Текст книги "Хроники Алталеона. Возвращение."

Автор книги: Алёна Дмитриева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Алёна Дмитриева
Хроники Алталеона. Возвращение. [СИ]

Пролог.

Густые, свинцовые тучи хмурились все сильнее с каждым часом, угрожая испортить погоду на ближайшие выходные. Промозглый ветер совсем не по-летнему пробирал до костей, вынуждая прохожих после недавней жары, снова кутаться в теплые одежды. Синоптики делали штормовое предупреждение каждые пятнадцать минут, нагнетая обстановку в СМИ и напоминая, что кроме сильной грозы, может пойти град.

Сверкнула молния.

– Пойдем в кафе посидим, – предложила Наташа, взглянув на небо и поежившись от холода.

Вика молча кивнула. Девушки зашли в теплое и уютное кафе, сев подальше от дверей.

В этот момент раздался оглушительный взрыв.

В воздух взлетели столы, стулья, барная стойка, посуда, осколки окон и витрин. Одна из стен кафе рухнула, открыв при этом чудесный вид на оживленный проспект. Машины проезжавшие по нему и люди проходившие мимо, не обращали внимания на руины, стараясь аккуратно их обойти. Посетители кафе кричали, звали на помощь, но их никто не слышал.

Виктория поняла, что это означает только одно. Сейчас появится ОН.

К сожалению, интуиция ее не обманула. Как только она увидела черную, долговязую тень, приближавшуюся к кафе, сердце ее забилось с такой силой, что казалось, будто еще немного, и оно разорвет ее грудь.

Страх накрыл ледяной волной, движения стали вязкими и тягучими. Девушка бросилась искать подругу среди обвалившихся плит и обломков мебели. Черная тень стремительно приближалась. Подруги нигде не было. Понимая, что ее уже не отыскать, девушка начала оглядываться по сторонам в поисках пути отступления. Но бежать было некуда, а главное было уже слишком поздно...

Его гигантская фигура выросла перед глазами. Потолок кафе едва доставал ему

до колена.

Увидев монстра, окружающие снова закричали и бросились врассыпную. Но он не давал им убежать, самых прытких монстр хватал и зашвыривал обратно в разрушенное здание. А некоторых просто давил своими когтистыми лапами. Не в силах на это смотреть, Вика бросилась к монстру и принялась колотить его по ногам, тянуть за подол плаща и кричать, чтобы он прекратил убивать ни в чем не повинных людей, и вообще убирался отсюда. Наверняка со стороны это выглядело наивно и даже глупо, но она понимала, что молча смотреть на его злодеяния просто не сможет.

И, конечно же, она добилась своего. Монстр потерял интерес к посторонним

людям и медленно, даже немного удивленно повернулся к школьнице. Понимая всю

серьезность ситуации, что ей-то уже никто не сможет помочь и потеряв от ужаса дар

речи, она молча попятилась назад.

Черные глаза монстра налились кровью от злости, он занес над ней свою лапу на которой висели обрывки человеческой плоти от раздавленных им людей и ... наступил на нее. Больно почему-то не было.

Вместо боли Вика почувствовала, что куда-то проваливается. Она долго летела вниз, махая руками, словно мельница и ударившись о землю, резко проснулась.

Сев в кровати она отдышалась. Пижама была влажная от пота. Сердце все еще бешено колотилось, не собираясь успокаиваться.

– Третий кошмар за неделю, – тихо сказала она сама себе и посмотрела на часы.

Они показывали без пятнадцати семь. Через пять минут должен был зазвенеть будильник. Отключив его и резким движением откинув одеяло, Вика встала и подошла к окну, обхватив при этом себя руками, чтобы унять дрожь. Через тонкий тюль она смотрела на клубящиеся от ветра снежинки, которые залетали в открытое окно балкона, образуя уже вполне приличные сугробы.

