Текст книги "С любовью, Майкл (СИ)"
Автор книги: Alexis Slytherin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)
– Я больше никогда не забуду, зачем я женился, – Майкл сжал ее пальцы и улыбнулся, совсем как раньше, – прости меня за все, что я сделал. Я буду стараться заслужить твое прощение. Мы рядом, чтобы сделать друг друга счастливыми, чтобы сделать друг друга лучше. Ты мне об этом говорила, но я не слушал. Ты моя путеводная звезда, Лисс Джексон.
Лисс засмеялась. Майкл умел быть милым, когда хотел.
Пресс-конференция август 1994 г
– Дело против вас приостановлено, как относится к обвинениям ваша жена? Она лишь однажды прокомментировала ситуацию.
– Наши отношения еще никогда не были настолько крепкими. Когда тебя несправедливо обвиняют в самых гнусных преступлениях есть лишь два пути: верить и не верить. Лисс выбрала первый, и я не знаю, как бы прошел через этот ад без ее поддержки. Она была моим щитом, она знала, что я не способен причинить детям зло. Но я должен извиниться перед ней: Лисс, прости меня. Ты не должна была переживать всю эту боль. Все случившееся произошло исключительно по моей вине. И ты меня предупреждала.
Комментарий к Часть 21. Thriller*
*– четвёртая песня и седьмой сингл из альбома американского исполнителя Майкла Джексона Thriller. На протяжении всей песни присутствуют звуковые эффекты: скрип двери, гром, шум ветра, вой собаки, скрип деревянных половиц и другие. Песня, «с её басовой линией и убийственным вокалом Майкла» стала визитной карточкой для исполнителя. Клип представляет собой фильм ужасов, снятый в стилистике 1950-х годов. В нём молодой человек по имени Майкл (роль Джексона) и его безымянная подруга (в исполнении Олы Рэй) приезжают на автомобиле в тёмный лес, где Майкл предлагает подруге стать его девушкой и преподносит ей кольцо. Подруга с радостью соглашается, но Майкл также предупреждает её, что у него есть и «другая» сущность. Его освещает полная луна, и Майкл превращается в оборотня и с жутким воем и рычанием гонится за девушкой
========== Часть 22. Whatever Happens* ==========
Лисс и не помнила, когда в последний раз они с Майклом уделяли время друг другу, не переводя все к механическому зачатию ребенка. Было невероятно приятно медленно целоваться прямо на террасе, накрывшись пледом так, чтобы персонал Неверлэнда не особенно заострял на них внимание. Они просто обедали, и все как-то само перетекло в ласки. Девушка перекинула ногу через его бедра и поцеловала в губы, сначала невесомо, затем все глубже погружаясь мужчине в рот языком, Лисс ушла на шею и за ухо, заставляя Майкла с улыбкой прикусывать губы и тихо постанывать. Она вообще была смелой, потиралась бедрами об его напрягающийся пах и вскоре уже принимала его в себя, медленно опускаясь до упора и поднимаясь. Певец придерживал ее за бедра, не давая полностью выпустить себя из сладостного плена. Так неторопливо они не делали это, казалось, никогда, и оба были невероятно довольны. Дотянув плед до самых подбородков, Джексона хихикали, периодически целовались и держались за руки, расслабленные и довольные.
Майкл старался вернуть в их жизнь прежнюю нежность и романтику. В доме постоянно были живые цветы, певец дарил их Лисс чуть ли не через день, покупал шоколад ручной работы, немыслимо дорогие украшения, которые девушка могла выгуливать на всевозможные светские мероприятия. Время, которое Джексон обычно уделял Чандлерам, теперь принадлежало ей. Хотя Лисс видела, как ему не хватало детского общества. Благо, приближалась вторая часть Dangerous тура, и Джексоны переехали в убежище – их квартиру в Лос-Анджелесе, проводя почти весь день на репетициях. Ей вновь приходилось напоминать Майклу поесть и следить, чтобы он пил достаточно воды. Как певец вообще умудрялся отключать базовые потребности на время работы? Как-то раз они танцевали Smooth criminal, и Майкл даже остановился.
– Когда ты так научилась? Тебе ведь можно ставить в основную группу.
