Текст книги "Красная помада для бибабо (СИ)"

Автор книги: Алёна Воля

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

Глава 9

Зашла. Молча села на указанный стул, глядя перед собой.

– Что вы от меня хотите?

– Добрый день, Саша.

– Он не добрый.

– Кому как. – Почувствовала усмешку в голосе.

– Зачем вы меня вызвали?

Он встал из-за своего места, и, обойдя стол, сел напротив. Потянулся, и, взяв меня пальцами за подбородок, заставил посмотреть на него.

– Ну что? Ты приняла решение?

– Смотря, о чем идет речь.

– Ты знаешь…

Я мотнула головой, освобождаясь. Хватит ли у него наглости сказать напрямую?

– Что вы хотите в обмен на то, что не станете подавать на Диану в суд?

– Тебя. – Ответил просто, и с иронией. Конечно. А разве были варианты?

– Скажите мне, а в чем смысл? – сощурила глаза. – Неужели это так приятно, принуждать женщину, чтобы видеть ее страх и отвращение?

Марк Янович явно не ожидал такого вопроса. Изменился в лице, сжал губы и процедил:

– Я, знаешь ли, привык к такому…

Мое сердце вдруг сжалось от… сочувствия, так как я не понаслышке знала, каково это – чувствовать себя ущербным. Вульф какое-то время молчал, думая. Потом сказал:

– Не переживай, все не так страшно, как тебе сейчас кажется. Будешь работать, как и прежде.

– И все?

– Нет, конечно. – Одарил неприятной улыбкой. Жалость, которая, было, мелькнула во мне, тут же испарилась. – От тебя потребуется самая малость: выполнять мои просьбы.

– Даже если вы попросите кого-то убить?

Он хохотнул.

– Чувство юмора – это прекрасно. – А буквально через секунду его настроение изменилось. – Но шутить с тобой мы будем потом. Сейчас я хочу услышать ответ.

О том, что мне собственно никто никаких вопросов не задавал и предложений не делал, промолчала. Не маленькая, понимала все без слов. Тут и выбора-то не было. И он это знал. И я это знала.

– Хорошо. – Выдавила из себя. – Я согласна.

Увидев его взгляд – поежилась. Ленивая улыбка светилась в его глазах. Знаете, когда побеждаешь в шахматы, просчитав все ходы наперед? Или сидя с картами в руках, полными козырей? Но то, как смотрела на него я, видимо испортило наслаждение от триумфа. Он разомкнул губы, чтобы что-то сказать, подумал немного, после чего негромко произнес:

– Все могло быть иначе, мой маленький бибабо…

– Не называйте меня так! – прошипела в ответ. – У меня есть имя и отчество!

Марк Янович вальяжно откинулся на спинку стула.

– С этого момента я буду называть тебя так, как захочу. – Сообщил гадким тоном. – И советую тебе быть более… покладистой. Чтобы я не передумал. Срок исковой давности – три года, если не ошибаюсь.

– Три года?! – Это был даже не испуг, а нечто большее. К груди словно лед приложили. Он что, собирается три года меня… мучить?!

– Да. – Протянул противно.

В этот момент по переговорному устройству секретарь сообщила:

– Марк Янович, к вам Януш Диана и Федор Андреевич.

Директор как-то нехотя поднялся; видимо наш разговор доставлял только ему понятное удовольствие. Обошел стол по большому кругу, а когда проходил мимо меня – провел рукой по плечам, заставив вздрогнуть. От этого прикосновения вниз по спине сразу пошел холодок. И мне терпеть такое три года?! Мысль засела глубоко и не давала покоя. Ну, никто же в здравом уме не будет столько времени… или будет?

Разговор с юристом был коротким. Нам озвучили сумму – двадцать шесть тысяч в американском исчислении. Это с процентами за «издержки», как повторился Федор Андреевич. Я даже не вздрогнула, так как и без того принесла себя в жертву. Динка в этот раз не ревела. Выслушала приговор молча, даже как-то отстраненно.

После того, как нас отпустили, и мы вышли на улицу, не выдержав, спросила:

– Сколько у тебя есть на данный момент?

– Полторы.

– Что?! – зная, что ее деятельность перешерстили только за последние полгода, застыла. – Ты куда деньги тратила?!

– Гульня, кабаки, шмотки… – ответила без эмоций. – Рыжье. – тряхнула рукой, показывая золотой браслет и кольца.

Взвыв от отчаяния, закусила указательный палец.

– Твоя мама в курсе?

