Текст книги "К черту психолога! (СИ)"

Автор книги: Алина Копейкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

18.1

– Это всегда был он. Ты же знал. – слова слетают с губ, разрывая меня изнутри.

Воронцов пристально рассматривает меня, с отвращением и ненавистью. Разворачивается, чтобы уйти, но внезапно, останавливается:

– Лена – моя сестра. – это многое меняет, но не отменяет того факта, что Вик не звонил, и не искал встреч. И не отменяет глупого сводничества нас родителями, которому он, как послушный мальчик следовал шаг за шагом. А стоило, папочке передумать – исчез из моей жизни, тем самым подтверждая своё участие в этой глупой игре.

Равнодушно пожимаю плечами, будто мне плевать.

– Стас будет меня искать. – выбегаю из Тихого помещения первой, чтобы не наблюдать удаляющуюся спину, борясь с желанием догнать, и рассказать все, как есть.

Вик не бежит за мной, как того хотелось бы. Это уверяет в правильности моего решения.

Взволнованный Стас обнаруживается за нашим столиком. Сверкает взглядом в мою сторону и тут же расслабляется.

– Хочу домой. – сообщаю другу, тоном, нетерпящим возражений.

Выходим на свежий воздух и ловим такси.

– Ты была с ним? – напряженно спрашивает Стас, разминая пальцы.

– Если бы ты не свалил в неизвестном направлении, он бы меня не утащил. – почти кричу, срывая злость и обиду на том, кто этого не заслуживает.

– Прости. Я как раз, пошел искать его, хотел поговорить. Чтоб он не приближался к тебе. Ты бы не позволила, вот и свалил молча. Придурок! – выплюнул, размахивая руками, будто, сражаясь с невидимым соперником.

– Ян, ты ведь не простишь такое?! – с надеждой цепляется в мои плечи, заглядывая в глаза. Сейчас в океанах плещется страх.

Не знаю, как ответить. Правда. Мне кажется, что если бы Вик только признался, попросил… Я бы растаяла. Потому что чертовски устала без него.

Молчание делает своё дело и Стаса накрывает. Его грудь сотрясается от смеха. Руки проходятся по волосам, ерошат их, превращая в непослушный ежик. Громкий грудной смех, почему-то не заражает, как делал это раньше, а пугает. Похоже, теперь, я знаю, как звучит отчаяние.

– Боже! – восклицает он, возводя руки к небу.

– Почему сейчас? Почему ты не открыл мне глаза раньше?! Не смотри на меня так, Янукович! Я, наконец-то, понял, что такое френдзона! Ну и хреново же тебе было, подруга!

Не хочу слышать то, что он говорит. Не хочу знать, что причиняю ему боль. Закрываю уши руками, но тут же опускаю их, представив, каково это– делиться своей болью с тем, кто отгораживается так демонстративно.

– Янукович! – смех сменяется задумчивым взглядом, буравящим меня.

– Поцелуй меня! – лицо Станиславского озаряет улыбка. Так улыбаются, когда решаются на какое-нибудь безумие. Чувствую себя героиней сопливой мелодрамы, только хэппи энда, здесь, похоже, не будет. По крайней мере, не с нами.

Приближаюсь к другу, прижимаюсь щекой к груди. Бешеный стук сердца под твердыми мышщами не дает расслабиться. Не могу сделать то, о чем он просит. Это даст ложную надежду, а я не хочу поступать так с ним. Только не после того, как сама пережила подобное разочарование.

– Наше такси… – сообщаю, вдыхая аромат парфюма и, в очередной раз, убеждаюсь, что не испытываю былых эмоций. Этот запах смешивается со многими чувствами: доверия, дружбы, любви, настоящей, братской любви. Хочется закричать от бессилия. Почему не он?! Почему Вик?! То, что сделал Стас, сейчас кажется мелочью на фоне поступков Воронцова. Глупое сердце! Глупое тело! Глупая я!

Казалось бы, бери о чем мечтала долгие годы и будь счастлива… Но нет! Яна Маркова всегда найдет повод для страданий.

В голове пульсирует лишь одна мысль: Стас твой. Сейчас он хочет тебя. Больше не будет череды из различных размалеванных девушек, стоит только поднять голову и потянуться к губам…

19

Вик

После жаркого свидания с Яной в машине я еще долго не мог прийти в себя. Хотя, назвать свиданием то, что произошло, сложно. Это просто крышеснос какой-то: в паху дичайшая боль, в башке раздрай, горло жжет от жажды. В любой другой ситуации, я бы просто воспользовался моментом, забив на рамки приличия. Но с Яной…

С ней так нельзя. Она как хрупкий цветок, который легко сломать, но потом невозможно спасти от гибели.