– Еще чего не хватало! – Девушка вытерла лоб.
Мужчина коварно улыбался, но Лисс наотрез отказалась вступать в подтанцовку. Ей хватало пения.
Как-то в конце июля девушка ушла за покупками в куртке-невидимке. Она уже пробовала сходить в супермаркет без нее, и дело закончилось многочисленными просьбами сфотографироваться и передать привет Майклу Джексону. Лисс вернулась с полными пакетами тофу для Майкла и курицы для себя, да так и замерла в коридоре. Мужчина сидел прямо на полу у стены, его потряхивало. Девушка побросала свой багаж и кинулась к мужу.
– Ты в порядке?
Он покачал головой, у него тряслись губы.
– Приходил Эван Чандлер… – Лисс не торопила, ей казалось, Майкл с трудом балансировал на грани сознания, он кое-как сглотнул и почти одними губами прошептал, – спросил, как давно я… я… трахаю его сына.
Наверное, она приобрела цвет мужа. Девушка рвано вздохнула и сжала Джексону колено. Нужно было сломать ему челюсть, однако Майкл был убежденным пацифистом, и теперь не мог понять, почему милые Чандлеры вдруг превращались в чудовищ. Он закрыл лицо руками, и Лисс поняла, что мужчина плакал.
– Ты меня предупреждала… почему я тебя не послушал?
Она долго успокаивала Майкла и запретила ему пить анальгетики. Лисс ставила ему капельницы со всеми возможными дезинтоксикантами, тупо вымывая все лишнее из крови. Поскольку делала доктор это с супер уверенным видом, Джексон ей верил, и эффект плацебо слабо, но работал. Мужчина с головой ушел в работу и вновь начал худеть. Его юристы уже вовсю занимались Чандлерами. Лисс внимательно наблюдала за мужем и его поведением.
Перед самым отъездом ему вновь позвонил Эван и настоял на встрече. Лисс Майкл ехать запретил, а когда вернулся рассказал о заключении психиатра, осмотревшего Джордана. Якобы по результатам беседы, врач сделал вывод, что мальчик подвергался сексуальному насилию, и Эван был уверен в личности растлителя. Он требовал денег, обещая уничтожить Джексона, если тот не захочет платить. Майкл даже думал отплатиться.
– Он потом с тебя не слезет! – Возмутилась Лисс, – У них ничего на тебя нет…
Пока юристы Майкла решали, как вести переговоры, они улетели в Бангкок на гастроли. Джексона потряхивало, и на выступление он был особенно не настроен. За час до выхода на сцену девушка в своем черном платье зашла в гримерку к мужу.
– Как ты?
– Нормально, – солгал Джексон.
Лисс вздохнула и сняла микрофон, она подошла к нему и обняла, закинув руки мужчине на шею. Майкл даже выглядел немного по-другому со сценическим гримом. Девушка улыбнулась, приведя мужа в замешательство.
– Вам нужно настроиться, мистер Джексон, – Лисс пристроилась у него между ног, прижимаясь всем телом, – и я знаю чудный способ…
– Да? – Искренняя улыбка певца, так любимая девушкой, была лучшей наградой.
Лисс закивала, потерлась об его бедра, чуть наклонилась, демонстрируя свое декольте.
– Мне на сцену скоро, что ты делаешь?..
– Хочу сыграть на флейте, – шепнула девушка, целуя его за ухо, Майкл всегда отключался от таких поцелуев.
– Ты же… не играешь…
Девушка просто ненавидела его купальник, пришлось приложить немало усилий, чтобы его расстегнуть и добраться до своей «флейты». Майкл хотел приподнять ей юбку и усадить на себя сверху, он уже тяжело дышал, но Лисс не далась. Она толкнула его обратно в кресло и опустилась на колени.
– Подожди…
Джексон попытался ее остановить, но то ли, он слишком вяло это делал, то ли жена оказалось проворнее, только вскоре он уже подпрыгивал от ее ласк, цепляясь пальцами за подлокотники и жмурясь.
– Ничего себе флейта.. – хрипло прошептал он.
– Помоги мне, – Лисс выпустила его член изо рта и постаралась устроить руки у себя на затылке, казалось, Майкл боялся даже прикоснуться к ней, – направляй!
