Текст книги "Гвендолин (СИ)"
Автор книги: Алеся Лис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
Затем, выпрямившись, Ингвар громко во всеуслышание объявил:
– Лива Эвелинсдоттир, ты обвиняешься в пособничестве унандэ, что привело к трагическим последствиям, и использовании приворотного зелья, которое на нашем острове является противозаконным. Зная наши законы, ты переступила их в угоду своим алчным целям и теперь понесешь справедливое наказание!
Из груди девушки вырвался отчаянный вой. Ее схватили под руки и куда-то увели, но у меня в ушах еще долго звучали ее жалобные крики и мольбы.
Как мы добрались домой, я даже и не помню. В голове лишь воспоминания о том, как невыносимо хотелось спать. Руки и ноги казались нечеловечески тяжелыми и неповоротливыми, а глаза слипались сами собой. Последние крупицы силы ушли на то, чтобы обмыться от грязи и крови Свана и лечь в кровать.
Глава 48
– Так все-таки, как Сван? – повторяю ранее заданный вопрос, выныривая из водоворота воспоминаний.
– Плохо, – отводит глаза ведьма. – Но мы все за него молимся.
Вина снова черной гадюкой сжимает мое сердце. Я опускаю ресницы, стараясь сдержать слезы, но несколько горячих капель все равно падают на мои сложенные поверх одеяла руки.
– Я тоже буду молиться, – тихо обещаю, не зная, что еще могу сказать.
Ах, если бы у меня был мамин дар, если бы я умела лечить и возвращать души умирающим. Видно мне просто на роду написано нести всем окружающим смерть.
– Не расстраивайся, Гвен, – гладит меня по волосам Йорун. – На все воля богов. Мы не в силах изменить свою судьбу.
Ее словам не хочется верить, быть игрушкой в руках бездушного фатума и проживать свою жизнь по указке для меня страшно, немыслимо и гадко.
Взгляд старухи еще несколько мгновений сверлит меня, а затем она поднимается и, скрипнув дверью, уходит, оставляя меня наедине со своими мыслями.
Когда дверь скрипит во второй раз, я даже не поднимаю взгляд, думая, что это вернулась ведьма, но я ошибаюсь. На краешек кровати присаживается Ингвар.
Мне почему-то становится неловко и немного страшно. Словно какая-то неведомая сила держит мой взгляд опущенным, и я не в силах даже краешком глаза взглянуть на мужчину.
– Это правда? – в конце концов, нахожу в себе силы спросить самое главное для меня.
– Что правда? – невозмутимо переспрашивает викинг.
Неужели не догадывается? Осторожно смотрю из-под ресниц. Викинг сидит ко мне боком, сложив руки на коленях и буравя мрачным взглядом стену.
– Я теперь свободна? – пересохшими от волнения губами, уточняю вопрос.
На мгновенье мне кажется, что там, на холме возле дерева Каты, это мне послышалось. И я все еще бесправная рабыня, игрушка для утех, не способная сама отвечать за свою жизнь.
– Я всегда держу свое слово, Гвендолин. Что заставило тебя в нем усомниться? – вскидывает брови мужчина, наконец, повернувшись ко мне.
– Ничего, – качаю головой.
Почему он на меня так смотрит? Почему его взгляд так напряжен? Вглядываюсь в знакомые черты и ничего не вижу. Его чувства для меня вновь закрыты, словно и не было между нами той близости. Словно она ничего для него не значила. Только я, как глупая курица, обыденным вещам придала слишком вескую роль. Не поэтому ли он меня так легко отпустил? Становится настолько больно, что на миг перехватывает дыхание.
– Если я свободна, – осторожно начинаю. – То я могу вернуться домой?
Сердце пропускает удар, пока жду ответа, а Ингвар, как назло, с ним не спешит, я лишь вижу, как на его щеках играют желваки.
– Так я могу? – едва слышно повторяю вопрос.
Огонь, вспыхнувший в его глазах, тут же гаснет.
– Что ждет тебя дома, Гвендолин? Кто? – хрипло спрашивает он. Рука мужчины дергается, словно он хочет ко мне прикоснуться, но в последний момент сдерживается.
– Мама, папа, брат, – тихо перечисляю. – Мои люди. Мой замок. От меня зависит их жизнь.