Впервые в жизни, уехав от девушки неудовлетворенным, я не испытал желания, позвонить другой. Утолить жажду на стороне. Просто сел в машину и отправился домой.

На парковке остановился, открыл окно и уставился на горящие звезды. Нет, я не сопливый романтик, любующийся звездным небом. Просто мысли, одолевающие меня, заставили оставаться на месте и принимать решения. Сложные решения.

Сидя в машине, в ночной тишине, можно хорошо подумать. А подумать было о чем.

Рассказ Яны перевернул мою вселенную с ног на голову. Я не представлял, что такое могло случиться с этой маленькой, но очень сильной девочкой.

Перед глазами, то и дело всплывало заплаканное лицо Марковой, дрожащие тонкие руки, обхватывающие плечи.

Я с самого начала понял, что она – девушка необычная и с ней нужно быть осторожным и заботливым. А узнав подробности трудного детства, понял, что обязан оберегать её.

Первым порывом, разумеется, был – найти её больного родственничка и задушить голыми руками, но перед этим, заставить его пару раз уединиться с каким-нибудь очень сильным и отбитым на всю голову извращенцем. Вот только Яне это не поможет.

Но найти того придурка, все же, стоит. Завтра же попрошу отца напрячь знакомых из органов.

В тяжёлых размышлениях, не сразу понял, что в кармане вибрирует телефон.

– Да.

В трубке раздался голос отца. И я понял, что даже не взглянул на имя звонящего.

– Сынок, ты дома?

– Да, пап. Что случилось?

– Только что Игорь звонил. – кажется, папа чем-то встревожен не на шутку. Не сразу понимаю, что Игорь – это наш психолог, но когда отец продолжает, до меня медленно доходит:

– Он поделился со мной очень интересной информацией. Говорит, ты девочку окучиваешь, с которой на сеансы ходишь. – от слова «окучиваешь» Меня передергивает, потому что то, что происходит между мной и Яной – явно нельзя назвать этим словом. Но я молчу. И слушаю пронзительную речь родителя дальше:

– Так вот. Он настоятельно рекомендовал оставить её в покое. Говорит, ни к чему ей сейчас отношения, особенно если они несерьезны. А уж если серьезны, то ты обязан подождать. Не стоит ломать девочку, сын. – тяжело вздыхаю, откидываясь на подголовник сиденья. То, о чем толкует отец, я успел обдумать много раз, но почему-то, сейчас мне кажется, что это звучит глупо. Как можно оставить ту, что нуждается в твоей поддержке и заботе, в переломный момент её жизни? Или это просто оправдание собственному эгоистичному желанию быть с ней рядом?

– Пап, мы с Яной… – пытаюсь подобрать слова, чтобы объяснить то, что творится в голове, но там столько всего намешано, что ничего не выходит и я тупо молчу.

– Девочка пережила насилие и сейчас становится на путь выздоровления. Твои эгоистичные желания – могут перебиться или подождать. Разговор окончен, сынок. – отец бросает трубку, а я чувствую себя дебилом. Потому что даже не подумал о том, что наш чокнутый психолог все разболтал. А где врачебная тайна?!

К тому же, внезапно проснувшаяся забота отца о чужих девочках показалась слишком уж притянутой за уши. Я то знаю, что его никогда не беспокоили чувства других. Особенно девушек. Вот только в одном он был прав. Кто я такой, чтобы спорить с профессионалом, даже если он немного того?! Все психологи кажутся придурковатыми обычным людям. Но ведь помощь они оказывают реальную. Я вот, вообще, о тусовках забыл, познакомившись с Яной. И о девках разных. Может, он прав и Яне нужно время, а я, больной урод, чуть не залез ей в штаны, сразу после того, как она открыла передо мной свою душу…

Гребанный член! Как ты вообще мог встать в подобной ситуации?!

В общем, решил оставить Яну на пару недель, задвинув свои желания куда подальше. Позже объясню ей все, иначе, она снова попросит остаться, а я, как безвольный мудак, все-таки пойду на поводу своей «второй головы».

От принятого решения, взвыть захотелось. Долбанул кулаком по рулю и отправился в квартиру.

В прихожей обнаружил белые Прада и сразу понял, почему из гостиной доносятся душездирающие вопли какой-то второсортной певички.

