Текст книги "Оборотни Его Величества. Полнокружье. Часть 1 (СИ)"
Автор книги: Алина Илларионова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Взявшись за руки, путешественники шагнули в портал.
***
Чёрные деревья отбрасывали размытые сумерками тени, будто невод, заброшенный как раз на незваных гостей; в чернильной чаще скрипело, стонало и подвывало голосом, подозрительно смахивающим на вурдалачий. Звёздное небо давило, снег, напротив, толкал в ступни, словно каучуковый, и Триш чувствовала себя между молотом и наковальней. Было трудно дышать, а вздохнуть полной грудью вообще невозможно. Даже собственная тень казалась существующей сама по себе, готовой вот-вот вцепиться в глотку. Мороз по коже бежал не только из-за вечерней стужи северной окраины страны.
– В обморок не падать, – напомнил л"лэрд, сложив руки рупором. – Морокун! Линдрэ!
Сумеречный лес сжирал даже эхо, недаром слухи о нём ходили как о самом гибельном месте Неверры, за исключением, разве что острова Альвия с его туманами, порождающими жуткие видения.
– Мороку-ун! Линдрэ! Эге-гей!
– Чего боярин так расшумелся, ровно с него исподнее в базарный день сымают? – укоризненно отвечал звонкий женский голос, но принадлежал он вовсе не девушке...
...а развесистой орцойе саженей восьми в высоту, по какому-то недоразумению среди зимы приветственно машущей зрелыми крылатками! Видимо, оживший сумеречный ясень притаился совсем рядом, по крайней мере, Триш не слышала, как он крадётся через обычный лес. Да обычный ли? Сколько таких вот говорящих деревьев прикидывается простыми растениями, чтобы подобно миелл-тьяррам выпрыгнуть из засады и сожрать незадачливых гостей?!
Трисса Крутоярская не страдала пугливостью, но когда на тебя с распростёртыми ветками надвигается эдакое нечто... Затравленно глядя на орцойю снизу вверх, девушка попятилась, однако эльф крепко сжал её руку.
– Привет, Линдрэ! А где твой боярин? – дрожь выдавала плохо скрываемое нетерпение, а, может, магичку саму трясло.
– Здесь я, разве её одну далеко от дома отпустишь? Пустит где-нибудь корни и счёт времени потеряет, а мне потом искать, – по стволу мелькнуло гибкое чёрное тело с белой искрой на кончике хвоста, и на нижнем суку осклабил клыки мелкий сумеречный хищник.
Сударь Шантэль схватился за голову:
– Пресветлая Богиня, она превратила тебя в белку!
– Нет! – пушной зверёк с достоинством скрестил лапы на груди. – Мне так теплее.
– Уж признайся, боярин, что тебе просто нравится ездить на моей шее! – проворчала орцойя, подбоченясь ветками.
Потеряв опору, белка ухнула в сугроб, откуда выбрался уже добрый молодец – почему-то именно это слово первым пришло на ум. Кем бы он ни был, но выглядел вполне живым мужчиной лет тридцати с ранней сединой в густых тёмно-русых волосах. Лицо худощавое и скуластое, вполне привлекательное, особенно взгляд приманивали глаза – ярко-голубые, как будто светящиеся.
Дерево приплясывало с корня на корень, радостно хлопая в ветви.
Триш прикинула, а, может, правда того, в обморок? Снег вон какой мягкий...
Незнакомец отряхнулся, просиял и бросился обнимать л"лэрда, что по крепости мало отличались от удушения.
– Шип! Как же я рад тебе, дружище!
– Морокун! – сударь Шантэль тоже с удовольствием намял бока человеку-белке. – И я рад видеть вас обоих. Смотрю, Линдрэ, ты ещё подросла?
– За три-то сотни лет, что ты не навещал нас, боярин! – рассмеялось дерево, ветвями сгребая в охапку обоих мужчин. – А вот ты ничуть не изменился, и оттого мне улыбается.
Триш тихо стояла в сторонке, удивляясь чудным оборотам речи незнакомцев, но больше поражало то, как рядом с ними преобразился наставник. Тот, наконец, вспомнил, что в Сумеречье телепортировался не один.
– Моя ученица, сударыня Трисса.
