Текст книги "К черту психолога! (СИ)"

Автор книги: Алина Копейкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

20.1

– Янка! – Стас ждет меня у входа в нашу любимую кафешку. Здесь подают сказочный яблочный штрудель с пломбиром, который мы с другом поглощаем в считанные секунды.

– Привет! – обнимаю друга, касаюсь колючей щетины губами. И тут же пихаю его в бочину.

– Опять небритый ходишь, Станиславский! Когда ты поймёшь, что легкая небритость – это не твоё? – возмущенно потираю пострадавшую кожу. Небритые мужчины хороши только на обложках журналов. В жизни же, щетина это – зло. Нежная девичья кожа страдает от выдуманной кем-то извращенным моды.

– Ну… всем нравится. Всем, кроме тебя, противная ты девчонка. – Стас смеется, хватая меня за плечи руками и крепко прижимается подбородком к шее, царапая чувствительную кожу. Из груди вырывается смех, вперемежку с писком. Вжимаю голову в плечи, и сбегаю от шутника на пару шагов. Мы оба громко смеемся, привлекая внимание прохожих. Но меня это не волнует. Внимание чужих людей перестало напрягать. Я научилась жить своей жизнью. Так, как хочется мне.

– Разве ты не должна принимать все мои минусы и плюсы одинаково и с любовью? Смотри, какой я джентльмен. – Стас открывает стеклянную дверь кафешки, галантно пропуская меня вперёд.

– О. С дверью я и сама бы справилась. Но спасибо. А вот твоя железная щетина…

– Признай, если б не она, ты бы не смогла отказаться от поцелуев со мной. Она помогает тебе держаться на расстоянии. Так что… – Стас задумчиво потирает подбородок, а затем мило улыбается, разводя руки в стороны.

– Пожалуй, сегодня же избавлюсь от этого препятствия и тебе не устоять. – попытки друга флиртовать давно не раздражают и не вызывают жалости. Стас уверен, что мне нужно время, чтобы принять его любовь. Часто, он говорит об этом в шутливой форме, переводя стрелки, будто это я влюбленная в него дурочка, а он, так и быть мог бы позволить себя любить. Но мы оба знаем, что это не так. Оба знаем, что он ждет. Вокруг него то и дело крутятся красивые девушки, но все они идут мимо, потому что парень, похоже, решил доказать мне, что может быть верным своему выбору. И я давно верю ему и его чувствам, но ответить взаимностью не могу. Хочу всей своей потрепанной душой хочу, но не могу, потому что до сих пор не забыла чёртовы Воронцовские озера.

– Два яблочных штруделя и два латте с миндальным сиропом. – Стас не привык ждать, пока к нам подойдет кто-то из официантов, делает заказ у барной стойки, когда мы даже не успели выбрать столик.

Пока друг дожидается заказа у стойки, отправляюсь на поиски места для вкушения пищи богов. Взгляд сразу же падает на любимый столик у большого окна, но он оказывается занят двумя парнями. Оба сидят ко мне спиной, наслаждаясь видом на хвойный парк напротив кафе. Прохожу к столику слева от них и падаю на мягкое кресло. Здесь тоже можно насладиться видом из окна, просто в другом ракурсе. Кресла этого столика расположены так, что глядеть на улицу приходится повернув голову вправо.

– Привет. – раздается прямо надо мной и кожа головы покрывается мурашками. Этот голос я бы узнала, даже если бы тысячи человек говорили одновременно. Сердце подпрыгивает к горлу, но я упорно смотрю на сосновую макушку захваченную большой чёрной птицей. Кажется, что меня снова начали посещать галлюцинации, как раньше, когда темная макушка мерещилась среди прохожих, а бархатный голос в голове то и дело звал по имени.

– Не хочешь поздороваться со старым знакомым? – раздается уже напротив меня.

Я много раз прокручивала в голове нашу встречу. Представляла, как равнодушно пройду мимо, может быть, слегка кивнув, в знак приветствия, но сейчас, тело охватила какая-то паника. Руки мелко подрагивают, а голова, отказывается повернуться, и встретить того, чьи глаза снились каждую ночь. Может, и сейчас я сплю? Ущипните меня кто-нибудь! Потому что сама я не могу пальцем шевельнуть.

