Текст книги "Гвендолин (СИ)"
Автор книги: Алеся Лис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
– Хорошо, – шепчу ему в рубашку, а потом, поддавшись порыву, поднимаюсь на цыпочки и прижимаюсь губами к его губам.
Боже мой, неужели я это сделала? Неужели первой поцеловала мужчину? Зачем? Зачем я это сделала? Как объснить себе этот странный порыв? Себе и ему...
А пока в голове вертится водоворот сумбурных мыслей, а щеки вспыхивают от смущения, то Ингвар берет инициативу в свои руки, и наш поцелуй превращается из почти целомудренно в пылкий и страстный. В груди будто разливается теплый сладкий мед, а душа вылетает из тела. Неужели плотская любовь может быть настолько сладостной, настолько прекрасной?
С трудом преодолеваю себя и отстраняюсь, ладонью упершись в грудь викингу. Какая же я бесстыдница. Сама поцеловала врага, своего хозяина, человека пленившего меня и увезшего из родной страны. Верно во мне душа распутной грешницы…
– Прости, – с губ срывается всхлип. – Я… я не хотела. Я устала. Можно я пойду спать?
Брови Ингвара удивленно вздергиваются, я вижу, что он желает мне что-то сказать, но почему-то сдерживается, и мы в молчании продолжаем путь в комнату. И я ему за это благодарна.
Глава 37
– Ищи и выкапывай вот эти коренья, они подходят для пищи, – Ауд показывает мне какой-то странный продолговатый овощ, черного цвета с налипшими на нем комьями влажной земли.
Понятливо киваю и тоже принимаюсь за дело. Найти такие же на этом небольшом участке не проблема, и спустя несколько минут моя корзина почти полна.
Уже прошло два дня с того памятного вечера, когда хоронили погибших от рук унандэ. До сих пор у меня не было возможности провести ритуал, но сегодня утром, когда я краем уха слышу, что нужно кого-то из женщин послать собирать скорцонер, то считаю это знаком небес.
Даже не прилагая существенных усилий, мне удается уговорить Уту отправить меня с Ауд, вместо Хэдвиг, которая терпеть не может собирать коренья. Будучи слишком хрупкими и ломкими, они требуют аккуратности и внимательности при выкапывании. Меня же такие детали нисколько не волнуют. Справлюсь как-нибудь. Главное было добраться до воды, где поменьше народу, и провести обряд.
К моей огромной радости Санна тоже не имеет ничего против такой замены. Подозреваю, сестра Игвара просто желает от меня избавиться хотя бы на некоторое время, пока брат с другими мужчинами на охоте. Все-таки не все жители относятся ко мне благосклонно, и справедливо рассудив, что, чем меньше я буду находиться на виду у этих недоброжелателей, тем меньше смуты будет среди домочадцев, женщина со спокойной душой отпускает меня вместе с Ауд. Только приставляет за нами следить одного из воинов по имени Даг.
– Ауд, я, пожалуй, все, – привлекаю внимание женщины, выковыривающей чуть поодаль особо упрямый и длинный корень, и указываю глазами на свою корзину. – Мне уже пора…
Подруга понятливо кивает, прекрасно зная о моих планах, и старается прикрыть от не особо бдящего Дага мой отход к морю для проведения ритуала.
Быстро проверяю карманы платья, не забыла ли чего, и тихонько спускаюсь к воде.
На самом деле Бас Сохради проводится у могилы, но пепел друга после сожжения развеяли по ветру, и приходится довольствоваться иными вратами в потусторонний мир. Вода подходит лучше остальных стихий, ведь все реки, ручьи, озера, моря – это дети Великой Реки, которая делит мир живых и мир мертвых.
Достаю из кармана кусок пирога, небольшую глиняную мисочку, маленький огарок свечи, который я сама сделала накануне, и несколько полевых цветов, собранных по дороге. Дары не слишком дорогие, но, надеюсь, боги примут и такие. В пограничье вещи имеют иную ценность, нежели тут. Их стоимость считается не золотом, а количеством слез пролитых над ушедшим, тоской в сердце, любовью и искреннем желанием облегчить переход умершего в небесные чертоги Луда, не позволив Мананну забрать душу для вечного служения.
