Текст книги "Гвендолин (СИ)"
Автор книги: Алеся Лис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
Раздав нам по небольшой лепешке и рыбине, Ове устраивается на перевернутом бочонке и спрашивает:
– А хотите услышать, как мы ходили на Мираград?
Я открываю от удивления рот, ни в силах поверить, что викинги были и там. Мираград огромный и очень богатый город, который находится далеко-далеко за морями, в краях, где всегда солнце и тепло, а снега почти не бывает.
Нам уже известно, что старик любит рассказывать сказки. Он иногда развлекал всех своими историями, когда нечего было делать. По-моему его варвары скальдом называют.
– Говорят, улицы там мощеные золотыми слитками… – задумчиво произношу я, откусывая кусок лепешки.
Ове хитро улыбается, поглаживая седые усы, и отпивает из своей кружки эль. Но только он открывает рот, чтобы ответить на мой вопрос, как на нас падает тень.
– Вставай! – слышу я приказ Инвара, и удивленно поднимаю глаза.
– Зачем? – недовольно хмурю брови. Знаю, что мой язык меня до добра не доведет, но иногда у меня не получается вовремя его прикусить. Викинг скрипит зубами, и я торопливо откладываю обед и вскакиваю на ноги, чтоб хоть этим загладить вину за свою несдержанность.
– Ове, сейчас подойдет Ньял к тебе на помощь, – заявляет предводитель викингов. – Он сам вызвался дежурить на корабле. Ты же знаешь, какая у него Ингун ревнивая.
Ове смеется, показывая крепкие желтые зубы, и на губах Ингвара тоже проскальзывает легкая едва заметная улыбка. И от этой улыбки сердце у меня как-то сладко замирает в груди. Трясу головой, отгоняя сие наваждение, и внезапно чувствую, как мужчина хватает меня за руку.
– Мы вернемся через несколько часов, – ставит он в известность хмыкнувшего старика.
У бедного Ульриха брови от удивления подскакивают аж до самых волос. Да я и сама, опешив, едва не спотыкаюсь на ровном месте, следуя, как на привязи, за варваром.
– Красное, Ингвар, ты запомнил? Только красное! – высовывается из своего шатра Йорун, крича нам вдогонку.
Я едва поспеваю за широким шагом воина, и даже иногда бегу, когда мы ловко лавируя в толпе, минуем шумную ярмарку и углубляемся в город.
На языке так и вертится вопрос о том, куда так целенаправленно меня тащат, но я даже дышу с трудом, запыхавшись от быстрой ходьбы, на разговоры сил уже не остается.
Останавливаемся мы только перед дверями какого-то странного одноэтажного каменного здания. На входе сидит беззубая старуха, методично пересчитывая мелочь в глиняной плошке.
– Два медяка, – ворчит она, даже не взглянув на нас. Я испуганно отступаю на шаг, готовая в ту же секунду кинуться наутек, но пальцы варвара крепко сжимаются вокруг моей ладони.
– Куда ты меня привел? – хрипло спрашиваю я, дергая рукой. – Это что, дом терпимости?
Точно. Он меня решил в рабство продать, узнав, что я девушка. Вот и раскрылись его гнусные планы.
Я чувствую, как подкашиваются от ужаса мои ноги, и опираюсь ладонью о стену здания. Но на мое удивление, старуха тихо крякает от смеха, а потом и вовсе начинает хохотать. И Ингвар, нёки б его уволокли, тоже.
– Ты из каких болот такую дикую вытащил, – вытирает выступившие на глазах слезы старуха. – Она баню что, первый раз видит?
– Она родом из Эри, – отсмеявшись, объясняет викинг и толкает меня в спину. – Иди уже… Гевин! И не вздумай убегать. Твои лохмотья я заберу. Будешь меня ждать здесь!
– Там есть, кому ей помочь? – обращается он уже к старухе, а я захожу в небольшой полутемный коридорчик, чувствуя, как мое лицо пылает от стыда.
– Есть, – кивает старуха и, повернувшись, кричит куда-то вглубь помещения. – Руна, помоги этой дикарке.
На встречу мне выходит низенькая плотная женщина, и я понимаю, что это та самая Руна.
