Текст книги "Невеста (ЛП)"
Автор книги: Али Хейзелвуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)
Глава 17
Несмотря на прошедший год, он всегда был доволен сексом и всем, что с ним связано. Он знал, что ему нравится, и умел это получить. Он был доволен.
Теперь же он не мог вспомнить, что такое удовлетворение.
Удивительно, как всё гладко идёт, особенно учитывая, насколько мы оба новички в этом деле.
Вот Лоу, который понятия не имеет, чего ожидать. Вот я, печально известный никудышный вампир. И вишенка на торте: некоторые крайне паршивые обстоятельства. Например, то, что нас сейчас растерзают.
И всё же, даже не зная, что делать, я точно знаю, что делать. Я знаю, как провести кончиком носа по основанию его шеи, чтобы найти идеальное место. Знаю, где его кровь пахнет слаще всего, а кожа образует тончайшую вуаль. Знаю, как прижаться губами к его плоти в краткий, снисходительный момент молчаливой благодарности. Прежде всего я знала, что нужно укусить без малейших сомнений, колебаний или страха. Может, мои клыки и не применялись в прошлом, но они острые как бритва, и ведомы если не опытом, то инстинктом. И после короткого мгновения дезориентации, рот наполняет кровь Лоу.
Я никогда не пробовала ничего подобного. И дело не только в том, что раньше я кормилась лишь из охлаждённых пакетов с кровью, и по сравнению с этим, это как пить кипящую лаву. Нет, причина глубже.
Это кровь Лоу. Да, она пахнет и имеет вкус крови, но помимо этого, она пряная, с медным привкусом, и вызывает волнующее покалывание на языке. Его кровь на вкус, как его запах, его улыбки, прикосновения его рук к моей коже. Как его сосредоточенный взгляд вдаль и то, как он потирает челюсть, когда беспокоится об Ане. Его кровь – это всё, из чего он соткан, и я поглощаю её. Это самый восхитительный, самый потрясающий, самый переворачивающий всё внутри момент в моей жизни.
И как только первые капли достигли моего желудка, всё меняется.
В нескольких метрах от нас что-то происходит. Я слышу это издалека, как будто сквозь сон: испуганные вздохи, торопливый, приглушенный разговор, в котором мелькают слова «Лоу», «жена», «кормление»; сбивчивые, испуганные извинения, а затем – резкий хлопок закрывающейся двери. Но всё, о чём я могу думать, это…
– Мизери, – хрипит Лоу.
Тепло. Мне лихорадочно, восхитительно тепло. Но при этом пусто. Меня распирает, голова кружится, тело словно тает. И я чувствую, что мне нужно, нужно, нужно.
Мне нужно больше. Мне нужно, чтобы Лоу был ближе.
– Мизери, – выдыхает он.
Не знаю, когда, но мои руки оказались на его плечах. Я стону ему в шею, не в силах остановиться. Мне хочется забраться ему под кожу. Хочется, чтобы он забрался под мою. Хочется дать ему всё, о чём он попросит.
– Блять, – его прерывистое дыхание опаляет мне висок. Кажется, он понимает, потому что делает то, о чём я не в силах просить: его рука скользит вниз по моему позвоночнику, обхватывая ягодицы, он прижимает меня к себе, а мои ноги обвиваются вокруг него. Грудь болезненно ноет, сердце колотится, в голове звенит тревога, говорящая, что пора остановиться, что я пью слишком много. Но этот голос заглушается в тот момент, когда Лоу впивается пальцами в густые волосы на моём затылке и приказывает: «Пей ещё».
Я блаженно мычу ему в кожу. Внутри меня что-то влажное и голодное рвётся наружу, растекаясь по желудку.
– Мизери. Мизери, – он сильнее прижимает мою голову к своей шее. Толкается в меня, и это движение кажется не совсем осознанным. – Возьми столько сколько тебе нужно.
Я цепляюсь за него, будто умру, если он отпустит, отчаянно нуждаясь в трении. Бёдрами трусь о его пресс, ища облегчения, а когда соприкосновение отзывается волной наслаждения, мне нужно больше. Больше крови, больше Лоу, больше этого пульсирующего, неудержимого жара, захлёстывающего меня с головой.