– Пока нет… сегодня скажу…

Я знала наперед, что мачеха попытается вытянуть из меня «помощь», а потому еще сутки назад занесла ее номер в черный список, но не ожидала, что и Диана не побрезгует надавить на жалость.

– Можешь помочь, Саш?

– Денег у меня нет. Все уходит в ремонт.

– Ну, ты ж квартиру сдаешь…

Сдержав порыв заорать матом, выдохнула и ответила железным тоном:

– Вы с Тамарой Вячеславовной сдаете две. Плюс вам осталась папина дача. Продадите что-нибудь из добра и вырулите.

– Сестра называется… как все хорошо, так Диняша-Дианочка, а как плохо и нужна помощь – разбирайся сама?

У меня от этих слов даже тело все зачесалось.

– Ты, дрянь малолетняя, я только что твою задницу из тюрьмы вытащила. – Прошипела ей в лицо, заставив отшатнуться. – Сиди и молись, чтобы я не передумала!

– Как… вытащила..? – она с непониманием уставилась на меня.

– А вот так! – Не объясняя развернулась и ушла, не оборачиваясь на окрики сестры.

– Саш! Сашка! Ну не обижайся! Ну, на нервах я вся! Саш!

О, как все просто! Даже без «прости-извини»! А меня трясло так, что в открытый космос ее выбросить хотелось! И колотило весь оставшийся день до глубокой ночи, сон не шел, несмотря на то, что предыдущую тоже просидела, толком не сомкнув глаз. Зашла на сайты и поудаляла свое резюме, так как несколько раз мне позвонили, и пришлось отнекиваться. Поговорила с Нелей, успокоила, сказав, что на работе все наладилось. Соврала. А что толку было рассказывать, что попала в лапы абьюзера? Ни мне легче – ни ей покоя.

Если честно, ожидала, что Вульф по обыкновению даст мне передышку. Ошиблась. Он появился у нас к обеду на следующий день и сел пить кофе, как периодически делал раньше.

Марк Янович рассматривал меня откровеннее, чем это делал Рылеев. Так, наверное, осматривают новокупленного скакуна. В данном случае – кобылу. Я прокляла стойку на тонких нержавеющих ножках. За ней не было возможности скрыться. «Ну почему у нас не такая же дубовая как в «Техасе?!» – с тоской подумала, переминаясь с ноги на ногу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Это было отвратительно – чувствовать себя в полной его власти и видеть, как он открыто этим наслаждается. Больной на голову ублюдок!

Выпив свой кофе – ушел не попрощавшись.

В дальнейшем стал захаживать к нам чаще прежнего, заставив опасаться, что могут пойти ненужные слухи. Но, Марк Янович, судя по всему, имел собственные причины не давать повода для сплетен, а потому его деловые встречи зачастую тоже проходили в нашей локации.

– Смотрю, наш шеф предпочитает итальянскую кухню. – Как-то сказала мне Кира, когда после очередной компании с его участием девочки убирали столы.

– Лучше бы он суши так любил. Или стейк с кровью, как настоящий мужик. – Процедила в ответ. – Каждый такой визит – словно экзамен.

– И не говори. – Согласилась она, вздохнув.

Не знаю почему, я постоянно ожидала, что он… как бы это помягче выразиться… что он начнет продвигать тему с интимом. И было странно наблюдать несколько недель кряду полное отсутствие подобных намерений. Но при этом четко держал меня в тонусе. Чтоб не забывала.

То сидел, задумчиво потирая губы костяшками указательного пальца; то придавливал взглядом, как каток для асфальта, не давая сделать нормальный вдох; то улыбался надменно, заставляя ежиться от страха.

Так как парк, в котором велись строительные работы, находился недалеко от нашей локации – часто бывал там. Я научилась вычислять его даже издалека. И дергалась каждый раз, замечая широкоплечую фигуру в костюме. И сердце пыталась унять, когда он входил к нам. И даже успела прийти к смирению, на каком-то внутреннем уровне. Ждал ли он этого, или же были другие причины – не знаю.

Первый снег в том году выпал рано. Двадцать шестого октября. Вульф вызвал меня к себе в этот день. Его кабинет с некоторых пор ассоциировался только с камерой для пыток. Так уж получалось, что ни разу я не выходила из него спокойной и улыбающейся.

Вошла, пряча за спину руки, нервно сжатые в замок.

– Добрый день.

– Проходи. Присаживайся. – Кивнул на стулья, выстроенные вряд возле длинного стола.

Я прошла вперед и стала отодвигать один из них, непроизвольно выбрав место подальше.

