Текст книги "Лайк за любовь (СИ)"

Автор книги: Алёна Черничная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

Глава 21

– Моя, а ты настоящая?

– Конечно. Хочешь, могу пощекотать?

– Не надо, – Егор рассмеялся, но все равно дернулся от меня.

Сколько мы так пролежали на простынях? Час? Два? Я совершенно потеряла счет времени, утопая в тепле его рук и трепетных поцелуях.

– Егор… А почему ты так странно меня зовёшь – «Моя»?

– Ты же ни кошечка, ни зайчик, ни цветочек и ни рыбка… Ты – моя.

– Спасибо, объяснил, – усмехнулась я, но в душе все так же приятно завибрировало от этого слова. – Слушай, мне действительно уже пора…

– Кир, кто в такую погоду выходит из дома? Я не хочу, чтобы тебя по дороге молнией шарахнуло. Так что сидим, а, точнее, лежим здесь.

Про погоду он не приукрашивал. Замирающая тишина на улице сменилась сильными порывами ветра, а раскаты грома слышались все чаще и отчётливее. Если не кривить душой, то мне и самой не хотелось вылезать из тёплых, сильных объятий Егора и заменять их на ощущение липкого страха, сидя у себя на кровати.

– Кстати, а что это за странная комната? – я чуть отодвинулась от крепко сжимающих меня рук и огляделась вокруг.

Даже мой возбужденный разум смог правильно уловить основные детали комнаты: по углам были расставлены какие-то коробки, небольшое кресло возле огромного панорамного окна, завешенного полупрозрачной занавеской, а рядом с нашим ложе скромно стояла напольная вешалка, на которой также скромно висело небольшое количество какой-то одежды. В комнате не наблюдалось ни шкафов, ни тумбочек. И отсутствовала кровать. Мы и правда лежали на огромном застеленном матрасе на полу.

– Это мое убежище, – усмехнулся Егор, наблюдая, как я подозрительно осматриваюсь.

– Твое? – мне даже пришлось приподняться на локтях, чтобы еще раз обвести взглядом пространство. – Но тут же ничего нет…

Егор улыбнулся и, лежа на спине, уставился глазами в потолок, но его пальцы продолжали гладить мои руки, живот, бедра.

– Зачем мне больше? Я не живу здесь все время.

– И где ты живёшь? – спросила я и развернулась набок, снова прижимаясь к Егору, с интересом ожидая услышать ответ. – Я думала ты постоянный обитатель этих стен.

– У меня квартира. Отец купил на девятнадцатилетие, – он снова усмехнулся. – Когда я намекнул ему, что хотел бы съехать от них, то он согласился, но только на условии – платить за нее буду сам. Вот и плачу. Пока успешно.

– Ты где-то работаешь?

– Ну, так… Есть кое-что. За счет этого и выезжаю, – ответ Егора прозвучал достаточно уклончиво.

– А что за подработка? – меня начинало разбирать от любопытства.

– Ты и правда хочешь поговорить о этом? – Его ладони нырнули под платье, которое еще до сих пор в расстегнутом виде держалось на моих плечах, и легким движением окончательно оставляя меня обнаженной. – Не думал, что тебя заводят такие разговоры, – Пальцы слегка сжали мне ягодицы.

Я тихонько простонала от приятной возбуждающей боли. Егор довольно улыбнулся и потянулся ко мне за поцелуем. Упираясь своими ладошками в его грудь, я обхватила мужские бедра ногами и уселась сверху. Даже в кромешной темноте было заметно, как сверкнули глаза парня, а губы расплылись в томной улыбке.

– Потрясающее зрелище, – хмыкнул он, накрывая своей широкой ладонью мой скромный размер бюста.

Дразнящими движениями его пальцы гладили соски, отчего появлялась приятная тяжесть в груди, которая электрическими разрядами спускалась в низ живота. Я закусила губы и откинулась немного назад, давая наслаждению завладеть разумом. Мои руки беспорядочными линиями гладили атлетичное мужское тело, ощущая, как под пальцами вздрагивали его мышцы. Было нереально оторваться от Егора и возвращаться домой хотелось меньше всего.

