Текст книги "Долина теней (СИ)"

Автор книги: Alexander Blinddog

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

– Хочешь пить? – спросил он, стараясь не пялиться на неё и не зная, куда деть руки.

Элис кивнула.

Он нашел банку газировки, открыл и протянул ей. У неё сильно дрожали руки и Максу пришлось помочь ей, придерживая её ладони – своими. В этот момент он оглянулся через плечо и увидел Богомола. Хакер вышел из Сети и сейчас смотрел на них своими красными прожекторами искусственных глаз. И, судя по перекошенному от злости лицу, взгляд его не мог сулить ничего доброго.

Попив, Элис снова отключилась, погрузившись в беспокойный сон. Она металась и что-то неразборчиво шептала. Макс, поколебавшись, погладил её по волосам.

– Тише, тише, все хорошо, это просто сон. Только дурной кошмар и все. Все пройдет. Все хорошо.

Неожиданно она повернулась во сне, и щекой прижала его ладонь к подушке. Не решаясь разбудить её, он так и просидел несколько часов, не шевелясь, прежде чем она повернулась на другой бок и он смог вытянуть бесчувственную онемевшую руку.

Вскоре Макс и сам заснул, сидя на полу и привалившись к стене. Ему виделась та груда человеческих тел, что он видел в логове риперов. Она шевелилась, тянула к нему десятки рук, умоляла о спасении, но он ничего не мог сделать. Стон, вой и мольбы заполняли его голову. Кошмар вся тянулся, пока Макс не проснулся от непонятных звуков в реальности.

Открыв глаза, снова увидел Элис. Она полулежала в кровати, откинув его куртку, которую использовала как одеяло и смотрела на свои ноги. Она плакала, глядя на то место, где раньше стояли протезы, а сейчас осталась только пустота, и разъемы с коннекторами.

– Эй, ну ты чего, не плачь. Ну, правда, не надо, а? – он чувствовал дикое смущение от того, что как обычно не может найти нормальных слов в своей голове.

Макс неловко погладил её по плечу.

– Ну, не плачь. Не переживай, мы купим тебе новые. Ещё более красивые, чем были раньше честно-честно. Ты мне веришь, да?

Она покивала, смахивая слезы с лица тыльной стороной ладони.

– Попробуй поспать ещё, – сказал он. – Тебе надо отдохнуть как следует.

– Расскажи мне что-нибудь, – неожиданно попросила она, укладываясь и укутываясь в его куртку.

– Что такого тебе рассказать? – рассеянно спросил Макс.

В голову лезли только какие-то глупые и вульгарные байки из армейской жизни, но ему казалось, что такие истории не для женских ушей. Она положила голову на подушку.

– Не знаю, – сказала тихо. – Что-нибудь. Что хочешь. Ты же служил в армии, да?

– Да, – одновременно смущаясь и злясь на себя за это, ответил он. – Десять лет.

– Так много. А почему ты больше не там?

Ему не хотелось отвечать, но она смотрела на него открыто и доверчиво, как ребенок. И он не смог сопротивляться вопросу в таких прекрасных глазах.

– Потом меня посадили на пять лет в тюрьму.

– А за что?

Она снова спрашивала не стесняясь, с прямой детской непосредственностью. Макс пробежался взглядом по комнате, будто ища поддержки в вещах. Совсем недавно он не ответил Гаю на подобный вопрос, но в разговоре с этой девушкой чувствовал непреодолимое желание быть искренним до конца.