– Я сейчас… блять, – его голос хриплый, требовательный рокот у моего уха. – Мизери, дай мне… – из его горла вырывается сдавленный, непристойный звук. Он твёрд, как скала, и когда он подхватывает меня повыше, впиваясь пальцами в мой зад, пытаясь попасть прямо в то самое место, я почти теряю контакт с его веной. Почти. Я издаю жалобный, требовательный скулёж, даже извиваясь навстречу его члену.
– Я знаю, – бормочет он, успокаивая и повелевая одновременно. – Я знаю. Веди себя хорошо, я собираюсь…
Первые вспышки удовольствия обрушиваются на меня так сильно, так внезапно, что я не успеваю их осознать. Спина выгибается дугой, плечи трясутся, лоно пульсирует, и на долгие секунды я ощущала только это – растянутость, раскованность – пока что-то не щёлкнуло, и мой оргазм не взорвался внутри меня, лишая меня возможности дышать. Удовольствие сильное, громкое, всепоглощающе яркое. Оно взрывается, а затем удваивается, и снова нарастает, пока всё остальное не исчезает, и я кончаю, и кончаю, и кончаю, утопая в его волнах на секунды, минуты, века. Затем, медленно, оно уменьшается, переходя в толчки, пульсирующие по моему телу и спускающиеся по позвоночнику.
Хорошо, что Лоу прижимает меня к камину, потому что я потеряла контроль над конечностями. Дыхание сбилось, я тяжело дышу прямо в его открытую вену. Я…
Его вена. Его драгоценная, прекрасная вена.
Сейчас я не способна рационально мыслить, но я наклоняюсь вперёд и впиваюсь в раны, которые сама же нанесла, затем вылизываю их, как котёнок, спасая всё до последней зелёной капли. Это автоматизм, заложенный в моих генах, и, похоже, Лоу тоже получает от этого удовольствие. От него исходит сильное удовлетворение. Его большие руки сжимают мои бёдра, пока он ласково бормочет мне слова похвалы.
Кровотечение прекратилось, его кожа затянулась. Я отстранилась, преисполненная самодовольства и гордости за отлично выполненную работу. Я сыта. Довольная. Счастливая. Сила разливается по телу, даря тепло и комфорт, какого я никогда не испытывала. И всё благодаря Лоу, его мощной крови, тому, как его тяжёлое дыхание касается моей кожи…
О, Боже.
Лоу.
– Я… – я уперлась ему в плечи, он не сразу отреагировал. – Отпусти меня.
Этого оказалось достаточно. Он осторожно опустил меня, пока мои ноги не коснулись пола, затем попытался отойти, но я не хочу – не могу – отпустить его. Цепляюсь за его рубашку, следуя за его отступлением.
– Мизери.
Я физически не могу его отпустить.
– Мизери.
Его хриплый голос вырывает меня из транса. Я отстраняюсь, создавая немного пространства между нами, что кажется ужасно неправильным, словно холодное вторжение, разрушающее то, что только что возникло. Волосы растрёпаны, а платье задралось до талии, но я слишком занята тем, что смотрю на Лоу, чтобы что-то предпринять. Его зрачки поглотили радужки. Они загипнотизировано скользят по моим ногам.
С дистанцией осознание произошедшего медленно просачивается в меня, а затем захлёстывает, словно водяной поток.
Чёрт. Дело не только в том, что я кормилась от него, хотя именно это я и сделала, но ещё и… Я понятия не имела, что…
– Мне так жаль, – выдыхаю я, поправляя одежду.
Он качает головой, грудь ритмично вздымается и опускается. Его глаза изменились. Больше не его.
– Я никогда… не от кого-то. Я даже не представляла, что это будет… Я сделала тебе больно?
В том, как он качает головой, есть что-то хищное. Медленно, осторожно. Я делаю шаг назад, чувствуя себя добычей, за которой следит куда более сильный и быстрый хищник.
– Хорошо, – я облизываю уголок губы. Этот привкус во рту – его кровь, и в этом есть что-то сладостно-эротичное – он жив, дышит передо мной, тёплый и сильный. Это живое существо, этот мужчина, этот оборотень, произвёл плазму и зелёные кровяные клетки и решил поделиться ими со мной.
Жизнь и пропитание.
Это так интимно. Сексуально, но нечто большее. Не то, чем я могла бы поделиться с кем попало, за исключением…
Лоу. Конечно.