Тихо читаю молитву, разложив дары на берегу. Прошу защиты для Брэди у предков. Прошу быть добрыми стражей у ворот Царства Луда и пропустить невинную душу старика. Прошу как умею, как знаю, как учил меня папа, еле сдерживая подступающие к глазам слезы, прижимая руки к груди, там, где часто-часто бьется сердце, которое переживает и беспокоится о друге, прошу вернуться к нам в новом теле, в новой жизни, обещаю помнить его всегда и никогда не забывать.
Прохладные волны катятся одна за другой, набегая на берег, достигая моих босых ступней, холодят кожу на ногах. Ежась от неприятных ощущений, беру в руки дары и захожу по колено в воду. Если боги примут мой дар – они утонут, а если нет – подарки вынесет волной на сушу.
Сердце едва не выпрыгивает из груди, пока жду, наблюдая, как один за другим все предметы опускаются на дно. Приняли… Услышали таки молитву… Последней тонет свеча, странно закручиваясь вокруг своей оси. Я не могу оторвать взгляд от этого зрелища, словно завороженная следя за движением маленького огарка, пока не слышу знакомый голос.
– Гвени, девочка, ты пришла меня провести в последний путь? – хрипло говорит Брэди.
Старик словно живой возникает передо мной. Он сидит в небольшой лодочке без весел и слегка улыбается тонкими губами. Но море вокруг нас совсем иное, оно словно соткано из тумана, из дыма. Только сейчас я замечаю, что совсем не ощущаю холода, а моих ног словно касается теплый нежный мех. Зачерпываю рукой эту сизую дымку, и словно погружаю ладонь в мягкий пух.
– Где мы? – удивленно спрашиваю, изумленно наблюдая, как вода в моих руках моментально испаряется и пушистым облачком поднимается к небу.
– Мы в Пограничье, – отвечает старик. – Но это ненадолго. Твои дары пришлись по вкусу богам, и мой путь теперь ведет к небесам, а тебе скоро время возвращаться. Живым здесь делать нечего.
– Прости меня, Брэди, что я не смогла уберечь, – сердце снова наполняется горечью и тоской. Горло сдавливает удушающих спазм, мешающий говорить.
– Это не твоя вина, милая, – грустно улыбается старик. – Мое время пришло, так велела судьба. Но сейчас я тут чтобы помочь тебе избавить остров от Унандэ. Я знаю, ты сможешь.
– Как, Брэди? – непонимающе качаю головой. – Моих сил не хватит на всех.
–Хватит. Нужен один ритуал, всего один, слышишь? У тебя есть дневник, ищи ответы там, – твердо говорит друг, даже ни капли не сомневаясь в моих способностях. – Меня послали, чтобы тебе передать – все закончится там, где началось.
– Где началось? Что началось, Брэди? – я пока совершенно не могу понять, что он имеет в виду.
– Началась эта ... – Брэди не успевает договорить. А в мое сознание врывается совсем другой голос. Смутно знакомый. Громкий. Неприятный.
– Ведьма! Стой! – кто-то хватает меня за плечо, резко дергая на себя. В глазах темнеет и слова, сказанные другом в последний момент, я уже не слышу. Ноги снова охватывает ледяной холод северного моря, а на ухо мне гневно рычит Сван. – Топиться удумала, колдунья? Я тебе этого не позволю!
Глава 38
Пальцы буквально впиваются в руку чуть выше локтя, причиняя боль. Ошалело трясу головой, не до конца понимая, на каком свете нахожусь.
– И так моему другу все нервы вымотала, что он сам на себя не похож – носится с глупой бабой, как с сокровищем бесценным! – зло рычит викинг, волоча меня на берег. – Так еще и порешить себя надумала, бестолочь! А ты почему не смотришь за ней! – это уже растерянному Дагу.
– Так я же... так куда она… Я и подумать не мог! – оторопело хлопает глазами наш охранник.
– То-то же! – отталкивает его с дороги Сван.
– Сван, господин Сван, – резко торможу, уже придя в себя. – Я всего лишь обряд проводила. Я не собиралась…
– Творила свои мерзкие чужеземные заклинания? – останавливается он, хмуро взглянув на меня исподлобья. – Чтоб еще больше приворожить Ингвара?