– Ближе. – Выдохнул издевательски.

Сглотнув, подошла и уселась на первом месте возле него.

Марк Янович привстал и положил передо мной фирменный бланк нашего заведения и ручку.

– Заполни в шапке свои данные.

Еще не понимая, к чему эта просьба, мелькнула мысль, что, возможно, его планы изменились, и он сейчас заставит написать заявление об уходе. Но в тот раз моя проницательность дала сбой.

Директор что-то набирал на ноутбуке и забыл обо мне на какое-то время. Потом отвлекся:

– Пиши заявление на отпуск. С седьмого по одиннадцатое. – И, проигнорировав мой вопросительный взгляд, продолжил стучать по клавишам дальше.

К тому моменту, когда я дописала, он уже закончил и следил за мной. Протянула ему лист, провожая непонимающим взглядом.

– Я заеду за тобой в пятницу, четвертого. Около семи вечера. Отпросишься у Дмитриевны с обеда. – Пробежал глазами. – Но будь готова раньше, может, смогу вырваться…

– Быть готовой к чему? – набравшись храбрости, посмотрела прямо и тут же отвернулась, не имея сил вынести насмешливый кривой взгляд.

– Вещи собери. Поедем отдыхать в «Омут». – Увидев, что я до конца не понимаю, уточнил: – В «Omut Resort Garden».

Говорить ему о том, что на отпуск у меня были другие планы, как я поняла в тот момент, не имело смысла. Но все же его «распоряжение» здорово задело. То, что буду работать дальше в «Софитэль» вне зависимости от своего желания – понятно. То, что он хочет добраться до меня – тоже ясно как белый день. То, что придется смириться с ролью любовницы – так же не новость. Но полностью управлять моей жизнью… это как-то через край. А потому, меня дернуло. Резко повернувшись, буквально прорычала:

– Мы с вами не договаривались о таком!

– А о чем мы договаривались? – спросил, неприятно усмехаясь.

Глава 10

Что можно было ответить? От злости я чуть не задохнулась.

– Ни в какой отпуск я с вами не поеду. – Проговорила твердо, стараясь не повышать тон.

– Поедешь. – Пообещал приторным голосом.

– Моя несвобода будет граничить стенами «Софитэля» и ни на шаг дальше. – Процедила сквозь зубы с отвращением.

Марк Янович сузил глаза, и наверняка собирался поставить меня на место, но в какой-то момент передумал.

– Хорошо. – Согласился так, что я уже после этого слова поняла, что сейчас пожалею о том, что стала выдвигать условия. – Отдохнем здесь. Я забронирую нам Премиум-СПА? Или коттедж-люкс? – Он потянулся к компьютеру.

Меня аж в пот бросило. Загнала сама себя в ловушку.

– Нет!

– Что нет?

– Не надо… – Слезы подступили к глазам. Так ломать человека, как это делал он – надо уметь. – Я поеду с вами в… «Омут».

– Уверена? – продолжил издеваться.

– Да. – Закрыв лицо руками, облокотилась о стол, умоляя собственный организм не дать воли слезам при нем. Услышала, движение с его стороны. Он подошел и стал сзади, после чего я почувствовала, прикосновение его пальцев к моим плечам. А буквально через секунду, наклонился и обхватил руками, сжимая запястья рук и обездвиживая.

– Напомни мне, я просил быть более лояльной и сговорчивой? – прошептал в ухо. Дернулась, пытаясь освободиться, но безуспешно.

– Пустите!

– Не ори. – Посоветовал, сжимая еще крепче. – Так как? Просил?

– Да. – Произнесла, понизив тон.

– Сашуля… давай договоримся, что я не буду повторять свои просьбы дважды. – От урывчатого теплого дыхания, которое нагоняло такой страх, что ноги отнимались – спину стало покалывать.

Я думала, что он меня отпустит, но нет. Его губы переместились на затылок, а потом, зарываясь под воротник, теплой полосой проскользили в левую сторону, по трапециевидной мышце и свернули к ключице, оставляя влажный холодеющий след. О, вселенная! Это был его язык, а не губы!

Мне стало душно. И тошно. И страшно. И… волнующе как-то. Такое, наверное, чувствуют дрессировщики, когда к ним ластится тигр.

– Хорошо. Да. Да. Я все поняла. – Прошептала сдавленным голосом, содрогаясь от собственных ощущений.

– Прекрасно. – Хватка ослабла в тот же момент. Он неспешно вернулся к себе за стол, а я непроизвольно начала растирать запястья, словно заключенный, которому сняли наручники. – У тебя завтра выходной? – спросил, усаживаясь.