– У меня была старшая сестра. Кэтрин. Родителей у нас никогда не было, и мы вместе росли в интернате. Для меня не было никого более близкого и родного, чем она. Всегда играли вместе, защищали друг друга. Потом, когда мне исполнилось пятнадцать, я завербовался в армию, а она переехала сюда, в Город. Мы списывались почти каждый день в течение девяти лет. А потом она пропала. Без предупреждения – просто перестала отвечать. Я слал письма и звонил, но все было бестолку. Пока однажды мне не прислали письмо от канцелярии армии. Мистер Валенштайн, официально извещаем вас, что ваш родственник К. Валенштайн был объявлен умершим. Примите наши соболезнования и назовите, пожалуйста, кого-то другого, с кем мы можем связаться, как с вашим контактом, в случае непредвиденных обстоятельств. И теде и тепе. Мою Кэти убили. И я не знаю кто. Я не мог спать спокойно по ночам, знаю, что какая-то тварь ходит безнаказанной. Крепко спит и сладко жрет. А моей Кэти больше нет. Я написал рапорт с просьбой о досрочном разрыве контракта – мне отказали – не прошло двадцать пять лет. Республика взрастила меня как машину для убийств и я должен был ещё пятнадцать лет отрабатывать вложенное в меня. Иронично, но я всегда, кажется, был плохим солдатом. Чего-то во мне не хватает для этого. В общем, когда мне отказали, я не знал, что делать. Внутри меня каждый день все сгорало от жажды найти и отомстить. От злобы и бессилия. Все было как во сне – когда вроде бежишь, но не двигаешься с места. И тогда один мой друг из офицеров мне помог. Он сказал, что единственный шанс досрочно разорвать контракт не умерев – совершить преступление, которое рассматривается по гражданскому кодексу, а не военному. Тогда это будет обычная тюрьма на пару лет, а не пятнадцать лет в штрафном батальоне. Я поблагодарил его за совет и угнал военный джип, дезертировав. Доехал до первого попавшегося поста полиции и врезал ни в чем неповинному полицейскому по лицу. За это меня и упекли. На пять. Наверное, надо было поискать какое-то другое преступление, может, дали бы меньше. Но иметь мозги – это не про меня.А теперь я свободен, да вот беда – с чего начать поиски убийцы, я и не знаю…

Он выдохся от такого длинного монолога и наконец посмотрел на Элис. Она крепко спала. Ему было интересно, что из его истории она ещё успела услышать. Хотя какая, впрочем, разница?Макс подоткнул ей импровизированное одеяло потеплее и снова откинулся к стене.

Когда Элис проснулась на следующее утро, мужчины окружили её, стараясь наперебой как-то развеселить. Богомол пообещал достать новые, самые модные протезы. Гай, не затыкаясь, травил истории, одна другой глупее и непристойнее. А Валенштайн ему постоянно поддакивал, пытаясь хоть в чем-то перестать чувствовать себя неловким чурбаном.

– Макс, – спросила Элис в минуту паузы. – А там, там… у риперов. Был там ещё кто-то живой кроме меня?

Он вспомнил шевелящиеся человеческие обрубки, один на другом, запах гнили, мочи и разложения. Затем то, как полицейские выносят только черные мешки.

– Я пытался связаться с кем-то из твоих, Эл, никто не отзывается, мне жаль, – быстро влез Богомол.

– Да, – соврал Макс. – Мне тоже показалось, что никого другого в живых там уже не было.

Элис всхлипнула.

– Риперы напали нас. Они же никогда не нападают на большие группы? Почему мы? За что? Никого из ребят больше нет?

Губы её дрожали, девушка вытирала пальцем слезы, сдерживаясь.

– У нас с ребятами была команда, – сказала Элис, обращаясь к Максу. – Мы выступали за сохранение экологии, за права животных, занимались спасением уличных котов и собак. Кому мы помешали? За что?

Казалось, она вот-вот сорвется.

– Прямо на нашей базе напали. Ворвались, начали всех хватать, бить. Как же страшно… А ведь меня там и быть не должно было. Мне позвонили и попросили забрать бездомного кота на восьмой улице. А я забыла сумку на базе. И только вернулась за ней – как всюду риперы… Я должна была умереть со своими ребятами…

Она, не сдержавшись, заплакала, отвернувшись к стене.

Мужчины смущенно переглядывались друг с другом, и даже такой болтун как Гай, не нашелся, что сказать.

Утром следующего дня Богомол извлек из дроп-бокса большую коробку. Его распирало гордостью и довольством. На вытянутых руках, преисполненный торжественностью, хакер принес её Элис.

– Это тебе, – сказал он, сияя, как начищенный ботинок.

– А что там?

– Сюрприз, – улыбаясь, ответил он.

Элис робко и недоверчиво начала надрывать упаковку. Ойкнула, закрыла лицо руками, пытаясь сдержать эмоции. Макс с любопытством заглянул внутрь коробки.

