Текст книги "Гадалка. Карта Смерти (СИ)"

Автор книги: Алина Жигулина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Какая честь, Итиль, кроме вшивых крестьян на твою казнь пришли посмотреть и какие-то богатеи!.

Говорят, что в моменты смертельной опасности перед глазами проносится вся жизнь. Не знаю, насколько мой мозг счел ситуацию несмертельной, но ничего подобного я не видела. Только представляла лицо матери, сидящей в столовой нашего родового замка, когда ей скажут о моей смерти. Леди Амия аккуратно допьет из маленькой чашки обжигающий тардонский чай и воскликнет:

– О стихии, это ужасно. Моя скорбь безмерна. Разрешите, я удалюсь в свою комнату?

А потом в будуаре она будет беззвучно рыдать и плакать, точно также, когда узнала, что ее дочь не хотят принимать в Высшую Академию Магии на общих основаниях. Позже леди Трэт Квиз пришлось отвалить огромную сумму, чтобы меня зачислили на первый курс.

Я почувствовала, что из глаз потекли слезы. Перед глазами встали две карты. Опасность и Смерть. Они догнали меня.

Внизу староста и пара подручных уже поливали костер смолой. Откуда-то со стороны несли факел. Я смотрела на него, как завороженная.

– Стойте! – донесся со стороны трибуны женский голос.

Толпа не обращала на это внимание. Староста взял из рук белобрысого парня факел и торжественно поднес его к костру.

Я всхлипнула. Интересно, если вдохнуть побольше дыма, умру побыстрее?

Костер загорелся веселым жарким пламенем. И в то же мгновение потух, смытый мощной водной волной. Меня с ног до головы окатило вместе с ним.

– Вы сумасшедшие! Немедленно отвяжите ее!! – верещала на всю площадь круглолицая брюнетка. – А то всех сейчас смою к чертовой матери!

– Она некромантка! – заорали из толпы.

– Какая она к черту некромантка?! Она простая магичка!

Я удивленно вытаращила глаза. Похлопала ими, сбивая с ресниц капельки воды, снова присмотрелась. Сомнений не оставалось. Истеричка, размахивающая посреди площади «водяным смерчем», была мне знакома.

– Сина, успокойся, они ее отвяжут, – умоляюще прокричал ее спутник.

Во втором всаднике я с трудом узнала еще одного знакомого. Из лопоухого худого подростка Трег превратился в полноватого мужчину с редкой щеточкой усов.

– Отвязывайте! Ну?!

Староста посмотрел по сторонам, тяжело вздохнул и полез на несостоявшийся костер.

– Не отвязывай! Всех поубивают!! – заорал кто-то из сельчан.

Но староста никого не слушал – слишком уж внушительно выглядел «смерч» в руках Сины. Проволока была скручена крепко, Тор умаялся, пока вызволял меня из плена. Народ на площади тем временем в панике прятался.

– Быстрее! – подгоняла усатого Сина.

Я понимала ее спешку – «водяной смерч» очень коварная и опасная штука. Вместе с тем очень мощная. Однако вероятность того, что смерч вырвется из-под контроля магички и сметет полдеревни, росла с каждой минутой.

Наконец последний виток проволоки на горле был откручен. Я тут же упала вниз, под столб: тело ослабело настолько, что не держалось на ногах. При падении я сильно ударилась головой о бревно, что было приготовлено для костра. В глазах потемнело, но сознания я не потеряла. Через пару секунд рядом приземлились сумки, спихнутые старостой. Они не пострадали от огня, только были испачканы сажей.

В то же мгновение смерч в руках Сины фонтаном ударил в небо и хлестнул толпу волной. Послышались крики и визги людей. Когда волна схлынула, площадь оказалась почти безлюдной. Последняя парочка крестьян спешно бежала в сторону сараев, то и дело поскальзываясь на сырой глинистой земле.

Я перевернулась на спину и медленно вытерла лицо от порозовевших от крови капель воды – удар по голове был сильный. Переведя взгляд на столб, не смогла сдержать злорадной улыбки. Орущий от ужаса староста обнимал его с пылкостью любовника и слезать, похоже, даже не думал.

– Ита! Вставай! – подбежала ко мне Сина.

Но встать не получилось. Мир вокруг резко потемнел.

