Текст книги "Золушка для босса (СИ)"
Автор книги: Алёна Амурская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
Глава 14. Аргумент с чебуреками
Несколько секунд мы с Диной просто дружно таращимся в зелень. И в ответ кто-то неизвестный с настороженно-молчаливой неподвижностью взирает на нас оттуда.
Молчание начинает меня напрягать. Нервы и так на пределе, а тут ещё и это.
Пока я размышляю, нужно ли что-то предпринимать, или пусть неизвестный и дальше беззвучно мимикрирует под деревце, Дина делает шаг вперёд. И, недолго думая, простодушно обращается к глазастому можжевельник:
– ЭЙ, ты чего там стоишь?
– Тсс… – доносится тихий возглас испуганным девичьим шепотом, и у меня мгновенно появляется четкая догадка, практически стопроцентная уверенность, кто там прячется. – Девчонки, не выдавайте меня, пожалуйста! Я бы давно ушла, пока никого не было… но все так резко понаехали сплошные фольцы, блин… можете глянуть, там среди них есть темно-серый такой же модели?
Я быстро осматриваю переполненную стоянку. Внедорожников различных оттенков там полно, но именно темно-серого цвета среди них не наблюдается. Зато есть черный, темно-синий, бордовый, фиолетовый и даже непрактичный серебристо– белый.
– Нет серого, – почти одновременно с Диной сообщаю я девушке под можжевельником.
– Уф, ну тогда пойду я потихоньку, – облегченно выдыхает она и осторожно раздвигает колкие ветви, показывая голову в красной беретке и косясь на собравшихся неподалеку мужчин.
Помимо нескольких партнёров корпорации, приехала и персональная охрана каждого, так что теперь это не просто группа деловых мужчин в костюмах, а самое настоящее столпотворение.
– Имейте в виду, – по-прежнему шепотом сообщает девушка, прижимая к груди мятый целлофановый пакет с чебуреками, – в этом лесу водятся маньяки. Несколько штук. Жуткие такие. Лично я еле-еле ноги унесла.
– Они реально напали? – заинтересованно спрашивает Дина. – И как тебе удалось сбежать?
– Да чудом каким-то. Один из них как раз ездит на сером фольце, вроде этих. И ходит в костюме. Он ненормальный! Погнался за мной ни с того, ни с сего… но мне повезло. Между нами речушка оказалась, удалось оторваться. Потом я выбежала на дорогу, а он вдруг на машине вырулил навстречу! Я опять в лес. в общем страху натерпелась… Решила здесь переждать, а тут вы понаехали. Что за день дурацкий. Ладно, почесала я отсюда. Спасибо, девчонки.
Посетовав напоследок, «красная беретка» перехватывает поудобнее пакет и делает шаг в противоположную от стоянки сторону.
– Подожди, – окликаю я ее и, кода она вопросительно оборачивается, смущённо поясняю: – Тебя преследовали не маньяки.
– Не маньяки? И кто же тогда?
– Это… – начинаю я, но девушка с ужасом в глазах перебивает меня:
– Это он!
Смотрит она мне за спину, и мы с Диной оборачиваемся. Она из интереса, а я – чисто инстинктивно. Потому что мне и без того ясно, кто такой упомянутый «он».
Темно-серый внедорожник заезжает на стоянку «Горной сказки» с тихим шорохом гравия под колесами. За рулём сидит Волчарин и смотрит прямо на нас. Аж глаз не спускает Словно хищник, нацелившийся схватить трепещущую от паники добычу.
Самое пугающее в его взгляде – отсутствие удивления при виде девушки в красной беретке. Как будто Волчарин ни секунды не сомневался, что увидит ее здесь.
У меня невольно мелькает мысль, что поспешные слова «красной беретки» насчёт «чудом сбежала» – не более, чем иллюзия. Такое впечатление, что ее просто планомерно и расчётливо загоняли в лесную ловушку территории, на которой Волчарин обладает фактически неограниченной властью. Эдакий местечковый властелин.
Он не торопится. Здоровается с Царевичевым, Батяниным и другими. Потом кивком указывает на нас и приближается неторопливо расчётливым шагом.
– Катя, – окликает он меня. – Отойди от нее.
Девушка переводит на меня дико расширенные глаза, в которых плещется откровенный страх.
