Текст книги "К черту психолога! (СИ)"
Автор книги: Алина Копейкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
15
Глаза Вика напоминают чёрную дыру, поглощающую всё вокруг. Злость, с которой он смотрит, заставляет моё сердце подпрыгнуть к горлу, и рухнуть в пятки.
Его тело так напряжено, что в какой-то момент, мне кажется, что пора бежать, без оглядки, потому что защититься от этой махины, готовой к нападению, точно не смогу. Вжимаюсь в кресло, мечтая раствориться в воздухе прямо сейчас, чтобы забыть этот ненавидящий взгляд.
Страх, сковывает мышцы, и я не могу пошевелиться. Зажмуриваюсь так сильно, что чувствую тупую боль в висках.
– Девочка моя… – шепот у самого уха, слегка обжигает кожу. Мурашки не заставляют себя ждать, но дело не в реакции на парня. Дело в том, что он не злится на меня, а нежно обнимает, и гладит по голове, то и дело путаясь в волосах непослушными от волнения пальцами.
Облегчение накрывает меня теплым мягким одеялом, и тогда я сама не понимаю, что происходит.
Я, как последняя, истеричка начинаю рыдать в голос. Слезы застилают глаза, а звуки, рвущиеся наружу, невозможно сдержать.
Не знаю, сколько времени я проплакала в объятиях Вика, но когда симпатичная блондинка – секретарша принесла стакан воды и вручила его Вику, моя истерика сошла на нет. А в душе поселилась пустота и апатия.
– Хорошо, что ты рассказала это, Яна. Сейчас мы знаем, с чем нужно работать. Я попрошу вас, ребятки, принять тот факт, что совместных сеансов больше не будет. И я, по-прежнему, настаиваю на том, что отношения тебе, Яна, не нужны. А с Виктором мы поговорим позже. – когда психолог начинает свою речь, я, будто, просыпаюсь и понимаю, что все это время он был здесь и видел и слышал все от начала и до конца. Но мне так пофиг…
Киваю в знак согласия, потому что так нужно.
Вик застывает на месте, преданно заглядывая в глаза. Наверное, он ждет возражений с моей стороны, но их не будет. Не потому что мне не нужен он или отношения с ним, а потому что озвучив то, что сверлило мои внутренности много лет, истончая психику, закапывая в кучу комплексов, сейчас, вдруг вышло наружу и оставило меня, все с теми же комплексами и высвервленными дырками внутри. Сквозь них может пробиться что-то светлое или просочиться грязь. Поэтому, важнее всего – помочь свету заполнить меня, не оставив места грязи. И единственный верный путь мне подскажет мой психолог.
Пожимаю плечами, принимая стакан с прохладной водой, принесенный секретарём, и жадно пью, не отводя глаз от растерянного парня, расположившегося у моих ног.
– На сегодня сеанс окончен, но завтра я жду тебя, Яночка. С тобой, Виктор, свяжется секретарь и назначит встречу. Сейчас вы свободны. А мне нужно все обдумать.
– Спасибо. – искренне благодарю и поднимаюсь со своего места, принимая помощь Вика, который почему-то решил, что без неё мне не обойтись.
– До встречи, дорогие. – прощается психолог и мы оба киваем, не в силах говорить.
Вик нежно приобнимает меня за талию и выводит на улицу. Прохладный ветерок тут же подхватывает мои волосы и они развиваются так, что закрывают глаза и липнут к губам.
Когда подходим к красивой машине Воронцова, резко останавливаюсь. Осознаю, что не хочу ехать в машине, даже, если крепкая рука парня будет лежать на моей. Хочу идти пешком. Одна.
– Прости, Вик. Я хочу прогуляться. Одна. – не хочу его обидеть, но сейчас мне нельзя идти на поводу чужих ожиданий.
– Яна… Мы должны обсудить то, что ты рассказала. Я должен… – широкая грудь парня высоко поднимается, когда тот делает глубокий вдох, видимо, пытаясь успокоиться. В чёрных глазах – море вопросов, на которые я не смогу ответить сейчас.
