю"
Автор книги: Алина Зарайская
Соавторы: Василий Зарайский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Но ты, наверное, уже чуть не плачешь, моя милая. Исписана уже вторая страница, а я все еще ни слова не сказал о том, когда же мы теперь увидимся. Родная моя, я обещал писать тебе, но я не рассчитал своих сил. Мне слишком мало писем, мне нужна ты, ты сама, каждый день, всегда. И как только я устроюсь, сниму квартиру, найду работу, разберусь с самыми неотложными делами (это займет месяца полтора-два),я буду ждать тебя в этом далеком холодном городе, в котором тепло может быть только с тобой, моя девочка.
Мне очень грустно уезжать, не повидавшись с тобой, и на сердце у меня так же пасмурно, как за окном. Но пока тебя не будет рядом, я стану черпать тепло и силы в воспоминаниях о солнечных жарких днях, проведенных с тобой. Мне будет мерещиться на загазованных улицах запах свежего сена, а шелест петербургских дождей, которые здесь почти никогда не прекращаются, превратится в шуршание сползающей под нашими телами соломы.
Тысячи раз целую тебя, моя хорошая! Не плачь и не грусти. Два месяца – это не так уж много, когда впереди вся жизнь. А пока наслаждайся последними неделями лета, вдыхай ароматы пышных осенних цветов и гуляй среди светлых сосновых стволов в твоем любимом лесочке, где я столько раз обнимал тебя.
Твой Володя.
В постскриптуме был номер мобильника и адрес какого-то друга, у которого Володя собирался жить первое время.
Анжела не знала, сколько раз перечитала письмо и сколько времени просидела неподвижно, уже не читая, а просто прижимая его к груди. Ей то хотелось смеяться от счастья, что Володя не забыл ее, не бросил, то на глаза наворачивались слезы, от того, что все так нелепо получилось, что она еще целых два месяца не увидит его… «Но зато потом, потом!..» – И на лице опять появлялась улыбка.
Наконец она очнулась от мечтаний и воспоминаний. За окном было уже совсем темно. Анжела вдруг ощутила ужасную усталость и поняла, что очень хочет спать. Она умылась и со счастливой улыбкой на губах забралась в постель. Единственным, что не давало ей покоя, было непреодолимое желание прямо сейчас позвонить Володе. Номер его трубки так и стоял перед глазами. Анжела не выдержала и взяла телефон. На дисплее высветилось время. Была половина третьего ночи.
«Господи! Он, наверное, давно спит, устал, ведь у него же там так много дел! Хороша бы я была, если бы позвонила ему сейчас! Позвоню утром, когда он будет выспавшийся и отдохнувший».
Глава двенадцатая
В эту ночь Анжеле снились ласковые красивые сны, и она сладко проспала почти до полудня. Только проснувшись, даже не вылезая из-под одеяла, она набрала номер Володи, но вместо его радостного голоса услышала только бездушное механическое: «Аппарат абонента выключен…» На мгновение лицо девушки омрачилось, но она тут же одернула себя: «Ведь уже почти двенадцать, в это время он, конечно, занят. Может быть, у него деловая встреча или еще что-нибудь важное и он отключил телефон, чтобы никто не мешал. Да и мне тоже надо собираться и ехать в Коринку».
Анжела решительно откинула теплое одеяло и почти побежала в ванную. Холодный душ и крепкий горячий кофе быстро привели ее в бодрое, деятельное настроение. По магазинам Анжела ходила, чуть ли не приплясывая от переполнявших ее энергии и радости, сменивших мрачную апатию предыдущих дней. Накупив кучу всяких мелочей и вкусностей и с трудом упихав все это в рюкзак, Анжела со всех ног побежала на вокзал, чтобы успеть на последнюю до перерыва электричку.
А вечером неожиданно приехала Полинка. Она, отдуваясь, поставила на стол большой тяжелый пакет и внимательно посмотрела на подругу.
– Ты что-то на себя не похожа, – покачала она головой. – Глаза вроде радостно блестят, и улыбка во весь рот, а сама бледная и осунувшаяся. Что случилось?
