Текст книги "Виолетта. Белый единорог"
Автор книги: Алина Багазова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)
ГЛАВА 14
Лето подошло к концу как-то внезапно, словно одним махом разрубили старые декорации и обнажили новые – серые, пасмурные, совсем не яркие. Погода резко поменялась, зачастили дожди, а мои мечты о сухой осени канули в никуда.
В Школе всё шло обыденно, до скучного размеренно: занятия, тренировочные бои, медитации… Хоть каким-то развлечением были только эксперименты с переменой внешности. Жанна сделала себе «пластическую операцию» на нос, а также выкрасила отдельные прядки смоляных волос в ярко-оранжевый цвет и выглядела весьма интригующе. Интересно, какова она дома? Сильно отличается реальная девушка от ученицы Школы.
Это весело, интересно и прикольно – видоизменяться здесь. Почти сразу все делают это, приходя в наши ряды. Создать любой облик – не проблема. Поддерживать тоже.
Правда, требует затрат энергии, но небольших. Я слышала, что Светлые не прибегают к подобному, они по крохам копят энергию. И зря! Чувство самоудовлетворения создаёт дополнительный источник энергии.
Единственное, что поменяла я здесь в своём внешнем виде – одежду. Длинное, чёрное, развевающееся платье и поверх него кардиган такого же непроницаемо чёрного цвета, идущий книзу клиньями, похожими на сложенные и опущенные крылья.
Да ещё, пожалуй, немного удлинила свои каштановые прямые волосы. Остальное оставила, как есть. Особо не раздумывала, что ещё можно в себе поменять. Никогда не была слишком придирчивой к собственной внешности, не размышляла, что мне нравится в себе, а что – нет…
Осень в Школе началась на редкость спокойно. Светлые не вызывали на бой, вообще вели себя тихо, вместо того, чтобы воспользоваться слабостью и беззащитностью одного из самых сильных наших Воинов. Но что-то зрело, мы все это чётко ощущали.
Я ещё один раз побывала у вельвы Лины, но она поведала лишь, что сейчас как раз мы все стоим на распутье множества вариантов и пока ничего конкретного не известно. Короче, по сути ничего не сказала…
И в реальности у меня всё шло гладко. С работой больше проблем не было. Наоборот – теперь Аскольд был целиком и полностью в моём подчинении, я даже не прилагала больше усилий к этому. Он был привязан ко мне, как собачка поводком и не пытался сопротивляться. В обычные ресторанные субботники я уже не пряталась, а сидела с ним вместе за столом. Вёл главарь этой бандитской шайки себя корректно, даже напившись не хамил и не приставал. Меня это удивляло и радовало. Как удалось исподтишка выяснить у Анжелки – почтительное поклонение было распространённой реакцией на зомбирование. Ну, ей виднее, у меня-то опыта ещё такого не было.
К тому же он мне и деньгами очень помогал, зачастую безо всяких моих просьб. В общем, можно сказать – почти Антон, только не распускает рук. И чувств не вызывает никаких, кроме тёплого ровного удовлетворения. Его дружки, конечно, удивлялись, что в моём присутствии он – тише воды, ниже травы, но зубоскалить не решались. Аскольд приказал им молчать на эту тему. Я так думаю, в связи со своей гражданской женой… ну и ладно, разбивать семьи – не моё, лучше пусть девушка спит спокойно.
В это осеннее сентябрьское утро я проснулась с ощущением тоски и чего-то неотвратимого. День «Х» совпал с выходным. Словно робот, делала домашние дела, сходила в магазин за продуктами, приготовила. Но мысли были только об одном…
Мама, к счастью, была на работе и не лезла в душу.
А после обеда я выглянула в окно, посмотрела на погоду, оделась и покинула квартиру…
«Зачем каждый год послушно тащусь на кладбище, как верная вдова?» – кисло подумала я, проходя через кладбищенские ворота.