Кроме того, что она сразу же относит мои вещи Ингвару, больше мне не в чем ее упрекнуть. Показав как и чем мне пользоваться, Руна оставляет меня одну. Зря эти варвары так со мной. Баня почти не отличается от нашей купальни в замке, разве, что пара побольше, от которого у меня начинает кружиться голова.
Задумываться о том, зачем Ингвару меня вести в баню я уже не решаюсь, просто наслаждаюсь возможностью быть чистой. Даже осел уже бы догадался, что мой секрет для викинга секретом не является. Банщица, и та сразу поняла, что я женщина. Хотя это же женская баня, вряд ли сюда бы мужчину привели. А наряд монахини от наряда монаха ничем не отличается, разве, что сестры носили еще на голове белые или коричневые платки.
Закончив купаться, выхожу из комнаты, завернувшись в чистую большую простынь, и Руна тут же вручает мне небольшой сверток, в котором я нахожу красивое платье потрясающего алого цвета.
Глава 21
“Только красное!” – звучат в моей голове слова Йорун и руки начинают предательски дрожать. Почему красное? Зачем? Мало того, что этот викинг решил всех поставить в известность о такой мелочи, как мой пол, так еще и платье яркое приобрел. Есть ли в этом смысл? Может сим варварам важно приносить в жертву девушек только в красном. Ритуал какой-то у них…
Платье выпадает из рук, и я поспешно его поднимаю.
– Ну, чего стоишь? – хмурится Руна. – Переодевайся побыстрее, муж, небось, уже заждался. Али не муж?
– Похититель, – огрызаюсь я, натягивая через голову нижнюю сорочку с длинными рукавами.
– Знать, понравилась ты ему, – хмыкает женщина.
– А мне страдай в чужих краях, – возмущаюсь, торопливо закрепляя деревянными заколками на плечах злополучный алый наряд. Кто его знает, насколько сильным будет гнев викинга оттого, что я задержалась.
– Так выбора у тебя нет, – пожимает плечами банщица. – Не твоих силах изменить прошлое. Но повлиять на будущее тебе никто не мешает.
Изумленно воззряюсь на женщину, пока не совсем понимая, что она имеет в виду.
– Если ты девка толковая, – видя мое недоумение, продолжает Руна. – То быстро найдешь путь к сердцу мужчины. Мордашка у тебя симпатичная, правда, волосы уродливые – черные да короткие.
Ее руки вытаскивают из кармана гребень и принимаются расчесывать мои влажные пряди, стараясь привести их в порядок.
– Женой тебе вряд ли быть. А вот наложницей любимой вполне, – говорит она, заплетая по бокам мои локоны в тонкие косицы. Они хоть и короткие для девушки, но длинны достаточно, чтоб убрать некоторые особо непослушные пряди, лезущие в глаза.
Я удивленно моргаю, чувствуя как краснеют от подобных откровений мои щеки, и наклоняюсь, чтобы достать из-под лавки свои башмаки, надеясь, что упавшие на лицо волосы скроют мое смущение. Стараясь побыстрее закончить неловкий разговор, быстро надеваю новые шерстяные чулки, тоже приобретенные Ингваром, и обувь.
Он и правда уже ждет, нервно расхаживая у входа, но как только я показываюсь в дверном проеме, замирает.
– Удачи, – шепчет мне в спину Руна, и я ступаю на встречу своей будущей погибели. Откуда женщине знать, что наряжали меня совсем не для плотских утех, а дабы провести, судя по всему, какой-то странный и страшный ритуал.
– И как тебя теперь называть… Гевин? – прищурившись, смотрит на меня предводитель викингов, складывая руки на груди.
– Гвен… – хрипло отвечаю, пряча глаза. – Гвендолин. Мое имя Гвендолин Мелори О’Ши из Кинлоха.
– Вот как, – только и говорит мой похититель и, вновь схватив меня за руку, ведет обратно к кораблю, правда, уже не так поспешно, как волок сюда.
– Что ты со мной сделаешь? – спрашиваю я, на сей раз, почти не отставая от своего провожатого.
– Вначале накормлю, а то неровен час, и ты снова хлопнешься в обморок, но на сей раз от голода, – невозмутимо шагает впереди Ингвар, даже не оборачиваясь ко мне.
