Текст книги "Лайк за любовь (СИ)"

Автор книги: Алёна Черничная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

Глава 48

– Капучино без сахара и что-нибудь из детского меню, пожалуйста, – миловидная молодая блондинка вежливо улыбнулась, но тут же испуганно потянулась через стол, строго нахмурив брови и забирая у светловолосого мальчугана лет четырех солонку. – Сынок, поставь.

– Хорошо. Сейчас будет кофе, а ребёнку придётся немного подождать, – вежливо ответила я, с опаской наблюдая, как мальчишка тянется к сахарнице.

Я уже собиралась «откланяться» за заказанным кофе, как по залу разлетелась звонкая мелодия разбитого стекла в дуэте с возгласом молодой мамочки.

– Егор! Да что ж это такое! Ну, что за ребёнок!

Возле моих ног, раскрывшимся стеклянным бутоном, лежала разбитая сахарница, усыпанная сладкими кристаллами. Я резко вздрогнула, чувствуя, как внутри тетивой натягивается душа. И совсем не из-за разбитой посуды.

– Бога ради, извините! – блондинка подскочила, испуганно хлопая глазами. – Я все оплачу, все уберу, – запричитала она.

– Всё нормально, – сдержанно улыбнулась я, отступая назад от осколков. – Не переживайте.

Но мамочка и не думала успокаиваться.

– Мне ужасно неловко. Простите! – она повернулась к мальчишке и строго заявила. – Быстро извинись перед тётей, Егор!

«Боже, неужели нет других имён».

Мальчик насупил брови, но тихо буркнул, смотря на меня исподлобья:

– Пластите.

– Ничего. Бывает. Скажу, чтобы убрали возле вас, – сглотнув ком, я поспешила прочь от столика.

Пусть лучше девушка думает, что я терпеть не могу детей, чем слышать…

– Егор! Его-о-р, не трогай! – по полупустому залу опять прокатился женский возглас.

Зажмурившись, я направилась к барной стойке за кофе, мечтая, чтобы эта парочка поскорее ушла отсюда. И дело было совсем не в маме с сыном. Дело было во мне.

Прошла почти неделя с того момента, как Егор привёз меня обратно к Машке. Я попросила его об этом в то же утро, после проведённой с ним ночи, так и не дав никакого ответа по одной простой причине – у меня его не было.

Скрывать от самой себя, что чувства по-прежнему крепко держались корнями за моё нутро уже не имело смысла. Но я честно призналась и себе, и ему – страх к доверию. Именно по этой причине мне была необходима тишина внутри себя.

В отличие от моей психики, моя любовь к Егору была настолько крепка и монолитна, что сломай ещё одну опору под ней – и меня придавит окончательно.

Я не стала давать никаких обещаний и брать эти обещания сама. Попросила об одном – оставить все как есть.

Мы молча ехали рано утром по мокрой трассе, которая искрилась блеском в первых лучах проснувшегося солнца. Егор не задавал вопросов, лишь застывший взгляд говорил о том, что в отличие от меня, мыслями он был где-то за пределами пространства автомобиля. А я просто сидела в машине, подтянув колени к подбородку, и ни о чем не думала.

– Обещаю, что не стану напоминать о себе, – это все, что произнёс он, прежде чем я хлопнула дверью машины.

В ответ я выдавила из себя что-то похожее на благодарную улыбку. Зайдя в подъезд, осмелилась поднять глаза на его авто, все еще стоящее под домом – Егор сидел прислонившись лбом к рулю, обхватив ладонями голову.

На всякий случай я сменила свою сим-карту. И это даже не из-за него, это нужно было для собственного спокойствия. Когда звонил телефон, я точно знала, что это будет не он, а значит минус один повод для лишних раздумий. Жаль, что душа не сим-карта…

Я хотела вакуумной тишины в мыслях, но, как назло, в последние несколько дней вокруг меня все было слишком громко.

Два дня назад на улице мне настойчиво всунули в руку флаер с выгодным абонементом в бассейн. Этим же вечером посетитель забыл на столе ключи от машины. Я выбежала на улицу, чтобы вернуть мужчине его пропажу, а возвращалась в ресторан уже на ватных ногах – ключи оказались от точной копии машины Егора.

Да, все это, скорее всего, были надуманные мелочи, но слишком назойливые. И даже дома болтая с кем-то по телефону на кухне, Маша умудрилась произнести: «Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и жалеть».