– Кир, предупреди бабушку, что ты сегодня будешь ночевать у меня, – словно прочитав мои мысли, хрипло произнёс Егор.

– Как? Она уже спит, наверное, – я протяжно вздохнула, плавясь под взглядом разноцветных глаз и горячих пальцев на своих ягодицах.

– Отправь сообщение.

На секунду задумавшись над этим вариантом, я осмотрела пол вокруг нашего лежбища в поисках телефона.

– Кажется, он остался внизу в сумочке, – простонала я, поднимаясь с мужского тела. – Придется спуститься.

– Платье только не надевай, – Его осмотрел обнажённые формы, представшие перед ним, – а то до утра мне его снова снимать. Возьми во-о-н ту белую длинную футболку.

Стараясь не поддаваться стеснению от своей наготы, я быстро засеменила к напольной вешалке. Вытащив белую футболку, я с немым вопросом повернулась к Егору, который уже скинул с себя шорты и вальяжно улегся на полу под простыней сложа руки за голову.

– Это не футболка, а настоящий балахон, – усмехнулась я, прикладывая вещь к себе. Она доходила до колена. – Ты разве носишь подобное?

– Это стиль оверсайз… И это меня отчитывает человек, у которого неоновое платье в горох в гардеробе, – наигранно фыркнул Егор.

– Королев, иди ты знаешь куда, – я наморщила нос, быстро накинула на себя его белый балахон и, состроив ему смешную рожицу, выскользнула за дверь.

Спустившись по тёмному дому в гостиную, я без труда обнаружила свою сумочку, все так же брошенную на кресле. Дом был просто погружён во мрак, а глухие раскаты грома создавали немного гнетущую атмосферу. Быстро достав телефон, я проскочила лестницу и направилась в конец коридора в нашу тайную комнату. Но знакомый женский голос за закрытой дверью, из-под которой пробивалась полоска тусклого света, заставил меня притормозить.

– Беллочка, милая, ты же знаешь моего сына. Не думаю, что она – это повод для твоего беспокойства…

Голос матери Егора замолчал, видимо, слушая собеседника на том конце провода.

Я затаила дыхание, перестав даже ощущать, как стучит мое сердце. А оно рухнуло куда-то вниз...

– Конечно, милая. Конечно, звони. Вы столько лет вместе… Это просто очередная блажь Егора… Да… Да…Уверена, что она не задержится в нашем доме…

Меня затрясло так, что удар током ощущался бы лишь легким пинком, а глаза предательски оказались на мокром месте. Подслушанный разговор с той самой Беллой, встряхнул мои чувства, как коктейль в шейкере. Зажав рот рукой, я заставила себя проскользнуть дальше по коридору, чтобы не оказаться пойманной под дверью.

«Да кто она такая? Звонит ему посреди ночи, общается с его матерью. Девушка? Тогда что я здесь делаю?» – Эти вопросы болезненным хороводом кружили в моей голове, пока я на леденеющих ногах шла обратно.

Оказавшись в комнате, я, с силой сжимая телефон в руке, быстрым шагом подлетела к матрасу, на котором свободно разлегся Егор. Стараясь скрыть свою дрожь, опустилась рядом. Видимо, от меня шла какая-то невидимая волна нервов, что он тут же сел, и его довольная и расслабленная улыбка резко сменилась на обеспокоенное выражение лица.

– Моя, все нормально? – Бархатный голос проник в сердце, ещё сильнее сдавливая там тревогу.

Я имела право знать!

– Егор, кто такая Белла?

Глава 22

В комнате повисло несколько секунд тишины, которая тут же была сбита мощным раскатом грома и яркой вспышкой молнии, чей свет выхватил из темноты напряжённое лицо Егора с прищуренным взглядом. Прямо-таки сцена из фильма ужасов, только с элементами какой-то дешёвой мелодрамы.

– Почему ты об этом спрашиваешь? – медленно произнёс он, не сводя с меня глаз.

– Наверное, потому, что хочу знать об этом, – отчеканила я, проглатывая нервный ком в горле.

– Мне нечего ответить, кроме того, что она мне никто.

– Никто, значит… – я пошарила рукой по полу и, найдя своё белье и брошенное платье, направилась к выходу.