Кажется, меня в жертву будут приносить еще и на сытый желудок. Невольно стреляю глазами по сторонам. Слабая надежда снова пытаться сбежать тут же гаснет. Меня поймает если не Ингвар, то кто-то другой, и еще не известно, кто хуже. В таком ярком наряде я приметна, как бабочка среди мух.
– А потом? – допытываюсь я.
– А потом мы вернемся на корабль, – в том же духе отвечает викинг.
Мне хочется застонать в голос от бессилия – из него, каждое слово нужно клещами вытаскивать! Или он так неуклюже бережет мои нервы от потрясения? Боится сказать: “Вот сейчас накормлю тебя от пуза, а потом привяжу к ногам камень и отдам на откуп кракену за то, что мы все живы и здоровы добрались до родных берегов”
Молча вздыхаю и больше не решаюсь настаивать на ответах, тем более что мы уже подходим, судя по вывеске, к какой-то харчевне.
За грубо обтесанными квадратными столиками восседает множество соплеменников Ингвара. С некоторыми из них он даже весьма приветливо здоровается, и хитро отмалчивался на вопросы о своем приобретении, то бишь, обо мне.
А я, увидев этих грозных, иногда весьма неопрятных воинов, кое-кто из них уже изрядно выпил эля, невольно жмусь к плечу своего похитителя и испуганно вздрагиваю, когда кто-то тянет ко мне руки. На мое счастье этих “рукотянучников” сразу же грозно одергивает сам Игнгвар, и те весьма поспешно убирают свои клешни.
Несмотря на обилие посетителей, нам все же удается найти свободный столик и перекусить. Я, правда, больше размазываю кашу по тарелке, чем ем, а капусту с детства не выношу на дух, но Ингвар уплетает за двоих, иногда недовольно хмурясь, когда я задумчиво замираю над едва тронутым обедом. Тогда мне приходится оживленнее орудовать ложкой, ухитряясь всю капусту оставлять на краю посудины. Вот интересно, ему что так нравится нянчиться со мной? Или это тоже подготовка к ритуалу? Таскает меня везде – то в баню, то пообедать. Напоминает последний день заключенного перед казнью, мне папа о таком рассказывал. А уж он-то знает, периодически работая консультантом при арклоутской гарде и помогая наказывать виновных в преступлениях.
На корабль возвращаемся, когда уже солнце начинает садиться за горизонт, и чем ближе подходим к причалу, тем сильнее у меня дрожат ноги и потеют ладошки. А может ну его, сейчас подберу юбки и как дам стрекача, к примеру, вон к тем деревьям, но рука викинга крепко сжимает мою ладонь и стоит мне только пошевелить хоть пальцем, смыкается вокруг нее еще сильнее.
– Вот те раз! – восклицает Ньял, первым увидев наше появление. Ове, по привычке сплевывает за борт и, хитро блестя глазами, окидывает меня нечитаемым взглядом. Ульрих горько вздыхает, опустив голову.
– Я же говорила, что нужно красное, – голос Йорун заставляет меня вздрогнуть от испуга. Вот сейчас оно начнется. Мысли в голове путаются, а в глазах темнеет. Небось, уже и штучки свои подготовила, пока нас не было.
– Брюнеткам просто поразительно к лицу алый, ты не находишь Ингвар? Она просто красавица! Так ведь намного лучше, чем в этих монашеских тряпках? – обращается уже ко мне колдунья, довольно потирая руки.
Удивленно моргаю – и это все? Красное платье для меня только потому, что я брюнетка? Не может быть!
– Как тебя зовут, девочка? – осмотрев меня со всех сторон, пытливо заглядывает она мне в глаза.
Глава 22
– Гвендолин из Кинлоха, – отвечаю, словно завороженная не в силах отвести взгляд от ее очей.
– Гвендолин. Какое красивое имя, – скрежещет старуха и проводит рукой по моим волосам. – Гвендолин. Ты нам нужна.
Нервно вздрагиваю, разрывая зрительный контакт и оглядываясь вокруг в поисках защиты.
– Хватит, Йорун! Ты ее пугаешь, – первым реагирует на мой молчаливый призыв Ингвар и становится впереди меня, загораживая спиной от ведьмы.