Я смотрю на своё помятое платье, чувствуя себя ребёнком, который только что узнал, что на самом деле не появился из капусты.
– Мизери, – я отрываю взгляд от своих ног. Лоу выглядит растрёпанным. Немного потрясённым. Смущённым. Очевидно, возбуждённым. Он один раз проводит рукой по выпуклости под тканью брюк, не сводя с моего лица заворожённого взгляда. – Ты в порядке?
– Не знаю, – я облизываю губы, снова ощущая его вкус. – Не думаю.
И тут я слышу шаги и вспоминаю, почему буквально пару секунд назад пила его кровь.
– Они идут, – шиплю я, торопясь к компьютеру, чтобы отключить устройства. К первому счастливому стечению обстоятельств за вечер, код завершён. Я отключаю всё, убедившись, что ничего не осталось. Лоу всё ещё стоит неподвижно, следя за каждым моим движением, как волк, готовый наброситься на кролика. Когда мои пальцы исчезают в вырезе, чтобы спрятать флешку, его дыхание сбивается.
– Лоу? Ты же понимаешь, что кто-то идёт, верно?
– Ага, – просто отвечает он, и на мгновение мне кажется, что он сломан. Потом до меня доходит: что нам вообще делать? Бежать? Нас уже поймали. Теперь главное – доиграть спектакль.
– Ты в порядке? – спрашиваю я, потому что раньше не подумала.
Он бормочет: «Вернись», протягивая руку в мою сторону. Не думаю, что он в норме, но и я тоже, так что пересекаю комнату.
Он обнимает меня, обеими руками обхватывая мои плечи, моя голова утыкается ему в подбородок. Это совсем не то, что было раньше: не тот лихорадочный, сексуальный вихрь, где всё сводилось к жару, соприкосновению тел и безудержной близости. В этом объятии главное близость. Лоу зарывается носом мне в волосы, а моё сердцебиение вторит его. Нам, наверное, стоило бы обсудить, что делать, когда кто-нибудь ворвётся, придумать план действий. Но всё, чего я хочу это остаться здесь. Прижавшись к нему.
– Прямо сейчас я мог бы очень хорошо тебя трахнуть, – говорит он мне на ухо. В его голосе слышится честность и лёгкая обречённость. – Я почти сделал это.
– Прости. Я никогда не думала, что это приведёт к…
– Знаю. Просто я правда… – его губы нежно касаются моего лба. – Я никогда не чувствовал себя так.
– Как?
– Возбуждённым. Одурманенным. И… и многое другое.
Я чувствую то же самое. – Прости, – повторяю я. – Должно быть, это… Я поговорю с братом. Возможно, я что-то сделала. – Это не так. Просто всё правильно.
Щетина Лоу царапает мне висок. – Ты насытилась?
– Насытилась?
– Кровью.
– О, да.
Но, мне хочется ещё.
Но, можно мне ещё?
Я хочу. Так сильно. Я уже собираюсь плюнуть на всё и напористо попросить, как взрослая, когда дверь снова распахивается. На этот раз нам с Лоу удаётся разорвать объятие. Он встаёт передо мной, защищая, и нежность между нами мгновенно исчезает.
– Я думала, моей охране померещилось, – говорит Эмери, с подозрением осматривая нас. – Должно быть, я забыла запереть эту комнату, – её взгляд задерживается на шее Лоу, без ран, но с лёгким синевато-зелёным оттенком. Как будто кто-то долгое время вцепился в неё и не отпускал. – Когда вы упомянули о кормлении, Лоу, я предполагала… – губы искривились в подобии отвращения.
– Вам никогда не следует делать предположений, – отрезает Лоу.
И тут за Эмери появляется Коэн, облокотившись на дверной косяк с ехидной ухмылкой.
– Я, например, рад, что детишки веселятся.
– Да, ладно. Когда закончите, пожалуйста, возвращайтесь к столу. Мы ждём вас на десерт.
– Тётя Эмери, у них уже был десерт.
Эмери скорчила лицо в отвращении и протиснулась мимо Коэна. Даже после её ухода Лоу не расслабляется: его широкие плечи остаются напряжёнными, взгляд неотрывно следит за Коэном, словно тот угроза, от которой нужно меня защитить, а не самый доверенный и ценный союзник Лоу.