– Браааат! – блондинистое чудо в моем халате напрыгивает на меня так, что ноги слегка подкашиваются. Едва устояв, обнимаю сестрицу и только что раздирающие внутренности эмоции утихают.

– Ты чего здесь? – не скрываю удивления, потому что в последний раз виделся с Леной года два назад. Когда она, бросив всё, укатила за своим возлюбленным в Германию.

– Приехала собирать по кусочкам вдребезги разбитое сердце. – только сейчас замечаю, что Лена пьяна. Она отворачивается и идёт к дивану. Там её ждет бутылка белого сухого. Без бокала.

– Что он сделал в этот раз? – говоря «он», я имею ввиду жениха Лены. С ним они встречались по-моему с самого горшка. Наверное, поэтому их отношения постоянно прерывались по вине Димки. Все-таки, мужик есть мужик и на одной женщине на всю жизнь задерживаться сложно. Он постоянно ходил на сторону, а Лена прощала и мчалась за ним по первому зову. Даже учёбу бросила, чтоб только Димочка по бабам не пошел в своей Германии, куда его позвали закреплять диплом.

– Этот раз – последний. Я застукала его в нашей постели со своей подругой. Это был не первый их раз. Поэтому… – Лена отпивает из горла, прижимает бутылку к щеке, и печально улыбается.

– Я бы простила в очередной раз, будь это какая-нибудь одноразовая шлюха, но связь… – она качает головой, устремляя взгляд мимо меня.

– Не могу простить. Или не хочу. Ты бы простил? Хотя, о чем я?! Ты же у нас не влюбляешься… свободный орел, поедающий беспомощных пташек… сколько сегодня съел?! – в другой раз, её слова, повеселили бы меня, и я бы ответил чем-то остроумным, но сейчас… они попадают в самую точку. Глядя на побитую горем сестру, подумал о Яне… и в очередной раз убедился, что принял правильное решение. Нужно дать нам время. Чтобы потом на месте Лены не оказался мой маленький цыпленок.

– Тебе пора спать. – безапелляционно заявляю, и отвожу слабо сопротивляющуюся сестру в её комнату. Укладываю в кровать, а потом долго сижу под её дверью, сам не знаю зачем.

***

Утром, точнее, ближе к обеду, Лена с опухшими, как у жабы глазами появляется на кухне.

– И так, братец, пока я здесь, ты будешь меня развлекать. И отвлекать. – раньше, я бы покивал головой и отправился по своим делам, но сейчас мне и самому нужно отвлечься, потому что руки то и дело тянутся к телефону. Безумно хочется набрать номер Яны и просто услышать тоненький голосок.

Поэтому следующую неделю, я неотрывно приглядываю за сестрой. Знакомлю с новыми друзьями, вожу в кино, и каждый вечер утираю сопли.

В один из таких вечеров, мне позвонил отец и сообщил, что его знакомые нашли дядю Марковой. Сообщил, что говнюк проходит курс психотерапии и страшно раскаивается в содеянном, потому что жизнь наказала его сама. Отец наотрез отказался давать адрес этого урода и велел не вмешиваться в это дело. А я не сдержался и послал его, куда подальше! Все, что касается Яны – мое дело!

Поднял уже своих знакомых, с просьбой достать информацию.

Внутри все кипело от негодования. Отец в своём репертуаре! Вроде, и помог, но все равно, все должно быть так, как он считает нужным!

После разговора с братом однокурсника – крутейшим хакером в стране, на душе стало легче, потому что тот пообещал найти «бедолагу» быстро и точно.

Уселся на диван, уставившись на экран мобильника. Пролистал телефонную книгу до имени Марковой и замер над кнопкой вызова. Набрать её номер казалось – жизненной необходимостью. «Лишите меня воздуха, но дайте услышать её.»

Именно в этот момент, в гостиную выплыла Лена. В коротких шортах и с боевым раскрасом. Такой я её видел впервые.

– Ты куда вырядилась? – не удержался от вопроса, всем видом демонстрируя удивление. За разговорами по телефону, я попросту не заметил, как плачущее существо, преобразилось в красивую девушку.

– Решила хватит ныть. Пойду в клуб! Танцевать! – сетрица кружится, демонтсрируя наряд, который я и так успел оценить, как доспехи «для панели».

– С ума сошла? Какой клуб? Тебя там съедят!

– А может, мне того и надо? – игриво улыбается плутовка, и я понимаю, что не могу отпустить сестру одну.

