Текст книги "Невеста (ЛП)"
Автор книги: Али Хейзелвуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)
Он слишком долго изучает меня в лунном свете. – Это была крутая речь, Мизери.
– Крутая – моё второе имя.
– Твоё второе имя – Лин.
Чёрт. – Прекрати читать моё досье.
– Никогда, – он вдыхает. Запрокидывает голову. Смотрит на те же звезды, которые я изучаю всю ночь. – Если мы сделаем это, если я возьму тебя с собой, то всё будет по-моему. Чтобы убедиться, что ты в безопасности.
Моё сердце трепещет от надежды. – Какой твой план? Архитектурный? Включающий в себя коринфские пилястры?
Я не смешная. Но и он тоже.
– Если ты пойдёшь со мной, Мизери, тебя придётся пометить.
Глава 14
Её вкус отражает её аромат.
Я ожидала двадцатичасового путешествия по шоссе на гибриде, припаркованном в гараже Лоу, или, может быть, короткого перелёта на самолёте эконом-класса, заткнув нос ватой, чтобы избежать бомбардировки запахом человеческой крови.
Я не ожидала увидеть перед собой «Сессну». (прим. пер.: американский производитель самолётов – от малых двухместных до бизнес-джетов)
– Милый, – спрашиваю я, опуская солнцезащитные очки на кончик носа, – мы богаты?
Его взгляд лишь слегка обжигает. – Нас просто не пускают на борт большинства авиакомпаний, принадлежавшим людям, дорогая.
– Ах, точно. Вот почему я раньше никогда не летала. Всё стало на свои места.
Трудно переоценить, насколько сильно Мик, Кэл и Кен-Людвиг недовольны решением Лоу взять свою невесту-вампира к Эмери. В сгущающемся свете сумерек они буквально пульсируют напряженной заботой и невысказанными возражениями.
А, может быть, и высказанными. Я проспала большую часть дня, и вполне возможно, что пока я отсыпалась в гардеробной, они устроили несколько раундов криков. Рада, что я их пропустила, и так же рада, что моё бодрствование прошло за организацией техники с Алексом.
– Если кто-то попытается убить Лоу, – сказал он мне, показывая флешку «Rubber Ducky»9, – твоя обязанность – отдать жизнь за своего Альфу.
– Я не собираюсь бросаться под серебряную пулю ради него, – я поднесла к свету перехватчик GSM, чтобы его рассмотреть. Классная штука. – Или чем бы там вас не убивали.
– Обычной пулей. И если ты выходишь замуж за кого-то из стаи, то Альфа стаи становится твоим Альфой. А если за Альфу, то он безусловно становится твоим Альфой.
– Да-да, конечно. Можно мне взглянуть вон на тот микроконтроллер?
Я не расстроена, что Алекс не приехал проводить нас в этот маленький частный аэропорт, потому что остальные и так излучают достаточно экзистенциальной тоски. Сжатые губы, позы вышибалы, хмурые лица. Мик постоянно качает головой, держа Искорку на руках, как срыгивающего ребёнка – потому что, да: Искорка, по словам той, кого за последние два часа несколько раз ругали за засовывание пластилина в розетки, является «ценным членом семьи», который «правда любит смотреть, как самолёты делают “вжух”». Джуно меньше всех возражает против операции, что мило с её стороны. Однако по-настоящему счастлива Ана, и только благодаря обещаниям, которые она вытащила из Лоу: подарки, конфеты и, с учётом требуемых логистических усилий, которые сильно переоценивают его возможности, – кража буквы «Л» со знака Голливуда.
– «Л» для Лилианы, – заговорщицки шепчет она мне, потому что её вера в мои познания алфавита, мягко говоря, шаткая. Затем она убегает, чтобы затискать Искорку до блаженного мурчания, когда мне бы за подобное светило остаться с увечьями.
– Пошли, – говорит мне Лоу, наклонившись, чтобы поцеловать её в лоб. Я поднимаюсь за ним по трапу, помахав Ане на прощание, прежде чем исчезнуть внутри. Салон больше похож не на роскошный самолёт богачей, а на смесь хорошей гостиной и первого класса поезда «Amtrak».
– За штурвалом оборотень? – спрашиваю я, следуя за Лоу в переднюю часть самолёта. Места здесь не так уж мало, но мы оба высокие, так что приходится немного потесниться.