– Не должны. Ты хочешь это обсудить. Я – нет. – выпаливаю так, чтобы брюнет не успел продолжить свою мысль.
– Прости. Мы поговорим. Когда Я буду готова к этому. Сейчас – нет. – и я быстро разворачиваюсь по направлению к дому и бросаюсь в бег. Сначала не верю, что Вик так просто позволит мне уйти, но уже через несколько секунд понимаю, что никто не бросился вслед за мной. Нет звука приближающихся шагов или сорвавшейся машины. Замедляю шаг и останавливаюсь, разрываясь между желанием обернуться и посмотреть и жаждой уединения. Первое побеждает. И я все же, оборачиваюсь: Вик стоит на том же месте, обессиленно опустив руки по бокам. Он не смотрит мне вслед, опустив голову, и ссутулив плечи, он просто стоит, не замечая никого вокруг.
Матеря себя и своих тараканов последними словами, делаю шаг назад. Не знаю, что именно заставило меня вернуться, но приблизившись к Воронцову, обхватываю широкие плечи и прижимаюсь к нему так крепко, насколько позволяют силы.
Очень странно, но этот громадный парень, никак не реагирует на мои действия и продолжает стоять, как истукан. Чувствую, как его тело сотрясает мелкая дрожь и ещё сильнее прижимаюсь к нему.
Вик молчит. Долго. Мучительно долго он не реагирует на мои действия, но я продолжаю обнимать его. Когда, наконец, дрожь его тела перестает ощущаться, а тяжёлые руки ложатся на мои плечи, выдыхаю с облегчением.
– Ты выглядел жалко. – наконец, решаюсь пошутить, чтобы разрядить обстановку.
– А ты пахнешь клубникой. – почти неслышно отвечает он и тянет мое бренное тело в машину.
Все-таки, этот парень всегда добивается, чего хочет…
15.1
– Ян. – Вик нарушает тишину, после долгого, но не гнетущего молчания. Мы сидим в машине у моего подъезда уже больше часа. Молча приехали, молча сидим. Похоже, мы оба не особо хотели говорить о чём-либо. Но расставаться, тоже не хотелось. В этой громкой тишине мы были вместе и большего мне не нужно.
Просто сидеть рядом и знать, что моя грусть, или плохое настроение, моя боль не отталкивает. Я могу молчать, плакать, быть раздавленной, но он все равно не хочет избавляться от моего общества.
– Давай пока просто продолжим проводить время вместе? То, что ты рассказала… это страшно и больно. Я хочу раздавить этого ган… Прости… урода.
– Вик… – в очередной раз пытаюсь перебить парня, но он не останавливается:
– Я просто не хочу потерять тебя. Ты… необыкновенная! Ты инопланетянка какая-то… И я впервые… боюсь потерять девушку. Я знаю, как важно сейчас для тебя слушать мозгоправа, но, прошу: давай просто будем… не знаю! Друзьями, которым, изредка, можно целоваться? – в глазах парня вспыхивает игривый огонёк, и я немного расслабляюсь, когда, распознаю его.
Он, по-прежнему, остаётся тем самым Виком. Парнем, в которого я влюбилась: веселым, заботливым, немного эгоистичным, но таким близким.
– Обещай подумать! – просит он, и веселая искорка в глазах, угасает.
Сердце, в очередной раз, делает кульбит. Меня разрывает от наплыва эмоций. Безумно хочется почувствовать вкус его губ, окунуться в тепло и аромат его тела. Раствориться в нём, выкинув из головы все, и быть счастливой в своём безумии. Но на другой чаше весов моя реабилитация и настоятельный совет психолога.