– Нет, что вы такое говорите? – резко шарахаюсь назад, увидев, как зло блеснули глаза варвара. – Я друга в последний путь провела по нашим обычаям, иначе ему пришлось бы томиться вечность в пограничье.
– Я тебе не верю! – шипит он, склоняясь прямо к моему лицу. – Так и знай! И то, что Йорун и Ингвар твердят, что ты поможешь избавиться нам от унандэ тоже все враки. Ты им головы заморочила, а на самом деле всех нас убить хочешь!
– Да нет же! – яростно восклицаю. Как мне уже надоели эти его попытки обвинить меня во всех смертных грехах. – Я помочь хочу. Я могу! Я знаю как! Теперь знаю…
– Хочешь сказать, что решила нам, своим захватчикам помочь освободится от проклятия? – недоверчиво щурится мужчина. – Просто так.
– Не просто, – вздергиваю подбородок. – Вы должны будете отпустить меня домой! Меня и моих друзей!
Мужчина еще где-то с минуту недоверчиво смотрит на меня, но хватку ослабляет.
– Об этом с Ингваром будешь договариваться, – скрипнув зубами, выдает он. – Не в моей власти такие вопросы решать, ты принадлежишь ярлу. Но, думаю, он тебя так просто не отпустит. Как по мне же, так катись на все четыре стороны. С тебя, как с паршивой овцы, толку никакого, лишь воду баламутишь…
Всю обратную дорогу я думаю над словами Брэди. Просто злости никакой не хватает на этого Свана. Мало того, что при каждом удобном случае обижает, так еще вытащил меня в самый ответственный момент, втемяшив какие-то глупости в свою пустую голову. Теперь, поди, догадайся, что хотел сказать старый монах...
Все закончится там, где началось. А где началось? Может он имеет в виду таверну, где свое бесчинство учинил гадкий ярл? Так трактира того, скорее всего, уже и нету. А если это место бывшего капища? Там ведь и силы природы сами должны помочь.
Я больше склоняюсь к варианту с капищем, но что-то царапает внутри, не давая покоя.
– Ауд, а где вы раньше поклонялись богам? Идолы новые на круге, – тихо спрашиваю, кивнув на святилище, мимо которого мы как раз и проходим.
– Так нет его? – вздыхает женщина. – Лет так двадцать назад под воду ушло. Пришлось новое ставить. Но наши не привыкли до сих пор. С остальными богами как-то стерпелось – алтари Уна, Прома и Сепа часто полны даров. А вот с Карой не сложилось, – искоса кидаю взгляд на идол богини любви, и, правда, вижу, что он самый заброшенный. Под ним нет ни свежих цветов, ни сладких пирогов, ни яркой раскрашенной посуды, ни медных или серебряных украшений.
– Что не положишь – продолжает сетовать Ауд. – Все сгниет, либо заржавеет, побьется или быстро завянет. Приходится часто бегать к старому дереву, просить милости у Кары, особенно в делах сердечных, там она более благосклонна. Поговаривают, это то самое дерево, под которым и соблазнил дочь Уна сластолюбивый ярл. Туда и дары приносят.
Вот значит как… Это очень интересно. Так, может, Брэди дерево имел в виду? Там нужно обряд провести? Осталось найти какой.
Остаток дня, пока я пока я помогаю Уте на кухне, учу Хэдвиг варить мыло, которое, как я и предполагала, очень понравилось Санне, и вместе с Ауд и Ливой накрываю на стол, проходит в каком-то нетерпеливом ожидании. Меня страшит и одновременно будоражит предстоящий разговор с Ингваром. Уж он-то, безусловно, обрадуется тому, что я знаю, как преодолеть проклятие, и скоро его люди смогут не опасаться выходить за пределы мызы после захода солнца.
Только боюсь, что моя цена ему совсем не понравится. А я по-другому не могу. И что бы сейчас не твердило мне сердце, как бы не тосковала душа, мое место не тут, не в качестве рабыни. Я леди Кинлоха, и его жители уже очень долго ждут свою госпожу домой.
