Текст книги "Ключ (СИ)"

Автор книги: Алёна Моденская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Покров-4. Ключ

Глава 1. Злыдня

Василиса методично открывала все ссылки, предложенные поисковиком. Набралось несколько десятков вкладок. Раньше ей не приходило на ум поинтересоваться, сколько вузов работают в Нижнем Новгороде, и какие именно. Но оказалось, выбрать есть из чего. Тем более с её очень приличными баллами школьных выпускных экзаменов.

Окинув взглядом пустующую летним вечером библиотеку, Василиса начала изучать вузовские сайты. Некоторые закрывала сразу. Ну не будет она ни врачом, ни архитектором, ни судьёй, ни атомщиком, ни айтишником. Стопроцентный гуманитарий. Зато с хорошими баллами.

Прокрутив условия поступления на факультет журналистики, Василиса потянулась и откинулась на спинку стула. Прикрыла глаза. И почти сразу увидела кафе «Старый ключ» на Верхневолжской набережной, устроенное в дореволюционном особняке. Здесь, в Покрове все основные заведения занимают здания старых усадеб, да и в Растяпинске тоже. Но даже в таком большом городе, как Нижний, их с мамой занесло именно в переделанное бывшее жилище местных дворян. Или богатых купцов.

Зато вид отменный – на Волгу и изумрудные заречные просторы.

– Смотри, как красиво, – проговорила мама, наливая себе знаменитого нижегородского кофе. – Какой простор. Не то что у нас в посёлке.

– Угу, – буркнула Василиса, рассматривая брендовую чашечку Чипкофф. Теперь этот ведьмовской кофе стал нижегородской визитной карточкой аж на всю Россию. Вон, сколько туристов заходят в буфет и рассаживаются на веранде.

– Ты хоть за реку-то посмотри.

– А что? Заволжье – оно и есть Заволжье, – пожала плечами Василиса, выбирая пончик на большом блюде. – Мы же сами там живём. Это вон, туристам интересно.

– Как будто не понимаешь, что я имею в виду, – тихо проговорила мама, положив ложечку на блюдце. – Снимки у тебя нормальные, хромоты почти не видно. Тебе врачи только час назад сказали, что прогноз хороший. Так что ты вполне можешь перебраться сюда.

– Вполне, – эхом повторила Василиса, откусывая тёплый пышный пончик с хрустящей клубничной глазурью. – А зачем?

– Ну как зачем! – Поняв, что слишком повысила голос, мама хмыкнула и заговорила тише: – Город большой. Тут возможностей-то куда больше, чем у нас на селе. И людей больше. Друзей найдёшь.

Мама помолчала. Василиса, конечно же, сразу поняла, о чём родительница не стала говорить вслух.

– А студенческая жизнь, знаешь, какая классная, – ушла в другую сторону мама. – Между прочим, у многих студенчество – самое счастливое время в жизни.

– Звучит как приговор, – вставила Василиса, выбирая следующий пончик. От вида мягкой глянцевой шоколадной глазури текли слюнки.

– Что ты несёшь, – возмутилась мама. – Я имею в виду, что быть студентом – это не только постоянно учиться. Хотя и сама учёба тоже бывает очень интересной. Но и сложновато бывает иногда. Вот у меня латинские названия костей никак не запоминались. Да и фармакология еле-еле давалась. Шпаргалки даже писала. Помню, спалилась как-то с этими «гармошками» под юбкой. Даже отчислить хотели. Эх, как я тогда ревела в деканате, чтобы разрешили пересдать.

– И как? – с набитым ртом спросила Василиса. На вкус пончик оказался даже лучше, чем на вид.

– Ну я же целое озеро наревела. Мне и пошли навстречу. Вот я тогда всю фармакологию и вызубрила.

– А кости выучила? – спросила Василиса, отпивая кофе со сливками.

Тут мама поняла, о чём, а вернее, о ком говорила Василиса. Да уж, разглядывать скелета Васю, мысленно называя его кости по именам, было бы весело. Представив такую сцену, Василиса фыркнула от смеха, чуть не забрызгав скатерть.

– Веди себя прилично, – процедила мама. – Ты хоть понимаешь, о чём я?