– Ты его знаешь?.. Этого маньяка?!
– Ну, не совсем, – осторожно говорю я и не слишком уверенно добавляю: – Только он не маньяк, надеюсь. Слушай, извини за все это. Давай просто сядем и поговорим.
Я всего лишь указываю на низкую деревянную скамеечку возле можжевельника, но девушка уже активно пятится в сторону.
– Отстаньте вы все от меня! Психи!
– Угомонись, девочка, – негромко произносит Волчарин, не сводя с нее холодных светлых глаз. – Бежать некуда. В лесу мои люди. Так что в твоих интересах ответить четко и максимально подробно на все мои вопросы. Без утайки. Раньше ответишь – раньше отпущу.
– И не подумаю, – дрожащим голосом отвечает «красная беретка», сминая пакет с выпечкой так сильно, что в целлофане появляется дыра. – Иди ты знаешь куда со своими вопросами.
Не успевают прозвучать эти дерзкие слова полностью, как спровоцированный Волчарин ускоряет шаг. Прёт на нее, как таран. Девушка тоже ускоряется и по-крабьи полубоком пятится в сторону здания.
Чебуреки от такого активного движения начинают вываливаться из дырки в пакете, но она успевает перехватить самый первый. Потом мельком смотрит на него.
И со всей дури швыряет в лицо Волчарина.
В последний момент он успевает среагировать и уклониться. Но отчаянная метательница чебурека внезапно решает использовать в качестве самозащиты и другие экземпляры, истекающие масляным жиром.
Один за другим они летят в «маньяка» Волчарина, причем броски у девушки получаются довольно меткими. Ещё от трёх чебуреков он успевает увернуться, а вот четвертый впечатывается ему прямо в лоб. И сползает вниз по лицу, разваливаясь на части и оставляя за собой блестящий жирный след вперемешку с крошками начинки.
Тишина на стоянке перед гостиничным комплексом «Горная сказка» наступает такая плотная, что кажется: ее ножом можно резать.
Все, кто тут стоит, в единодушном потрясении смотрят на «красную беретку», а потом медленно переводят взгляды на Волчарина, перепачканного маслом и мясом. На его бровях интригующе висят кусочки выпечки, а основная масса развалившегося чебурека теперь красуется на кончике элегантного черного ботинка.
Впрочем, девушка и сама в ужасе от собственной выходки. Стоит с бледнющим лицом и приоткрытым ртом, неподвижная, словно гипсовая статуя.
– Вот попала-то… – с тихим сочувствием шепчет рядом со мной Дина.
«Красная беретка» не слышит ее, но приходит к абсолютно идентичному выводу. И опрометью кидается наутёк в сторону гостиничной площадки, где ровной длинной шеренгой лежат на асфальте одинаковые, как близнецы, велосипеды.
Волчарин отмирает По каменному выражению его перепачканной физиономии сложно понять, насколько сильна его негативная реакция. но движения тела – резкие, напряженные, – выдают явное бешенство.
Его парни в черном тоже дёргаются вслед за девушкой, но Волчарин отрывисто командует:
– Отставить. Я сам.
Всё происходит очень быстро.
Мы в безмолвном оцепенении наблюдаем, как фигурка девушки запрыгивает на один из валяющихся гостевых велосипедов и скрывается за поворотом лесной дороги, с паническим усердием вращая педали.
А Волчарин яростно заскакивает в свой темно-серый внедорожник и направляет его в погоню за «красной береткой» прямиком через газон, не утруждая себя разворотом.
Глава 15. Рекламная компания Боярки
– Это была она?
Царевичев оказывается рядом со мной. Да так незаметно и быстро, что я вздрагиваю от неожиданности. Слишком уж отвлекают меня от реальности беспокойные мысли насчет перепуганной «красной беретки», за которой гонится грозный Волчарин на своем сером внедорожнике.
– Да, она, – признаю неохотно. – Только не надо было поступать с ней вот так, как Максим. Нельзя гонять человека, как зверя на охоте. Если бы я знала, что так получится, то лучше бы…
– Промолчала. – Царевичев стоит близко, очень близко, вглядываясь в мои глаза. – Катя, ты ведь понимаешь, что она может быть связана с Филиным. Она сейчас наша единственная ниточка. Если мы его не поймаем, то он так и останется серьезной угрозой для моего сына… и твоей сестры.
