Текст книги "Ключ (СИ)"

Автор книги: Алёна Моденская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Дом как дом. Выглядит точно так же, как в реальности Василисы. Тот же цвет, крыша, наличники. Густой сад, шелестящий листвой на утреннем ветерке. Каменный колодец с деревянной крышкой и тёмно-зелёный барвинок вокруг.

Ставни, резные наличники. Окна плотно закрыты занавесками. Словом, вроде бы ровно тот же самый дом, где хозяйничает Ядвига Мстиславовна и лежит окоченевшая Зоя.

Интересно, кто там сейчас живёт. Может, пойти и проверить? Таким пугалом? С утра пораньше. Ещё примут за привидение. Не пришибли бы со страху.

А ну и пусть. Василиса встала, оправила заляпанное платье. Поднялась на крыльцо и смело открыла дверь. Знакомые сени с рядами дурацких тапок, сделанных из старой обуви. Кухня. Та же самая, что была, когда Василиса приходила навестить Зою и выслушать придурковатый план по путешествиям во снах.

Ну, если Василиса проснётся, то никому из них мало не покажется. Когда Василиса проснётся.

Смело пройдя через прихожую, Василиса пинком открыла дверь Зоиной спальни. И оторопела.

Глава 10. Здесь был Вася

В Зоиной спальне, заполненной лёгким ароматным туманом, кружком сидели Ядвига Мстиславовна, Лариса, спящие Гаврил и сама Василиса. Оба опутаны разноцветными нитями, овивающими ещё и торчащую бледную руку Зои.

Лариса невозмутимо поворачивала на пальце многоугольную лавандовую мандалу, Ядвига Мстиславовна, что-то напевая себе под нос, вывязывала кружева на спицах.

Василиса переступила через порог и зашипела:

– Что? Здесь? Происходит?

Ядвига Мстиславовна вскинула голову, и её глаза расширились. Лариса от удивления уронила мандалу. На вопрос ответить никто не успел.

Дверца Зоиного шкафа, скрипя, потихоньку открылась. Василиса повернулась на звук, и перед ней медленно возникло её собственное отражение в искривлённом зеркале. Она стояла в заляпанном кровью длинном жемчужно-сером платье, бледная и растрёпанная. А за её спиной маячила полупрозрачная Зоя. Василиса обернулась.

И разлепила веки. Оказалось, она так и сидела на стуле у Зоиной постели. Василиса попыталась протереть глаза, но руку удержали тонкие нити, что сплела Лариса.

Зевнув, Василиса поморгала и посмотрела на Ядвигу Мстиславовну и Ларису, которые молча переглядывались. Гаврил вроде бы тоже проснулся. Тоже попытался протереть глаза, и руку Василисы резануло натянувшейся нитью.

Это уже реальность или очередной сон? Вроде всё так, как и должно быть. Их вообще посылали за травами или нет?

– Ну и что дальше? – спросила Василиса, делая вид, что всё в порядке. Потом она подёргала за нить, связывающую её запястья с Зиной рукой. Та так и торчала из-за балдахина, как кусок статуи.

– Чудно́, – протянула Лариса, потирая бровь. – Совсем чудно́.

– Вы нас распутывать собираетесь, или как? – напомнила о себе Василиса.

– Да всё равно уже, – пробормотала Ядвига Мстиславовна, доставая ножницы. Она просто пару раз щёлкнула ими и собрала разрезанные нити в большой пёстрый путаный ком.

– Почему ты сказала, что я дурачок? – вдруг спросил Гаврил.

– Потому что так и есть, – буркнула Василиса, снимая с рук остатки нитей. – Между прочим, твой деревянный мозг до сих пор у меня дома лежит.

– Деревянный? – сдвинула брови Лариса.

– Ну это лучше, чем поролоновый, – тихо проговорила Ядвига Мстиславовна.

– Она там всем рассказывала, что я – умственно отсталый, – продолжал жаловаться Гаврил.

– Не всем, а только этой… как её… – Василиса запнулась, потому что толком не знала, была в санатории Зоя, или только её проекция. Или как там это правильно называется.

– Кому? – уставилась на Василису Ядвига Мстиславовна.

– Там была девушка, очень похожая на Зою, – медленно проговорила Василиса. – В санатории, в советское время. Но она сказала, что она – не Зоя.