– Новые протезы для тебя, – гордо сказал Богомол. – Лучшие – последней модели, самые красивые в мире.

– Это мне? Правда?

– Точно. Подарок.

– Спасибо, – Элис вытирала накатывающие слезы. – Спасибо большое. Они же очень дорогие. Не надо было так разоряться. Правда, спасибо. Я не знаю, как тебя благодарить.

– Ай, да ладно, что там, – Богомол покраснел.

– Ты лучший друг, я так благодарна тебе, – Элис обняла его и поцеловала в щеку.

Макс никогда не считал себя знатоком человеческих эмоций, но даже он понимал сейчас, что совсем не эти слова ждал хакер.

– Кхм, ну да, – Богомол быстро справился с собой. – Давай помогу тебе их установить.

Элис, все так же сияя от счастья, кивнула. Хакер надел одноразовые перчатки, достал совершенно незнакомые Максу инструменты и начал возиться с ногами девушки. Не меньше двух часов он безостановочно, что-то подключал, соединял и проверял, заставляя механические протезы работать не хуже настоящих конечностей.

– Ну-ка, проверим, – наконец сказал он.

Поддерживая девушку за руку, помог ей подняться. Элис стояла неуверенно, словно разучилась ходить. Ноги дрожали и подгибались, как у девочки, первый раз надевшей туфли на высоком каблуке.

– Ага, так, понятно, – буркнул хакер и снова начал возиться с настройкой протезов.

Вторая попытка прошла куда лучше. Элис уверенно встала на новые ноги. Она сделала пару шагов вперед и назад, присела, встала на носочки, аккуратно провела несколько танцевальных па.

Трое мужчин не останавливаясь, наперебой нахваливали её новые ножки. Они сыпали комплименты не скупясь, а по краснеющим щекам Элис снова текли слезы счастья.

Чтобы отметить обновку заказали себе бутылку хорошего виски. Элис, порхая как бабочка среди хлама в квартире Богомола, старалась навести порядок и расчистила для них маленький столик. Сели кругом, плечом к плечу и пили тост за тостом, за её прекрасные ножки. Гай сыпал байками, Элис радостно смеялась, Богомол запустил из колонок музыку. Макс подумал, что половину жизни уже не был на таких теплых дружеских посиделках. В армии было не до того. Он с непонятной горестью почувствовал себя обделенным, обворованным.

После первой бутылки в ход пошла вторая, затем и третья. Богомол, крепко напившись, начал бессвязно что-то бормотать, пока не упал, заснув мертвецким сном.

– Пфф, слабак и баба, – сказал заплетающимся языком Гай, глядя на отключившегося хакера.

Элис сидела рядом с Максом, обхватив колени.

– А что вы будете делать, когда Богомол перепишет вам ай-ди? – спросила она.

– План уже готова, красотка, – растягивая слова, начал Гай. – Валим отсюда ко всем чертям, как можно дальше. Триады, конечно, не злопамятные, просто на редкость злые и с прекрасной памятью. Нам всем в этом Городе не ужиться. Так что, топаем ножками по белому коридору прямиком в порт. А оттуда ко всем чертям, в новую жизнь. В любой грязный уголок, где нас с этим здоровяком ещё не хотят убить. Таких мест мало, но кто ищет, тот обрящет.

На последних словах он на четвереньках отполз от стола, свернулся калачиком в углу и тоже уснул. У Макса шумело в голове, картинка перед глазами немного плыла. Неожиданно, он почувствовал, как Элис положила ему голову на плечо.

– Я так и не поблагодарила тебя.

– За что?

– Ты спас меня от риперов.

– Ерунда, – буркнул он. – Благодари Богомола, это он меня нанял для спасения. А я… так… Просто выполнял то, что должен.

– Не мотивы важны, а поступки, – сказала Элис. – Ты меня спас и этого не изменить. И я тебе за это благодарна.

Она быстро чмокнула его в небритую щеку. Он нервно сглотнул. Сердце колотилось как бешеное.

– Я… я рад, что мы познакомились.

Макс тут же мысленно обругал себя за такие слова. Вдруг она подумает, что он рад тому, что её поймали и держали на этой скотобойне? Но Элис, разумеется, поняла его правильно.

– Значит, вы уедете из Города?

– Угу.