– Она не из трусливых, правда, девочка? – хихикает старуха. – Но ты прав, на сегодня, думаю, хватит. Ее еще с командой предстоит знакомить.
После этих слов меня охватывает нервная дрожь, и я буквально кожей чувствую обжигающий взгляд оставшихся на корабле викингов.
– Не бойся, – обхватывает пальцами мой подбородок повернувшийся ко мне Ингвар и заставляет посмотреть ему в глаза. – Тебя здесь никто не обидит. Обещаю, слышишь?
Сглотнув, осторожно киваю, чувствуя, как в горле начинает першить. Можно ли верить жестокому варвару? Думаю, что нет… Но сделать вид, что доверяю, придется.
– Иди на свое место и попробуй поспать, – удовлетворившись кивком вместо ответа, приказывает ярл. – Отплываем на рассвете.
Послушно подхожу к Ульриху и устраиваюсь возле него. Сегодня все пленники на одном корабле, и оттого я чувствую себя немного уверенней и спокойнее.
– И что теперь? – спрашивает у меня Ульрих, как только я с вздохом нахожу удобное положение и уже готовлюсь вздремнуть. Ингвар совершенно прав, если нам предстоит на рассвете уже отплывать, то поспать подольше явно не удастся.
– Я не знаю? – с деланным безразличием, пожимаю плечами. Но показывать страх сейчас явно не время, да и чем мне могут помочь лишние волнения? – Время покажет. А нам действительно нужно выспаться.
Монах вздыхает и тоже начинает возиться рядом, пытаясь найти приемлемую для сна позу, а за ним и все остальные, до этого старательно прислушивающиеся к нашему разговору.
Через несколько минут тишина вокруг наполняется храпом и посапыванием, указывая, что мои товарищи по несчастью уснули. Я же верчусь и так и эдак, ощущая каждой косточкой своего тела твердые доски палубы. Все бы сейчас отдала за свою мягкую пуховую перину, оставшуюся в Кинлохе, или на крайний случай – матрас, набитый соломой. И хоть этим вечером нас не связывали, а до этого мне приходилось спать и в более жестких условиях, именно сегодня тоска по благам цивилизации одолевает меня не на шутку, заставляя вздыхать и крутиться.
– Гвендолин из Кинлоха, – до моего плеча осторожно дотрагивается теплая ладонь. Резко распахиваю глаза и с удивлением вижу перед собой Ньяла. – Держи!
Он протягивает мне что-то скрученное крепеньким рулетиком, и я, не долго думая, развязываю бечевку, расправляя сверток. Им оказывается затертая, но достаточно мягкая шкура какого-то зверя.
– На ней тебе будет удобнее, – объясняет парень и, поднявшись с корточек, уходит, оставляя меня ошеломленно хлопать глазами.
Тихо поблагодарив своего доброжелателя, расстилаю предложенный аналог тюфяка, снова устраиваясь на ночь. И уже в этот раз сон приходит и ко мне. Прерывается он лишь однажды глубокой ночью, когда часть команды возвращается на драккар, немного шумно располагаясь на покой. А второй раз на рассвете, когда чувствую на себе чей-то колючий взгляд.
– Надо же, и правда баба! – удивленно восклицает стоящий надо мной Сван.
Я тут же резко сажусь и мрачно буравлю его взглядом.
– Мерзкая колдунья, и как мы могли ее спутать с парнем? Не иначе, как взор нам отвела, – цедит он сквозь зубы, пройдясь по моей фигуре липким неприятным взглядом.
Вжимаю голову в плечи, не зная чего можно ожидать от этого гадкого человека. Ведь вздумай он меня обидеть, никто и не заступится. Я всего лишь бесправная рабыня, вещь, которой можно пользоваться, как заблагорассудится хозяевам.
Рука Свана тут же тянется к моим волосам в попытке ухватить за упавшую на лицо короткую прядь, но замирает остановленная гневным окриком.
– Не трогай ее!
Удивленно вскидываю голову и вижу пылающего гневом Ингвара. Что его могло так рассердить? Ну, не поползновения же товарища, в самом деле? Это глупость несусветная! Хотя он пообещал ведь защищать... Неужели не соврал?