– Сейчас расскажу. Только сначала сама ты мне расскажи, почему ты здесь, а не рядом с Саликом, да еще с таким огромным мешком и в таком шикарном платье? – Полина покрутилась, продемонстрировав развевающийся блестящий подол и задорно подпрыгивающие на груди кружева. – Вы что, поругались? Или поженились?
Полина расхохоталась:
– Ни то ни другое! И всегда-то тебе крайности мерещатся! Просто Салик уехал, у него срочный заказ. А я решила купить к его приезду что-нибудь эдакое и наткнулась на это чудо. – Она выразительно взмахнула подолом. – И сразу, естественно, примчалась к тебе, показать приобретение и узнать, как дела.
– Платье – глаз не оторвать, и дела тоже хорошо, правда, с некоторыми изменениями.
Полина испытующе заглянула Анжеле в глаза.
– Я тебе все объясню, только давай сначала разберем твой пакет и дополним твои гостинцы тем, что я привезла сегодня из города – тоже всякие вкусности.
– И что, телефон у него так и не отвечает? – Полина почти час, не перебивая, хмуро слушала рассказ подруги об исчезновении доктора и находке его все объясняющего письма.
– Нет, – Анжела грустно опустила голову. – Но ведь мало ли что может быть: дела, батарейка села, деньги закончились…
– Я не хотела бы тебя огорчать, но, по-моему, он тебя просто кинул. Что, дела длятся беспрерывно целый день, и все такие, что на короткий разговор по трубке отвлечься нельзя? Или денег за целый день нельзя положить, как будто в Петербурге пунктов приема платежей днем с огнем не найти?
– Но если он просто сбежал от меня, тогда зачем было номер и адрес давать и к себе звать?
– Для видимости. Мол, он хороший, честный, не прячется. Только почему-то телефон все время не работает и никого нет дома.
– Нет, Полина, ты не права. Этак можно все что угодно перевернуть. Откуда ты, например, знаешь, что Салик поехал по делу, а не на свидание? У тебя ведь и мысли такой не возникает, правда? Потому что ты не только рассуждаешь, но и чувствуешь. И какие бы предположения ни казались правдоподобными, сердце выбирает безошибочно. Ты бы не говорила так про Володю, если бы знала его так же, как я, и если бы прочитала его письмо. Такие слова нельзя написать нелюбимой женщине, той, от которой хочешь избавиться!
– У тебя слишком доброе сердце. Оно просто не может подсказать тебе ничего плохого. Я знаю, ты всегда чутко реагируешь на несчастья и печали других, но зла не видишь. И если бы с Владимиром что-то случилось, это ты бы почувствовала, а подозрительности, коварства, равнодушия ты в людях не замечаешь и готова поверить всякому ласковому слову, не задумываясь о том, что оно может быть сказано не искренне, а с расчетом или просто в шутку.
– Но невозможно врать систематически и ни разу не выдать себя! Можно поиграть, обмануть, но не продолжать же так месяцами! Все время следить за собой, чтобы, не дай Бог, не забыться! Да кому же и зачем захочется так напрягаться?!
– Ох, Анжелка, не знаю я, кому и зачем, а только доктор и его поведение мне доверия не внушают. Ну да Бог с ним, может, я и не права. Я всегда перестраховываюсь, ты же знаешь. Давай уже спать ложиться. Я, честно говоря, сегодня не выспалась, а завтра надо пораньше встать, чтобы успеть домой к возвращению Салика.
Глава тринадцатая
Анжела продолжала хлопотать в огороде и была относительно спокойна. Она каждый день по нескольку раз звонила Володе, но телефон так и не отвечал. Постепенно девушкой начала овладевать апатия, но не та мрачная и истерическая, которая охватила ее, когда возлюбленный просто перестал появляться, а тихая, ровная, умертвляющая все чувства, застилающая туманом мысли.