Вик отворачивается и опускает голову на руль. Прячет лицо и от этого жеста, сердце сжимается. Меня осеняет догадка, которая напрочь убивает все разумные доводы и аргументы. Второе «я» Весело отпрыгивает чечетку с табличкой, гласящей «Алилуйя!». Вик ведёт себя так, как вел бы себя неравнодушный человек. Он влюблен! Точно, влюблен, но в такой ситуации, он просто не может признаться в этом вслух.
– Вик… – не хочу давать себе время на раздумья. Парень медленно поднимается, но смотрит куда-то вдаль.
– Вик… – повторяю, чтобы привлечь его внимание, которое он, упорно, не хочет обращать на меня, всматриваясь куда-то вдаль. Он выглядит печально задумчивым.
– Ладно, Яночка. Мы оба устали и я хочу, чтоб ты подумала. Просто подумай. Не Руби сейчас. Пойдем, провожу до квартиры. – я продолжаю сидеть, в то время, как парень выходит из машины, обходит её, открывает дверь для меня и ждет, когда я соизволю последовать его примеру.
Я уже все решила для себя, но Вик об этом не знает, и поэтому, он продолжает стоять, а я – сидеть на месте.
– Блин! Янка! Да я в любом случае, буду ждать тебя! Даже если сейчас отошьешь. Поэтому не парься! – наконец, нетерпеливо выдает он, махнув рукой, и хватает мою ладонь ледяными пальцами, чтобы помочь выйти. Но я снова не двигаюсь. Этими словами, он только укрепил мое решение, заполнив незначительные бреши.
И вместо того, чтобы выйти и попрощаться, я резко тяну его на себя. Вик теряет равновесие и неуклюжим медведем заваливается на меня. Судя по глухому звуку, парень неплохо стукнулся головой при падении, но приземлился, как надо. Лицом к лицу.
В чёрных озёрах мелькает вопрос, но ответ на него я собираюсь дать не словами. Хотя, тоже ртом…
Нежно, почти невесомо, касаюсь твердых губ. Провожу но ним языком. Вик, со свистом, вдыхает, но не спешит отвечать.
Раздвигаю губы языком и провожу им по гладким зубам. Чувствую вкус кофе и мятной жвачки. Сердце стучит прямо в горле, по телу пробегает приятное тепло и задерживается где-то внизу живота. Если так ощущаются знаменитые бабочки, то я рада знакомству с ними.
Проскальзываю между зубами и касаюсь горячего языка.
– Ян… – Вик пытается отстраниться, голос звучит хрипловато и я понимаю, что действую на него также сильно, как он на меня.
– К черту его! К черту всё! – тянусь к ремню парня, но рука останавливается на крепком прессе. Гладкая кожа, покрытая полоской волос сейчас кажется самым приятным, к чему, я когда-либо, прикасалась.
– Ян… – парень снова пытается отстраниться, но я не позволяю. Обхватываю широкую спину ногами и чувствую его эрекцию.
– К черту, Вик! Ты нужен мне! – наконец, парень сдается. Он с громким хлопком закрывает дверцу и накрывает мои губы умопомрачительным поцелуем.
Ну вот и всё, Яночка! Ты попала!
16
Наш марафон горячих поцелуев закончился спустя мгновение. По крайней мере, так мне показалось…
На деле же, мы переместились на заднее сидение и не могли оторваться друг от друга, часа три. Я это знаю только потому что, в определенный момент, когда горячие руки Вика потянулись к застежке моего лифчика, он судорожно втянул воздух и отвернулся. Я, полностью готовая к продолжению, замерла в полной растерянности, и бросила взгляд на панель с часами. Что мешает ему перешагнуть черту, если я хочу этого? Именно с ним и именно сейчас.
– Ян… ты достойна большего в свой первый раз. А я, как настоящее дерьмо, готов сорвать с тебя одежду и…. Тебе лучше не знать, что я творю сейчас в своей голове. – парень отодвинулся на край сидения. Его грудь тяжело вздымается, а руки безуспешно сражаются с ремнем от брюк в попытках застегнуть.