Глава 23
– Иди сюда, – протягивает мне руку Ингвар, и я, ни секундочки не сомневаясь, поднимаюсь со своего ложа и вкладываю в нее ладонь. А, спустя секунду, оказываюсь за могучей спиной предводителя викингов.
– Слушайте все! – громким голосом начинает Ингвар, привлекая к себе всеобщее внимание. – Наш заморыш оказался совсем не заморышем, а девушкой!
Осторожно выглядываю из-за плеча своего защитника и вижу удивленные, возмущенные и заинтересованные лица варваров. У некоторых даже разливается румянец во всю щеку, как у Хакана, например. Не иначе, как он жалеет, что тогда врезал мне по лицу.
– А я-то думаю, что же он тщедушный такой, – ворчит Магнус. – Дунь – и загнется.
– От твоего "дунь", – хмыкает Ове, – И добрый мужик загнется. Тебе и секиру в руки брать не нужно.
Громогласный хохот немного разряжает обстановку, а когда он стихает, слово снова берет Ингвар.
– Эта рабыня отныне под моей защитой и принадлежит исключительно мне. Это всем ясно? – твердо заявляет варвар и демонстративно обнимает меня за плечи. У меня от изумления глаза становятся огромными, как золотой шиллинг, и я, опешив, даже не пытаюсь скинуть его длань с моей руки, а когда прихожу в себя, становится поздно. Викинг отстраняется и, мягко подтолкнув меня к остальным пленным, поворачивается к Ове, который уже занял свое место возле кормила.
– Гвен? – глаза Ульриха такие же огромные, как и у меня, остальные отводят взгляд, а Джед еще и сокрушенно шмыгает носом.
– Ульрих, я не знаю, что он… что он со мной сделает. Но, скорее всего, мою судьбу уже решили, – сдавленно шепчу я, не решаясь вслух сказать то, что всем и так понятно.
Зубы против воли начинают выбивать дробь. Я догадываюсь, что таким способом мужчина от меня отвадил посягательства других воинов на корабле, но быть его наложницей тоже не хочу, хоть и понимаю, что из двух зол выбирают меньшее, а в моем случае меньшее, в том числе и по количеству. И лучше принадлежать ярлу, чем простому воину, и одному-единственному, а не, Дагда упаси, всем сразу. Только умом-то я это осознаю, а душа разрывается от страха и тоски. Раньше я просто не позволяла себе раскисать, не позволяла думать о плохом. У меня была цель, была надежда, теперь ее нет.
Я всегда мечтала о такой любви, как у моих родителей. Несмотря на то, что они уже около двадцати лет женаты, их чувства до сих пор сильны. Бывало, мы с братом ревновали их, даже сердились и обижались, чувствуя себя иногда лишними. Казалось, мама и папа понимают друг дружку с полуслова, полувздоха, полувзгляда, и никто им, кроме друг друга не нужен.
А теперь меня лишили не только возможности в будущем встретить свое счастье, а даже жизни привычной меня лишили, дома, любимых людей. Из отпрыска древнейшего рода, будущей хозяйки замка, уважаемой леди, опекаемой и лелеемой дочери я превратилась в жалкую бесправную рабыню, которая благодарна своему хозяину уже за то, что он ею будет пользоваться единолично, а не отдаст на потеху своим людям.
Становится так гадко и противно на душе, что впору за борт бросаться. Но накладывать на себя руки я не собираюсь. Лучше поискать другие варианты. Может, мне все-таки удастся сбежать...
Путешествие вдоль берега Северного моря продолжается дальше, несмотря на утреннее происшествие. Погода нам благоволит, посылая попутный ветер и спокойные волны. Местность сменяется со скалистых отвесных берегов на поросшие зеленью холмы и усыпанное мелким камнем взморье. Порой, можно различить даже мелкие домики и усадьбы, которые, чем дальше мы продвигаемся, тем чаще попадаются. А на закате драккар входит в долгожданную гавань.
На берегу команду уже встречают родные и близкие, с нетерпением ожидающие, когда уже можно будет привлечь в объятья дорогих сердцу людей. Да и сами воины с волнением готовятся к встрече с теми, по ком скучали все это время.