Глядя на веселый хоровод, беззаботных снежинок искрящихся в свете уличных фонарей, Виктория начала понемногу приходить в себя, хотя сон все равно не выходил из ее головы. Она вспомнила два других кошмара на эту же тему, и то что произошло десять дней назад на самом деле. После чего и стали сниться кошмары. События в них всегда развивались по-разному. Разной была обстановка, окружающие люди, время года, вот в сегодняшнем кошмаре, например, было лето. Единственное что их объединяло это появление монстра и чувство страха. Нет, даже не страха, а ужаса, душераздирающего.

Душераздирающий, подумала девушка, самое подходящее слово. Раньше она считала его высокопарным, напыщенным и мало уместным в повседневной жизни. И когда слышала его от других, ей казалось, что они пытаются в своих рассказах раздуть из мухи слона, сильно преувеличивая действительность. Но сейчас это емкое по своей сути слово, даже отдаленно не отражало весь ад, творившийся в ее сознании.

Вспомнив о том, что время идет и пора собираться в школу, Вика взглянула на часы. Но, заметив краем глаза какое-то движение за окном, резко повернулась посмотреть, что это. Глаза отказывались верить в происходящее. На балконе стоял ОН. Виктория смотрела на него несколько секунд уверенная, что это галлюцинация, даже зажмурилась пару раз, но монстр не исчезал, при этом он вглядывался в темноту ее комнаты. И когда она поняла, что видит его на самом деле, сработал инстинкт самосохранения.

Закрыв рот руками, чтобы не закричать, Вика попятилась назад, так же, как это было во сне. Уперевшись в край кровати, девушка села на нее и замерла. К счастью наяву она не так сильно тупела от страха, как во сне. Даже наоборот, мозг работал отлично, и она стала планировать свои действия на случай, если монстр разобьет окно и ворвется в ее комнату.

Но врываться, похоже, он и не собирался. Монстр медленно поворачивал голову из стороны в сторону, тщательно сканируя комнату девушки. Несколько раз его взгляд скользнул по ней, заставив сердце Виктории сначала замереть, а потом ухнуть в пропасть. И когда в очередной раз он взглянул на нее в упор, не заметив при этом, девушка поняла, что монстр действительно не видит ее. И вовсе не потому, что в комнате было темно, а на окне висел тонкий тюль. Нет, не поэтому, думала она. Он не увидел бы ее, даже если бы она сошла с ума и решилась выйти к нему на балкон.

Осознание причины, по которой Виктория была скрыта, от глаз монстра очень воодушевило ее, обрадовало и даже придало немного храбрости. Она позволила себе пошевелиться и осторожно вытянула за веревочку висевший на груди под пижамой оберег.

– Я знаю. Причина в тебе, – почти беззвучно прошептала она, обращаясь к оберегу.

И как только она, поправив веревочку, повесила оберег поверх пижамы, монстр исчез.

Размышляя над тем, совпадение это или нет, Вика осторожно поднялась с кровати и на негнущихся ногах снова выглянула в окно проверить, вдруг монстр притаился в углу. Но, оглядев балкон, убедилась, что никого там нет. Более того на снегу следов и даже намека на них тоже не было.

– Я схожу с ума, – довольно громко сказала Вика, немного ошалев, от осознания этого факта.

– Успокойся. С тобой все в порядке, – очень отчетливо, как и десять дней назад, услышала она голос в своей голове.

– С сегодняшнего дня кошмаров не будет и наяву он тебя больше не побеспокоит.

На этом голос смолк, как и тогда не реагируя на ее расспросы.

Голос в голове утверждает, что со мной все в порядке горько усмехнувшись, подумала Виктория. Если передать все это школьному психологу, вряд ли он будет того же мнения.

И в очередной раз, взглянув на часы, Вика начала собираться в школу.

Глава 1.

Как две капли воды.

Семья Одинцовых жила на восьмом этаже двенадцатиэтажного дома, в Хамовниках. Глава семейства высокий, элегантный красавец Владимир и его умная, амбициозная и очень авторитетная супруга Екатерина являлись владельцами крупной по региональным меркам торговой компании, по продаже продуктов питания, которая досталась им в наследство от отца Екатерины.