Погода, и без того серая и унылая, по осеннему мрачная, низко нависшими чёрными тучами грозила мне колючим дождём. Впрочем, пока это были лишь угрозы. В этом году осень была значительно холоднее прошлогодней, я куталась в лёгкое, но всё же пальто.
Сегодня вторая годовщина со дня смерти Антона. Именно в этот день. В прошлом году я посетила его могилу назавтра, потому что не хотелось столкнуться с родственниками. И была права. Когда я увидела, сколько свежий венков и цветов украшает могилу, то даже засомневалась – Тоша ли там похоронен? Словно весь город побывал, чтоб отдать ему дань. Дань, которую он не заслуживал и наполовину… Кто он был по сути? Бездельник и наркоман. Но, для родителей их чадо всегда останется самым-самым… Даже если погибает за рулём автомобиля, накачанный наркотиками. Надеюсь, сегодня там уже никого нет, потому что время давно подвалило к вечеру.
На сами похороны я тогда так и не пошла. Слишком свежа была рана, нанесённая бывшим парнем. Да и Стефан посоветовал там не появляться.
И зачем я теперь прихожу сюда и сижу тут, как неприкаянная, совсем недолго, но что-то словно заставляет меня тащиться сюда в любую погоду. В прошлом году, например, был сильный ветер, пронзительный, ледяной. Угораздило же Антона умереть осенью!
Я шла по дорожке мрачного, совершенно безлюдного кладбища, провожая взглядом могилы. Вот зачем нужны они? Человек умирает и должен полностью исчезать с лица земли. А не храниться в ней, как некая драгоценность. Тело после смерти подобно отжившему, истлевающему хламу. Разве мы храним у себя в домах старые ветхие, уже ненужные нам, вещи? Нет, конечно же, есть такие люди, которые сохраняют всё «впрок», «на всякий случай». Но какой «случай» может возникнуть в отношении мёртвого тела? Люди элементарно создают себе иллюзию постоянного присутствия ушедшего в этом мире. Ну и ещё возведённым надгробием как бы говорят: «вот мы какие заботливые, храним память…бла-бла-бла…».
Как же тут уныло! Зато тихо и нет никого…
Насчёт никого я всё-таки ошиблась. Гору венков, цветов и прочих ленточек я увидела ещё издалека, хмыкнула, и в тот же миг замерла. Даже замедлила шаг.
Помимо нелепых подношений живых, у могилы находились ещё несколько человек.
Тучи совсем налились свинцом, из-за них сумерки начали сгущаться раньше, чем обычно. Я остановилась, узнавая припозднившихся посетителей этого места скорби, и сердце моё бешено заколотилось.
«Спокойно, Вилка!» – мысленно приказала я себе. Но совсем растерялась – идти дальше или сбежать подобру-поздорову, пока ещё оставалась незамеченной. И, к сожалению, второй вариант тут же отпал, потому что один из присутствующих обернулся и увидел меня. Ещё теплилось желание просто развернуться и трусливо броситься наутёк. Но я упустила момент.
– О! Какие люди!
Ко мне с картинно распростёртыми объятиями направлялся Гоша, лучший друг Антоши и сейчас, видимо, лидер тусовки, оставшейся без предводительства и, соответственно, спонсорской поддержки. Следом за ним оглядывались и делали шаги в мою сторону и остальные. Все были в сборе – Гоша, Руслан, Витёк, Колян и Стас.
Девок, находящихся с ними, я не учитывала – они постоянно менялись. Разве что Людка, девушка Коляна, наркоманка, и вообще дама совсем не отяжелённого поведения. Помимо неё там ещё топтались три фифы разных типов и мастей.
– Вилочка, милая, давненько не виделись, правда? – продолжал сладко «петь» Гоша, – с того самого дня…Девочки, это Вилка.
Меня разозлило то, что он фамильярно представляет меня каким-то проституткам.
Оцепенение слетело, и я нагло шагнула навстречу.
– Чего ж ты раньше ни разу не навестила своего дорогого и единственного? – вдруг злобно прошипел Гоша, меняясь в лице и хватая меня за руку, – умер и ладушки?