– Можешь идти отдыхать, – вырывает меня из водоворота мыслей и воспоминаний Ута, когда я ставлю последнюю чисто вымытую миску на стол, накрытый чистым куском ткани. – Ты славно сегодня потрудилась. Наверно с ног валишься от усталости, – улыбается старушка, которой и самой не терпится уже отправиться к себе. Там ее давно заждался Ове.
Устало киваю, только сейчас осознав насколько тяжелыми, почти неподъемными, кажутся руки и ноги.
Быстро прощаюсь с доброй кухаркой и покидаю общий зал. Как хорошо, что мужчины еще остались за столами обсудить кое-какие дела, и мне можно будет беспрепятственно поискать обряд, о котором упоминал Брэди.
Уже прям руки чешутся взять дневник Дэглана и полистать пожелтевшие страницы. Я словно наяву ощущаю под подушечками пальцев кожаный переплет, шершавую поверхность листов и странную, загадочную силу, которой буквально пропитана каждая страничка тетради.
Глава 39
Я так давно ждала возможности прочитать письмена, оставленные старым монахом, проклятым, таким же, как и я, Тог Анем, которых у нас извечно сторонились и боялись. А как же не боятся, если обладающий даром может за секунду забрать у тебя душу? Только вот не знали невежественные, что души Тог Анем забирают лишь у тех, кто и так при смерти, но не может перейти в мир иной, не пускают его грехи, совершенные на земле, тоска родных, которые убиваются за измученным страданиями больным, собственный страх неизвестности.
О том, что у меня особенный, давно забытый дар, я узнала в детстве. И хоть мама и папа старались держать сие в тайне, но слухи все равно поползли, как дым сквозь щели. С тех пор меня начали сторониться. Открытую враждебность, конечно, никто не проявлял, – как-никак, отец лучший в Эри некромант, работающий на королевскую службу безопасности, а мама талантливейшая целительница, спасшая не один десяток жизней, но явно больше благоволили к моему младшему брату.
Почему столь темный дар во мне проявился и откуда он взялся, никто сказать мне не мог, или не хотел. Как им управлять тоже было настоящей загадкой. Я действовала интуитивно, когда видела, что человеку или зверю нужна моя помощь, что время его на земле окончено, и пора ему отправится на перерождение. Мимо таких страждущих я пройти не могла. Мою душу, словно что-то выворачивало наизнанку, ломало и корежило, если я не помогала, тому, кто в этом нуждался. Только вот и я, и родители понимали, что рано или поздно мне потребуется наставник, тот, кто научит меня управляться со своими способностями, ибо каждое проявления дара Тог Анем высасывало из меня непомерно много сил, лишало здоровья и сокращало жизнь, оно незаметно убивало, отвоевывая у судьбы каждый новый день.
И вот теперь мне не верится, что я получу эти знания. Хоть самого Дэглана я не застала, но старик явно что-то знал, раз оставил этот дневник, и раз я смогла его найти. Возможно, он даже надеялся дожить до моего прибытия, только вот не сложилось. Родители же отзывались о старом монахе, как об очень мудром и проницательном человеке, хотя и не скрывали что Дэглан обладал весьма вредным и гадким характер.
Осторожно переворачиваю страничку и углубляюсь в чтение. Палец медленно скользит под ровными строчками, написанными красивым витиеватым, но немного неразборчивым, почерком.
Тог Анем – забирающий души, дарующий благословенную смерть, облегчающий страдания. Проводник светлого Лудда на земле Домхейн.
То, что я считала проклятием, то, что считали проклятием все, оказалось благословением свыше, исключительным даром чувствовать души, готовые к перерождению, знать, что где-то там, в разных уголках острова Эри, есть те, которые ждут их, и молятся об их приходе.
Дэглан настолько трепетно, настолько тонко описал нашу природу, наше предназначение, что я каждый раз прерываюсь, чтоб унять переполняющие меня эмоции и внутреннюю дрожь, прочесть еще раз и насладиться чувством нужности, важности и значимости.
Проведя столько лет в убеждениях, что я грязная, неправильная, недостойная и проклятая, я сейчас не могу осознать то, что читаю. Верю и не верю одновременно.