Впрочем, судя по его насмешливой улыбке, Коэн это прекрасно понимает.
– И подумать только, я считал тебя самый здравомыслящим оборотнем, которого я встречал. Посмотри, каким ты стал, найдя её, – загадочно произнёс он, одаривая Лоу тёплым взглядом, а затем его лицо резко становится серьёзным. – Мне звонили. Кэл пытался связаться с тобой по какому-то важному делу, но не смог. Это срочно.
– Я оставил телефон в своей комнате.
Коэн приподнял бровь. – Ага. Не уверен, что это имело бы значение, даже если бы он был у тебя в кармане.
Лоу закатывает глаза, но немного расслабляется. – В чём дело?
– Он упомянул о возможности твоего возвращения домой сегодня ночью, а не завтра утром. Кажется, это связано с Аной.
Глава 18
Её присутствие успокаивает его сильнее, чем бег под полной луной.
В самолёте я пытаюсь воспользоваться временем, чтобы проверить работоспособность и удалённое управление передатчиком, но сигнал Wi-Fi слишком нестабильный. В итоге, раздражённо ворча, я отбрасываю Raspberry Pi10 в сторону. Во время полёта мы с Лоу обмениваемся лишь парой ничего не значащих фраз. Он сосредоточенно и уверенно пилотирует самолёт, его мысли явно заняты Аной.
Душа болит за него.
– Всё началось после вашего отъезда, – мрачно объясняет Мик, когда заезжает за нами. – Знаю, знаю, – тут же добавляет он, увидев выражение лица Лоу, – я должен был тебе сообщить, но у неё был небольшой жар. Я подумал, что она просто съела что-то не то. Но потом она начала дрожать, жаловаться на боль в костях и, в конце концов, её стало рвать.
Лоу, чья натура Альфы проявляется в том, что он сам управляет любым транспортным средством, подъезжает к дому. – Может хоть жидкость удержать?
– Не особо. Джуно наверху с ней, – он выглядит лет на пять старше, чем когда мы уезжали. То же самое можно сказать и о Джуно с Кэлом, которые нервно расхаживают перед комнатой Лоу, где Ана решила устроить себе больничную койку. Интересно, запах её брата там сильнее? Возможно, он успокаивает её, вселяя уверенность, что всё будет хорошо.
Уверена, Лоу в ужасе, но ничем это не выдаёт. Даже сегодня вечером, когда нас чуть не застукали, он ни разу не запаниковал. Может быть, это черта Альфы, необходимое качество хорошего лидера: умение отбросить эмоции на задний план и сосредоточиться на том, что нужно делать. Думаю, отец согласился бы.
– Болеть не свойственно полноценным оборотням? – спрашиваю я.
Кэл и Мик выглядят ошеломлёнными. Джуно же спокойно спрашивает Лоу: «Ты рассказал ей об Ане?» и, похоже, ничуть не удивляется, когда он кивает.
– Мы невосприимчивы к вирусам, – объясняет она мне, – или бактериям, или к чему бы там ни было. Есть определённые яды, которые на нас действуют, но не таким образом.
Мне пришло в голову, что из-за физиологии Аны врач-оборотень окажется бесполезен. И из-за её же физиологии врач-человек подвергнет её риску быть обнаруженной.
– Это впервые?
Лоу кивнул. – У неё раньше бывал насморк и чихание. Мы списали это на аллергию.
– У нас ещё осталось лекарство Тайлера, – предлагает Кэл. – То, что мы достали несколько месяцев назад.
– Парацетамол? – спрашиваю я.
Он бросает на меня восхищённый взгляд. – Откуда ты знаешь?
Я улыбнулась. – Просто предполагаю. Это, конечно, поможет снять жар и боль, но… – я пожала плечами, и пока остальные ломали голову над дальнейшими действиями, направилась прямиком к Ане. Она выглядела такой маленькой и хрупкой посреди огромной кровати Лоу, а её лоб пылал под моей ладонью. Я думала, она спит, но её «Не убирай, пожалуйста», когда я уже собралась уходить, говорило об обратном.
– Ты такая холодная.
– За кого ты меня принимаешь? – ради того, чтобы её развеселить, я нахмурилась. – За личный ледяной компресс?
Её хихиканье отозвалось болью в груди.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила я.
– Словно меня сейчас стошнит на тебя.