– Боярыня? – одобрительно уточнила дриада. Прежде магичка не видела, чтобы эти духи передвигались внутри материнского дерева, поэтому не сразу поняла, кто перед ней.
– Боярышня, – поправил эльф. – Супруги Морокун и Линдрэ, мои старые добрые друзья.
– Раз добрые, чего так редко в гости заглядываешь? Рады приветствовать, боярышня Трисса, – мужчина с деревом отвесили земной поклон обычной магичке, как будто самой императрице! Девушка изобразила ответный реверанс.
– И я счастлива познакомиться с друзьями сударя Шантэля, – честно говоря, до сих пор девушка сомневалась, что у л"лэрда есть хотя бы приятели. – Господин Морокун. Госпожа Линдрэ, – невольно вспомнив "учебное пособие" демоницы, Триш едва сдержала хихиканье. Уж куда там семерым эльфам до этой парочки!
– Чьи мы господа, ёк-ковылёк? – недоумённо переспросил белкооборотень. Супруги обернулись к л"лэрду, но тому внезапно стало так холодно, что пришлось прятать лицо в воротник.
– Идёмте скорее домой, чай, не лето в лесу, – предложила дриада. – Полезайте-ка на меня, домчу с ветерком.
"А я ещё кэльпи удивлялась, когда тут – целое ездовое дерево", – подумала маг воды, вскарабкиваясь по ветвям.
Магия дриады защищала от мороза наездников, угнездившихся на самой макушке, но орцойя двигалась с такой скоростью, что встречный ветер растянул и прилепил улыбки к ушам. Она не сворачивала, не уклонялась, не петляла, и казалось, будто деревья расступаются с её пути. Или сам путь непостижимым образом ложится под корни.
Избушка появилась из ниоткуда. Только что была пустая поляна, Триш на мгновенье отвлеклась на какую-то птицу, по-кошачьи мяукнувшую над головой, и – вот, впереди уже светятся обналиченные окошки приземистого дома, вместо дратвы покрытого снегом. К нему, словно грибы к пеньку, притулились сараюшки; из самого большого доносилось хриплое фырканье и топоток когтистых лап. Примерно так лектор по зельеделанию описывал звуки, издаваемые сумеречными барсуками, отмечая при этом, дескать, их жир не только целебен, но и входит в состав ряда алхимических декоктов. Из колоды торчал топор, а на топорище вместо обычной вороны дремала грая в шипованном ошейнике. Услышав шум, мелкая гарпия приветственно каркнула, распахнув усаженный клычками клюв, и, потянувшись перепончатыми крыльями, прыгнула на крыльцо к пустой деревянной миске.
– Сейчас-сейчас, Чернышка, – засуетилась дриада, ссаживая мужа и гостей. – Охранница ты моя верная, славно пошугала всяких... мышек.
Только внизу Триш заметила тёмные кляксы на снегу и ошмётки длинного меха, принадлежавшего явно не мышке, и непроизвольно вздрогнула. Хозяин вошёл в избу первым, дриада осталась покормить граю. Сударь Шантэль придержал дверь и с широченной улыбкой сделал пригласительный жест.
– Сударыня, милости прошу в мою семью. Мечтал сказать это с тех пор, как познакомился с вашей.
***
Дриады обожают рукоделие, и Линдрэ исключением не была. Без тканых половичков, расшитых рушников, вязаных скатерти, салфеток и занавесок обстановка избы смотрелась бы скудно, если не сказать убого. Мебель мастерил мужчина по принципу "лучший узор – из гвоздей", но женщине удалось создать уют среди колченогих табуретов, лавок, стола и топчана. Триш завистливо вздохнула: шитьё и плетение никогда ей не давалось, а, впервые попробовав стряпню Верреи, девушка поняла, что и в кулинарии она – жирный минус, до сих пор не потравивший друзей лишь благодаря расположению к ним Бога Удачи. Теперь на кухне безраздельно царствовала демоница. За исключением печки, единственным источником света в избе была глиняная плошка, но ровно горевшего в ней пламени хватало, чтобы рассмотреть даже паутину в углах.
– Я же просил не разбрасывать, – проворчал Морокун, собирая со стола угольки и стряхивая их обратно в плошку.
– Домовой шалит? – предположила Триш: к кому-то же хозяин обращался.