Мама и отец постоянно пытались мне доказать, что это не так, что я самая чудесная и талантливая девочка на земле, что я могу приносить спасение людям, что все, что говорят обо мне лишь глупые выдумки, созданные страхами и невежеством. Но это ведь мои родители, они любили бы меня всегда, не взирая ни на что. И однажды сказанные кем-то из селян в порыве гнева слова, навеки поселились в моем сердце и взрастили неуверенность в душе. Хотя со временем я поборола и ее, вернее, думала, что поборола, научилась жить и смотреть на себя со стороны, умом понимая, что делаю добро, и никогда не хотела себе иной судьбы, иного предназначения.
Сердце каждого Тог Анем это путеводная нить для заблудшей души, нить, но не канат, который тащит наверх. Нить указывает дорогу, направляет, провожает.
Доселе я же была бездумно волокущей на себе лебедкой, надрываясь под грузом грехов и тоски вверенных мне людей. С животными легче, они сами находят нужную тропу, инстинктивно чувствуя правильный путь. Люди же, обремененные страхом, ненавистью, сожалением, тыкаются, словно слепые котята, идут наобум во тьме, либо же вовсе стоят на месте, страшась сделать шаг вперед.
Я должна стать этой нитью, и я теперь знаю, как это сделать.
Пока жду викинга в комнате, ерзаю в волнении на кровати, словно она не устелена мягкой периной, а полна острых шипов. Разговор в голове прокручивается по десятому кругу, а все равно, когда заходит Ингвар, я и рта не могу раскрыть.
– Ну, Гвен, рассказывай, – усмехается уголком губ викинг. – Как ты умудрилась снова довести моего помощника до белого каления.
Хмуро смотрю на мужчину. Сердится или нет? Сван, наверное, не постеснялся в красках расписать мое купание, но Ингвар, похоже, не все принял за чистую монету. Или, в кои то веки гадкий, варвар решил промолчать, в надежде, что я таки сделаю свое дело, благополучно уберусь с острова и больше ему не буду глаза мозолить.
– Я обряд прощания проводила, – мрачно говорю. – Для Брэди. Он не заслужил вечность томиться в пограничье. Но это не важно Ингвар…
– А что же важно? – улыбка исчезает с его лица. Он подходит ко мне близко-близко, садится рядом на кровать, проводит подушечками пальцев по моей щеке, обводит губы. – Что же важно, Гвен?
Мысли путаются, словно укутаны паутиной, тонкой, почти невесомой, но до умопомрачения крепкой, мечутся бессвязно, как те мухи в ловушке паука.
– Я знаю, как всех спасти. Я смогу избавить вас от унандэ! – нахожу в себе силы вынырнуть из этого сладкого марева и сказать, что собиралась.
– Нет! – твердо отвечает викинг, теперь его пальцы, лаская, обводят мои скулы, спускаются к шее до самого ворота.
– Как нет? – еще не до конца верю в то, что услышала. Может, он меня не так понял?
– Нет, – повторяет Ингвар и его губы накрывают мои.
Глава 40
Голову заполняет сладостным туманом, из которого так не хочется выбираться. На краткий миг я поддаюсь этому наваждению, растворяясь в нем, таю, ощущая лишь тепло и желание чего-то большего, намного большего, чем поцелуи.
– Ингвар! – неимоверным усилием собираю волю в кулак и прерываю поцелуй. – Послушай! Я знаю, как их остановить. Я знаю, как сделать так, чтоб мне ничего не угрожало, поверь. Разве не для этого ты меня сюда привез? Всех нас...
Мужчина хмуро сверкает глазами, выражая недовольство.
– Женщина, ты когда-нибудь перестанешь мне перечить? – рычит он. – Раз я сказал “нет”, значит, нет.
Я тоже не остаюсь в долгу и награждаю его подобным яростным взглядом.
– А твои люди? Ты подумал о них? – ужасы, которые творят унандэ немыслимые, страшные, жуткие.
Викинг вскакивает на ноги и нависает надо мной, давя своей жуткой аурой. Мое последнее замечание взбесило его ни на шутку.