– Ян. – руку пронзает электрическим разрядом, потому что его горячие пальцы ложатся сверху. Это заставляет повернуться и посмотреть перед собой. Я не одергиваю руку, наслаждаясь легким прикосновением.

– Ну, привет. – мямлю очень неуверенно, хоть и хотела этим «ну» продемонтсрировать равнодушие.

– Привет. – повторяет, не отрывая глаз от меня.

Он почти не изменился. Как всегда, выглядит идеально: одет с иголочки, волосинка к волосинке, но у меня нет времени разглядывать внешний вид, потому что, встретившись с озёрами, в которых когда-то тонула добровольно, сейчас тону, против своей воли. Не могу разобрать, что выражают его глаза, упиваясь собственными эмоциями: радость и печаль, боль и безграничное счастье от возможности раствориться в этом омуте, хоть на пару секунд и бесконечная тоска по былым временам. Вот коктейль, который дарит мне один взгляд на Воронцова.

– Как ты? – Вик смотрит прямо, как-будто, и ему сложно оторваться от этой игры в гляделки, и на секунду, мне кажется, что все мои чувства отражаются и в его глазах. Но потом, я вспоминаю о том, что произошло между нами почти год назад, и магия этого мгновения, рассеивается, оставляя после себя горький привкус на языке.

– Отлично. – подтверждаю свои слова, кивая головой, как болванчик на автомобильной панели. Тяну руку на себя, избавляясь от сладкой пытки. Вик не сопротивляется и выпускает её, не шелохнувшись.

Складываю руки на груди, отметая сожаление о том, что не позволила себе ещё чуточку помлеть от его прикосновения.

– Я рад, что у вас, ребятки, все хорошо. – Воронцов поднимается с места, уступая подошедшему с подносом, Стасу. А мне приходится сжать челюсть до зубной боли, чтобы не попросить его остаться.

Вик прячет руки в карманы, кивает Стасу, в знак приветствия, а тот, демонстративно игнорирует его. Ставит поднос на стол и плюхается напротив меня.

– Рад был встрече, Ян. – бросает Вик на прощание и шагает к выходу. Парень, что сидел за нашим любимым столиком, окликает его, но Воронцов продолжает идти, не обращая внимания на друга, который спешно бросает на столик пару купюр и выходит следом. Похоже, это Вик сидел спиной, когда я подошла. И как я могла не узнать эту макушку сразу?

– Все нормально? – Станиславский, явно, обеспокоен, это чувствуется по голосу.

– Дааа. – нагло вру, провожая взглядом широкую спину, обтянутую серым пальто. Желание догнать его и просто поговорить ни о чем, разрывает на куски.

– Какого хрена он здесь забыл?! – возмущается друг, подвигая мою порцию ароматного лакомства.

– Наверное, соскучился по дому. – пожимаю плечами, возвращая внимание своему заботливому… единственному другу. Стоит напоминать себе об этом почаще, потому что появление Вика слегка вышибло во мне установки, которые я тщательно взращивала все это время. А Стас самозабвенно помогал в этом, поливая мой «хрупкий цветок доверия» к людям своей преданностью и любовью.

– Мне все равно. – снова вру. Чтобы успокоить Станиславского, который, судя по напряженным плечам, совсем мне не верит. И пусть так. Зато, чем чаще буду говорить это вслух, тем вероятнее то, что сама себе поверю.

– Янукович! Лопай! Ровняй моську с попой. – Станиславский шутит, и обращается ко мне старым прозвищем, которым, кстати, давно не пользовался. Мне это нравится. И хотя, кусок в горло лезть по идее, сейчас не должен, отправляю в рот лакомство и наслаждаюсь нежным вкусом, закатывая глаза.

– Спасибо. – благодарю друга за вкуснотищу и за то, что он рядом. Всегда рядом. И я точно знаю, что он понимает все лишь по одному слову.

Стас кивает, с аппетитом поедая штрудель, и больше мы не говорим, до тех пор, пока наши тарелки не блестят пустыми донышками.

– Домой. – вопрос друга звучит как утверждение, но я не готова оказаться наедине со своими мыслями сейчас.