Глава 2

– Как она? – послышался женский шепот.

– Все нормально. Главное, голова цела, – ответил мужской. – Сотрясение.

– Староста клялся, что сильно ее не били… Хотя я-то знаю этих крестьян, они наверняка…

– Не кричи, разбудишь. Они действительно не били ее сильно, только оглушили и связали. Со столба она сама упала.

– И хотели сжечь. Конечно, это же так, пустяки.

– Ну, бывает, ошиблись! Что теперь, все село под суд?

– Они чуть не убили ни в чем не повинного человека!

Молчание. Недолгое, после чего вздох и снова выпад Трега:

– А что если она и есть та самая некромантка?

– Ты же видишь ее ауру! Все в порядке.

– Она могла притвориться!

– Трег, – зашипела Сина. – Это Ита! Да у нее просто сил не хватит на некромантию!

– Знаю… Но все-таки…

– Без все-таки. Итиль не виновата.

Я медленно раскрыла глаза. Закопченный деревянный потолок. Посередине – широкая балка, на которой, покачиваясь, висел фонарь с зеленоватым магическим огоньком внутри. Сверху в крепежное кольцо был воткнут букетик сухих растений: лаванда, зверобой, мята. Мне сразу вспомнилась комната Сины в академическом общежитии. Там этими букетиками было завалено все свободное пространство.

Голова при малейшей попытке пошевелится отозвалась болью, и я решила поменьше двигаться. Во рту устойчиво поселился знакомый горький привкус обезболивающего отвара с лирическим названием «Облака облегчения», от которого меня ощутимо тошнило.

– Сина, – еле прохрипела я, боясь, что меня не услышат.

Но девушка отозвалась сразу. Отодвинув занавеску, она осторожно приблизилась.

– Мне бы… это… тошнит… – язык не слушался, но Сина понимающе кивнула и через минуту принесла широкую лоханку.

Я вцепилась в ушки посудины мертвой хваткой. Через две минуты «Облака облегчения» наконец покинули желудок. Сплюнув последние капли иссиня-черной жидкости, я облегченно вздохнула.

– Сколько я тут уже валяюсь?

– Два с половиной дня.

Я попыталась присвистнуть, но распухшие губы не слушались. С презрением покосившись на лоханку с «Облаками», попыталась вспомнить прошедшие дни, но толком ничего так и не вспомнила. Из-за отваров, которыми поила Сина, я постоянно спала. А судя по количеству вылитого из меня отвара, могла бы спать еще по крайней мере три дня. Сина, как всегда, перебарщивала с лекарствами.

– Где мы?

– В надежном месте, – отозвался откуда-то Трег.

Расспросы я решила пока оставить. Кое-как сев на кровать, я спустила ноги вниз. Застоявшаяся кровь хлынула в конечности, и я чуть было не вскрикнула от боли. Хотя надо отдать должное Сине, тело после произошедших событий без ее отваров еще долго бы восстанавливалось. Сейчас же у меня лишь чуть-чуть ныли запястья, больше всего пострадавшие от проволоки, и гудела голова.

– Тебе помочь? – спросила Сина.

– Нет, я сама.

Идти было тяжело. Страшно хотелось в уборную, да и урчащий желудок требовал еды, а не мерзких отваров. Я вышла из-за занавески, за которой находилась кровать, и наткнулась на сидящего на лавке Трега. Тот угрюмо посмотрел из-под бровей и уткнулся в какую-то тонкую книжицу.

Спохватившись, что стою посреди избы в одном халате, я опять ушла за занавеску и оделась. С каждым новым шагом движения давались все легче и легче, одеревеневшее тело потихоньку расходилось.

Сина молчала, накрывая на стол. Назвать теплой встречу с давними знакомыми было нельзя. Неужели ребята все еще сомневаются в моей невиновности? Тогда зачем спасли?

Выйдя из избы, я почти бегом припустил к деревянной будке с окошком в виде сердца. Легкая дурнота от отвара почти прошла и ко мне снова возвращалась чувствительность, а вместе с ней и боль. Однако она была не сильной, и я чувствовала, что хоть сейчас могу залезь в седло. Я так бы и сделала, только вот догадывалась, что Бретта осталась у крестьян. Лошадь было чертовски жалко.