– Ну конечно, – кивнула Василиса, вытираясь салфеткой. – В любой непонятной ситуации – реви.

– Да что ж такое! – Мама непозволительно громко ударила ложечкой по блюдцу. Но никто на этот звон внимания не обратил, так что мама зря краснела.

– Да всё я понимаю, – вздохнула Василиса. – Просто как-то всё это сложно. Ну, допустим, я пройду на бюджет. Но ведь надо где-то жить. А я как-то не уверена, что мне понравится в общежитии.

– Ну да, ты у нас избалованная, – выдала мама, будто о пустяке говорила. – Но можно же квартиру снять.

– Ты цены видела?

– Потянем как-нибудь. Бабушки обещали помочь.

Василиса почувствовала, как настроение, и без того не безоблачное, повернуло в мрачное русло. Стыдно брать деньги у бабушек. Потому что она уже почти взрослая, и сама должна им помогать. Не сидеть же на шеях родственников до пенсии.

Мама пошла в буфет, чтобы заказать ещё кофе и выпечки. А Василиса наконец посмотрела за реку, где солнечным светом заливало луга и леса. По водной глади скользили белые теплоходы. Такие громадины, а отсюда, сверху, казались бесшумными игрушечками.

По набережной прогуливались туристы и местные. Парочки, держащиеся за руки, пенсионеры, дети с шариками, бесконечно фотографирующаяся молодёжь. Наверное, студенты. Тут, недалеко от набережной полно вузов. А хорошо, наверное, здесь учиться. И есть куда после занятий пойти. Наверное, мама права. Надо подавать на очное.

С другой стороны… Василиса представила торговый центр, куда они сегодня заходили. Магазины, фудкорты, фитнес-залы. Заполненные людьми улицы, бесконечные пробки. Усталость, раздражение. Высшее образование, карьера, ипотека, депрессия. Натянутая до ушей улыбка, от которой лицо того и гляди по швам расползётся.

А главное – никому не расскажешь, что есть там, за городскими окраинами. Что в провинции, в какой-то сотне километров от Нижнего по дорогам гоняет призрачный автобус, по деревням разгуливают привидения, ведьмы выращивают кофе и сахарный тростник, в прудах поют русалки, скелет в шляпе развозит души на тот свет, а под одинокой горой живёт настоящее зло.

Василиса моргнула. Кругом – довольные улыбающиеся лица. Официанты разносят кофе и выпечку. А в Покрове в доме своей бабки лежит непонятно почему остолбеневшая Зоя. Которая недавно с мамашей и подружками открывала двери в бездну.

Снова пёстрая туристическая толпа и счастливые местные. Прямо вид для рекламы по телевизору. А где-то на плоту Вася везёт усопших по Чёрной реке. По лесу вокруг бродят давно умершие ведьмы.

Какой контраст.

С другой стороны, вот же она – ниточка. Василиса снова взяла в руки брендовую чашку. Это по телевизору и в интернет-пабликах всё рассказывают о тепличных плантациях кофе где-то в нижегородской глубинке. Василиса-то знает, кто именно этот кофе выращивает. Ведьмы вроде Зоиной бабушки.

А раз есть колдовской кофе, да ещё в каждой кафешке, значит, есть и всё остальное. Действительно, Нижний – слишком большой и древний город, чтобы здесь не было своих монстров, колдунов и привидений.

По дну белой фарфоровой чашечки перекатывались нежно-кремовые волны – остатки кофе со сливками. А в «Ойме», между прочим, некоторые буфетчицы даже гадать умеют. Василиса, правда, не стала лично выяснять, насколько верны их предсказания.

Может, и здесь есть подобные услуги? Ведь раз есть кофе, значит, должен быть и тот, кто погадает на гуще.

Краем глаза Василиса заметила чей-то пристальный взгляд. Аккуратно поставила чашку на стол и как бы невзначай огляделась. Точно, за соседним столиком сидела девушка, тоже как бы просто пила кофе, а на самом деле внимательно рассматривала посетителей. Сейчас вот вперила взгляд чёрных глаз в Василису.

Что-то знакомое. Правильно. Точно так же на неё таращился Сергеев, журналист из Яблоневой слободы. Правда, тогда он впервые увидел Василису в призрачном разбитом автобусе. Конечно, удивился. Да и она сама обалдела не меньше, когда обнаружила, что кабина автобуса разбита, а водителя нет вообще.