– И чем будешь заниматься на новом месте?

– Не знаю, – сказал Макс. – Чем-нибудь. Не важно. Моя Кэти все ещё не отомщена. А плаваю на самом дне, куда солнце не долетает, и только и думаю – как прожить ещё один день, не сдохнув слишком рано. Нужны ресурсы, чтобы найти тех, кто убил её, а у меня ничего нет. Нет денег, нет связей, нет влияния ни на что. Теперь же мне придется быть далеко от Города. И чем я от него дальше, тем шансов суметь найти виновных все меньше. Я не знаю. У меня есть цель, но нет плана.

Глава 7 Вольфхаузер

Следующим утром, мучительно страдающий похмельем, хакер подозвал Гая к себе. Подключил к его ви-коннектору шнур, запустил у себя какую-то программу. Вызывал различные окна и тесты, удовлетворенно кивая.

– Готово, – сказал он, отключая провода. – Макс, твоя очередь.

– Это что? – опасливо спросил Валенштайн, никогда не доверяющий работать незнакомцам с его ви-коннектором.

– Что надо, – буркнул хакер. – Не доверяешь мне – дверь вон там, никого не держу в своем доме.

– Хорошо, просто спросил, не надо так заводиться.

Богомол подключил шнур и снова проделал все те же операции, что и с Гаем.

– Всё, – сказал хакер через пять минут, отключаясь. – Переписал ваши идентификаторы на новые личности. Белый коридор для вас ещё вчера закончил. Я свою часть договора выполнил. Теперь проваливайте. Вы меня не знаете, и я вас тоже вижу в первый раз. Удачи и все такое. Идите.

Данные их нового идентификатора можно было считать только полицейским сканнером. Все, что витало у Макса в памяти, как старая, давно прочитанная книга – только имя и фамилия.

– Эй, – сказал Гай, – может, дашь нам больше инфы про наши новые биографии?

– Зачем они тебе? Хочешь всем встречным свое фамильное древо пересказывать? Просто не попадайтесь, ага? И все будет окей. Давайте, выметайтесь из моего дома.

– Ну и ладно, – отозвался Гай, натягивая куртку. – Зовите меня теперь Себастьян Перейро, торговец черным деревом. Богомол, спасибо, не болей, тощий ты негодяй. Элис, красотка моя, был рад знакомству, береги себя.

Макс молчал, то кидая взгляд на девушку, то куда угодно – лишь бы не смотреть ей в глаза. Она сама встала рядом с ним и протянула руку.

– Пока, Макс.

– Пока, Элис, – он мягко пожал ей руку, стараясь задержать её пальцы в своей ладони, как можно дольше.

– Я буду скучать, – сказала она, встала на носочки и, опершись руками ему на грудь, быстро чмокнула в небритую щеку.

Макс силился что-то ответить, но слова будто застряли у него в горле. Он помялся, одновременно пытаясь найти подходящий ответ и злясь на себя за тупость и непонятно откуда взявшуюся робость. Но так ничего и не смог сказать. Он кивнул. Посмотрел на перекошенное злобой лицо Богомола, кивнул ещё раз и вышел из дома вслед за Гаем.

Настроение у Макса было мрачнее тучи. Он шел быстро и молча, на душе было погано и словно что-то давило у него изнутри. Снегопад удручал, людские массы на улице вызывали только раздражение, каждая мигающая реклама болезненно резала глаза. Лис же наоборот, как будто снова вышел из тюрьмы. Он озирался вокруг, не переставая, оживленно комментировал все увиденное, шутил и говорил что-то Максу, не дожидаясь ответов.

Они прошли уже несколько кварталов. Гай никак не могу заткнуть фонтан своего восторга, а для Макса каждый шаг давался все тяжелее. Чем дальше – тем сильнее на него давило желание наплевать на все и вернуться, но он, как робот, продолжал шагать вперед, все ближе и ближе к порту. К кораблю, который увезет его из этого безумного гадюшника куда-то далеко. Куда-то, где он начнет новую жизнь. Опять.

– Думаешь, мы правильно все делаем? – спросил Макс.

– Ты о чем вообще?

– Бежим из города, будто крысы. Бросаем всё.

Гай удивленно фыркнул.