– Зачем нам домовой? Мы и сами управляемся, – белкооборотень повесил шубу на гвоздь, сделав гостям жест последовать его примеру. Магичка украдкой смерила мужчину оценивающим взглядом и смекнула, почему среди обережных рун, вышитых на рубахе, имелись и от приворота.
– Как вы нас нашли? – сударь Шантэль помог раздеться ученице. Триш расправила кружева, обеспокоившись, подходит ли прогулочное платье для похода в гости, и можно ли считать украшением либр.
– На своей земле я всё ведаю, – Морокун поманил пальцем: ковш снялся с крючка, окунулся в бадью, слил воду в чайник, величаво проплыв по воздуху, и вернулся на место.
"Ветродув, – решила Триш, – только они так лихо управляются с левитацией."
Мужчина положил руку на чайник, и из носика пошёл пар. Магичка приоткрыла рот, почувствовав хорошо знакомые водные чары. Проследив за её мимикой, наставник рассмеялся.
– Морокун – ведьмарь, сударыня, ему подвластна любая стихия. Если бы я смог уговорить моих друзей покинуть Сумеречье, он легко побил бы архимагов Ковена.
– Делать мне нечего. Но тех, кто на мою землю суётся, хе-хе, побиваю. Надеюсь, боярышня не сгубила свою искру этой цацкой?
Спина ведьмаря напряглась, и Триш не стала его разочаровывать, хотя решительно не поняла вопрос.
– Нет. Сударь Шантэль говорил, что ведьмари жили ещё до сошествия Иллиатара. Извините, но сколько же вам лет?
– Тридцать два. С тех пор, как меня убили, я не старею.
Страшные слова прозвучали так спокойно и буднично, что ошеломлённая Триш позабыла о приличии.
– Кто убил?!
– Маг. Да что вы на пороге топчетесь, как неродные? – от чайника по избе расплылся цветочный аромат, и довольный хозяин повернулся к гостям.
Взгляд остановился на груди Триссы Крутоярской, и радушная улыбка сползла с лица, точно смазанная тряпкой.
– Она...
– Слушай, Морокун...
Пламя скакнуло из плошки в ладонь, разбежалось от кисти по плечам на вторую руку. Настоящее, не иллюзорное.
– Шип, ты рехнулся?!
– Спокойно! Неужели ты думаешь, что я приведу сюда того, кто может вам навредить?
– Ты притащил в наш дом мага!
Ведьмарь походил на льва с огненной гривой, застукавшего в любимом лежбище чужака. Его даже затрясло от ярости. Девушку – тоже, но по другой причине. Над бадьёй закурчавился пар, складываясь оскаленной мордой, из печи плюнуло искрами, посуда на полках прыгала, как живая. Триш выбрала из памяти формулу "леденита", не желая калечить друзей наставника, даже таких взрывоопасных.
– Того мага сожрал дракон, если ты помнишь, – эльф бесстрашно встал между "львами". – А к сударыне Триссе отнесись с уважением, пожалуйста.
– Нет, ты точно рехнулся! Выметайтесь оба, пока Линдрэ эту дрянь не увидела! – огненный палец указал на либр. Чувствуя себя в относительной безопасности, девушка выглянула из-за наставника.
– Господин Морокун, я хорошая, правда!
– Хороший маг – мёртвый маг!
– Когда-то я то же самое говорил об орках. Перед смертью ты просил меня не убивать орчонка из нашего отряда, и я сдержал обещание, о чём ничуть не жалею. Дай сударыне высказаться, прежде чем сделать то, о чём будешь жалеть всю оставшуюся вечность.
Покусав губу, Морокун нехотя сложил руки на груди. Огонь утих, зато из ноздрей повалил дым, как бы подчёркивая, что ведьмарь ещё не перегорел и распалиться может в любой момент. В наступившем сумраке его глаза светились как звериные.
– Только ради нашей дружбы, Шип. Ну?
Понимая, что спровоцировать ведьмаря может любое слово, Триш осторожно начала с извинений, на всякий случай держа формулу наготове:
– Господин Морокун, я не знаю, кто... навредил вам и почему, но спешу извиниться за моего коллегу. Не скрою, я использовала против людей либр...
– И лом, – с гордостью подсказал эльф. – Чтобы спасти меня, моя хорошая ученица раскроила голову магу.