Мне захотелось подойти и задать ей вопрос напрямую: «Это ты мне? Если да, то что я должна делать – то в конце концов?». Но лишь плотнее прикрыла дверь в свою комнату.

Нужно было постепенно погружаться в нормальную жизнь, окружая себя такими банальными вещами, как поход по магазинам, разговоры ни о чем за чашкой чая с Машей или девочками по работе. А выходило ровно наоборот. Чем больше я хотела абстрагироваться от всего, что связано с Егором, тем больше вокруг меня мелькало подобных намёков.

И теперь вот этот светловолосый мальчуган…

– Почему именно Егор? – прошептала я себе под нос.

– Ты что-то сказала? Я не расслышал, – бариста осторожно поставил передо мной капучино с пылу с жару.

– Ничего. Это сама с собой… – я отмахнулась и, заметив проходящую мимо меня соседку по смене, схватила её за рукав черной футболки, попросив обслужить тот столик вместо меня.

Быстро вручив ей поднос с кофе, я решила ретироваться в Машин кабинет хотя бы до того, как ресторан покинет блондинка с сыном, а заодно устроить себе обед пораньше. Помещение пустовало, так как моя начальница находилась на законном отдыхе. Наполнив кружку и пространство кабинета ароматом лемонграсса, я плюхнулась на мягкий маленький диванчик. Но не успела сделать и пары глотков зелёного чая, как за дверью кто-то заговорил на повышенных тонах.

«Сиди», – приказала я себе. – «Ты ни за что неответственная, тебя ничего не касается».

Но голос в коридоре становился все громче. Я честно сидела, пытаясь не упускать свой «дзен», но когда стало отчётливо слышаться нецензурная брань, то пришлось осторожно высунуться из-за двери.

Наш шеф-повар Макс мерил шагами пол в коридоре с телефоном возле уха, живо жестикулируя руками и матом. Я захлопала ресницами, когда он с энтузиазмом послал своего собеседника на далёкий континент из трех букв.

– Маша где? Почему она трубку не берет? – тут же накинулся на меня Максим, заприметив появление моего любопытного носа из-за двери.

– Маша на выходном. Откуда я знаю, почему? – медленно ответила я, сдвинул брови у переносицы. – А в чем дело?

– У нас проблемы с поставкой, – нетерпеливо пояснил он. – Я отдавал Марии огромный список на заказ продуктов. В итоге поставщик приехал, а там все не то!

– В смысле «все»?

– В прямом, – мужчина чуть ли не взревел, рассержено сверкая глазами. – Сама пойди посмотри, – Макс стукнул кулаком по двери ведущей на улицу, распахивая её настежь.

Перед чёрным входом в ресторан была припаркована небольшая газель, возле которой стояли выгруженные коробки. Ничего не понимая, я сделала пару шагов вперёд и оперевшись руками о дверной косяк, выглянула на улицу, осматривая ящики и их содержимое.

– Что это за овощной пикет, мать вашу?! – Максим замахал руками, а его поварской колпак сильнее покосился набок. – Да у нас завтра половина меню в стоп-листе окажется! Это вообще…

Но я уже его не слушала, а лишь глупо улыбалась, приткнувшись лбом в дверной проем.

– Так не бывает… – прошептала я, качая головой, как болванчик. – Да вы издеваетесь. Ты же обещал не напоминать о себе… – из груди вырвался стон, обращенный в сердце самой вселенной.

Моё тихое хихиканье стало набирать обороты, переходя в откровенный смех.

– Але, болезная! – наш повар подозрительно покосился на меня. – Что ты здесь видишь смешного?

– Я? Я вижу кабачки! Ка-ба-чки! – моя рука описала полукруг, указывая как минимум на пять выгруженных ящиков с зелёными овощами, сложенных ровненькими слоями.

Собственно и в моей голове все быстро сложилось под линейку. Я ведь изначально знала чего хочу, но зачем-то пыталась себя переубедить.

– Да это и без тебя понятно! Делать-то что?

– Либо тушить, либо жарить, – мои ладони уже развязывали на передник. – Не знаю, что будешь делать ты, но знаю, что теперь делать мне… – скомкав фартук, я кинула его в руки нашему повару. – А, их ещё запечь можно!

Я вылетела из ресторана, опережая скорость звука, на ходу и натягивая пальто и набирая знакомый номер, цифры которого стали своеобразным шрамом в подсознании. Но абонент оказался не абонент. Раз. Два. Три. Десять. Пятнадцать.