Эти слова заставляют меня неосознанно напрячься. И становится страшно до колкой дрожи. Образ Настюши в руках беспринципного очкарика пугает до чёртиков… и всё же угрызения совести продолжают меня мучить.
– Ладно, а почему этим делом занимаетесь вы, а не полиция? – не сдаюсь я.
Царевичев осторожно обнимает меня за талию и легонько притягивает к себе, не обращая внимания на присутствие Дины. Она косится на нас и поспешно отходит к скамеечке под злополучным можжевельником.
– Ну, полиция-то как раз этим и занимается, – сообщает он. – Батянин и Короленко частенько контактируют с людьми из органов. Но у нас достаточно ресурсов и возможностей, чтобы ускорить результат Поэтому они и смотрят на нашу деятельность сквозь пальцы.
– Скорее бы его поймали, – нервозно говорю я. – Так устала бояться!
– Катя… – объятия Царевичева становятся крепче, на секунду он зарывается лицом мои ВОЛОСЫ, а затем шепчет, касаясь губами моей щеки: – Девочка моя, не бойся. Я не позволю ему навредить тебе. Мы обязательно его поймаем. Посмотри на меня.
Дурман его теплого шепота обволакивает мое сознание, успокаивая и волнуя в гораздо более приятном смысле. Как загипнотизированная, я смотрю ему в лицо.
Медовые глаза Царевичева кажутся совсем темными в наступающих сумерках. Я и вижу, и чувствую, что он хочет поцеловать меня прямо здесь. Прямо сейчас. На глазах у всех.
И сама безумно хочу этого. Хоть и стесняюсь.
– Катя… – повторяет он и приподнимает мой подбородок выше.
– Тёма, здорово! – орет откуда-то издалека голос Боярки. – Слыхал, сигналка сработала?
Он подходит к нам вместе с Лебедой и ещё одной симпатичной девушкой, одетой в восхитительно красивое дерзко-скромное алое платье. Дина встаёт со скамейки и тоже приближается. Так что теперь я оказываюсь сразу между двух очень привлекательных особ. И чувствую себя в свете их очарования самой невзрачной на всем белом свете простушкой.
– Какая сигналка? – недовольно оглядывается Царевичев, выпуская меня. – Боярка, ты сейчас доиграешься со своими шуточками. Я тебя прибью. Своими руками прибью.
– Да какие шуточки-то? – возмущается тот, закатывая глаза и, покосившись в мою сторону, здоровается прилежным тоном пай-мальчика, встретившего свою учительницу: – Здрасьте, Екатерина Николаевна! А вы тоже сработавшую сигнализацию не слышали? Ай-яй-яй. Назначаю вам обоим слуховые аппараты.
– Бояров, прекрати, – ржёт Лебеда. – Ты сегодня прямо в ударе. Меня на операцию в евнухи определил, у Царевича глухоту диагностировал… Кажется, тебе род деятельности надо сменить на медицину.
Этот весёлый выпад Царевичев игнорирует, внимательно прислушиваясь.
– Это с поста охранки, – говорит он хмуро. – Где Батя?
– Уже пошел разбираться со своими ребятами. И волчаровскую охрану прихватил, – сообщает Боярка, не слишком обеспокоенный происходящим вокруг бедламом. – Слушай, мы тут подумали, а не скорректировать ли рекламную компанию под внешнюю стилистику «Горной сказки»? Ну, в смысле. вот у нас три горные вершины здания, и каждую из них можно образно представить отдельной моделью.
– Я-то туг при чем? – нетерпеливо морщится Царевичев. – Иди это с Лебедой обсуждай. Или Волчарина дождись.
– Без тебя не получится, – с паскудно-широкой улыбкой заявляет Боярка.
– Это почему же?
– Нам нужна третья девушка. Одолжи свою Екатерину Николаевну на пару часиков, а?
Царевичев нехорошо сощуривается, и Боярка быстро добавляет:
– Вернём в целости и сохранности! Даже дышать в ее сторону не будем, гарантирую. У Лебеды вон какая девочка-огонь, сам посмотри. А у меня. – он бросает игриво-насмешливый взгляд на хмурую девушку в алом платье, – самая настоящая одалиска-гюльчатай по имени Алёна. Нам чужого не надо. Тим, подтверди!