– Запомни, Гвен, я с шестнадцати лет ярл этого края, и ни дня не было такого, чтоб я не думал о своих людях! С недавних пор, если ты не заметила, ты тоже входишь в их число. Объяснять тебе свои действия я не обязан совершенно, но ты же не угомонишься, я знаю, и натворишь глупостей. Я нашел другой выход, и в твоих услугах ларайны больше нет надобности.
Вспыхиваю, как фитиль на масляном светильнике, ощущая жар на щеках. Разозлила я его порядочно, забылась, что я теперь не свободный человек, что я всего лишь чужая собственность.
– И запомни Гвен, – тихо продолжает он. И этот тихий тон мне кажется намного страшнее, чем его громогласный рык. – Не смей никогда, слышишь, никогда, упрекать меня в том, что я забыл о своих людях. Каждый из них мне дорог, каждая жизнь – это моя ответственность. Не я выбирал свою судьбу, она сама меня нашла, но я делаю то, что мне предначертано, исполняя волю богов, и делаю это по совести, заботясь о каждой вверенной мне душе.
На этих словах он резко разворачивается и уходит, громко хлопнув дверью, а я так и остаюсь сидеть на смятой постели, растерянно смотря на резные узоры закрывшейся деревянной створки.
М-да, сглупила я основательно… И забылась. Дома я привыкла отвечать за людей, думать о благополучии жителей замка и близ лежащей деревни. И мама, и папа основательно позаботились, чтобы я получила нужные знания и умения, дабы быть хорошей хозяйкой Кинлоха, и весь этот год я справлялась со своими обязанностями прекрасно. Вот и не удержалась, упрекнув Ингвара, опираясь лишь на свои домыслы. Но, зная особенности иерархии викингов, можно же было догадаться, что ярл он отличный, иначе бы его при первой возможности свергли.
Во всем виновата моя усталость, да еще и мысль о том, что теперь-то мне не видать свободы, как собственных ушей. А меня ждут, там, дома. И надеяться, что я вернусь. И выполню то, что обещала…
Усидеть на месте не получается. Мне нужно поговорить с Ингваром, объяснить свои слова, извинится… Тихо выскальзываю из комнаты и на цыпочках крадусь по коридору. Мой викинг в общем зале. Очаг почти потух, и дает лишь слабый свет, углубляя тени в углах. Кроме Ингвара и Свана, расположившихся друг напротив друга за столом, в помещении никого нет. Мужчины яростно что-то обсуждают, разложив перед собой большую карту и сосредоточенно водя по ней пальцами. Огарок восковой свечи рисует округлое пятнышко света на столешнице, охватывая только часть листа.
Еще несколько мгновений понаблюдав за викингами, разворачиваюсь и бесшумно иду обратно. Мешать им сейчас я не желаю. Поговорю потом, да и Ингвар к тому времени, надеюсь, остынет. Так даже лучше.
Полночи я беспокойно верчусь в постели, сначала даже не понимая, что меня тревожит. И лишь к рассвету догадываюсь – все дело в том, что за эти дни я настолько привыкла засыпать в объятьях викинга, что теперь мне отчаянно не хватает его рядом. Вместо благословенного отдыха, мою голову терзают рваные мысли и пустые тревоги. О том, что Ингвар нашел другой способ избавиться от унанндэ, тоже думаю, не прекращая. Что-то в этом его заявлении царапает меня, волнует и пугает. Только вот, уверена, если спрошу, упертый викинг ничего мне не ответит, а то и вовсе рассердится. У Свана тоже бесполезно выведывать информацию. Может, Санну спросить? Или Ове? Но сомневаюсь, что с этими двумя мой воин обсуждал свои планы. Правой рукой для него есть и будет только Сван, с ним единственным он обговаривает предстоящие затеи. Но я знаю, кто сможет мне помочь. И завтра же к ней наведаюсь. Думаю, уже пора. Как раз уже минуло несколько дней с тех пор, как я была в ее хижине в первый и последний раз. А ведь викинг обещал меня привести к ней снова. Хотя с тех пор столько всего случилось, и не удивительно, что эти слова забылись.
Ингвар является в спальню, когда небо за окном окрашивается в тусклый серый цвет. Он аккуратно раздевается, стараясь не шуметь, и тихо ложится рядом, тут же подгребая меня поближе к себе.