– Ага, – он открывает дверь в кабину пилотов.
– Кто…
Я замолкаю, когда он опускается в кресло пилота. Быстрыми, отточенными движениями он нажимает кнопки, надевает большие наушники и тихим голосом общается с диспетчером.
– О, да ладно! – я закатываю глаза. Меня так и подмывает спросить, когда, между тем как возглавить стаю и стать архитектором, он успел получить лицензию пилота малого самолёта. Но подозреваю, он этого и добивается, а я слишком мелочна, чтобы его поощрять. – Выпендрежник, – бормочу я, натыкаясь бедром на полдюжины выступов по пути к креслу второго пилота.
Он улыбается однобокой улыбкой. – Пристегнись.
В умелых руках Лоу даже управление самолётом выглядит пустяком. Находиться в огромной металлической птице в небе должно быть ужасно, но я прижимаюсь носом к холодному окну и смотрю на ночное небо, где бескрайние огни города прерываются длинными участками пустыни. Я вылезаю из своего транса только после того, как нам дают добро на посадку.
– Мизери, – мягко говорит он.
– Ммм? – С высоты океан кажется неподвижным.
– Когда мы приземлимся, – начинает он, затем делает долгую паузу.
Пауза настолько долгая, что я отталкиваюсь от холодного стекла. – Ой, – всё тело затекло от того, что не двигалась часами, поэтому я пытаюсь размять шею в тесной кабине, стараясь нечаянно не нажать кнопку катапультирования. – Всё болит.
Когда я выпрямилась, выгнув перед этим спину, его взгляд на меня оказался настолько пристальным, что нельзя было не принять его за осуждающий.
– Что? – спросила я, обороняясь.
– Ничего, – он слишком быстро повернулся обратно к панели управления.
– Ты сказал «когда мы приземлимся»?
– Ага.
– Ты же понимаешь, что это не предложение, верно? Просто временное придаточное предложение.
Его бровь приподнимается. – Теперь ты ещё и лингвист?
– Просто полезный критик. Что произойдёт, когда мы приземлимся?
Он проводит языком по внутренней стороне щеки.
– Ты собираешься мне сказать?
Он кивнул. – Мне нужно передать Эмери и её людям послание о том, что ты – часть моей стаи, и любая агрессия в твою сторону не допустима. И не только словесное послание.
– Ты сказал, что сделаешь это, пометив меня, верно? – Что бы это ни значило. Мигающие огни взлётно-посадочной полосы приближаются, и от турбулентности меня тошнит. Я перевожу взгляд на Лоу. – Мне не нужно наскоро читать «Архитектура для чайников» и делать вид, что я могу отличить готику от ар-деко?
Он поворачивается ко мне с каменным лицом. – Ты шутишь?
– Пожалуйста, смотри вперёд.
– Ты же можешь, да? Ты способна отличить…
– Муж, дорогой, глубоко внутри ты знаешь ответ на этот вопрос, и, пожалуйста, смотри на дорогу, когда сажаешь самолёт.
Он поворачивается обратно. – Это связано с запахами, – говорит он, явно заставляя себя сменить тему.
– Ну, естественно. А с чем ещё? – он держался молодцом. Кажется, он больше не реагирует на мой запах. Может, дело в частых ваннах. Может, он привыкает ко мне, как Серена, когда жила рядом с рыбным рынком. К концу аренды рыбный запах стал казаться ей почти успокаивающим.
– Если мы будем пахнуть одинаково, это послужит им тем посланием.
– Значит, ты будешь пахнуть, как собачья пасть? – шучу я.
– Именно это я и собираюсь сделать, – его голос хриплый.
– Сделать что?
– Сделать так, чтобы ты пахла… – самолёт мягко касается земли, – мной.
Мои руки сжимают подлокотники, когда мы мчимся по взлётно-посадочной полосе. Меня охватывает ужас, в голове расцветают сценарии того, как мы врезаемся в здание в конце полосы. Постепенно мы замедляемся, и… постепенно слова Лоу оседают как пыль.
– Тобой?
Он кивает, занятый какими-то финальными манёврами. Я замечаю небольшую группу людей, собравшихся у ангара. Приветственная делегация Эмери, готовая нас растерзать.