– Зуб даю, – оскаливается развеселившийся Лебеда.
Неопределенно хмыкнув, Царевичев оглядывается на меня.
– Катя, ты как? Хочешь поучаствовать в съёмках рекламного ролика?
Я с сомнением смотрю на Боярку, и тот усиленно кивает, как будто я маленькая девочка, которой нужна подсказка правильного ответа. Девушка в алом платье при этом украдкой закатывает глаза в сторону, и мне становится смешно.
– Надо будет участвовать вместе с Диной и Алёной?.
– Твоя проницательность безгранична, – подтверждает Боярка с серьезной миной на лице. – Давай, соглашайся, пока Царевич добрый. Будет весело.
Обе девушки синхронно устремляют на меня выжидательные взгляды без малейшего налета соперничества… и почему-то впервые в жизни от всеобщего чужого внимания я не чувствую себя пугливым социофобушком. Наоборот, в кои-то веки появляется желание пообщаться. Надо же, как странно.
Наверное, всё дело в том, что девчонки ведут себя скромно. По-человечески нормально – ну, нормально в моем понимании. Не выпендриваются, несмотря на шикарные наряды, и реагируют на красавцев-боссов очень сдержанно. И это дарит мне ощущение какой-то общности с ними. Эдакую иллюзию «одного поля ягоды».
– Ладно, попробую.
– Хвала небесам! Она согласилась. Ну, тогда за дело!
Я думала, что Царевичев отправится искать Батянина и будет с ним выяснять, из-за чего сработала сигнализация, но вместо этого он заходит в фойе гостиницы с нами.
На мой вопросительный взгляд усмехается, непонятным образом понимая его без слов. И поясняет:
– Это Боярка. От него всего можно ожидать. Ты же не думала, что я оставлю тебя с ним наедине?
И он оказывается прав.
Потому что местом съёмок оказывается неожиданно морозильная камера-комната.
Похожая есть и в ресторанном комплексе «Дворец», где я совсем недавно работала официанткой. Только там повсюду стояли ровные стеллажи из пищевой нержавеющей стали и в основном служили для хранения мяса, рыбы и морепродуктов, а здесь ничего подобного не наблюдается. Рекламная команда Боярки и Лебеды превратила морозильную камеру в неплохую иллюзию зимнего горного пейзажа с продуманно разложенными повсюду глыбами льда, скульптурами мини-гор у самой дальней стены и даже свежевылепленными снеговиками. Их тут целых шесть штуки каждый ростом с человека.
Стою, скрестив руки на груди, и потираю зябнущие плечи. Температура в морозильной камере, мягко говоря, бодрящая.
– Мы будем снимать рекламный ролик здесь? – ужасается Дина.
Позади нее стоит молчаливая Алёна, но красноречиво шокированное выражение ее лица говорит само за себя все, что она думает о грядущей видеосъёмке.
Я понимаю их состояние. Если у меня одежда ещё хоть как-то прикрывает ноги, грудь и руки, то у них всё ровно наоборот Хуже защиты от холода, чем их тонкие легкомысленные платьица, и не придумаешь.
Царевичев недовольно оглядывает комнату и притягивает меня в свои объятия, чтобы согреть.
– Бояров, ты сдурел? Заморозишь девчонок!
– Спокойствие, только спокойствие, не руби с плеча, Тёма. У меня всё продумано!
Боярка щелкает пальцами, и парень из снеголепительской команды приносит нам охапку одинаковых толстых одеял с витиеватыми серебряными узорами на сером фоне. Дина с Алёной мгновенно закутываются в свои экземпляры.
А вот я выбираться из восхитительно теплого кольца сильных мужских рук не спешу. Просто прижимаю мягкое одеяло к груди. И стоять вот так становится даже приятно – щеки пощипывает морозец, а спину греет сильное тело Царевичева. От этого ощущения в коленях появляется томительная слабость, вынуждая меня прислониться к нему плотнее, чтобы сохранить равновесие.
Чувствую на своей щеке его горячий жаждущий взгляд.
– Не дразни меня, Катя, – щекочет ухо тихий шепот а затем Царевичев отстраняется и быстро закутывает меня одеялом до состояния вертикальной шаурмы на ножах.