В семье было трое детей. Шумные, озорные двойняшки Миша и Маша, которым месяц назад, исполнилось три года. И маленькая Виктория, не отметившая еще и годовщину своей жизни.

Родители с утра до вечера находились на работе, оставляя детей с молниеносно менявшимися нянями. Екатерина с Владимиром не понимали, что же не устраивает нянь и опытных гувернанток. Зарплата у них была высокая, дети послушные и не капризные. Но те, словно сговорились. Молча брали расчет и уходили без объяснений. Все попытки Одинцовых выяснить, в чем же дело, ни к чему не приводили. Няни молчали, как партизанки.

Ситуация сложилась катастрофическая. Воспитанием детей никто серьезно не занимался. Малыши были предоставлены сами себе. Поэтому или вопреки этому, но дети росли очень умненькими, особенно маленькая Вика. Она хоть и была младше двойняшек на два года, но общалась с ними на равных. Знала все слова, которые знали они и даже парочку неприличных, те что нельзя говорить при взрослых.

После ухода очередной няни супруги долго обсуждали, как им решить эту проблему.

– Слушай Кать, а давай я посижу с детьми, пока не найдем менее привередливую няню. Я конечно понимаю, что тебе сложно будет без меня в компании, но не оставлять же детей одних, – лучезарно улыбаясь, предложил Владимир. Судя по взгляду, что-то замышляющий.

Но Катю это никогда не настораживало. Человек он был добрый, безобидный,

да и детей любил. К тому же она давно ожидала от Владимира, подобного

предложения. И прекрасно понимая, что в данном случае это наилучший вариант, Катя с радостью согласилась. Ведь в компании присутствие мужа особо не требовалось, хоть он и не догадывался об этом. Все дела решала Екатерина, во-первых, по тому, что уже привыкла, с детства помогая отцу вести дела, а во-вторых, по тому, что супруг бизнесом не интересовался.

Единственной страстью Владимира был спорт. Особенно игровые виды. Еще учась в школе Одинцов, успел перезаниматься, чуть ли не во всех спортивных секциях своего района. И даже по его словам показывал не плохие результаты в некоторых из них. Но выбрать, что-нибудь одно и остановиться в своих поисках, он почему-то никак не мог.

Но однажды Владимир случайно встретил своего приятеля, с которым он когда-то давно, кажется, классе в третьем играл в теннис. Прозанимавшись полгода, или даже меньше Одинцов ушел в футбол. А приятель остался. И вот встретившись, через несколько лет знакомый стал хвастаться Владимиру своими успехами в теннисе. Которые действительно были очень не плохие. Одинцову же хвалиться было нечем. На тот момент он был всего лишь бедным студентом первокурсником, даже не женатым еще на богатенькой и успешной Кате.

Именно после этой встречи Владимир вдруг осознал, что из-за своих метаний, он потерял спорт навсегда, по крайней мере, профессиональный.

А через несколько лет после того, как он женился на Кате и у них родился сын (дочерей он в расчет не брал), Одинцов вдруг понял, что на свет появилась новая звезда Уимблдона. С чего он это взял Владимир никому не объяснял. Да и никто особо не спрашивал, считая эту идею очередным бредом. Но именно благодаря этой идее он так легко согласился заняться воспитанием детей. Намереваясь на самом деле ваять из сына теннисиста.

Спортивный комплекс, который Одинцов приглядел для этой цели, находился, как раз не далеко от дома, где жила его престарелая мать. Записав сына в теннисную секцию, он приловчился оставлять дочерей с бабушкой, которая была им безумно рада. А сам отправлялся наблюдать за процессом тренировки.

И все бы хорошо, но у бабули было слабое зрение и глубокий склероз. Благодаря которому, она через минуту забывала о присутствии внучек и каждый раз очень удивлялась, обнаружив их в своей квартире.

Когда Екатерина узнала о том, что муж оставляет дочерей с пожилой свекровью, в доме разразился страшный скандал. После которого, Катя не разговаривала с Владимиром несколько дней.