Ядвига Мстиславовна внимательно глянула на Ларису.

– Там я её и потеряла, – кивнула носатая ведьма.

– Кого потеряли? – не поняла Василиса.

– Да тебя. – Лариса резко крутанула мандалу, та завертелась юлой, слившись в один сплошной сиреневый кокон. – Я шла за вами к заводи, потом через поле с кострами, потом по саду. Довела тебя до купальни. Но когда ты зачем-то вызвала дождь, я тебя потеряла. Этот, – Лариса кивнула на Гаврила, – так и мотался по санаторию, всё Зою искал. А ты-то куда подевалась?

У Василисы внутри закипало.

– Так вы, значит, меня там одну бросили? – яростно прошипела Василиса. – А если бы со мной что-то случилось?! Там, знаете, какая жуть творилась!

Василиса скинула оставшиеся нитки и вскочила. Её, стало быть, затянули в чьи-то бредовые кошмары и оставили там одну, хотя клятвенно заверяли, что всё будет под контролем. В который раз местные ведьмы её провели.

– Правильно, я же не ваша драгоценная Зоя! – рявкнула Василиса. – Меня и бросить можно в любом кошмаре!

Вся троица, находившаяся в сознании, от её криков дружно вздрогнула. Вот и отлично, так им и надо.

Василиса выскочила из спальни, выбежала в сени. И увидела на полу собственные кеды. Так она же до сих в дурацких Зоиных тапках. Расшвыряв пинками обувку по углам, Василиса села на скамейку и стала натягивать свои кеды.

– Я такого никогда не видела, – доносился из дома приглушённый голос Ларисы. – Чтобы так резво сны меняли и скакали на такую глубину. Хорошо, что она догадалась сюда вернуться, а то бы…

Решив не выяснять, что бы стало, не вернись она в дом Зои, Василиса вышла на улицу. Совсем стемнело, взошла белая луна.

Пару раз глубоко вдохнув, Василиса почувствовала, что стало полегче. Уже не так клокотало внутри. Но как они её достали, кто бы знал. Ничего толком не объясняют, а всё чего-то требуют. Давай, хромая и убогая, положи свою жизнь за Зоиньку.

Да чтоб этой Зое провалиться! Вместе со всеми своими копиями! Особенно той, что замучила Васю Савельева и упаковала в ящик его жену.

Вспомнив про Васю, Василиса подошла к колодцу. Около каменной кладки так и темнела гора пепла. А в ней – мокрый мятый венок.

За спиной скрипнула дверь, на улицу, опираясь на трость, вышла Ядвига Мстиславовна. И увидела кучу праха.

– Это ещё что? – спросила бабуля, подходя.

– А это здесь был Вася, – выдала Василиса. Потом, припомнив, как скелет указывал на колодец, спросила: – Там вода есть?

– Тебе по что? – подозрительно спросила Ядвига Мстиславовна.

– Ни по что, – огрызнулась Василиса. Ну что за люди, ни на один вопрос нормально ответить не могут.

– Пошли в дом, – произнесла Зоина бабуля. – Поговорить надо.

– Вы ещё не наговорились? А мне так по горло хватит ваших разговоров. Я ухожу. – Василиса развернулась и пошла к калитке.

Но тут ей в спину прилетело:

– Чего ерепенишься-то опять?

– Что?! – Василису мигом развернуло. – Опять я виновата?! Я согласилась на вашу мутную затею, я шаталась по чьим-то бредням, Зою вашу искала. Она там людей убивала! А вы меня там бросили! Насовсем, оказывается, могли оставить! Да идите вы куда подальше! И Зою свою ненаглядную заберите! И этих двоих!

От крика Василисы вышедшие на улицу Гаврил и Лариса замерли на крыльце.

– Видеть вас не могу. – Василиса отвернулась и бегом направилась к выходу. Пинком открыла калитку и помчалась по дороге к своему таунхаусу.

Примерно на половине пути Василиса замедлилась. Потом и вовсе остановилась. Пару раз вдохнула и выдохнула.

Вопрос-то оставался открытым. Она спит или уже проснулась? А как определить? Есть вообще методы, чтобы отличить сны от реальности?