Ведьмарь заинтересованно хмыкнул.
– Это тоже, – согласилась Триш. Девушка не раскаивалась ни в Белом Ключе, когда даже Вилль осудил её жестокость, ни теперь. – Но друзья моего наставника – мои друзья, ради которых я готова на всё, даже если придётся снова взяться за лом или...
– Где ты её нашёл? – перебил Морокун, щелчком согнав огненный сгусток обратно в плошку и развеивая дым. Сразу посветлело, в том числе, на душе, так что Триш отпустила формулу в глубины девичьей памяти.
– За чаем расскажу, если нальёшь, конечно. Успокоился?
– Сам не понимаю, почему, – ведьмарь присел на край стола. – Дай-ка мне свою цацку.
– Цацку?
– Либр этот.
Триш посмотрела на наставника и, получив в ответ утвердительный кивок, сняла амулет. Ведьмарь взял его за цепочку с такой гримасой, словно выловил дохлую крысу из кадушки с компотом.
– Такая цацка стоила прежней жизни мне и моей Линдрэ. Новая, в Сумеречье, совсем иная.
– Мне очень жаль.
– С другой стороны, я единственный мужчина на многие сотни вёрст вокруг, так что Линдрэ просто не могла ответить мне "нет", – мужчина усмехнулся. – Пускай там полежит.
– Что вы делаете?! – Триш потрясённо уставилась в угол, куда улетел её либр... и исчез. Без амулета-накопителя магичка чувствовала себя будто голой. – Отдайте!
– Утром отдам, а пока мне так спокойнее, да и Линдрэ незачем видеть эту дрянь.
– Какую? – поинтересовалась вошедшая в избу дриада. Триш часто встречала духов парковых и садовых деревьев, в основном, за лотком на рынке или в швейных мастерских: все они были смуглые и рыжеватые. Жена ведьмаря оказалась светлокожей, чернокосой, с такими пронзительными лучистыми глазами, что скандалить при ней из-за либра расхотелось. Здесь нет врагов.
– И слышать про неё тоже, – отрезал Морокун. Линдрэ укоризненно подбоченилась.
– Да уж весь лес прослышал, как добрый боярин шумит, аж с ёлок шишки обсыпались. Важно ведь не то, что боярышня на груди носит, а то, что в груди бьётся.
Слегка порозовевший ведьмарь непреклонно сдвинул брови.
– Цацку утром верну.
...Гостей угощали кашей из непонятного злака с неизвестным мясом и разносолами, опять же, какими-то. Даже у лепёшек вкус был странный, из всех блюд Триш узнала только клюкву, да и ту с вишню величиной. Тем не менее, свою порцию съела дочиста и от добавки не отказалась. Хозяйка показалась очень милой и словоохотливой, особенно, в противовес мрачноватому мужу; выслушав комплименты в адрес своего мастерства, распахнула здоровенный сундук и буквально завалила Триш платками, рукавицами, салфетками, полотенцами... Девушка просто не смогла отказаться от эксклюзива, мысленно сделав зарубку привезти супругам современных вещей из Большого Мира. Ведьмарь понемногу расслабился, перестал следить за каждым движением магички и начал подтрунивать над л"лэрдом, припоминая галлюциногенные поганки, которые тот притащил к ужину вместо дров: видимо, духи предков подсказали ему столь изощрённый способ избавиться от остальных претендентов на княжескую награду. А, может, зелёные летающие свинки. Наставник отбивался, дескать, грибочки сожрал кое-кто другой, на кого не будем показывать пальцем, и этот же индивид полночи тряс с ёлок молодильные яблочки.
Словом, ужин можно было назвать чудесным... если бы время от времени хозяева не вели себя, как законченные психи. Пошучивали над мебелью, спорили с утварью, просили помойное ведро не язвить, а когда посуда "отказалась" идти мыться, Морокун обозвал её дармоедкой и пригрозил скормить печке. Наставник привык к их причудам и не обращал внимания, но Триш каждый раз дёргалась, чувствуя, что вот-вот сама начнёт распекать ленивые ложки или обругает потолок за просыпанную в чай паклю. Девушке правда понравилась "семья" наставника, однако, её следовало принимать дозировано. Тем более, не хотелось оставаться на ночлег. Может, потом... очень-очень потом.