– Почему от тебя? – склоняет голову набок викинг. – Ты всего лишь женщина… Это мужчина должен отвечать за жизни своих людей, а не…
– Безмозглая баба, ты хотел сказать? – в груди вскипает ядовитой волной гнев.
– Я не это хотел сказать, – цедит сквозь зубы мужчина. – Тебе прекрасно известно, что безмозглой бабой я тебя не считаю!
– А кем, Ингвар? Кто я для тебя? – вскрикиваю в отчаяние. – Кто? Игрушка? Наложница? Вещь? Кто?
От каждого моего вскрика я вижу, как дергается у него щека, словно очередное слово, которое я в отчаяние произношу, бьет его пощечиной. В конце концов, он не выдерживает и протягивает ко мне руки. В первый момент я испуганно отшатываюсь, но Игнвар, схватив меня, просто пересаживает на свои колени и крепко прижимает к груди.
– Ты ошибаешься, – его губы дотрагивается до моей макушки, настолько легко и невесомо, что я неуверенна, не почудилось ли мне это.
– А кто? Я не любимая. Не жена. Тогда кто? – горло сдавливает от волнения.
– Мужчины не умеют любить, – качает головой викинг. – Это бабские глупости.
Эти слова причиняют неимоверную боль. Я начинаю биться у него в руках, пытаясь вырваться из их удушающего кокона, но он только прижимает меня к себе сильнее.
– Мужчины не умеют любить, – продолжает Ингвар. – Но когда я смотрю на тебя, у меня внутри словно сжимается тугая пружина. Я чувствую, что ты создана для меня, что я не могу позволить тебе принадлежать другому.
– А себе? Ты позволишь мне принадлежать себе, – хрипло спрашиваю. В груди словно зияет черная дыра, гложущая и болезненная. А на что я надеялась? На любовь до гробовой доски, на любовные баллады и цветы, на верность и доверие? Глупая, глупая Гвен…
– Если это не причинит тебе вред, – выдыхает мне в волосы викинг, видимо, вспоминая недавние события.
– Мне нужно вернуться домой, – снова повторяю, стараясь не замечать, как ноет сердце.
– Почему? Расскажи мне, что тебя зовет туда? – тихо просит Ингвар, не приказывает, а просит.
И я, подумав, соглашаюсь. Пора уже рассказать правду о том, в чем мое предназначение.
– Много лет назад мой предок, Гиллаган О’Ши, сотворил ужасные вещи, – начинаю я рассказ. – Он был настоящим чудовищем, для которого жизнь людей не стояла и пенса. Его кровавые эксперименты остановили, запечатав тело и душу в каменный саркофаг в крипте замка, а сторожить неупокоенную дух призвали хранителя, – легенда, не единожды услышанная в детстве, льется из моих уст, как напев. – Со временем, заклинания, удерживающие Гиллагана, истончились и начали разрушаться. Мои родители восстановили их, но чтоб избавится от призрака навсегда, нужно его душу отправить к Манану. Я Тог Анем, единственная, кто может это сделать, – поднимаю взгляд и вглядываюсь в ясные, как летнее небо, глаза викинга. – Мне нужно домой… Ты… ты отпустишь меня?
Мой вопрос повисает в воздухе, словно занесенный над головой меч. Я, затаив дыхание, жду ответа, глупо надеясь, сама не знаю на что. Его рука поднимается, убирает, упавшую мне на глаза прядь волос, ласково проводит по щеке…
– Я… не могу тебя отпустить, – наконец произносит он.
– Не можешь? – словно эхо повторяю я.
– Не могу… Не сейчас...
Глава 49
Спрашивать, почему не имеет никакого смысла, хоть этот вопрос и вертится у меня на языке. Мне хочется оттолкнуть его от себя, ударить, закричать, и я изо всех сил сдерживаюсь, чтоб этого не сделать. Упрямый, самовлюбленный мужлан!
– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, – кончики его пальцев скользят по чувствительной коже возле уха, спускаются на шею, вызывая мурашки желания. – Но ты ошибаешься. Мы обязательно с тобой поговорим обо всем. Я вернусь с тинга, и поговорим, слышишь?
Неохотно киваю, хотя не верю ни капли. Разве можно доверять диким варварам, таким как он, готовым растоптать чужие чувства?