В конце августа, как будто смилостивившись на прощание, тучи разошлись и выглянуло солнце. Птицы запели радостнее, как пели в июле, цветы стали ярче и ароматнее. Анжела надела топик и шорты. Ее тело, ласкаемое теплыми солнечными лучами, помимо воли вспоминало ощущения середины лета, и по ночам она скидывала одеяло, пытаясь умерить охватывающий тело пожар. Но душа и сердце оставались все так же безучастны. Анжела почти ни на что не обращала внимания, не замечала, что творится вокруг, почти машинально, привычными движениями перебирала клюкву, резала яблоки для сушки, консервировала овощи.
Не заметила она и того, как с некоторых пор смотрит на нее сосед – успешный тридцатилетний предприниматель, еще два года назад купивший два смежных с Флеровыми участка и теперь отстроивший на них стильный домик, а-ля финский коттедж. Анжела не раз мечтательно заглядывалась на этот домик, представляя, как уютно и счастливо, наверное, живут его обитатели, всегда такие приветливые, спокойные и нарядные. И вот один из них, молодой и красивый, уже не один день смотрел сквозь увитую разными вьюнками решетку своего сада на девушку с пушистыми длинными волосами и печальным отрешенным лицом. Она почти весь день проводила на улице, вне зависимости от погоды, в мягко обнимающем стройную фигуру теплом свитере или в простенькой, не стесняющей тела футболке. Это тело, эти пушистые волосы и большие глаза непреодолимо тянули Игоря. Ему было просто необходимо обладать им, ощутить под пальцами гладкую загорелую кожу и зарыться лицом в тяжелые русые пряди.
И однажды, когда Анжела сосредоточенно отбирала те огурцы, что пойдут на семена, Игорь вошел в калитку и, тихо подойдя сзади, обнял ее за плечи. Анжела вздрогнула, обернулась, узнала соседа и хотела что-то сказать ему, но ее рот неожиданно оказался замкнут упрямыми сильными губами. Анжела попыталась вывернуться из объятий или просто оттолкнуть мужчину, но оказалась только теснее прижатой к нему. По лицу девушки текли злые слезы, но как она ни старалась, не могла избавиться от неудобно сдавливающих тело рук и сухих обжигающих губ, оставляющих на лице и шее саднящие, словно порезы, красные пятна. Она, захлебываясь от рыданий, уже не понимая, что делает, впилась зубами в целующие ее губы. Объятия мгновенно разжались, Анжела рванулась и, не оборачиваясь, бросилась к дому. Она закрыла входную дверь на замок и на щеколду, юркнула к себе в комнату и почти упала на диван.
С трудом переводя дыхание от бега и пережитого ужаса, Анжела дрожащими руками налила себе стакан воды и попыталась сделать несколько глотков, но зубы звонко застучали о стеклянный край.
«Спокойно! Спокойно! Ничего не произошло, я дома, в полной безопасности, одна в своей комнате, – Анжела поставила воду на стол и постаралась дышать глубоко и ровно. – Ведь не станет же Игорь ломиться в дом, зная, что здесь родители. Он, наверное, просто очень пьян и сам не понимал, что делает. Его и в саду-то уже давно нет, наверняка он убежал к себе».
Анжела вышла на веранду и залпом выпила стакан воды. Потом разделась и внимательно осмотрела себя. На плечах и спине темнели синяки, оставленные сильными руками соседа. Анжеле вдруг стало себя как-то по-детски жалко, она присела на край кровати и тихонько заплакала.
Она вдруг отчетливо ощутила на своих плечах мягкие, почти воздушные, теплые руки Володи, который никогда, даже в самых страстных играх, не позволял себе забыться настолько, чтобы сделать любимой больно и обезобразить ее тело сине-зелеными припухшими пятнами. Анжела улыбнулась сквозь слезы, но тут же снова запричитала: «Миленький мой, как же я люблю тебя! Если бы ты знал, как мне противны даже поцелуи, даже просто прикосновения любого другого мужчины! Я только тебя все это время вспоминаю, только тобой живу! Почти реально чувствую каждое твое касание и, как сокровища, берегу эти ощущения, чтобы не забылись, чтобы оставались чистыми! А этот!.. Подкрался, подло, тихо, и схватил. Даже опомниться, возразить не дал. А я-то еще жалею, ужасаюсь, что до крови укусила его! И еще сижу реву из-за этого подонка!»