Медленно топая по направлению к дому, Василиса достала телефон. А там – куча пропущенных от родителей. Чем дальше, тем веселее. Решив, что разговор должен быть личным, Василиса стала искать в Сети способы узнать, что вокруг – сон или реальность. Оказалось, надо попробовать что-то прочитать. Ну, Василиса уже минут десять этим занимается. Буквы-строчки не прыгают, смысл в написанных текстах есть.

Значит, реальность. Это хорошо. Но, с другой стороны, те сны были такими яркими, и с кучей деталей. Что, если и тексты можно как-то встроить в сны.

Значит, надо попробовать по-другому. Василисе во время приключений в Скиркудово легко удавалось менять обстановку. Не сильно, но всё же. Так. Василиса осмотрела себя. Обычный вид – джинсы, кеды, футболка. Надо попробовать вызвать платье.

Поднатужившись, Василиса зажмурилась и изо всех сил стала представлять себя в платье. Открыла глаза. Ничего не изменилось. Джинсы на месте. Хорошо, что не исчезли.

Теперь погода. Василиса попробовала представить дождь. Но ночь осталась ясной, тёплой и с ярким узким месяцем растущей луны.

Отлично, это всё-таки реальность. Приободрившись, Василиса уже веселее пошла домой. Чтобы там выслушать нотации родителей о том, что нельзя выключать телефон, возвращаться надо раньше и вообще пора бы уже документы в вузы подать, а то время-то уходит.

Василиса повинилась, наплела родителям, что просто засиделась у Зои, клятвенно пообещала завтра же подать документы и пошла к себе. Приняла душ. Вот же гадство – постоянно казалось, что за ней кто-то подсматривает. Как тогда, в бассейне во сне.

И как теперь ложиться спать? Кто знает, куда теперь Василису ещё может унести.

Василиса устроилась в кровати, внизу расположился Изюм, весь вечер дувшийся на неё за долгое отсутствие. Пёс скоро задремал, а Василиса лежала с открытыми глазами. Надо же, до чего они её довели. Впрочем, и её вина тут есть – нечего ведьмам доверять. Каждый раз как первый. Её водят за нос, она послушно даёт себя облапошить.

Веки стали слипаться. Ну, спать – так спать. Подумаешь, кошмары. Может, что приятное приснится. Например, можно представить себя в лавандовой спальне. Кругом благоухают цветы. Деревянный потолок, полукруглое окно.

Василиса приоткрыла глаза. Над рамами большого окна медленно колыхались большие букеты лаванды, будто выросшие из стен. Потолок подпирали деревянные колонны, спинка кровати тоже была вытесана из дерева. За окном занималась розово-сиреневая заря, в воздухе медленно кружили маленькие каплевидные цветочные лепестки.

Вот и отлично. А теперь – спать.

Проснулась Василиса со звонком будильника. Она ведь ещё не уволилась из музея, так что надо вставать. Хорошо, что удалось выспаться. Даже раздражение как-то поутихло.

Мама с утра пораньше копошилась в саду. Она теперь ещё до ухода на работу успевала повозиться в теплицах и цветниках.

– Ма, я в музей, – выглянула Василиса на заднюю веранду.

– Ты позавтракала? – донеслось откуда-то.

– Да, а папа уже ушёл?

– Давно уже. Вот что. – Мама вышла из-за теплицы с какими-то горшочками. – Пошли на ту сторону. У входа буду морозник высаживать.

– Красивый хоть? – вяло спросила Василиса, совсем не интересующаяся цветами.

– Да, и цветёт в самые холода. А ещё он защищает от колдовства.

– Хорошее растение, – похвалила Василиса, выходя во двор. – Надо весь дом им засадить. Вдруг поможет.

Мама в ответ только хмыкнула. Хорошо, когда родители понимают тебя без слов. Василисе всё-таки несказанно повезло.

Второй раз за утро ей повезло на работе, потому что в музее, кроме неё, никого не оказалось. А ещё девчонки всё вымыли и вымели. Это когда они тут праздник с мелкими устраивали. Господи, как будто это неделю назад было. Как же, оказывается, выматывает беготня по снам.

Василиса уселась за стол. Открыла соцсети, наставила лайков Лете, выложившей очередную порцию фотографий из поездки в горы. Коля фотографий почти не выкладывал, не его стиль. Только обещал всё рассказать и показать по возвращении из образовательного лагеря.

Полистав ленты, Василиса отложила телефон. Ну, раз срочных дел нет, можно и самообразованием заняться.