Только разум твердит одно, а сердце совсем другое. Оно согласно разбиваться раз за разом, только бы его руки никогда не останавливались, только бы его губы продолжали шептать нежные ничего не значащие глупости, глупое безвольное сердце согласно обманываться, жить иллюзией и принадлежать только ему одному.
С утра Ингвар в сопровождении нескольких воинов отправляется на тинг. Будет суд. Лива, сидящая в повозке со связанными руками, выглядит печально и жалко. И я бы могла ей посочувствовать, если бы перед моим взором не стояло побледневшее лицо Ове, которого едва удалось спасти, если б я не видела истончающийся призрак Бреди, плывущего в своей лодке к небесным чертогам Лудда, если б мое тело не ощущало до сих пор жар погребальных костров, которые пришлось жечь после той злополучной ночи…
Мужчины отправляются на тинг на рассвете, опасаясь, что в более позднее время будет слишком много людей, желающих учинить самосуд. Ни жители мызы, ни жители деревни не в силах простить девушке ее поступок.
Я стою на пороге, зябко кутаясь в плед, и мрачно смотрю на собравшуюся процессию.
– Гвен, – уже перед самым отъездом подходит ко мне Ингвар. – Мы обязательно поговорим с тобой, после того, как я вернусь. Я подумаю, как все решить… Скоро все изменится...
Вскидываю на него недоверчивый взгляд. Неужели все-таки подумает? Или это так, чтоб меня успокоить. Однажды он уже нарушил обещание… Как теперь верить?
Пылкий поцелуй еще горит на губах, а врата, тихонько скрипнув, уже выпускают обоз на дорогу.
Еще несколько минут посмотрев им вслед, разворачиваюсь, чтобы идти в дом и натыкаюсь на Санну. Она одаривает меня таким ненавидящим взглядом, что я застываю каменным истуканом, поперхнувшись воздухом. Девушка винит меня в том, что случилось с ее женихом, и я ее прекрасно понимаю. Свану не становится хуже, но и лучше тоже не становится. Большинство времени он проводит в бессознательном бреду, и ухаживающим за ним женщинам лишь раз в день получается привести его в чувства и напоить питательным бульоном. Это все мне за завтраком тихо рассказывает Ауд, а Хэдвиг и Ута подтверждают.
Мыза по чуть-чуть просыпается. Обитатели берутся за свои обычные дела, и только я растерянно сижу за столом, впервые за все время, что я тут, не получив указаний от Санны или еще кого-нибудь другого. Немного подождав и потоптавшись на месте, принимаюсь за привычные хлопоты. Как правило, сначала я мыла посуду, а затем помогала выпекать хлебы. Вот и сегодня я стараюсь отвлечься от горестных мыслей, подчеркнуто внимательно ополаскивая деревянную миску в теплой воде. Ута лишь однажды, кинув на меня заинтересованный взгляд, больше не удивляется, и делает вид, что так и надо.
– Скоро тут все изменится, – слышу я за спиной голос Санны. Те же слова сказал давеча Ингвар, и они магнитом притягивают мое внимание. Девушка же, не обратив на меня никакого внимания, присаживается за стол и приказывает Уте принести ей каши с медом. Возле сестры Ингвара мостится Хульда. Она не из наших, приезжая. Муж у Хульды жестянщик, и они в летнее время путешествуют по окрестным мызам и деревенькам, предлагая свой товар. А целую зиму изготавливают его впрок, чтобы было чем торговать.
Санна с Хульдой весьма дружна. А как же иначе, ведь женщина целый кладезь сплетен и новостей со всего острова? Ее ждут на каждой мызе не меньше чем, Снорри, ее мужа, с его изделиями.
– Да-да, – снова повторяет Санна. – Скоро тут все изменится. Брат на тинг уехал. Об обручении упоминал. Видно, сговариваться будут с Торвальдом Олафсоном насчет его младшей дочери, Эйдин.
Тарелка выскальзывает из ослабевших пальцев и плюхается в воду. Женщины кидают на меня недовольный взгляд, а я низко опустив голову, принимаюсь искать в глубоком казане упущенную посуду. В душе будто открывается огромная кровоточащая рана. Боль терзает сердце острыми когтями.