– Вик, перестань. Просто знай, что я готова. С тобой готова. – лицо горит от смущения. Поправляю одежду и снова смотрю на время. Наверное, пора бежать. Неспешно выбираюсь из машины и жду появления Вика.
– Я правда, рад, что ты выбрала меня. – звучит, как-будто, он собрался меня отшить. Внутренне напрягаюсь, но стараюсь держать лицо, чтобы не расплакаться.
– Мы обязательно продолжим, цыпленок. – щелчок по носу указательным пальцем и мой страх растворяется.
– Только в более подходящей обстановке. А теперь – отдыхать. – уточняет красавчик напротив, а мои щеки снова заливаются румянцем.
– Я провожу.
У подъезда мы снова целуемся. Я сама не отпускаю его к машине, пока губы не начинают неметь от напористых ласк. Каждая секунда, проведенная с ним наедине – сладкая пытка, потому что мне безумно хочется большего.
– Позвони, как доберешься. – отталкиваю разгоряченное тело, применив всю силу воли, что осталась во мне.
– Спокойной ночи, курочка. – шепчет у самого уха, задевая губами мочку, на что мои гармоны дико верещат, требуя задержать его и затащить в квартиру. Игнорирую их, но не удерживаюсь от маленькой мести:
– Спокойной ночи, красавчик. – шепчу в самое ухо, наслаждаясь реакцией на мои свои действия. Вик издает низкий рык и отпрыгивает от меня на метр, как-будто я его кипятком окатила. Голова кружится от ощущения власти над самым красивым и потрясающим, во всех смыслах, парнем. Чувствую себя сексуальной девушкой рядом с ним и это приятное чувство, которое хочется продлить.
Вик ждет, пока я скроюсь за дверью, а я спешу поскорее подняться к себе, чтобы посмотреть в окно и проводить его взглядом.
Как только вхожу в квартиру, в дверь стучат. Сердце подпрыгивает от радости и предвкушения, потому что единственный, кого я ожидаю увидеть – Вик. Наверное, он передумал и решил остаться– мелькает воодушевляющая мысль. Открываю, широко улыбаясь, но за дверью ждет очередной сюрприз в виде соседа. В первые секунды чувствую дикое разочарование, пока оно не сменяется удивлением.
Лицо Станиславского украшают два свежих фингала. Нос распух, глаза бегают из стороны в сторону, как у нашкодившего кота.
– Тебе идет… – замечаю, чтобы он не подумал, мне что его жаль.
– Видимо, твой отец тоже так считает. Это он творец сей красоты. – Стасик картинно указывает на свое распухшее до безобразия лицо. Первое, что приходит на ум – он шутит.
– Хорошая шутка… – киваю, при этом закрывая дверь, но засранец успел вставить ногу в проем. Раздраженно ее открываю нараспашку:
– Ты же все равно не отстанешь?
– Янукович, я не шучу. – Стас закрывает дверь изнутри, но пройти дальше даже не пытается.
– Твой батя прилетел, взбешенный, как зверь и с ходу напал на меня с кулаками. Отметелил так, что я чуть кони не отбросил. Он… кричал что-то про маньяка и извращенца. Что ты ему наговорила?
Все внутри сжимается в раскаленный комок. Кто-то сказал ему. В глазах темнеет, к горлу подкатывает тошнота. Ноги подкашиваются, и я оседаю по стенке, пытаясь сдержать рвущуюся наружу истерику. Стас опускается рядом.
– Ян, что с тобой? Ты бледная…
– Янка, твою мать…не пугай! – кричит, срывающимся голосом, и холодные руки обхватывают мое лицо. Прижимает голову к груди, гладит по волосам, и от этих действий, становится еще хуже. Всхлипываю так громко, что самой становится страшно. Стас отпускает меня и уходит, громко топая по ламинатному полу. Ну, как медведь, ей Богу! Через секунду возвращается со стаканом воды и прислоняет его к моему рту, придерживая за затылок второй рукой. Прохладная жидкость немного успокаивает, и мысли начинают сыпаться одна за другой.