– Чёрт! Черт! Черт! – взвыла я и чуть было не отправила свой телефон целовать тротуарную плитку. – Не подводи меня, прошу! Только не сейчас… Ты должен мне ответить!

«…please call back later…»

– Да иди в задницу со своим «лэйтэ»! Та-а-к, попробуем по-другому… – я стала набирать номер Маши, перебегая дорогу на красный свет под возмущенные сигналы машин.

Но в этот раз меня одарили лишь длинными гудками без ответа. Я в хаотичном порядке набирала то один, то другой номер, пока двери лифта не изолировали меня от сотового сигнала.

«Дома или нет? Может, спит?» – провернув ключ в замке, я даже не успела прислушаться к тишине, встречающей из глубины квартиры, как знакомый мужской голос ввёл меня в ступор прямо на пороге.

– Машуля-кисуля, я тут поду… – дверь ванной распахнулась, без цензуры демонстрируя мне совершенно голое тело, руки и грудь которого светились тёмными татуированными узорами.

Несколько секунд я и Гера просто таращились друг на друга. Не знаю, кто меньше всего ожидал этой встречи, но охренели мы оба точно. Молча поморгав несколько раз, Гера с невозмутимым лицом захлопнул дверь ванной перед собой. А я так и осталась стоять посреди коридора с челюстью у пола и пылающим лицом.

– Гер, ты что-то сказал? Я не расслыша… – из Машкиной комнаты выскочило взъерошенное чудо с горящими глазами, замотанное в простыню. – Привет, Кир… А ты чего не на работе? – подруга шумно сглотнула, а её щеки пропитались алым тоном.

– Привет. Да вот… Я тут…

Ещё несколько секунд недоумения и безмолвных взоров, пока дверь ванной осторожно не приоткрылась. Я ошарашенно наблюдала, как Машка переглядывается с Герой, спрятавшимся за дверное полотно.

– Да выходи уже, – я закрыла глаза.

По коридору разошлись шорохи, шушуканье и бурчание.

– Ну, это… Чего ты на пороге стоишь? – натянуто произнесла Маша.

Я с опаской приоткрыла один глаз, удостоверившись, что мы вдвоём. Разувшись, тут же маякнула подруге взглядом в направлении кухни.

– Гера? Серьёзно? Только не говори мне, что все не так поняла, – вполголоса начала я, тараня Машу взглядом, оперевшись спиной на холодильник и сунув руки в карманы пальто.

На какое-то мгновение я даже забыла, зачем со всех ног бежала домой. Машка вздохнула и плюхнулась на стул, поправляя края простыни на себе.

– Все ты правильно поняла, – она уронила взгляд на пол, кусая губы.

– Как и когда? И почему ты мне ничего не сказала? – я не старалась скрыть, что меня задели эти тайны Мадридского двора.

– Все закрутилось в ту же ночь, когда мы приехали к тебе в дом, – подруга запнулась и сделала глубокий вдох, продолжая сверлить глазами напольную плитку. – Понимаю, что все слишком быстро, но… – она пригладила ладонью торчащее облако русых волос и подняла на меня извиняющийся взгляд. – А не сказала сразу, потому что он друг Егора. Мне не хотелось лишний раз тебя дёргать хоть какими-то намёками или воспоминаниями. Прости… Жутко неловко, что все так вышло. Мы просто тебя не ждали… Позвонила бы…

Моя мимолетная обида спрятала свои коготки под натиском растерянных карих глаз и виновато хлопающих ресниц.

– Маш, я звонила. Ты, кстати, связалась бы с рестораном, там твой «Гордон Рамзи» на измене, – усмехнулась я, вспомнив зачем спешила домой. – И поверь, твои отсылки к Егору лишь пополнили бы мою коллекцию себе подобных. Я поэтому и здесь. И то что Гера тут – это лишь ещё один плюс.

– Да я звонила на работу. У нас зеркальный адрес с рестораном вегетарианской кухни, к нам привезли их заказ. Не первый раз уже, – Машка равнодушно отмахнулась, но тут же нахмурилась. – А при чем тут Гера?

– Я еду в Питер.

– Что-о? – пятая точка моей собеседницы подпрыгнула на стуле. – Как?