– Подожди. Сейчас переоденусь. Одна ты не пойдешь.

Лена оживленно кивает, в знак согласия, и только я понимаю, что именно этого она и добивалась.

Компания, собравшаяся за нашим столиком ничуть не скрашивала моих внутренних терзаний. Поэтому я молча сидел и выполнял лишь одну функцию– приглядывать за Ленкой, опустошающей коктейльные бокалы один за другим.

– Хочу танцевать! – наконец, заявила она, и попыталась утащить меня с собой. Но я, разумеется, отказался. Сестрица обиженно фыркнула и пошла на танцпол в гордом одиночестве, потому что никто из нашей компании не хотел идти на переполненный танцпол.

Когда увидел Яну, подходящую к нам, рядом с Леной, подпрыгнул от радости, как щенок, завидевший хозяйку, после долгой разлуки. Сам удивился своей реакции. Но радость сменилась злостью и непониманием, стоило только заметить, топающего за хрупкой спиной Марковой дружка.

Счастливо улыбаясь, Яна присаживается на край дивана, обводит взглядом всех присутствующих и на секунду замирает, встретившись со мной глазами. Улыбка тает на её губах, сменяясь печалью.

Что это, нахрен, значит?! Яна делает вид, что не знакома со мной.

Притащила сюда своего «Станиславского», цепляется за его грабли крепкой хваткой прямо на моих глазах ещё и разыгрывает обиженку. Или это значит, что она сделала выбор?

Я намеренно не звонил ей все это время. Не искал встреч. Хотел дать ей время.

Возможно, это было ошибкой, потому что любящие люди должны поддерживать друг друга в сложные моменты. Но я решил, что мое присутствие в её жизни сейчас только собьет её с верного пути. А она, не долго думая, бросилась в объятия менее принципиального парня.

Сколько раз в день я хотел ей позвонить?! Десять?! Сто?! Наверное, не меньше тысячи. Но я держался. Держался потому что понимал, что наше общение для неё – препятствие. Приятное и тягучее, как сладкий мед, но мешающее собрать себя в кучу.

– Ты привела девушку, в которую я влюблен… с другим парнем. Примешь в клуб брошенок? – сообщаю сестре, обнимающей меня за плечи и та удивленно вскидывает брови, заливисто смеясь. Конечно, ей смешно. Потому что раньше на её памяти, меня не бросали. А я не влюблялся.

Яна подпрыгивает со своего места, как на пружинках и вылетает из вип зоны. Естественно, за ней привязывается и Стас. Провожаю их взглядом, с трудом сдерживая порыв догнать.

– И чего ты сидишь?! Думаешь, сидя на жопе ровно, можно что-то изменить?! – Ленка ударяет меня кулаком по руке, пытаясь привести в чувства.

– Все сложно…

– Ничего не сложно! Я видела, как она смотрит на тебя! Она ведь не знает, что мы родственники?! Представь, что творится в её голове? – внутри все холодеет от этих слов. Если я отлично знал об отношениях Яны и её друга с первого дня нашего знакомства, то в её голове сейчас, наверняка произошел взрыв непонимания. Не стоит исключать и того варианта, что эти двое пришли сюда, как друзья. Дружба длиною в жизнь – это крепкая связь, и никто не в праве рушить её из ревности. Даже, если очень хочется.

Не помню, как вышел к танцполу, как нашел её, плавно извивающуюся, совсем не в такт музыки. В голове пульсировала лишь одна мысль: «найти, забрать, объясниться»

Прошу о разговоре, но Яна упрямо машет головой, продолжая пританцовывать. Пытается выглядеть равнодушной, но в глазах вижу отчаяние. Именно оно заставляет меня перекинуть хрупкое тело через плечо. Как пещерный человек тащу свою добычу. Не в свою пещеру, к сожалению.

Но тихое местечко здесь имеется, туда и направился. Яна возмущается и смачным шлепком опаляет мой зад. Даже не подозревая, как это действует на мое либидо. Крепче сжимаю упругую попу, с трудом сдерживая порыв отшлепать негодницу на прямо здесь.

Занёс свою ношу в кабинет друга, поставил на ноги.

Глаза Марковой сверкнули гневом, когда попытался поправить платье, оголившее соблазнительные бедра.

Яна явно настроена враждебно. И я это понимаю, учитывая картину, представшую перед ней, но все равно не могу удержаться от ревностных упреков по поводу её появления здесь да еще и в компании этого смазливого сморчка.