Откуда папа узнал об этом? Что именно ему известно? Я совсем не готова к такому развитию событий.
– Стасик, миленький, вспомни, что он говорил! Это очень важно. – заглядываю в когда-то любимые океаны, и вижу в них неподдельную тревогу, но решаю не заострять на этом внимания.
– Я ничего не понял, Ян, честно. Он позвонил в дверь, я открыл и сразу получил кулаком в глаз. Начал спрашивать в чем дело, а батя твой, вообще слушать не хотел. Просто кулаками махал, я только успевал уворачиваться, сначала подумал, что ты ему о нас рассказала, может, приукрасила где-то, вот он и взъерепенился, но он про маньяка кричал, грозил посадить… честно, ничего не понял. – он замолкает и качает головой из стороны в сторону:
– Ян, что случилось? Тебя обидели? Кто? Скажи – я сам его убью! – каждое слово, сказанное другом режет ножом по сердцу. Отец все знает… но почему он прибежал к Стасу?
Хватаю мобильный, и не смотря на позднее время, набираю номер психолога, потому что только он мог растрепать все отцу. Вик не знаком с папой. Мозгоправ отвечает после первого же гудка и голос его звучит довольно бодро.
– Яночка, что-то случилось?
– Что вы сказали папе? – сама не узнаю свой голос, так хрипло он звучит.
– Я сказал, что его дочь нуждается в более серьезной помощи, чем мы предполагали и сообщил о твоей детской травме. Он должен знать. – абсолютно спокойно произносит этот недодоктор.
– Вы вообще не слышали о врачебной тайне?! – сбрасываю вызов и с большим трудом подавляю желание швырнуть телефон в стену.
– Козлина! – шепчу, но ругательство все равно выходит очень громким.
Все это время Стас сидит на полу в прихожей, и наблюдает за мной из-под распухших век.
Присоединяюсь к нему, приняв твердое решение – забыть все плохое, что было между нами.
– Расскажешь? – с надеждой спрашивает сосед, но получив отрицательный знак головой, замолкает и пялится в стену.
Нужно рассудить логически: папа знает о самом факте «насилия», но, раз он прибежал к Стасу, значит, ему неизвестно кто злодей в этой сказке.
Станиславский здорово пострадал, и я не могу допустить, чтобы он и дальше был под подозрением у отца. Ведь в гневе он страшен. Действительно, страшен. Удивительно, что сосед, все еще жив…
Поразмыслив, решаюсь на отчаянный шаг:
– Стас?
– МММ?
– Отвезешь меня к папе? Нужно поговорить с ним.
– Сейчас, Янукович?
– Если не боишься. – толкаю друга плечом, отмечая про себя, что его близость стала по-настоящему дружеской – никакого волнения и трепета в груди.
– Яночка, я отвезу тебя. Только утром. Сейчас поздно и твой отец, наверняка, уже успел успокоить нервы стопкой вискаря. Так что мы поедем утром. И, да, я боюсь твоего батю, особенно, если он, выпил.
– окей. – пожимаю плечами, потому что Стас прав – страшнее папы в гневе может быть только выпивший папа в гневе.
– Пойдем, выпьем чаю и посмотрим кино. Одну я тебя не оставлю, даже не мечтай! – принимаю протянутую руку и послушно шагаю на кухню.
16.1
За ночь удалось поспать часа два, и только благодаря Стасу, который сидел рядом и гладил по волосам. Не знаю, что это дало ему, но меня успокоило на некоторое время.
Проснувшись, обнаружила друга, сидящим на полу у моих ног. Он спал, свесив голову вниз, отчего, наверняка, шея затекла. Сжимаю плечо друга, чтобы разбудить.
– Доброе утро. – его улыбка, кажется такой искренней и теплой, что сердце сжимается от непрошенной тоски.
– Ты так всю ночь просидел? – строго спрашиваю, нахмурив брови.