– Я не против. Делай с моим телом что хочешь, – рассеянно говорю я, пытаясь угадать, кто из них с большей вероятностью бросит в меня зубчик чеснока. – Только предупреждаю, Серена часто жалуется, какая я холодная и неприятная на ощупь. Эта разница в три градуса имеет своё значение.
– Мизери.
– Серьёзно, мне всё равно. Делай что хочешь.
Закончив с манёврами, он отстёгивает ремень и оценивает оборотней, ожидающих нас. Их пятеро, и они кажутся высокими. С другой стороны, я тоже. Как и Лоу.
– Если они нападут на нас…
– Не нападут, – перебивает он меня. – Не сейчас.
– Но если нападут, я могу помочь…
– Знаю, но я могу разобраться с ними сам. Пойдём, у нас не так много времени, – он берет меня за запястье, втаскивая в главный салон – он больше кабины пилотов, но всё равно слишком тесный для того, как мы стоим друг перед другом. – Я собираюсь…
– Делай что хочешь, – я вытягиваю шею, пытаясь разглядеть оборотней через иллюминаторы. Некоторые из них действительно в волчьем обличии.
– Мизери.
– Просто поторопись и…
– Мизери, – его приказный тон заставил меня резко повернуться к нему. Между его бровей залегла сердитая складка. – Мне нужно твоё чёткое согласие.
– На что?
– Я собираюсь пометить тебя традиционным способом оборотней. Это подразумевает трение моей кожи о твою. И языка тоже.
А. А.
Меня пронзает электрический ток, растекающийся волной возбуждения. Я справляюсь с этим единственным доступным мне способом: смехом.
– Серьёзно?
Он кивает, серьёзный, как зыбучий песок.
– Как облизанный палец в ухо?
Его рука поднимается к моей шее.
Замирает.
– Можно мне прикоснуться к тебе? – он спрашивает разрешения, но в его голосе нет ни тени неуверенности или колебаний. Я киваю. – У оборотней есть пахучие железы – вот здесь, – проводит подушечкой большого пальца по ложбинке с левой стороны моего горла. – И здесь. – С правой стороны. – И здесь, – его рука обхватывает мою шею, ладонь прижимается к затылку. – И на запястьях тоже.
– Ох, – я прочищаю горло. И борюсь с желанием заёрзать, потому что я чувствую… понятия не имею что. Всё дело в том, как он смотрит на меня. Его бледными, пронзительными глазами. – Это, эм, увлекательная лекция по анатомии, но… Вот, чёрт. Зелёные метки, на нашей свадьбе! Но у меня…
– У тебя нет пахучих желёз, – говорит он, словно я более предсказуема, чем налоги, – но у тебя есть точки пульса, где кровь приливает ближе к поверхности, и тепло…
– … усилит запах. Мне знакома вся эта тема с кровью.
Он кивает и смотрит мне в глаза в ожидании, пока не понимает, что я понятия не имею, чего он ждёт. – Мизери. У меня есть твоё разрешение?
Я могла бы сказать «нет». Я знаю, что я могла бы сказать «нет», и он, вероятно, просто нашёл бы другой способ защитить меня – или погибнуть, пытаясь, потому что он такой парень. И, возможно, именно поэтому я киваю и закрываю глаза, думая, что это пустяк.
Но вскоре я понимаю, что это не так.
Всё начинается с тепла, которое окутывает меня, когда он подходит ближе. Слабый, приятный аромат его крови заполняет мои ноздри. Затем следует прикосновение. Сначала его рука ложится мне на челюсть, удерживая меня на месте и поворачивая голову вправо, а затем… его нос, кажется. Он ластится к моей шее, опускается носом вниз по моей шее, двигаясь туда-сюда в том месте, где пульс сильнее всего. Он вдыхает один раз. Ещё раз, глубже. Затем снова поднимается вверх, его колючая челюсть щекочет мою кожу.
– Нормально? – спрашивает он низким рокотом.
Я киваю. Да. Нормально. Даже больше, чем нормально, хотя я и не смогла бы объяснить, как и почему. Из моих уст вырывается «Прости».
– Прости? – это слово вибрирует по моей коже.