«Господи, да я идиотка!» – Ревностно стучало в моей голове.

– Куда? – рявкнул Егор, хватая меня край футболки, так что я пошатнулась, но устояла на ногах.

– У меня нет никакого желания слушать это вранье, Егор. Пусти, – процедила сквозь зубы и дёрнула футболку обратно на себя.

Меня начинало нервно трясти изнутри. За окном опять вспыхнула молния, а глаза парня вспыхнули вместе с ней. Издав глубокий вдох, Егор совершил один легкий, но точный удар ребром ладони мне под коленную чашечку. Мои ноги сами подкосились, и я просто рухнула точно к нему в руки. Крепко прижав меня спиной к матрасу и обвив мои запястья своей лапищей, словно наручниками, он мощно навис надо мной. Его дыхание оказалось в сантиметре от моих губ. Я чувствовала, как напряжен каждый мускул на лице напротив. Очередной, пробирающий чуть ли не до костей раскат грома, добавил нагнетающего ощущения.

– Смотрю, ты с первого раза меня не понимаешь? – его вопрос прозвучал достаточно холодно.

От милого и расслабленного Егора не осталось и следа. Как будто это не он какое-то время назад дарил мне сводящие с ума ласки.

– А ты, смотрю, любитель приврать, – резко ответила я, сквозь пробирающую бешеную дрожь, не ожидая, что он станет вести себя так грубовато.

– Что не устраивает тебя в этом ответе? – все таким же ровным, холодным тоном был задан вопрос.

– Пусти, – моё тело попыталось вырваться, но тщетно – я была полностью в его власти.

– Кира, – тихо прорычал он, придавливая своим весом к полу.

Его мятное, горячее дыхание у моих губ защекотало мне нервы.

– Что не устраивает? Не устраивает, что эта Белла звонит тебе посреди ночи, как тогда в машине. А теперь твоя мама мило беседует с ней по телефону, называя меня очередной блажью. И ты мне просто говоришь, что она тебе никто. Совсем держишь меня за дуру? – протараторила я все на одном дыхании, стараясь не взорваться от закипающего во мне незнакомого чувства.

В груди сильно жгло и совсем не от страсти. Это ощущение было довольно болезненным, прожигая где-то под рёбрами и ядовитыми расплавленными каплями распространялось по венам. Стиснув зубы и отвернувшись, я старалась сдержать выступающие слёзы.

– Моя мать разговаривала с Беллой? – Его голос лязгнул металлом. – Откуда ты знаешь?

Услышав это имя из его уст, ревностный яд еще быстрее разошёлся по моему организму.

– Слышала.

– Ты подслушиваешь под дверьми? – усмехнулся он, а его ровное глубокое дыхание коснулось моей щеки.

– Егор, отпусти меня, – прошипела я, начиная выкручиваться из-под его тёплого голого тела.

Внутри меня уже все дробилось от ревности, а щеки пылали от стыда. Я только что сама созналась в подслушанном разговоре. Но он так крепко держал меня под собой, что я даже не сдвинулась и на миллиметр.

– Что ты слышала ещё?

– Что я – не повод для чьего-либо беспокойства… – мой шепот срывался в нервный хрип.

– Кир, – Егор вдруг нежно потерся кончиком носа о мою щеку. Его голос стал мягче, а наручники из пальцев на запястьях ослабили хватку. – Ты действительно так переживаешь за то, что говорит моя мать? Это же глупо.

– Ты мне так нормально и не ответил: кто она? – осмелившись, я повернулась к нему, встречаясь с пристальным взглядом.

– Она бывшая, – спокойно пояснил он.

– Бывшая? – я осторожно начала сыпать вопросами. – И как долго вы были вместе? Когда разошлись?

– Наши отношения длились три года, расстались мы до начала лета, но закончить это надо было ещё три года назад, как минимум. Меня не интересует, кому она звонит: мне или матери. Разговаривать об этом больше нет смысла – это прошлое. Сейчас есть ты и я. Еще вопросы? – крепкие тиски рук Егора уже плавно перешли в тёплое кольцо объятий.