Триш знавала тех, кто от одиночества и безысходности придумывал себе несуществующих друзей, а ведь супруги живут отшельниками более тысячи лет.
– Вам вдвоём здесь скучно, наверное, – посочувствовала девушка, косясь в угол, где исчез либр: вдруг появился?
– Вдвоём? – хозяева недоумённо переглянулись. – Нет.
– К тому же, нас много! Там целый выводок, здесь двое, а этот, младшенький, вечно ухмыляется не по делу, – мужчина поочерёдно указал на бадью с водой, пару стоптанных валенок и туда, где у нормальных людей находится красный угол. Вместо святых образов на гостей сурово взирала узорчатая паутина, правда, ухмыляется ли её нахохленный хозяин, магичка не разглядела.
– А вот тут живут мои любимицы, – подойдя к печке, ведьмарь с торжественным видом сунул руку по локоть прямо в пламенеющее устье.
Триш решила, что чудес Серого мира с неё сегодня предостаточно, и отправилась за продолжением по ту сторону реальности.
***
Морокун обождал, пока друг уложит подхваченную девушку на топчан, ссадил шкворчащих саламандр обратно в угли и поцокал языком:
– Маги... Вконец обленились и ослепли.
– Об этом я и хочу с тобой поговорить.
– Ой, олени же недоенные! – всплеснув руками, Линдрэ бросилась к тулупу. – Вы без меня справитесь, правда?
– Справимся! – хором подтвердили мужчины.
– Понятливая она у тебя, – с лёгким оттенком зависти вздохнул Шантэль, когда дриада вышла.
– У меня, – подчеркнул ведьмарь. – Ну, что там стряслось на сей раз?
Эльф рассказывал обстоятельно, стараясь не упустить даже мельчайших деталей. К тому времени, как он закончил, Морокун дважды заварил чайник.
– Значит, южанам опять неймётся. Уже к другому миру клешни тянут.
– И могут дотянуться. Поэтому я пришёл к тебе за помощью.
– В последний раз ты прилетал к нам на аватаре. Как он?
– Погиб.
– Жаль.
– Жаль, – Шантэль уставился в чашку. Он помнил, будто это случилось вчера. Огненный шар летит к неловко повернувшемуся эльфу, и уже не уклониться. Но из дыма выпрыгивает крылатая тень и грудью встаёт между ними. Не умирай... Когда л"лэрд нашёл целителя, безжалостно оторвав его от стонущего окровавленного человечка, и за шиворот притащил в укрытие, было слишком поздно. Аватар – последнее, что осталось от прежней жизни коэна Тирриашаль"д"ривена, ушёл в Хрустальные Чертоги, чтобы присоединиться к остальным слугам, своей хозяйке и троим мальчишкам, которые не успели стать мужчинами.
Л"лэрд часто говорил Арвиэлю гадости о его предках. Наверное, потому что до сих пор не мог простить своего аватара за эту смерть.
– Триста лет назад ты просил меня присоединиться к Неверрийской рати и воевать против Скадара. Снова будешь?
– Буду, Морокун.
– Тогда я снова отвечу то, что сказал в прошлый раз. Нет. Дела Большого мира не касаются ни меня, ни Линдрэ.
– Это и ваш мир.
– Уже нет. В твоём мире мы давно мертвы. Фея Наринэ создала для нас этот, и дорога обратно закрыта.
– Закрыта или ты не хочешь возвращаться?
Ведьмарь неопределённо пожал плечами.
– Здесь её, – взгляд на дверь, – никто не обидит, а там...
– Там дриады давным-давно живут в городах наравне с людьми. Линдрэ понравилась бы Равенна. Не будь эгоистом, Морокун, ты оберегаешь её от всего, но не спрашиваешь, чего она сама хочет.
На мгновенье взгляд ведьмаря затуманился, но только на одно. Решительно сжатый кулак – и крошки сухаря посыпались на скатерть.
– Извини, Шип, но – нет.
Эльф подался вперёд, расплескав чай.
– Тогда дай мне ведьму, которая не будет уступать тебе по силе.
– Ты про свою боярыню?
– Боярышню.