Верность у нас уже не в обиходе?
Людка пьяно хихикнула, опираясь на Коляна.
– Я приходила сюда… в другой день, – спокойно ответила я, чувствуя себя совершенно глупо. Ну с какой стати я должна перед ними оправдываться? Тоже мне, большое дело! Да каждый из здесь присутствующих имеет все шансы оказаться завтра рядом с Тошей. Передозировка в их кругу – дело обычное…
– А что ж так? – вкрадчиво спросил Гоша. По его виду я уже определила, что он совершенно трезв и это было хуже, чем если бы он был «под кайфом». Нескрываемая злоба лучилась из его глаз, – насколько я помню, это же ты послужила причиной его смерти!
Вот оно как?! Так они считают меня виновной…
– Гош, я тут не причём, – стараясь оставаться спокойной, проговорила я, не сводя с него глаз, чтоб не видеть вокруг усмехающиеся рожи всей компании, – я вообще уснула и не знаю, почему он вдруг сорвался и убежал, может у него глюк случился!
Ты же помнишь, как разбудил меня?
– Да хрена ли тут мне паришь мозги! – вдруг заорал Гоша, хватая меня за подбородок и, приближая своё лицо к моему, жарко зашептал, – спала она… притворялась, а не спала…Сейчас-то я это понимаю! Сука, будешь отпираться? Если б ты была ни при чём, скорбила бы о нём… как мы!
Да уж, вы скорбите… Только не о нём, а об иссякшем денежном источнике! Этого я вслух не сказала, я ж не враг своему здоровью…
– Я скорблю… – прохрипела я, недвусмысленно давая понять, что мне не очень приятно, когда мне вцепляются в лицо, да ещё и зловонно в него дышат, – ой как скорблю!
– Что, наглая да? – рявкнул Руслан, подходя.
Одним движением он отцепил Гошу от меня и аккуратненько отодвинул его в сторону.
– Слушай сюда! – угрожающе начал он, – ты была с Антоном, а значит ты теперь в одной связке с нами. И если на время исчезла с горизонта, то это ничего не значит, ясно? Значит, был Антоша – было бабло – была и Вилка. А как всё прекратилось – и Вилочки сразу нема? Забыла, что Тоха для тебя сделал?
У меня на глазах выступили слёзы.
– Прекрасно помню… – прошептала я, – никогда не смогу забыть.
«Да ну её на… Обычная дурочка, можешь забрать её. Пусти её в «расход», Стефан, ты ж сам говорил, что у нас мало энергии. По ней плакать некому будет, мамаша у неё алкоголичка. А мне она и на фиг не нужна, надоела уже».
– Вот так лучше, – Руслан немного отступил, – а то наши девочки в поте лица трудятся, чтоб нам хватало на наши… скромные развлечения, а ты отлыниваешь.
Мне стало дурно. Я потеряла дар речи. Но Руслан по иному расценил моё молчание.
– Видишь, Гошка, она всё та же наша Вилка! – Руслан полуобернулся к другу, не сводя всё же с меня взгляда, – она всё понимает и с удовольствием войдёт в наше положение.
– Я и не сомневался, – из-за его плеча Гоша нехорошо оскалился, – что она свой человек.
– В общем так, Вилочка, – продолжал Руслан, – завтра вместе с нашими девчонками выйдешь на заработки.
Такой вот у них, значит, «семейный» подряд? Девочки вкалывают – мальчики отдыхают.
– У меня есть работа, – спокойно напомнила я, стараясь, чтоб голос не дрогнул.
– Ага, за 300 баксов в месяц? – заржал Руслан, – ты столько за один раз будешь иметь, дура!
Мне что-то совсем поплохело, в глазах потемнело, я пошатнулась.
– Ты вроде не рада? – участливо спросил Гоша, остальные гнусно осклабились.
– Рада – аж слов нет… – выдохнула я.