Так может, она и сейчас, фигурально выражаясь, катит куда-то на таком же автобусе?

Девица за соседним столиком улыбнулась, будто прочитала Василисины мысли. И даже подмигнула, помахав рукой в чёрной перчатке. Василиса улыбнулась в ответ.

Ясно, Нижний в плане мистики ни чуточки не уступает Черноречью. А Василиса потянет местные приключения? Ведь, она, кажется, их притягивает.

– Я взяла круассаны, – сказала мама, расставляя на столе чашки с кофе и корзинку с выпечкой.

– Хорошо, – улыбнулась Василиса, наблюдая, как к черноглазой девушке подсели такие же занятные дамы. Одна – с красными волосами, глубоким вырезом на объёмном бюсте и широкой белозубой улыбкой. Другая – постарше, седая, со сложной причёской и длинным носом. И ещё огненно-рыжий невысокий мужчинка с некрасивым лицом.

– Знаешь, кто это? – шёпотом спросила мама, взглядом указывая на компанию, хотя и разговаривающую очень тихо, но отчего-то выделяющуюся на общем фоне.

– Ну? – спросила Василиса, так и таращась на соседей по кафе.

– Это представители кофейной компании. У буфета про них говорили.

– Те, которые выращивают этот кофе? – Василиса наконец посмотрела на маму. Та выразительно кивнула.

Василиса улыбнулась сама себе. Ведьмы выращивают и обжаривают кофе, привидения ухаживают за розариями и лавандовыми полями. И всё это великолепие – в Нижегородской области, в самой что ни на есть средней полосе России. Интересно, что у нас ещё есть?

Василиса вернулась в реальность. Солнце золотило корешки книг, расставленных по полкам стеллажей. И вдруг так захотелось остаться здесь, в Покрове. Ставший родным таунхаус, музей, школа, «Подсолнух», Васильевский ручей, Скиркудово, Багряница, Растяпинск, даже Вражья гора с Чёрной речкой и туманным городом за Чёрным озером. Нет, не хочется никуда уезжать.

К тому же, стараниями Эдуарда и Давида Юрьевичей будет создаваться Чернореченский туристический кластер с эко-турами и разными другими активностями. Говорят, даже Скиркудово хотят восстановить. Начали бы тогда уж со старой церкви, а то она своими обшарпанными стенами весь вид посёлка портит.

В общем, если подать документы на подходящую специальность и учиться заочно, то вполне можно построить неплохую карьеру, не уезжая из Покрова. Ведь учёба и одновременная работа куда лучше, чем просто изучение теории.

И потом – кому развивать Черноречье, если не местным. Вот Василиса стала бы самым крутым экскурсоводом. Она бы такого приезжим порассказала, что впечатлений на всю жизнь хватит. Наверное, только Ядвига Мстиславовна изучила потустороннее Черноречье лучше, чем сама Василиса.

Мечты, мечты. Пора бы и в действительность вернуться. И выбрать уже вузы и специальности. Хорошо, что теперь можно подавать документы дистанционно.

Раздались шаги, и в библиотеку вошла Наталья Львовна.

– Если что, я – в администрации, – не глядя на Василису, проговорила начальница, копаясь в папке с бумагами. – Если до вечера не вернусь, всё закроешь, ключи сдашь.

– Ладно, – отозвалась Василиса, просматривая очередную учебную программу.

– Выбираешь? – глянула Наталья Львовна на монитор компьютера Василисы. – Правильно, у тебя баллы хорошие. Выучишься, потом возвращайся. Ну, я пошла.

Не дожидаясь реакции, Наталья Львовна уцокала из библиотеки. Она снова поднабрала вес и стала выглядеть даже чуть моложе, чем до истории с Гаврилом, когда оба они похудели чуть ли не до состояния скелета Васи.

Ведь надо же, все уверены, что Василиса уедет, чтобы учиться очно. В общем-то, это логично. С её-то баллами. Давид Юрьевич при каждой встрече заводит пластинку о пользе высшего образования и рассказывает, какие крутые программы есть в вузах. Причём он вообще напирает на то, чтобы Василиса отправилась постигать науки куда-нибудь в Москву или Петербург.