И только после этого снова обнимает.
Его действия так живо напоминают о той опасно интимной грани, на которой мы с ним побывали в моей спальне совсем недавно, что лицо у меня огнем горит. А уши прямо-таки пылают.
От смущения слышу, как сквозь вату, голос Боярки:
– А что с платьем для нашей Екатерины Николаевны-то?
– ВСЁ нормас, – уверенно заявляет Лебеда. – Я уже маякнул своим, скоро подвезут. У меня первая версия Золушки-стайл сохранилась, и отличия там незначительные. Как раз под стилистику третьей вершины подойдёт Первую под зимний сезон возьмёт на себя Дина. Вторую… под осень как раз платье твоей гюльчатай подойдёт А Катя изобразит весенне-летний период.
– Отлично, – довольно кивает Боярка и подмигивает нам. – Так, девочки, ну-ка брысь в гримёрку. Там вас до идеала доведут.
– Рассказывай, что задумал, – требует Царевичев, легонько подталкивая меня вместе с одеялом в сторону выхода. – Весь план съёмок. По пунктам, ёмко и без утайки. Иначе не видать тебе Кати, как своих ушей, понял?
Ко всеобщему облегчению, гримёрку расположили в безлюдном коридорчике перед морозильной камерой. Алёна самая первая исчезает за ширмой, где над ее лицом и причёской начинают колдовать стилисты, а Дина озабоченно смотрит на свою пятку и направляется в сторону женского туалета. Кажется, она немного прихрамывает.
Я остаюсь в коридоре одна – ждать, когда мне подвезут новое платье от Лебеды.
Подхожу к широкому двухстворчатому окну и любуюсь лесным пейзажем с высоты четвертого этажа. Вид отсюда открывается замечательный, аж дух захватывает.
Высокие зелёные сосны, могучие дубы и сумеречные небеса над ними.
Вот бы мой отец рисовал такие пейзажи, в которых оживает ощущение сказочного чуда, а не свой модный, но чудовищно уродливый хоррор!.. Кто знает, может, у него и в этом направлении бы проявился талант? И наша жизнь могла бы стать лучше гораздо раньше, чем сейчас.
Прислоняюсь лбом к прозрачному стеклу и смотрю, смотрю… впитываю красоту наступающей осени всем своим сердцем. И так увлекаюсь, что не сразу обращаю внимание на цокот женских каблуков за спиной.
В первый момент мне кажется, что это вернулась Дина, поэтому отлипать от стекла я не спешу. По мере приближения шаги становятся всё медленней и медленней, пока не останавливаются совсем рядом. И на затылке возникает неясное инстинктивное ощущение чужого взгляда, наполненного тяжёлой угрозой.
– Сделай мне одолжение, – с надменным презрением произносит голос Ангелины. – Окажись по ту сторону окна. Хочешь, помогу?
Глава 16. Тревожные странности
От ненавидящего тона Ангелины меня пробирает неприятная колючая дрожь, и спина деревенеет Я медленно оборачиваюсь к ней.
Блондинка стоит с перекинутым через руку голубым платьем в чехле с вешалкой. На ярко накрашенных перламутрово-сиреневых губах неприятная улыбочка. Выбор цвета странный для меня, но наверное модный. И он делает Ангелину в ее эффектном сиреневом платье-брюках похожей на свежевосставшего из аристократического склепа зомби.
Ее выпад я игнорирую. Чужая словесная агрессия зачастую слишком опасна, чтобы провоцировать ее каким-то дерзким ответом. Это я запомнила ещё в те времена, когда работала официанткой и не могла позволить себе перепалку с клиентом. Так что привычка молча пропускать гадости мимо ушей давно уже стала особенностью моего обычного поведения.
– Язык проглотила? – насмешливо бросает Ангелина
– Нет – сдержанно отвечаю я. – У вас всё? А то меня ждут.
– Подождут! – в меня грудой летит голубое платье в шуршащем мягком футляре. – Держи свою тряпку и переодевайся! Привезла тебе по доброте душевной, сделала Тимурчику великое одолжение.
Я машинально ловлю шуршащую груду и с оторопью смотрю на блондинку.