– Тебе был нужен друг… – пожимает плечами, и сладко потягивается, вытянув длинные ноги перед собой.
– Чтож, спасибо. И сейчас ты мне нужен. Отвези к папе на работу? – бедное сердечко бросается вскачь от одной мысли о предстоящем разговоре с отцом, но оттягивать неизбежное не вижу смысла.
– Только после крепкого кофе и душа. – соглашается друг и направляется на выход. Бросив на меня тоскливый взгляд, добавляет:
– Тебе это тоже не помешает.
Закрыв дверь за удалившимся Станиславским, принимаю душ, следуя его совету. Сваренный кофе не лезет в горло, я то и дело поглядываю на дверь в ожидании возвращения друга.
В итоге, хватаю сумочку и выбегаю на лестничную клетку, потому что ожидание в одиночестве сводит с ума. На удачу, Стас выходит из своей квартиры в этот же миг.
Всю дорогу до офиса, Стас болтает без умолку, и у меня почти получается отвлечься. Но как только серое здание показывается среди многочисленных высоток, руки начинают дрожать так, что даже открыть дверь машины не получается. Стас замолкает и выбирается, чтобы помочь мне с дверью.
В приемной никого нет и это меня радует, я уже почти открываю дверь кабинета, когда слышу незнакомый мужской голос. Понимаю, что у отца встреча и замираю в раздумьях, стоит ли ждать её окончания, но одна фраза незнакомца решает все за меня.
– Моему сыну будет только хуже с твоей дочерью. – голос принадлежит взрослому мужчине, судя по низкой интонации и лёгкой хрипотце в голосе. Припадаю ближе к двери, чтобы расслышать разговор.
– Ты вообще представляешь, какого это, узнать, что твоя дочь все детство подвергалась насилию, а ты тем временем жил своей жизнью?! Я думал, что Яна просто скромна или закомплексована. – голос отца звучит почти отчаянно, он явно растерян и подавлен. Каждое слово дается ему с большим трудом, и мне хочется обнять папу, успокоить и сказать, что в этом нет его вины. Откуда ему было знать, что самый близкий родственник может оказаться озабоченным и жестоким придурком?!
– Мне жаль, друг, но кажется, наша затея потерпела фиаско. Я отправлю Виктора куда-нибудь заграницу на пару месяцев. Думаю, это пойдет на пользу обоим детям. – я не сразу понимаю, что речь идет о моем Вике. Но когда смысл слов доходит до моего сознания, внутри, будто что-то взрывается и разливается по телу отвратительным холодком.
– Янка влюбилась. Это раздавит её. Мы и так полезли не в своё дело с этим сводничеством. Игорь предупреждал… но ТЫ! Ты настоял на этом эксперименте с совместными сеансами! А теперь не смей добивать мою дочь!!! – кажется, сейчас, отец зайдется в истерике, потому что его голос срывается на почти безумный крик. Каждое слово, доходя до моего сознания больно бьет по сердцу. Выходит, наш с Виком психологический эксперимент перешедший в роман, оказался не случайным стечением обстоятельств, а спланированным сватовством. Руки бросаются вскачь и я перестаю их контролировать.
– Ты не предупреждал о сломанной психике своей дочери. И я не желаю своему сыну такого! – холодный голос незнакомца звучит отстраненно, будто он обсуждает покупку капусты, а не живого человека.
– Насколько я понял, твой сын тоже влюблен в Яну. – папа предпринимает последнюю попытку отговорить высокомерного друга. А мои конечности будто обдает кипятком. Отдергиваю руку от дверной ручки и пячусь назад.
– Мой сын делал то, что ему велено. И сейчас сделает. Наследство для него важнее всего. Уж поверь! – отец Вика, а теперь я точно знаю, что это он, произносит эту фразу с гордостью в голосе. Будто говорит не о меркантильности собственного сына, а о его лучших достижениях. Хватаюсь за голову, потому что её разрывает от боли. Нет! Нет! Нет! Этого не может быть. Почему это происходит со мной?!