Анжела решительно тряхнула головой, встала, налила себе еще воды и забралась под одеяло. Она только сейчас заметила, что совсем замерзла. Включив обогреватель и поуютнее закутавшись в одеяло, девушка попыталась отогнать грустные мысли и подумать о чем-нибудь хорошем. Но синяки не позволяли забыть о недавнем происшествии, а перед глазами вставало лицо Игоря. Анжела даже вздрогнула от этого видения, и на глаза снова навернулись слезы.
«Полинка на моем месте, наверное, в живых бы его не оставила и не стала бы потом, как я, рыдать в подушку».
В конце концов, думая о том, как в такой ситуации поступила бы ее решительная подруга, Анжела уснула. Ей даже не снилось дурных снов, и утром она была почти совсем спокойна, только очень не хотелось выходить в сад и проводить там весь день. К тому же солнце опять заволокли тучи и подул холодный ветер. Анжела без труда нашла себе целый ворох дел, которыми можно было заниматься дома, и несколько дней практически не выходила на улицу.
Глава четырнадцатая
Родители вдвоем уехали в город на юбилей к папиному сослуживцу. По крыше и карнизам ритмично барабанил дождь, и сквозь его мерную дробь Анжела с трудом расслышала, что кто-то стучит в дверь.
«Ой, я же совсем забыла! Мама предупреждала, что придет баба Раиса и ей надо отдать две связки лука!»
Анжела отложила шампуры, с которых снимала душистые, только что высушенные грибы, и, заскочив в кладовку за луком, пошла открывать. Но на пороге стояла совсем не кругленькая седенькая старушка, какой была любимая всем садоводством бабушка Раиса, а высокий молодой человек атлетического телосложения, угадывавшегося даже под толстым пушистым свитером. Анжела чуть не вскрикнула от возмущения, охватившего ее при виде Игоря, который не постеснялся после того, что произошло всего несколько дней назад, прийти прямо к ней домой. Но уже через мгновение праведный гнев сменился паническим страхом, и Анжела что было силы размахнулась одной из приготовленных для бабы Раи связок лука. Но ловкая рука упругим молниеносным движением перехватила тяжелую шуршащую плетенку, казавшуюся девушке довольно грозным оружием.
Анжела уже готова была во весь голос закричать «Караул!», но перед ней вдруг возник огромный, составленный из каких-то невиданных цветов и украшенный кружевами и лентами букет. Ноздри защекотал сладкий, немного душный аромат, а непрошеный гость уже стоял на коленях прямо на затоптанном мокром полу.
– Простите меня, ради Бога! Я сам не знал, что делал. Меня тянула к вам какая-то непреодолимая сила. Честное слово, – говорил мужчина, держа ее за бессильную, похолодевшую от удивления и страха руку. – Вы простите меня? Простите? Я знаю, что мне невозможно найти оправдания, что я не сдержался, чудовищно ошибся.
Анжела опасливо покосилась на лицо Игоря: на его тонких, красиво очерченных губах не было ни царапины – и тихонько с облегчением вздохнула.
– Ошиблись? – рассеянно переспросила Анжела.
– Да-да, ошибся! – с мором подхватил Игорь. – Я сам не понимаю, как мог так поступить. Словно какая-то пелена была на глазах! Но поверьте, я искренне, всем сердцем раскаиваюсь в том, что сделал, и в том, что думал о вас.
Анжела с недоумением посмотрела на мужчину, стоявшего перед ней на коленях. С открытого загорелого лица на нее смотрели большие карие вопрошающе-умоляющие глаза. И ей вдруг стало очень жаль этого высокого красивого молодого человека, так горячо и по-детски просящего прощения, ей захотелось обнять его, погладить по светлым курчавым волосам, сказать ему что-нибудь ласковое и теплое. Но, вспомнив синяки на плечах, свои слезы и бесчисленные Полинины советы, она сдержалась и только пригласила Игоря войти и предложила ему чаю.