– Может, погуляем по парку? – давно я не приглашала Стаса на прогулку сама. Обычно, инициатива исходит от него. Но сегодня мой привычный мир пошатнулся, а значит, нужно его возвращать в прежнее русло. И ждать, пока это сделают за меня, я не хочу.

– Ты меня пугаешь, Ян. Все так плохо? – конечно, Стас не может промолчать.

– Все хорошо, Стас. Я просто хочу побыть с тобой. – знаю, что эта хитрость сработает на «ура», ведь Стасик и сам не хочет оставлять меня одну.

– Окей. Но после посмотрим кино у меня. – кажется, друг решил воспользоваться ситуацией.

– Думаешь, в этот раз – не устою перед твоим обаянием? – как я уже говорила, мы давно говорим на эту тему спокойно. Стас упорно пытается перевести наши отношения на новый уровень. А я сопротивляюсь. Он считает, что это вопрос времени, а я не спорю, потому что хочу, чтобы так и произошло, когда сотру из памяти свою несбывшуюся любовь.

– Я воспользуюсь бритвой. – хитрый прищур, с которым Стас говорит это, поднимает настроение. Мне нравится нравиться Стасу.

Не удерживаюсь от улыбки:

– Надеюсь, ты используешь её по назначению, а не приставишь к моим венам, чтобы добиться своего.

Стас громко смеется, и закидывает руку на мою талию, подталкивая к выходу. Со стороны мы точно выглядим, как парочка влюбленных.

– Когда-нибудь ты доведешь меня до этого отчаянного шага, Янукович. Жо… то есть, сердцем чую.

20.2

«Угадай, кто вернулся в универ?)» – смс от Арины, прочитанное мной ещё пару часов назад, до сих открыто, но ответить на него не решаюсь.

Тупо пялюсь на экран, блокирую смартфон, пытаюсь уснуть, но через пару минут, снова открываю сообщение. И так бесконечное количество раз.

Нужно что-нибудь ответить, иначе, Арина решит, что я игнорирую её. А мне совсем не хочется обижать подругу.

«Если ты имеешь ввиду, Воронцова, то я в курсе. Виделись.» – быстро отправляю, чтобы не передумать и прячу мобильник под подушку. Теперь, когда совесть чиста, может, и уснуть смогу. Но Арина – тот ещё смс-маньяк. Даже в четыре утра, она отвечает незамедлительно. Как-будто, и не спит, ожидая, очередной строчки в мессенджер.

«Ооо… не успел прилететь и сразу помчался к тебе… интересненько!»

– А вот и нет! – рычу в подушку, чувствуя себя сумасшедшей. Мало того, что не сплю в такое время, так еще и с подушкой ругаться умудряюсь.

«Случайно встретились.»

«А ты чего не спишь в такое время?» – одно за другим сообщения улетают к подруге и та сразу принимается за ответ.

«С Сашей общаемся.» отвечает, ни капли не удивив. Эти двое сошлись после вечеринки в моей квартире и до сих пор встречаются. Получается, я соединила два сердца. Здорово, когда влюбленные, даже спустя год в отношениях, продолжают переписываться до утра, наслаждаясь общением друг с другом. Хоть какую-то пользу принёс мой чокнутый психолог. Если бы не его эксперимент, я бы не познакомилась ни с Сашей, ни с Ариной. И они бы не встретились на вечеринке, которую тоже придумал мозгоправ.

«Случайности не случайны» прилетает ещё одно послание, и грудь сдавливает неприятной тяжестью, как только понимаю смысл её слов.

«Я даже спрашивать не буду, почему не спишь ты. Дай ему шанс. Он точно его заслуживает, как и ты.» – отбрасываю телефон в сторону. Не буду отвечать.

Арина прекрасно знает всю нашу историю.

С ней мы сблизились как-то незаметно. Сначала, она просто садилась со мной на лекциях и не приставала с расспросами, а потом заявила, что точно знает, почему Вик исчез с университетских радаров – из-за меня.

Я ответила, что она права, и девушка начала уговаривать меня найти его и дать шанс нашим отношениям. Тогда я не выдержала и выложила все до мелочей. Я хотела выговориться, а ещё хотела, чтобы она от меня отстала, поняла, что Вик уехал не из-за разбитого, как ей показалось, сердца, а из-за отца, который передумал брать в невестки такую, как я.