После выхода из уголка задумчивости я долго стояла на пороге, любуясь видом. Дом стоял на пригорке. Он был небольшим и по виду совершенно нежилым. Сруб наполовину врос в землю, крыша покосилась. Крохотные окошки кое-как затянуты бычьим пузырем. Кроме будки, за домиком имелся хлев, рядом паслись две белоснежные кобылы. Все хозяйство окружали величественные холмы, покрытые лесом. Вдалеке я углядела голубую полоску реки. Интересно, это Тринья?

– Красиво, правда? – возникла рядом со мной Сина. – Конечно, не Огонские леса, но тоже ничего.

– Так где мы?

– Недалеко от Янека. Мы телепортировались.

Янек, небольшой городок на реке Янька, одного из крупных притоков Триньи, находился примерно в трех-четырех днях езды на запад от Гладильников. Далеко же нас занесло!.

– Что это за место? – спросила я.

– Это мой секрет, – улыбнулась Сина и полезла за пазуху. – Вот.

Я посмотрела на предмет, лежащий на ладони девушки, и ахнула. Амулет-портал, небольшой прямоугольник безукоризненно-белого цвета с золотой мухой посередине. Такой может переместить нескольких людей на расстояние в сотни верст к определенному, привязанному к амулету, объекту.

– Он ведет сюда, – девушка кивнула на избушку, – правда, энергии вытягивает много. Я всегда в обморок падаю, даже когда из Янека телепортируемся.

– Откуда он у тебя? – полюбопытствовала я.

– Это мне просветитель Клёйд подарил, когда вторую ступень защищала, – улыбнулась Сина. – Ты знаешь, я защищала вторую, а мне более высокую дали – аж третью! Он так растрогался, что после церемонии подарил…

– Просветитель Клёйд?! – я открыла рот от изумления и не смогла его закрыть.

Клёйд был известным скрягой. Он преподавал стихийную магию, и студентке Итиль как-то здорово досталось от него за то, что я никак не могла осилить заклинание «вызов огня»…

… – Простейшие пассы, ничтожный выброс энергии, – дудел мне в ухо просветитель. – Давай, Итиль. Это просто. Соберись.

Я стояла в центре зала и смотрела на кучку желтой соломы, лежащую у стены. Проклятая солома не желала даже тлеть, что уж и говорить об огне.

– Она скоро льдом покроется, Итиль, – глумливо засмеялся сзади однокурсник.

– А мы – пылью, – вякнула однокурсница. – Просветитель Клёйд, отпустите нас, мы же все выполнили!

– Не все, – сказал Клёйд. – Пока у Итиль не получится, из зала никто не выйдет.

Я начинала закипать. И выпады однокурсников, и дурацкие правила просветителя действовали на нервы и не давали сосредоточиться. Возможно, если бы в зале было хотя бы на пять человек (самых противных) поменьше, у меня бы сразу все получилось.

– Давай, Итиль. Все ждут. И я тоже.

Раз за разом я твердила заклинание и взмахивала руками, повторяя заученные пассы, но все было тщетно. Ни малейшей искры.

– Просветитель, мы так устали. Отпустите нас, пожалуйста, – заканючил третий голос. – Смилуйтесь, сегодня пять пар было!

– Нет. Ждем Итиль.

Заклинание, пасс. Никакого толка. Заклинание, пасс. Заклинание, пасс…

– Да почему мы должны ее ждать?! – раздался голос Грейты, белокурой отличницы. – У нее почти нет дара, она вообще может никогда не научиться!

Заклинание, пасс. Заклинание, пасс.

– Понабрали на курс богатеньких пустышек, а нам мучайся! – продолжала девушка.

Заклинание, пасс. Заклинание…

– Вообще жалобу накатаем! Подобным здесь не место!

Пасс!

Грейта тонко завизжала, туша на себе одежду – почему-то руками, хотя ее стихией была вода и она виртуозно владела «океаном отчаяния». Клёйд легким пассом затушил пламя и сказал:

– Все свободны.

– Извини, – произнесла я, обращаясь к Грейте. Та гневно фыркнула и, задрав подбородок, в окружении подруг вышла из зала.