– Лисс, ты же…
Она вновь накрыла его губами, не отводя взгляда, и Джексон задохнулся, заливаясь краской. Девушка застонала, как будто ничего приятнее и быть не могло. Мужчина осторожно нажал ей на макушку, и Лисс застонала еще громче, вскоре к ней присоединился и Майкл. Его движения были сбивчивыми, он запрокинул голову, чуть ускоряя темп и хрипло дыша. Девушка разрешала опускать себя до основания, порой, сама ускоряясь, потому что муж ее определенно жалел. У Джексона уже подергивались мышцы, он срывал голос и вдруг стал пытаться его отпихнуть, сползая с кресла. Лисс крепко ухватила его за бедра, не давая себя сдвинуть.
– Лисс… Лисс… выпусти… ау…
Он сжал зубы, и ослабевшие руки упали на подлокотники. Девушка выпрямилась, демонстративно облизываясь, и невероятно смущая Джексона.
– Зачем? – Прикрыл глаза певец. – Ты не обязана…
– Ты глупый что ли? Не понимаешь, как мне понравилось?
Она с трудом разогнула затекшие колени и обняла его, улыбаясь опухшими губами. Майкл смотрел на нее со смесью ужаса, восхищения и тенью оргазма. В дверь постучали.
– Майкл, готовность пятнадцать минут!
Певец подскочил и попытался привести себя в порядок. Лисс налила себе воды и удовлетворенно, словно это ей сейчас Джексон доставлял удовольствие, наблюдала за его суетой. Пригладив волосы, Майкл вышел из гримерки, и его тут же поймал один из танцоров.
– Ты бы хоть микрофон выключил, – Лисс чуть не подавалась, она не видела лица мужа, но была уверена: оно бесподобно, – шутка, – добавил танцор, – но я бы тоже хотел так готовиться к концерту.
Майкл закрыл лицо руками и повернулся к жене, еле сдерживавшей смех. Он не запомнил этот концерт, только игру на флейте.
В конце августа Джексону позвонили юристы и сообщили об обысках в Неверлэнде и убежище. Чандлер подал заявление о растлении сына. Майкл несколько дней не спал, а Лисс поразилась своей догадливости забрать оттуда телепортатор. Вскоре в СМИ появились первые обвинения. Джексон отказывался от еды, и впервые стал пролистывать прессу. Девушке приходилось ее отбирать и выбрасывать. Она запретила Биллу покупать газеты и журналы, писавшие о том, как ее муж годами растлевал приезжавших в Неверлэнд мальчиков. Он либо был так хитер, что жена ничего не подозревала, либо она была в курсе событий и покрывала великого короля поп-музыки, оказавшегося извращенцем. Лисс хотелось сбросить на редакцию атомную бомбу.
– Ты невиновен, – напоминала она мужу, просто сжимавшемуся на публике, – ты не педофил, и я буду каждую ночь тебе это доказывать.
В сентябре они приехали на историческую родину Лисс – в Россию. Майкл с открытым ртом смотрел на кремль, а девушка фотографировала его, одетого в темно-зеленый плащ. Это был худший концерт в жизни Джексона. Весь день лил дождь, вокруг его гримерки стояла целая толпа народа, а Майкл выглядывал в окно, пытаясь понять, как выступать в таких условиях.
– Может, не будешь петь?
– Люди пришли! Я не могу их разочаровать. Главное, чтобы микрофон работал…
Лисс наблюдала за происходящим из-за кулис со смесью эмоций. С одной стороны, Майкл очень мило улыбался пытавшимся вытирать сцену организаторам, показывая, что он находился в такой же ситуации, и это выглядело смешно, он больше катался по сцене, чем танцевал; с другой, певец постоянно поскальзывался, на ходу облегчал танцы и явно злился. Мало того, на Smooth criminal у Джексона сломался каблук, и он чуть не упал, лишь чудом удержавшись на ногах. Мужчина был невероятно зол.
– Еще немного, и мне пришлось бы третий раз оперировать нос! Что за страна такая?!