– Это всегда был он. Ты же знал. – печально заявляет Маркова, а я теряю почву из-под ног, понимая, каким кретином я был, когда бросил её один на один со своими проблемами. Карие глаза смотрят прямо. Без страха и сомнения. Значит, все, что было между нами – просто желание убежать от чувств к лучшему другу– кретину?

А я, дебил, думал, что влюбился.

Собираюсь уйти. Сбежать, как последняя тряпка. Но вспоминаю, что так и не сообщил то, зачем и привёл ее:

– Лена моя сестра. – врядли это что-то изменит, но я хочу, чтобы она знала. Впервые в моей жизни, меня бросает девушка, которую я больше всего на свете хотел удержать.

После её ухода долго стою на месте, как вкопанный. Не знаю, чего я ожидал, когда тащил её сюда.

«Это всегда был он.» – проносится в голове в тысячный раз за пару секунд. Тогда почему ты умоляла меня остаться в тот вечер? Почему льнула всем телом, как кошка? Претворялась?! Или сейчас претворяешься?! Ну, конечно! Она сказала это специально!

Яна не похожа не из тех, кто будет обжиматься с кем попало, лишь бы забыть своего возлюбленного. А я сообщил о родстве с Леной уже после того, как услышал «признание» Марковой. А она, из гордости, наверное, не стала признаваться в своей маленькой лжи.

Черт! Какой же я тупой! В очередной раз, бросаюсь на поиск своего цыпленка. Но никак не могу её найти. Потеряв всякую надежу, плетусь на улицу, чтобы вызвать такси и отправиться к ней домой, но прямо у входа нахожу её в объятиях Стаса. Эта картина будет преследовать меня в страшных снах, потому что, как в замедленной съемке, Яна сама тянется к губам своего друга.

20 

Год спустя

– Яна! Яна! – тонкие голоса моих братьев разносятся на весь дом. Смеюсь, еле удерживаясь на ногах, когда мальчишки налетают с крепкими объятиями. Прижимаюсь в ответ, наслаждаясь детским запахом.

С мальчишками отец познакомил меня пол года назад, когда, закрывшись ото всех, я погрузилась в депрессию. Общение с жизнерадостными пацанами пошло мне на пользу. Я искренне полюбила их, и благодаря им, смогла простить папу.

– Яночка! Наконец-то! – встречает папа, забирая пакет с продуктами.

– А где Стас?

– Пап, Стас свободный человек, он не обязан охранять меня ежесекундно. – в очередной раз, пытаюсь доказать это упрямому родителю, но тот, непоколебим. Он считает, что одну меня нельзя отпустить даже в туалет. Хотя, до появления отца и братьев в моей жизни, я провела в одиночестве около трёх месяцев.

Думать об этом совершенно не хочется. Это было самое трудное время в моей жизни. Беспросветный тоннель из тоски и сожалений. Вик исчез из моей жизни, сразу, после нашего разговора в том клубе, год назад. Я долго высматривала его, среди студентов в универе, но так ни разу и не встретила. Однажды, впала в такое отчаяние, что побежала искать его расписание, но Стас меня остановил. Он сказал, что Воронцов уехал за границу. С того момента, меня прорвало: проплакала весь день, заперевшись в своей комнате, а следующим утром решила, что больше не выйду из квартиры, в которой мне было так хорошо с Виком. Даже Стаса не впускала, не желая оставлять следов его пребывания в квартире. Хотя, до того момента, Стас приходил каждый день, но мое больное воображение решило, что еще один визит друга в святая святых окончательно сотрет дух Воронцова.

Именно Стас забил тревогу и заставил отца притащиться ко мне. Все их попытки поговорить оканчивались моей истерикой. Но однажды, папа привёл мальчишек. Оставил их у двери, а сам отошел. И их голоса, раздающиеся из-за двери склеили что-то внутри меня.

Просто открыла дверь и обняла парней. Обоих сразу. И так тепло стало на душе, что я позволила и отцу войти. А тот убедил меня пройти курс психотерапии снова. У другого специалиста. И это помогло.

Теперь я – новая, усовершенствованная версия себя.

– Привет. – улыбаюсь жене отца и прохожу в гостиную.

Пахнет печеным и я расплываюсь в счастливой улыбке, предвкушая поглащение вкусностей.

Ужин проходит спокойно, в приятной атмосфере, так что пообщавшись вдоволь, прощаюсь со своей семьёй. Теперь я могу назвать их всех семьёй.

А после бегу навстречу со Станиславским.