– Потому что… – колени начинают подгибаться, приходится их напрячь. Всё равно чувствую, что могу потерять равновесие, поэтому слепо тянусь вверх. Нахожу плечо Лоу. Хватаюсь за него мёртвой хваткой. – Я знаю, тебе не нравится мой запах.
– Я чертовски обожаю твой запах.
– Значит, ванны всё-таки сработали… Ох.
Когда он сказал про «язык», я ожидала… не того, что его губы разойдутся у основания моего горла, после чего последует мягкое, протяжное облизывание. Потому что это похоже на поцелуй. Как будто Лоу Морленд медленно целует мою шею. Проводит по ней зубами и заканчивает лёгким покусыванием.
Я едва не стону. Но в последний момент мне удаётся сдержать хныкающий, горловой звук, и…
Боже. Почему то, что он делает, так феноменально приятно?
– Для тебя это так же странно, как и для меня? – спрашиваю я, пытаясь скрыть нарастающее в животе волнение. Потому что по низу живота, словно разлитая вода, растекается томление, готовое вот-вот перерасти в неугасимый пожар. От этого у меня возникают мысли о крови, прикосновениях… и, возможно, о сексе. И пока моё тело охвачено этим волнением, я в ужасе, что он сможет учуять эти изменения.
Учуять меня.
– Нет, – рычит он.
– Но…
– Это не странно, – Лоу поднимает голову от мой шеи. Я так близка к тому, чтобы умолять его вернуться и сделать это ещё раз, но он просто переходит на другую сторону, и я чуть не визжу от облегчения. На этот раз его ладонь полностью обхватывает мою затылочную часть, и несколько мгновений он поглаживает кончик моего уха большим пальцем, медленно и благоговейно выдыхая, будто моё тело – драгоценная, прекрасная вещь. – Это идеально, – говорит он, а затем его рот снова опускается вниз.
Сначала он нежно прикусывает мочку моего уха. Затем проводит языком по основанию моей челюсти. И тут, когда мои представления о «запахе» уже совсем перевернулись, он склоняется к моему горлу и начинает его нежно посасывать.
Он рычит.
Я ахаю.
Мы оба тяжело дышим, когда моя рука тянется вверх, чтобы прижать его лицо ближе к себе. Он нежно втягивает ртом кожу на моём плече, вызывая электрическое возбуждение, которое волной горячего тока разливается по мне. Температура тела оборотней намного выше, чем у вампиров, и сейчас между нами всего лишь жалкий дюйм воздуха и бесконечные возможности, а его жар…
Грудь ноет, соски твёрдые, как драгоценные камни, и мне хочется выгнуться навстречу ему. Я жажду настоящего контакта, ощущать его плоть, тепло его кожи. Лоу – воплощение силы и мощи, и я таю в его объятиях, как податливая глина. А его гулкое сердцебиение – его восхитительно стучащее сердце – это смутное, неописуемое чудо, притягивающее меня к нему. Я извиваюсь в его объятиях, пытаясь прижаться к нему, потереться хоть немного, но нет.
Потому что Лоу отстраняется. Его рука ложится мне на плечо, разворачивая меня лицом от него. Дыхание перехватывает, когда я хватаюсь за подголовник, чтобы удержать равновесие.
– Всё нормально? – спрашивает он, обхватывая пальцами основание моей шеи. Я выпаливаю «да» как можно быстрее, ещё до того, как последнее слово полностью слетает с его губ. Он тоже не теряет времени: откидывает назад тяжёлую копну моих волос. Сжимает мои бедра своей ладонью. Прижимает моё тело к своему.
И как только я оказываюсь в том положении, в каком ему нужно, он наклоняется.
На этот раз его зубы вонзаются в мою шею сзади, сильнее прежнего, и меня мгновенно захлёстывает бурный поток первобытного, порочного наслаждения. Сдавленный крик, который я с трудом сдержала раньше, вырывается из моего горла. Невыносимое давление нарастает внутри меня, и я не могу его контролировать. Рука Лоу скользит вниз к моему животу, сильнее прижимая меня к себе. Изгиб моей задницы касается его паха, и он издаёт удовлетворённый рык, который пробуждает каждую клеточку моего тела.
Моя кровь поёт. В ушах ревёт. Я таю.