На следующий день дождь кончился. И они с Майклом поехали в детский дом для особенных детей, общение с которыми заметно подняло настроение певцу. Правда, на подаренную трехлитровую банку варенья, он смотрел чуть ли ни с ужасом. Лисс кусала изнутри щеки, чтобы не засмеяться в голос. Она забрала варенье у Майкла и сказала, что найдет, куда его приспособить.
– Это тебе еще соленые огурцы и кабачковую икру не подарили, – не унималась Лисс.
Казалось, Джексон расслабился, улетая из России. Но стоило им приземлиться в Тель-Авиве, оказалось, что Чандлеры подали гражданский иск на денежную компенсацию за растление. Джун, все это время стоявшая на защите Майкла, вдруг изменила свое мнение. Она сказала: раз Джордан говорит, что было, значит было. Майкл вновь перестал есть, и танцевал каким-то чудом. Ночами он писал песни, читал книги, но не спал. Лисс колебалась: дать ему успокоительное или нет. Сможет ли муж потом обойтись без них. Девушка решила действовать бабушкиными методами. Купила пустырника, валерианы и поила всем этим добром Майкла, удивлявшегося ее схемам лечения.
– Ты решила стать зельеваром?
– Если это поможет привести тебя в порядок, то да.
– Мне нехорошо. У меня болит голова. Я не хочу выступать.
Майклу совсем поплохело к октябрю. Он репетировал на автомате, падал без сил, стал выглядеть как-то неопрятно. Лисс сама садилась и расчесывала его кудри. Головные боли достигли предела, и ей просто пришлось ставить ему Кетопрофен, помогавший ненадолго. В эти часы без боли он, как ребенок тянулся к ней, обнимал, просил не бросать его и иногда плакал от страха. Юристы держали их в курсе событий, и девушка попросила все вопросы, где можно было обойтись без Майкла, решать с ней. Порой он просил жену «настроить» его на концерт, и разумеется, особого удовольствия секс ему не приносил. Состояние Джексона катилось в бездну, и Лисс поставила ему половинную дозу опиата. Майкл проспал всю ночь, на утро отказался от еды, не пил совсем, проскакал весь концерт, да еще и прижал к стене в гримерке жену, напугав ее. Мужчина заявлял, что давно так хорошо себя не чувствовал. На следующий день он лежал калачиком в номере не в силах даже на ноги встать.
– Так больше не может продолжаться, тебе надо в больницу!
– Ты же врач, лечи меня…
– У меня нет таких возможностей, прошу, ты умираешь.
Майкл, к изумлению Лисс, согласился. Турне было прервано в Мехико. Обеспокоенная состоянием МДжея, позвонила Лиз Тейлор, и они с женой Джексона договорились отвезти его в Лондон, подальше от американских журналистов, поливавших грязью всех и все. Очередная статья сообщала, что Майкл проводил много времени с Джун, чтобы добраться до Джордана. И никакого не смущало присутствие на всех снимках еще одного ребенка, но о Лили почему-то все забыли!
Персонал клиники в Лондоне оказался отличным, они приняли Лисс как коллегу и разрешили ей почти все время проводить с Майклом.
– У него обезвоживание и, похоже, нервный срыв. Если бы вы не пытались хоть как-то его образумить, он бы рухнул прямо на сцене, – сообщил доктор. – он не хочет, чтобы вы уходили.
– Я не уйду, я буду здесь с ним.
Ее тошнило от волнения, Лисс и сама чувствовала себя отвратительно, да и выглядела тоже. Юристы прислали ей письмо компании Pepsi, отказавшейся от сотрудничества с Майклом в связи с его обвинениями в растлении. Девушку стало рвать от напряжения. Почти как в сессию в медицинском. На одной койке капали Майкла, восстанавливая его пошатнувшееся здоровье, а на другой ее. Один диагноз на семью. Девушка ежедневно просила медиков обойтись без опиатов, что было почти невозможно, но с каждым днем дозы уменьшались. Певец держал ее за руку, и это придавало ему сил. Лисс еще никогда не видела его без макияжа так долго. Почти черные круги под глазами, острые скулы…
– Ты самое ценное, что у меня есть… – прошептал он, – я не могу даже к окну подойти и увидеть небо, луну, рассвет… но все звезды мира я вижу в твоих глазах…
Он уснул, а Лисс держала его за руку, прижавшись к ней губами. То ли еще будет.