Ядовитое чувство еще несколькими каплями прожгло меня изнутри. Нервно прикусывая свои губы, я решала в голове – озвучивать ли вслух то, что мимолётно проскользнуло в воздухе еще тогда, ночью в машине, когда Егор приехал ко мне. Главное, не начать вопрос со вступления «скажи мне честно», так как обычно после этой фразы и рождается ложь.

– Егор, мне просто… Я хочу… Скажи мне только правду, – черт! – тогда, когда ты заявился от друзей, она была там? Ты был с ней до того, как приехать ко мне?

Не моргая, он провел большим пальцем по моей щеке и отодвинул пряди волос с лица.

– Нет, – его ответ прозвучал так четко и ясно, что у меня не было больше оснований не верить.

Я не сдержала облегчённый выдох и прижалась лбом к плечу парня.

– Ты ревнуешь, – с тихим смехом Егор стал покрывать мое лицо лёгкими поцелуями, едва прикасаясь к нему губами.

– Еще чего, – буркнула я и отвернулась, ощущая, как от его прикосновений меня отпускает этот жгучий яд.

– Да-а, – он снова повернул мое лицо к себе за подбородок, – я же вижу. Ревнуешь… – его губы стали все настойчивее искать ответ на поцелуй, а руки скользнули под футболку, наглаживая голое тело под ней.

– Нет! – но поддавшись какому-то внезапному порыву прямо под жуткий и леденящий раскат грома, я страстно прильнула к мягким, влажным губам.

Обняв руками за шею, я прижалась к нему так, словно хотела бы раствориться в нем, если бы могла. Мысль о том, что Егор принадлежал другой, пакостно заскреблась в моей голове. И только его сводящее с ума дыхание, жаркий ритм нашего поцелуя, лихорадочно скользящие мужские руки по моей спине помогали отделаться от этого противного ощущения.

– Кир, пожалуйста, верь мне, – прошептал он, аккуратно ластясь своей щекой к моему лицу, отчего сердце трепетно защемило в груди. – Я только с тобой… Моя.

Я снова уткнулась носом в его шею, окончательно выбросив все ненужные мысли из головы. Не знаю сколько мы пролежали, прижимаясь друг к другу и периодически целуясь. Мне показалось, что в какой-то момент я стала проваливаться в сон, пока громкий стук капель по стеклу не заставил вздрогнуть нас обоих. За окном началась та самая настоящая жуткая гроза с сильнейшими раскатами грома и порывами ветра.

– Теперь ты точно уже никуда не денешься сегодня ночью, – довольно произнес Егор и, развернув меня спиной к себе, сложил свои руки в замок на моем животе.

– Черт, забыла предупредить бабушку, – вздохнула я, понимая, что по такой погоде действительно идти домой нелогично.

Моя рука потянулась к телефону. Напечатав короткое сообщение, что сегодня остаюсь у Егора, я с волнением нажала кнопку «отправить». И еще больше переживала, ожидая ответа, но его не было ни через пять минут и даже через десять.

– Наверное, уже спит, – без особой уверенности в голосе произнесла я, откладывая телефон. – Время половина второго.

– И нам пора, – Егор сладко зевнул, сильнее обнимая меня и устраиваясь поудобнее. – Хотя нет, подожди…

Он слегка приподнялся и потянул белый балахон вверх, снимая его через мою голову и оставляя полностью обнажённой.

– Что ты делаешь? – я с подозрением покосилась на широкоплечий силуэт.

– Хочу спать так, – Егор пристроился снова рядом, накрыв нас простыней. – Шикарно… – прошептал он, нежно целуя меня в плечо.

Этой ночью я впервые не боялась грозы.

Instagram

Нравится: 18 071

egor. korolev Она снова рядом. Спит. А я просто молча смотрю, как вспышки молнии вылавливают ее обнаженные формы из темноты. Я хочу ее… Хочу, как женщину… До трясучки, до какого-то дикого, животного желания обладать ей. И совсем не потому, чтобы просто стать первым.

А после того, что она творила сегодня со мной, с моим телом и разумом… Охренеть, она та еще штучка. Ее губы, затуманенный взгляд… Это только с виду ее серые огромные глаза невинно хлопают ресницами, она сама еще не понимает и не знает, какой пожар может устроить. Есть только одно «но» – спички все еще в моих руках.