Я понимала, что рано или поздно Ингвару понадобится жена, но все равно услышать, что это случится настолько скоро, оказывается невыносимо. Тем более, когда тело еще помнит его ласки, губы горят от поцелуев, а в ушах звучат ласковые слова.
– Значит, тут скоро появится новая хозяйка? – спрашивает Хульда, отпивая из кружки эль.
– А как же! И, насколько я знаю характер девчонки Торвальда, она не потерпит рядом других женщин, – хихикает Санна. – Девочка знает себе цену. А Ингвар, воспитанный на примере наших родителей, не будет изменять жене.
Ее ехидный издевательский взгляд буравит мою спину.
– А ты, что же? – интересуется Хульда. – Теперь тебе придется уступить место хозяйки мызы.
– А мне пора и своим домом заняться, – вздыхает Санна. – Вот поправится Сван, да благословит его на долгую жизнь Ун, и мы будем свою мызу строить. У него земля возле ручья Агнеты имеется. Там и поставим дом.
– Ручей Агнеты хорошее место, – задумчиво изрекает жена жестянщика.
Дальше я уже не слушаю их. В ушах оглушающе шумит кровь. Руки механически продолжают делать свое дело, на лице застыла бесстрастная маска, а внутри будто огонь пылает, сжигая дотла все чувства и мысли. Вот, значит, что должно поменяться. Вот, значит, о чем хотел поговорить Ингвар. Так я избавлю его от такого трудного разговора. Не буду мозолить глаза невесте. И говорить нам не о чем. Он меня отпустил. Я свободна. И имею полное право вернуться домой.
Глава 50
Весь день я чувствую в сердце огромную кровоточащую рану, которая ноет и ноет, не прекращая ни на миг. Я стараюсь отвлечься, заняться другими делами, беря на себя все обязанности, которые только можно, чтобы не думать, не прокручивать в голове разговор, причиняющий столь невыносимую боль, но она все равно то и дело о себе напоминает.
– Тише, тише, Гвен, – уже ближе к полночи забирает у меня метлу Ута. – Хватит тут порядки наводить. Дыру протрешь. Иди-ка ты спать уже.
– Я не устала, – качаю головой и тяну руку к отобранному орудию труда. – Мне еще тот угол убрать.
По правде говоря, я уже там не единожды веником прошлась, но Ута вряд ли это видела, у нее самой забот хватает.
– Ага, не устала она. Едва на ногах держишься! – гневно восклицает кухарка. – Ты вообще что-то ела сегодня? Я тебя за столом кроме как во время завтрака и не видела.
– Да что-то не хочется, – сглатываю подступившую к горлу тошноту, которая появилась при одном только упоминании о еде.
– Не голодна? – хмурит брови женщина. – Да тебя шатает всю! Идем – поболтаем.
Упрямая Ута берет меня под руку и увлекает за стол. А там, поставив передо мной миску еще теплого бульона, оставшегося с ужина, садится напротив и тихо вздыхает.
– Дай угадаю… – буравит она меня проницательным взглядом. – Это все из-за разговора Санны и Хульды.
Я молчу, отпивая бульон. Отрицать очевидное не имеет смысла, да и подтверждать оное тоже.
– Ну что же ты их слушаешь? Своему мужчине не веришь? – всплескивает ладонями она. – Я Ингвара знаю еще подростком. Не из тех он, кто будет увиливать от ответа. Коли надумал жениться, то сказал бы тебе.
Так то оно так, если б ровней себе меня считал. А пока я от него лишь приказы и слышу. Так как мне доверять? Но этого я вслух, конечно, не говорю. Ни к чему обижать добрую женщину и ее слепую веру в совесть наглого варвара. Хотя в словах Уты есть определенный смысл. Бежать, даже не поговорив, это верх глупости. Ингвара стоит таки дождаться и убедится собственными глазами, чего стоят его слова.
– Он не мой мужчина, – все же не выдерживаю, и таки хоть в чем-то перечу кухарке.
– А как же... не твой, – хмыкает она в ответ. – Отправляйся-ка ты спать, Гвен. Утро вечера помудрее будет…
Покорно киваю, после горячего супа действительно глаза слипаются, а по телу разливается слабость, и отправляюсь в кровать.