– Блять, – шепчет он, в последний раз проводя языком по выступающей косточке у меня на позвоночнике, словно пытаясь смягчить боль от укуса, и внезапно мне становится холодно. Дрожь пробивает меня. Когда я оборачиваюсь, он стоит на расстоянии нескольких метров от меня, глаза чёрные как ночь.
Рёв в ушах усиливается – потому что он был вовсе не в ушах. По асфальту к нашему самолёту мчится машина.
Эмери.
– Прости, – голос Лоу звучит так, словно по его голосовым связкам прошлись граблями. Его пальцы непроизвольно подёргиваются по бокам. Как и моя рука, застывшая на влажном пятне у основания горла.
– Я… – моя рука поднимается, чтобы помассировать затылок. Я до сих пор чувствую его прикосновение. – Это было…
– Прости, – повторяет он.
Мои клыки, охваченные небывалым желанием, ноют и зудят. Я провожу по ним языком, проверяя, не горят ли они, а Лоу не сводит с меня глаз, наблюдая за каждым движением, его губы приоткрываются. Он делает небольшой непроизвольный шаг ко мне, затем снова отступает, потрясённый своей потерей контроля.
Может, для меня это в новинку, и может, я и не оборотень, но то, что только что произошло между нами, вышло далеко за рамки «позволь мне быстренько тебя замаскировать» и перешло во что-то другое.
Во что-то сексуальное.
И если я это знаю, то он тем более.
– Лоу. – Нам нужно поговорить об этом. Или больше никогда не упоминать об этом.
Судя по его взгляду, он склоняется к последнему.
– Я закончил, – бормочет он себе под нос, глаза затуманенные. – Дело сделано.
– Стал лучше?
Его губы сжимаются. Будто он не хочет отпускать вкус, задержавшийся на его губах. – Лучше?
– Мой запах. Я пахну как…
– Моя, – низкий рык вырывается из его груди. – Ты пахнешь как моя, Мизери.
По моему телу пробегает дрожь.
В конце концов, это именно то, к чему мы стремились.
Глава 15
Она не такая, какой он её себе представлял. Он никогда не признается, что рисовал себе её образ, пока рос, но где-то в глубине души теплилась надежда, что однажды…
Она не такая, какой он её себе представлял. Она во всех смыслах превосходит его ожидания.
Эмери Месснер ужасает. В основном потому, что она выглядит очень мило.
Я рассчитывала на агрессивные приветствия, на безумцев с горящими глазами, готовых разорвать нас на части. Непредсказуемости. Угроз насилия. А вместо этого я вижу милую женщину лет пятидесяти, на кардигане которой красуется значок «Надежда. Любовь. Храбрость». Я не великий знаток людей, но она кажется доброй, дружелюбной и искренней. Её сердцебиение слабое, почти робкое. Я могу представить, как она печёт угощения без арахиса, чтобы раздать их после детской футбольной тренировки, но никак не похищает и не убивает людей.
– Лоу, – она останавливается в нескольких шагах от нас, склоняя голову в приветствии. Когда она поднимает взгляд, её ноздри трепещут, несомненно, улавливая запах того, что произошло между мной и Лоу в самолёте.
Мне хочется провалиться сквозь землю.
– Приветствую вас и вашу невесту-вампира, – обращается она к моему мужу. Тому, кто убил её пару. Это полный бардак. – Поздравляю с вашим альянсом.
– Эмери, – он не улыбается. – Спасибо, что приняли нас у себя.
– Глупости. Это ваша территория, Альфа, – она машет рукой, будто болтливая подружка на бранче. Её взгляд снова перескакивает на меня, и на долю секунды вежливая маска слетает, и я вижу своё отражение в её глазах.
Я вампир.
Я враг.
За это столетие мой народ стал одной из пяти главных причин смерти для её народа. Я такая же желанная гостья, как жвачка, прилипшая к подошве её туфель.
Однако я «жвачка» Лоу, и он предельно ясно даёт это понять: его рука по-хозяйски покоится на изгибе моей поясницы, и я достаточно знаю о самообороне, чтобы понять, что он занял стратегическую позицию и собирается спрятать меня за собой при малейшем намёке на угрозу. Все восемь охранников Эмери, половина в волчьем обличие, а другая в человеческом, не могут этого не заметить. Судя по их напряженным лицам, они, похоже, считают, что Лоу представляет собой серьёзную угрозу, даже находясь в таком подавляющем меньшинстве.