– Вот и замечательно! – утвердил Руслан, – давай адрес, завтра мы заедем за тобой вечером. Сегодня уж так и быть, не потащим, готовься морально. Работы будет много, мы мальчики с запросами.
Толпа дружно и гнусно расхохоталась, а у меня внутри закипел гнев.
– Да пошли вы все на…!! – заорала я, отпихивая Руслана от себя, – нашли дуру!
Что я вам, б…дь какая-то? Не буду я вам на дурь зарабатывать, пусть они вон трахаются, – бросила я кивок в сторону их девчонок, – хватит! Я с Тохой натерпелась из-за этого. Оставьте меня в покое! Я больше не с вами! Ясно вам?!
Выкрикнула и сразу попятилась под волной ненависти, которая взбурлила от них.
– Так вот, да? – глаза Руслана заблестели, он просто задрожал от ярости, – ну это ты зря…
Страх охватил меня мгновенно, как только я огляделась. Выражение лиц остальных не сулило ничего хорошего. Я поняла, что они пойдут на всё. Таким отморозкам за дозу и убить – как плюнуть.
– Сейчас научим её покладистости, – нехорошо проговорил Руслан и сделал быстрый жест в сторону других парней.
Я опрометью кинулась в сторону, но Витёк и Колян подскочили и крепко ухватили меня за руки. Я дёрнулась изо всех сил, попыталась вывернуться, но они держали цепко. Отчаянно лягнула Витька ногой по коленке, он заорал, но хватку не ослабил, А Руслан подошёл сзади и, обернув руку вокруг моей шеи, слегка нажал. В бешено заплясали мушки, а дыхание перехватило настолько, что я судорожно хватанула воздух ртом.
– Слушай сюда, тварь… – зашипел Руслан мне на ухо, – ты будешь делать всё, что я тебе скажу!
Ах вот кто у нас теперь командир… Гошка как был шестёркой, так ею и остался…
– Давайте, ребята, научите её послушанию! – он отпустил мою шею, но от слабости у меня кружилась голова и я не могла сразу сориентироваться в пространстве.
Это и сыграло со мной дурную службу.
Парни просто швырнули меня в сторону, так резко, что я не смогла удержаться на ногах. И увалилась прямо на Антошину могилу. Стараясь приподняться, я опёрлась на венок, но ко мне с визгом подскочили девчонки и толкнули обратно. А следом на навалились парни и стали грубо лапать, стараясь побольнее. Витёк рванул отворот пальто, пуговицы с треском разлетелись по сторонам. Вскрикнув, попыталась укусить его руку. Но сильный удар по лицу откинул меня навзничь. Я валялась совершенно обессилев от сильной боли и тошноты, а Витёк жадно раздевал меня.
Ледяной ветер хлыстом обжёг грудь, когда он разорвал кофточку. Я лишь отчаянно застонала, больше не в силах сопротивляться. Девчонки щипали меня и пинали ногами, пока Руслан не отогнал их. Перед глазами всё плыло, но я увидела склонившегося надо мной Гошу, который, впрочем, тоже расплылся. Голоса то растворялись в ватном пространстве, то оглушали вновь.
– Сейчас я тебе объясню, сука, для чего ты нужна! – заржал Руслан и навалился на меня…
Всё куда-то исчезло.
ГЛАВА 15
БОМ! БОМ! БОМ! – оглушительно болезненно звенело у меня в голове.
Я со стоном рванулась вперёд и распахнула глаза. Взгляд сразу наткнулся на серое низкое небо, покрытое сплошным свинцом туч, а потом скользнув, упёрся в такое же землистого цвета морщинистое небритое лицо странного старика, склонившегося надо мной. Это он легонько бил меня по щекам, но едва я пришла в себя, тут же отпрянул.
– Ну, доченька, слава Богу… – пробормотал он, садясь рядышком, – а то уж подумал всякое.
Я опёрлась о землю, россыпь венков и букетов разъезжалась под моими руками.