Без Ингвара комната, как это не удивительно, кажется пустой и неуютной. Торопливо раздеваюсь, складывая одежду на лавку и, оставшись в тонкой нижней сорочке, ныряю под одеяло. Сон приходит мгновенно, как будто только и ждал, когда моя голова коснется подушки.
Крипта под Кинлохом все так же нагоняет на меня ощущение жути, хоть я тут не впервые. Потрескавшиеся стены, множество галерей и проходов, ниши, в которых лежат останки усопших – все точно такое же, каким я его и запомнила. Только что я тут делаю, ведь я должна быть за много миль от родных мест?
Прижимаю ладонь к холодному влажному камню стены, ощущая под пальцами привычную шероховатость материала, маленькие зазубринки и трещинки, капельки воды, выступившие на их поверхности. Слишком реалистично для сна. Просто поразительно реалистично.
– Здравствуй, Гвени, – тихий журчащий голос духа-хранителя отвлекает меня от созерцания окрестностей. Когда-то она была человеком, когда-то ее звали Айне. Теперь же ее предназначение следить за тем, чтобы Гиллаган не восстал, как это случилось около двадцати лет назад.
– Здравствуй хранительница, – недоуменно киваю в ответ. – Как я сюда попала?
Я снова принимаюсь вертеть головой, разглядывая окружающие меня стены и саркофаги.
– Это я тебя позвала Гвени, – шепчет дух. Только от шепота этого почему-то становится совсем не по себе. – Нам нужна твоя помощь!
В этот момент воздух, словно что-то сотрясает, а по серой каменной стене бегут новые трещины. Несколько саркофагов падают на землю и раскрываются, являя на свет останки, спрятанные там. Костлявые истлевшие конечности, завернутые в некогда белый саван, выскальзывают наружу.
– Поспеши, Гвени! Совсем мало времени осталось, – сверкает глазами хранительница, обводя взглядом окружающую нас жуткую картину. – Кинлох может погибнуть!
Последние слова заглушает прокатившийся по галереям крипты гул. По земле под ногами бежит змейка раскола, каменный пол крошится, словно сухая лепешка. Я делаю шаг к стене, но не успеваю, разлом поразительно быстро расширяется, и я падаю вниз.
А через секунду вскакиваю с кровати… Это всего лишь сон… Жуткий… Страшный… И до ужаса правдоподобный...
Глава 51
Только желание попасть домой становится все острее и острее. Вдруг родным и правда угрожает опасность. Не знаю, как у меня получается дотерпеть до утра, но только за окном начинает брезжить рассвет, я поспешно одеваюсь и выхожу во двор.
Плечи моментально охватывает свежий утренний воздух, еще слишком рано и довольно-таки холодно. Только к обеду солнце достаточно прогреет все вокруг. Но возвращаться в дом за накидкой я не хочу – вдруг кто-то увидит меня снующую туда-сюда, а это совсем ни к чему.
Тихонько сворачиваю к бане, а за ней уже видны бараки для рабов. Мне срочно нужно увидеться с друзьями. Ингвар запрещал мне приближаться к хижинам невольников, я даже весточкой с ними перекинуться не могла, но теперь-то его нет.
Нерешительно останавливаюсь возле небольшой деревянной постройки, в которой, насколько мне известно, хранится кое-какой инвентарь для работы по дому и в поле, и пытаюсь разглядеть среди выходящих из домиков рабов своих друзей.
Жадное нетерпение охватывает меня, внутри все дрожит натянутой струной, кажется вот-вот и она лопнет, не выдержав такого напряжения. Нехотя принимаюсь притопывать правой ногой, отчасти из-за холода, желая хоть немного согреться, отчасти из-за охватившего душу беспокойства. И, когда, наконец, показывается знакомая, чуть сутуловатая высокая фигура, я едва сдерживаюсь, чтобы при всех не кинуться к нему.
– Ульрих! Ульрих! – тихонько зову, в надежде, что родное имя привлечет внимание друга.
Мужчина начинает изумленно оглядываться в поисках зовущего, но пробегается по мне невидящим взглядом. Тень сарая хорошо скрывает меня от посторонних глаз.
– Ульрих! – еще раз окликаю его и машу рукой, рассчитывая, что монах меня заметит.