Пресс-конференция август 1994 г
– Майкл, почему вы хотели изменить своей жене с другой женщиной? В прессе много писали о вас и Джун.
– Такого никогда не было! Я не хотел изменять Лисс, ни за что на свете. Мне очень трудно дается романтическое общение с женщинами, я невероятно застенчив, и второй раз проходить через все это – увольте. Но самое главное – я люблю Лисс, у нас с ней такая химия, какой у меня ни с кем никогда не было. Все эти статьи – домыслы. Люди не верят, что можно любить всех детей чистой любовью, а не тем, чем вы опять услышите. В качестве женщины я вижу только свою жену.
Комментарий к Часть 22. Whatever Happens*
*– песня из десятого студийного альбома Майкла Джексона. Название переводится как «Что бы ни случилось». Композиция повествует о страхе, жизненных трудностях и поддержке любимого человека. Джексон поет: что бы ни случилось – не отпускай мою руку.
========== Часть 23. Дело Джексона ==========
Комментарий к Часть 23. Дело Джексона
https://www.youtube.com/watch?v=eovUunBstDo – видео, отражающее настроение главы
Лисс давно так много не молилась, как в лондонской клинике. Благо, МДжей шел на поправку, и к декабрю им разрешили ехать домой. Мужчина был все еще очень слаб, и не мог идти без опоры на своих телохранителей. Жена ни на шаг от него не отходила, вызывая на лице Джексона полные нежности улыбки. В отличие от певца, явно не обратившего внимание на фильм о своих делах, Лисс все помнила. По крайней мере, основные факты, но даже она встречалась с вещами, которые особенно не освещались и приводили ее в бешенство.
Одним из таких очень неприятных сюрпризов стало выступление Ла Тойи – сестры Майкла – на конференции. Лисс смотрела ее по телевизору, так получилось, что они навещали родителей мужа:
– Майкл – мой брат, и я очень люблю его, но я не могу и не буду молчать о его преступлениях против детей. Если я промолчу, я потом буду испытывать вину и унижение из-за того, что чувствуют эти дети, и это будет очень несправедливо. Забудьте о суперзвезде, забудьте о легенде. Если бы любой другой тридцатипятилетний мужчина спал с маленькими мальчиками, вам бы этот парень не понравился*.
Кэтрин Джексон была невероятно зла. Она при всех объявила Ла Тойю лгуньей и собиралась дать опровержение. Майкл сидел с таким видом, будто его уже посадили в тюрьму. Лисс держала мужа за руку, позже они со свекровью поговорили по душам. Ни одна из женщин не верила в виновность певца, и девушка обещала, что всеми силами будет его защищать. А что ей еще оставалось делать? Медикаментозно нервный срыв был купирован, однако выглядел Джексон все еще плохо, и новые причины для стресса ничуть не помогали ему окрепнуть.
Не успела команда юристов продохнуть, пытаясь разобраться с денежными взысканиями Чандлеров, как было заведено уголовное дело. И здесь ценой уже служила свобода Майкла. А тут еще бывшая горничная Бланка, уволенная по каким-то одному Джексону ведомым причинам еще до его знакомства с Лисс, объявила, что видела певца в душе с маленькими мальчиками. Супруги весь день чувствовали себя отвратительно и не могли сделать даже мельчайших дел. Майкл вообще то впадал в ступор, то с головой уходил в работу над новым альбомом. Он уже пережил предварительный допрос и был явно не доволен его результатами.
Почти накануне Рождества настроение у женщины заметно поднялось. Она готова была просто скакать от радости. Ведь для мужа у нее был лучший подарок. Не найдя его в спальне, Лисс побежала вниз да так и замерла в холле, где скопились люди. Одного из них девушка узнала сразу, это был Том Снеддон, ему МДжей посвятит целую песню, как жестокому человеку. Он демонстрировал Майклу какую-то официальную бумагу, и мужчина то краснел, то бледнел, сильнее сутулился, и явно чувствовал себя очень смущенным. Помимо Снеддона в доме были и другие люди.
– Что здесь происходит? – Громко и властно спросила Лисс, наоборот максимально выпрямляя спину.