Заперев входные двери, Василиса направилась в хранилище. Долго дышала вековой пылью, но докопалась до нужных архивов и фотоальбомов. Даже со скрипом мысленно поблагодарила Ядвигу Мстиславовну, которая когда-то собрала и систематизировала материалы по краеведению.

Сфотографировав нужные карточки и страницы, Василиса вернулась в библиотеку. Как раз вовремя потому что только что пришла начальница.

– А я уже хотела тебе звонить, – проговорила Наталья Львовна, убирая телефон. – Думала, ты не пришла.

– Я в хранилище ходила. – Василиса села на рабочее место. И решила задать давно свербевший вопрос: – Наталья Львовна, а где должны быть похоронены Савельевы?

– Хм. – Начальница, уже собравшаяся идти к себе, остановилась. – У них когда-то был семейный склеп у Покровской церкви, но старое кладбище закатали ещё после Революции. Сами останки вроде как перенесли на обычное кладбище, только церемониться не стали – сбросили всё в одну общую могилу. А тебе зачем?

– Так, интересно, – попыталась увильнуть Василиса. – Они же тут когда-то самые богатые были, а теперь от них и следа не осталось. Разве что дома́, да и те не их потомкам принадлежат. Только куча слухов ходит о том, какие они были кровожадные.

– И такое бывает, – вздохнула Наталья Львовна. – Хоть горы золота собери, а с собой на тот свет не унесёшь.

– Зато сплетни долго живут, – пробурчала Василиса.

– Тоже верно. Ладно, если что, я – у себя.

Василиса дождалась, пока шаги начальницы затихнут, и достала телефон. Нашла переснятые фотографии. С первой на неё смотрело миловидное, правильное, но самодовольное лицо Василия Савельева.

Действительно, у того самого людоеда Бориса Савельева, как оказалось, был сын Василий. Белокурый, с красивыми чертами лица и тонкой шеей, он был изображён на чёрно-белой фотокарточке в чёрном костюме и белой рубашке.

Во сне Вася очень походил на Гаврила, только казался чуть старше. Реальный Василий напоминал Гаврила очень отдалённо. Разве что оба блондины. Ну, скулы такие же. Так они у всех мазычей похожи.

На второй фотографии была изображена невеста Васи Савельева. Её действительно звали Софией, она приходилась дочерью одному из богатейших нижегородских купцов. Ясно, почему Вася никак не мог её променять на… ну, пусть пока будет условно зваться Зоя.

Красивая была девушка. Темноглазая, темноволосая, черты тонкие. Что же с ними стало, интересно.

Раздались торопливые шаги Натальи Львовны.

– Так, мне надо быстро уехать в Растяпинск, там какие-то люди от губернатора прибыли по поводу кластера, – бормотала начальница, копаясь в сумочке у стола Василисы.

– Наталья Львовна, всего один вопрос, – просительно проговорила Василиса. – Что стало с сыном Савельева? Ну, с Васей?

– Его так звали? – сдвинула брови Наталья Львовна. Потом постучала себя ногтем по подбородку. – Погоди-ка. Там какая-то история была с женитьбой. У него жена вроде рано умерла, сразу после свадьбы. А следом и сам Василий умер. Вроде тогда старший Савельев умом и тронулся, начал эти свои жуткие ритуалы проводить. Хотя и до этого устраивал там всякие непотребства. Ты лучше об этом у Ядвиги Мстиславовны спроси. Она ещё когда учительницей была, этой темой много занималась.

– Она была учительницей? – эхом переспросила Василиса, хотя и так об этом знала.

– Ты разве не знала? – удивилась Наталья Львовна. – Историю преподавала. А ещё, – тут директорша музея понизила голос аж до шёпота, – поговаривали, что она этому Савельеву вроде родственница какая-то. Дальняя и незаконнорождённая, но всё же. Ой, я побежала.

И Наталья Львовна, глянув на экран телефона, умчалась утрясать вопросы по Чернореченскому туристическому кластеру.

А Василиса сложила руки на груди и откинулась на спинку стула. Вот, значит, как. Они, стало быть, голубых кровей – Зоя и её бабуля. Кто бы сомневался. Если предположить, что та девица, что кувыркалась с Васей в беседке, приходится дальней родственницей Ядвиге Мстиславовне, то всё сходится. Заодно и склонности по наследству передались.