Мужчина еще какой-то миг, прищурившись, вглядывается в тень, где я стою, а затем его лицо озаряется улыбкой. Украдкой осмотревшись вокруг, он шагает ко мне, и теперь уже мы вдвоем становимся невидимыми для окружающих.
– Гвени, – крепко обнимает меня Ульрих. – Как ты? Что с тобой произошло? До нас доходили кое-какие слухи…
Его лицо мрачнеет, и во взгляде читается тревога.
– Все в порядке, – глажу по плечу верного друга, испытывая огромную радость от встречи, и боль, оттого что близким мне людям пришлось обо мне беспокоиться.
– Ты стала… – прячет от меня взгляд монах. – Стала его… наложницей? Он тебя силой заставил?
Кулаки мужчины сжимаются в гневе.
– Нет-нет, Ульрих, – поспешно говорю, желая успокоить своего защитника. – Я сама! Это было мое желание.
– Сама, Гвени? Как же так? – поднимает брови монах. – Ты боишься сказать правду? Может, стыдишься? Не стоит… Это не твоя вина.
– Нет, Ульрих. Я не защищаю его, не вру, выгораживая, – качаю головой, обнимая ладонями его громадные кулаки. – Я просто полюбила его… Я люблю его…
Моя голова опускается, и несколько горячих слезинок падают на наши сцепленные руки.
– О, Гвени… – привлекает меня к своей груди друг. – Что же теперь делать.
Его большое доброе сердце гулко бьется под моей щекой.
– Бежать, Ульрих, – отстраняюсь и заглядываю ему в глаза. – Мне срочно нужно бежать. Ты со мной? Вы все со мной?
– Не торопись, Гвен, подумай, – обнимает меня за плечи друг. – Мне кажется, ты слишком спешишь. Я сейчас позову Комгала, и мы что-нибудь придумаем.
– А Джед? – меня удивляет, что монах не упомянул младшего товарища. Неужели с парнем что-то случилось? Сердце в груди обмирает, а ладони начинают покалывать мелкие иголочки ужаса. Ингвар говорил, что с ними все в порядке. Обманул? Опять соврал мне?
– Джед не сможет, – отводит взгляд Ульрик. – Ему сейчас не до этого.
– Что значит “не до этого”? – тревога в груди нарастает, как снежный ком.
– Он… женился, Гвени, – внезапно выдает друг, смотря на меня исподлобья.
– Он что? – мои глаза становятся размером с серебряный шиллинг.
В первый момент мне кажется, что я ослышалась. Как такое может быть. Он же... Он же послушник…
– Женился, – повторяет друг, пряча руки в складках сутаны. – Нас всех освободили после того, что случилось с Брэди.
Имя еще одного близкого для меня человека, которого уже нет в живых, раскаленным углем жжет сердце. Я до сих пор виню себя в его смерти. Может, если бы я успела… услышала… если бы я могла и умела прекратить все раньше. Нужно было тот бесов дневник прочитать раньше, расспросить Йорун… Что-то сделать…
– Джед молодой парень, видный, умный, – продолжает дальше Ульрих, отвлекая меня от горестных дум. – Я сразу видел, что стезя Лудда не для него. Тут он нашел свое счастье… Это его судьба…
– А девушка хорошенькая? – слегка улыбаясь, спрашиваю я. Ну, хоть кому-то повезло в чувствах.
– Очень, – радосто подтверждает мужчина. – Такая же добрая и милая, как он. У нее старенькие родители. Они нашего парня приняли, как сына. Не тревожься о нем. Джед счастлив.
– А ты? – пытливо заглядываю в глаза друга.
– И я, Гвен. Я свободный человек, – разводит руками Ульрих. – У меня тут появилась своя паства. Мы строим храм Лудда, в котором можно будет вознести дары властителю небесных чертогов. А еще там будут учиться дети. Я уже заказал книги, которые нужно будет привезти из следующего плавания. Думаю, что я обрел тут дом и цель в жизни.
– Я очень рада за тебя, – искренне обнимаю его. Приятно чувствовать, что и что-то хорошее случилось благодаря нападению викингов.
– Нам не суждено понять волю богов, остается только следовать ей, – произносит Ульрих, поглаживая меня по спине. – А сейчас я позову Комгала, думаю, он сможет тебе помочь. Теперь он живет не тут, а в доме для свободных.