Как его фальшивая жена, я польщена.
Лоу оказался прав. Эмери не хочет драки, по крайней мере, сейчас. Она выдавливает натянутую улыбку, специально для меня.
– Мизери Ларк, – её голос сочится вежливостью. – Я десятилетиями не видела представителей вашего народа на моей территории.
Не живыми уж точно. – Спасибо за гостеприимство.
– Возможно, пришло время зарыть топор войны. Возможно, из пепла старых союзов смогут возродиться новые.
– Возможно, – я сдерживаюсь, чтобы не ляпнуть: «Вряд ли».
– Отлично, – её взгляд падает на мою руку. Потому что, как я резко осознаю, Лоу обхватил её своей. – Прошу, следуйте за мной, – она поворачивается к нам спиной с последней улыбкой. Её охрана следует за ней, окружая её, словно живая броня.
Пальцы Лоу сжимают мои. – С твоей стороны это было очень вежливо, – пробормотал он. – Спасибо, что не спровоцировала дипломатический скандал.
– Да брось.
Он удивлённо приподнял брови.
– Ну правда. Я бы не стала.
Его взгляд красноречиво говорил: «Ты определённо бы это сделала».
– Я не собираюсь злить женщину, которая пыталась похитить Ану, – возмутилась я. Затем уточняю: – Может быть, я бы её и пырнула. Но хамить не стану.
Уголок его рта дёрнулся. – Вот она, настоящая ты.
Он потянул меня к чёрному седану, не выпуская моей руки.
Ужин оказался странным, причём не в последнюю очередь потому, что мне подали тарелку кавателли (прим. пер.: итальянские макароны в виде ракушек) и бокал красного вина, подозрительно похожего на кровь.
Для пары и детей бывшего Альфы принято поддерживать формальные отношения с нынешним руководством, поэтому на выходные пригласили нескольких оборотней. Но сегодня за столом только мы трое, и я совершенно не разбираюсь в делах оборотней, чтобы принимать участие в разговоре. Я пытаюсь следить за их беседой о границах, альянсах, других стаях, но это всё равно что начать смотреть сериал с тремя временными линиями с четвёртого сезона. Слишком много сюжетных поворотов, персонажей, деталей построения мира. Всё, что я могу сделать, это оценить сложную динамику во время трапезы и то, как мастерски Лоу в ней лавирует. Никто не упоминает, что он убил Роско, и я за это благодарна.
Рано утром нас проводят в нашу комнату. Там стоит одна кровать, что к счастью не приведёт к неловкому совместному сну, потому что я исчезну в гардеробной, как только взойдёт солнце. Я жестом указываю Лоу сесть и прикладываю палец к губам. Он смотрит на меня в замешательстве, но подчиняется без возражений, даже когда я лезу в карман его джинсов и достаю телефон. Для Альфы он удивительно послушен.
Несколько минут я осматриваю помещение в поисках жучков и камер, а также проверяю наличие сильного Wi-Fi под всё более насмешливым взглядом Лоу. Не найдя ничего, я ловлю его жалостливый «должно быть, тяжело жить с такой паранойей» взгляд, и меня одолевает желание вытащить из кармана катышек и сказать ему, что это ультрасовременное шпионское устройство, просто чтобы хоть раз оказаться правой.
Он, наверное, и не отличит.
– Уже можно говорить? Или ты продолжишь заниматься своим шпионажем?
Я сверкнула глазами. – Твой золотой мальчик Алекс велел мне это сделать.
Он покачал головой с небольшой улыбкой. – Эмери умнее.
– Значит, мы не будем рассматривать возможность того, что она перережет нам глотки во сне?
– Пока нет.
– Хм-м, – я принялась проверять его телефон, чтобы убедиться, что за ним не следят. Это оказалось интересным и немного меланхоличным окном в жизнь Лоу. Не то, чтобы я ожидала найти там порно с милфами, но его самые посещаемые сайты – это новости европейского спорта и модные журналы об архитектуре, которые кажутся такими же увлекательными, как пробка.
– Жаль, что твоя бейсбольная команда так плохо играет, – сочувственно заметила я.
– Она играет нормально, – пробормотал он, оскорбившись.