Пришлось отдать малышек в детский сад, который она уже давно присмотрела на всякий случай. И этот случай, как раз настал.

Детский сад был дорогой, но тем не менее хороший. Девочкам там сразу понравилось. И Екатерина с чистой совестью, снова принялась за работу в своей компании.

... Шло время. Дети подрастали. Маленький Миша с большим удовольствием

посещал тренировки. Как выяснилось, он действительно оказался довольно таки способным и тренер был очень им доволен. А Екатерина меж тем, стала замечать странную особенность, касающуюся дочерей. Точнее Вики.

Дело в том, что когда родились двойняшки, то все родственники и, конечно же, сами Одинцовы заметили их удивительную непохожесть между собой. Словно они и не были братом с сестрой. Михаил был копией своего отца. Красивый, большеглазый мальчик с правильными, выразительными чертами лица. А Мария вышла в мать. Маленькая, пухленькая с кудрявыми светло-рыжими волосами, конопатой, деревенской мордашкой и крохотными желто-карими глазками.

Екатерина была немного расстроена по этому поводу. Ей хотелось, чтобы дочь унаследовала внешность отца. И когда родилась младшая Вика, Катя не скрывала своей радости по поводу того, что Виктория удалась красавицей.

– Вот! Сразу видно, Одинцовская порода! – хвастался Владимир, гордо демонстрируя родственникам и друзьям завернутую в пеленки и одеяльце младшую дочь.

Но теперь, когда Вике исполнилось три года, все заметили, что сестры стали похожи друг на друга, как две капли воды. Причем старшая Маша не изменилась ни сколько, только подросла и все также была копией своей матери. А вот младшая Вика, почему-то стала, словно ее отражением.

– Машенька, – звала бабушка, обращаясь к Вике. – Викуленька, – говорила она, глядя на Машу.

Девочек это очень забавляло и веселило. Но самое странное было то, что они стали даже одного роста и одинаковой комплекции. Именно этот факт больше всего насторожил Екатерину, и она решила сводить дочерей к врачу на всякий случай.

Осмотрев детей, врач успокоила, сердобольную мамашу убедив ее, что такое часто случается. Все дети растут по-разному. Девочки здоровы и причин для беспокойства нет. А через пару лет от их странного сходства не останется и следа.

Но прошло немного времени и мало того, что все окружающие стали путать сестер, к своему ужасу Екатерина заметила еще одну необычную особенность. У младшей дочери стали появляться родинки там, где их раньше никогда не было. А точнее именно в тех местах, где родинки были у старшей.

Одевая по утрам дочерей в детский сад, Екатерина всегда обращала внимание на крупную родинку, находившуюся на шее старшей дочери. Кате она очень не нравилась и она постоянно напоминала себе, что как только появиться свободное время надо обязательно сводить дочь к врачу и удалить эту безобразную папиллому. Но свободное время никак не появлялось, и родинка оставалась на месте.

И вот, как обычно одевая детей, Катя обнаружила точно такую же у младшей. Причем в том же месте с точностью до миллиметра.

– Это еще, что такое?! – возмутилась мать, решив, что дочери ее разыгрывают.

Из ящика стола она достала влажную салфетку и принялась рьяно тереть пятно. Но оно не поддавалось. Затем, не смотря на сопротивление, она повела маленькую Вику в ванну, попробовав отмыть пятно мылом. Но опять ничего не получилось.

– Мама! Не три так сильно! Мне же больно! – обиженно пищала Вика, вырываясь из цепких материнских рук.

– Вика, скажи мне пожалуйста, что это такое? Откуда у тебя на шее эта родинка? – стараясь говорить с дочерью, как со взрослой Екатерина рассчитывала получить, хоть какой-нибудь ответ на вопросы, которые все сильнее начинали ее беспокоить.

– А ты только на шее заметила? – удивились дочери, – у нас еще вот здесь и вот здесь одинаковые, – хвастались они, демонстрируя матери микроскопические точки под коленкой, на локте, на носу и где-то еще и еще.