К тому же она оказывается ревнивая сучка. Хотелось взять ее на полу в этот же момент, как она сверкнула своими глазами от бешеной ревности.

Что мешает мне заполучить желаемое, если оно так мучительно близко? Ответ – я сам себе и мешаю. В моем голове происходит какая-то нездорова, больная, неадекватная тема. Мне мало просто получить желаемое. Я хочу большего. И она не какая-то там очередная моя блажь. Она моя ревнивая, невинная…

Она моя…

Посмотреть все комментарии (630)

Глава 23

Что может быть сложнее, чем встать летом в шесть часов пасмурного утра? Только если тебя обнимают сильные руки, шею щекочет тихое похрапывание, а в бок нагло упирается горячее, мужское «доброе утро».

Буквально заставив себя проснуться, я осторожно выскользнула из объятий Егора. Он даже не вздрогнул, продолжая мирно спать, распластавшись своими мощными плечами и длинными руками практически на все пространство «кровати». И как он не раздавил меня своими ручищами и телом ночью?

Я с улыбкой несколько минут просто наблюдала за ним. Спящий мужчина – наверно, одно из самых милых и невинных зрелищ. Милее и невиннее спят только младенцы. Куда девается вся мужественность и сила, когда широкие мужские плечи окутывает сон? Правильно, сладко засыпают вместе с ним. Им тоже необходим отдых.

Ужасно хотелось зацеловать эту сопящую милоту, но отсутствие каких-либо звонков или смс на мое предупреждение о том, что собираюсь ночевать у Егора, начинало уже напрягать.

Я быстро отыскала на полу только свое платье и лифчик, надев их на себя. А вот нижняя часть моего белья куда-то благополучно испарилась. Мне даже пришлось поверхностно заглянуть в содержимое коробок, стоя́щих на полу. Было жутко неудобно заглядывать в чужие вещи, но мало ли куда в порыве страсти Егор мог отшвырнуть мои.

В коробках не было обнаружено ни моего белья и ничего криминального. Один с одеждой, другой с какими-то проводами, третий – со странными банками, очень похожих на спортивное питание. Я перевела взгляд с них на накаченные мышцы, мирно спящие под простынёй. Он что, на анаболиках себе такую форму нарастил? Так и не отыскав свое белье, мне пришлось будить сопящее мужское тело.

– Егор, просыпайся, – зашептала я ему в самое ухо, а ладонью скользнула под покрывало, медленно, но уверенно, спускаясь в низ мужского живота.

Я задержала пальцы возле края боксеров, очертив ноготками бессмысленный узор на твердых, тёплых мышцах. Разноцветные глаза распахнулись за одну секунду, быстро освободившись от сонной пелены.

– Кира? – забормотал он.

– А ты ожидал увидеть кого-то другого? – одарив его суровым взглядом, я еще сильнее вжала коготки в кожу, чувствуя, как под пальцами сократились мышцы пресса.

– Ух, – Егор облизнул губы, – нет, конечно… Ты куда так рано?

– Домой, – я убрала руку из-под простыни, а он издал тихий грустный вздох. – Бабушка ничего так и не ответила. Боюсь, она будет не сильно довольна, что я снова провела ночь вне дома, поставив её уже перед фактом. Я обещала так не делать.

– Давай я тебя отвезу, – Егор начал выбираться из простыни.

– Не надо, – я остановила его, положив руки ему на плечи. – Я сама дойду. Ты мне лучше найди мое белье. Не могу же явиться домой без него.

– М-м-м… – Мужская рука стала игриво забираться под платье.

– Угомонись, маньяк, – шикнула я, отодвигаясь как можно дальше.

Ловким пальцам хватило бы всего пару сантиметров, и меня пришлось бы саму оттаскивать от Егора. Внизу живота по-прежнему напряженно тянуло.

– Опять вернулась занудная Кира. Но ночью от моего языка стонала точно не она… – подразнил он, начиная тянуть ко мне руки. – Видимо, твоя сексуальная чакра открывается только с приходом темноты.

– Мне сейчас придется пнуть твою чакру, если ты не найдёшь мое белье, – я подскочила и слегка толкнула торчащие под простыней длинные ноги Егора.