Арина долго размышляла, попивая коктейль из трубочки, и когда я уже хотела уйти, твердо заявила, что я не права! Тогда я разозлилась и с пеной у рта, стала доказывать обратное, но девушка осталась при своём мнении.

Сказала, что я дура.

Так началась наша дружба. Я обрела подругу, о которой мечтала, а Арина… Не знаю, что получила она взамен, кроме моей любви. Наверное, то чего не хватало ей.

Мне нравится в моей Русалочке все, кроме её маниакального желания примирить нас с Воронцовым. Нельзя вернуть то, чего не было на самом деле.

Так и не сумев провалиться в сон, дождалась звука будильника. Лучше бы, осталась у Стаса на просмотр фильмов до утра, а не сбежала, как трусишка, пока тот скрылся в своей ванной. И Станиславский хорош! Взял бы и пришёл за мной, может же быть настойчивым, когда не нужно. А тут лапки сложил, и мучайся бессонницей, Яна, сколько тебе влезет! Вот возьму и обижусь!

К сборам на учёбу, сегодня подхожу спустя рукава: зубы почистила, гульку собрала – и то хорошо! Если встречу Воронцова, пусть не думает, что ради него прихорашивалась. И зачем я вообще о нём думаю?! Ну, встречу, может быть, снизойду до приветствия, а дальше – каждый своей дорогой.

На пороге, как обычно, ждет Стас.

– Без макияжа, ты еще прекраснее, моя беглянка. – отвешивает комплимент, отнимая мой ключ. Проблема с собственным замком, давно перестала быть проблемой для меня, но друг, упорно продолжает помогать справляться с этой «непосильной» задачей.

– И тебе доброе утро! Если бы ты не отправился избавляться от бороды, я бы не сбежала. А так… я заскучала, и захотела спать. – на самом деле, я ушла не поэтому. Просто стало как-то тоскливо на душе, захотелось побыть одной. Вот и все.

– Просто признайся, что устоять перед гладко выбритым горячим соседом – выше твоих сил… – Стас демонстрирует свежевыбритый подбородок рукой.

– и мы, наконец, отправимся в мое логово на ближайшие сутки. – синие глаза сверкают игривым огоньком.

Пошлые намёки, как и любой уважающей себя девушке, мне не нравятся, но когда их произносит Стас, это смешно. Потому что я точно знаю, что он шутит. Даже если наши отношения передут в стадию романтических, он ни за что не станет давить на меня в этом плане.

– Пойдём уже, мачо. – шагаю на выход, не дожидаясь друга. Все равно догонит, как делает это каждое утро.

Погода сегодня радует. Солнечные лучики приятно согревают, прилипая к чёрной куртке. Довольно жмурюсь, и согласно киваю, когда Стас предлагает прогуляться пешком, вместо поездки на его машине. Делюсь наушником с другом, пусть приобщается к прекрасному.

 
«И ночи горят огнём,
Ночи, жарче огня,
Есть только мы вдвоём,
Я обниму тебя,
И пусть, всё кругом враньё,
Мы с тобой – навека!
Ночи…
И мы вдвоём – два белых мотылька.
Любовь.
А, может, это любовь?!
Пусть это будет любовь!»
(ню – ночи горят огнём)
 

– Ян, – Стас возвращает мне наушник, как только прозвучавшая песня сменяется другой.

– О чем ты думаешь, когда её слушаешь? Точнее, о ком? – глаза Станиславского направлены вдаль. Он не хочет слышать ответ, но зачем-то задает этот дурацкий вопрос.

Конечно, мне хочется, сказать, что мне просто нравится исполнитель, его голос и стихи. Но на самом деле, каждое слово этой песни бьет по сердцу, рисуя в воображении черные, как бездна, глаза, такие же чёрные волосы, широкие плечи и белоснежную улыбку с небольшими ямочками на щеках.

«А может, это любовь? Пусть это будет любовь…» – строка, которая полностью отражает мою надежду, наличие которой я так отчаянно отрицаю.

Ухмыляюсь и закидываю и свой наушник в рюкзак:

– Об исполнителе сладкоголосом мечтаю, Станиславский. Знаешь, какой красавчик?

– Знаю, Янукович. – вздыхает сосед, продолжая пялиться куда-то вдаль.