– Да.

– В девять я буду ждать у подъезда. Не опаздывай.

Сказано было так, что сразу стало понятно – аудиенция закончена. Выходя из здания, попыталась понять, откуда такое давление в груди, и никак не могла поймать мысль. Осознала, когда входила в наш ресторан и даже остановилась. У Марка Яновича, почему-то резко изменилось отношение ко мне. Если раньше он вел себя словно хозяин с маленьким царапающимся котенком – с долей ласки и забавы, то в тот день никакой теплоты не осталось. Что произошло? Или попросту согнал на мне злость, потому что подвернулась со своим гонором под руку? Как бы там ни было – чувство горечи заполонило душу и не отпускало.

По дороге домой, вдруг сообразила, что не знаю, о каком времени он говорил. Девять утра или вечера? Что ж. Выспаться, значит, не получится. Буду готовиться на утро, раз не хватило ума спросить. Звонить ему, чтобы уточнить не возникало никакого желания.

На следующий день, без пяти девять вышла из парадного. Черный мерин уже стоял, выпуская сзади струю дыма. Села в машину, рядом с водительским сидением.

– Здравствуйте.

– Доброе утро. – Ответил, словно одолжение сделал.

Мы ехали куда-то примерно с полчаса, не сказав и слова друг другу. Я молчала потому, что мне было безразлично. После вчерашнего внушения, поняла, что надо приучать себя к мысли о том, что отныне и на неопределенный срок вместо человека буду бесправным существом. А самый легкий способ смириться с этим какой? Правильно. Поселить внутри равнодушие к происходящему.

Почему молчал он – совершенно не интересовало.

Когда машина припарковалась, с удивлением увидела перед собой высокое здание какой-то больницы. А дальше начался сплошной «трэш и хардкор»…

– Зачем мы здесь? – спросила, не выдержав, уже будучи в лифте.

– Увидишь. – Ответил небрежно, доставая телефон. Набрал кого-то, а услышав ответ, улыбаясь, спросил: – Серафимовна, привет. Ты у себя? Да, буду через три минуты.

Как только мы вышли на этаж, я тут же увидела указатель «Гинекология».

– Зачем вы меня сюда привели? – остановилась, как вкопанная.

– Тебя посмотрит гинеколог.

– Зачем?!

– Это моя первая просьба, так что просто молча выполняй. – Отрезал, направившись вперед по коридору.

Серафимовной оказалась женщина мужиковатого вида в белом халате, который трещал на ней по швам, расползаясь в районе пуговиц, стоило ей только присесть за стол.

После их радостных приветствий, Марк Янович мотнул головой в мою сторону:

– Посмотри девочку, пожалуйста.

Если вкратце, кроме обычного осмотра с взятием мазков на анализ, меня протащили по полному обследованию на гормоны щитовидки, яичников и гипофиза, а так же попытались выяснить кроме стандартных статистических данных личную информацию. А именно: живу ли регулярной половой жизнью, была ли беременность и если да то сколько раз, делала ли аборты, есть ли дети.

Как для стандартного визита к новому врачу, в этих вопросах не было ничего сверхъестественного, но учитывая, что Вульф сидел вместе с нами в кабинете, отвечать на них я бы не стала даже под дулом пистолета.

Демонстративно молча сложив дрожащие руки на груди, уставилась в сторону.

– Ну и что мне предлагать, если мы в молчанку играем? – спросила Серафимовна, переведя недовольный взгляд с меня на Марка Яновича.

– Детей нет, так что спираль не вариант.

От его комментария сделалось тошно. А когда врач надумала выразить свое мнение по поводу моего возраста и отсутствия ребенка, я не выдержала:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Это потому, что мне в жизни одни уроды и козлы попадаются. Рожать не от кого.

Директор поменял позу, наверное, обдумывая как лучше отрезать мне язык, а гинеколог хохотнула:

– С таким подходом никакого предохранения не нужно. – После чего добавила, переведя взгляд на Вульфа: – Как будут анализы, я подберу КОК и маякну.

Назад к лифту мы шли в полном молчании. И у меня даже проскочила мысль послать к черту всю свою человечность и отдать Диану под суд, отказавшись от нашей с директором договоренности. Такого унижения я не испытывала никогда в своей жизни.

После пережитого что-то внутри сломалось окончательно – не осталось ни слов, ни мыслей, ни понимания.