У Комгала, бывшего купца, которого захватили вместе с нами во время набега, тоже все сложилось неплохо. Благодаря своей смекалке и таланту торговца, он снискал себе среди викингов хорошую славу, а прошлые связяи среди себе подобных дельцов помогли осуществить несколько полезных для жителей островов сделок.
– Мне твоя идея не нравится, Гвен, дождалась ты бы лучше Ингвара, – также осуждает меня мужчина. – О женитьбе, ручаюсь, соврали тебе, просто, чтобы задеть.
– Может быть, – согласно киваю. – Но моя семья, мои люди, мой дом в опасности. И я не могу тут быть в неведении, пока там такое творится, когда знаю, что могу им помочь. Каждая минута на счету.
– А ты уверена, что это правда? – спрашивает Ульрих, пытливо заглядывая мне в глаза.
– Нет, – качаю головой. – Но и сидеть, сложа руки, я не могу. Ты же понимаешь, я ведь винить себя буду всю жизнь, если кто-то из них пострадает.
Мужчины переглядываются и тихо вздыхают, понимая, что отговорить они меня не в силах.
– Тогда слушай внимательно, – начинает Комгал. – Завтра на рассвете с причала отправляется драккар с товаром. Идет он в Ун. Я могу тебя спрятать в один из сундуков. В Уне некоторый скарб переправят на судно моего старого друга, Билла Стампа. Для него я напишу тебе записку. Отдашь только в руки Стампу, если не хочешь пострадать от его команды. Парни там неплохие, но за время путешествий без женщин, бывает, дичают. Думаю, придется тебе снова мальчишкой переодеться. Стампу я напишу, кто ты, но от других держи в тайне. Половина команды у него новая, необтертая и кто знает, чего от них ждать…
Я внимательно слушаю, мотая на ус наставления Комгала, пока еще не веря в свою удачу. Тихое ликование смешивается с печалью. Ингвар словно корнями врос в мое сердце и закрепился там на веки, и как же больно осознавать, что мы никогда больше не увидимся. Просто невыносимо. Даже мысль о том, что у него будет семья, жена, дети, что он будет ласкать и обнимать другую женщину, когтями рвет душу. И я четко понимаю, что дороги назад не будет. За мной он не отправится, а я вряд ли вернусь. Только хоть бы на миг, на мгновенье оказаться еще раз в его объятьях, прижаться к его груди, ощутить вкус поцелуев…
Глава 52
Тихое спокойное море темной гладью расстилается за бортом, отражая в своих спокойных глубинах яркие мерцающие звезды и тонкий серпик луны. День, проведенный в скрюченном виде в сундуке, дается в знаки. Я с наслаждением потягиваюсь, разминая затекшие руки и ноги, и вдыхаю свежий морской воздух.
У меня получилось! Был момент, когда я думала, что план с треском провалится, особенно, когда пробираясь по дому в ночной темноте, нечаянно наткнулась на двоих воинов. Но те, откровенно перебравши, лишь смерили меня осоловевшими взглядами и в обнимку потопали дальше, вопя песни о славных подвигах предков и восхваляя Уна и Вара, покровительствующих им в битвах и набегах. Ручаюсь, эти остолопы даже не узнали меня, под хмельком действительно, приняв за мальчишку – волосы у меня еще не успели сильно отрасти, а в сундуке у Ингвара быстро нашелся подходящий комплект одежды, естественно, слегка великоватый, но, мне это только на руку – мешковатая рубаха и широкие штаны отлично скрыли женские изгибы.
Выйти за территорию поместья также не составило труда. Празднуя который день, победу над унандэ обитатели мызы не сильно следили за вратами – сейчас-то боятся нечего. А вот повстречаться на дороге с Йорун было большой неожиданностью. Ведьма словно караулила именно меня, стоя в тени небольшого деревца, скудно увенчанного мелкими листьями и чахлыми скукоженными плодами.
Сердце замерло, скованное ледяным ужасом. Верная Ингвару до кончиков ногтей колдунья уж точно нашла бы способ вернуть меня назад. Сжав в страхе зубы, чтоб не вскрикнуть от отчаяния и разочарования, я шагнула вперед, готовясь бороться до конца за право покинуть остров Торвальдсонов. Но скрипучий голос старухи повергнул меня в немое изумление.