– Только вот настоятельно советую сместить ракурс своих девичьих мечтаний на другой объект. – улыбаюсь, понимая, на кого намекает друг, и прибавляю скорость, привычный шутливый тон, изменился. Сейчас Стас серьезен. А я не готова к серьёзному разговору.

– Я серьезно, Ян. – поворачивает меня, зафиксировав лицо руками так, чтобы смотреть в глаза.

– Потому что, слушая твою сопливую песенку, Я думал о нас. Но я, бл…ь, так устал бегать за тобой, старательно изображая клоуна… если, ты правда, не готова к отношениям со мной или все еще мечтаешь о своём мажорчике, лучше скажи прямо. Я пойду дальше. Без тебя. Без этой псевдодружбы.

***

– Что значит, псевдо, Стасик? – отцепившись от крепкой хватки, гневно взираю на друга.

Тот вскидывает голову и испускает тяжелый выдох.

– Да то и значит! Этот год я ношусь с тобой, не потому что ты такой прекрасный друг, Яна! Уж ты то знаешь, что однажды наступает момент, когда дружба уходит на второй план. Я дошёл до той точки, когда важнее получить честный ответ, чем сохранить дружбу. – все это Стас произносит очень тихо, спокойно. Почти безэмоционально. Для себя он все решил, так же, как и я когда-то. И теперь единственный способ удержать его рядом – согласиться на отношения.

– Стас…миленький…я… – начинаю лепетать. Страх сболтнуть лишнего превращает речь в блеяние овцы. Как поступить?! Отпустить друга, с надеждой на, что и он переживет эти чувства, или попытаться вернуть свои?

– Ясно. – разворачивается так быстро, что я и сообразить ничего не успеваю, только бросаюсь в бег, вслед за ним. Глядя на удаляющуюся спину, которую не так то просто догнать, понимаю, что не могу его отпустить. Только не сейчас.

– Одно свидание! – выкрикиваю так громко, что несколько прохожих, с интересом начинают коситься на нашу парочку. Скорее всего, со стороны это выглядит, будто, я – влюбленная дурочка, умоляющая парня дать мне шанс. Раньше я бы сквозь землю провалилась заметив такое внимание, а сейчас– плевать. Гордо поднимаю подбородок и спешу догнать парня.

Стас замирает, не оборачиваясь. Ждет, пока поравняюсь с ним.

– Давай попробуем сходить на настоящее свидание? И если не выйдет – поставим наше общение на паузу. – сплетаю наши пальцы, с мольбой заглядывая в синие глаза.

– Одно свидание… думаешь, оно сможет что-то изменить? Или цепляешься за соломинку? – он точно читает мои мысли, потому что именно это и происходит. Я пытаюсь любыми путями удержать Стаса рядом, потому что не представляю, как буду жить без него.

– Я скажу тебе кое-что. А ты обещай подумать. – крепкие руки прижимают меня к мужской груди. Послушно кладу голову, прислушиваясь к быстрому биению сердца.

– Я люблю тебя. И я давно знаю, что девушки лучше мне не найти. Нам хорошо вместе. Всегда есть о чем поговорить, и мы знаем друг друга так, как никто другой. В общем, я хотел дать тебе время, но с появлением мажорика, понял, что больше не могу ждать. – Стас замолкает, сжимая мою голову обеими руками так крепко, что внутри черепа, чувствуется сопротивление. Но я молчу, затаив дыхание.

Упоминание о Вике, почти не трогает, и я решаю, что это знак.

– Хотел сделать это красиво… Блин… Янукович… Выходи за меня? А?

21

Несправедливость всего мира обрушилась на меня! Почему я должна отказать человеку, который всегда рядом? Почему мое сердце сейчас сжимается от тоски, когда должно бы взлететь ввысь искрясь ослепительными лучиками счастья?!

Крепко зажмуриваюсь, наслаждаясь теплом дружеского плеча. Потому что знаю, что после этого разговора, потеряю его навсегда.

– Стас, я… не смогу так.

– Это нет, Янукович? – шепчет в макушку, сжимая, до хруста костей, мои плечи.

– Это нет. – отвечает сам себе.