Обрадованные студенты гурьбой выкатились в двери, смеясь и разговаривая. Я осталась в зале одна, тупо смотря на Клёйда.

– И все-таки, Итиль, – вздохнул просветитель, – зажечь нужно солому, а не раздражающую тебя девушку. Продолжай…

…Окаянная солома зажглась через полчаса, но костер я до сих пор разжигаю с помощью огнива, а не магии.

После изумления пришла грусть. Сина защитила уже третью ступень, хотя она всего на три года старше меня. Я, к слову, так и осталась на первой, что дают при окончании Академии. Стало немного обидно.

– Пошли в дом. Трег, наверное, уже без нас пообедал, – опомнилась девушка.

Но парень так же сидел на лавке и читал, вернее, уже дочитывал книгу. Я кинула взгляд на обложку, но на ней лишь была вытиснена серебром руна «Кегль», означающая удачу.

– Милый, обед на столе, – громко сказала Сина.

– Угу, – отозвался тот и перевернул страницу.

Мы пожали плечами и сели за стол. Голодный желудок при запахе каши отозвался ворчанием, так что я, быстро наложив полную миску, стала уплетать за обе щеки. Сина, глядя на меня, не смогла сдержать улыбки.

Трег отложил книгу и, вооружившись подкинутой ложкой, сел за стол.

– Значит, тебя приняли за некромантку, – констатировал он.

Я откусила от куска хлеба и кивнула.

– Вот это, – Трег встал и подошел к полатям, пошарил там и сел обратно с коричневой книгой в руках. – Очень занятная вещь.

То, что мне показалось книгой, было папкой. Маг открыл застежки и извлек сложенный вчетверо лист бумаги.

– Преступница похожа на тебя, – протянул он мне листок.

Аккуратно расправив лист, я увидела уже знакомый мне портрет с большой подписью сверху: «Внимание! Некромант! Особо опасна». Сина с интересом рассмотрела с вдохновением нарисованный лик некромантки и спросила:

– Майла? Откуда они это взяли?

– Думаю, так зовут реальную некромантку, – пожала плечами я.

Трег смерил меня оценивающим взглядом и спросил:

– Три родинки треугольником. На плакате такие же три родинки, как и у тебя.

– Это семейная черта Квизов, – неохотно сказала я и ответила на немой вопрос Сины: – Моя мать – Квиз. Такими родинками в роду обычно награждаются дети, в основном девочки, имеющие магический дар. Обычно считалось, что чем больше родинки, тем ребенок магически сильнее.

– Почему «считалось»? – спросила приятельница.

– Из-за меня, – я показала пальцем на треугольник. – Они довольно большие. Даже больше, чем у моей матери. Но дара почти нет.

Маги усиленно всмотрелись в мою левую щеку, будто бы пытаясь выдавить из родинок ответы на вопросы.

– Значит, некромантка – Квиз? – спросила Сина. – Тогда это значительно сужает поиск.

– Вот именно, что сужает, – нахмурилась я. – В роду Квизов из женщин остались только я и моя мать.

– Мать? – блеснул в глазах Трега огонек. – А она…?

– Нет, – рявкнула я. – Моя мать давно сидит в родовом замке и занимается магией только на бытовом уровне. К тому же для портрета она слишком… хм… стара.

Услышь мама последнее произнесенное мною слово, она бы незамедлительно побледнела и упала в обморок от такого нахальства. Леди Амия тщательно следила за своим внешним видом, но увы, время жестоко. Она родила меня почти в сорок лет – ей очень хотелось кроме сына иметь еще и дочь, которая продолжит славный род Квизов. В какой-то степени я была ее идеей фикс. Говорят, ее радость была безмерной, когда на левой щечке у новорожденной она увидела три крупные родинки, расположенные треугольником.

Что и говорить, мои провалы на магическом поприще стоили матери немало морщин и седых волос. Кто же знал, что за много поколений верный знак вдруг окажется неверным?.

– А остальные? – не унимался Трег. – Может, у тебя есть сестры, о которых ты не знаешь, или у матери…

– Сестер у меня нет, – сухо сказала я. – У матери было две бездетные сестры, обе уже давно скончались.

– Кого-нибудь из них звали Майла или, может, что-то похожее?