Понятно, Василиса – его первая выпускница, набравшая приличные баллы. Ну ничего, на будущий год Коля наверняка потеснит её с пьедестала. И это будет отлично, потому что Василисе было немного стыдно перед учителем, столько времени и сил вложившим в её успехи. А она хочет остаться в провинциальном Покрове.

Некоторые вот уже уехали. Например, Диана. Золотую медаль так и не получила, зато набрала неплохие баллы. И уже упорхнула. Вроде бы как раз в Москву. Наждачкой дорога.

Олеся так далеко решила не ездить, а просто осела в Нижнем, в каком-то ногтевом салоне. Глаза больше не мозолит – и ладно.

А вот главная зараза Снежана будет тут маячить ещё год. Те две хотя бы после жертвоприношения у Вражьей горы на домашнее обучение перешли, но Снежана, видимо, не из чувствительных. Нервы как сваи небоскрёба. Все разбежались, а она продолжает спокойно ходить по улицам и мило улыбаться, как будто ничего особенно страшного и не происходило.

Единственной, кому пришлось отдуваться за всю эту разухабистую компанию, оказалась Зоя. Мамаша её в который раз бросила, и теперь она лежит в бабушкином доме в комнате с занавешенными окнами.

От одного воспоминания оторопь берёт. Как Зоя стояла на том столе в школе в полной тишине, замершая, будто соляной столб. Помнится, отец Павел что-то там бормотал тогда про Содом и Гоморру. А она стояла в своём праздничном платье без бретелек и таращилась стеклянными глазами в пустоту.

Сколько отец Павел ни начитывал свои молитвы, ни ходил вокруг неё с кадилом, ничего не помогло. Только свечки все гасли. Святой водой на Зою брызгали, иконы приносили, крестным ходом вокруг ходили. Но она как стояла, так и продолжала стоять.

Даже старичок из пустыни приезжал. Тоже всё бубнил что-то, на коленях стоял. Сутки там провёл. И утром как бабахнуло – стол развалился, и Зоя с грохотом шарахнулась на пол.

И хорошо, потому что до этого и Василисин отец, и Антон, и Давид Юрьевич, и другие мужчины всё никак не могли оторвать Зою от стола. Будто приросла босыми ступнями к столешнице. А дерево всё равно что окаменело: и топором его рубили, и бензопилой, и кувалдой били. И ничего. Только лезвия тупились и ручки отлетали.

А дедушка помолился – Зоя и отделилась от стола. Только в себя не пришла, так и лежит, как статуя, на боку. Василисина мама предлагала её в больницу отправить, всё говорила про какие-то виды ступора, только Ядвига Мстиславовна ни в какую не соглашалась. Мол, не поможет тут традиционная медицина.

Василисе было обидно за мамины старания, ведь она даже в Нижнем у профессоров совета спрашивала. И они все одно и тоже твердили – везите девочку к нам, а мы посмотрим, что можно сделать. Только и Василиса, и её мама, да и все остальные прекрасно знали, что ничего медики сделать не смогут.

К решению этой проблемы надо искать какой-то особый ключ. Но где его искать и как он выглядит, никто представления не имел. Василиса и у Ани спрашивала, и даже у Киры. Они наводили справки, но тоже ничем помочь не смогли. Отец Павел с Колей ездили в монастырский архив, сидели там часами. Результат тот же – нулевой.

Василиса наблюдала за их стараниями, даже сама предлагала посильную помощь и принимала участие в поисках решения проблемы. Её благодарили. А ей было всё равно.

Потому что если честно, где-то внутри постоянно маячила мысль о том, что Зоя это своё остолбенение заслужила. Не надо было на Гаврила мощный приворот накладывать в угоду своим хотелкам. Он же чуть не умер из-за неё. Вот и ответка.

Василисе за такое отношение было стыдно. Но ничего поделать она не могла. Не жалко ей Зою, и всё. Даже чуть-чуть злорадно. Может, она на самом деле злыдня? Эгоистка, считающая себя лучше других.