– Ладно, прости дурака. Но теперь мне нужно время, чтобы принять это. – тиски разжимаются и я получаю не такую уж приятную свободу.

– Время? – переспрашиваю с огромной надеждой, потому что отпустить дорогого человека на время, гораздо проще, чем попрощаться с ним навсегда.

Стас кивает, отводя взгляд в сторону.

– Думала так просто избавиться от надоедливого дружка? – Стас принимает нарочито веселый вид, произнося последние слова, и с моих плеч падает груз размером с Европу.

– Надеялась никогда не избавиться. – закусываю нижнюю губу, потому что все еще стесняюсь признаваться в своих чувствах открыто. Но мой психолог, тот, что адекватный, советовал быть открытой.

– Я пойду. Хочу выпить кофе перед парами. Удачи. – Стас машет на прощание и направляется в противоположную сторону от универа.

Я же, шагаю к учебному зданию, подавляя в себе желание, последовать за другом. Моя привязанность к Стасу вредит нам обоим. Потому что полюбить его заново, Я не смогу, как бы ни старалась. А построить новую жизнь, мы оба сможем только если отдалимся друг от друга.

Добравшись до универа, понимаю, что опоздала на первую пару, поэтому, сразу сворачиваю к столовой. Пара круассанов с шоколадом, точно поднимут настроение.

– Как безбожно вы прогуливаете, Маркова! Я глубоко разочарован. Думал, лучшей студентке на курсе, круассанов не давай, дайте только послушать лекции по истории. Но, увы… вы здесь, а не на моей паре. – не смотря на дичайший испуг, от того, что мой прогул оказался раскрытым, оборачиваюсь на голос историка и широко улыбаюсь.

– Сергей Анатольевич, а вы и сами не удержались от вкусняшки. – прищуриваюсь, указывая на Синнабон, красующиеся на подносе преподавателя.

– А где же ваши оправдания, Маркова? – историк вальяжно плюхается за мой столик и пристально разглядывает мое лицо. От такого внимания, щеки мгновенно наливаются жаром. Все-таки, Сергей Анатольевич очень красивый мужчина, и все студентки посещают его пары с огромным удовольствием. Каждая старается вызубрить все от корки до корки, лишь бы не показаться глупой.

– У меня было плохое утро, мне просто необходимо получить порцию глюкозного счастья. – пожимаю плечами, смачно откусывая круассан.

– На следующем семинаре спрошу с вас вдвое. Плохое утро может повторяться часто, так что это – не причина для порчи диплома и всей жизни в последствии, Яна. – голос преподавателя приобретает наставнические нотки, но сам мужчина улыбается, поднимая бумажный стаканчик с напитком.

– Знаю. Простите. – извиняюсь с набитым ртом, потому что просто не могу удержаться от поедания этого шоколадного безобразия.

– Ваши одногруппники сейчас пишут тест, а я просто дал им возможность помочь друг другу. – мужчина подмигивает одним глазом, а я понимающе киваю. Историк, действительно, часто оставляет нас во время тестов. Побольше бы таких преподов.

Дальше трапеза проходит в полном молчании, а как только наши подносы пустеют, историк, поднимается с места и бросает быстрый взгляд на меня:

– Пора, Маркова. Идемте. Иначе пропустите самое интересное. Мою лекцию.

– Но я же… – пытаюсь придумать отговорку, ибо являться на лекцию, после теста, неудобно, но препод беспощаден:

– Быстро, быстро, Маркова, иначе следующий семинар полностью ваш!

Спешно семеню в аудиторию, чтобы войти первой.

На удивление, никто не обращает внимание на то, что заявилась я вместе с историком. Студентов часто ловят на прогулах и возвращают на пары под грозные взгляды преподавателей. И хотя, я попалась впервые, никому нет до этого дела. Все сдают свои тесты, перешептываясь и пытаясь исправить ошибки в последнюю секунду.

Арина, спокойно передает свою работу и принимается за меня:

– Ты чего опоздала?

– Плохое утро. – грустно изрекаю, вспомнив о том самом «плохом», произошедшем с утра пораньше.

Подруга долго молчит, разглядывая собственные руки, над чем-то раздумывая, но затем шумно выдыхает:

– Тебя искал Воронцов.