В общем, так много, что Катя со счета сбилась. Когда мать начала внимательно их разглядывать, то была просто поражена – все они были расположены в одних и тех же местах. И выглядели абсолютно одинаково.

– Но ведь так не бывает! Такого не должно быть! – от волнения Катя не могла скрыть нотки тревоги в голосе.

Надо взять себя в руки. Нельзя пугать детей. А может и мне не стоит, так паниковать ведь это же не болезнь?

Затем, вспомнив слова врача о том, что такое часто встречается, и повода для беспокойства нет, Екатерина решила не травмировать психику малышек. И не приставать больше к ним с дурацкими вопросами. А поговорить лучше с мужем. Узнать, что он вообще думает по этому поводу.

Вечером, оставшись с Владимиром наедине, она спросила:

– Ты, ничего странного не замечаешь во внешности Маши и Вики?

– Да, вроде нет. А что, ты имеешь в виду? – удивленно уставился на нее Владимир.

– Тебе не кажется, что они становятся, слишком похожи друг на друга? – спросила Катя слегка раздраженная непонятливостью супруга.

– А что тут странного? Они же сестры, – недоумевал Владимир.

– Вот именно, что сестры. С разницей в возрасте больше двух лет. А похожи между собой, как близнецы. У них даже родинки одинаковые, что не бывает у тех же близнецов, насколько мне известно. Боюсь, что скоро мы перестанем их различать, – Катя была возмущена, безразличием мужа к такой архиважной проблеме.

– А я уже давно их не различаю, – простодушно признался Владимир, не подумав о последствиях.

– Это, что шутка?! – в глазах Екатерины засверкали молнии.

По этому взгляду муж быстро сообразил, что ляпнул что-то не то. И стараясь исправить ситуацию, добавил:

– Ну, Катюша не сердись. Конечно же, я пошутил. Я прекрасно их различаю. Та, что постарше – Маша. А та, что помладше – Вика.

– Ты, что издеваешься! – окончательно рассердилась Екатерина и выскочила из комнаты.

На самом деле Катя не разозлилась на мужа. Она знала, что он хороший отец безумно любящий своих детей и всякая ерунда, по поводу сходства или непохожести, его не интересовала. Но у нее на этот счет было другое мнение. Она и так считала себя плохой матерью, потому что не могла, проводить достаточное количество времени с детьми. А если еще и путать начнет собственных дочерей, то это уже совсем будет невиданной дикостью, рассуждала она. И чтобы впредь избежать

досадных недоразумений было решено просто-напросто одевать девочек в

разные одежды, а не одинаковые, как это делалось раньше.

Через пару дней Екатерина повела Машу и Вику к соответствующему специалисту, чтобы избавиться от подозрительных папиллом. Процедура проводилась с помощью жидкого азота и была совершенно безболезненной. Тем не менее, Маша от волнения и переживания, предварительно вытрепала матери все нервы, потребовав в качестве компенсации за нечеловеческие страдания очередной наряд для Барби.

В считанные секунды, избавив Марию от родинки, врач собралась, было проделать то же самое и с папилломой Виктории, но какого же было удивление хирурга и Екатерины, когда они обнаружили, что родинка еще пару минут назад, благополучно сидевшая на ее шее девочки, бесследно исчезла.

Весь оставшийся путь мать отчитывала дочерей за их глупый розыгрыш. Объясняя, что со здоровьем шутить нельзя.

Глава 2.

Лыково.

Прошло два года. Двойняшкам Мише и Маше исполнилось семь лет. По поводу школы Екатерина с Владимиром уже все решили. Мишу они собирались отдать в спортивную, теннисную школу. Сыну безумно нравился спорт. К тому же, по словам тренера у Миши были очень не плохие результаты. Поэтому с его дальнейшим обучением все давно было решено.

С Машей в принципе тоже все было понятно. Как девочке из обеспеченной семьи ей по статусу полагалось учиться в элитной школе с углубленным изучением чего-либо. И подходящее учебное заведение быстренько было найдено по совету друзей. Теперь оставалось решить, что делать с Викой, которая как всегда отличилась.