– Если ты это сделаешь, забудь, что у тебя был друг! – бросает отец и по ту сторону двери раздаются быстрые шаги.
Понимаю, что мне пора убираться отсюда, но ноги отказываются слушаться.
Дверь распахивается и передо мной предстает высокий темноволосый мужчина лет пятидесяти. Он совсем не похож на Вика. Только чёрные глаза выдают родственную связь.
В первые секунды, он растерянно смотрит на меня, но быстро берёт себя в руки и коротко кивнув, проходит мимо.
Мой взгляд застывает на уставшем лице отца. Его плечи поникли, глаза наполнены готовой пролиться влагой. Он долго смотрит мне в глаза, и пожимает плечами, видимо, догадавшись по моему ошарашенному виду, что я все слышала.
Внезапно, отец подпрыгивает со своего стула и указательным пальцем тыкает куда-то за мою спину.
– Что здесь забыл этот ублюдок?
Оборачиваюсь и вижу Стаса, привалившегося к стене. Парень выглядит расстроенным, поглядывает на папу с ненавистью и злостью. Ухмыляется на его слова, но ничего не отвечает.
Говорить с отцом, теперь, я не собираюсь. Достаточно того, что я уже услышала. Но кое-что что ему все же следует знать.
– Я пришла поговорить. Но теперь, – выделяю последнее слово громкой интонацией и длинной паузой,
– все что тебе нужно знать, это то, что Стас не при чем! – бросаю фразу, четко выговаривая каждое слово, и разворачиваюсь на пятках, приготовившись бежать от расспросов, но отец не отвечает и не пытается догнать. Тем лучше!
Горло печет, слезы готовы пролиться в любой момент, но я изо всех сил сдерживаю их. Не хочу плакать. Не хочу поддаваться эмоциям, разрывающим душу и сердце.
Бегу по коридорам, не разбирая дороги, глаза застилает пеленой и я полностью перестаю ориентироваться в этом здании. Просто бегу. Лишь бы подальше от отца.
– Яна! – знакомый голос вырывает меня из полуистерического состояния.
– Постой! Я отвезу тебя, идем! – хватает за руку с такой силой, что невольно жмурюсь от боли.
Стас, не обращая никакого внимания, на мои мучения тащит меня к выходу, и Я понимаю, что без него, Я бы точно не выбралась отсюда.
Сидя в машине друга, даю волю эмоциям. Рыдания прорываются откуда-то изнутри, перекрывая возможность дышать.
«Мой сын делал то, что ему велено. И сейчас сделает.» Как Я могла поверить, что такой как Вик, может быть со мной всерьез?! Все, на что он способен, это менять девушек, как перчатки, а потом жениться на самой подходящей партии. И, судя по всему, этой партией считалась я, до того, как открыла правду о себе.
Теперь, я – испорченный товар, который пришлось вернуть.
Стас молча слушает мои всхлипывания, лишь изредка подавая бумажные платки, для утирания соплей. И, внезапно, меня осеняет, что по сравнению с той болью, что я испытываю сейчас, боль от поступков Стаса была мизерной.
Вытираю лицо и выдавливаю подобие улыбки:
– Мы не едем домой. – это не вопрос, это мое решение, которое я приняла только что.
Станиславский на секунду отвлекается от дороги, чтобы бросить вопросительный взгляд.
– Мы едем в аэропорт, Станиславский! Хочу к морю! Прямо сейчас! Пошло оно всё! – заявляю почти радостно, потому что так и думаю. Я так устала от неудач в своей жизни, от постоянных переживаний и прочей фигни, что послать все к чертовой бабушке и свалить к морюшку – сейчас, это лучшая идея.
Стас долго молчит, продолжая пялиться на дорогу. И Я почти готова умолять, когда друг, тянется к навигатору. Радостно хлопаю в ладоши, наблюдая как Стас молча выбирает маршрут до аэропорта в навигаторе.