– Вот так, – вздохнула я, упираясь затылком в гудящую стенку холодильника. – Маш, называй меня глупой дурой, но я его люблю. Люблю и все тут…

– Кир, но он же…

– И он её тоже любит, – на пороге кухни возник Гера, уже натянувший на себя джинсы и футболку. Облокотившись о дверь, он встретился с возмущённым взглядом Марии и спокойно пожал плечами. – Не смотри на меня так. Да, Егор знатно накосячил, но ты бы видела, что с ним творилось все это время. Он сам себя уже давно наказал, сгноил и сгрыз в чувстве вины. Его поменяло наизнанку. Королев не бухал все это время знаешь почему? – Парень взял театральную паузу, пока мы с Машей вопросительно переглядывались. – Потому что не собирался прятать свой стыд и отвращение к самому себе за алкоголем. Егор все это переживал молча на трезвую голову.

В моем подсознании тут же всплыли измученные черты лица и неживые разноцветные глаза.

– Надо же! – цокнула Маша. – Не пил. Честь и хвала ему. Пусть вот ещё помучается, может, больше поумнеет.

– А для чего, Машуль? – очень нежно обратился Гера к моей подруге. – Он будет мучиться, она тоже. И в итоге два потрепанных сердца на разных концах страны. Ты посмотри на них – после встречи с Дементором люди и то симпатичнее выглядят.

– В любом случае только Кире решать – лететь за ним или нет! – утвердительно фыркнула она.

– Знать бы куда… – я растерянно посмотрела на Геру. – Даже не могу до него дозвониться. Абонент недоступен. Понятия не имею, как его найти.

– А ты и не дозвонишься, – хмыкнул он, доставая телефон из кармана. – У нас на все про все час.

– Почему? – внутри меня завертелось беспокойство, а по спине, которая уже нагрелась под верхней одеждой, заскользили ледяные мурашки.

– Потому что у него самолёт через четыре часа, – не отрывая взгляда от мобильного, Гера сосредоточено стал отбивать большим пальцем неритмичный стук по экрану, начиная что-то искать. – Королев ещё вчера просил не трогать его, чтобы не сорваться и не кинуться к тебе, пытаясь уговорить ехать с ним. Кир, – он вдруг отвлёкся от телефона, пронзительно посмотрев на меня в упор, – Егор искренне уверен, что ты никогда к нему не вернёшься.

***

Машина Геры издала визг тормозов, облегчённо вздохнув мотором возле аэропорта с огромными металлическими конструкциями на фасаде, придававшие зданию вид затаившегося паука.

Я наконец перестала гипнотизировать тонированные стекла в автомобиле и перевела взгляд на Машу, сидящую на пассажирском сидении. Всю дорогу до аэропорта Гера держал мою подругу за руку, переплетая её пальцы со своими и иногда отвлекаясь от дороги, чтобы трепетно прикоснуться к ним поцелуем. А Машка светилась, как рентгеновский аппарат, заставляя поглощать зиверты* своих эндорфинов, а меня затрясло ещё сильнее.

– Так, – серьёзно начал Гера, переключая внимание на меня, – до вылета чуть больше получаса, но у тебя билет с онлайн регистрацией, поэтому все, что тебе остаётся – бежать к гейту со всех ног. Сумка у тебя небольшая, сойдёт за ручную кладь и…

Но мои нервы устроили настоящее землетрясение после слова «регистрация» – руки дрожали, по венам волнами бил адреналин, а сердце подпрыгивало к горлу.

– А он точно будет там? – тихо спросила я, сжимая своею крошечную сумку.

– Егор летит этим же рейсом, – Гера утвердительно кивнул. – Пересечетесь сто процентов. Готова?

Вместо ответа я лишь перевела дыхание и потянулась к ручке двери.

– Эй, а обнять меня? – вдруг запищала Машка, а её глаза часто заморгали, стараясь не выпускать слез.

В моей груди защемило, но Гера не дал мне возможности даже приобнять подругу через сидение, настойчиво подтолкнув меня в плечо со своего водительского места.

– Какие обнимашки, девочки! Бегом на рейс, Кира!

– Нет, Кир, если вдруг что, если Егор… – начала Маша, завертевшись на кресле, пытаясь отстегнуть ремень безопасности, чтобы повернуться ко мне.

– Да, бля… – пробубнил Гера, закатывая глаза и закрывая рот подруге поцелуем. Его ладонь махнула мне жестом «на выход».