– Девушка не лезьте не в свое дело, – закатил глаза прокурор.
– Я его жена, и все, что касается Майкла – мое дело.
– Тогда вам стоило лучше исполнять свои обязанности, чтобы вашего мужа, – Снеддон говорил насмешливо, – не тянуло на извращения. У нас ордер на досмотр гениталий мистера Джексона. Ребенок описал, что с ним делал этот урод.
– Может, обойдетесь без оскорблений? Что он там описал? Я могу четко вам сказать, соответствуют ли его показания действительности, не обязательно опускаться до…
– Вы предвзятое лицо, миссис Джексон. – Прокурор вновь обратился к Майклу, – нам нужно помещение для досмотра.
– Да я…
Билл ухватил Лисс поперёк туловища, шепотом прося ее не скандалить с полицией. Да девушка и не собиралась с ними скандалить, она просто хотела проломить Снеддону череп. В холле их дома как раз находилось множество тяжелых вещей, идеально подходивших для подобной задумки. Майкл затравленно на нее посмотрел и покачал головой. Когда вся компания скрылась по направлению к гостиной, она не выдержала и разревелась. Билл увел ее на кухню, где заварил пустырник, оставшийся после отпаивания самого Джексона.
– Он не переживет подобного унижения, – плакала Лисс, вспоминая, как полтора года назад Майкл просил ее отвернуться и не смотреть, пока одевался после близости. – Да и к чему все это? Этот мальчик не мог ничего видеть!
Билл взял ее за руки и пытался как-то утешить, но девушка смогла успокоиться, только, когда на кухне появился сам Майкл. Он был бледен и отводил взгляд.
– Совпадений не нашли, – кое-как сглотнул он, – но ты не представляешь…
Лисс бросилась ему на шею и обняла и стала целовать все, куда дотягивалась. Мужчина механически поглаживал ее по спине, будто находился в трансе.
– Майкл, все будет хорошо, – она гладила его черные кудри, и он отстраненно кивал, – посмотри на меня. Ты все забудешь. Забудешь это отвратительное мероприятие.
– Лисс, я… – Джексон закрыл лицо руками, уже не сдерживая слез, – мне очень обидно. И очень стыдно.
– Майкл, – вновь попыталась начать девушка, отводя его ладони от заплаканного лица, – я беременна.
Он нахмурился, то ли не поняв смысла ее слов, то ли не веря. Девушка достала из кармана электронный тест на беременности, где светилось слово «положительно». Джексон рухнул на стул и какое-то время тупо смотрел перед собой, затем засмеялся, прямо закатываясь, вскочил и так обнял Лисс, что у нее кости затрещали.
– Господи, стоило пережить эту унизительную процедуру, только чтобы услышать твои слова!
Девушка сама не сдерживала улыбки, хотя ей было невероятно страшно. Руки тряслись, глаза опухли от слез. На следующий день весь Неверлэнд был в воздушных шариках, цветах и мягких игрушках. Майкл встретил ее в холле, стоя на одном колене с тяжелым золотым браслетом в руках с подвеской в виде детского башмачка. Он даже, как показалось девушке, несколько наплевал на идущее расследование, и теперь постоянно следил, чтобы жена хорошо питалась, гуляла и занималась своим здоровьем. Это было лучшее Рождество в его жизни.
К январю стало понятно, что сдвинуть гражданское дело позже уголовного не получится. Лисс уговаривала Майкла ничего Чандлерам не выплачивать, они выиграют и так, но Джексон, явно волнуясь за состояние жены, согласился на мирное урегулирование и компенсацию семейству в размере около двадцати трех миллионов долларов.
Жизнь стала немного спокойнее. Всю зиму и весну шло расследование, допрашивался народ, в том числе сам Джексон, всеми силами ограждающий круглеющую жену от происходящего вокруг ада. Показания давали и Макалей Калкин, и Уэйд Робсон, клявшиеся, что Майкл никогда не проявлял к ним какого-то неправильного интереса. В целом было допрошено невероятно количество детей. И особых причин считать Джексона виновным не было. Однако к маю 1994 г адвокаты певца сошлись во мнении, что свидетельство самого близкого человека – Лисс – могло гарантировать им победу. Майкл упирался, злился, но в итоге вынужден был сдаться. Девушка с уже тяжелым животом, все-таки ее срок доходил шести месяцев, была вызвана в суд. Лисс думала, она просто поговорит с прокурором (если не сломает ему нос), однако дача показаний превратилась в настоящий допрос. Билл помог ей войти в зал суда и расположиться за кафедрой. Вокруг было много народа, а недовольный и надувшийся Майкл сидел рядом со своими адвокатами.