– Я бы сразу сказала, если бы таковые имелись, – начала сердиться я. – И вообще я не знаю, что это за некромантка и почему она на меня похожа! Да и мало ли в Лефии женщин с тремя родинками на щеке? Да и в конце концов, родинки можно пририсовать!

– Женщин с такими же родинками и таким же лицом? – изогнул бровь Трег. – И много таких ходит, да еще и достаточно одаренных, сильных магов, чтобы стать некромантом?

– А про пририсовать? – не сдавалась я.

– Ту сильную магию, которую творила некромантка, ни одна алхимическая краска не выдержит, – покачала головой подруга. – Уж стража-то знает, кого ищет.

В доме воцарилась тишина. Сина вяло ковырялась ложкой в остатках каши, Трег о чем-то думал, разглядывая плакат. Мне жутко хотелось спать. Тело стало болеть пуще прежнего, зажившие ссадины зудели. Я было уже хотела встать из-за стола и пойти к себе за занавеску на кровать, как маг вдруг спросил:

– Мне кажется, на портрете ты намного старше выглядишь.

– Это не я, – хмуро напомнила я и зевнула.

– Ну, твоя копия, – почесал голову Трег. – Она ведь точно из рода Квизов. Сходство с тобой и родинки… Ты не припомнишь, кто-нибудь из родственников был похож на тебя?

– «Женщины из рода Квизов похожи, как капли воды», – процитировала я строку из какого-то прочитанного мной трактата о старинных родах.

– Может, незаконнорожденный ребенок? – спросила Сина.

– Вы как хотите, а я пошла спать, – еще раз широко зевнула я. – Что по поводу Квизов – об этом наверняка уже знают королевские церберы. Думаю, мне надо съездить в Левву и узнать, что происходит у матери.

– Знаешь, – помолчав, сказала подруга, – мне кажется, тебе пока не стоит соваться в столицу.

– Почему? – глупо спросила я.

Ответа не последовало. Поджав губы, я удалилась к себе за занавеску.

Сина и Трег о чем-то перешептывались между собой, но вслушиваться я не стала. Сняв исподние штаны, я ужаснулась: на ноге был огромный синяк насыщенного фиолетового цвета. Я закатала рукава и глянула на руки. Раны на запястье покрывали кошмарные красные корки, но по виду они заживали на ура. Жаль, рядом не было зеркала, чтобы посмотреть на спину. Хотя я и так примерно представляла, что она из себя представляет: ожог и пинок того белобрысого вряд ли прошли даром.

Я легла в кровать и попыталась выгнать из головы навязчиво всплывающие образы столба и толпы сумасшедших крестьян. «Хорошо еще, что каким-то чудом они мне ничего не сломали», – вспомнила я ненароком подслушанный сегодня разговор. Если бы не Сина, то меня бы точно сожгли.

Через минуту я уже спала тревожным беспробудным сном. Но и во сне за мной снова гонялись крестьяне с вилами и коромыслами наперевес и беспрестанно жгли меня на столбе, скандируя: «Долой никомантку!»

Теперь они снились мне каждую ночь.

На следующее утро после завтрака мы с Синой решили сходить в лес на прогулку. Трег остался в избе, обложившись фолиантами и трактатами. К моему неудовольствию, плакат с портретом неизвестной, но так похожей на меня некромантки он повесил на стену у стола и подолгу изучал его. Сина лишь хихикала над его причудой, зато мне было очень неприятно.

В лесу я снова ощутила себя свободной и счастливой. Сина тоже была рада выбраться из избушки, ведь все дни она неотлучно сидела возле меня.

Мы взяли с собой корзинки и даже нашли несколько грибов, из которых потом планировали сварить похлебку. Тыкая палкой во все подозрительные бугорки, я и приятельница продвигались вглубь леса, выбалтывая новости.

– А что за книги все время читает Трег? – полюбопытствовала я.

– У него защита третьей ступени через полтора месяца, – с усмешкой пояснила Сина. – Хочет догнать и обогнать жену, чтобы не потерять своего мужского достоинства!

– Жену? – удивилась я. – Так вы женаты?

– Да, мы обвенчались два года назад. Знаешь, такое ощущение, будто это вчера было! – засмеялась приятельница. – И моя семья, и его были против свадьбы, но мы уехали в Приогон и обвенчались в одном из друидских храмов.