– Ты хочешь невозможного, Шип. Слишком много поколений сменилось с тех пор, как ведьмари надели эти цацки и разучились видеть истинную сущность всего, что создала Живица-Альтея. Делать из мага ведьму всё равно, что растить дерево из сломанной ветви.
– Это возможно. Она не такая, как прочие маги, она особенная. Ты сам почувствовал.
– Что-то почувствовал, но этого мало. Духи живут повсюду, – ведьмарь обвёл рукой комнату, полную любопытных глаз: голубых, лиловых, красных, – но твоя... боярышня не увидела элементаля, даже когда он прыгнул к ней в чашку.
– Она хочет их видеть.
– Но не может. Смирись с тем, что боярышня – обычный слепой обленившийся магик, уверенный в своём превосходстве над природой.
***
Триш разбудил голос. Вроде бы, голос. Только очень странный, как будто звучавший не вслух, а прямо в голове:
"Покоррми насс..."
Посторонние шепотки в мыслях сами по себе ничего хорошего не сулят, а уж с подобными просьбами... Триш поднялась на локте и огляделась.
Хозяев не было, но дриада наверняка ночевала в своём материнском дереве, где и для супруга местечко нашлось, особенно, если он превратился в белку. Эльф лежал на лавке, слишком короткой и узкой для него, поджав ноги и свесив руку. Повинуясь дурацкому порыву, Триш присела на корточки перед его лицом, уверенная, что наставник немедленно откроет глаза или съязвит что-нибудь. По крайней мере, она уже будет не одна в чужом доме, полном голосов. Может быть, с ума сходит, как хозяева?
"Покорми нас-сс..."
Из вечерней беседы девушка поняла, что наставник, которого когда-то звали Кровавый Шип, неделю мог обходиться без отдыха, но даже выжатый до предела, моментально выскакивал из сна в реальность, чтобы перехватить у горла руку с кинжалом.
Если бы Триш захотела, то легко прикончила бы эльфа, прожившего почти две тысячи лет.
Она взяла с топчана одеяло и укрыла его.
"Покоррмипокоррмипокоррминассс..."
Голоса шли из печки, где безумный ведьмарь сжёг себе руку. Триш передёрнуло, когда она это представила. Одновременно разобрало мучительное любопытство на границе с паранойей: а что там внутри? Или всё-таки кто? Если уже сошла с ума, терять нечего.
Триш открыла заслонку. Угли едва тлели. Скоро они прогорят, и печка остынет.
Девушка выдвинула вьюшку, подкинула щепу и подула, заново разжигая умирающий огонь.
В стружке проклюнулся рыжий лепесток, оборачиваясь гребенчатой ящерицей. Острый язык быстро облизнул мордочку.
"Ссспасссибо..."
***
Морокун действительно ночевал в орцойе: ему было всё равно, где спать, лишь бы голова Линдрэ лежала на плече. Столько веков прошло, а любовь не потускнела, и ведьмарь представить не мог себя без жены.
На пороге супруги заговорщицки пересмехнулись. Они оставили дом на всю ночь в распоряжение Шипа и его молодой "ученицы", а теперь гадали, чем дело закончилось.
Эльф прихлёбывал чай, наблюдая за девушкой напротив. Ведьмарь внимательно посмотрел на саламандру, по-кошачьи умывающуюся в ладони мага.
– Ладно, Шип. Уговорил.
***
Морокун вернул либр, правда, нехотя. Прокладывая обратный портал, взволнованная Триш промахнулась, так что путешественники попали не во дворец, а на кухню гномьего кабака, откуда были изгнаны метлой и матюгами взбешённой стряпухи, опрокинувшей таз с опарой, когда прямо на столе из ниоткуда появились двое.
– О-о! Ого-о-о! – безостановочно восклицала магичка, рисуя в воздухе нечто ведомое только ей.
– Даже "ого-го", – согласился эльф.
Он проводил ученицу до дома, но заходить не стал, отговорившись безотложными делами во дворце.
– Отдыхайте пока, обдумывайте, набирайтесь сил, терпения и решимости. Скоро мы вернёмся в Сумеречье, и вам предстоит много работы над собой.
– Знаю, но я очень хочу увидеть, кто же там в углу ухмыляется?
Пока что ухмыльнулся эльф.