Ну, может, и так. Только что это меняет. Ничего. Если не учитывать одного маленького нюанса. Василиса знала то, о чём другие понятия не имели. Другими словами, у неё было сразу несколько идей, как можно было бы помочь. Только ни одну из них Василиса так и не озвучила. Потому что…

Потому что злыдня и эгоистка. И потому что так Зое и надо.

Внизу хлопнула входная дверь. По лестнице пошли шаги. Василиса вернулась к рассматриванию программ обучения в нижегородских вузах. Состроила умно-заинтересованное лицо, даже раскрыла блокнот, как будто собиралась что-то туда записывать.

Через полминуты в библиотеку вошёл Гаврил.

Глава 2. Долго сидеть на берегу реки

Василиса деловито щёлкала мышкой, изображая глубокий интерес к условиям приёма на факультет химии. Картинно вздохнула и закрыла окно. Гаврил всё это время топтался в библиотеке, рассматривая книжные стеллажи.

– Твоей мамы нет, если что, – на всякий случай сказала Василиса, просто чтобы разогнать молчание.

– Да я в курсе. – Гаврил расхаживал по залу, засунув руки в карманы. – Опять у Эдуарда этого сидит.

– Наверное, проект кластера обсуждают? – спросила Василиса, закрывая очередной сайт.

– Угу.

Василисе очень хотелось как бы невзначай спросить, не ревнует ли отец Гаврила, но подобная колкость явно грозила неприятностями. Так что пришлось смолчать. Тем более что абсолютно все знали, что да, Лисовский был крайне недоволен общением жены и главы администрации посёлка. И даже не пытался этого скрывать. Хорошо, что до публичных ссор не доходило. Так что нечего шнур поджигать.

– Ты, может, книжку какую ищешь? – произнесла Василиса, делая вид, что интересуется сайтом художественного училища, а на самом деле искоса глядя на Гаврила.

– Да какие книжки, – отмахнулся Гаврил. – Половину архива перелопатил, а толку – ноль.

Василиса только понимающе помычала. Гаврил теперь проводил в музейном архиве чуть ли не больше времени, чем дома и в «Подсолнухе». Всё старался найти хоть что-нибудь, что помогло бы Зое выйти из остолбенения.

– А ты чем занимаешься? – спросил Гаврил, беспардонно становясь за спиной Василисы и заглядывая в монитор компьютера.

– Вузовские сайты смотрю, – через плечо бросила Василиса. – Разбираюсь в условиях приёма.

– И куда собираешься? – Гаврил наклонился чуть ниже, так что его подбородок оказался на уровне глаз Василисы. Стало видно шею со старыми бледными шрамами и ключицы в вырезе футболки. – У тебя хорошие баллы, ты куда угодно можешь поступить. Хоть в Москву.

– Далековато, – буркнула Василиса, изо всех сил стараясь унять дрожь в пальцах. Вот гадство, давно уже расстались, а реакция на его появление никак не проходит.

– Тогда в Нижний. Там много хороших университетов.

– Много, – отозвалась Василиса и свернула все сайты разом. Повернулась и снизу вверх, как можно более нагло, посмотрела в глаза Гаврилу.

– Ты чего?

– Ничего, – резко ответила Василиса. Успела схватить за хвост колкость о том, что не надо ему совать нос в её дела. Уже не те у них отношения. – Сам-то что решил? В смысле – с поступлением.

– Да чего уж там, – отмахнулся Гаврил, выпрямляясь и снова засовывая руки в карманы. – В Индустриальный колледж в Добромыслове на заочное всех принимают. Даже моих мизерных баллов хватит.

Василиса снова повернулась к компьютеру. Ей-то сдавать экзамены кольцо Агафьи Русаковой помогало, а вот Гаврил из-за Зоиного приворота писал тесты в полуовощном состоянии. Большая удача, что он вообще больше нуля набрал.

– На заочное? – переспросила Василиса, оборачиваясь.

– Ну да, – пожал плечами Гаврил. – У нас в кафе заказов уже втрое больше, чем раньше. Сейчас туристы на пасеку едут и на конезавод, и все у нас обедают. А скоро, говорят, Скиркудово будут отстраивать. Вроде хотят там всякие свадьбы проводить. Если повезёт, весь кейтеринг наш будет. Тут только успевай поворачиваться. Лучше же учиться и сразу работать, а не только теорию зубрить.