Что там сказала Наталья Львовна? Вася и его жена умерли молодыми и друг за другом. Василиса припомнила, как во сне условная Зоя мучила Васю, а потом заколотила в ящик его жену.

Да и в реальности без неё явно не обошлось. Вася, правда, тоже хорош. Затащил её в кровать, а потом послал подальше. Хотя нет, не послал. Предлагал и дальше к нему по ночам бегать.

А что, если… Вот об этом Василиса сразу как-то не подумала. Условная Зоя ведь могла согласиться на роль любовницы. Говорят, в то время к содержанкам иногда относились даже лучше, чем к законным жёнам. Но что, если Вася действительно решил с ней порвать? Влюбился в Сонечку. Да, та девица за такое вполне могла их обоих со свету сжить. А если она ещё ждала от Васи ребёнка, то вполне могла потом и права на имущество предъявить. Вот это поворот.

Да уж, страсти тут, оказывается, всегда кипели.

Внизу хлопнула входная дверь, по лестнице зазвучали шаги. Василиса, мысленно застонав, спрятала телефон. Только успела включить рабочий компьютер и скроить скучающее выражение лица, как в библиотеку вошёл Гаврил.

Глава 11. Суперспособность

Гаврил, как обычно, начал визит в библиотеку с пустого перетаптывания. Василиса усердно делала вид, что работает. То бишь тупо щёлкала мышкой, открывая и закрывая таблицы.

– Да, – спохватился Гаврил, будто что-то вспомнил. – Вот, Лариса просила тебе передать.

И он положил на стол Василисы уже знакомую ей мандалу из лавандовых нитей, украшенную засохшими цветами. От вида штуковины Василиса поморщилась.

– Она ещё называется Божье око. Говорят, надо прикреплять их над дверью, чтобы всякое зло не лезло в дом.

– Спасибо за новую бесполезную информацию, – проговорила Василиса, демонстративно глядя в экран.

Гаврил некоторое время привычно бродил по залу, засунув руки в карманы. Потом подошёл к столу и спросил:

– А почему ты меня заблочила?

– Сам-то как думаешь? – сквозь зубы процедила Василиса. Она действительно ещё вчера внесла его в чёрный список. Увы, в реальности фильтры от его появления не спасали.

– Лариса говорит, у тебя способности.

– Мне плевать, что она там говорит, – огрызнулась Василиса. Даже вспоминать об этих ведьмах не хотелось.

– Она сегодня утром уехала, – продолжал нудить Гаврил, расхаживая вокруг Василисиного стола. – Ты же не согласишься опять…

Увидев взгляд Василисы, Гаврил закашлялся. Потом прочистил горло.

– Ладно, я так и понял. В общем, она сказала, что от меня одного толку не будет. А раз ты больше не хочешь участвовать, то продолжать смысла нет.

– Значит, всё это было бесполезно, – тихо произнесла Василиса, глядя на таблицы.

– Не совсем. Зоя жива, а это главное. И судя по всему, она где-то здесь, недалеко. Надо её найти и вернуть.

– Валяй, – бросила через плечо Василиса. – Только без меня. Мне она вообще симпатичнее в виде булыжника. Так от неё вреда меньше.

Гаврил глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Ясно, уже готов был броситься защищать любимую Зоиньку, но решил притормозить.

– Ядвигу Мстиславовну тебе совсем не жалко? – спросил Гаврил после паузы.

– На совесть давишь, – усмехнулась Василиса. – А если у меня её нет?

– Я знаю, что есть.

– Ладно. – Василиса отвлеклась от бессмысленного рассматривания таблиц. – Бабку жалко, это да. Хотя у неё была возможность всё это остановить. Но вместо этого она потакала Зоиным закидонам. На меня наезжала. Вот и результат.

– Как это – наезжала? – Гаврил подошёл ближе.

– Неважно, – отмахнулась Василиса. Не рассказывать же ему, как Ядвига Мстиславовна в этом самом помещении уговаривала её отпустить Гаврила. Хотя держала-то его как раз Зоя.

– Вообще, да, – вдруг произнёс Гаврил. – Она как-то сказала, что если бы ты тут не появилась, то ничего бы этого не было.

– Отлично! Опять я во всём виновата! – Василиса почувствовала, что внутри снова занимался вихрь.