Что это с ней? Как-то это не в её духе – выполнять просьбы уровня «принеси– подай». Надо будет проверить, не посадила ли она на изнанку платья острые колючки. или не прожгла ли какой-нибудь высококонцентрированной кислотой в нем дыры. От этой мстительной блондинки всего можно ожидать.
– Спасибо.
– Засунь свое спасибо знаешь куда, – раздражённо бросает Ангелина. – Мне просто было по пути. Да и Лебеда умеет уговаривать.
– Понятно, – пожав плечами, я расправляю на руках смятое платье.
Ангелина окидывает меня острым сощуренным взглядом
– Не думай, что ты победила. Если заришься на чужое, судьба сама тебя накажет по заслугам. Запомни это… – её взгляд скользит по платью в моих руках, -.. Золушка– стайл.
Выражение её лица при этих словах становится каким-то странным, словно блондинка с трудом сдерживает себя, чтобы не ляпнуть лишнего. Я выжидающе смотрю на неё, но она больше ничего не добавляет Снова кривит губы в презрительной усмешке и, резко развернувшись, уходит прочь.
ЕЩЁ с минуту я стою в легком оцепенении, размышляя, что бы это всё значило. Ни за что не поверю, будто жена Царевичева привезла мне запасное платье из коллекции Лебеды «Золушка стайл» самолично и безо всякого умысла. Её пояснение насчёт «сделала одолжение Тимурчику» не выдерживает никакой критики. Видно же, что это абсолютно не в её характере.
Наверное, что-то не так с платьем!
Придя к этому выводу, я поспешно расстегиваю защитный тканевый футляр на плечиках. Изучаю небесно-голубой наряд, как никогда, тщательно. Но каждая складочка у него в идеальном состоянии. все швы на месте, пятен и дырок нет.
На всякий случай я начинаю обнюхивать его сверху донизу в поисках хоть каких– нибудь вредительских улик, но от этого занятия меня отвлекает выглянувший из гримерки стилист.
– Вы готовы? Ваша очередь.
Я занимаю место только что выпорхнуешей Алёны в алом платье. И мало-помалу успокаивающая суета стилистов и визажистов вокруг вытесняет из моей головы тщетные попытки разгадать мотивы чужого странного поведения.
Когда я возвращаюсь в морозильную камеру, Боярка уже вовсе командует своей помощницей, рассказывая, возле какого снеговика она будет лучше смотреться.
Царевичев оборачивается, и его медовые глаза при виде меня вспыхивают. Всего одним жадным собственническим взглядом он умудряется охватить и обнять меня так, что я буквально физически ощущаю его прикосновение.
– У меня ощущение дежавю, – говорит он, когда я подхожу ближе. – Ты точно реальная, Катя? Ущипни меня… а лучше поцелуй.
В другое время его красивые слова смутили бы меня и взволновали, но сейчас я живо вспоминаю тот прекрасный и ужасный вечер во дворце. Я тогда тоже была в небесно-голубом платье, и мне казалось, будто это пока не явилась его жена, мгновенно спустив меня с небес на землю.
Кстати, об Ангелине.
Серьезно смотрю на Царевичева снизу вверх и спрашиваю:
– Ты в курсе, что твоя жена здесь?
– Нет, – его брови слегка приподнимаются, выдавая лёгкое удивление – Ты её видела?
Я зябко подтягиваю свое одеяло повыше на плечи и киваю.
– Да, видела. Она привезла мне это платье из агентства твоего приятеля Тимура.
– Ангелина привезла платье… да ещё и для тебя? – он качает головой. – Что-то тут не сходится. Она бы ни за что не стала этого делать по доброй воле.
– А ещё сказала, что Тимур умеет уговаривать, – припоминаю я.
Царевичев скептически хмыкает.
– Тут разве что грязный шантаж бы сработал. Но Лебеда такими вещами не занимается. Ладно, сейчас с фотосессией покончим и сами его спросим, что это за история с платьем и Ангелиной. Хорошо?
Я киваю и некоторое время стою, погрузившись в мрачные размышления. Чувствую на себе острый взгляд Царевичева. Он отслеживает каждое мое движение с таким вниманием, будто ждет от меня какой-то импульсивной эмоциональной выходки вроде ссоры с ним или резкого ухода.
Смотрю на него украдкой из-под ресниц.
