Текст книги "На перекрестках фэнтези"

Автор книги: Алексей Пехов

Соавторы: Виталий Зыков,Наталья Турчанинова,Елена (1) Бычкова,Андрей Уланов,Анастасия Парфенова,Дмитрий Казаков,Роман Афанасьев,Олег Синицын,Михаил Кликин,Юрий Погуляй
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 35 страниц)

Олег Синицын
АСТРОВОЙНЫ

Как река начинается из ручья, как дерево вырастает из зернышка, так великие события происходят из обычных поступков. Есть начало и галактическому противостоянию людей и орков, которое летописцы нарекли Астровойнами. Есть начало и великой судьбе Даймона Зверолова, бесстрашного воина и бога, который поднял из пепла государство человеческое, который подарил людям надежду на светлое завтра; который спустился в галактическую Бездну и поймал Зверя… Даже не верится, что он когда-то был простым человеком, что у него была своя сложенная из обычных поступков история. История о том, КАК все начиналось…

1

Даймон сидел неподвижно, укрытый листьями молодой ольхи и практически слившийся с ними. Где-то далеко наверху кроны деревьев трепал ветер, но здесь было спокойно. Он прятался в листве, не смея шелохнуться, не смея хлопнуть себя по яремной вене, чтобы убить присосавшегося комара. Комар как прилетел, так и улетит, а покой подлеска у заросшей тропы будет нарушен. Чуткий кентавр сразу почувствует неладное, и последнее, что услышит Даймон, – дробный удаляющийся галоп. Такой исход будет означать лишь одно: полный и безоговорочный крах. Провал экзамена, который устроил ему отец.

А подлый кровосос все никак не мог утолить жажду, и Даймон мысленно пообещал, что найдет тварь, куда бы ни унесли ее хлипкие крылья. Но сейчас приходилось сцепить зубы. В самом деле, если он не может терпеть животное, для лишения жизни которого требуется легкий хлопок ладонью, то что говорить об охоте на такого серьезного зверя, как кентавр. Ростом с человека, он, кроме лошадиного облика, морды и копыт, вдобавок располагал парой мускулистых лап, которыми разрывал пополам оленя, а, случалось, и заблудившегося путника.

Поймать зверя предстояло голыми руками. Таково непреложное условие отца. «Автоматические сети и силовые капканы – игрушки для туристов, приезжающих охотиться по путевкам турагентства, – говорил он. – Ты – потомственный зверолов! Ты должен обладать всеми навыками и приемами, которые существуют для поимки зверя. Может оказаться, что в один прекрасный день весь этот технологический мусор исчезнет и ты останешься один на один с лесом».

Вот так, голыми руками, ни больше, ни меньше, Даймону предстояло взять божью тварь, которая становится бешеной, когда чувствует опасность, и начинает колотить во все стороны чугунными копытами. Малейший просчет угрожает жизни охотника, поэтому у него есть только одна выверенная секунда и только один удар. Быстрый и тяжелый удар «молотом» – кулаком промеж лошадиных глаз кентавра.

Он так сосредоточился на предстоящем событии, что упустил момент, когда послышался топот, приглушенный травой. Даймон спохватился, занервничал. Если бы отец заметил это, то разгневался бы. Ротанг не уставал повторять, что чувства зверолова должны быть острыми, как лезвие клинка, и холодными, как его сталь. Ощущения же, которые сейчас испытывал юноша, образно напоминали разварившуюся картофелину.

Даймон мысленно выругался, а топот тем временем сделался ближе. Жертва находилась уже в десятке ярдов, летящий силуэт мелькал среди листьев. Разум мигом просчитал расстояние и подал команду ногам. Юноша вылетел из зарослей с той стремительностью, которую не раз и не два тренировал в нем отец, ставя сына меж раскачивающихся бревен, подвешенных на веревках.

Вылетел Даймон как надо. По науке, которую разработал и отточил до совершенства древний род Звероловов. Кулак прочертил дугу и опустился на покрытую жирными волосами голову. Удар вышел знатный. Кентавр содрогнулся всем телом. Не задерживаясь, чтобы не попасть под двухсоткилограммовую тушу, Даймон перевернулся в воздухе и упал по другую сторону тропинки. Оглушенное животное шумно повалилось рядом.

Все закончилось, довольный и счастливый, он лежал на спине, глядя на высокие колышущиеся кроны. Из кустов поднялся отец.

– Молодец, Даймон, – произнес он. – Великолепное чутье и прекрасный удар. Браво! Пятнадцать лет упорных тренировок, а все для того, чтобы вырубить заблудившегося коммивояжера.

Даймон недоуменно поднял голову и, к своему ужасу, увидел растянувшегося поперек тропинки торговца, невесть как забредшего в эту глушь. Его узкое лицо с толстыми щеками походило на грушу, подбородок покрывала недельная щетина, пестрая от вкраплений седины; длинные сальные волосы разметались по траве, глаза закатились. На бледном лбу багровел отпечаток кулака Даймона. Рядом валялся самоходный чемодан, из которого высыпались информационные диски, а также старинные бумажные книги.