– А что у нас тут было вообще, чтобы бросать, я не очень понял? Твой пентхаус в четыре квадратных метра и заначку из грязных носков под матрасом?

– У меня был цель, ради которой я подался в Город, – упрямо сказал Макс. – А теперь вынужден бежать отсюда, поджав хвост.

Была и ещё одна, новая причина, по которой ему хотелось остаться здесь, но в ней он не хотел признаваться другу.

– Макс, дружище, что на тебя нашло? – спросил Гай. – Все кристально ясно, как по мне. Если мы останемся здесь, даже под новыми айди, когда нас поймают триады – это только вопрос времени. Поверь мне на слово, существует куда больше способов опознать личность, чем ты можешь себе представить. Наши с тобой мордашки у каждого их стукача. А их стукач – на каждом углу, каждой чертовой улицы. Толпу постоянно сканируют сотни их дронов, выискивая врагов триад. Не надо думать, будто полиция сможет нас защитить. Все, что она защищает на самом деле – так это свои собственные интересы. И мы с тобой, два жалких нищих неудачника, не представляем для них ни малейшего интереса. Ни на йоту. Даже просто стоя сейчас на месте и споря об том, мы рискуем тем, что нас схватят. А если мы попадем в лапы китайцев, о, я тебя уверяю, даже твое известное красноречие не выпутает нас из этого дерьма. Мы будем умирать так медленно, что это тебе покажется вечностью.

По всему было видно, что он не на шутку разозлился.

– Тебе, видимо, кажется, будто у тебя есть на самом деле какой-то выбор? Может, отсидеться ещё где-то денек-другой и нас простят и забудут? Ходить аккуратно и авось пронесет? Алло, мы не в девятнадцатом веке живем, ковбой. Сейчас у каждой стены есть уши и глаза. И нас с тобой вовсю пристально рассматривают. Так что я тебе скажу, какой у нас выбор. Или драпать, не оглядываясь. Или остаться и сдохнуть. Так что решай сам прямо сейчас – подождут твои важные «цели» пару лет, или ты сможешь их выполнить прямо из ада?

Макс заскрипел зубами. Гай во всем был прав.

– Уходим отсюда. Я не позволю себя убить раньше, чем отомщу.

Гай расслабился и шел насвистывая незамысловатую мелодию. Макс все с таким же паскудным настроением держался позади. Неожиданно, он почувствовал какую-то перемену в своих мыслях. Теперь в них появилось что-то тревожащее. Тонким сигналом звенело предупреждение. Макс не мог понять, в чем именно дело, но всегда доверял своей интуиции. Он чуть замедлил шаг, начал бросать украдкой взгляды по сторонам. Казалось все чисто и спокойно, но чувство тревоги и не думало успокаиваться. Наоборот, с каждой минутой только усиливало обертоны.

– Эй, чего отстаешь, здоровяк? – Гай, идущий впереди, остановился и оглянулся.

Именно в этот момент все пришло в хаотичное движение. Казалось из-за каждого угла и каждой ямы в асфальте выпрыгнули на них черно-красные полицейские мундиры. Хаотично мелькавшие в воздухе дроны развернулись, и устремились на них.

– Гай! Беги! – заорал Макс и рванул со всех ног.

Он со всей силы врезал кулаком в шлем оказавшегося рядом копа. Почувствовал жуткую боль в кулаке от удара по металлу, прыгнул через упавшего и свернул в первую попавшуюся подворотню. Он летел не разбирая дороги и не оглядываясь. Расталкивал прохожих, петлял между горами мусора и бежал что было сил.

Сзади слышались крики, свистки, топот и вопли, но он смотрел только вперед. Если Гай уже попался, ему все равно не помочь. В воздухе, совсем рядом, зажужжали лопасти дрона. Макс почувствовал удар электрического дротика в районе лопатки, но бронежилет не пробило. Он прибавил бег, но это было бессмысленно. Следующий укол пришелся в бедро и ногу скрутило дикой парализующей судорогой. Макс споткнулся, упал, зарычал от боли, перекатился, вскочил и хромая пытался бежать дальше. Ещё укол в бедро. Ощущение было такое, словно его всего целиком ударили тупым ножом. Он снова упал, пытался подняться, ползти. Что угодно, лишь бы не останавливаться. Укол в шею, звериная боль в теле, в глазах взорвались разноцветные искры и темнота.