– Ага, конечно.
– И это регби, – он встал, чтобы забрать мой контейнер с кровью.
– В любом случае, Эмери не кажется такой уж плохой.
– Нет, не кажется, – Лоу открыл контейнер, а затем секретное отделение, где мы спрятали технику, которую дал мне Алекс. – Мик собирал информацию о нападениях и саботажах на территории оборотней, и они с большой долей вероятности указывают на то, что за ними стоит именно она. Но она также понимает, что если открыто бросит мне вызов, то у неё не будет шансов. И вполне возможно, что некоторые из Лоялистов даже не знают о попытке похищения. Они могут не знать, что находятся на плохой стороне этой войны.
Я стою рядом с ним, проверяя наличие всего снаряжения.
– Отец всегда говорил, что на войне нет хороших и плохих сторон.
Лоу задумчиво смотрит на пакеты с кровью, закусив нижнюю губу.
– Может быть. Но есть те, на чьей стороне я хочу находиться, и те, на чьей нет, – он поднимает взгляд, его светлые глаза всего в нескольких дюймах от моих. – Тебе нужно кормиться?
– Я могу сделать это в ванной, раз уж мы делим эту, – я оглядываюсь на цветочные обои, кровать с балдахином и пейзажные картины, – брачную комнату.
– А зачем в ванной?
– Предполагаю, тебе будет противно? – Серена всегда говорила, что в звуке глотаемой крови есть что-то омерзительное, хотя со временем она привыкла. И я понимаю: может, я и (позорно) преданный любитель арахисовой пасты, но большинство человеческой пищи вызывает у меня рвотный рефлекс. Всё, что требует жевания, должно быть отправлено в космос с помощью самоуничтожающейся капсулы.
– Сомневаюсь, что мне будет дело, – говорит Лоу, и я пожимаю плечами. Я не собираюсь нянчиться с ним. Он уже большой мальчик и знает, что может выдержать.
– Ладно.
Я хватаю пакет и быстро осушаю его. Кровь слишком дорогая, чтобы её проливать, да и убирать потом замучаешься, поэтому я всегда использую трубочки. Процесс занимает меньше двух минут. Закончив, я с ухмылкой вспоминаю трёхчасовой ужин, которому только что подверглась, и чувствую себя вышедшей победительницей.
Оборотни и люди такие странные.
– Мизери, – хриплым голосом зовёт меня Лоу.
Я избавляюсь от пакета, и когда бросаю взгляд на него, он снова сидит на кровати. У меня такое чувство, будто он всё это время не сводил с меня глаз. – Да?
– Ты выглядишь иначе.
– А, да, – я поворачиваюсь к зеркалу, но уже знаю, что он видит. Румяные щеки. Расширенные зрачки с тонкой сиреневой каймой. Губы, окрашенные в красный. – Это побочный эффект.
– Побочный эффект?
– Жар и кровь, понимаешь?
– Нет, не понимаю.
Я пожимаю плечами. – Чем нам жарче, тем сильнее хочется крови, а кровь, в свою очередь, разгоняет жар. Это ненадолго.
Он откашливается. – А что ещё это за собой влечёт?
Я не знаю, что и думать о его расспросах о физиологии вампиров, но он же не стал юлить, когда я задавала ему вопросы про оборотней. – В основном, только это. Некоторые чувства тоже обостряются. – Аромат крови Лоу, а также всего, что делает его им, стал резче для моего обоняния. Невольно задумываюсь, пахну ли я всё ещё им.
А это напоминает мне о том, что случилось ранее.
Впрочем, эти мысли и так никогда не покидали меня.
– В самолёте. Когда ты меня метил, – я ожидала, что он смутится или отмахнётся. Но он просто выдерживает мой взгляд. – Не хочу делать странную ситуацию ещё более странной, но мне показалось, что это было…
– Так и было, – он на мгновение закрыл глаза. – Прости. Я не хотел воспользоваться тобой.
– Я… Как и я тобой, – я была не меньше его вовлечена в этот процесс. Скорее всего, даже больше.
– Дело в самом акте. Обычно это происходит между парами или теми, кто находится в серьёзных романтических отношениях. Это действие само по себе имеет сильный сексуальный подтекст.