– Моя маленькая ведьма, – шепчет он мне в волосы, обдавая макушку теплым дыханием. Сердце сладко екает в груди, и я мысленно стараюсь его успокоить, продолжая изображать спящую. – Теперь ты от меня никуда не денешься. Никуда. И никогда.
Эти слова тихой болью отдают в моей душе. Денусь. Так нужно.
Глава 41
– Добилась таки своего, гадкая уродливая ведьма?– прямо в лицо мне шипит рассерженная Лива. – Теперь из-за тебя наш господин может умереть.
Я, не ожидав такого ярого нападения, в первый момент резко отклоняюсь, вжимаясь спиной в стену. О чем это она? Голова спросонья соображает туго, я еще даже не успела как следует умыться. Рассвет только-только наступил, и пришла пора приниматься за обычную домашнюю работу. Я тихо выскользнула из спальни, оставив мирно спящего Ингвара обнимать подушку вместо меня, и наткнулась при входе в общий зал на пышущую гневом Ливу.
Недоуменным взглядом обвожу домочадцев, но все старательно прячут глаза, делая вид, что слишком заняты работой.
– Хватит каркать, глупая девчонка, – почти сразу же одергивает ее Ута. – Не мели вздор! Иди вон, лучше, помои вынеси…
Лива хватает деревянное ведро и демонстративно проносит его мимо меня, как бы невзначай раскачивая посудину в попытке выплеснуть содержимое на подол моего платья. Я в последнюю секунду успеваю отскочить в сторону, и отвратительная жижа хлюпает на чисто вымытые доски пола.
– Вернешься и вытрешь то, что натворила, – кричит ей вдогонку Ауд. – Я зря, что ли вчера их скребла?
В ответ девушка лишь демонстративно фыркает и, вызывающе виляя бедрами, удаляется.
– О чем это она, Ута? – спрашиваю кухарку, садясь за стол.
– Ой, не бери в голову? – отмахивается женщина, ставя передо мной полную кружку козьего молока и ломоть вчерашнего хлеба, полив его сладким медом. – Голова пустая, а язык без костей.
Ауд и Хэдвиг согласно кивают. Одна сидит рядом со мной и перебирает крупу для утренней каши, а вторая просеивает через сито муку.
Нахмурившись, смотрю на женщин, но они отвечают мне невозмутимыми взглядами, подчеркнуто невозмутимыми. Даже слишком.
Мысль проведать Йорун крепнет в голове с каждым мгновением все больше и больше.
Знаю, что Ингвар не одобрит мой визит, помню, что они ссорились, когда я лежала в беспамятстве после нападения унандэ, но я обязана узнать правду, прежде чем свершится непоправимое.
Исчезнуть из поместья без спросу, да к тому же незаметно, просто неосуществимо, тем более для меня. Без помощи тут не обойтись. Только, кто может мне помочь, кто может пойти наперекор воле ярла? Санна вряд ли осмелится, Ове слишком слаб, да и рисковать он мне не позволит. Но есть человек, для которого моя жизнь ничего не значит, а об Ингваре он искренне беспокоится. Только вот станет ли он меня слушать?
Подкарауливаю Свана, когда он с частью работников возвращается в дом на обед. Вторая как раз уходит на смену в поля.
Работы сейчас много, и пока стоят теплые погожие дни, нужно успеть сделать многое, чтобы зимой не голодали ни люди, ни скот. Рабы, вольнонаемные и даже хозяева трудятся наравне, ведь каждый день на счету. На севере закон один для всех – будешь лениться – не пережить тебе суровую зиму.
В Эри климат мягче, почва плодороднее – ткнешь в землю сухую палку, и та принимается – и то забот хватает. А тут лето длится недолго, урожай не такой обильный, а труда требуется больше.
– Сван, можно с тобой поговорить? – окликаю его возле входа в общий зал, когда на краткий миг викинг остается один. Мужчина, весьма удачно для меня, отстал от других работников, видимо после обеда задержавшись у Санны.
– Чего тебе ведьма? – хмурится он, буравя меня ненавидящим взглядом. – Не видишь, я спешу?!
Я сперва тушуюсь перед такой неприкрытой неприязнью, но на кону жизнь Ингвара, и отступать я не имею права.