– Не может тебя сначала стошнить на Искорку?
Она долго обдумывала это, прежде чем торжественно заявить: «Как пожелаешь».
Несколькими минутами позже к нам присоединился Лоу. Он прижался губами ко лбу Аны и вручил ей, как он торжественно объявил, первый из её подарков из Калифорнии – большого розового жирафа. Откуда и когда он его достал, ума не приложу.
– В Калифорнии были жирафы?
– Не в дикой природе, сладкая.
Она поджала губы. – В следующий раз хочу более достовеный подарок. (прим. пер: в слове «достоверный» не опечатка, просто Ана неправильно произнесла слово)
– Запомню.
– Лоу?
– Да.
– Я скучаю по маме.
Лоу прикрыл глаза на мгновение, словно ему стало невыносимо держать их открытыми.
– Я знаю, сладкая.
– Почему у Миши двое родителей, а у меня ни одного? Это несправедливо.
– Да, – он нежно пригладил ей волосы, и я всем своим нутром ощутила, что ради неё он сжёг бы весь мир. – Несправедливо.
Несколькими минутами позже, он поддерживал ей голову, когда очередной приступ тошноты заставил её мучаться сухим рвотным позывом над тазиком. Мы оставались с ней, пока она не уснула, крепко сжимая наши руки своими маленькими пальчиками.
Когда мы выходим из комнаты, вокруг рта Лоу залегают глубокие складки.
– Я отвезу её на территорию людей, – сказал он остальным своим повелительным тоном Альфы, не допускающим возражений. – Найду врача, который не будет задавать лишних вопросов и проводить ненужных обследований. Это не идеальный вариант, но мы просто недостаточно знаем о её человеческой половине, даже на базовом уровне, чтобы разобраться…
– Я знаю, – перебила я. Всё повернулись и уставились на меня, разинув рты. – По крайней мере, у меня больше опыта общения с людьми, чем у вас, ребята.
– Вообще-то, – начинает Кэл.
– Опыта общения с людьми, который не включает их убийство, – ответила ему я, сверкнув глазами. Он смущённо кивнул, признавая мою правоту.
Но Мик, обычно мой союзник, почесал затылок и выдавил с сомнением: – Мизери, это очень мило с твоей стороны, но ты не человек, ты вампир.
– Я прожила среди людей полтора десятилетия. С сестрой-человеком.
– Ты хочешь сказать, что знаешь, что с ней не так? – спрашивает Лоу.
– Нет, но я почти уверена, что это либо бактериальное, либо вирусное заболевание. И я знаю, какие лекарства Серена принимала от каждого. – Все они продолжали смотреть на меня с сомнением. – Слушайте, я не говорю, что это идеальный план, и я не врач, но, вероятно, это лучше, чем перевозить её, когда она и так слаба, или подвергать её риску встречи с кем-то, кто может раскрыть её… положение.
– Это рискованно. Неизвестно, чем всё обернётся, – вздохнул Мик, качая головой. – Нам следует отвезти её на территорию людей, Лоу. Я могу сделать это сам. Быстро управлюсь и привезу её обратно…
– У тебя есть названия лекарств? – Лоу перебивает его, глядя на меня.
– Я могу написать их тебе. Правда, придётся идти в аптеку людей, а сейчас большинство из них уже закрыты. Да и обычно нужен рецепт, но…
– Мне он не нужен.
Я усмехнулась. – Так и думала. – Уж кто-кто, а Лоу точно может проникнуть на чужую территорию и вернуться незамеченным.
– Лоу, подруга Мизери полностью человек, – Мик активно возражал, что, вероятно, связано с его сильной привязанностью. Лоу ведь говорил, что тот потерял сына, и я задаюсь вопросом, не кроется ли за его трепетным отношением к Ане эхо его собственной потери.
– Верно, – мягко сказала я, – но любой врач тоже будет рассматривать её как полностью человеческого ребёнка. Ана уникальна. Мы можем использовать Серену как образец.
– Согласна, – вмешалась Джуно. – Мы должны доверять Мизери.
Мик снова собирается было начать ворчать, но Лоу положил ему руку на плечо.
– Если это не поможет, завтра отвезём её к врачу.