В доме будто Дикая Охота резвилась. Люстра валялась в тазу, табуреты, словно дохлые жуки, поджали сломанные ножки, пол вместо ковра устилал ровный слой осколков, в которых Триш с горечью опознала и любимый сервиз. Метис благоразумно прятался, из-за опустошённого серванта Йожик робко потянулся веткой к хозяйке.
На диване, обложенная подушками, возлежала Веррея, вокруг неё, что-то смешивая в колбе, суетился растрёпанный Лис.
– А ты где шаталась?! – поприветствовал сестру любящий братец.
– Я была с сударем Шантэлем, – спокойно ответила Триш. Когда алхимик в таком состоянии, спорить с ним себе в ущерб.
– У обеих мозги окислились! – не своим голосом заверезжал побагровевший кицунэ. – Шляются непонятно где и с кем, потом являются в полураспаде! Сейчас, когда я на пороге гениального открытия, мне ассистентка нужна, а не суспензия! Пей, МУРЛо!
Веррея послушно взяла колбу, не выпуская из рук "пособие". Красноволосая и впрямь выглядела неважно. Триш осторожно присела рядом с подругой.
– Тебе в химии отказали или геометрия не сложилась? Не переживай, в другой раз наешься.
Икнув, демоница подняла на девушку несчастный взгляд:
– Я... переела.
Метис перевесился через перила, прижимая к груди спасённую сахарницу:
– Тришка, он нам всю посуду пококал!
Зашипевший гадюкой Лис вырвал романчик и метко швырнул в камин.
– Всё! Теперь у тебя только я и семьсот реактивов!
Ящерица с огненным гребешком благодарно вгрызлась в Марисуэлу, оставив эльфов на закуску.
ГЛАВА 8
Первый, кого друзья встретили по возвращении, был л"лэрд Шантэль. Насвистывая что-то из гномьего репертуара, эльф опрыскивал миелл-тьярров в дворцовом парке, причём, одетый не в гвардейский мундир, а в камзол с золотым шитьём. Косу он тоже распустил, скрепив низкий хвост вычурной заколкой.
– Почему не по уставу? – замкапитана скользнул равнодушным взглядом по куртке Вилля.
– А вы?
С толком да расстановкой эльф срезал с шиповного куста несколько пожухших листиков и сложил в ведёрко, затем, не спеша, вымыл руки снегом.
– Рэйвен Гром вернулся и избавил меня от обязанностей капитана.
– Наконец-то!
– Именно. Наконец-то я смогу тратить драгоценное время не на разношёрстных, в буквальном смысле, оболтусов, а на тех, кто этого действительно заслуживает.
– Капитан нашёл на побережье буровые установки?
– Нашёл, – эльф хищно усмехнулся. – Но я не могу лишить его права самому обо всём рассказать, так что придётся вам потерпеть до обеда. Идите себе, не мешайте, и заберите Симеона из ведра, ничего вкусного для него там нет.
Отойдя на приличное расстояние, Алесса прошептала:
– Мне показалось или он чем-то доволен?
– Он просил за свою... ммм... протеже, – понизил голос магистр Инэй. – Комиссия уже купле... подобрана, и после Нового года госпожа Крутоярская должна будет выдержать экзамен на квалификацию мастера седьмой ступени, чтобы поступить в магистратуру.
– Су-да-ры-ня! Сударыня Крутоярская!
Понятное дело, Симка сразу удрал инспектировать кухню. Вилль тоже предпочёл бы незаметно прошмыгнуть в свою комнату и идти к Повелителю в более подобающем виде и настрое. Он понимал, что после совместно распитого бочонка орочьего пива за душевной беседой обидит императора, если вновь отдалится на расстояние "господин-слуга", но перестроиться за пару недель не успел. Человеку времени хватило.
Его Величество и Ярини сами спустились навстречу и по очереди заключили оборотней в объятья.
– Как отдохнули, ребятишки?
– Спасибо, Ваше Величество, замечательно.
– Совсем не скучали, – зевнула науми, нехотя подставляя лоб под отеческий поцелуй.
– А мы с Ярини – очень.
– Мы тоже, просто Алесса забыла, – попытался спасти положение Вилль, но по лицам понял: не поверили. – Ваше Величество, Марта просила вам огурцы передать.