– Мне нужна твоя помощь? – твердо заявляю, распрямляя плечи. Пускай для него я рабыня, но в моих жилах течет кровь благородных предков, не с руки мне робеть перед варварами.
– Моя? – брови мужчины поднимаются вверх. Он даже оглядывается, словно ищет, к кому я могу, кроме него, обращаться с такой просьбой. Но коридор пуст, никто не нарушает наше уединение.
– Твоя, – подтверждаю, исключая любые сомнения.
Сван настолько ошеломлен моим заявлением, что даже не делает замечание по поводу моего неподобающего обращения к нему, раньше бы заставил господином называть.
– Говори, только быстро, – складывает руки на груди воин и прислоняется плечом к стене.
– Мне нужно попасть к Йорун, – тихо шепчу, опасаясь, что кто-то может нас подслушать. И хоть в коридоре нет никого, а общий зал пуст, уверена, и у стен есть уши, зачем мне лишние хлопоты…
– К ведунье? Так иди. Тебя Ингвар с радостью отведет, – недоуменно тянет Сван.
– Не с радостью, – качаю головой. – Он запретил ей ко мне приближаться.
– Тогда голову мне не морочь, – резко отвечает мужчина. – Если Ингвар так решил, значит слушаться его надобно, а не козни строить за спиной у своего господина.
– Я не строю козни, – мигом вспыхиваю, как факел. – Я помочь ему хочу!
Скептическая ухмылка появляется на губах воина. Я даже глазом не успеваю моргнуть, как он бросается ко мне и прижимает спиной к шершавой стене коридора, опершись об нее руками по обе стороны от меня.
– Помочь, говоришь? С чего это? – склоняется он к самому моему лицу и едва слышно шепчет на ухо. – А может, ты выдумала все? Нашла предлог, чтоб заманить меня и остаться со мной наедине.
– Ты что такое мелешь? – упираюсь ладонями ему в грудь. – Я Ингвару принадлежу, не тебе.
– А сама ты кого хочешь? – волосы возле моего уха шевелятся от жаркого дыхания Свана. По коже пробегают мурашки ужаса. Он одержимый какой-то, просто одержимый! Как с таким справится? Несмотря на то, что упираюсь я изо всех сил, у меня не получается сдвинуть его ни на дюйм. Ох, и глупая я курица! Сама себя загнала в ловушку…
– Ингвара! – восклицаю, в надежде, что имя друга остудит его пыл, и понимаю, что ни капли не вру. – Я хочу Ингвара. И только его. Другой мне не нужен. Отпусти!
Сван неизвестно чему улыбается и, наконец, освобождает меня. Украдкой перевожу дыхание и смотрю исподлобья на этого гада.
– Так ты поможешь? – спрашиваю с нажимом. – Я хочу узнать, что он задумал, чем это может ему грозить. Ты же знаешь, что он мне не позволил участвовать в обряде?
– Знаю, и считаю это глупостью несусветной, – кивает варвар. – И только по этой причине у тебя есть мое согласие. Иначе я бы никогда не предал друга.
Глава 42
Не ведомо, каким образом, но гадкий Сван ухитряется подать Санне идею отпустить меня с обедом в поле, для работников, которые не успевают или не могут прийти в поместье. А та, похоже, и рада избавится от меня. Тем более, что пока собирают в большую плетеную корзину снедь, викинг еще добрых полчаса торчит у нее. Единственное, что не устраивает сестру Ингвара, так то, что обратный путь на ниву я буду идти в сопровождении ее любимого Свана, а оставлять нас наедине ей не очень хочется. Это довольный собой Сван не замечает подозрительные взгляды, коими меня награждает девушка, но у меня-то глаза на месте, а разум не затуманен любовными переживаниями.
Сердобольная Ута не поскупилась на угощение, и корзина существенно оттягивает руки. Каждую милю мне приходится останавливаться, чтобы передохнуть и переложить лукошко в другую руку. Сван даже и не думает мне помочь, только недовольно хмурится, когда я делаю перерыв. Уверена, ему и в голову не придет марать свои руки, помогая ничтожной пленнице? Негоже господам делать работу рабов, собственно для таких трудов и покупают невольников.