Да ведь это всё равно, что обвинять Соню в том, что Зоя замучила Ваську Савельева. Однако воспоминание об этой компании почему-то охладило пыл. Наверное, потому что их уже давно нет, и им не поможешь. А себя ещё можно спасти.

– Я больше не хочу с тобой разговаривать, – спокойно произнесла Василиса, глядя на экран монитора.

– Извини, – тихо сказал Гаврил, становясь сбоку от стола. Помолчав, произнёс: – Мне опять нужна твоя помощь.

– Да ну? – театрально изобразила крайнее удивление Василиса.

– Мне больше не к кому обратиться. Ядвига Мстиславовна уехала куда-то вместе с этой Ларисой. А остальным до Зои дела нет. – Гаврил снова помолчал. – В общем, помнишь, ты рассказывала про какое-то место в Чарусах, где исполняются желания?

– Я туда больше ни ногой! – замотала головой Василиса, припомнив жутких русалок.

– Ясно. Тогда хоть объясни толком, как туда добраться.

– Помнишь заводь у Скиркудово? – вздохнула Василиса. – В неё впадает Васильевский ручей. А на противоположной стороне растут старые ивы. Они ветками образуют тоннель. Надо по нему проплыть, и окажешься в Чарусах. Там посреди болот есть островок, а на нём стоит старая деревянная часовня. Внутри неё – икона. Вот надо туда доплыть и попросить то, чего хочешь.

– Понял. Спасибо.

И тут до Василисы дошло, что он вот прямо сейчас рванёт туда, к заводи. Антон ведь свою лодку до сих пор там оставляет. И если Гаврил из Чарус не вернётся, то это будет целиком и полностью Василисина вина. И неважно, как они друг к другу относятся. Он там сгинет, а она будет виновата, уже взаправду. И как с этим жить?

– Может, не надо? – осторожно спросила Василиса. – Там реально опасно. Я тогда чудом выбралась. Просто повезло.

– Может, и мне повезёт? – пожал плечами Гаврил, глядя в сторону.

– А если нет?

– Значит, судьба такая. Ладно, спасибо. – Гаврил выпрямился и повернулся к выходу.

– Погоди. – Василиса пыталась найти способ его отговорить. Смешно, если учесть, что полминуты назад она сама буквально поставила его на край крыши и дала пинка. – Сам подумай – если ты не вернёшься, кто будет Зою откачивать?

– Ядвига Мстиславовна, кто ещё. Она же больше никому не нужна.

Тут нечего было возразить. Но и перспектива жить, зная, что Гаврила растерзали русалки, тоже не прельщала. Мысленно себя кляня, Василиса наконец произнесла:

– Ладно, давай так. Ты поплывёшь в Чарусы, а я тебя подожду у заводи. Если ты не вернёшься… – А вот что делать в таком случае, Василиса не знала. – То я останусь виноватой. Меня же живьём сожрут.

– Я записку напишу, – щёлкнул пальцами Гаврил. – И тебе оставлю. На случай, если не вернусь. Ты её потом родителям отдашь.

– Допустим. Мне-то что делать? Кого звать, если ты не вернёшься?

– Позвони Ядвиге Мстиславовне. А там видно будет. – Гаврил повеселел и потёр руки. – Ну что, пошли?

– Вообще-то, я ещё на работе, – проговорила Василиса, снова таращась на экран. – И тебе бы не мешало в кафе появиться.

– Ой, точно. Тогда давай часов в пять встретимся.

– Давай, – обречённо выдохнула Василиса.

Гаврил убежал, а она осталась сидеть в библиотеке, проклиная свою болтливость и недальновидность. А может, прямо сейчас позвонить его родителям и рассказать об очередной бредовой затее их сынка? Лучше уж быть предательницей, чем убийцей. Пусть он больше с ней не разговаривает, чем сгинет в Чарусах. А если не сгинет? Если вернётся, да ещё Зою выручит. Это было бы хорошо. Наверное. Тогда она точно с него больше не слезет. Исключительно из чувства благодарности.

Позвонила мама и предупредила, что уезжает к бабушке в Растяпинск.

Василиса сидела без дела и всё больше волновалась. И хоть бы он её в свои планы не посвящал. А то втянул опять в какую-то мутную передрягу.