– Ну, так-то да, – протянула Василиса. Гаврил ведь только что озвучил её собственные мысли.

Гаврил всё не уходил. Темы для разговоров закончились, и новые не появлялись. Солнце потихоньку перемещалось, подсвечивая верхние ряды книжных переплётов. Надо было сказать хоть что-то. А в таких ситуациях Василиса чаще всего говорила глупости. И теперь тоже не изменила себе.

– Так почему ты тут, а не в кафе, раз так много работы? – задала Василиса тупой вопрос, отдающий явным ехидством.

– Разве непонятно? – грубовато отозвался Гаврил.

– Нет, – наигранно покачала головой Василиса.

– Хочу найти способ Зое помочь, – выдохнул Гаврил. – Что-то же должно быть.

– Как она? – задала ещё более ехидный вопрос Василиса. Но так, чтобы звучало сочувственно.

– Да всё так же. Лежит, в потолок смотрит.

– Ну, если такое когда-то случалось, то какие-то записи должны были сохраниться. – Василиса театрально потянулась и снова стала открывать сайты университетов, всем видом показывая, что Гаврил, если хочет, может хоть весь музей по страничкам перебрать, но она ему в этом помогать не намерена.

– Я только один случай нашёл. – Гаврил провёл рукой по волосам, убрав с лица длинную чёлку. – Но не у нас, а где-то на нижней Волге. И это никак не помогло. Ладно. Если что – я в архиве.

Василиса угукнула, и Гаврил ушёл в хранилище. Дождавшись, пока хлопнет дверь, Василиса снова свернула вузовские страницы. И стала вводить в поисковик запросы про похожие случаи.

Нужная история отыскалась почти сразу. Случай, известный как «Зоино стояние» произошёл в прошлом веке. Действительно, похоже: и девушку звали Зоей, и оторвать от пола её не могли, и даже сдвинуть с места. Только вот та Зоя вроде как стала танцевать с иконой, из-за чего и замерла. А в их, покровском случае никаких икон не было. Да и оставался вопрос – а было ли вообще это «Зоино стояние» на самом деле. Потому что нашлось полно скептиков, которые её состояние объясняли какими-то неврологическими терминами. А некоторые вообще в эту историю не верили. Да и свидетельства очевидцев разнились: кто-то говорил, что она простояла три дня, кто-то рассказывал про сорок дней. И что потом стало с той девушкой, тоже до конца не ясно.

Василиса закрыла сайт. Было то стояние или нет, в сущности, не так уж важно. Дело-то в том, что прямо сейчас, вот в эту самую секунду, в избе на окраине посёлка, лежит совершенно обездвиженная, словно окаменевшая, Зоя. Бывшая Василисина одноклассница. Настоящая. Замершая с выпученными глазами. То ли дышит, то ли нет. Но не мёртвая точно – глаза не сохнут, кожа не холодная, трупных пятен не появилось, хотя она в тепле лежит уже вторую неделю. Ногти растут, волосы тоже. Жуть, если честно.

И жутко не только это.

На днях Василиса зашла в поселковый магазин, где уже привычно чесали языками местные тётушки. Но стоило появиться Василисе, как они разом смолкли. Стали отводить взгляд – кто копался в сумке, кто вроде как рассматривал витрины. Василиса тогда подумала, что это просто потому, что они в тот момент обсуждали именно её.

Наверное, так оно и было. Василиса к этому уже успела привыкнуть. А вот к тому, что односельчане переходили на другую сторону улицы при её появлении – нет. Как и к тому, что соседи по кварталу таунхаусов закрывали собой детей, когда Василиса проходила мимо.

Продавщицы магазинов чуть только не отшатывались, когда Василиса подходила к прилавкам. Официантки в «Подсолнухе» старались не приближаться к ней даже на метр.

Само собой, все мероприятия в музее с её участием отменялись. Вернее, мероприятия проводились, только без Василисы. Школьные учителя, пенсионеры, да кто угодно – только чтобы её там не было.

Мама почему-то перестала заниматься в своём клубе скандинавской ходьбы. Василиса поначалу подумала, что это из-за сада, который у них разросся уже до состояния джунглей, но дело, оказывается, было в другом.