Не прошло и часа, как он вернулся. Мы все ждали его с Аной, но войдя, он первым делом посмотрел на меня. Его костяшки испачканы зелёной кровью, когда он протягивает мне лекарства, но к облегчению, я не вижу следов красной.
Я быстро растолкла таблетки для Аны, как раньше делала для Серены, пока та не научилась их глотать целиком – что произошло совсем недавно.
– Почему их так много? – заныла Ана.
– Потому что мы не знаем точно, что с тобой, – объясняю я. – Эти помогут, будь то вирус или бактерии, а эта снизит температуру. Так что не ной.
Она сказала, что таблетки на вкус как отрава, что принесло мне несколько недовольных взглядов со стороны наблюдающих. Решив ретироваться, отправляюсь на поиски Алекса, надеясь, что он ещё не спит. Мне повезло, я нашла его в кабинете Лоу. Я подошла к нему сзади, охваченная любопытством: во что он так увлёкся, что даже не заметил моего приближения?
– Играешь в контрабандные человеческие игры, да ещё и в GTA, за столом твоего босса. Какая же наглость у нынешних работников!
– Чтоб тебя! – он чуть не свалился со стула. – Откуда ты? Ты так неожиданно… Я обедал чесноком, и моя кровь, вероятно, ядовита для тебя!
Я скорчила ему свою лучшую разочарованную гримасу. – Я тоже скучала. Мы ведь перехватываем сигнал, верно?
Он кивает, всё ещё держась за грудь. – Да. Сигнал отличный. Эмери не сможет записаться на приём к мануальному терапевту без нашего ведома.
– Прекрасно. Уже что-нибудь есть?
Он покачал головой. Его ноздри затрепетали. – Ты по-другому пахнешь. Поэтому я и не заметил, как ты вошла.
Ой-ой. – Может, ты уже привык к моему вампирскому запаху?
– Нет. Нет, ты пахнешь как…
– Кстати, Лоу попросил нас поработать над одним проектом, – перебила я. Это ложь. Но не думаю, что Лоу будет возражать.
– Что за проект?
Эта мысль пришла мне в голову из-за слов Аны. «У Миши двое родителей, а у меня ни одного». Когда мы пытались выяснить, кто рассказал Серене об Ане, мы думали, что это не мог быть её отец, потому что он никогда не верил Марии, когда она говорила, что беременна. Но что, если это не вся история?
– Он хочет, чтобы мы составили список людей, которые входили в Бюро по связям между Людьми и Оборотнями, скажем, за последние пять-десять лет? – это безопаснее, чем сказать «восемь». Алекс не глупый. – Лоу ищет тех, кто мог бы контактировать с оборотнями в нашей… – Нашей? – в его стае.
Он с любопытством моргает. – Зачем?
– Не знаю. Что-то всплыло, когда мы были у Эмери, и он сказал, что ему нужно знать. – Возможно, я лучшая актриса, чем думала.
– Любой, кто работал в Бюро? Никаких других критериев?
Я провела рукой по волосам, размышляя. – Мужчины. Только мужчины.
– Ладно. Без проблем.
– Есть время начать прямо сейчас? – я улыбнулась, насколько смогла, скрывая клыки. – Или ты слишком занят игрой в уличного гангстера?
Он залился милым зелёным румянцем, прочистил горло, и мы провели следующий час, практически ничего не найдя из-за дезорганизованного беспорядка в человеческих архивах. Мы сдались, когда Алекс начал зевать.
– О боже, – произносит он, когда я уже собираюсь уходить.
– Что?
Глаза у него, как блюдца. – Я понял.
– Понял что?
– Чем ты пахнешь.
Блин. – Спокойной ночи, Алекс.
– Почему ты пахнешь так, будто тебя пометил мой Альфа? – это последнее, что я слышу, возвращаюсь в комнату Аны.
Мик и Кэл ушли, но Лоу и Джуно стоят у его комнаты, разговаривая шёпотом. Увидев меня, они замолкают и поворачиваются ко мне с тяжёлыми взглядами.
Я замираю. – Чёрт. С ней всё в порядке?
Хотя ответ Джуно последовал почти сразу, у меня похолодело внутри. – Температура спала, и жидкости она удерживает. Ещё сказала, что твоя «гадость», с её слов, ей очень помогла.
Я улыбаюсь. – Серьёзно?