Взгляд зацепился за лавандовую мандалу, подаренную Ларисой. Что она там плела? Что у Василисы способности? Ну да, определённо. Притягивать проблемы – вот её суперспособность.

А вообще-то эта штука как бы и ничего. Василиса надела петельку на палец и крутанула мандалу. В стёкла застучали крупные дождевые капли. Отлично, только ливня не хватало. Стало сумрачно, но свет включать не хотелось. Всё равно посетителей нет.

Василиса широко зевнула. В дождь же всегда спать хочется. Подпёрла щёку рукой. И тут же раздался голос Гаврила:

– Эй, просыпайся!

– А? Что? – часто заморгала Василиса.

– Шестой час уже. Я тебя ждал-ждал, а ты не идёшь. Дрыхнешь на работе, оказывается. – И Гаврил весело улыбнулся. Так нагловато, прямо как раньше.

– Может, ну его. – Василиса потянулась. – Что-нибудь другое придумаешь.

– Нет у меня больше идей. – Гаврил перестал улыбаться и достал из внутреннего кармана куртки сложенный листок, который протянул Василисе. – Вот, держи. Это я родителям написал на случай, если не вернусь.

– Ладно, идём. – Василиса запихнула листок и мандалу в рюкзак. – Но я всё равно против.

– Ладно, – снова улыбнулся Гаврил.

Вместе они выключили весь свет, заперли музей и зашли в администрацию, чтобы оставить ключи у секретарши Эдуарда Юрьевича. Василиса глянула на опорный пункт – свет там уже не горел, значит, отец ушёл домой. Ладно, пусть пока думает, что Василиса ещё в музее. Нечего родителя заранее волновать, это всегда успеется.

– Ты хоть грести-то умеешь? – спросила Василиса по пути к ручью. После дождя стало прохладно, и она запахнула куртку.

– Конечно, умею. Меня ещё дед учил.

– Это по какой линии? – спросила Василиса, чтобы завязать разговор о чём-нибудь отвлечённом. А то от мыслей о Чарусах колени уже начинали подрагивать.

– По отцовской. – Гаврил первым запрыгнул на настил набережной и подал руку Василисе. Она, разумеется, этот жест проигнорировала. – Он живёт в Порогах. А мамины – в Городце.

– Ты с ними общаешься?

– Да, но редко.

Дальше шли молча. Василиса ни одной темы для разговора придумать не могла, а Гаврил просто молчал. Так они добрались до заводи и нашли Антонову лодку под старой ивой.

– Интересно, он верит в порядочность людей, или просто про неё забыл? – пробормотала Василиса, пока Гаврил переворачивал посудину и толкал её в воду.

– И то, и другое, – усмехнулся Гаврил, залезая в лодку.

– Стой! – крикнула Василиса, вцепившись в его куртку. – Не надо туда плыть. Ты ведь можешь погибнуть. На самом деле погибнуть.

– Я понимаю. – Гаврил мягко сомкнул пальцы на запястье Василисы и отстранил её руку.

– И ты готов так рисковать? Из-за Зои?

– Получается, да. – Гаврил наконец выпустил запястье Василисы. – Ну не могу я её оставить в таком состоянии.

– А я не могу дать тебе там умереть. Подвинься. – Василиса тоже полезла в лодку, но тут Гаврил преградил ей путь.

– Ещё чего, – цедил Гаврил, не давая Василисе переступить через бортик. Василиса не сдавалась, и в конце концов он просто обхватил её руками и поставил на берег. – Жди здесь!

– Не смей повышать на меня голос! – резко произнесла Василиса. – Раскомандовался.

И тут у ивового тоннеля, ведущего к Чарусам, раздался всплеск.

– Это ещё что? – проговорила Василиса, глядя на раскидистые деревья. Однако вода больше не колыхалась, мерно отражая серое небо и тёмные ветви.

– Ладно, я поплыву. – Гаврил, тоже вглядывавшийся в тоннель, обернулся. – Жди меня часа три, потом иди домой. Если до завтра я не вернусь, передай матери письмо. И не говори никому, что тоже здесь была.

Василиса хотела было его удержать, но Гаврил ловко оттолкнулся от берега, и лодка отплыла сразу на несколько метров. Грести он, и правда, умел. За несколько секунд пересёк всю заводь и скрылся в темноте тоннеля.