Как-то раз Василиса случайно подслушала разговор родителей. Мама вынимала из черешни косточки, чтобы сварить варенье, а отец собирал пазл.

– Так они думают, что это Васька! Нет, ну ты представляешь! – шёпотом возмущалась мама, думая, что дочка у себя и не слышит.

– И что? – тихо, но расслабленно спросил отец. – Мне вот так даже больше нравится – никто лишний раз в опорник не лезет. А то, знаешь, достали уже со своими жалобами. У одной соседские козы цветы пожрали, у другой яблоки украли, а третья мне тут вообще на домового жаловалась.

– То есть, тебе совершенно безразлично, что говорят про нашу дочь?! – чуть не прокричала мама, но тут же снова перешла на шёпот. – Они её чуть ли не ведьмой считают! И всё из-за этой девицы. Да ещё бабка упёрлась. Нет бы, в город её перевезти, чтоб глаза не мозолила. Так нет – держит дома, чтобы все знали, что это Васька на неё порчу навела из-за того мальчишки.

– М-да, бред какой-то, – выдохнул отец.

– Бред, – согласилась мама. – А нам жить с этим. Да ещё Васька упрямится, не хочет уезжать. Что ей тут делать? С её-то способностями.

Дальше Василиса слушать не стала. На цыпочках ушла к себе. Вот, значит, почему мама так настаивала, чтобы она поступила на очное и уехала из Покрова. Оказывается, её тут теперь считают ведьмой. Ну и ладно. Меньше будут лезть. Пусть лучше боятся, чем называют убогой уродиной. Хотя одно другого не исключает.

Василиса откинулась на спинку стула и наблюдала, как в солнечных лучах медленно плавали белёсые пылинки.

А что, если это правда? Может, это она сделала так, что Зоя остолбенела. А что такого она сделала? Никаких обрядов не проводила. В часовне посреди Чарус просила совсем не об этом.

Правда, если уж быть до конца честной, она действительно была сильно обижена на Зою и даже желала ей чего-нибудь плохого. Но Зоя сама в этом виновата. Не надо было провоцировать.

Как-то Василиса слышала такую фразу, что если долго сидеть на берегу реки, можно увидеть, как мимо проплывает труп твоего врага. Хотя Василиса не из тех, кто может долго сидеть на одном месте спокойно – её постоянно куда-то несёт.

Однако Зоя в состоянии булыжника сейчас лежит в бабушкином доме. А виноватой всё равно считают Василису.

Вот это за два года жизни в Покрове она прекрасно усвоила – если люди что-то втемяшили себе в головы, их не переубедить. И они всегда найдут, к чему придраться. Или к кому. В данном случае – к Василисе. А почему именно к ней? Да потому что она не местная. И да, потому что её постоянно куда-то несёт.

Может, мама права? И лучше переехать? Нижний – слишком большой город, чтобы выделяться там лишь тем, что ты приезжий. Но ведь и приключений там на свою харизму тоже можно отыскать немало. Видно, такая у неё судьба.

Так что без разницы, по каким дорогам гонять на разбитом автобусе – по сельским, или по городским.

– Можно я тут посижу? – спросил появившийся откуда-то Гаврил, чья голова едва виднелась из-за толстых старых книг, стопу которых он держал.

– Пожалуйста, – пожала плечами Василиса.

– Спасибо. – Гаврил аккуратно переложил книги на столик и плюхнулся в кресло-мешок. – А то там такая духота и пылища, что в горле першит. – И он громко чихнул.

Василиса некоторое время бесцельно щёлкала мышкой, делая вид, что работает. А сама потихоньку наблюдала, как Гаврил аккуратно просматривал старые книги.

– Что у тебя там? – спросила Василиса, когда изображать деятельность надоело.

– Да тут всякие записи. Домовые книги, формуляры фельдшеров. Ничего путного. – Гаврил откинулся в кресле, положив ладони на глаза. Устал, наверное. В прежнее время Василиса бы предложила ему чаю, да ещё нашла бы травы, полезные для зрения. И сама бы делала с ним гимнастику для глаз и массаж.

А теперь только отметила, какие у него руки красивые. Ну вот, опять расплылась. А ну, соберись. Он, между прочим, тоже сам виноват. Не надо было Зое давать лишних надежд.