– В добрый путь, девочка, – прошептала Йорун, осеняя меня охранным жестом. – Ты знаешь, что делаешь.
Я, едва не упав от облегчения в дорожную пыль, изумленно застыла, словно истукан, пока ведьма, что-то бормоча себе под нос, делала странные незамысловатые пассы руками.
– Спасибо, – прошептала помертвевшими губами, прижав к бешено колотящемуся сердцу ладонь.
– Позже поблагодаришь, – хитро улыбнулась Йорун и, развернувшись спиной, посеменила в сторону своей хижины на холме.
Мне хотелось ей крикнуть вдогонку, что это будет невозможно, хотелось сказать, что я больше никогда не вернусь в страну викингов, но время неумолимо поджимало. На горизонте уже начала серебрится полоска рассвета, а мне нужно было добраться до драккара пока еще темно.
На причале было пустынно и тихо. Скарб викинги еще вечером загрузили на борт и разошлись по домам, стараясь провести последнюю ночь перед отплытием с родными и близкими, а одинокий стражник мило подремывал, привалившись к небольшому столбу, к которому привязывают лодки. Драккар черной громадиной поднимался из воды, и, правда, напоминая древнее морское чудовище. На миг сердце пропустило удар, а тихий внутренний голос зудящим комариком пропищал, что, возможно, стоит вернуться обратно. Но мощная фигура Комгала, уже выступила из тени, и я поняла, что назад дороги нет.
– Может, передумаешь, дочка? – обеспокоено спросил мужчина, снова всколыхивая сомнения в душе, но я быстро их подавила.
– Нет, – уверенно покачала головой. – Меня там ждут. Я им нужна... Больше чем тут.
Последние слова обжгли болезненной правдой. На острове Торвальдсона я уже все, что могла, сделала, теперь им девчонка из острова Эри не нужна. Ему не нужна. А жить подле него из жалости, не по мне, лучше сбежать раньше, чем я увижу это чувство в его глазах. Если бы он хоть раз, хоть во сне, бреду или беспамятстве сказал, что любит, я, может, и осталась бы… Но мужчины не умеют любить, – заявил мой викинг, а это не правда. Знаю, что умеют. Папа, например. Значит, я не смогла в нем вызвать эти чувства, значит, вызовет другая. Но я этого, к счастью, уже не увижу.
Сундук оказался большим, и я с удобством в нем уместилась, лежа на боку и немного поджав ноги, устроившись, как королева, на мягком одеяле, заблаговременно постеленным ответственным Комгалом. Хотя под конец дня и оно казалось мне жестким камнем, а бедро ныло, словно от ушиба. Переворачиваться я боялась, дабы не привлечь шумом к себе внимание экипажа, приходилось лежать, не двигаясь, даже дышать через раз.
И вот, наконец, торговый город Унг. Команда разбрелась по делам, на драккаре лишь несколько воинов, и то один из них спит на лавке, а двое сидят на причале возле корабля, попивая эль, и им не до меня. Тихонько сажусь на палубу и, пошарив в мешке с провизией, извлекаю сухарик и маленькую вяленую рыбешку. Живот сводит от голода, но есть в сундуке я тоже боялась. Вот всю дорогу либо дремала, либо просто лежала, тихо постанывая от боли и неудобного положения.
Зато сейчас сна ни в одном глазу, и можно в одиночестве подкрепиться, любуясь ночным морем и необычайно яркими звездами на антрацитовом полотне неба. Через несколько часов рассвет, и мне будет пора уходить на встречу со Стампом. Записка от Комгала ободряюще покалывает через штанину, надежно покоясь в кармане. Я бы и сейчас могла выдвинуться на поиски вышеупомянутого капитана, но, ручаюсь, он точно также вместе со своими людьми кутит где-то в городе, как и экипаж викингов.
Прислоняюсь головой к борту драккара и замечаю стремительно падающую звезду, а за ней еще одну, и еще одну, и еще… Внутри поднимается дрожь восторга, щекоткой замирая где-то в груди. Я словно ребенок, разинув от восхищения рот, наблюдаю за звездопадом, пока последний огонек, вспыхнув, не падает на землю, оставляя после себя яркую полосу.