– Представьтесь, пожалуйста.
– Элизабет Мэриотт Джексон.
– Кем вы приходитесь Майклу Джексону?
– Женой.
Дальнейшие вопросы были вполне мирными. Судья спрашивал, как они поженились, долго ли друг друга знали, замечала ли Лисс со стороны мужа какие-то странности. И все было бы хорошо, но затем слово взял Снеддон.
– Миссис Джексон, вы состоите с Мистером Джексоном в интимных отношениях?
Лисс даже рот раскрыла от удивления и опустила глаза на свой живот. Ей хотелось ответить: нет, а это ветром надуло. Она разозлилась.
– А разве не видно? – Она чуть вышла из-за кафедры, демонстрируя глубокую беременность и держась за начинающую ныть спину, сесть ей никто не предложил.
– Отвечайте на четко поставленный вопрос.
– Да, состою.
– Вы беременны от него?
– Да.
– И вы готовы свидетельствовать, что мистер Джексон интересуется женщинами и предпочитает их в сексуальном плане?
– Да.
– Приглашал ли он в вашу постель детей?
– Никогда!
– Как обычно происходили ваши сексуальные контакты?
– Чего? – Обалдела девушка. Адвокат Майкла попыталась протестовать, но Снеддон объяснил, что это важно. Краем глаза Лисс видела, как закрыл лицо Майкл, – вы что же не знаете, как это делается? Почитайте учебник биологии за 8 класс.
– Миссис Джексон, ведется протокол.
– Вы слышали, что он у меня спросил? – Возмутилась девушка. Ей наказали отвечать на вопрос. Лисс тяжело вздохнула, – прости, Майкл. Хорошо… так, прелюдия: поцелуи, ласки, эрекция, раздевание, непосредственно половой акт с введением члена во влагалище, сношение, эякуляция, оргазм, конец.
У нее самой голова кружилась от подобного рассказа, хотя Лисс свела его к терминам, и удивилась, как странно их ночи смотрелись со стороны.
– Что-то еще в интимной жизни практикуете? – Не без улыбки спросил Снеддон, и девушка сжала зубы.
– Да, оральным сексом занимаемся, – выплюнула она, слыша, как вздохнул Майкл, уже еле сидевший с закрытым лицом.
– А к анальному сексу он вас никогда не склонял?
– Нет. Он сразу сказал, что подобная практика ему не нравится, – Снеддон даже выпрямился, – и он не хотел бы ее пробовать. Никогда. – Пока прокурор молчал, Лисс добавила, – посмотрите на моего мужа, он сейчас от стыда сквозь пол провалится. Когда мы только начинали встречаться, Майкл стеснялся меня поцеловать, не говоря уже о чем-то большем. Он просто не смог бы как-то предосудительно повести себя с этим мальчиком. Умер бы от смущения.
– Вы подтверждаете слова жены, мистер Джексон?
– Да, – очень тихо, хриплым голосом ответил Майкл, так и не посмотрев ни на кого.
– Спасибо, миссис Джексон, вы свободны.
Женщина кивнула и с трудом вышла из-за трибуны. Снеддон выглядел очень недовольным. Майкл все еще закрывал руками лицо, но как ребенок подглядывал одним глазом, разведя пальцы в стороны. Лисс прошла мимо него и сжала мужу плечо, а затем покинула зал так быстро, как смогла. Билл встретил ее в коридоре и тут же усадил на ближайшую скамейку.
– Как все прошло?
– Мерзко, – передернулась девушка, – проставляешь, интересовались, что именно мы делаем в супружеской спальне, спасибо, хоть показать не попросили. Майкл чуть под стол не спрятался.