Игорь опустил голову и тихо сказал:
– Спасибо. Но вы простили меня? Правда, простили? – Карие глаза снова с надеждой остановились на Анжелином лице.
– Правда. Простила. Ну встаньте же и проходите в комнату. Я сейчас заварю чай, только поставлю в вазу это чудо, – она кивнула на букет и скрылась в кухне.
«Что же он за человек? Как мне вести себя с ним? Чему верить? Чего он хочет, наконец»? – Анжела рассеянно перебирала яркие крупные цветы, потом наклонилась и с наслаждением вдохнула сильный сладкий запах. Лица коснулись нежные лепестки и упругие гладкие листья. – «Полинка бы его в минуту раскусила, да еще и пользу какую-нибудь извлекла из всего случившегося», – вздохнула Анжела, в который раз за последние дни пожалевшая, что подруги нет рядом.
На плите тоненько засвистел чайник. Анжела выключила газ, еще раз поправила букет и, изобразив на лице самую приветливую и вежливую улыбку, прошла в комнату. Игорь сидел на стуле у окна, задумчиво и грустно глядя на поникшие мокрые кусты.
– Вам действительно нравятся эти цветы? – спросил он, увидев, как аккуратно Анжела ставит вазу на стол и как любовно оправляет темно-зеленые листья и кружева.
– Конечно! – искренне удивилась она вопросу. – Разве они могут не нравиться?! А какой у них запах!
– Я очень рад, что угодил вам хотя бы в такой мелочи.
Анжела принесла чай, варенье и пирожки с яблоками, которых мама с утра напекла целую гору. Ей было немного неловко угощать такими простыми домашними лакомствами человека, наверняка привыкшего к изысканным ресторанным блюдам. Но Игорь с таким явным удовольствием поглощал тягучее варенье и румяные пирожки, что Анжела даже залюбовалась им.
– Ешьте-ешьте, – она подвинула к гостю плетенку и вазочку. – Крыжовника в этом году было очень много, а пироги уж если печь – так много, чтобы все, и хозяева, и гости, могли есть вволю! – Анжела задорно улыбнулась соседу, который нравился ей все больше и больше.
«Только как же он мог так поступить, этот вежливый, застенчивый молодой человек?! Что это было? Неужели действительно, как он говорит, затмение? Или это он сейчас прикидывается, ягненка изображает, а тогда выказал свою истинную натуру? Но зачем ему это надо?»
Девушка терялась в догадках и все больше и больше запутывалась. Глядя на красивого спокойного мужчину с открытым лицом и мягким голосом, невозможно было заподозрить в нем ни малейшей грубости и уж тем более того, что он натворил.
«Может быть, он был просто пьян? Но тогда почему бы ему было не сказать об этом сейчас, сразу все было бы ясно и понятно, а не выдумывать наваждение и пелену».
Анжеле очень хотелось разобраться во всем этом, но заговаривать о случившемся самой было неприятно. Игорь посидел еще полчаса, разговаривая о погоде и природе, и собрался уходить. Уже спускаясь с крыльца, он виновато оглянулся и попросил разрешения прийти завтра.
– Конечно, приходите. Я буду рада вас видеть.
Она сказала это совершенно искренне, от всего сердца простив соседу его необъяснимый поступок. Он понял это и улыбнулся ей радостной и благодарной улыбкой.
Глава пятнадцатая
Игорь стал приходить почти каждый день и был неизменно вежлив и внимателен. Несмотря на бурные возражения Анжелы, он всякий раз приносил чудесные и, наверное, очень дорогие букеты, с которыми она вскоре не знала, что делать. В каждой комнате и даже на кухне уже витали нездешние ароматы, все вазы были заняты. Выкидывать еще совсем свежие, радующие зрение и обоняние цветы было просто невозможно, а Игорь приносил все новые и новые.
– Подумать только, каким замечательным человеком оказался наш сосед! – всплескивала руками мама после очередного визита Игоря. – А я-то всегда считала его недалеким и заносчивым, как они все. И он так любит тебя, так любит… Ты могла бы быть с ним поласковее.