От вида этой парочки меня ударила такая доза эмоций, что я вылетела из машины, даже забыв поблагодарить этих двоих за то, что оказались рядом со мной в нужное время, в нужном месте.

Я летала на самолёте один-единственный раз в жизни лет пять назад, но каким-то образом мой мозг на адреналине чётко контролировал все мои действия. Очутившись внутри стеклянного «паука», я, как торнадо, рассекала его огромное пространство. Проверка документов, предполетный досмотр в одновременно с ежесекундным поиском глазами знакомого широкоплечего силуэта. До окончания посадки оставалось десять минут. Я проскочила зал ожидания, вычеркнув возможность встретится с ним там. Отыскав нужный гейт, я бежала по телескопическому трапу одна, буквально последней влетев на борт самолёта.

Милая стюардесса с ослепительной улыбкой, заглянув в мой посадочный талон, указала, в какой стороне салона находится нужное место. Я протиснулась по узкому проходу вперёд, выискивая взглядом того, от кого сердце точно совершит кульбит. Самолёт был заполнен больше, чем наполовину, и взгляд терялся среди такого количества незнакомых глаз и лиц.

Но мне не нужны были чужие глаза, я искала одни единственные – разноцветные.

Гул голосов и мельтешащие люди по проходу, сбивали меня с поисков. Убрав ручную гладь наверх, я стояла возле своего места где-то в середине салона и вертела головой по сторонам, как маяк.

– Ну где же ты… – шептала я себе под нос, сжимая спинку сидения.

– Девушка, у вас все в порядке? – та самая милая стюардесса похлопала меня по плечу. – Сейчас самолёт будет выруливать на взлёт. Вам необходимо занять свое место и внимательно прослушать инструктаж по технике безопасности, – вежливо защебетала она.

– Извините, мне очень надо… – затараторила я, но тесное пространство салона заполнил мужской бас, оповещающий о том, что нас приветствует «командир корабля». Стюардесса, продолжая, скалиться во все тридцать два, настойчиво усадила меня на мое место у прохода рядом с добродушной на вид пожилой парой.

Глубоко вздохнув и протолкнув куда-то вниз живота волнительную дрожь, я немеющими пальцами застегнула ремень безопасности.

«А что если его нет здесь? Или Гера ошибся?» – я продолжала сканировать уже сидящих пассажиров, ведя монолог с самой собой. «Или Егор передумал… Или…» – но внутренний голос заткнулся, когда мои глаза выхватили на соседнем ряду знакомый жесть ладони, которая взъерошила пшеничного цвета волосы на макушке.

Меня затрясло, словно я собрала в своем теле все электрические импульсы всего света. Если бы не ремень, крепко держащий меня на месте, и медленно выруливающий на взлетную полосу самолёт, то я бы рванула вперёд по салону в ту же секунду.

– Не волнуйся ты так, детка, – чья-то тёплая рука дотронулась до моей коленки. Я вздрогнула, с трудом отмагничивая взгляд от торчащих светлых волос из-за края сидения. Пожилая соседка ласково улыбалась мне. – Всё будет хорошо. Если ты приняла решение, то уже нет смысла нервничать и искать пути отступления. Попробуй довериться…

– Что, простите? – изумленно переспросила я.

– Я говорю, если ты решилась лететь самолётом и села в него, то незачем уже нервничать. Просто доверься пилотам и получай удовольствие, – женщина подмигнула мне и, потеряв ко мне интерес, отвернулась обратно к своему спутнику.

– Спасибо, – но мой лепет утонул в гуле набирающих сил двигателей, а тело тут же припечатало к мягкому креслу.

Я вцепилась пальцами в подлокотники, а взглядом в светлую макушку на десять рядов дальше и глубоко дышала, начиная считать секунды.

Эти одна тысяча пятьсот тринадцать секунд были самыми долгими в моей жизни, прежде чем загорелось табло, разрешающее отстегнуть ремни.

Было невыносимо находиться не рядом с ним. Люди, звуки, движение вокруг перестали существовать. Я слышала лишь стук собственного сердца и шум своего дыхания.

Одна тысяча шестьсот пять и чертов триллион остальных секунд, проведённых без него за все эти месяцы и недели. И десять шагов по узкому проходу самолёта.

Егор сидел, воткнув в уши наушники, прислонившись лбом к иллюминатору. Его глаза были закрыты, руки скрещены и плотно прижаты к спокойно вздымающейся груди в серой футболке. Волосы все так же небрежно торчали в беспорядке, похудевшее лицо было покрыто уже не щетиной, а прилично отросшей тёмной бородой. Я осторожно убрала со свободного кресла его неаккуратно брошенную ветровку и присела рядом.

