Текст книги "Любимая для мастера смерти (СИ)"
Автор книги: Алеся Лис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
Знакомый с детства скрип дверей и окутавшее тело тепло подсказывают мне, что мы входим в общий зал донжона. Внутри пахнет торфяными брикетами для растопки и чем-то знакомым и уютным.
– Леди Гертруда, куда мы направляемся? – слышится через несколько минут недоумевающий голос Финна. – Лестница в другой стороне.
– Сейчас-сейчас, мой хороший. Я только на минуточку. Ключи взять, – суетливо оправдывается женщина, и мне совсем не нравится этот ее тон.
– Какие ключи? – не понимает Финн, и я вместе с ним.
– От крипты. А какие же еще? – невозмутимо отвечает Гертруда.
А дальше слышится глухой стук, сдавленный возглас, затем что-то тяжелое падает на землю, и все затихает.
За доли секунди температура вокруг ощутимо падает. Становится намного холоднее, слово мы снова оказались на улице, и даже кажется, что изо рта вылетают при выдохе облачка пара. Меня охватывает дрожь, кожу будто обдает морозом, вызывая толпы колючих мурашек. Ледяная рука накрывает мой лоб, проводит по волосам, щеке, шее…
– Теперь ты моя, Айне. Моя Азери Анем, – слышу незнакомый голос, но и без подсказок догадываюсь кто это.
– Я все сделал правильно, мастер? – в словах Ловара отчетливо слышится дрожь.
– Все правильно, – довольно отвечает Гиллаган, а я снова проваливаюсь в темноту.
Обрывки видений, воспоминаний, мыслей постепенно рассеиваются, и я медленно открываю сомкнутые веки. Темноту вокруг слабо и несмело разгоняют несколько светильников, висящих на каменных стенах. С трудом, но все же узнаю это место. Как не узнать, если я в нем пережила чуть ли не самый жуткий кошмар в своей жизни?
Саркофаг на возвышении все так же внушителен и мрачен, он распространяет вокруг себя какой-то странный, необъяснимый, потусторонний холод, пробирающий до костей.
Не спеша, поднимаюсь и уже внимательнее оглядываю все вокруг. Понимание, что доселе я покоилась в погребальной нише, вырезанной в стене для размещения усопших, мне не добавляет оптимизма. Тело начинает сотрясать дрожь то ли холода, то ли ужаса. Стараясь, не удариться головой об нависший надо мной потолок постепенно выбираюсь из своего ложа и опускаю ноги на землю.
Подняться удается со второй попытки, колени дрожат, да и все тело кажется слабым и вялым, как будто после лихорадки, когда жар спал, но болезнь все еще держит в своих хищных объятьях. Осторожно, держась за стеночку, все-таки принимаю более-менее устойчивое положение и начинаю нерешительно обходить склеп, стараясь держаться подальше от гробницы. Где-то там, прямо с противоположной от меня стороны, зияет темным провалом выход из этой пещеры, и я изо всех сил стремлюсь к нему.
Одной рукой опираюсь о шершавую чуть влажную стену, второй поддерживаю подол неудобного длинного платья и маленькими шажочками потихоньку направляюсь к своему спасению. Я не отрываю взгляд от манящего свободой выхода, поэтому, когда обо что-то спотыкаюсь, не могу удержаться от внезапного тихого вскрика. Переведя взгляд под ноги, затыкаю рот кулаком, дабы не закричать еще громче. Прямо на моем пути лежит, раскинув руки в стороны бледный Ловар, а под его головой растекается кровавая лужа, кажущаяся в полутемном помещении почти черной.
Прижимаюсь почти вплотную к стене склепа и аккуратно, пытаясь не дотронутся до бездыханного тела мужчины, миную его.
Во мне сейчас сражаются две моих ипостаси, одна кричит, что я, как лекарь должна хотя бы проверить дышит ли человек, а вторая напоминает кто виноват в том, что я тут оказалась, и что будет, если он очнется. Побеждает глас разума и туша Родерика остается лежать на полу неприкосновенной, а я, чуть поколебавшись, делаю шаг в темноту, в последний момент, вытащив из стены ближайший светильник.
Коридор освещается буквально на пару ярдов вперед и создается ощущение, что я ныряю в пустоту. Небольшой круглый пятачок света, в котором я возвышаюсь неприкаянной фигурой, как клеткой окружен вязким душным мраком. Галерея ведет все время вперед, без ответвлений и боковых ходов. Я стараюсь глядеть все время перед собой и никак иначе, попросту боясь даже представить что там за гранью спасительного света.
В этой удушающей темноте почти полностью стирается ощущение времени, я только по тому, как устали и ноют ноги, понимаю, что иду довольно-таки давно. Уже почти отчаявшись выбраться, едва не падаю на землю, полностью утратив способность двигаться. Но внезапно, далеко впереди замечаю оранжевую светящуюся точку. Она путеводной звездой указывает путь и у меня открывается второе дыхание.
Выход, наконец-то выход. Чуть ли не бегу навстречу сияющему пятнышку, забыв об усталости и боли, не заботясь больше о тишине и осторожности, не обращая внимания, на путающееся в ногах платье.
Звездочка становится все ближе и ближе, разгораясь как маленький пожар, расширяясь до полукруглого проема, и завлекательно манит меня туда, к свету. Полна надежд на избавление, бесстрашно ступаю туда и замираю на входе, чувствуя, как силы вновь покидают меня. Светильники на стенах издевательски подмигивают колышущимися язычками пламени, а посреди просторной пещеры незыблемой глыбой возвышается на постаменте саркофаг. Даже туша Ловара лежит все также неподвижно на земле, ни на йоту не поменяв свое положение. Я пришла туда, откуда так поспешно убегала.
С отчаянной злобой разворачиваюсь спиной к склепу и снова шагаю в темень коридора. Проделываю все тот же путь, на этот раз внимательно оглядывая стены и покоящихся в них усопших предков О’Ши, которые больше меня не пугают, надеясь заметить какой-то другой путь. И через некоторое время он показывается. Узкий, маленький коридорчик скромно притаился справа от меня, между, судя по табличкам над нишами, безвременно ушедшими из жизни Браяном и Лианной О’Ши.
Не задумываясь, протискиваюсь в него, решив, что если проход станет слишком узким, тут же поверну, но он наоборот вскоре расширяется и становится полноценной галереей. Стремительно шагаю по ней и через некоторое время сворачиваю за угол для того, чтобы вновь упереться во вход в склеп Гиллаганна.
Раз за разом я предпринимаю попытки вырваться из этого заколдованного круга, но куда бы я ни шла, мой путь заканчивается ненавистной пещерой. Мне хочется выть, кричать, биться в истерике от безнадеги, крушить все подряд, но я просто сажусь на землю возле сены и обхватываю себя за плечи. Тело бьет крупная дрожь. Понимаю, что постепенно замерзаю в этой холодной безмолвной усыпальнице. Остатки сил, которые появились благодаря злости и упрямству, я потратила на последнюю и самую отчаянный попытку. Тогда мне пришлось буквально ползти по узкому лазу, рискуя застрять без возможности вернуться назад и навеки умереть, затиснутой со всех сторон шершавыми стенами каменной кишки. Светильник, который я держала в руках, мигнув последний раз, гаснет, хотя его братья довольно-таки успешно продолжают освещать склеп.
– Ну что, набегалась, моя милая? – совсем рядом звучит знакомый голос. Но в этот раз ничего кроме апатии я не чувствую.
– Ну что, набегалась, моя милая? – совсем рядом звучит знакомый голос. Но в этот раз ничего кроме апатии я не чувствую. Мне даже не нужно поднимать голову, чтобы узнать говорящего, именно его последние слова я слышала перед тем, как потерять сознание и очнуться уже здесь.
– Ты даже не взглянешь на меня, милая? Не взглянешь на того, с кем связана судьбой? – тихо шепчет он. И от этого шепота по коже пробегают мурашки, а воздух вокруг становится не просто холодным, а обжигающе-морозным. Против воли поднимаю взгляд и едва сдерживаю крик, который давящим комком застревает в горле, из губ срывается всего лишь сдавленное мычание. Пытаюсь отползти подальше, но за спиной каменная стена и я могу только испуганно сучить ногами. А передо мной в жуткой улыбке скалится Гиллаган. Тот самый Гиллаган, умерший почти полтысячелетия назад, пролежавший все время в саркофаге, истлевший до неузнаваемости, но все еще сохранивший остатки плоти на костях.
– Вот мы и познакомились, милая, – его рука тянется к моей щеке, и я крепко зажмуриваю глаза, едва сдерживая тошноту. Холодные пальцы пробегают по моей коже, вызывая дрожь омерзения.
– Ну, чего ты пугаешься? – хмыкает он. – Я ведь такой временно. Очень скоро у меня будет тело, и это тело тебе понравится. Обещаю.
Меня передергивает от отвращения, как только он убирает руку, тогда же я и осмеливаюсь, наконец, раскрыть глаза. Гиллаган тем временем подходит к распростертому на полу Ловару и брезгливо пинает его ногой. Мужчина тихо стонет, но в себя не приходит.
– Он живой? – против воли с моих губ срывается вопрос. Я тут же вжимаю голову в плечи, жалея, что вновь обратила на себя внимание, но сказанного не воротишь.
– Пока живой, – кривится мертвец. – Но это ненадолго. Он проживет ровно столько, сколько тебе потребуется, чтобы прийти в себя и поселить мою душу в его тело.
Я отчаянно мотаю головой. Не хочу я это делать. Не буду.
– Я бы предпочел, конечно же, твоего мужа, да только это в виду некоторых обстоятельств невозможно. Приходится довольствоваться им, – и он снова пинает Ловара. – Но ничего. Это, во всяком случае, лучше, чем-то, что я имею сейчас.
Моего мужа? Ох, светлая Бригитта. Теперь я почти рада, что Киан за решеткой. Но и с Ловаром такое творить не хочу. И дело вовсе не в сочувствии, хотя его я тоже где-то глубоко в душе испытываю, а в том, чтобы выпустить в мир беспринципное чудовище.
– Я не буду этого делать, – тихо, но твердо произношу, поднимаясь на ноги.
Гиллаган поворачивается ко мне и окидывает сомневающимся взглядом.
– О, поверь. Ты будешь, – снова растягивает он губы в жуткой улыбке. – Есть же в этом мире те, ради которых ты готова пойти на все? Киан, например. Либо Гертруда. Или Юфимия с дочерьми, али бедняжка Шена, которая только в Кинлохе почувствовала себя по-настоящему счастливой. А может малышка Уна? С кого начать, чтобы тебя переубедить?
Сжимаю до побелевших костяшек кулаки и обреченно опускаю голову.
– Ни с кого? Я все сделаю.
Гиллаган довольно хмыкает и, подойдя ко мне, ободряюще треплет за щеку.
– Вот и отлично! Люблю сговорчивых женщин. Моя Мелинда была не такой.
Да уж, известно какой была Мелинда. Мне бы такую смелость, выдержку и хладнокровие.
– Что вы с ним сделали? – киваю на Родерика, пытаясь хоть немного оттянуть время. Может мне удастся сбежать.
– Ничего страшного, ─ веселится усопший. ─ Он просто выпил яд по моей просьбе. Да вот только яд этот как-то медленно действует. Ты не находишь?
Пожимаю плечами. Откуда мне знать?
– А почему именно Ловар? ─ искренне недоумеваю, ведь можно было бы выбрать кого-то попроще, кого-то, кому я доверяю больше. Да и провернуть это все, например, когда Киан был в отъезде по поручению короля
– Милая, мне нужно именно это тело. Когда я узнал, кто ты на самом деле, ─ в пустых глазах Гиллагана разгорается алчный огонь. ─ Сразу же решил воспользоваться такой шикарной возможностью. Пока ты была маленькой, я чувствовал тебя, звал, приходил во снах, и даже один раз мне удалось тебя заманить к себе, помнишь? А потом вмешалась Она.
О, я прекрасно это помню. Даже лучше, чем мне хотелось бы.
О, я прекрасно это помню. Даже лучше, чем мне хотелось бы. Но предпочитаю промолчать.
– Почему же тогда под ним лужа крови, – с сомнением окидываю взглядом распростертую тушу.
– Почем я знаю, – пожимает плечами усопший. – Может, упал и ударился...
Пристально разглядываю предметы возле Ловара, и в самом деле замечаю на ближайшем к нему углу пьедестала кровавые следы. Видимо у мужчины под действием яда закружилась голова, и он не смог удержаться на ногах. Впрочем, это ни меня, ни Гиллагана особо не волнует.
Мой собеседник с надеждой кружит вокруг умирающего, я судорожно придумываю чем бы еще его отвлечь, Родерик почти не подает признаков жизни, но его грудь продолжает прерывисто вздыматься, намекая на то, что мужчина пока еще дышит.
– Почему вы это все делаете? – не отрываю взгляда от раненого. Надежда на то, что я смогу как-нибудь избежать опасного ритуала тает, как снег на весеннем солнышке. – Вы ведь можете навеки обрести покой, а возможно и новую жизнь.
– Я предпочитаю жить вечно тут, – рассеянно замечает Гиллаган. – И можешь не стараться, переубедить меня. Не выйдет. К тому же тогда, когда я, наконец, подобрал более-менее сносное тело и нашел тебя. Ведь я думал, что моя маленькая Азери Анем, которая столь ярко светила мне с первых мгновений своей жизни, погибла.
Его мертвые глаза снова начинают буравить меня жадным взором. Невольно передергиваю плечами, не в силах сдержать пробегающую по телу дрожь отвращения.
– Ты себе даже представить не можешь, – он снова приближается ко мне и берет иссохшими пальцами за подбородок, заставляя посмотреть прямо в очи. – Какое горе я испытал, когда в один прекрасный момент перестал тебя чувствовать. Только твоя энергия, твое тепло согревали меня там, в моем одиноком и темном саркофаге, не давали забыть о своей цели и превратится в вечно дремлющую мумию. И их не стало.
Вторая рука дотрагивается до моих волос и начинает перебирать прядь за прядью, лаская непослушные локоны.
– Как я горевал… О, как я горевал! Не передать словами.… А оказалось, Рианон всего-навсего твой дар запечатала. Видеть-то я тебя не мог, лишь чувствовать. А, когда обрел способность путешествовать, тебя без сияния не узнал.
На глаза наворачиваются слезы ужаса. Видеть его так близко от себя, чувствовать прикосновения, понимать, что невольно стала объектом его вожделения, пугает до потери сознания.
– Так зачем вам именно Ловар? Чем Рорк не подошел? – едва слышно шепчу и с облегчением вздыхаю, когда мертвец, наконец, отстраняется.
– На это было множество причин, – отворачивается он и вновь идет к Родерику. – Несмотря на то, что твой дядюшка мой прямой наследник, он оказался слишком слаб, я своим присутствием его убивал, и уж точно не мог жить в его теле. Ловар сам меня нашел, в тот день, когда умер мальчишка О’Ши, и предложил сделку. Он убирает всех, кто может меня сдерживать в саркофаге, а делаю его магом.
Каков подлец! Вот почему меня так поспешно желали казнить. Без суда и следствия. И по настоянию верховного прокурора.
– Ну и естественно, – невозмутимо продолжает этот ходячий труп. – Когда мы бы нашли Азери Анем и подходящее тело, он должен был мне помочь воплотится. А пока я существовал бы бестелесным духом. Но оказалось все намного лучше. Азери Анем сама меня нашла, тело Ловара меня полностью устраивает. Знаешь ли, хорошо быть приближенным к королю, наследником дворянского титула и главным прокурором Арклоу. А вот бедным крестьянином не очень. Более того, уверен, что нашему монарху ученый, умеющий наделять магическим даром простых людей, ой как пригодится. А представь, что такой гениальный человек, как я может изобрести еще.
После этих слов я чувствую, как волосы у меня на голове становятся дыбом. Гиллаган и призраком умудрился сколько бед натворить, то что уж говорить о том, какие возможности перед ним откроются, когда он обретет плоть. Только вот… Минуточку… До меня начинает доходить смысл его последних слов.
– То есть, вы хотите сказать, что его величество Генрих второй обо всем знает?
– То есть, вы хотите сказать, что его величество Генрих второй обо всем знает?
Усопший оборачивается, и, прижав палец к губам, хитро улыбается.
– Я такого не говорил, – качает он головой.
Да, не говорил. Но и не опроверг. Теперь становится понятно, почему мужа так часто спроваживали из замка и придумывали поручения. Все для того, чтоб Ловар имел возможность добраться до саркофага. Только вот не верится, что Слизняк нарочно себе ногу сломал. Случайность?
– Родерик к вам шел, когда упал с лестницы? Это было специально? ─ сразу же интересуюсь, желая расставить все точки над і.
– Нет, что ты! Тогда были совсем другие планы. Это Она его столкнула, – отрицательно качает головой Гиллаган и внезапно замирает, прислушиваясь к чему-то.
Я тоже невольно настораживаюсь, но ничего не слышу. А в следующую секунду гадкая мумия кидается ко мне и, хватая одной рукой за талию, размещает просто перед собой, до боли стиснув горло второй. На глазах выступают слезы. Сдавленно хриплю, скребя ногтями по сжавшей меня конечности.
– Ты только посмотри, кто к нам пожаловал? – шипит он мне в ухо. Да, недооценил я твоего мужа. Упрямый. А может это судьба, как думаешь? Какое тело мне подойдет больше?
Перед глазами плавают оранжевые пятна, и я почти не понимаю, о чем он говорит. Муж? Киан? Он же в тюрьме. Далеко отсюда.
Но оказывается, что мой некромант не так уж и далеко, как я себе думаю, ибо спустя несколько минут он влетает в усыпальницу, держа в руке меч. А за ним появляется полупрозрачная и неимоверно красивая девушка. Эту девушку я узнаю сразу. Именно она меня тогда, одиннадцать лет назад, вывела из крипты, когда я заблудилась.
– О, я так рад, что вы появились, – радушно встречает гостей Гиллаган. – Как раз успеваете стать свидетелями моего чудесного воскрешения, так ведь, милая?
На последних словах он меня слегка встряхивает, давая понять, что обращается ко мне.
Я вижу глаза Киана. В них неподдельный страх за меня и тревога. Сама я тоже боюсь. Боюсь за него, особенно после последних слов мумии. Гораздо больше чем за себя.
Если Гиллаган решит вселиться в тело Киана… Этого допустить я не могу. Да и вообще не могу допустить, чтоб он вселился в кого-нибудь. Только вот, единственная, кто может ему в воскрешении помочь, это – я. А если меня не станет?
В любом случае Киан знает еще один способ, как навеки избавится от наглого умертвия, причем без помощи Азери Анем.
Но главное сейчас вырваться из захвата, а там будем разбираться по ходу действия. Запасной план, во всяком случае, у меня есть.
И так, какой самый распространенный прием, чтобы вырваться? Фильмы и книги говорят, что притворится потерявшей сознание. Давай, Алина, ты сможешь. Закатываю глаза и обмякаю, чувствуя легкий хруст в шейных позвонках, которые получили в нагрузку тяжесть всего моего тела. Хэх, остеохондроз не дремлет. Гиллаган тоже это слышит и напрягает руку, которая обхватывает талию. Да, Азери Анем без головы ему тоже не нужна.
Старательно притворяюсь тряпочкой, ибо не уверенна, что удар по какой-то части его тела, который рекомендуют использовать, как отвлекающий маневр, уповая на эффект внезапности, будет иметь результат. Зомби, что с них взять.
– Что ты с ней сделал? – рычит Киан.
Я буквально кожей ощущаю его ярость. Усопший, по-моему, тоже.
– Стой на месте! Она просто потеряла сознание, – спокойно отвечает Гиллаган. – А вот если ты подойдешь ближе, то она потеряет жизнь? Бросай меч на землю!
Я слышу, как со звоном падает на каменный пол тяжелый двуручник.
Я слышу, как со звоном падает на каменный пол тяжелый двуручник.
– И Мелинду держи возле себя, – добавляет усопший. – Я прекрасно знаю, на что эта женщина способна.
Мрачный и раздраженный тон, которым он говорит эти самые слова, меня почему-то несказанно радует. Неужели бессмертный зомби может если и не боятся кого-то, то, по крайней мере, опасаться.
– Я сделал все, что ты попросил, – говорит муж. – А теперь отпусти ее.
Гиллаган хмыкает и, подхватив меня под колени, перекладывает на алтарь возле своего саркофага. В этот момент самое сложное для меня, продолжать притворяться, не выдав себя каким-нибудь невольным движением. Стараюсь лежать неподвижно, осторожно наблюдая из-под ресниц за противниками. К сожалению, безумный ученый стоит слишком близко, и вполне вероятно, что моя попытка к бегству не увенчается успехом. Мысленно готовлюсь ждать, сколько потребуется, но резкий свист заставляет широко распахнуть глаза и воочию увидеть, как клинки, выпущенные Кианом, прошивают плечо и глазницу ходячего трупа, заставляя умертвие сделать несколько шагов назад, увеличивая между нами расстояние.
Не теряя времени даром, поспешно спрыгиваю с пьедестала и, схватив ритуальный кинжал, покоящийся в небольшой нише алтаря, кидаюсь в наиболее безопасный угол, находясь в котором могу не опасаться, что мне помешают совершить задуманное. Заметив мое бегство, Гиллаган пытается броситься за мной, но поднятый мужем меч ему тут же преграждает дорогу. В душе зарождается слабая надежда, что возможно все обойдется и без моей жертвы.
Первое время в склепе стоит тишина, а затем начинают доноситься сначала слабые, но с каждым разом все более и более громкие шаркающие шаги. Я замираю, прислушиваясь, Киан тоже настораживается, хотя и не перестает загораживать дорогу Гиллагану, реагируя на каждое движение, сделанное восставшим трупом. И когда уже нет сомнения, что в усыпальницу кто-то направляется, при чем не один, во входном проеме показывается первый, полусгнивший гость. А за ним и его братья, которые спешно окружают некроманта. Усопшие разной степени разложения в почти истлевшей одежде, либо замотанные в погребальные саваны, безоружные или держащие в руках мечи, довольно скалятся, показывая крупные, неприкрытие плотью, желтые зубы.
– Неужели ты думал, что я не подстрахуюсь? – хохочет главный мертвец и, взмахнув рукой, приказывает ближайшему скелету кинуться на Киана. Отчаянно вскрикиваю и сразу же зажимаю рот ладонью, не хватало еще своим воплем отвлекать любимого. Больше всего мне хочется зажмуриться и не видеть всего этого, но я не в силах закрыть глаза.
От первых муж отбивается мечом, но я понимаю, что мертвых слишком много. Ему их не одолеть. Рукоять кинжала холодит ладонь, покалывая тонкими иголочками ритуальной силы. Сильнее стискиваю клинок и, собравшись духом, выкрикиваю:
– Гиллаган! – мой голос эхом раздается под сводами пещеры, и разноситься по галереям, привлекая внимание обеих сторон. – Прекрати бойню. Ты ничего этим не добьешься. Я все равно не стану этого делать!
Острое лезвие направлено точно между ребер и должно моментально поразить сердце.
─ Айне, что ты делаешь? ─ первым реагирует муж и пытается прорваться ко мне, но зомби окружают его плотной стеной, через которую просто так не пробьешься. На смену одному павшему в бою скелету, сразу же становится другой. Нехватки в солдатах у Гиллагана явно не наблюдается. ─ Прекрати немедленно!
– Ты не посмеешь, – шипит умертвие, тоже выражая свое несогласие с моим решением. – Тогда пострадают все, кто тебе дороги.
– Они и так пострадают. А в первую очередь мой муж, ─ выкрикиваю в отчаянье и нажимаю сильнее на рукоять, чувствуя, как острый конец легко прорезает одежду и дотрагивается до кожи. Ну, Алина-Айне, давай. Делаю глубокий вздох, а в следующую секунду кинжал отлетает, выбитый из рук Мелиндой, о которой все забыли. Ко мне тут же кидаются два скелета, преграждая дорогу и закрывая своими тушами и Киана, и Гиллагана. Я успеваю только увидеть, что муж зачем-то делает разрез на ладони.
В следующий раз, когда мне удается мельком выглянуть из-за мерзких скелетов, которые довольно успешно меня удерживают, я замечаю, что часть армии мертвых по какой-то причине переметнулась на сторону некроманта, и теперь склеп напоминает поле брани. Несколько изувеченных зомби возлежат на постанывающем Ловаре. Видно ему сейчас тоже не сладко. Действие яда усиливается.
Киан сражается с Гиллаганом, загоняя его все ближе и ближе к саркофагу. Но усопший ученый довольно ловко отбивается одним из кинжалов, извлеченным из собственного тела, и откуда-то взявшимся палашом.
Мне трудно уследить за всем. Парочка моих надсмотрщиков отлично перекрывают мне видимость. Порой я пытаюсь вырваться, но они, наделенные потусторонней силой, без особых усилий возвращают меня на место. Сердце от тревоги и страха сжимается, я могу только молиться всем известным мне богам, отчаянно выпрашивая у них жизнь для любимого.
И, видимо, высшие силы все же внимают мне, потому как мои охранники в какой-то момент валятся на землю.
Поднимаю глаза и с облегчением замечаю, что муж, загнав Гиллагана к пьедесталу, пронзил его тело мечом, опрокинув прямо в саркофаг. Но хоть безумный ученый и повержен, все же клинка, хоть и заговоренного против нечисти, слишком мало, для того, чтобы его упокоить. И мы оба это понимаем.
Ко мне приближается Мелинда и вручает оба ритуальных кинжала. Один для Гиллагана. Второй для меня.
– Ты что творишь? – гаркает муж и кидается ко мне. Но призрак, встряхнув руками, поднимает остатки армии Гиллагана, которая, как и мои охранники, после поражения своего предводителя, превратилась в обычные трупы, валяющиеся в разных позах на полу. И та новой силой кидается на знакомого противника, тисня его подальше от гробницы.
– Не бойся, они ничего ему не сделают, только задержат, – говорит мне Мелинда, не отрывая взгляда от своих солдат. Но я и сама вижу, что умертвия совсем не сопротивляются, а только лишь препятствуют мужу добраться ко мне. – Ты знаешь что делать. Другого выхода нет. Действуй, пока не стало слишком поздно.
Бросаюсь к саркофагу и, не вытаскивая меч из тела Гиллагана, вонзаю ритуальный клинок в сердце безумного ученого, и только затем вытаскиваю двуручник, мешающий закрыть крышку, которую тут же водворяю на место с помощью Мелинды.
– Помнишь, что делать? – интересуется она. – Я тебе во сне все показала…
Сосредоточенно киваю, разрезая ладонь. Все действия обряда без труда возникают в памяти, и руны на крышке начинают светиться. Второй кинжал сжимаю обеими руками и в последний раз смотрю на мужа. Он прорывается ко мне, не щадя никого на своем пути, раскидывая мертвецов, как кегли, сражаясь с ними без оружия, медленно и неотвратимо приближаясь ко мне. Но я не могу этого допустить. Не могу ему позволить меня остановить. Прощай, шепчу я одними губами и довожу ритуал до конца.
Неимоверная легкость в теле и отсутствие боли одновременно радует и удручает. Вот только что я стояла возле саркофага, а тепер как будто парю над ним. И хотя могу видеть полностью весь склеп, но привлекает меня лишь одна картина. Киан, упав на колени, прижимает к себе мое тело, пытаясь то ли зажать и заговорить рану, то ли воззвать к моему духу, а может вновь пытается торговаться с Маннаном. Его боль и отчаяние, разъедают мое сердце. Мне так хочется спуститься к нему, утешить обнять, но что-то мешает, заставляя остаться на месте.
– Привет, – слышу я рядом отдаленно знакомый мне голос и замечаю возле себя… Себя. – Вот мы и встретились, как отдельные личности, Алина.
– Айне? – глупо спрашиваю, и так зная ответ...
Призрак кивает и тоже кидает взгляд на моего мужа.
– Любишь его? ─ интересуется она, слегка склонив голову набок.
– Больше жизни! ─ отвечаю, не задумываясь, чувствуя, как ноет моя душа, видящая его страдания.
– И я так любила, ─ вздыхает девушка. ─ Но моя любовь погибла. Ее уже не вернуть.
– Но вы же можете встретиться в чертогах Лудда, ─ пожимаю плечами. ─ Лудд добр и никому не отказывает в просьбах.
– Нет. Теперь я отчасти связана с твоим мужем, ─ отрицает головой собеседница. ─ С Джерри мы больше не пара, с его стороны связь разорвана навсегда, и у него теперь новая судьба. А я с другим не смогу быть вместе, ибо по-прежнему повенчана с Джеромом.
– Что же теперь делать? ─ мне искренне жаль свою вторую половинку.
Это ведь на самом деле печально. Бедняжка Айне никогда больше не встретится с любимым, и даже переродившись, не сможет найти себе пару.
– Как что? Неужели не поняла, ─ удивляется она и говорит куда-то в сторону. ─ Мелинда, объясни ей.
– Алина, – жена Гиллагана тут же возникает передо мной. И откуда только взялась здесь? – Айне остается хранительницей после меня. Я уже все свои силы истратила, и не могу больше присматривать за гробницей. Именно поэтому Гил сумел вырваться. Мне пора в чертоги Лудда. Свою вину я искупила.
– Но как же? – ничего не понимая, трясу головой. – А куда тогда я? Обратно на Землю?
– Обратно…. Но не на землю, а к мужу, – улыбается Мелинда.
– Прощай сестренка, – обнимает меня Айне. – Спасибо тебе за все. Проживи свою жизнь за нас двоих и не забывай ни меня, ни Джери.
– Не забуду, – обнимаю ее в ответ. ─ И тебе спасибо большое за новую жизнь и любовь.
А в следующий миг меня словно закручивает в темную воронку, и грудь разрывает от невыносимой боли.
– Алина, девочка моя, – слышу хриплый голос мужа. – Проснись. Пожалуйста. Открой глаза. Не покидай меня. Не надо… я так тебя люблю...
Каждое слово, каждая просьба, словно ножом ранит мое сердце, выворачивает наизнанку, находит отклик в измученной, ополовиненной душе. Я чувствую его горе, как свое и от этого больней вдвойне.
Поднимаю словно свинцом налитые веки и едва слышно шепчу:
– И я тебя люблю. Больше жизни…
Эпилог
Полгода спустя
Покормив дочку, осторожно укладываю ее в колыбель и подсовываю свернутую жгутом пеленку под спинку, чтоб малышка во сне не перевернулась. Теперь можно заняться другими делами, но я все равно замираю у детской кроватки, и не могу заставить себя отойти. Рука сама тянется поправить темные, завитые тонкими колечками, волосики, выбившиеся из-под чепчика, легонько погладить мягкую нежную щечку, расправить складочки на одеяльце. Так и стою, любуясь нашей доченькой. Именно нашей, хоть мы и не являемся ее родителями.
У Мелисанды были тяжелые роды, начавшиеся раньше срока. Тетушка, промучившись трое суток, таки произвела на свет долгожданную дочь, но даже не успела на нее взглянуть, впав в забытье и, спустя несколько часов, умерла. Я была рядом.
За мной послали сразу же, как только обнаружились осложнения во время родовой деятельности, благо мы с Кианом тогда были в Рейроке и смогли достаточно быстро прибыть в Арклоу.
Я изо всех сил пыталась помочь, стараясь не столько ради родственницы, а ради невинной малышки, у которой должна быть любящая мама. Да только огромной и непреодолимой проблемой Мелисанды был ее возраст, организм, потратив все силы во время родов, не выдержал двойной нагрузки, и системы органов постепенно отказали одна за другой. Это на Земле можно спокойно рожать после сорока, в Домхейне такие обстоятельства сулят ужасные трудности, но чаще всего смерть. Женщины, как правило, стараются не рисковать, пользуясь защитными средствами.
Мы с Кианом не смогли отдать девочку в арклоутский детский дом, тем более после того, что для нас совершил Рорк, и, не долго думая, забрали ее с собой, официально став приемными родителями Гвендолин Мелори О’Ши.
Оказалось в тот далекий вечер, когда меня выкрал Ловар, а Киана несправедливо обвинили в смерти почтенного архивариуса, муж, то ли волей случая, то ли преднамеренно, благодаря лояльным к нему стражникам, оказался в соседней камере с Рорком О’Ши, которой уже на тот момент, благодаря лечению, чувствовал себя не в пример лучше.
Посещая ежедневно допросную и не получая вразумительного ответа, почему он не может поговорить с главным прокурором, Киан начал беспокоится, а уж когда дружественно настроенный к нему гардеец, помня прошлые заслуги некроманта, по секрету шепнул, что Родерика не видели со дня задержания, подозрения в душе переросли в беспокойство. Тот же стражник, согласившись передать мне записку от мужа, вернулся в тюрьму ни с чем, поведав, что я тоже пропала, причем в тот же злополучный вечер. Сопоставить эти две новости не составило труда.