– Ого, – только и смогла сказать я.

Сина стала щебетать что-то про свадьбу, а я подумала, что, должно быть, в Академии тогда никто и не подозревал, что пара Сина и Трег – это надолго.

Лопоухий белобрысый паренек начал ухаживать за Синой, когда она училась еще на втором курсе. Трег был старше ее на год. Он ночами пел ей серенады под окнами общежития, в середине зимы доставал где-то настоящие, не магические, цветы и посвящал стихи. Один из таких стихов до сих пор красовался на стене корпуса женского общежития и ничем не замазывался. Трег славился своим алхимическим талантом, хотя, как мне по секрету рассказала Сина, рецепт несмываемой и незамазываемой краски он нашел в одном из старых фолиантов в библиотеке. Я тогда облазила все секции, но книги, в которой бы говорилось о подобном веществе, так и не нашла.

Небо и земля, точнее, воздух и вода. «Воздушный змей» Трега на выпускном экзамене был лучшим за всю полувековую историю Академии. Сина же славилась своим «водяным смерчем» и была любимой ученицей просветителя Ордина, архимага и директора Высшей Академии Магии. В общем, они были той еще сладкой парочкой.

На выпускном балу Сины влюбленные вроде бы поссорились. Все думали, что это окончательная точка в их отношениях, но оказалось, что это не так.

– Знаешь, я когда тебя на том столбу увидела, даже глазам своим не поверила! – болтала Сина. – Трег-то тебя мельком знает, да и мы с тобой не слишком много общались, а тут…

Это точно. Мы с Синой общались не так уж и часто, скорее, в общей компании – на первом курсе я примкнула к компании четверокурсников. Близкой подругой она мне никогда не была. И почти все из тех, с кем я когда-то общалась, равнодушно прошли бы мимо чужой казни, но не Сина. Она всегда выгодно отличалась от общей массой чрезмерными добротой и дружелюбием.

Я вдруг подумала, как же мне повезло, что тогда через Гладильники как раз проезжали Сина и Трег!..

– Ты что остановилась? – спросила приятельница. – Гриб нашла?

– Нет, – покачала головой я. – Знаешь, странно как-то…

– Что?

– Откуда вы ехали, когда заехали в Гладильники?

– Так по тракту, в Айянькел из Янека, – удивленно захлопала глазами Сина. – С утра из Пасилок вышли, в Гладильники за водой собрались идти, а что?

– Ничего.

Я стряхнула с себя наваждение. Да что со мной? Сина никогда не отличалась особым чувством юмора, да и зачем? К тому же удары сельчан были настоящими. Розыгрышем это просто не может быть, а вот подставой…

– Ой, смотри, сколько лисичек! – возликовала приятельница. – Да тут на десять похлебок хватит!

Вытащив ножи, мы начали срезать пахнущие прелой листвой грибы. Корзинки потихоньку наполнились доверху. И также, доверху, теснились в моей голове мысли. Я вспомнила лицо, изображенное на плакате, и думала, кому оно могло принадлежать.

Некоторые колдуньи и магички (да и что скрывать, и колдуны с магами тоже) баловались иллюзиями – так называемыми «масками». С помощью таких «масок» можно было сделать из себя красавицу из красавиц или… другого человека. Может, наколдовывая «маску» – копию моего лица, меня хотели подставить? Но кто и зачем?

Я закрыла глаза и вздохнула. Бред. Кому надо подставлять обычную, не слишком даровитую гадалку из степного города? Да и «маску» на маге почувствует даже первокурсница КиВа. Магия это не простая и берет очень много сил, неделями с ней не походишь и параллельно с ней не поколдуешь. Если ты, конечно, не архимаг.

– Итиль, о чем задумалась? – спросила Сина, срезая последний гриб.

– Когда мы отсюда уедем? – вопросом на вопрос ответила я.

– Не знаю, – растерялась приятельница. – Ты же еле живая, куда тебе ехать?

– Я в порядке.

– Тебе кажется, это все отвары, – настаивала девушка. – Сто́ит чуть-чуть перенапрячься и ты свалишься с ног.

– Ерунда, мы гуляем уже давно, а я ничуть не устала.