Так и есть. На красивом мужественном лице читается напряжённое ожидание. Ну да, я ведь с его женой пообщалась, мало ли чего она мне наговорила, и как я теперь на это отреагирую… Да к тому же ещё мы с ним предыдущее недоразумение с поцелуем Ангелины так и не разрешили. Он до сих пор не знает, что я всё слышала и снова начинаю потихоньку доверять ему. Наверное, он думает что ходит по тонкой грани, и малейшее сомнение в его поведении способно разрушить все напрочь.
Что ж, в каком-то смысле это правда. Но сейчас – не тот случай. Ангелина явно что-то задумала. Понять бы ещё, что именно.
– Позвольте забрать ваше одеяло, – вежливо говорит фотограф, возвращая мои мысли в реальность. – Это временно.
Скидываю с плеч мягкую тяжесть и остаюсь стоять в своем голубом вечернем платье, обхватив плечи руками. Царевичев качает головой, глядя на меня, потом берется за телефон.
– Принесите два термоса в морозильный отсек, – приказывает он. – Один с горячим чаем, а второй с кофе.
При мысли о горячем чае меня охватывает не менее горячая благодарность. Обожаю своего босса. Более внимательного мужчины я в жизни не встречала.
Первой жертвой фотосессии Боярка ожидаемо выбирает свою спутницу Алёну. Смотрит на нее с каким-то хищным блеском в глазах и повелительно взмахивает рукой:
– Эй, Гюльчатай!
При виде яростного выражения лица девушки я ненадолго забываю о своих проблемах и с любопытством слушаю беседу. Додразнится с ней Боярка, ей-богу додразнится. Обозленная женская натура при любом удобном случае отплатит ведь ему той же монетой.
Возможно, он это тоже осознает потому что очень быстро добавляет:
– Ладно-ладно, не сверкай так глазами… виноват, исправлюсь, Алёнушка! Начнем с того, что поможем тебе согреться первой. Видишь перед собой снеговика? Тебе нужно влюбиться в него, вот прямо сейчас. Начинай.
Процесс влюбления в снеговика Алёна изображает так, будто для нее слова «люблю» и «убью» означают одно и то же. А вместо соблазнительной позы, в которой надо слегка приобнять снежный торс, она неловко стискивает его с обеих сторон.
Снеговик неожиданно для всех валится на пол.
Правда, он каким-то чудом остается при этом невредимым, разве что морковный нос отлетает в сторону. А Боярку это всё лишь веселит Он так и продолжает поддразнивать свою помощницу. до тех пор, пока она, прожигая его взглядом, не втыкает морковку обратно – только не в голову снеговика, а в его нижнюю часть. Да ещё не сразу замечает это, продолжая вызывающе позировать.
Со стороны всё это выглядит каким-то убойно-нелепым мемом: сердитая девушка в алом платье победно ставит ногу на грудь снеговика. А из его нижней части с одобрительной пошлостью торчит морковка.
Даже у меня вырывается смешок, а стоящую неподалеку Дину и вовсе складывает пополам от хохота. Только сразу же, подскользнувшись на вездесущих кусках льда, она падает на пол и шипит от боли.
– Ушиблась? – встревоженно бросается к ней Лебеда и оглядывается на Боярку, который неотрывно и нетипично молчаливо взирает на сконфуженную Алёну.
– Вась, где аптечка?
– Хммм, – мычит тот, затем после короткой паузы отвечает: – В конце коридора лазарет есть гостевой, там сейчас открыто… – и, как только Лебеда выносит Дину из морозильной камеры на руках, объявляет: – Перерыв!
А сам неспешным шагом направляется к своей нервничающей помощнице.
– Катя… – сзади ко мне подходит Царевичев. – Давай я тебя укутаю потеплее. Мне понравилось обнимать тебя в одеяле.
Я чувствую, как теплеют от румянца мои щеки. Да в объятиях Царевичева мне и одеяла-то никакого не понадобится. И без того вся пылаю, как будто на жарком солнышке стою, а не в морозильной камере.
Однако на этот раз он не только укутывает меня, но и приподнимает над полом, словно какую-то особо ценную хрупкую статую. И выносит наружу.
– А как же рекламный ролик? – любопытствую я.
– Нас позовут, если понадобится.