Память медленно и неотвратимо подсказала мне, где нахожусь. Но сесть сразу не получилось, голова сильно кружилась, а всё тело надсадно ныло. Эти подонки избили меня, не жалея сил… Кое как, с трудом, я стянула на груди разорванные остатки блузки, натянула и застегнула брюки, попыталась застегнуть пальто, но двух пуговиц не хватало.
Старик тем временем, искоса поглядывая на меня, достал из кармана ватника помятую пачку папирос и закурил. Вонючий дым потянулся в мою сторону, я сжала зубы.
– Будешь? – протянул старик мне пачку, – затянись, полегчает.
– Не полегчает, – мотнула я головой.
– Ну, как хочешь… А я тут сторожем работаю. Вечерами «обхожу владенья свои»… – хрипло хохотнул он, – смотрю, лежишь тут… Живая ли? Хотел уж «Скорую» вызвать.
Кхе-кхе…
– Спасибо, – сказала я, поднимаясь, – что не вызвали. Только отблагодарить мне вас нечем…
С трудом поднявшись на ноги, ощущая в них предательскую дрожь, я сделала шаг прочь, но потом остановилась, опёршись на чей-то памятник, обернулась.
– Вы их видели?
– А как же, – кивнул дед, дымя, – меня заметили и дунули врассыпную, черти! Чего с друзьями-то не поделила?
– Не друзья они мне! – выплюнула я, – звери…Мерзкие твари.
– Что ж это делается… – покачал головой дед.
– Ещё раз спасибо, дед, – оборвала я и побрела прочь.
Петляя между могилок, я старалась удерживаться на ногах, но меня знобило, била такая дрожь, что пару раз от слабости я едва не упала.
Нет! Я ни за что не буду плакать! Они не заслуживают моих слёз!
Они надругались над моим телом, но мою душу им не получить! А вот за их души не ручаюсь…
К счастью, кажется, они мне ничего ощутимо не повредили. А ведь били везде, били с такой яростью! Уроды! Толпой на одного человека…
Надеюсь, на лице синяков нет, а то с работы сразу выгонят. У нас ведь не забегаловка какая-то, Кемаль не раз говорил: «Твоя морда – визитная карточка нашего ресторана». А с заплывшей и синей визитной карточкой он меня на порог не пустит. Работа эта мне нужна, где я ещё такую найду?.. Единственное, что для меня хорошего сделал Антон! Только вот и после смерти умудрился подгадить. Надо ж было нарушить традицию, усмехнулась я, и сегодня сюда припереться!
Голова снова закружилась, повело, но я не могла остановиться, перевести дух.
Смеркалось стремительно, небо чернело на глазах, грозя дождём. Надеюсь, я успею на последний автобус, иначе далековато придётся пешком. А сил почти не осталось.
Я вышла к остановке как раз вовремя, чтоб еле-еле вскарабкаться в полупустой, весь в комьях высохшей грязи, словно тут же где-то неподалёку откопался, автобус. Было глубоко наплевать на осуждающие (за бомжиху-алкоголичку меня приняли наверняка) взгляды немногочисленных пассажиров. Отыскав свободное место, я прямиком направилась туда Прижавшись носом к прохладному стеклу, я, наконец, позволила себе расслабиться.
Но не слишком. Иначе эмоции возьмут верх и попросту разрыдаюсь…
Я смотрела в одну точку, туда, вверх, где клубились и чернели тучи, закручиваясь в спираль. Порыв ветра, ворвавшись в единственное открытое в автобусе окошко, скользнул-погладил мои волосы. Я до боли прикусила губу от этой неожиданной ласки.
Небо готовилось заплакать.
– Плачь, плачь, тебе можно… – пробормотала я ему почти беззвучно, – мне никак нельзя. Поплачь и за меня тоже.
В тот же миг, струйки заскользили, забили по стеклу.
Во двор своего дома я вошла, когда уже стемнело. В этом районе Питера дождя не было, но тучи так же клубились, чернили небо. Вероятно, будет ночью.