Еще несколько лет назад, когда сходство Маши с Викой стало слишком явным, Екатерина перевела младшую в другой детский сад. Ей почему-то не хотелось, чтобы посторонние люди обсуждали необычную особенность ее дочерей.

В семье очень быстро привыкли к сходству девочек и все кроме Кати даже умилялись и радовались этому. При этом ни бабушка, ни тети, ни дяди, ни многочисленные друзья семьи не в состоянии были отличить сестер. А затем и Катя к своему стыду, и ужасу перестала отличать дочерей друг от друга. Различая их только по одежде и кулончикам на шее, у одной с буквой "М", у другой с буквой "В".

Но девочки по их же собственным словам, никогда не пользовались своим сходством, честно отзываясь на свои имена. К тому же самые наблюдательные, все-таки замечали некоторое различие между ними. У Маши, например, всегда был хороший аппетит, что приводило в неописуемый восторг их бабушку. Вика же напротив, своим тоскливым ковырянием в тарелке доставляла массу волнений впечатлительной старушке. Но весила Вика при этом, почему-то столько же, сколько и старшая сестра. И главное их отличие заключалось в том, что Вика была необычайно умной девочкой для своих лет.

Маша с Мишей тоже были не глупые дети, но Вика явно превосходила их интеллектуально. Чтобы подготовить детей к школе Екатерина набрала целый штат репетиторов. Младшая дочь тоже с удовольствием присутствовала на занятиях. И очень быстро освоилась там, демонстрируя удивительные результаты.

Все учителя были поражены быстротой, с которой она усваивала даже самый сложный материал. И через некоторое время стало совершенно очевидно, что младшая дочь готова к школе намного лучше двойняшек. В свои пять лет она в уме могла умножать и делить двузначные числа. Писала диктанты на две страницы без единой ошибки. А английский знала на уровне средних классов.

Воспитатели в детском саду куда ходила младшая дочь, тоже не оставили без внимания сообразительность Виктории, на перебой расхваливая ее способности и дружно советуя Екатерине отправить девочку в школу с пяти лет.

Но особого энтузиазма у всей семьи Одинцовых эта идея не вызывала. Особенно у матери Екатерины. Она твердо была убеждена, что дети должны идти в школу, только с семи лет. Если родители отправляют их раньше, то это означает, что они крадут у детей детство.

Воровать у маленькой Вики детство Кате, конечно же, не хотелось. Но она была женщиной здравомыслящей и понимала, что раз уж в семье завелся вундеркинд то наверное, не стоит чесать его под одну гребенку. Или все-таки стоит?

Владимир в этом вопросе, как всегда был на стороне жены. То есть не имел на этот счет никакого мнения. Он точно знал, что наилучший вариант будет тот, который выберет Екатерина. И уже заранее был согласен с любым ее решением.

Но на этот раз Катя очень долго колебалась. Видимо снова сработал комплекс плохой мамы, который всегда мешал ей принимать решения связанные с детьми. Ей казалось, чтобы она не выбрала, все будет не верно. Очень решительная и рисковая в жизни и на работе Катя становилась робкой, и не уверенной во всех вопросах связанных с воспитанием детей.

С самой Викой никто не разговаривал на эту тему. Всем и так было понятно, что девочка с радостью выберет школу. Как впрочем, и любой другой малыш, который еще не знает, что это такое. Это в первый класс они бегут с замиранием сердца от восторга, а чем старше становятся, тем сложнее их убедить в том, что ученье – свет. И даже у самых заядлых отличников, порой при воспоминании о невыученных уроках сильно портится настроение.

Но еще раз, посовещавшись, семья Одинцовых и их ближайшие родственники

все-таки решили, что раз уж Викуся умудрилась родиться такой умной, то вот пусть идет и учится... Сама виновата никто не просил.