У меня больше не было сил сопротивляться. С любовью, как оказалось, не спорят. Я просто прильнула носом к его теплой шее, накрыв своей ладонью его сжатые пальцы.

Наверное, удар тока ощущался бы меньше, чем-то, как пробрало волной дрожи тело блондина.

– Я понял… – вдруг прохрипел он. – Произошла резкая разгерметизация самолёта, я умер, но почему-то попал в рай…

– Нет, – прошептала я, едва касаясь губами его кожи и прижимаясь к родному теплу, вот-вот готовая разрыдаться

– Если сейчас открою глаза, и все это окажется сном или глюком, то меня не откачает ни один дефибриллятор.

– Если ты сейчас меня не обнимешь, то будешь жалеть, что это не глюк твоего воображения.

Я растворилась в горячих, сильных руках, дыша полной грудью и только в этот момент отпустила все, что ещё хоть как-то тянуло к неприятным воспоминаниям и чувствам.

– Как? И почему? – широкие ладони обхватили моё лицо, очерчивая пальцами скулы, губы, а во взгляде разноцветных глаз таились замешательство и волнение.

Смахнув с его лба непослушные пряди, я прильнула кончиком своего носа к его носу, а мои руки легли на широкие плечи.

– Гера купил билет, а Машка помогла быстро собрать самое необходимое – это краткий ответ на первый вопрос. А на второй… – я приблизилась к его губам. – Я здесь, потому что люблю тебя.

Егор втянул с тихим стоном воздух, жадно впиваясь в меня непривычно колючим поцелуем.

– Прости меня… Прости, – шептал он, между секундными перерывами жарких встреч наших губ.

Мы не могли надышаться друг другом. На нас уже косо поглядывали пассажиры с другого ряда, видимо, боясь, что с нашим ритмом дыхания закончится воздух на борту. Но нам было все равно. Я слишком долго не дышала свободно.

– Ты даже представить не можешь, что сейчас твориться у меня внутри. Чего стоило мне отпустить тебя тогда в машине, – Егор продолжал сладко мучить мои губы до их покалывания, пока я зарывала свои ладони в его волосы.

– Этот шанс дается, но даже не тебе, а в первую очередь мне. Шанс быть счастливой и любимой, а счастливой и любимой я хочу быть рядом с тобой.

В глубине потухших глаз красным узором взвилась надежда. Егор подтянул меня ещё ближе, разместив мою голову у себя на груди, и уложив свой подбородок мне на макушку, а руки прочным кольцом дарили чувство безопасности. Я свернулась клубочком в мужских объятиях и со всей силы прижалась к родному телу, вбирая в себя каждый его вдох-выдох и размеренный стук сердца.

Мы больше ни о чем не разговаривали и не спрашивали друг друга. Хотелось просто быть вместе выше облаков и начать отсюда с чистого листа.

Уже на подлете к Питеру, Егор вдруг тихо рассмеялся, зарываясь носом мне в волосы.

– Ты чего? – я запрокинула голову чуть назад, чтобы видеть лицо блондина, и удивлённо приподняла брови.

Он перебрал в своей огромной ладони мои пальчики и, не переставая улыбаться, встретился с моим недоуменным взглядом.

– У меня остался ещё один секрет от тебя, – разноцветные глаза лукаво заиграли.

– В смысле? – я была готова выскочить из горячих пут его объятий, но подзабыла сколько силы хранят эти руки. – Мне что? Сейчас придется просить развернуть самолет?

Егор коварно усмехнулся и склонился к моим губам, слегка прикусывая их в поцелуе. По моему телу разошёлся знакомый тайфун тёплых спазмов.

– Помнишь наш поход по побережью? И нудистский пляж…

– И-и-и… – я невольно содрогнулась от воспоминаний, но уже с улыбкой на лице.

– Там есть и другая дорога…

– Королев, ну ты и… – шикнула я и попыталась стукнуть его по плечу.

Но Егор лишь крепче сгреб меня в охапку. Полностью обездвижив, он беспорядочно касался моих щёк тёплыми губами, тихо шепча:

– Люблю.

__________________________

* Зиверт – единица измерения доз ионизирующего излучения, используется в радиационной безопасности.