От нечего делать пытаюсь угадать, кто кого встречает. Вот та скромная русоволосая девушка, прижавшая руки к груди наверняка невеста Ньяла. А увешанная золотом, как куст малины ягодами, высокая блондинка и есть любимая Свана, которой достанется его дорогой подарок. Эгилла, судя по всему, встречают родители, они радостно машут ему рукой, а Магнуса ─ беременная жена с целым выводком таких же рыжих, как и он сам, ребятишек …
Кто же ждет Ингвара? Кто о нем тосковал, пока он был в походе, кто молился богам, чтоб он живым вернулся, и приносил жертвы в храмах, выкупая его душу у судьбы?
Жадно наблюдаю за ярлом, но его взор, как всегда сдержанный и бесстрастный, на лице не прочесть и малой толики эмоций.
Драккар пристает к причалу, и спустя некоторое время мы начинаем сходить на сушу. Но кое-кто из викингов не выдерживает и с громким уханьем прыгает просто с палубы в прохладные воды, стремясь побыстрее добраться до родных.
Как ни странно я почти всех угадала, кроме Ингвара. К моему огромному удивлению у него на шее повисла та самая увешанная цацками девица. Она старательно не замечает и то, что мужчина, схватив меня за руку поволок, как на буксире, за собой, и то, что за нами, как утята посеменили остальные пленники, и то, что рядом с ним, невесть по какой причине, застыл, переминаясь с ноги на ногу, Сван.
Вот как... Значит, ярл женат…
Я не знаю, почему эта новость настолько ошарашивает меня, в конце концов, предводитель викингов молодой и красивый мужчина в том самом возрасте, в котором принято заводить семью, а наложницами и в браке не брезгуют пользоваться… Но внутри все равно становится тошно, словно на меня вылили ведро помоев.
– Вот ключи, Ингвар, – журчит ласковый голос девушки, и я убеждаюсь в своей правоте еще больше. У варваров принято оставлять связку ключей хозяйке дома, пока муж в походе, как символ ее власти в усадьбе.
– Нет, Санна, ты же знаешь, они пока твои, – смыкает ее пальцы на кольце варвар.
– Но как же? – брови девушки взлетают удивленно вверх, а взгляд останавливается на мне.
– Это моя рабыня, я ее захватил во время набега… – ледяным тоном объясняет мужчина.
А Сван делает шаг вперед и что-то протягивает застывшей в изумлении девушке.
Глава 24
В лучах закатного солнца серебряный браслет блестит дутыми боками, показывая во всей красе извилистые узоры, украшающие его.
Глаза девушки сверкают, не уступая в своей яркости и самому украшению, а когда на ее тонком запястье смыкаются края обручья, кидается на шею Свану и пылко целует его в губы.
– Так ты согласна, Санна? Станешь моей женой? – обняв ее за талию, интересуется викинг.
– Я подумаю, – отстраняется девушка. – После смерти отца прошло меньше года, Сван. Спешить некуда.
Ингвар одобрительно хмыкает, но никак не комментирует решение Санны, и мы все вместе направляемся в сторону усадьбы ярла Ингвара Торвальдсона, моего захватчика и хозяина.
Мыза совсем рядом, окруженная острым высоким частоколом с большими крепкими воротами, в которые, ручаюсь, свободно может проехать груженная скарбом повозка.
Я до сих пор не могу понять отношение викинга ко мне, он продолжает тащить меня за руку, ни капли не интересуясь, как это странно выглядит со стороны, а послушно топающие за нами монахи, и вовсе делают сию картину воистину курьезной.
Санна тихо отчитывается о жизни в усадьбе за время отсутствия ее хозяина, я же молча глазею по сторонам. Не будь я столь напугана предстоящей судьбой, то отметила бы потрясающе красивое место, в котором мне придется жить – покрытые зеленью холмы, золотистые поля ячменя, темно-синие воды Северного моря и богатая добротная мыза, но все это меркнет перед терзающей мой разум неизвестностью.
В отличие от остальных пленных, которых поселяют в хижине для рабов, меня Ингвар заводит в господский дом и оставляет на попечении Санны, приказав во всем ее слушаться, а затем удаляется вместе со Сваном и Ове по каким-то важным делам.
Я настороженно смотрю на девушку, уже давно поняв, что моя первая догадка оказалась верной, – это невеста Свана, и сестра самого Ингвара.