Навстречу попалась одинокая собачница из соседнего дома, шарахнувшаяся от меня, как от чумы. Даже в тусклом свете одинокого фонаря хорошо просматривалось моё состояние и заплетающаяся походка. А порванная одежда на груди, которую я больше не удерживала, ибо не было сил на это, распахнулась донельзя. Собака кинулась было с лаем, но я цыкнула на неё и она, скуля, убралась под ноги хозяйке. Та тут же схватилась за ошейник и потянула в сторону подъезда. Правильно, нечего таких монстров спускать с поводка. Пусть спасибо скажет ещё, что не убила. Эх, я вот тоже сейчас, словно спущенная с поводка, злая овчарка. Кто бы обо мне позаботился? Собаке хорошо, её дома успокоят, накормят, пожалеют, обласкают…
Голова кружилась так, что я едва преодолела три лестничных пролёта и упёрлась лбом в дверь своей квартиры. Полезла в карман за ключами и похолодела. Потеряла!
Наверняка. На кладбище, там, прямо на могиле. Меня затошнило от мысли, что придётся идти туда вновь. Бог с ними, с ключами. Ни за что не вернусь в это место, никогда!. А пока будем надеяться, и молиться, чтоб мама оказалась дома.
И кто-то всё же услышал мою молитву. На мои поскрёбывания в дверь, она распахнулась. Да так неожиданно, что я покачнулась, не удержавшись на ногах, и едва не упала внутрь. В ярко освещённой (настолько ярко, что спазм боли в голове вынудил меня зажмуриться) прихожей стояла мама, уперев руки в бока.
– Так! – сказала она тоном, не предвещавшим ничего хорошего, окидывая меня быстрым взглядом с ног до головы.
Я вдруг ощутила себя нашалившей школьницей. Виновато скомкала одежду на груди, опустила глаза.
– Хороша, нечего сказать! – процедила мама, – послушная девочка, которой так гордился папа… Посмотри на себя! Где ты шлялась?!
Я машинально огляделась и похолодела. Всё пальто было в грязных разводах, словно я неплохо извалялась в грязи (в принципе, так ведь оно и было). А вкупе в разорванной одеждой – признаюсь честно, я была натурально и очень правдоподобно похожа на бомжиху. Не знаю ещё, что у меня с лицом… Вероятно, оно меня сегодня тоже не украшает.
Мама была совершенно трезва и это наводило сейчас на тоскливые мысли.
– Я… упала, – буркнула я первое, что пришло в голову.
– Не сомневаюсь, – зло ответила мама, втаскивая меня внутрь и закрывая дверь, – причём, по видимому, пала ты очень низко.
Не хотелось огрызаться, совершенно не оставалось сил. Я могла вдохновенно делать это, когда мама была пьяна, а сейчас у меня совершенно не возникало агрессии в её адрес. Единственное, что мне сейчас хотелось – плакать. Словно внутренний тормоз слетел с катушек. И я не выдержала и бросилась к маме в объятия. Я разрыдалась, хватая её, прижимаясь. В этот момент для меня не было более близкого человека на всей Земле. Что-то бормотала, просила прощения, говорила, как мне плохо, просила помощи.
Мама же стояла, как каменная статуя. Она даже не обняла меня. Впрочем, и не оттолкнула.
Только когда у меня иссякли, наконец, слёзы и пришло опустошение, блаженное, исцеляющее душу, и я виновато отстранилась – мама спокойно, без гнева, произнесла:
– Иди, переоденься. Я приготовила ужин.
И ушла в кухню.
И за это я была ей благодарна.
Она сейчас дала мне понять, что мы живём вместе и значит, будем сохранять, во что бы то ни стало хорошие отношения. Но всего лишь. Не больше. И я была ей благодарна, что она не полезла в душу, не начала воспитывать. Насколько было необходимо я выговорилась, только не думаю, что она услышала. Что ж, так, впрочем, оно и лучше.
Я разулась и, скинув пальто, поплелась в комнату. У меня не оставалось ни сил, ни желания даже занести его в ванную и застирать. Потом, всё потом.