– Я вам еще нужна сейчас? – спросила, притормозив у машины, еле выталкивая слова из глотки. Увидев вопросительный взгляд, сделала второе усилие: – Хочу прогуляться.

Управляющий чуть дернул плечами.

– Как хочешь. – Внимательно посмотрел и уехал.

А я, постояв в полной прострации минут десять, побрела к киоску. Купила сигареты с зажигалкой, и, отойдя в сторону – закурила третий раз в жизни. Первый был в юности, из чистого любопытства, просто попробовать, чтобы понять, что это вообще такое. Второй – когда умер папа.

Чуть закашлявшись, посмотрела на свои дрожащие руки. Затянулась еще пару раз и выбросила окурок в пустую урну. «Зачем люди курят? Во рту, словно кто-то сдох» – подумала с отвращением и отправилась к остановке троллейбуса…

В итоге пролежала дома на диване до позднего вечера глядя в потолок и пытаясь запечатать где-то глубоко истерику, грозящую вырваться наружу. Планы по поклейке обоев были посланы в сад. Не до ремонта мне было в тот день. Совершенно.

Тридцать первого октября Диана принесла долг и получила трудовую с резолюцией «по собственному желанию». Увидев меня, поджидающую ее у въезда в комплекс, изменилась в лице.

– Саш, что с тобой?

– Ты о чем? – спросила не понимая.

– Тебя словно с креста сняли. Белая вся. Ты не заболела?

– Все нормально. – Отмахнулась и перевела разговор: – Отдала?

– Да.

– Где деньги нашла?

– Одолжила. – Призналась нехотя после заминки.

Час от часу не легче! Меня даже в сторону чуть повело.

– У кого?!

– Не важно, Сань. Все нормально. Отработаю.

– Дин, ты куда опять вляпалась?

– Мамин бойфренд одолжил, не кипятись.

– И как отрабатывать будешь? Устно? Или задним числом?! – махнув рукой, пошла в сторону своей локации, стараясь даже не задумываться о моральных качествах сестры. – Боже, какая же ты дура, Диана… какая же ты дура…

До отпуска директора видела трижды. Один раз – он зашел в кабинет и молча положил упаковку с противозачаточными таблетками передо мной на стол и еще два раза – пришел в «Милан» по обыкновению выпить кофе. Оценивая свои ощущения, поняла, что теперь его появление на горизонте воспринимала не с напряжением, а глухой тоской. Своим последним поступком он окончательно вытравил из моей души интерес к себе, как к мужчине. Не знаю, понял ли он это, почувствовал ли – не имело больше никакого значения.

«Что ж. Он получит. Но не меня, а манекен с моей внешностью» – решила, собирая накануне сумку.

Вульф приехал в шесть, сообщив, правда заранее, что будет на час раньше. Ожидал стоя у машины, что удивило. Взяв у меня вещи – поставил в багажник и кивнул:

– Присаживайся. – Было очень непривычно видеть его одетым… нормально. В смысле не в костюме. А в джинсах, ботинках на грубой подошве и короткой куртке, которую он стянул с себя, прежде чем сесть за руль.

Дорога заняла два часа, один из которых мы потратили в пробках города. Через несколько километров по трассе – остановился на заправке.

– Тебе что-нибудь взять? – спросил, заглушая мотор и открывая дверь. Потянулся к заднему сиденью за курткой, непроизвольно наклоняясь в мою сторону и заставляя тем самым уплотниться в угол.

– Нет, спасибо. – Я все это время сидела, отвернувшись к окну. Так было легче.

Марк Янович вдруг захлопнул дверь, и мягким жестом взял меня за подбородок, разворачивая к себе.

– Саш, поднапрягись сейчас и постарайся выйти из заморозки. Так ты облегчишь не только ситуацию в целом, но и в первую очередь – сможешь отдохнуть. – Не увидев реакции, добавил: – Я не буду тебя принуждать, а уж тем более насиловать. – Встретившись с моим взглядом, улыбнулся. – Сама попросишь.

– Что?! – скривилась презрительно.

– Ну, или как минимум будешь не против. – И с этими словами выбрался из авто.

Сердце затарахтело в груди. По ходу он даже не представлял, какие чувства бурлили в недрах моего сознания. Попрошу?! Буду не против?! Да меня подбрасывало от простого его прикосновения! На что он рассчитывал? Что за абсурд?! Амнезией я не страдала и прекрасно помнила о том, что не по своей воле направляюсь с ним в отель! Да и стыд, который испытала на приеме у гинеколога, никуда не выветрился, продолжая разъедать изнутри.