Три слова, семнадцать букв… А внутренности скручивает от противоречивых эмоций. Хочется подпрыгнуть от радости, расспросить подробнее: А как он при этом выглядел? Что спрашивал? Для чего искал? Может, мне самой поискать его? Но в то же время, хочется избавиться от этого человека навсегда. Даже имени не помнить.

В итоге, решаю проигнорировать эту новость самым демонстративным способом. Прочищаю горло и обращаю взор на красивого и доброго историка, уже начавшего свою лекцию. Но Арина не сдается, толкает в бок и кивает на свою тетрадь, где гелевой ручкой выводит вопрос, адресованный мне:

«Не интересно?»

«Именно так» – отвечаю корявым почерком, и, немного подумав ставлю жирный восклицательный знак.

«Не кричи на меня!» пишет подруга, тихо хихикнув в кулачок. Дарю ослепительно злобную улыбку и больше не реагирую на подругу до самого звонка на перерыв.

– Все свободны. Всем поки-доки. Маркова, вы задержитесь. – произносит историк, и я даже радуюсь такому раскладу, потому что возможность остаться в аудитории, то что доктор прописал от болтовни Арины на тему моей «несчастной» любви.

Когда дверь закрывается за последним студентом, плетусь к столу историка.

– Вам, Яна, персональное задание. Подготовите доклад к следующему занятию. Прогул вам ставить не стану, но вопросами засыплю. Готовьтесь тщательно. – препод передает мне лист А4 с написанной от руки темой для моего доклада. Пробегаюсь глазами по тексту и оживленно киваю, соглашаясь на выставленные условия.

– Спасибо вам большое! – благодарю мужчину, понимая, что разговор окончен, а мне совсем не хочется отправляться на растерзание подруги.

– Больше не прогуливайте, Маркова. А следующий раз – не прощу. И плакал ваш автомат.

– Ни за что в жизни. – улыбаюсь, собираясь на выход.

– До свидания, Сергей Анатольевич!

– До свидания, Яна. – отвечает, почему-то, провожая меня взглядом. Я не так глупа, чтобы воспринимать это, как симпатию со стороны взрослого мужчины, но лицо, заливается румянцем, против воли. Процессы, протекающие в организме, вообще, не сильно прислушиваются к нашим желаниям. А мои, иногда, и вовсе, восстают против меня.

Прежде, чем успеваю дотянуться к дверной ручке, дверь распахивается и меня обдает холодом, сравнивым с Арктической стужей, потому что на пороге стоит Вик. Очень рассерженный Вик.

****

Мое бедное сердечко забилось где-то в районе левой пятки. Замерла, не зная, как реагировать на столь неожиданное, но в то же время долгожданное столкновение.

Планы по полному игнорированию, кажется, с треском провалились, потому что с таким широко раскрытым ртом, точно невозможно сделать вид, что человек не замечен.

Глаза, сами собой, бегают от растрёпанных чёрных волос до лёгкой щетины и обратно. Пальцы покалывает от желания прижаться к мужской щеке, так что приходится сжать их в кулаки.

– Ты! – выпаливает, наконец, Вик, и хватает меня за предплечье, чтобы в ту же секунду потащить на выход.

Беспомощно оглядываюсь на преподавателя, в надежде на спасение, но тот углубился в бумаги и даже не смотрит в нашу сторону. Мозг лихорадочно пытается придумать выход из этой ловушки, но мысли в панике мечутся из стороны в сторону, размахивая белыми флажками, в знак капитуляции, и все это с громким визжанием и крокодильими слезами, так что понять хоть одну из них просто невозможно. Упираюсь свободной рукой в дверной косяк, пытаясь удержаться на месте, но силы явно, не равны.

– Даже не пытайся. – цедит сквозь зубы Вик, и обходит меня так, чтобы второй рукой подтолкнуть под спину.

Страх выглядеть глупой истеричкой перед историком и другими студентами из корридора, заставляет сдаться и послушно шагнуть в указанном направлении.