– Ага, – она окидывает Альфу оценивающим взглядом. Её взгляд прыгает между нами, а затем она добавляет: – Вы, ребята, на удивление хорошая команда.
– В основном это благодаря мне, – говорю я, отряхивая платье, которое надевала на ужин и почему-то до сих пор в нём.
Уголок рта Джуно дёрнулся. – Просто прими комплимент.
– Ладно, – уступаю я, наблюдая, как она машет Лоу на прощание и уходит. Эта дружба, или, вернее, отсутствие вражды, похоже, очень сильно стимулирует мою дофаминовую систему.
Я ожидала увидеть на лице Лоу улыбку. Вместо этого он смотрит на меня с серьёзным, почти затравленным выражением лица.
– Ана спит?
Он кивает.
– Хочешь поспать в моей кровати? – его кадык дёрнулся, прежде чем мне пришло в голову уточнить. – Я всё равно сплю в гардеробной. И ты можешь оставить дверь открытой, на случай, если Ана проснётся, и… Я не буду приставать к тебе, пока твоя сестра ещё больна, из-за того, что произошло между нами раньше, – заканчиваю я, гораздо менее решительно, чем начала.
Сомневаюсь, что его это волнует. Честно говоря, сомневаюсь, что он вообще слушает. Он механически кивает, и как только мы оказываемся в моей комнате, его взгляд прикован к ночи за окном. К чему-то, чего там, возможно, даже нет.
Неприятный ком подступил к моему горлу. Я сажусь на голый матрас и тихо зову:
– Лоу?
Он не отвечает. Его глаза, бледные и потусторонние, устремлены во тьму.
– Там что-то… Ты в порядке?
Я боялась, что он и на этот вопрос не ответит. Но спустя пару минут он покачал головой. Медленно поворачивается и встаёт передо мной.
– Что, если бы тебя здесь не было? – пробормотал он.
– Я… Что?
– Не будь тебя здесь, со всеми твоими познаниями в человеческой анатомии, – его челюсть напряглась. – Мне пришлось бы выбирать между её здоровьем и её безопасностью.
– А-а, – вот откуда всё это взялось. Вижу и чувствую, как осознание тяжёлым камнем падает куда-то вглубь живота. – Всё будет хорошо. С ней всё будет хорошо. Скорее всего, это просто грипп.
– А если в следующий раз будет что-то более серьёзное? Что-то, для чего ей понадобится лечение, которое мы не сможем ей предоставить?
– Не понадобиться. Как я уже сказала, с ней всё будет хорошо…
– Будет ли? – спросил он таким тоном, что лгать было невозможно. Правда в том, что я не знаю. Понятия не имею, будет ли с Аной всё хорошо. Не знаю, что ждёт нас с Лоу. Неизвестно, жива ли Серена. Я не имею гребаного понятия, неизбежна ли война, и волнуется ли мой народ обо мне настолько, чтобы не оставить меня здесь в качестве первой жертвы. И не были ли всё мои решения с восемнадцатилетия огромной ошибкой.
Я понятия не имею, что будет дальше, понятия не имею, что уже произошло, и это пугает. Я уважаю Лоу, этого мужчину, который так похож на меня, которого я знаю меньше пары недель, но которому почему-то не могу не доверять. Уважаю слишком сильно, чтобы лгать ему или себе самой в его присутствии.
Поэтому я отвечаю: «Не уверена», – едва слышно, но он меня слышит. Он кивает, я киваю в ответ. Когда он опускается на колени, уткнувшись лицом мне в колени, я приветствую его. Позволяю своим рукам пробежаться по его мягким волосам. Чувствую его глубокий вдох. Его широкие, сильные плечи тяжело вздымаются и опускаются. Я скольжу рукой ему за шею, под рубашку, надеясь, что моя прохладная кожа успокоит его так же, как его жар согревает меня.
– Мизери, – выдыхает он, и его дыхание согревает кожу моего живота сквозь ткань платья. Я по-прежнему одинока, по-прежнему чужая, по-прежнему во многом одна, но, возможно, чуть меньше, чем обычно. Его пальцы мягко обхватывают мою щиколотку. Металл его обручального кольца, раскалённый на фоне моей кожи, заставил меня ощутить поддержку впервые за долгое время.
«Я здесь, – говорю я про себя. – С тобой».
Сколько мы так просидели, я сказать не могу.