– Ты понимаешь по-нашему, – склоняет голову на бок Санна.
– Понимаю, – слегка киваю, осматриваясь вокруг.
Общий зал в доме большой, с очагом в центре, несколькими дубовыми столами и лавами и огромным креслом самого ярла на возвышении.
– Это хорошо, – поджимает губы девушка. – Не люблю бестолковых. Куда же тебя пристроить?
Она задумчиво постукивает пальцем по губам, оглядывая помещение. Все находящиеся тут заняты своим делом. Часть женщин готовят обед, одна возле стены сматывает пряжу, еще несколько метут и чистят пол, моют лавки и столы, развешивают свежие травы по углам.
– Ткать умеешь? – спустя минуту спрашивает хозяйка поместья. – Текла не справляется. Наша мыза растет и работников слишком много.
– Нет, – закусываю губу.
– Ладно, потом научишься, – машет она рукой и указывает на скребущих доски пола девушек. – Иди пока Хэдвиг и Ауд помоги. Только переоденься в другое платье, это слишком нарядное для такой работы. Там покои Ингвара, ступай туда, а одежду я принесу.
Я не смею перечить Санне и захожу в комнату, на которую она указала. Она оказывается довольно-таки большой, не уступающей по размеру покоям родителей в нашем замке. По центру возвышается огромная кровать, укрытая пушистыми шкурами, возле нее, в ногах деревянный сундук, лавка у стены, накрытая узорчатым шерстяным покрывалом, небольшой столик, на котором стоит масляная лампа, серебряный кувшин с водой и, пожалуй, все.
Растерянно замираю у порога, не знаю куда себя девать, а спустя несколько минут, скрипнув дверью, в спальню заходит Санна.
– Вот возьми, это рабочее платье. Быстро переодевайся и поспеши. Скоро будем столы накрывать к празднику. Надобно как следует поприветствовать наших мужчин, которые вернулись из долгого похода.
С этими словами она быстро выходит, а я принимаюсь снимать свой красивый красный наряд. Видимо сестра меня приняла за наложницу брата и поселила в его покоях, да и остальные, кто меня видел, подумали так же. А в том, что меня рассмотрели без исключения все жители мызы, я не сомневаюсь ни капли. Это красное одеяние делало меня очень заметной и указывало на мое привилегированное положение. Наряды такого цвета были дороже других, ибо краску достать было достаточно трудно, а растение, которое ее давало, являлось довольно-таки ядовитым и управляться с ним могли не многие.
Складываю свою одежду в сундук викинга, не придумав, куда ее девать ─ на кровати бросить как-то негоже ─ и торопливо натягиваю простую серую рубаху, а сверху платье с короткими рукавами и завязываю его узлами на плечах.
Я тороплюсь. Почему-то кажется, что в любой момент сюда может зайти Ингвар. Вдруг он рассердится, что я тут хозяйничаю, или наоборот, заметив меня полураздетой, захочет надругаться.
Закончив одеваться, быстро выхожу и присоединяюсь к девушкам, на которых указала Санна. Сама же сестра викинга больше не обращает на меня внимания и занимается готовкой, что-то сосредоточенно помешивая в огромном котле и время от времени, добавляя туда нужные ингредиенты.
Я уже заканчиваю протирать пол у порога, когда по моей спине пробегают мурашки озноба. Медленно встаю с колен и разворачиваюсь к входу. Так и есть. На меня потемневшим взглядом смотрит ярл, небрежно прислонившись плечом к дверному косяку.
Глава 25
Ингвар
Эта странная девушка настолько завладела моими мыслями, что уже добрую часть времени не могу оторвать от нее взгляда, сосредоточенно наблюдая, как тщательно она намывает пол, как склоняется над ведром с водой, выпрямляется, разминая затекшую спину, опускается на колени. Невольно вспоминаю, как обмывал ее там, в лесу, всеми силами стараясь сбить терзающий ее тело жар, как она прижималась ко мне ночью в поисках тепла, сотрясаясь от озноба, как жалобно звала кого-то. В груди разливается жар и желание обладать этой женщиной и одновременно утешать и защищать ее. И это у меня, у воина славящегося своей безжалостным нравом. В горле пересыхает, но мыслей сдвинуться с места даже не возникает.