В комнате у едва хватило сил раздеться и рухнуть на кровать. Следовало бы пройти в душ, но ноги не держали.
Уткнувшись носом в подушку и выровняв дыхание, я успокоила головокружение, а только потом перевернулась на спину и уставилась в потолок. Тонкая паутинка трещинки в углу с самого детства привлекала моё внимание. Я всматривалась в неё, когда мне было плохо, когда я болела, когда меня наказывали. И представляла себе, что эта ниточка – если за неё схватиться – увлечёт меня в сказочную страну. Туда, где нет горя и сбываются все желания. Туда, где я – Волшебница и вокруг меня такие же волшебники, которые любят меня, понимают и никогда не обидят. Как-то раз я рассказала о своих фантазиях папе. Тогда я их воспринимала отнюдь не как фантазии, а как нечто реальное, пусть, пока далёкое, но не несбыточное. А он мне сказал, пересмеиваясь с мамой, что волшебников не существует. Что сказки – выдуманы обычными людьми, а на самом деле ничего этого нет. Папа, папа… если бы ты знал, как разбил тогда моё маленькое детское сердечко! Я плакала полночи, я шёпотом звала волшебников, умоляла отозваться, я раздумывала лихорадочно – как, почему их нету? Куда же они подевались? Неужели они ушли куда-то, не дождавшись меня? И оставили меня здесь одну?
Сборники сказок были для меня своеобразной Библией тех лет, в которую я с трепетом вчитывалась, ища ответы. Сюжеты, где обычный герой вдруг приобретал, вместе с волшебным предметом, неограниченные возможности, волновали меня, помогали не разочароваться в жизни. Я пришла к выводу, что волшебники – не выдумка. Они существовали и существуют! Просто они прячутся от таких вот простых людей, не верящих в них. Ведь чудеса происходят в жизни! И зачастую люди не в силах объяснить их.
С тех пор я перестала рассказывать о своей чудесной стране, но втайне продолжала верить в неё. Она существует, знала я, просто в другой реальности. Вывод о множестве реальностей я сделала очень рано, поняв, что мир сновидений – тоже своеобразная реальность, идущая параллельно с явью. И само предвкушение встречи с миром волшебства давало мне силы выстоять в любых жизненных испытаниях.
Как ни странно, когда я выросла, всё равно не утратила веры в это. Всё так же по детски наивно я мечтала и наслаждалась мечтами. Позже, когда начала читать фантастику и фэнтези – эти сказки для взрослых – я летала на драконах и дружила с единорогами… И ждала, ждала, ждала, когда это случится наяву.
И это случилось! Всё сбывается, если не утрачиваешь веру несмотря ни на что.
Однажды я встретила Антона, который впоследствии и открыл мне путь в Школу.
Можно сказать, стал моим проводником, своеобразным волшебником, показавшим этот сказочный мир, передавший его мне ценой своей жизни. Сейчас, осознав эту мысль, я простила Тоше разом все обиды, которые он мне доставлял, за этот сказочный подарок, за эту сбывшуюся мечту…
И теперь, когда смотрела на трещинку своего детства, я думала всегда о Школе. И мне становилось гораздо легче, потому что теперь я была там, знала наверняка о её существовании и могла в любой момент туда вернуться…И мне становилось тепло, гораздо теплее, чем раньше.
Через минут десять, как сквозь туман, заставила себя встать, принять душ. Вместе со струями, сбегающими по телу, меня покидала и боль. С облегчением убедилась, глядя на своё отражение в зеркале, что лицо, к счастью, совершенно не пострадало, ни синяка, ни ссадины. И это несказанно порадовало меня. Появились силы переодеться, и выйти поужинать. Мама не сказала мне ни слова. Ужин прошёл в гробовом молчании.
А потом я, пробурчав «спасибо», вернулась в комнату и сразу легла спать. Хорошо, что за всеми переживаниями, я не провалилась в сон сразу, и рука чисто машинально потянулась к кольцу, чтоб перенести меня в Школу.