Сина развела руками и, поудобнее ухватив ручки корзины, пошла по тропинке. Я побрела за ней, прислушиваясь к своим ощущениям. Немного болела голова, чесались запястья, но никакой усталости я не ощущала. Даже скорее наоборот – свежий лесной воздух прибавил бодрости. Да и аппетит тоже. Я с вожделением посмотрела на грибы. Спешно восстанавливающийся организм требовал еды, причем чем больше, тем лучше.

В избушке Трег все так же сидел за столом, выписывая что-то на свиток из толстой книги с кожаной обложкой противно-коричневого цвета. Когда мы зашли, он оторвался от конспектирования и с любопытством посмотрел на наши корзины.

– Ого, вы нашли грибы? А я в прошлый раз ходил, да так ничего и не…

– Она хочет уехать, – перебила его Сина, ставя корзину и печи.

– А что в этом такого? – удивилась я.

– Пусть едет, – пожал плечами Трег.

– Вы не понимаете! – всплеснула руками подруга. – Ее же в первой же деревне снова привяжут к столбу!.

– Я буду осторожна, – возразила я. – Уеду куда-нибудь подальше и подожду, когда все утрясется.

Сина промолчала, поставив грибы у печи. Только сейчас я заметила, какое усталое у нее было лицо – темные круги под глазами, скорбная морщинка на лбу, заострившиеся скулы и нос. Я вдруг подумала, что вряд ли Сине так легко дались прыжок сразу на третью ступень и свадьба с Трегом в пику родным. Из школьных разговоров я помнила, как она любила и ценила свою семью. Теперь всему этому пришел конец.

Сина происходила из средней семьи ремесленника. Пряни, небольшой город на востоке Лефии, славившийся гончарным ремеслом, был ее родиной. Узнав о том, что у его дочери магический дар, отец заложил все имущество для того, чтобы Сина получила образование. С ее стороны не лучшим поступком было так подводить родителей.

– Так когда ты собираешься уезжать? – оторвал меня от размышлений Трег.

– Она никуда не едет, – воскликнула Сина.

– Дня через три-четыре, – подумав, ответила я. – Только, пожалуй, поеду не в Левву, а куда-нибудь подальше на запад. Когда я уезжала, в Тасшобе лишь мельком слышали о некромантке на севере, но ни о каких плакатах и приметах речи не шло.

– Думаешь, на западе тихо? – засомневался Трег. – Но рано или поздно весть о некромантке дотянется и до Огонии.

– Думаю, да. Пока тихо. Я попытаюсь найти, где спрятаться на время, пока все не утихнет.

Сина неодобрительно вздохнула, но промолчала. Я мысленно улыбнулась. Чрезмерная опека подруги начала порядком меня раздражать. Да и неприятно было ощущать себя одним из бездомных щенков, которых в пору студенчества так любила прикармливать Сина. Я взрослый человек и не нуждаюсь в ничьей помощи.

Трег уткнулся в очередной древний фолиант, а я еще долго стояла напротив прикрепленного на стену плаката с некроманткой. Несмотря на оскаленную улыбку, портрет был вполне узнаваем. Осторожно проведя пальцем по плакату, я задумалась. Кто она и почему так похожа на меня?

Вопросы спутались в тугой клубок. Надо было что-то делать, но вот что, я не могла придумать.

Уехать через два-три дня мне не удалось. Мое пребывание в избушке растянулось на неделю, а все из-за травм, полученных в Гладильниках. Все-таки Сина была права – здоровое состояние мне обеспечивали отвары. Голова болела под вечер еще сильнее, запястья ныли и чесались, а под вечер я без сил падала на кровать.

Трег все сидел за фолиантами, Сина занималась хозяйством. Я неприкаянной душой гуляла по лесу, стараясь забредать недалеко, и валялась в гамаке, сооруженном из уцелевшего пододеяльника, презентованного Ариттой.

Вынужденное безделье меня угнетало, Сина гнала меня прочь, как только я пыталась помочь ей с хозяйством. От нечего делать я взяла у Трега парочку книг по теории и за все время вызубрила пять новых боевых заклинаний. Правда, попробовать в действии удалось только два, и то после этого я чуть не свалилась в обморок. Узнав об этом, Сина отобрала у меня книжки и велела дальше лежать в гамаке. На меня снова навалилась скука.