«Совещание» состоялось в деревне Лыково, расположенной в нескольких километрах от города на даче у Катиной мамы, Анны Николаевны Лаврентьевой. Родственники собрались по поводу майских праздников. Народу было не много. Все свои. Расселись за круглым столом на просторной, застекленной веранде. Долго разговаривали о погоде, о делах, о здоровье и еще, о чем-то совершенно не интересном. Владимир в разговорах не участвовал и как, всегда находясь в таких компаниях, быстро заскучал, особо этого и не скрывая. Екатерина сердито поглядывала на его кислую физиономию, но замечаний пока не делала.

– Лучше бы футбол по телеку посмотрел или в ночной клуб сходили. Давненько мы с тобой старушка не отрывались, как следует, – шепнул Владимир на ухо жене. – Кстати, еще не поздно смотаться от сюда.

Екатерина взглянула на него так, словно он сделал ей непристойное предложение.

– Я, между прочим, не развлекаться сюда приехала. Мне нужно посоветоваться с мамой, – сказала Катя чуть громче, чем это было необходимо, и сразу же привлекла к себе всеобщее внимание.

– Катюша ты хотела со мной поговорить о Викусеньке? – тут же подхватила разговор Анна Николаевна.

И моментально забыв о дочери начала хвастаться родственникам:

– Вы знаете, Викусенька у нас такая умненькая. Прям не ребенок, а чудо какое-то настоящий гений.

Тема о внуках была у Анны Николаевны самой любимой. И уж если в беседе с кем-либо ей удавалось затеять этот разговор, то святым долгом слушателя было молчать, затаив дыхание и восторженно умиляться в нужные моменты.

Но, к сожалению не все слушатели понимали, что от них требуется.

– Что-то я не припомню, ни одного гения в семействе Одинцовых, – грубо перебив Анну Николаевну, прокряхтел дядя Гриша.

Владимир слегка напрягся. Дядя Гриша был младшим братом его матери. Пузатый, довольный жизнью мужлан, с солдафонским юмором. Хорошенько выпив, он любил «поострить» и больше всего шуток, как правило, сыпалось в адрес Владимира.

– Вот Володька-то у нас дуралей, каких поискать, – хлопая племянника по плечу начал он разглагольствовать. – Поди не знал даже, где школа находиться. Все по девкам бегал.

Дядя Гриша знал о Владимире абсолютно все. Даже то, чего никогда не было. И при этом всегда путался в своих утверждениях, в зависимости от обстоятельств. То заявлял, что Володька был круглым двоечником и прогульщиком, да еще и за девками бегал. То вдруг вспоминал, что Вовочка всегда был зубрилой, маменькиным сынком, а девчонок боялся так, что за версту их обходил.

Если Владимир начинал с ним спорить, то это только раззадоривало дядю Гришу и его несло уже без остановки. Вспоминались такие пикантные подробности из Вовкиного детства, что у Владимира начинала нервно пульсировать на шее вена. А это было плохим признаком означающим, что бессонница на пару суток ему обеспечена.

Заметив, что ситуация стала накаляться Анна Николаевна снова попыталась перевести тему в свое любимое русло.

– Тренер Мишеньки подал заявку на соревнование в Питер. Трое ребяток поедут из их группы. Тренер говорит, что Мишенька может выиграть. А потом еще в Чехию поедут, на соревнования для детей до 9 лет. А Викусеньку, Катюша с Володенькой хотят отправить в школу с пяти лет. Я конечно, категорически против этого, но раз родители так решили, то перечить не стану, – тихим голосом не очень убедительно

изображая кротость, произнесла Анна Николаевна.

– Мама! Ну, что ты за нас-то говоришь! Насчет Вики мы еще ничего точно не решили. Вообще-то именно за этим мы сюда и приехали. Думали, что ты что-нибудь дельное посоветуешь, – проворчала Катя.

– Вика это та, что в желтой юбке? – снова встрял в разговор дядя Гриша, глядя на резвившихся в саду детей.

– Нет. Вика это та, что в синих брюках, – процедила Екатерина.