– Держи, – он закатил глаза и вытащил откуда-то из-под себя недостающую часть моего гардероба, подкинув ее ко мне точно в руки.

С горящими взглядом Егор наблюдал, как я аккуратно натягиваю кружева на свои бедра.

– Ну, точно… маньяк, – фыркнула я, поправляя подол платья.

– Пойдем, провожу, – потягиваясь, он поднялся с матраса.

Я, всеми силами пытаясь потушить нарастающее во мне возбуждение, отвела взгляд от парня, чье мужское достоинство было нескромно обтянуто облегающими боксерами.

– Не нужно, здесь идти пять минут.

– Есть такая примета: если ты хочешь, чтобы человек еще не раз посетил твой дом, то его всегда надо провожать до двери, – он уже застегнул свои шорты и направился к выходу. – А в моих планах сделать так, чтобы ты стала здесь постоянным гостем.

В доме Королевых царила идеальная тишина, которая создавала ощущение какой-то пустоты, несмотря на то, что каждый сантиметр пространства был выверен и продуман дизайнерами. На пороге Егор потянулся за поцелуем, но рассмеявшись, я ловко увернулась, не давая себе даже секундой возможности начать плыть в его объятиях.

– Мне пора. Есть дурацкое чувство, что по голове меня не погладят за ночёвку в твоём доме…

– Тебе девятнадцать. Мне кажется, что ты уже не должна спрашивать разрешения, где и с кем тебе проводить ночь.

– Егор, бабушка просто переживает.

Я еще раз чмокнула его в щеку и развернулась в сторону калитки, ощущая, как приятная утренняя прохлада спасительно осаживает навязчивое желание поменять свои шаги в обратном направлении.

– Моя, – окликнул меня его голос.

– М-м? – я обернулась с трепещущим чувством в груди.

Егор стоял в одних шортах, засунув руки в карманы и подперев голым плечом дверной проем. Он слегка наклонил голову, сверкнув своими разноцветными глазами:

– Я тебя хочу.

***

Дверь в наш с бабулей дом была не заперта. Я осторожно разулась на пороге, прислушиваясь к звукам в комнатах и надеясь, что бабушка еще спит. Прошмыгнув по коридору, уже собиралась незаметно проскользнуть вверх по лестнице, как боковым зрением выловила бабушкин силуэт, сидящий за столом, перед которым дымилась чашка с каким-то горячим напитком.

– Привет, – я неловко замялась на своих двоих возле ступенек.

– Привет, – сухо ответила мне бабуля.

Но даже в утреннем пасмурном полумраке комнаты было невозможно не ощущать волны бабулиного строгого взгляда из-под нахмуренных бровей.

– Давно встала?

– Нет, полчаса назад.

Мое предчувствие оказалось правильным – бабуля не в восторге.

– Понятно… – я снова переминалась с ноги на ногу. – Ты же получала мое сообщение?

– Получала, – бабушкин ответ прозвучал все так же сухо и холодно.

– А… почему не ответила? Я ждала…

– Что мне надо было тебе ответить, Кира, в два часа ночи? – голос бабули повысился на полтона.

– Ба, понимаю, как это выглядит, но… – я набрала в грудь побольше воздуха, не желая слушать нотации, – но мне уже не десять лет и я, как бы, совершеннолетняя и отдаю отчёт в том, что делаю. Я же имею права на личную жизнь?

Выпалив эти мысли, внутри меня все сжалось в комок, надеясь, что это было не слишком грубо.

– Имеешь, – она даже не изменила свою интонацию.

«Прекрасно. А дальше то что мне говорить?», – я продолжала стоять у лестницы, нервно постукивая по перилам пальцами. Помолчав несколько секунд и не дождавшись больше никакой реакции от нее, я решила, что уже можно отправиться в свою комнату:

– Тогда посплю немного, а потом меня можешь загружать домашними делами, – произнесла я, поднимаясь по лестнице.

Но бабушкины слова заставили меня замереть на ступеньках:

– Ты сейчас так похожа на свою мать.

– Что? – я медленно развернулась, обескураженно смотря на нее.