Макс выключился, упав лицом в талый грязный снег.

Пришел в себя он от боли. Мышцы сводило дикой судорогой. В местах попадания электрических дротиков словно вкрутилось раскаленное сверло. Макс застонал и хотел растереть ноги, но руки оказались чем-то скованы за спиной. Он лежал на полу в темной комнате, не больше чем три на три метра. Ни окон, ни кровати, ничего, даже нет унитаза. Голая коробка.

Максу хотелось выть и он уперся лбом в пол, почувствовав холодный металл. Тяжело сказать, сколько он так пролежал, прежде чем одна из стен, оказавшаяся на самом деле дверью, с мягким шелестом отъехала в сторону, и в комнату проник свет, ослепив его. В камеру вошли несколько человек, подхватили Макса под скрученные руки, накинули на голову мешок, и, не говоря ни слова, куда-то поволокли не давая встать.

Тащили его так не меньше сотни метров, постоянно сворачивая и открывая новые двери. Наконец посадили и сдернули мешок с головы.

Макс зажмурился и пытался проморгаться, чтобы привыкнуть к свету. Когда глаза перестало резать, он увидел, что сидит в кабинете, напротив стола. С другой стороны от него сидел седой короткостриженный мужчина с квадратной челюстью. Он жевал тлеющую сигару, постоянно перекатывая из одного уголка рта в другой, и спокойно разглядывал пленника, давая ему время осмотреться.

Мужчине было лет пятьдесят, может шестьдесят. Черно-красная полицейская униформа офицера. На металлической табличке на груди значилось «Капитан Вольфхаузер».

Увидев, что Макс перестал щуриться на свет, офицер откинулся в своем кресле.

– Меня зовут капитан Вольфхаузер, – сказал он, постучав пальцем по металлической бляшке на груди, – на всякий случай. Если не умеете читать.

У него был неожиданно приятный мягкий тенор, сильно контрастирующий с общей внешностью. Но его глаза, прозрачно-голубые как чистый лёд, были пугающими. Мёртвыми.

Макс промолчал.

– Мы просканировали ваш айди, добрый гражданин, – продолжал капитан. – И согласно нему, вы – Джеймс Эверетт Кингстон, тридцати пяти лет, числитесь как торговец чаем вразнос.

Он выпустил струю тяжелого сизого дыма.

– Хорошая биография, очень хорошая, – капитан улыбнулся. Улыбка у него широкая и радушная, больше подходящая для киноактера, но зубы были крупными, как у лошади, и желтыми, цвета спелой кукурузы. – Только вот согласно нашим базам данных Джеймс Э. Кингстон числится пропавшим без вести уже около трёх лет.

– Разумеется, – он нагнулся ближе. – По тем базам данных, к которым нет доступа всяким паршивеньким хакерам, так любящим запускать свои грязные ручонки, куда не следует.

Улыбка его стала хищной, и даже зубы словно бы заострились.

– Вот так радость, подумал я. Гражданин Кингстон нашелся, какая счастливая новость, для его безутешной семьи. Вы же хотите как можно скорее вернуться в свой родной дом, в объятья вашей толстой женушки, и трех детей, мистер Кингстон?

Взгляд его был ледяным, жутким. Словно у замёрзшего в снегу покойника. Макс молчал.

– Нам, полиции, разумеется, не терпелось увидеть воссоединение семьи Кингстонов, оставалась только одна маленькая формальность – просканировать вашу сетчатку глаза.

Он вынул сигару изо рта и описал её горящим кончиком в воздухе круг.

– И, о ужас! Почему-то, по какой-то нелепой бюрократической ошибке, оказывается, что ваша сетчатка глаза принадлежит некоему Максу А. Валенштайну, разжалованному офицеру армии, буквально на днях отбывшему пятилетний тюремный срок. Ужасающее совпадение.

Капитан сокрушенно покачал головой, будто и в самом деле был поражен этой нелепостью. Макс не проронил ни слова, ожидая, пока Вольфхаузер прекратит ломать эту комедию.

– И теперь, добрый гражданин, передо мной стоит очень сложная дилемма, которую вы, как я надеюсь, поможете мне разрешить.