– И ты так думаешь? – обратился он к Владимиру. – Или у тебя на этот счет другое мнение? Да ладно племянничек не стесняйся. Здесь все свои. Уж я-то знаю, что из всех своих детей ты только сына различаешь. Все остальные для тебя на одно лицо, – сказав это, дядя Гриша так загоготал, что едва не свалился со стула.

За столом наступила минута молчания. Каждый из присутствующих знал, что в семье Одинцовых дети святое. И шутить на эту тему считалось, чем-то кощунственным. Все дружно сделали торжественно-траурные лица, дабы молчаливым укором, пристыдить хама.

Но дядя Гриша оказался из тех хамов, которые намеков не понимают.

– Ну, что расселись, как на похоронах?! – гаркнул он и кокетливо ущипнул, сидевшую рядом с ним Людмилу Николаевну, младшую сестру Анны Николаевны.

– А ну, давай наливай, – пробасил дядя Гриша, обращаясь к ней, – у меня уже в горле пересохло.

– Ишь ты! В горле у него пересохло! – взвилась Тамарочка жена дяди Гриши. Маленькая, худенькая женщина с огромной силой воли.

Тамарочка была единственным человеком на всей земле, которого дядя Гриша, слушался беспрекословно. Как ей это удавалось, никто не знал, но действовала она на него, как удав на кролика.

– Ты что?! Пить сюда пришел?! Третий день уже не просыхаешь! И все тебе мало! В кои-то веки тебя пригласили в приличный дом, так ты и здесь не унимаешься! А ну, быстро спать! А то завтра опять проспишь на работу! – Тамарочка умело нажала на «больную мозоль» дяди Гриши, которой являлась его работа.

Он уже две недели был на испытательном сроке за опоздания и прогулы. И теперь, его могли уволить, даже за малейшее нарушение.

На громкие высказывания жены дядя Гриша ничего не ответил. Но зато быстро присмирел и даже как-то сник. А через некоторое время и вовсе тихонечко, не привлекая к себе внимания, удалился в комнату для гостей.

Нейтрализовав дядю Гришу коллектив родственников, вздохнул с явным облегчением. В его отсутствие беседа полилась более непринужденно. И обсудив еще не один десяток скучнейших тем, компания снова вспомнила о Викусеньке. Начался вялый спор по поводу школы. Против раннего обучения, как выяснилось, была только Анна Николаевна. Остальные либо воздерживались по этому вопросу, либо были за.

Алексей Иванович, муж Людмилы Николаевны не утерпел и решил лично удостовериться в способностях маленькой Вики. Конечно же, он верил Одинцовым. Более того, он даже знал, что они нисколько не преувеличивают, рассказывая о незаурядности младшей дочери. Но видимо от скуки ему чудес захотелось.

Подозвав Вику, игравшую в саду с двойняшками, Алексей Иванович принялся ее экзаменовать. Вопросы в его не совсем трезвой голове формулировались с большим трудом и поэтому перед тем, как что-нибудь спросить он долго мычал, хмурил брови и чесал подбородок.

– Хм... – призадумался Алексей Иванович, – а вот скажи-ка мне Викочка сколько будет... семью девять?

Вика терпеть не могла пьяных, но еще больше не любила, когда ее называли Викочкой. – Шестьдесят три, – вежливо ответила она из уважения к старшим, скрыв свое недовольство.

– Правильно, – просиял Алексей Иванович и достал на всякий случай органайзер с калькулятором. Чтобы с его помощью придумать еще более сложный вопрос.

Минуты три он с загадочным видом выбирал варианты. Дети уже начинали терять терпение.

– А сколько будет, если сорок семь умножить на четыре? – спросил он, лукаво прищурив глаза.

– Сто восемьдесят восемь, – моментально ответила Вика.

– Правильно, – хмыкнул дядя Лёша, уставившись в калькулятор.

– Ух, ты! – выдохнули все, кто наблюдал за этой сценой.

– А сколько будет... – Алексей Иванович вошел в раж, суетливо перебирая по кнопочкам, – если пятьдесят семь умножить на восемь?