Наконец девчонка, чувствуя мой взгляд, замирает, словно испуганный кролик, и медленно поворачивается ко мне. В широко открытых аквамариновых глазах плещется страх и вызов. Маленькая ведьма точно не желает мне покориться и смириться со своей участью. До нее еще не полностью дошло, что вся ее жизнь изменилась. Неважно, кем она была там, хоть принцессой, теперь она принадлежит мне и только мне. И после того, как сбудется пророчество Йорун, я остальным, возможно, и позволю выкупить свою волю, если у их родных найдется достаточно золота, но только не ей. Она останется тут, со мной. И точка.
Улыбаюсь своим мыслям, окидывая пленницу пристальным взглядом. Пока мне доступно лишь сие удовольствие, трогать ее еще рано. Она мило краснеет и опускает густые ресницы. Это насколько ж я был слеп, что принял ее тогда за мальчишку, видимо Сван полностью прав, и девчонка нам просто заморочила голову. Хотя, надо заметить, что какое-то несоответствие меня терзало с самого начала, но заморыш был столь незаметен и так жался к старшим товарищам, что разглядеть его получше удалось спустя лишь время, а тогда она посмела сбежать. Скрипнув от злости зубами, вконец пугаю Гвендолин, и она начинает пятиться назад, пока не наталкивается на ведро с водой и не опрокидывает его на пол, а затем и падает сама.
Грохот металлической посудины оглушительно звучит в переполненном людьми зале. Малышка вскакивает и принимается торопливо собирать воду тряпкой, ей на помощь кидаются и другие женщины. Санна, нахмурив брови, уже откладывает большую деревянную ложку, которой помешивала рагу, и делает шаг вперед, но я предупреждающе качаю головой, и сестра, пожав плечами, возвращается к своему занятию.
Затем обхожу суетящихся женщин и иду к своим воинам. Они уже вольготно расположились за столами и даже успели выпить пару кружек меда. Я отказываюсь от хмельного напитка, предпочитая сохранить ясность мысли, и принимаюсь выслушивать подробности того, о чем не смогла рассказать Санна.
– Они приходили лишь единожды, – вытирает седые усы Бригер. – Утащили Вилмара, который, перепив, уснул за воротами, не добравшись до дома, и у Анитре младенца, но тот был совсем плох, родился раньше срока.
– Больше жертв не было? – скриплю зубами.
Меня злит то, что я не могу защитить своих людей, несмотря на силу, дарованную мне Уном. Уничтожаю одних – появляются другие. Этот круговорот бесконечен, пока существует жизнь и смерть, пока не вернутся на нашу землю Лариллы, пока Сеп не откроет свои врата для душ, превратившихся в унандэ.
– Ун миловал, – вздыхает старый воин и делает большой глоток из чаши. – А вам удалось найти тех, кто поможет? Это их ты привез?
– Надеюсь, – снова нахожу глазами девушку, деловито разносящую полные тарелки сидящим за столами мужчинам. Наш уже накрыт, но даже запах домашних блюд не может во мне пробудить голод, приступаю к еде только, когда она заканчивает свою работу и устраивается в уголке рядом с другими женщинами с полной миской рагу. Околдовала меня темноволосая ведьма, Гарм ее раздери.
– Она поможет? – проследив за моим взглядом, спрашивает Бригер.
– Йорун не уточняла, – перевожу взгляд на собеседника. – Мы их взяли из манистера, тех, кого назвали руны. Несколько мужчин и ее, сначала думали, что мальчишка, а оказалась девчонка.
– Вот как, – хмыкает старик и прикладывается в чаше снова, а я стараюсь заглушить смутную тревогу за девушку и странное желание, чтоб Йорун ошиблась насчет нее. Мне очень не хочется подвергать Гвендолин опасности, но на кону жизнь моих людей и я должен разрушить нависшее над долиной проклятие.
Праздник затягивается, и я попадаю в свою комнату уже далеко за полночь. В тусклом свете масляной лампы с удивлением замечаю на своей кровати сжавшуюся в комочек Гвендолин. Но как только я захожу, она тут же вскакивает на ноги и со страхом смотрит на меня.