Ближе к концу недели, как-то в обед к моему гамаку подлетела Сина.

– Итиль, смотри, что я придумала! – ее глаза горели, а заляпанный мукой передник был сбит на бок. – Лепила пирожки, и вдруг прозрела!! Мука́!

– Э-э… Что? – захлопала глазами я.

– Мука, Итиль! Главная примета некромантки – родинки, верно? Так давай замажем их!

– Мукой? – усмехнулась я. – Как какая-нибудь девка-мещанка замазывает свои прыщи? Или как блудница из…

– Ну хватит сравнений, – перебила меня Сина. – Я скажу Трегу и он придумает, как замазать эти родинки.

– Мне кажется, меня и без них узнают, точнее, примут за некромантку, – вздохнула я.

– Ну давай хотя бы попробуем! А еще можно остричь и покрасить волосы…

– Не дам, – взбунтовалась я. – Мне на третьем курсе Академии косу итак саламандра под корень сожгла, я ее столько отращивала!

– Но покрасить-то…

– Не дам!

– А родинки? Родинки-то можно, они никуда не денутся! Итиль, это для твоего же блага!

Ничего не оставалось поделать, как согласится. Кряхтя, я сползла с гамака и направилась в дом следом за Синой. Особого желания пачкать лицо мукой или чем-то похожим у меня не было, но вдруг и правда пригодится?

Трег мигом охладил пыл жены. С видимым огорчением оторвавшись от очередного пыльного фолианта, маг выслушал длинную тираду Сины о муке и моих родинках и спросил:

– Как я понимаю, эти самые белила для кожи нужны вам прямо сейчас?

– Можно и попозже, – смутилась я.

– Да, прямо сейчас! – воскликнула Сина.

– Ну ладно, – закрыл книгу Трег. – Думаю, это будет несложно.

Я вопросительно посмотрела на мага, но тот невозмутимо встал, подошел к шкафу и вынул из него стеклянный пузырек. Привязанная бечевкой к пробке ярко-розовая бумажка показалась мне смутно знакомой, а уж темная, цвета загара жидкость внутри пузырька не оставила сомнений.

– Откуда у тебя «Белила от леди Краф»? – ошеломленно спросила я.

– Это мои, – покраснела Сина.

Я тут же прикусила язык. М-да, не нужно было приводить в сравнение блудниц.

Тем временем Трег откупорил пузырек и вылил содержимое в стеклянную мензурку странной формы.

– А зачем вообще с ними что-то делать? – спросила я. – Намажу на лицо, и все.

– Они легко смываются, – покачала головой Сина. – Если пойдет дождь, то тебя легко рассекретят. Да и сама ненароком можешь потрогать лицо, и тогда белила смажутся. И вообще они другого цвета.

Тем временем Трег, поставив мензурку на подставку, вынул из шкафа целый ящик с всевозможными порошками. Отсыпав в мерный стакан немного черного порошка, больше похожего на пыль, и чуть-чуть бледно-зеленого, он тщательно размешал получившуюся смесь и прошептал над ней непонятную длинную фразу. Смесь запузырилась и окрасилась в лимонно-желтый. Поставив стакан рядом с мензуркой, маг взялся за новый и снова наполнил его порошками, снова прочитал заклинание…

Когда-то, еще учась в КиВе, я очень любила алхимию и на досуге с удовольствием пробовала варить новые отвары и зелья, но то, что сейчас перед моими глазами творил Трег, было мне совершенно непонятно. Это была высшая алхимия, та, на которую моих дара и знаний, увы, вряд ли хватит.

Мерных стаканов около мензурки толпилось уже девять штук, все разных оттенков желтого, розового и лилового. Поставив последний стакан с ядовито-красным содержимым, Трег поставил на огонь котелок, украшенный причудливой руной «Тиль» (воздух) на боку, и осторожно вылил в него содержимое всех стаканов. Цветная смесь стала буро-коричневой, весьма неприглядной на вид. Ко всему от нее исходил тошнотворный запах несвежего мяса. Я зажала нос пальцами и презрительно сказала:

– Я не буду мазать ЭТИМ свое лицо!

Увлеченный процессом Трег посмотрел на меня с удивлением и переспросил: