Текст книги "Вот это я влип (СИ)"

Автор книги: Алесандр Шамраев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Лир остался доволен и покровительственно похлопал меня по плечу, – Молодец, очень хорошие результаты, до утра можешь отдыхать, а утром продолжим...

Что-то в его голосе меня насторожило, но виду я не подал, а сразу отправил в моечную комнату, где с удовольствием вымылся с щёлоком и немного поплескался в маленьком бассейне. Не желая одевать потное тряпьё, я голышом отправился в свою комнату, а там меня ждал сюрприз. За столом сидела смазливая девица в одной набедренной повязке и настоящим выменем, по размерам, на груди. К нечто подобному я был готов, поэтому сразу бросил ей на колени грязную и потную одежду, – Выстираешь и вечером принесёшь, а сейчас брысь отсюда, мне надо отдохнуть.

Сказав, что мой организм никак не отреагировал на женщину, я бы погрешил против истины. Отреагировал и ещё как, но к этому времени я уже сидел за столом и мою реакцию было не видно. С удовольствием съев всё, что мне было предложено, я откинулся к стене. Что ж, видимо мое противостояние с Лиром вступило в решающую стадию и проверка моей готовности была неслучайной. Это могло означать только одно, ужинать мне сегодня не придётся и надо держать ухо востро.

Неожиданно для меня старец преподнёс мне по истине царский подарок. Он вошёл в мою комнату в сопровождении той же девицы, которая несла без видимых усилий два больших свёртка. В одном оказалось нижнее бельё и верхняя одежда знатного воина, а во втором лёгкая кольчуга, неполный комплект облегчённых доспехов и качественное оружие без особых знаков и гербов.

– Это мой подарок, пора тебе вживаться в образ умелого и знающего себе цену наёмника. Завтра приступим к обучению верховой езде, особых трудностей я здесь не вижу. Она – кивок на женщину, – поможет тебе освоиться с одеждой и доспехами. Придётся потренироваться самому их одевать и снимать, желательно несколько раз, запоминая последовательность, чтобы не делать ошибок.

Лир, этакая сволочь, растаял в воздухе, а моя невольная подруга с видимым удовольствием вздохнула полной грудью, – Боюсь я его. Никогда точно не знаешь, когда он говорит серьёзно, а когда шутит. Вот перед тем, как пойти к тебе, он приказал мне доставить тебе максимальное удовольствие, что бы ты после ужина спал без задних ног. А как я могу это сделать, если не знаю твои пристрастия и предпочтения. Подскажешь, что тебе будет больше нравиться...

... – Ну что, красавица, пора приниматься за дело. Давай сюда мою одежду и рассказывай, что и как надо одевать и носить. Да не торопись ты, да ужина уйма ещё времени... – В общем, я несколько раз оделся и разделся, запоминая что и как одевать, особенно набедренную повязку с её хитрыми обёртываниями и узлом. С одеждой было проще, ничего нового, вот только с сапогами возникла заминка – надо было подобрать длину крепёжных ремешков, что бы голенища не слетали с икр. Очень неудобно, надо будет потом заказать себе сапоги с жёсткими вставками, что бы они не сползали с ноги.

Зеркала в комнате не было, так что пришлось довольствоваться охами и ахами подруги, – Какой красавчик... Все женщины столицы будут твоими... Камзол сиди как влитой, вот только под плечи надо бы прокладку побольше, это придаст солидности...

А затем пришла очередь доспехов. Её весьма удивил тот факт, что я перед тем как одеть кольчугу, снял камзол и только потом одел его поверху. На кольчугу камзол оказался маловат, но терпимо. Лёгкий доспех меня полностью удовлетворил, – движения не сковывал, неприятных ощущений не вызывал и что немаловажно, моё оружие очень удобно крепилось на ремнях, немного похожих на разгрузку. Вместо неудобного самострела мне вручили 'дамский' арбалет, но с двумя струнами под два болта. Как я понял, это оружие ближнего боя, так сказать для рукопашной схватки, вот только болтов к нему не было, и я думаю, не случайно. А ещё меня поразил тот факт, что этот самострел был сделан с использованием высоких технологий, легированного металла и явно не принадлежал этому миру, или этой эпохе. Свои выводы я оставил при себе, а в слух выразил благодарность и полное 'одобрямс' подарку Лира. После чего пришло время тренировок – 'Рота, сорок пять секунд времени, подъём! Построение на центральном проходе, форма одежды – четыре.'

Добившись удовлетворительных результатов, кроме как в одевании сапог, я с облечением вздохнул и полностью разоблачился.

– Подруга дней моих суровых, голубка дряхлая моя, сейчас у нас с тобой будет тренировка, максимально приближенная к боевой обстановке. Давай, раздевайся и 'у койку'. – Она всё правильно поняла и быстро скинула с себя своё тряпьё.

После того, как я отдышался, а она умиротворенно сопела мне в ухо, последовал вопрос из её обязательной программы, которую она ещё не озвучила, – Послушай, унивет, а как тебя зовут? А то как-то неудобно тыкать знатному воину. А то что ты знатный и умелый, у меня сомнений нет.

Я немного помолчал, нагнетая обстановку, этакая мхатовская пауза, – А у меня нет имени, как-то не удосужился им обзавестись. Можешь сама мне его дать, только что-нибудь приличное и необидное.

– Ты это серьёзно?

– Вполне.

Она серьёзно отнеслась к моим словам и стала перебирать мужские имена, бракуя их одно за другим. Наконец остановилась на трёх и предложила мне выбрать себе одно из них, – Как тебе – Драг, Стрим и Бой. Насколько мне известно, эти имена носили знаменитые наёмники и великие мастера меча прошлых времён.

– Извини, подруга, но мне не хочется подражать никому. А как тебе имя Страх? – с этими словами я резко вскочил и стал быстро одеваться, однако в первую очередь обнажил меч и положил его так, чтобы мог быстро схватить его.

Через пять минут я подвёл итог, – Третий сорт не брак, а категория. На первый раз сойдёт, но ещё совершенствоваться и совершенствоваться. Чего лежишь, вставай, хорошего помаленьку, пойдем прогуляемся для аппетита в сад, заодно покажешь мне конюшню, хочу глянуть на местную живность, а то у нас лошади стали этакой диковинкой...

В сад мы вышли без проблем, и она повела меня вдоль начавшего расти забора за дом. Там то я и увидел приземистое здание от которого пахло сеном и скотиной.

– Я люблю бывать тут, это мне напоминает дом. Я ведь обычная крестьянка, которая по глупости совершила обряд призыва и попала в рабство к старцу. Скрашиваю его одиночество. Тебя это не коробит?

– Нисколько, только почему-то уверен, что ты не единственная девица для утех в этих хоромах., иначе он бы так просто тебя мне не отдал.

– Ты прав, есть ещё одна, так сказать более свежая, вот она меня и отодвинула от хозяина. Сейчас она милуется с ним и ходит, задрав нос, не понимая, что красота скоро завянет, а искусству любви она учиться не хочет. Мокрощёлка мелкая, кожа и кости, даже подержаться не за что, тьфу на неё...

Конюшня изнутри оказалась значительно больше, чем она виделась мне снаружи, правда не все стойла были заняты. А вот и лошадиное царство – шесть кобылиц и один жеребец, видимо производитель.

– Послушай, я в лошадях не разбираюсь, от слова вообще. Какая коняка из них здесь самая лучшая?

– Самая лучшая стоит в отдельном закутке. Это сделано для того, чтобы жеребец крыл других кобыл, а то, когда она рядом, он на других даже не смотрит. Пойдём покажу.

– Странно, а мне она совсем не глянулась, какая-то дохлая, не лощённая...

– Внешний вид обманчив. Она очень выносливая и резвая, только я бы не рекомендовала использовать её для скачки в полном и тяжёлом доспехе. Её преимущество в скорости и умении преодолевать большие расстояния.

За спиной раздался смешок и пред нами нарисовался Лир под ручку со смазливой малолеткой, – Что, Страх, нравится? Жемчужина моей коллекции...

– Да какая-то она неказистая и вряд ли может служить для представительских целей такого знатного воина, которого я буду изображать, особенно в столице, если я, конечно, туда доберусь.

– Почему это изображать? Ты действительно происходишь из очень знатного и старинного рода. Кстати, твоё имя является родовым, так что ты хоть и обедневший, но вельможа, входящий в красную десятку первых семей нашего царства. Твоя мать много лет назад покинула двор из-за приставаний отца солнцеликого и очень долгое время ходили слухи, что это было сделано для того, чтобы скрыть последствия этой связи.

Так, девочки, идите-ка погуляйте, а нам надо поговорить наедине.

Дождавшись, когда лишние уши вышли из конюшни, Лир взял меня под руку и повлёк в противоположенную сторону. Мы вошли в небольшое помещение, которое использовалось для хранения разных там попон, ремней и прочих конских приспособлений. Старец взмахнул рукой и от меня не укрылись несколько искр, которые вошли в стены и там растворились.

– Вот теперь нас точно никто не сможет подслушать.

– А что, есть такая вероятность?

– Нет, но как говорится, бережёного бог бережёт. Для начала я хотел бы тебя поблагодарить за твоё терпение и выдержку и за то, что ты о людях судишь по их поступкам, а не по тому, что о них говорят или им приписывают. Я имею в виду волкодава. Честно говоря, я постоянно ждал от тебя удара в спину, а потом убедился в твоей порядочности и перестал опасаться. Ты хоть догадался, что это именно он подсыпал тебе всякую гадость в чай? Ладно, хватит о нём, он получил то, что заслужил. – Он замолчал, собираясь с мыслями, – Грядут тяжёлые времена, если их конечно не остановить. Я имею в виду континентальную войну всех со всеми. Всё начнётся с императора Веспа. У него в последнее время появилась идея фикс – войти в историю как объединитель всех земель и начать он решил с нашего царства. Для этого ему надо сделать всего пустяк – не дать Рао вновь жениться и при случае устранить, а затем женится на старшей царской дочери и тем самым присоединить Сармат к своей империи. Затем объединёнными силами ударить по царству Солей – солнечному царству, которое является самым слабым из всех четырёх государств, а уж потом схлестнуться с самым крупным и сильным государственным образованием на континенте – империей Восходящего солнца.

Как видишь, в его планах мы занимаем первое место, с нас он хочет начать и твоя задача, всеми средствами помешать этому и желательно без особого кровопролития. Причём учти, просто смена императора тут не поможет, так как всё его окружение спит и видит претворение этого плана в действие. Самым оптимальным вариантом было бы обострение отношений между империей Восходящего солнца и империей Весп – пусть между собой грызутся, а к нам и Солей не лезут.

За то время, что я наблюдал за тобой и изучал, сделаны несколько очень важных выводов. Во-первых, ты обладаешь таким запасом знаний в военной области, что позволят тебе победить любого противника. Сюда я включаю и те новинки, которые ты можешь с помощью мастеровых создать для своего отряда, который ты начнёшь формировать. Во-вторых, по дороге к столице ты сможешь познакомиться вживую с укладом жизни простых крестьян и подумать, как улучшить их жизнь. И, наконец, в-третьих, ты должен пробиться на самый верх и добиться отмены воеводств, так как их существование ведёт к распаду царства на несколько княжеств. В истории такое уже было.

К сожалению, я тебе практически ничем помочь не смогу, не считая конечно золота. Им я тебя обеспечу. Дело в том, что сейчас в окружении солнцеликого большинство составляют мои противники и самые настоящие враги. Любые мои слова и предложения не просто встречают противодействие, а самое настоящее неприятие. Рао предпочитает не лезть в эти интриги и уже упустил время, когда он мог влиять на решения думских бояр. Ах да, я же тебе о них ничего не рассказывал. Дело в том, что в царскую думу входят по одному боярину от каждого воеводства и столичного округа. Именно они с подачи царя принимают все важные указы. Высшим же органом управления является поместный собор, который собирается по мере необходимости, но в силу своей многочисленности не принял ни одного значимого решения. Слишком много противоречий между разными группами, разделёнными по границам воеводств и защищающих свои местечковые интересы. Скажу больше, если не принять решительных шагов, то развал царства на удельные княжества почти предрешён. Посуди сам, воеводы собирают налоги и оброк самостоятельно и в столицу отправляют строго оговорённую часть, причём проследить, сколько и чего собрано – практически невозможно. Каждый воевода помимо ополчения имеет и свою личную дружину, которые по отдельности уступают царской, но если объединятся две или три, то они превзойдут её по численности. Уже сейчас я располагаю сведениями, что по-крайней мере четыре воеводства имеют устный договор выступать единым фронтом против царской воли. Реально Рао может положиться только на две территории, где властвуют преданные ему люди, остальные шесть реально будут ему противостоять. Как видишь, царская власть значительно ослабла, а солнцеликий озабочен поисками невесты, а на остальное ему плевать, по-крайней мере сейчас. Боюсь, что когда он спохватится, то уже ничего сделать не сможет.

– А если объединить силы с верными воеводами и ударить по паре земель и сменить там власть?

– Остальные тут же придут на помощь, и этим воспользуется Весп, чтобы во время смуты покорить Сармат. Даже если мы выйдем победителями из этого противостояния, царство будет разорено.

А теперь давай поговорим о том, какой манере поведения тебе следует придерживаться. Начнём с того, что на языке Сармата ты говоришь с небольшим акцентом, что выдаёт в тебе человека много лет проведшего на чужбине. Это тебе на руку, так как в царстве давно никто ничего не слышал о представителе из красной десятки боярского рода Страхов, хотя и ходили упорные слухи о том, что наследник обитает в царстве Солей. Долгие годы, проведённые там, наложили на тебя свой отпечаток – в тебе нет той боярской спеси, что присуща нашей знати, а то, что ты стал наёмником, да не простым, а командиром отряда, не позволяет садится никому тебе на шею. Исходя из этого и строй своё поведение, и ещё, ты из первой десятки, а значит можешь себе позволить многое, в частности самосуд прямо на месте. Это называется 'в своём праве' и кроме царя никто не может это оспорить, даже воевода, на земле которого ты находишься, но это не спасёт от предательского удара в спину или стрелы из кустов. По дороге в столицу тебе придётся заехать в свою вотчину и восстановить свои права на владение.

– Прости что перебиваю, но как я докажу, что я – это я?

– У тебя фамильное оружие и перстень рода. Они заговорённые и их носить может только тот, кто имеет на это право.

– У меня такое право есть?

– Да, ты унивет и на тебя магия этого мира не распространяется, так что и твой меч, и перстень тебя примут без всякого сопротивления. А давай это прямо сейчас проверим? – Не успел я глазом моргнуть, как в руках у старца оказался клинок в потёртых ножнах, а на его крестовине на кожаной тесёмке висело подобие печатки. Хотя правильнее сказать не в руке, а над ней, в воздухе, не касаясь кожи. – Заметил? Даже я, один из сильнейших волдрудов этого мира не могу прикоснуться к вещам, которые зачарованы богами и принадлежат твоему роду. Попробуй возьми его в руку, – и меч плавно поплыл в моём направлении.

Мне ничего не оставалось, как перехватить его за ножны, а потом извлечь. Руку неприятно кольнуло, но не более того, затем меч засветился красным светом и погас.

– Вот и всё, Страх, – старец выдохнул с облегчением, – тебя признали, как наследника и подтвердили твоё право числиться в красной десятке. Мои предположения полностью оправдались. А теперь давай вернёмся в твою комнату и там продолжим разговор, а то я что-то устал и проголодался. Фамильный перстень то одень на руку, только печатью вовнутрь, нечего раньше времени светиться...

3.

Последняя ночь, проведённая во владениях Лира, выдалась бессонной. Информация, которую следовало крепко накрепко запомнить, лилась на меня как из рога изобилия. Но что было удивительно, легко запоминалась, и я был уверен, что в любой нужный момент могу ею воспользоваться.

Я узнал, что настоящий Страх, с доверенным слугой, действительно пытались перебраться в Солей, для чего воспользовались морским путём, но их каботажное судно попало в шторм и затонуло. Спастись не удалось никому, а тела Страха и слуги так и не обнаружили по той простой причине, что их поясные сумки м карманы были набиты золотом, что и утянуло их на дно.

– На поиски их тел я потратил два года, вот откуда у меня и перстень, и родовое оружие. То, что осталось от них, я похоронил на дне океана, но самая главная тайна, над раскрытием которой я так долго бился, так и осталась для меня за семью печатями. Я не смог установить, кто был отцом Страха и какое отношение он имеет к царскому роду. К тому времени с отцом Рао я разругался вдрызг, а потом и спрашивать стало не у кого.

– Постой, Лир, а как это соотносится с тем, что Рао сейчас тридцать пять, а мне двадцать восемь?

– Тут всё в порядке, отец солнцеликого был ещё тот бабник, не пропускал ни одной симпатичной юбки, так что наличие бастардов никого не удивляло, ни старше, ни моложе тебя. Вся загвоздка была в том, что твоя мать была из очень знатного рода и это могло вылиться в такой скандал, который мог пошатнуть устои государства. Не обижайся, но это я, в своё время, предложил царю удалить твою мать из дворца, как только стало известно, что она ждёт ребёнка. А эта сволочь так и не обмолвился, его это ребёнок или нет.

У тебя может возникнуть резонный вопрос, почему я тянул до последнего и не завёл этот разговор раньше? Всё дело в том, что я не был уверен, что ты согласишься взвалить на себя такой груз ответственности. Рисковать своей жизнью ради чужой страны – на это не каждый согласится. Я знавал двух уневетов, которые предпочли забиться в глушь и там спокойно жить на новой для себя родине.

А потом я учил расположение комнат и жилых помещений в родовом гнезде, запоминал схему расположения тайников с семейными ценностями, узнал о наличии своих детских схронов в спальне, где, по словам старца, меня дожидается то золото, что он поднял со дна океана.

– Золота у тебя достаточно, чтобы ни в чём не знать нужды и что бы содержать сотню воинов в качестве личной дружины. В столицу не торопись, сначала утвердись в воеводстве, пусть слухи о тебе достигнут царя и его ближайшего окружения. Надо посмотреть на его реакцию, так как я уверен в том, что с новой силой вспыхнут слухи о вашем родстве....

Мара всем своим видом выражала недовольство столь медленным передвижением. Откуда ей было знать, что я с трудом сижу и удерживаю равновесие в седле, что, кажется, так и норовит сползти в сторону. Это мой первый опыт верховой езды, не считать же за него те два круга по двору, что я сделал под руководством Лира. И почему они до сих пор не придумали стремян? Почему под седлом какой-то фиговый листок, а не попона? Почему подпруги больше похожи не на ремни, а на нитки, а уздечка имеет столь сложный и запутанный вид? Всё-таки эта порося чувствует мою неопытность и некий страх перед ней. Иначе чем объяснить её внезапные взбрыкивания во время неторопливого хода и обязательный поворот головы, чтобы посмотреть на мою реакцию.

Мы двигались, по совету старца, к побережью, избегая наезженных дорог, постоялых дворов и трактиров, предпочитая останавливаться на ночёвку в небольших деревушках, где за медяк можно было плотно покушать и получить торбу зерна или охапку свежего сена для Мары. Никто не интересовался кто мы и откуда, не задавал вопросы и не провожал подозрительным взглядом. Я так полагаю, что этому способствовал мой знак командира отряда наёмников – серебряная голова волка на камзоле и в виде фибулы на накидке.

Как и говорил старец, я вышел между двумя прибрежными рыбацкими деревнями и прямиком направился к приметному домику, что стоял на отшибе. У двери меня ждал ещё крепкий старик, в холщовых штанах и без рубахи. Без предисловий я сразу же сказал, – Лир просил тебя подтвердить при случае, что я приплыл на лодке со стороны Солей и ты лично меня встречал и помогал разгрузить мои вещи и лошадь. Я кинул ему золотую монетку и не оборачиваясь пошёл к Маре, которая в это время вылизывала белую от соли корягу на берегу. Эта вредина давала мне понять, что я совсем её не кормлю и она вынуждена есть даже деревяшки, что бы не помереть...

Обратно мы уже возвращались по наезженным дорогам, останавливаясь на ночлег в трактирах и на постоялых дворах. Каждое наше появление на новом месте вызывало скрытый интерес со стороны завсегдатаев, наёмники здесь были в диковинку, тем более командиры отрядов. В одной из деревушек, через которую мы проезжали, я услышал звук удара молота по наковальне, а вскоре на отшибе увидел и саму кузню – покосившийся сарай для инструмента, отдельно стоящую печь с горном и наковальню под навесом. Подъехав ближе, я увидел, что заправлял всем этим широкоплечий молодой парень лет семнадцати. Работал он без помощника, легко играя молотом и молотком, периодически поддерживая огонь, раздувая угли мехами. По тому, как он лихо со всем этим управлялся, эта работа была ему не в новинку. А вот дружелюбием он не отличался.

– Что надо? Если перековать эту клячу, то только завтра с утра. – естественно, Мара такого обращения не потерпела, тут же подлетела к нему и цапнула за плечо. От неожиданности кузнец выронил молот, который очень осторожно и даже как-то ласково упал ему на ступню. А эта 'кляча' отошла в сторону и с невинным видом смотрела как кузнец прыгает на одной ноге.

Я торопливо предупредил его, – Не вздумай замахиваться на неё, если не хочешь получить копытом в грудь или в голову, а также выбирай выражения, когда обращаешься к ней. Она обидчива и злопамятлива, так что я советовал бы извиниться перед ней. Моя лошадка необычная, её зачаровал самый сильный волшебник царства Солей, так что вполне возможно, что в прошлой жизни она была знатной дамой. А став лошадью, она от своих прежних замашек полностью не избавилась.

Кузнец мои слова принял вполне серьёзно и даже поклонился Маре со словами извинения. Эта хитрюга тоже изобразила ответный поклон как настоящая цирковая лошадь, чем окончательно добила кузнеца и изрядно удивила меня. Возникла даже шальная мысль, – а что, если моя догадка правильная и эта непростая кобыла, превращённая в животину, бывшая подруга Лира или какая-нибудь знатная дама, которая перешла ему дорогу? Кто знает этих колдунов, вдруг они способны и не на такое?

'Молодецки' спрыгнув с Мары и разминая ноги, я подошёл к кузнецу. Из-под полы накидки был извлечён самострел, и я представил его пареньку.

– Сможешь изготовить и подобрать болты к этому чуду с двухгранными и конусными наконечниками?

– Ух ты! Первый раз вижу подобное чудо. Потрогать можно?

– Можно, но только не разбирать, – и я протянул ему арбалет.

Пока кузнец любовался и осматривал его со всех сторон, я обошёл кузницу и укрепился в своём мнении, что эта кузня не принадлежала ему – не чувствовалось хозяйской руки, а значит подмастерье пришлый. Вероятнее всего он приходит в деревню только на рабочий сезон, когда на его мастерство имеется спрос. Да вот только деревенька выглядит бедной, так что вряд ли он сможет здесь хоть что заработать, хотя с другой стороны, для закрепления навыков работы с металлом, это место подходит как нельзя кстати.

Как оказалось, жил кузнец здесь же, варил себе сам из тех продуктов, которыми с ним за работу рассчитывались деревенские, так что мне самому пришлось готовить ужин на двоих, благо Мара нашла неплохую полянку с сочной травой и теперь намеревалась превратить её в безжизненную пустыню. Миха, так звали кузнеца, рассказал мне, что он родился и вырос в большом селе Хвалынка, что в четырёх днях пешего пути отсюда. Отца своего не знает и в двенадцать лет нанялся в помощники к одному из местных кузнецов. Сначала был мальчиком на побегушках – подай-принеси, затем был допущен к работе лёгким молотом, а заметив неподдельный интерес мальца к кузнечному делу, его стали понемногу учить. И вот по прошествии пяти лет его наставник объявил, что ничему новому он его больше не научит и настала пора Михе заняться самостоятельным промыслом. Он же и надоумил его отправиться подальше от Хвалынки и найти небольшую деревеньку, где раньше была кузница.

– Наставник учил меня, что бы я не гнался за большими деньгами, мне главное сейчас получить побольше практики. Этого добра здесь хватает, ремонтировать и восстанавливать приходится много, а вот с деньгами совсем плохо. За два месяца каждодневной работы всего пятнадцать грошей, этого даже не хватит на небольшую чушку ковкого металла невысокого качества. Так что, господин, изготовить вам болты я бы мог, но не из чего. Деревенские трясутся над каждой железякой и даже остатки после ремонта и восстановления забирают себе. Я даже уголь вынужден покупать себе сам...

Я слушал Миху в пол уха, так как уже принял решение и надеялся, что этот жадный до знаний и работы паренёк примет моё предложение стать отрядным кузнецом, а для начала отправиться со мной в вотчину, где я, знал со слов Лира, была большая кузница. Уговаривать его долго не пришлось, практически сразу же он согласился, пояснив, что в его селе и так имеется аж три кузнеца, которые чуть ли не дерутся за заказы и четвёртый будет явно лишний.

Дождавшись, когда паренёк заснёт после сытного ужина, я достал из седельной сумки промасленный свёрток – прощальный подарок старца.

– Вот, посмотришь, когда отъедешь от леса на два дня пути. Я так и не смог с этим разобраться, лежит мёртвым грузом, а у тебя может быть получится. Если ничего не выйдет, то закапаешь где-нибудь в укромном месте до лучших времён, но в чужие руки это попасть не должно ни при каких условиях...

В свёртке было духовое ружьё в кобуре, весьма похожее на наши кавалерийские карабины. Разобрался я с ним достаточно быстро. Стреляли из него свинцовыми или стальными шариками как от большого подшипника. Перезарядка и взведение поршня происходило по примеру винчестера из вестерна – опускаешь скобу со спусковым крючком до упора и возвращаешь назад. Всё, шарик уже в стволе, порция сжатого воздуха готова выплюнуть его в цель. Одномоментно в карабин можно было зарядить десять снарядов, правда после двух десятков выстрелов приходилось качать насосом, что был спрятан в прикладе, чтобы восстановить приемлемое давление в камере. Вместе с ружьём мне досталось по пятьдесят пуль каждого вида, и как я понял, стальные были бронебойными, а свинцовые использовались против лёгких или кожаных доспехов, хотя возможно, это было просто охотничье оружие на крупного зверя. Опытным путём я установил, что оптимальная прицельная дальность составляет девяносто метров для свинца и сто пять метров для стали. На прицельной планке были риски с двух сторон, для каждого вида пуль, хотя до семидесяти метров никакой разницы между ними не было.

В преддверии выхода в более обжитые места, возрастала возможность встречи как с лихими людишками, так и людьми воеводы, охочими до чужого добра. Вот и решил я привести своё оружие в боевое состояние. С утра предстояло закрепить карабин на Маре так, чтобы он был всегда под рукой и легко доставался...

Ранним утром меня разбудил звонкий перестук молота и молотка. Это мой кузнец, разогрев горн, ковал из сэкономленного железа два металлических болта, а также готовился отлить несколько наконечников для деревянных стрел. Как я понял, уж очень ему хотелось посмотреть на мой арбалет в действии. Видимо он считал его простой игрушкой и не очень верил, что это боевое оружие. Завтракать он пришёл к полудню и, весьма довольный собой, представил мне два бронебойных болта и пяток деревянных стрел с двухгранными наконечниками. Ел он быстро и жадно, глотая кашу не пережёвывая, торопясь опробовать самострел. Он же, после завтрака, показал мне старую колоду, от которой я отсчитал тридцать шагов. Учитывая, что средний шаг взрослого ровняется семидесяти пяти сантиметрам, а мой чуть больше, то тридцать шагов составляли что-то около двадцати пяти метров – прицельная дальность ПМ, что меня вполне устраивало. Пробные стрельбы превзошли даже мои ожидания. Железный болт полностью вошёл в колоду, а деревянные стрелы – более чем на половину. Я даже дал выстрелить Михе, с условием, что он потом извлечёт из колоды мои боеприпасы. И пока он курочил колоду, я мастрячил кобуру карабина на седло, а заодно присматривал, как бы прикрепить стремена и заменить подпругу на более широкие ремни, что бы они не врезались в тело Мары. Хорошо бы конечно, найти замену этому лоскутку, что выполняет роль попоны под седло, или, как его назвал Миха – чепрак, что бы седло не натирало спину Маре. Болт и стрелы он достал все, правда наконечники требовали небольшого ремонта, но так как результат был весьма хорош, то на эти мелочи я не стал обращать внимания.

В общем, и в этот день мы никуда не стронулись с места, а вечером, вручив Михе несколько серебряных и медных монет я отправил его в деревню, за широкими кожаными ремнями и материалом для попоны и чепрака. Вернулся он через час избитый и с синяком под глазом. Шмыгая разбитым носом, он поведал, что деревенские отобрали у него деньги и пообещали прибить, если он ещё раз у них появится.

– Понятно, деревенские понятия не имеют, что значит связаться с наёмником, тем более с боярином в своём праве. Что ж, надо преподать им урок, который они запомнят на долго. Людишек то запомнил, которые тебя грабили и мордовали? Пойдём, покажешь их хаты.

К трём оставшимся болтам я прикрепил тряпицы, пропитанные маслом, приготовил кресало и факел. Подъезжая к деревне, я уже чувствовал, откуда дует ветер, а вскоре первый мой небольшой огненный подарочек воткнулся в крышу обидчика. Точно такая же участь постигла ещё двух охочих до чужого добра, а вскоре огонь разгорелся так, что не заметить его было невозможно. В деревне поднялась паника, помогать погорельцам никто не собирался, все были озабочены тем, что бы огонь не перекинулся на их хаты и постройки.

– Вот он, аспид, с сыновьями бил меня ногами в живот и лицо, когда сбили на землю, но и я им хари попортил.

– Это вон тот, что суетится у второго пожарища?

– Да, это он.

– Жди меня здесь.

Мара, почувствовав толчок мои каблуков, резво понеслась к указанной кучке мужиков, в которую я ворвался с уже обнажённым мечом. В этот раз покинуть седло у меня получилось достаточно быстро, и я начал разить всех подряд. Никто не смеет поднять руку на наёмника, надеясь, что это ему за это ничего не будет. Пять тел, правда одного пришлось добивать, что бы не мучился. Мара ходила за мной как собачка и била копытом в распластанные тела, словно производила контрольный выстрел. Да, не простая у меня лошадка, очень непростая...