– Может, она станет нашей местной достопримечательностью? – проговорила Василиса, положив подбородок на руку и глядя в окно. – Туристов к ней будем водить, сувениры продавать.

– Ты в своём уме? – выпрямился Гаврил, глядя на Василису, как на преступницу, только что сравнявшую с землёй милый детский сад, чтобы построить там крематорий для лошадей.

– Я просто вспомнила, что где-то в Бурятии или в Якутии есть лама, который уже лет сто вроде как медитирует. – Василисе стало стыдно, но виду показывать она не хотела, поэтому стала снова щёлкать мышкой. – У него ногти растут и температура тела как у обычных людей.

– Ниже на десять градусов, – хмуро произнёс Гаврил. – Так это лама. Вообще другой случай.

– Я просто пытаюсь помочь, – солгала Василиса, глядя в глаза Гаврилу.

– Если бы ты пыталась помочь…

– То что? – резко спросила Василиса. – Что я должна сделать? Расшибиться? Вместо неё лечь? Или что?

Гаврил молча собирал книги со столика. А Василису снова понесло:

– Вам бы, конечно, всем хотелось, чтобы это я там лежала, да? Тогда никто бы и внимания не обратил. Подумаешь, так ей и надо. Да? И никто бы не стал впрягаться. Типа – пусть её родители сами разбираются.

– Что ты несёшь, – пробормотал Гаврил, подхватывая книжную стопу.

– За что вы нас так ненавидите? – Василиса и сама удивилась, куда всё повернулось.

– Кто – вы? Кого – нас?

– Вы – это местные, – злобно произнесла Василиса. – А мы – это моя семья. Приезжие. Чужие. Что мы вам плохого сделали?

Гаврил сделал резкий вдох, но так ничего и не сказал.

– Понятно, – кивнула Василиса. – Ты тоже думаешь, что это я Зою прокляла. Прекрасно. Спасибо большое.

– С тобой невозможно стало разговаривать, – пробормотал Гаврил, выходя из библиотеки.

– Ну так и не разговаривай! – крикнула ему вслед Василиса. – С Зоей поболтай! С ней явно интереснее, чем со мной!

Гаврил ушёл, а Василиса согнулась к коленям и закрыла лицо руками. Вот зачем она снова ему нагрубила? Сама ссорится с людьми, а потом удивляется, почему к ней так относятся.

Но ведь действительно – почему бы не рассказать про часовню в Чарусах? Там же исполняются желания. И если добраться туда вдвоём, то можно сразу два загадать. Если уж для Гаврила так важно вытащить Зою из её ступора. И это при том, что он больше всех от неё пострадал. И старается теперь тоже больше всех.

Разве что ещё Ядвига Мстиславовна тоже ищет способы помочь. Всё ездит куда-то. Василиса много раз видела её на автобусной остановке. Правда, толку от этих поездок нет.

А ведь жалко бабушку. Она-то не виновата, что Зоя так начудила. Хотя это именно бабушка, по совести, могла бы внучку вовремя остановить. Объяснить ей, что к чему. И что не надо ломать людей в угоду своим хотелкам.

Всё равно бабку жалко. Василиса вот расстраивается из-за того, что её вроде как несправедливо считают ведьмой, сторонятся. А Ядвига Мстиславовна много лет так живёт. Хотя слухи вокруг неё точно не беспочвенные. И тем не менее.

Солнце потихоньку двигалось к закату, тени стали длиннее. Приближался конец рабочего дня. И уйти бы пораньше, но Гаврил чего-то застрял в хранилище.

Поленившись идти в архив, Василиса набрала его номер.

– Чего тебе? – устало спросил голос Гаврила.

– Мне домой пора. Музей надо закрыть, – как можно более сухо ответила Василиса.

– Понял. Сейчас выйду.

Действительно, только Василиса успела выключить свой компьютер, как из хранилища появился Гаврил.

– Как успехи? – спросила Василиса, отключая музейно-библиотечную аппаратуру.

– Никак, – буркнул Гаврил. – Хотя какая тебе разница?

– Что ты из меня злыдню лепишь? – сыграла обиду Василиса, пока они вместе шли по коридору, заглядывая во все залы. – Я тоже Зое сочувствую.

– Не похоже.