А. – Понятно, – меня немного уязвляет осознание того, что я приняла его действия за проявление симпатии ко мне. Не потому, что я не считаю себя привлекательной – я сексуальная, и пошли вы, мистер Люмьер, за то, что назвали меня похожей на паука, – а потому, что у Лоу есть Габи. Та, на кого он биологически запрограммирован направлять всё своё влечение.
– Я никогда этого не делал, – говорит он. – Я не знал, что это будет так.
Погодите-ка. – Никогда не делал? Ты никогда никого не метил раньше?
Он качает головой и начинает снимать ботинки.
– Но у тебя есть пара. Ты сам говорил.
Он переходит к другому ботинку, не поднимая глаз. – Я также говорил, что это не всегда взаимно.
– Но с твоей парой это взаимно, так ведь? Ты же говорил, – Габриэль. Сейчас она Залог, но раньше они были вместе. Наверное, познакомились в Цюрихе. Ели этот сыр с дырочками вместе всё время.
– Я такое говорил?
Я прикрываю рот ладонью. – Чёрт. Нет, – я решительно направилась к кровати, но усевшись рядом с Лоу, не знала что предпринять дальше.
Что говорил губернатор на свадьбе? Что Залог со стороны оборотней – его пара. Но он никогда не говорил, что они вместе. Вообще-то, никто из стаи никогда не вёл себя так, будто Лоу состоит с ней в отношениях. Ана ни разу не упоминала Габриэль, даже мимоходом. В спальне Лоу не было никаких следов её пребывания.
«Его пара», – сказал губернатор, и вполне логично, что Лоу поделился этим, чтобы гарантировать передачу ценного Залога. Но никто никогда не говорил, что Лоу – её пара.
– Она знает? Что она твоя пара, я имею в виду.
Небольшая пауза, после чего он качает головой. Как будто подтверждая решение.
– Нет, не знает. И не узнает.
– Почему ты ей не скажешь?
– Не хочу обременять её этим знанием.
– Обременять? Да она с ума сойдёт! По сути, ты клянёшься ей в вечной любви, да и сам ты, к слову, очень даже неплохой вариант. Раньше я проверяла всех ухажёров Серены из приложения для знакомств, так что я знаю, что там творится. Выбор там скудный. Насколько мне известно, у тебя нет судимостей, есть дом, машина, стая и… ну да, жена, но я с радостью помогу тебе с этим разобраться. – Интересно, почему я так активно вмешиваюсь? Я не из тех, кто любит лезть в чужие отношения, но… может быть, это связано с тяжестью в глубине живота. Может, я просто компенсирую своё иррациональное разочарование излишним энтузиазмом. – Честно, она будет в восторге. – Наверное, нынешний Залог такая же самоотверженная, как и он, и… тут меня осенило. – Это из-за твоей сестры? Думаешь, она не примет Ану?
Он смеётся себе под нос и идёт убирать ботинки. – Скорее наоборот. Ана тоже будет счастлива, – он проверяет, заперта ли дверь, и возвращается в кровать. – Подвинься, – приказывает он, указывая на ту сторону кровати, которая дальше всего от входа.
Я подчиняюсь без колебаний. – А что, если она испытывает к тебе то же самое?
– Не испытывает.
Матрас прогибается под его весом. Он ложится, не снимая джинсов и рубашки. Затылок утыкается в подушку, руки скрещены на груди. Кровать размера «king-size», но для него всё ещё немного коротковата, однако он не жалуется.
– Может, у неё нет нужной «прошивки». Может, она не испытывает к тебе такого же биологического влечения, как ты к ней. Но чувства у неё всё равно могут возникнуть, – я снимаю обувь и опускаюсь рядом с ним на колени. Он собирается спать? – Ты всё ещё можешь встречаться с ней.
– Мы всё ещё говорим об этом? – тянет он слова, не открывая глаз.
– Да.
– А сейчас?
– Ага, – нет, я не собираюсь анализировать свой интерес к этой теме. – Честно говоря, это немного по-детски, эта твоя позиция «всё или ничего». У тебя всё равно могут быть…
Он опирается на локоть. В одну секунду я смотрю на его красивое, расслабленное лицо, в следующую – его горящие глаза впиваются в мои, и я чувствую его тёплое дыхание на губах. Они всё ещё слегка пахнут кровью.