Вообще-то Марта не просила. Незаметно сунула в сумку с пометкой "для Самого" а потом прикинулась, будто впервые видит.
– О-огурцы? – император взял банку с опаской, ровно в листьях смородины засолились не пупырчатые овощи, а отрубленные пальцы.
– Скажи спасибо, Ари, что не хрен с маслом! – прыснула Ярини, заразив даже насупленную Алессу.
– Ладно, велю подать их к новостями на закуску – разным, но хороших всё-таки немного больше.
***
Огурчики пришлись ко двору: ни одно блюдо повар не досолил. Впрочем, грешно было его упрекать. Это Симка, обскакивая кухню, на радостях своротил полку с приправами, и, как назло, туесок с солью оказался последним.
– Не домовой, а безобразие, – выругался дородный бородач в белом колпаке, когда под серебряной выгнутой крышкой оказалась не запечённая кабанья голова, а кошачья, с картинно вытаращенными глазами и свешенным набок языком. – Брысь отсюда!
Но избалованный императором Симка только пену пустил.
Рэйвен Гром походил на бобра – темноволосый, крепко сбитый, усы щёточкой пыжились над упрямо сжатыми губами. Именно так, с точки зрения художницы, и должны выглядеть настоящие капитаны, но девушка вдруг поняла, что уже прикипела к Шантэлю и будет очень скучать по мудрому язвительному старичку. Тот, правда, заверил, дескать, не собирается покидать дворец немедленно.
Как бобр упрямо вгрызается в дерево, так капитан методично расспрашивал Вилля, хотя некоторые моменты аватар предпочёл бы забыть навсегда, особенно, связанные с Геллерой и демоном. В конце концов Алесса треснула ладонью по столу. Хватит. Гром зыркнул на неё из-под кустистых бровей, но перечить принцессе не посмел.
Новости с севера он привёз ошеломительные.
– Если раньше это и были буровые вышки, то сейчас просто груда покорёженного металла. Такое впечатление, будто великаны с корнем выдрали их из земли, скатали и поиграли в "мяч". По всему побережью трупы замороженные лежат: у одних глотка вскрыта, у других брюшина, третьи вообще... – капитан поморщился. – Мы насчитали больше сотни, а сколько ещё под снегом? Их там оставили как предупреждение.
– "Не влезай – убьёт", – подхватил Володя, телепортировавшийся с Глухариного озера: одним прикосновением иномирянин разрушал любые чары, кроме этих, словно не маги, а сама Альтея прокладывала для него путь сквозь пространство. Работа на верфи шла полным ходом, гномы ("толковые коротышки") быстро разобрались в устройстве пушек и готовили к испытаниям первую партию. Собственно, землянин и появился во дворце для того, чтобы пригласить Аристана и Ярини на "салют".
– Что это значит? – после долгого молчания выдавила Алесса. Даже Симка прекратил чавкать, выронив из пасти куриную ногу.
– Это значит, что на севере у нас есть союзники. Нет нужды охранять побережье, если скадарцы снова туда сунутся, трупов будет больше.
– Я не прочь познакомиться с этими партизанами, – заметил Вилль.
– Я тоже, но Шантэль говорит, что лучше их не беспокоить, – развёл руками император. – Север под защитой, и этого достаточно.
– Опасно тревожить древние силы, если ты сам юн и глуп, – высокомерно подтвердил эльф.– Будьте покойны, вашу нефть скадарцы не получат.
Нефть – единственная в природе жидкость, по которой самый искусный маг не сможет сплести матрицу, чтобы синтезировать её из воды или чего-либо другого. В Скадаре есть собственное месторождение, но очень скудное, и потеря неверрийской жилы означает, что часть армады во время вторжения будет стоять на якоре.
Новости не просто хорошие. Они потрясающие.
– Жалко, я не могу сказать им "спасибо".
Шантэль улыбнулся – широко и загадочно.
– Следующая новость касается именно вас, моя дорогая. Арестованный ментат Гален Флокс готов сотрудничать, но говорить он хочет только с вами.
– Со мной?! – вскинулась Алесса. – Почему со мной?!
– Да леший его знает, хорька этого, – пожал плечами Гром. – Наверняка что-то опять задумал.
– Естественно, я на пушечный выстрел не подпущу свою дочь к этому мерзавцу.