Считаю шаги, чтобы не свихнуться от близости Воронцова. На тридцать втором, спокойно выдыхаю: счёт помогает успокоить разбушевавшиеся нервы. Мыслительный процесс постепенно восстанавливается. Перед глазами возникает картинка с взволнованными таракашками (не знаю почему, но свои мысли я представляю именно в виде маленьких, но очень глазастых тараканчиков), обмахивающими друг друга белыми флажками, и распивающими бакальчики с валерьянкой. Делаю глубокий вдох и резко торможу, пытаясь вырвать руку из стального захвата. Мне не нравится чувствовать на себе чужие пальцы. Кожа под ними горит, будто контактирует с сильнейшим аллергеном.

– Я сказал: даже не думай! – грубо повторяет, прижимая меня к себе, но при этом продолжая идти.

Таким Воронцова я вижу впервые. Не знаю, что такого произошло, но похоже, это что-то, сильно его разозлило. И мне бы взбрыкнуть, послать его куда подальше, и отправиться по своим делам, может даже, по башке сумкой зарядить, чтоб неповадно было приличных девушек за руки хватать и тащить куда вздумается, да только крепко прижатый к спине торс, напрочь лишает воли. И я даю себе обещание послать его позже. Как только он отстранится.

Уже оказавшись на улице, под любопытными взглядами студентов, понимаю, что ни слова не проронила, с момента нашей встречи.

– Что тебе нужно? – мой спокойный будничный тон удивляет даже меня. Будто чашку кофе у официанта попросила. Вот это мастерство! Вот это актерская игра… Оскара мне! Два заверните!

– В машину садись. – не просит, приказывает! И это возмущает меня до глубины души. Вспоминаю слова психолога: ты должна только себе, только для себя. А для меня лучший вариант – держаться подальше от этого человека.

– Неважно. – в очередной раз, пытаюсь вырваться из захвата, но снова терплю неудачу.

Оборачиваюсь, чтобы, наконец, заглянуть в глаза, но пугаюсь увидев, какими чёрными они стали: как непроглядная ночь, при чем, очень холодная. От нахлынувших эмоций, съеживаюсь. Глаза предательски пощипывает, так что приходится шумно сглотнуть, чтобы сдержать готовые вот-вот пролиться слезы.

– Лучше бы тебе самой сесть… – почему-то, сомнений по этому поводу у меня не возникает, так что отбросив страхи и сомнения, открываю заднюю дверь, сажусь, и со всей силы захлопываю. Вик и глазом не ведёт на мою провокацию, обходит авто и усаживается за руль.

Воспоминания накрывают с головой, стоит только почувствовать запах кожаной обивки сидений. Моя бледная рука в его загорелой, вкус холодных губ, чувство эйфории, накрывающее с головой от каждого прикосновения.

Бросаю взгляд на водителя, плавно выезжающего с парковки: белоснежный воротник сильно контрастирует с загорелой кожей и чёрной копной волос.

Сердце сжимается от боли, когда счастливые мгновения из памяти сменяются сценой в клубе, где я безжалостно лгу Вику о своих чувствах к Станиславскому. Весь этот год, считала, что поступила правильно, но сейчас, когда широкие плечи парня находятся на расстоянии вытянутой руки, начинаю жалеть. Потому что протянуть эту самую руку и почувствовать горячую кожу, сейчас, сравни, глотку прохладной воды в пустыне.

Крепко зажмуриваюсь и зажимаю обе руки между бедер, потому что сила воли у меня ни к черту!

– Куда ты меня везешь? – шепчу занемевшими губами, даже не надеясь на ответ, но на удивление, мой «похититель» решает ответить.

– Мы поговорим. – холодно и отстраненно. Это совсем не тот голос, который я запомнила. Будто, и парень передо мной совсем другой.

– Ты больной? Прошло больше года! Нам не о чем говорить! – от ощущения нереальности происходящего, срываюсь на крик.

В глубине души, я всегда мечтала о таком вот поступке Вика: пришел, скрутил и утащил в свою конуру, без выяснения отношений и прочих проблем. И даже полгода назад, я была бы счастлива оказаться в ситуации, но сейчас… Стало как-то поздно. Слишком много времени прошло, слишком сильно я изменилась, слишком многое преодолела без него.

Не понимаю, зачем все это сейчас.

– Мы поговорим. – настойчиво повторяет, не отводя глаз от дороги.

От возмущения, мои щеки раздуваются до размеров раскрытого парашюта, но слава Богу, Воронцов этого не замечает, потому что увлечен дорогой.