Царевичев так и продолжает идти вперёд по коридору, неся меня перед собой и глядя прямо в глаза. Опасность споткнуться при такой странной ходьбе его, по-видимому, не беспокоит Как и тяжесть моего тела.
Останавливаемся мы только на многоярусной уличной террасе, куда выходят все коридоры гостинично-туристического комплекса. Сюда можно подняться и с улицы – по широкой витой лестнице со скамеечками для отдыха на площадке каждого этажа.
Царевичев усаживает меня прямо так, в одеяле, на широкий парапет ограды спиной к великолепному лесному пейзажу. А сам подходит так близко, что меня обжигает смущением. Потому что его тело вклинивается между моих колен, заставляя их разомкнуться пошире.
– Я так больше не могу… – шепчет он. – Не могу думать ни о чем другом, и это бесит Ты превращаешь меня в какого-то подростка, Катя. Озабоченного и глупеющего от одного только взгляда девчонки с соседней парты. Посмотри на меня.
Я поднимаю на него глаза. Сердце взволнованно трепещет в груди, словно. испуганная птичка. Взгляд Царевичева давит на меня всей тяжестью откровенной мужской жажды.
– Оставь сегодня дверь своей спальни открытой, – вдруг просит он.
Я быстро облизываю губы.
– Артём.
– Сделай это, – с нажимом говорит он. – Я никогда больше не обману тебя. Обещаю.
Слегка отпихиваю его, чтобы не стоял так искушающе близко, и тихо отвечаю уже привычное:
– Ты всё ещё женат, Артём.
Он как-то горько-болезненно усмехается и неожиданно прижимает лицо к моей шее. Наклоняет голову ещё ниже и шумно втягивает воздух – словно зверь, наслаждающийся ароматом свежепойманной добычи. Чувствую жар его дыхания на своей груди сквозь тонкую ткань голубого платья.
– Я бы вошел в твою спальню тихо, пока ты спишь… – его глухой голос полон еле сдерживаемого желания, ласкает мою грудь своей ровной низкой вибрацией, – и разбудил бы тебя поцелуем.
Улыбаюсь и нежно, еле ощутимо касаюсь губами жёстких волос на склоненной передо мной голове.
– Это уже сказка не про Золушку, а про Спящую красавицу, – пытаюсь неловко отшутиться, чтобы снизить накал его будоражащей настойчивости.
Всё в том же положении Царевичев качает головой. От поглаживающего движения его лица на моей груди и шее у меня по спине пробегает глубокая сладкая дрожь.
– Ты всегда будешь моей Золушкой, Катя. И эти твои туфли… – он резко поднимает голову, чтобы взглянуть мне в глаза. – Ты знаешь, где сейчас твои туфли, которые ты швырнула в меня тем грёбаным вечером?
– Нет. И где они?
– У меня в спальне. Под подушкой, – отрывисто сообщает Царевичев, и от удивления у меня непроизвольно приоткрывается рот.
– Ты спишь с моими туфлями под подушкой?
– Можешь считать меня идиотом. Или фетишистом… плевать, – его красивые губы кривит невесёлая усмешка. – Я хочу, чтобы ты была всегда рядом со мной, Катя. Так что в твоих силах спасти меня, пока я окончательно не свихнулся.
Не знаю, то ли смеяться, то ли смущаться от такого откровения. Царевичев спит с моей обувью, потому что не может пока никак заполучить меня лично! Это что-то. За гранью моего понимания.
– Считаешь меня психом? – понимающе хмыкает он. – Имей в виду, раньше за мной ничего такого не водилось. Просто когда я смотрю на эти туфли, то вижу в них тебя, тем самым вечером. Они как магнит. не могу заставить себя просто взять и убрать их в гардеробную. Спаси меня от этого безумия, Катя.
Он притягивает меня к себе и начинает покрывать быстрыми жадными поцелуями всё лицо, каждый миллиметр кожи. И от этого я задыхаюсь, чувствуя, как слабею под натиском его несокрушимой воли.
– Артём, – шепчу между поцелуями и лихорадочно глажу руками его спину, не в силах оттолкнуть. – Артём, я…
– Сорян, что прерываю, – раздается с лестницы знакомый мрачный голос. – Тёма, мне срочно нужен Морозов, не видел его? Он недоступен.