– Это какое-то дежавю, – она покачала головой, закрыв свои глаза. – Дежавю двадцатилетней давности. «Я имею право на личную жизнь», – бабушка зачем-то процитировала сказанную мной же фразу.

– Ты о чем?

Бабуля сидела с закрытыми глазами и качала головой. Я спустилась с лестницы и присела за стол рядом с ней, аккуратно положив свою руку на ее ладонь. Она крепко сжала мои пальцы и открыла глаза, в которых стояли слезы.

– Ба…

– Кира, я все это уже видела двадцать лет назад с твоей матерью. Горящие глаза, распухшие от поцелуев губы, ночные приключения вне дома. Этот безумный затуманенный взгляд, эти заявления «я имею право…». Она сбегала из дома втихаря ночью, а утром от нее пахло мужскими духами, как и от тебя сейчас. Твоя мать не слышала и не видела ничего вокруг…

– Не надо меня сравнивать с ней, – я резко оборвала бабушку, ощущая в груди глухое раздражение. – Она не я.

– Кирюш, – она сжала мои пальцы, – я лишь вижу, как ты меняешься. И не могу понять – хорошо это или плохо. Была бы моя воля, то я посадила тебя под замок и не подпускала бы внучка Королевой к тебе на пушечный выстрел.

Я вскинула свои брови вверх, совершенно не ожидая услышать подобное заявление в адрес Егора.

– Ба, все не так, как ты думаешь. Егор он…

– Детка, – она чуть ли не взвыла, снова крепко схватив мою ладонь, – я это все уже слышала, и сама такими же фразами говорила. Ты видишь, только то, что хочешь видеть, а я вижу, что реальность. Поэтому и желаю уберечь тебя от ошибок, которые ты можешь совершить. Но понимаю, что и это не выход. Твою мать я спрятала, да так, что в выпускном классе по утрам ее очень часто стало тошнить…

Бабушка замолчала, убирая руки от моих, и нервно пригладила свои седые волосы. Я напряглась и с трудом пыталась начать переваривать то, что только что услышала.

– А как же рассказ про то, что Мила родила меня на первом курсе, и ты даже не знала.

– Про тебя я не знала, а вот про ее первую беременность догадалась сразу, – бабушкин голос дрогнул. – Думаешь почему твоя мать так люто меня ненавидит? За то, что я просто ее на ночные свидания не пускала?

Я непонимающе смотрела на нее, ощущая, как что-то неприятное сдавливает мои лёгкие. Бабушка глубоко вздохнула и тыльной стороной ладони смахнула слезу.

– В одиннадцатом классе твоя мать так же, как ты с дикими глазами бегала на свидания, пока я в целях безопасности буквально не закрыла ее на замок. Но и это не помогло, она сбегала ночью. Скандалили мы жутко. А через пару месяцев я поняла, что Мила беременна.

Она снова замолчала, а мое горло стянуло жгучей удавкой, не давая даже возможности вдохнуть.

– А потом я совершила то, что сломало жизнь твоей матери и, скорее всего, даже твою, – Бабушка смотрела просто в одну точку перед собой, а по ее лицу градом лились слезы.

– Сломало жизнь? – прохрипела я.

– Кира, я силой отправила твою мать на аборт, – произнесла она не своим голосом, проглатывая нервный всхлип. – Тогда мне казалось, что я поступаю правильно, потому что сама воспитывала ребенка одна. Мила должна была закончить в школу, университет, а только потом думать о чем-то другом. Я мечтала, что переедем жить к морю. Это был мой план. А эта ее сумасшедшая любовь, ранняя беременность… Господи, если бы ты знала, как я себя ненавижу.

В комнате застыло все: воздух, звуки, чувства и эмоции, погружая меня в неестественную тишину. Бабушка закрыла лицо ладонями, а ее плечи задрожали. А я просто хлопала глазами и молчала, не веря во все то, что слышу.

– Так что Мила имеет полное право называть меня чудовищем, – она всхлипнула, а ее трясущиеся пальцы стёрли мокрые разводы с опухших щек. – Мне нет оправдания, Кира. Меня есть за что ненавидеть. И ты тоже можешь меня ненавидеть.