Капитан медленно встал с кресла и сел на край стола напротив Макса.

– Ведь по нашему законодательству, – продолжил он. – Как вы и сами, полагаю, знаете, вам теперь предстоит ряд медицинских и биометрических экспертиз, чтобы определить, кто же вы на самом деле. Ведь тут одно из двух. Либо это не ваша сетчатка глаза, что является незаконным без записи о донорстве в вашу пользу. Либо, какой-то мелкий, скрюченный, бледный, просиживающий в Сети всю свою поганую жизнь, урод, перезаписал данные вашего айди. И во втором случае грозит вам пятнадцать лет тюрьмы, учитывая ваши прошлые заслуги.

Он выдохнул дым прямо ему в лицо.

– Что вам от меня надо? – спросил Макс, покривившись.

Капитан оскалил желтые зубы.

– Содействие. Ваша посильная помощь Республике, добрый гражданин. Доказательство вашей законопослушности и желание помочь сотрудникам полиции в нелегком деле по очистке сточных канав нашего славного Города. А как только мы получим убедительнейшие факты вашей добропорядочности, гражданин Ди Э Кингстон сможет с чистой совестью идти куда ему захочется. Вы меня понимаете?

– Что вам от меня надо? – повторил свой вопрос Макс.

Капитан перестал улыбаться.

– Одни очень нехорошие люди, члены китайско триады… Доходили до меня слухи, что они очень ищут обладателя вот этой самой сетчатки, – капитан почти ткнул его в глаз зажжённой сигарой. – Так вот, эти люди каждый четверг возят один интересный синий фургончик по известному нам маршруту.

Капитан стряхнул пепел на брюки Макса.

– Вам всего лишь надо уговорить их чуть изменить маршрут, и привезти фургон туда, куда вам укажу я. И всего дел-то. Вот так всё просто. После этого, вы можете идти на все четыре стороны, мистер Ди Э Кингстон, – последние слова Вольфхаузер произнес с особой издевкой.

Он оскалился.

– А что же такое интересное, в этом самом фургоне? – спросил Макс.

Он не рассчитывал на ответ, но капитан неожиданно произнес.

– Синий дьявол.

– Что?

Капитан опять показал желтые зубы.

– Ну-да, ну-да, понимаю вашу неосведомленность в данном вопросе. В фургончике довольно крупная партия нового, но уже весьма популярного синтетического наркотика «синий дьявол». Весьма поэтичное название, не правда ли?

– Не понимаю, – совершенно искренне спросил Макс. – Почему бы вам как полиции просто не задержать самим фургон наркоты?

Капитан вздохнул и покачал головой, словно сетуя на глупость этого вопроса.

– Вы задаете очень много глупых и бестактных вопросов, добрый гражданин. Но моя обязанность как полицейского помогать населению, не так ли? Так что я просвещу вас. Понимаете ли, мистер Кингстон, мир, в котором мы живем очень тонкая материя. Она сплошь состоит из системы сдержек и противовесов. К примеру, триады не переходят дорогу в неположенном месте и подкидывают нам нужную информацию о всяких паршивых овцах в стаде нашего Города, которая очень благотворно влияет на статистику. А уж как уважительно к нам относятся боссы китайской диаспоры, ммм.

Капитан мечтательно улыбнулся и демонстративно потер палец о палец.

– Ага, понимаю, – сказал Макс. – Но этот самый фургончик уж очень сладкий, чтобы удержаться и не перейти дорогу триадам, да?

Вольфхаузер лишь сокрушенно пожал плечами.

– Так чего не пошлете своих громил в гражданском?

– Увы, увы, сами понимаете, от характерного почерка не избавиться. После многих лет на службе полиции даже по спящему человеку понятно, что он спит как полицейский. Тактика, вооружение, манера держаться и отдавать команды. Всё это приметы, которые очень сильно расстроят моих китайских друзей.

– А если все это проверну я – подозрение падет на военных, не так ли?

Вольфхаузер улыбнулся ещё шире.

– Капитан, как ты спишь-то по ночам спокойно, когда знаешь, сколько людей садится на эту дрянь и дохнет потом в муках, а? – спросил Макс.