Ноги подкосились, и Василиса плюхнулась на песчаный берег. Отлично. Теперь на её совести ещё и Гаврил. Мало того, что кругом все её обвиняют в Зоином остолбенении, так теперь ещё это. Никому не говори. Пустое, все всё узнают. И как после этого Наталье Львовне в глаза смотреть? Да как на себя в зеркало смотреть?! Дура, не могла его остановить. Надо было хоть лодку утопить, хоть поперёк лечь, хоть веслом его огреть. Или запереть в каком-нибудь подвале.

Закрыв лицо ладонями, Василиса почувствовала, как по ладоням потекли горячие слёзы. Проревелась, высморкалась, утёрлась. Стало полегче. Теперь надо думать, что делать. А что тут сделаешь? Теперь только ждать. Или…

Василиса вскочила. Отряхнула песок с джинсов. А что, если всё не совсем так, как ей рассказывали? Что, если в Чарусы можно попасть и другим путём?

Обогнув большую иву, под которой Антон оставлял лодку, Василиса двинулась к деревьям, что росли по бокам от тоннеля. Густые заросли, образующие сплошную стену. Пытаясь рассмотреть хоть что-то в пересечении ветвей, Василиса шла вдоль ив. Ничего – даже маленького оконца.

Спустя полчаса Василиса уже хотела вернуться, но вдруг заметила среди высоких трав что-то вроде тропинки. Стала потихоньку спускаться. А вдруг тут змеи?

Остановилась. Вернулась. Ещё минут двадцать искала какую-нибудь палку. Нашла, снова пошла по тропинке, отодвигая растения палкой. Добралась до густых ивовых зарослей, стала продираться сквозь ветви, хлещущие по лицу и одежде. Пару раз слышала, как трещат ткани.

Наконец увидела просвет. Ещё пара минут сражения с деревьями, и Василиса вывалилась на заросший травой берег. Тут же испугалась, что угодит в топь, однако почва оказалась твёрдой. Потыкав вокруг палкой, Василиса сделала пару шагов вперёд и увидела болото.

Вроде похоже на Чарусы. Кругом – обманчивые полянки с колышущимися сочными травами, кочки, длинные ветви ив и закрывшиеся в пасмурную погоду кувшинки. Гаврила не видно. И где он, интересно? Может, в другую сторону уплыл?

Откуда-то донеслось пение. Будто в отдалении женщина выводила грустную мелодию. Отлично, русалки на месте. Стало быть, это всё же Чарусы. Василиса припомнила, как во время её прошлого визита отовсюду слышались знакомые обманчивые голоса. Эх, Гаврила об этом надо было предупредить!

В который раз посетовав на собственную тупость, Василиса сделала ещё пару шагов вперёд. Вроде твёрдый берег, не трясина. В полуметре уже плескалась тёмная вода. Поднявшись на цыпочки, Василиса стала снова высматривать Гаврила, но кругом лишь простиралось во все стороны бескрайнее болото.

И тут почва под ногами дрогнула. Василиса вскрикнула и, взмахнув руками, чуть не упала. Вовремя упёрлась палкой в кочку. И вдруг поняла, что кусок земли под ней начал двигаться. Стоя на кочке, Василиса медленно отплывала прочь от берега.

Этого не хватало. Балансировать стоя было трудно и опасно, и Василиса села на корточки. Разумеется, глянула в воду, откуда на неё, улыбаясь, смотрели уже знакомые красивые женские лица с развевающимися волосами. Русалки приветливо махали ей руками, увешанными драгоценными украшениями.

Василиса зажмурилась, чтобы её сознание не спуталось их призывными песнями, которые теперь неслись со всех сторон. По ноге что-то скользнуло. Василиса открыла глаза и успела заметить бледную руку, с тихим бульком погрузившуюся в воду.

Прекрасно. Гаврил вернётся и выручит Зою, а вот Василиса тут сгинет. Станет русалкой. Если повезёт.

«Вышла на берег зелёный,

Речке кладу я поклоны.

Что ты, реченька, молчишь?

Что ты водами журчишь?»

Женский голос будто звучал в голове Василисы, мешая соображать.

«Видела ль ты милого?

Встречала ль ты любимого?

Где ты, сокол мой прекрасный?

Где ты, витязь ясноглазый?

Помнишь ты меня, иль нет?

Без тебя померкнет свет,

Высохнут глубоки воды,