– Мама! Ну не говори глупостей! Он вовсе не влюблен в меня. Мы просто подружились. Он действительно очень интересный и хороший человек.
– Просто подружились! – мама даже фыркнула от возмущения. – Да что я, маленькая, что ли, что ты мне сказки рассказываешь?! Он скоро сделает тебе предложение, вот увидишь.
– Мама!
– Что, мама?! Вот хоть бы ты ей сказала, – мама обернулась к вошедшей Полине.
– Здравствуйте! Что такое? Что я должна сказать моей любимой Гжелке-Анжелке?
Полина задорно улыбнулась, а Анжела покраснела и недовольно отвернулась.
– Ты краснеешь и отворачиваешься? О! Наверное, здесь какая-нибудь амурная история, потому что это, кажется, единственное, что вызывает твое недовольство и смущение одновременно. Я угадала?
– Угадала-угадала, – ответила за Анжелу мама. – Да и как тут не угадать, когда весь дом цветами уставлен, – она обвела рукой комнату.
– И какими цветами! – Полина восхищенно рассматривала букеты и по очереди нюхала пышные разноцветные лепестки. – Амурная история, видно, весьма серьезная – не просто приключенье, – она лукаво подмигнула Любови Васильевне.
– Да уж куда серьезней, – закивала та, – того и жди, со дня на день предложение сделают!
– Да ты что?! Ну-ка, пойдем к тебе, расскажешь! Извините нас! – И Полинка, схватив подругу за руку, на глазах улыбающейся мамы потащила ее на веранду.
– Да нечего рассказывать, честное слово! Маме кажется! – Анжела плюхнулась на диван и упрямо опустила голову.
– Ну да, нечего! Что я, первый день тебя знаю? У тебя на лице такое смущение написано, что и чужой не ошибется. Да и мама просто так не будет придумывать. А про гору дорогущих букетов я уж и не говорю. Ну, так кто же этот сказочный принц?
– Сосед, – буркнула Анжела и покраснела.
– Сосед?! Тот самый, чей замок виден как раз из твоего окна? Такой высокий стройный красавец?
Анжела молча кивнула.
– И правда, принц, – Полинка даже мечтательно и немного грустно вздохнула. – А ты, значит, скоро станешь принцессой?
– Да нет же! Говорю тебе, все совсем не так!
– А как же? Может быть, ты хочешь сказать, что принцесса у него уже есть, а ты только фаворитка?
– Полина! – Анжела укоризненно посмотрела на подругу.
– Извини меня, пожалуйста. Я не хотела сделать тебе больно. К тому же, ты знаешь, по мне, быть любовницей такого мужчины – это лучше, чем многое другое. Но ты-то у меня ангел. – Полина нежно улыбнулась и погладила Анжелу по волосам. – Но тогда я совсем ничего не понимаю. Что же происходит?
– Понимаешь, недавно он… Боже мой, даже не знаю, как тебе рассказать! Ну, в общем, он…
Полина сделала глубокий вдох и выпалила:
– Попытался меня изнасиловать.
Полина с минуту молчала, а потом растерянно обвела рукой комнату, показывая на цветы:
– И… и что же тогда все это значит?..
– Это значит, что он просит прощения, – тихо ответила Анжела.
– А мама знает? – еще тише спросила Полина.
– Нет.
– И ты простила его?
– Да.
– После того как он натащил тебе все это великолепие?
– Нет, не из-за цветов. А сразу, как только он извинился, в первый раз.
Полина недовольно сдвинула брови.
– Я знаю, что тебе это не по душе. – Анжела поспешила предотвратить вспышку гнева и упреки. – Но ведь он потом пришел ко мне по-человечески, от чистого сердца, просить прощения. И я его по-человечески простила. К тому же он оказался очень милым, интересным, вежливым человеком.
– Хороша вежливость!
– Но ведь со всяким может случиться! Мало ли, какие у человека были обстоятельства. Главное, что он раскаялся, понял свою ошибку…
– Тебе бы проповеди читать или, еще лучше, миссионером куда-нибудь в Африку отправиться. Ну да Бог с тобой – тебя не переделаешь. Жаль только, что меня тогда рядом не было. Уж я бы ему отбила желание не то что насиловать, а вообще!..