Тот взял сигару в кончики пальцев, чуть вращая, заставляя дымок закручиваться спиралью.

– Дрянь? Дохнут? Все это лишь демагогия, – ответил он. – Всё, что нас окружает это только набор социально приемлемых видов яда. Разве фабричный дым не вызывает рак? Разве алкоголь не убивает нашу печень? Разве табак не губит наши легкие? Но разве они запрещены? Нет, зачем? Ведь эти продукты облагаются налогом. Прибыль, добрый гражданин, вот – что двигатель свободы взглядов. Ведь алкоголикам и курильщикам в скором времени понадобятся новые органы. Они пойдут в трансплантологические клиники, как вчера шли в алкогольный, и понесут туда свои денежки за искусственные легкие, почки, печень и сердце. И эти деньги снова смажут шестеренки нашей экономики. И эти граждане снова пойдут за алкоголем. И снова, и снова, и снова. А раз наш добрая Республика не считает, что это плохо, кто я такой, чтобы что-то осуждать?

Вольфхаузер с силой раздавил окурок о стол и посмотрел на часы.

– Так что перевешивает лично вашу чашу весов, добрый гражданин? Пятнадцать лет тюрьмы, но не допустить, чтобы у одного капитана полиции появилась милая квартирка, этажей на десять выше уровня городского смога? Или социально приемлемая мораль?

Макс не раздумывал и двух секунд.

– Сделаю. Но мне понадобится помощь Гая, – он осекся, поняв, что не знает его фамилию.

– Вы должно быть про гражданина Лю Синь Чженя, торговца рыбой, задержанного с вами в один день? Зачем вам этот дешевый мошенник?

– Он гораздо лучше моего разбирается в том, как эти самые мошенничества организовывать.

– Ну что ж, раз вы настаиваете – забирайте, под вашу ответственность.

Капитан прекратил улыбаться и заговорил быстро и четко, как на брифинге.

– Грузовик едет через три дня. Машина на автопилоте, но в ней двое охранников, за ними машина сопровождения, в ней обычно трое-четверо бойцов. Здесь, – он достал из кармана карту памяти, – их подробный маршрут и время.

Он аккуратно положил карточку в карман куртки Макса.

– Адрес, куда доставить фургон на ней же. Всех сопровождающих ликвидируешь. Но одно, любого, на твой вкус, оставишь в живых и дашь уйти. Живой свидетель нападения военных куда лучше, чем любая видеозапись.

– И как я все это должен провернуть? – спросил Макс.

Капитан приблизил лицо вплотную.

– А это меня ни хрена волнует.

Вошли копы и снова накинули Максу мешок на голову. Подхватили под руки и куда-то поволокли. Затем он услышал звук открывающейся двери фургона, его забросили внутрь и повезли. Сквозь мешок не было видно ничего, но он кожей чувствовал, что рядом есть кто-то ещё. Везли его долго. Наконец, машина остановилась, двери открылись. Его выволокли наружу и поставили на колени. С головы сдернули мешок.

Он был на маленьком грязном пустыре. Вокруг стояли человек пять полицейских, вооруженных винтовками, между которыми прохаживался сам капитан Вольфхаузер. Рядом с Максом, с закрытыми лицами, на коленях стоял Гай, потерявший где-то свою красную куртку и какой-то неизвестный мужчина.

Лис дрожал всем телом и Вольфхаузер дружески похлопал его по плечу, словно успокаивая, но тот лишь затрясся сильнее. Капитан улыбнулся и сдернул маску со второго человека. Тот казался смутно знакомым Максу, но кто именно – он не мог вспомнить. Капитан повернулся к Валенштайну.

– Надеюсь, мы с вами поняли друг друга?

Макс кивнул.

– Ну, вот и славно.

Вольфхаузер широко улыбнулся. Снял с пояса пистолет, приставил ствол к голове незнакомца и выстрелил.

Мужчина беззвучно рухнул в грязь. Гай, услышав через маску выстрел, заскулил.

Капитан нагнулся к уху Макса.

– Вздумаешь со мной шутки шутить, с твоей большеглазой девчонкой случится то же самое. А потом и с тобой и с твоим дружком. Хорошо всё понял, щенок?

Он разогнулся и махнул рукой.