Я открыла рот, чтобы произнести хоть что-то, но получилось лишь схватить глоток воздуха. Мы сидели несколько минут молча под тихие бабушкины всхлипы. У меня не было слов. Да и эмоций тоже не было. Только давящее чувство пустоты.

– А потом твоя мать отлично притворялась, что вся эта история с абортом была благополучно забыта, – убрав ладони от лица, бабушка продолжила говорить, уставившись пустыми глазами перед собой. – Я успокоилась, надеясь, что Мила все правильно поняла и обдумала. Она окончила школу, поступила здесь в университет, как и планировалось, и уехала учиться. А через год Мила исчезла в прямом смысле этого слова, – она завертела пальцами кружку на столе. – Просто решила вычеркнуть меня из своей жизни. Мне пришлось обморочно лететь сюда и разыскивать ее через друзей, знакомых. А когда нашла, то она высказала мне все, о чем думала на протяжении этих лет.

– Как ты узнала обо мне? – тихо спросила я, нервно теребя пуговицу на платье, даже не замечая, что она практически оторвалась.

Я ведь по серьёзному никогда и не спрашивала об этом бабушку. Мне казалось, что это все неважно, но когда кажется…

– Потом я перебралась сюда жить, купила этот дом и еще надеялась наладить отношения с Милой. Через пару лет, когда твоя мать вышла замуж, то она попросила не появляться на пороге ее дома, давая мне четкое осознание того, что я все-таки натворила, – бабуля горько усмехнулась. – Мила обрубила все мосты почти на десять лет. Но потом как-то приехала ко мне сама. Правда, в стельку пьяная…

– И? – я с трудом уже удерживала в себе холодную дрожь.

– И долго плакала, кричала, что это я во всем виновата, что испортила ей жизнь, и что за десять лет брака она так и не смогла родить мужу общих детей. А потом она просто сказала, что, если бы не я, то она никогда не довела бы себя до такого состояния, чтобы оставить ребенка в роддоме. А дальше ты и так знаешь…

Прижав свои ладони к лицу, я грубо потерла щеки, пытаясь хоть немного отрезвить себя от услышанного. В голове творилась какая-то каша. До этого история про мою мать казалась более прозаичной. Просто родила и просто оставила. Все. Никаких тебе семейных тайн.

Я посмотрела на свою бабушку, встретившись с ней взглядом. В моей голове никак не могла уложиться мысль, что эта женщина, которая никогда и голоса на меня не повысила, всегда бережно и заботливо относилась ко мне могла отправить же собственную дочь на аборт. Это было просто невозможно.

Бабушка вдруг схватила меня за руки и с силой сжала на них свои пальцы:

– Кирочка, прости меня. Прости, детка…

– Ба, я…

– Может, если не моя ошибка с твоей матерью, то ты могла бы расти в полной семье, – она продолжала цепляться за мои пальцы, а из ее красных опухших глаз градом катились слезы. – Я так виновата перед тобой и Милой. И теперь, когда я вижу, как теряешь голову от Королева… Ты говоришь словами своей матери, у тебя глаза горят, как горели у нее. Мне страшно. Я не хочу, чтобы ты потом пожалела о том, что кинулась в омут с головой. Ты становишься другой и даже смотришь на меня по-другому, – бабушка снова стирала солёные следы со своих щек. – Мне было достаточно один раз увидеть тебя и Егора вместе, чтобы понять, что ты просто утопаешь в нем.

Я сглотнула тяжелый сухой ком в горле. Ее слова про Егора подняли во мне еще больший шквал эмоций. И это было совсем не ощущение какого-то предостережения. Нет, лишь пылающее чувство под ребрами, и полное непонимание происходящего.

– Кирочка, я не знаю, как ты будешь относиться ко мне после того, что рассказала тебе. Я не стану просить понять. Это невозможно понять. Да и простить, наверное, тоже. Об одном умоляю– живи, радуйся, но оставайся мыслями в этом мире, а не в облаках, – бабушка гладила меня по волосам, с паникой заглядывая мне в глаза. – Я очень люблю тебя и не хочу, чтобы ты страдала. Мне не вымолить никогда прощения у твоей матери, но у меня, кроме тебя, никого больше нет.