– Не сомневаюсь, – улыбнулась Анжела, глядя на сдвинутые брови и сверкающие глаза подруги. – Я тебя вспоминала, когда сидела тут на веранде и рыдала. Все думала, что ты бы на моем месте ему живым уйти не дала, а не слезами подушку обливала.
– Бедненькая моя, – уже без тени злости сказала Полина и крепко обняла подругу.
– Когда он пришел извиняться, я дома одна была… Я, вспомнив тебя и свои слезы, так рассердилась и испугалась, что чуть не ударила его со всей силы связкой лука. Но ведь я еще не знала, что он прощения пришел просить. А когда вдруг услышала, зачем он пришел, и увидела, что он на коленях передо мной стоит, то весь страх и злость прошли. Ты даже не представляешь, каким жалким и грустным он выглядел! Как побитый щенок. Именно щенок, даже не взрослый пес.
– А ты и растаяла, – вздохнула Полина. – Ну ладно, извинился, получил отпущение грехов, а теперь-то что ходит и цветы таскает? Ведь не за раз же он все это принес!
– А теперь – не знаю. То есть, зачем цветы, я не знаю. А ходит просто так, потому что мы подружились. С ним очень интересно.
– Просто так, для интересной беседы, букеты каждый день не дарят. К тридцати годам могла бы это и сама понимать. Права твоя мама – он жениться на тебе хочет. Уж не знаю почему: чтобы вину искупить или потому что я в самом деле влюбился, а только это так и есть.
– Да с чего ты взяла?! К тому же почему непременно жениться?! Просто роман завести – это я еще понимаю, но при чем здесь брак?
– При том, что таких эстетов, как твой Вольдемар, которые ради романа несколько месяцев в романтику играть будут, – раз-два, и обчелся. Нормальный мужик либо как можно скорее к делу перейдет, либо плюнет. А если букеты носит и с мамой об искусстве разговаривает – значит, не за приключением пришел, а за женой. Да что ты так побледнела? – Полина испуганно схватила подругу за похолодевшую руку. – Ты что это? Неужели от того, что я про доктора сказала? Что он, так и не отвечает на звонки?
– Не отвечает, – Анжела обреченно покачала головой и всхлипнула.
– Ну так и нечего рыдать из-за него! Тем более раз рядом такой жених, как этот любитель цветов. Как его хоть зовут-то?
– Игорь.
– Неужели он совсем тебе не нравится? Не поверю! Этакий красавец даже и нищий кого угодно обворожит, а уж с деньгами, да еще с умом…
– Но я люблю Володю!
– Который уже и думать о тебе забыл! Гжелка, приди в себя! – Полина даже тряхнула ее за плечи. – Ты что, совсем с ума сошла?! Такой шанс раз в жизни бывает! Это же исполнение мечты! Даже если ты совсем его не любишь, развестись-то всегда успеешь. А в этом случае еще и выгодно развестись можно. Я тебя научу, как что-нибудь себе оставить. Только с таким и разводиться не захочется.
– Да не могу я так, без любви! Ты же знаешь!
– Глупости! Вот если бы он тебе физически противен был или уж совсем идиот – тогда я понимаю. А так – это ерунда, инфантилизм. Он ведь тебе весьма и весьма симпатичен.
– Нет, Полин, и не уговаривай. Давай лучше чай пить, у нас свежее варенье из клюквы есть.
– Ой, я тоже кое-чего вам от Салика привезла! Сейчас принесу. Уговаривать не буду, – уже в дверях обернулась Полина, – но ты все-таки подумай. Ты умница, сама поймешь, что такого жениха упускать – самое настоящее безумие.
В этот вечер они действительно больше не говорили об Игоре, а утром Полина укатила к своему Салику, а Анжела осталась рассматривать глянцевые картинки с красивыми платьями и шикарными машинами и думать о том, что все это стало вдруг возможно и для нее, что для этого надо только сказать Игорю «да» и… и выбросить из сердца Володю.