Когда слушание закончилось, Джексон выскочил из зала суда и тут же бросился к Лисс, обняв ее так, что захрустели кости.
– Ты меня задушишь!
– Ты ведь весь удар на себя приняла! Я бы не смог ответить на такие вопросы, в жизни бы не смог…
– Они меня разозлили.
Он кивал, поглаживая ее живот, а затем принялся целовать щеки, лоб, губы, смеша девушку. Выходившие следом люди с интересом на них поглядывали. На секунду Лисс захотелось притянуть мужа к себе и на глазах у всех сжать ему ягодицы, но он бы ей этого не простил, да и живот невероятно мешал.
– Твоя мама – волшебница, Принс! – заявил Майкл ее пузу.
Девушка засмеялась. Какие-то вещи остаются неизменными. К примеру, решение Джексона назвать сына в честь своего деда Принсом.
Жизнь стала чуть легче, расследование все еще шло, но показания Лисс, от которых прокурор пытался избавиться, как от сомнительных и предвзятых, заметно склоняли судий на сторону Майкла. К тому же журналисты помимо постоянных упоминаний о том, какой певец извращенец и педофил, не могли не заметить его рвение в покупке вещей для малыша. Майкл просто не чувствовал себя от радости. Он ухаживал за женой, как за королевой, делал ей дорогие подарки. Даже купил остров где-то в индийском океана, назвав его «Элизабет». Лисс только глаза закатила. И это ненавидящий самолеты Майкл. Она напомнила мужу, что ему нельзя на солнце, тем более на такое жгучее.
– Но вам-то с Принсом будет можно. А я посижу в тени, под зонтиком. – Он вдруг замолчал и добавил, – стоило просто смириться и обдумать свои приоритеты. Я не уверен, что был бы так счастлив, носи моего ребенка кто-то другой.
– Ты взрослеешь, – взяв Майкла за руку, сказала Лисс, – пусть только в тебе всегда остаются твоя искренность, доброта, сострадание, даже твоя стеснительность. Другой человек не написал бы песню Heal the world**, не набросал бы Earth song. Я ее просто обожаю!
– Ее я запишу последней, там придется убить голос.
Лисс была счастлива. Она знала, что они выиграют суд, и их история наконец-то станет сказкой.
Интервью Джексонов 1996 г
– Расскажите о вашей кухне. Я знаю, что Майкл вегетарианец, а Лисс нет.
– О, поначалу это была большая проблема, – Лисс смотрит на мужа и улыбается, – Майкл не просто вегетарианец, он не ест сахар, шоколад, пасту. Готовить для него – это постоянно переделывать блюда, чтобы потом он не поморщил нос и не отодвинул тарелку. Когда я забывала, что он что-то не ест, он просто отказывался обедать и ходил голодный.
– Вы сами готовите?
– По большей части да, у нас есть повар, но его я привлекаю, если у меня слишком много дел. А вообще я люблю готовить. И теперь меня уже не напрягает сделать себе, скажем, на гриле курицу, а ему – тофу.
– А вы умеете готовить?
– Лисс считает, что нет, – смеется Майкл, – она не пускает нас с Принсом на кухню, говорит, мы наводим суету, но не помогаем.
Комментарий к Часть 23. Дело Джексона
*– реальное заявление сестры Майкла Джексона Ла Тойи в период судов о растлении 1993 г
** – песня американского автора-исполнителя Майкла Джексона. Задумкой Джексона было написать композицию с социальным посылом, понятную всем слушателям, независимо от национальности, языка, культуры. Текст и идеи мелодии певец принёс в студию в 1989 году. Во вступлении «Heal the World» звучат голоса детей – музыкант попросил звукоинженера Мэтта Форджера записать детей, игравших на улице. Нетипично для Джексона было то, что и текст, и музыка для этой композиции создавались одновременно. В феврале 1992 года Джексон объявил об открытии своего благотворительного фонда, названного в честь композиции – «Heal the World Foundation». В 2020 году в разгар пандемии коронавируса на официальном канале Джексона на YouTube появилось видео «Heal the World (2020)» с призывом помогать нуждающимся в сложный период. В ролике содержатся съёмки из концертного выступления певца, сменяющиеся кадрами современного мира, борющегося с вирусной инфекцией.