– Отец…

– Ни слова больше! – Зверолов-старший склонился над торговцем, пощупал пульс, заглянул в зрачки. – Как ты мог принять две ноги за четыре!

На это замечание юноше нечего было ответить. В дремучем лесу он ожидал встречи с кентавром, а не с человеком. Лес раскинулся на огромном материковом пространстве, ближайшее селение находилось милях в тридцати: оно сформировалось вокруг гигантских башенных орудий пограничного гарнизона. Его жители занимались фермерством и далеко в лес не ходили, служащих гарнизона лес не интересовал. Поэтому в местах, где жили Звероловы, люди не появлялись с незапамятных времен.

– Он из Прейтона, – произнес отец, заглянув в электронный бумажник торговца. – Видимо, ехал в Гарнизонное, чтобы продать какие-то книги, но сбился с пути и угодил под твой бестолковый кулак.

Зверолов-младший виновато переступил с ноги на ногу.

– К счастью, он жив, – вздохнул отец. – Возьми его на спину. Я соберу книги.

2

Ферма Звероловов стояла на холме посреди небольшого поля, со всех сторон окруженного лесами. С крыльца открывался захватывающий вид на разудалые просторы, раскинувшиеся от одной стороны горизонта до другой.

Они вышли из леса с нехоженой стороны и стали подниматься к бревенчатым постройкам через заросли высокой травы; к этому времени года она как раз набрала сок и ярко зеленела, услаждая взор. В безоблачном небе радостно лучился белый карлик – солнце Роха. Над горизонтом виднелся призрачный контур заорбитальной крепости Союза, вокруг него рассыпались светлые точки космических крейсеров Пограничного флота.

Рох являлась одной из двух планет, входящих в состав очень важной планетарной системы. Официально она имела название Пограничная, но среди людей прижилось прозвище Бутылочное Горлышко. Когда-то давным-давно система принадлежала Нижним мирам, но тысячу лет назад во время Бездонных войн люди отвоевали ее у орков. Являясь своеобразной перемычкой между двумя воронкообразными галактиками, Пограничная система представляла собой единственный путь из Нижних миров на территорию Союза. Обходных путей не существовало: массивное кольцо из тысяч вырожденных звезд засасывало любой корабль, который рискнул бы пройти за пределами системы. Природа сама разделила добро и зло, Верхний и Нижний миры галактики, людей и орков, оставив им узкую тропинку для возможных контактов. Эту тропинку войска Союза сторожили так же тщательно, как цепной пес охраняет калитку хозяйского дома.

Возле примыкающих к дому клеток Даймон остановился, чтобы поправить съехавшее тело коммивояжера. Почти все клетки были заполнены. Сиамские волки грызли стальные прутья, лесные козы били копытами и нервно блеяли, потому что сожрали всю траву в кормушке; трехклыкий тигр ходил взад-вперед, заставляя животных из соседних клеток жаться к стенкам. «Скоро поедем в Прейтон, – подумал Даймон. – Выполнены почти все заказы». Вот именно – почти! Не было только кентавра. Не поймали. Вместо него Даймон тащил сейчас на плечах пожилого торговца книгами.

Отец и сын Звероловы жили небогато, обходясь минимумом удобств, которые предоставляла людям цивилизация. Робот-уборщик колесил по дому, собирая мусор и пыль; портативный ядерный генератор питал энергией стиральную машину и кухонный комбайн. В остальном семья обходилась ручными инструментами, оставшимися от предков.

Едва бесчувственного торговца положили на кровать, как он открыл глаза.

– Где я? – спросил старик, пытаясь подняться вопреки усилиям Даймона уложить его обратно.

– Все в порядке, не волнуйтесь, – поспешил заверить отец. – Вы на ферме Звероловов. Меня зовут Ротанг. Это мой сын Даймон.

Старик некоторое время смотрел на них, затем откинулся на подушку.

– Уф! Я Кристофер из Прейтона, – представился он слабым голосом. – Правда, обычно меня называют Суеверным Букинистом. Я направлялся в Гарнизонное селение, но сбился с пути. Мой гравилет угодил в болото. Его засосало так быстро, что я едва успел вытащить чемодан с книгами… Книги! Господи, где мои книги?!

– Они здесь. – Отец указал на чемодан, который стоял возле двери.

– Ох… Спасибо вам огромное. – Он замолчал. – Что же случилось со мной?… Помню, как я бежал от дикого животного. Я столкнулся с ним возле заброшенной тропинки. У него мощные ноги, круглые бешеные глаза, оно страшно гоготало мне вслед.

– Это был кентавр, – грустно вздохнул Даймон.

– А потом… Что же было потом? – Суеверный Букинист задумчиво потрогал лоб, на котором все еще пламенел след кулака. – Кажется, я наткнулся на дерево.

– На большое… – произнес отец, глядя на Даймона, – … и очень деревянное дерево.

– Вы, наверное, голодны! – с энтузиазмом воскликнул Зверолов-младший.

Гравилет старика утонул больше двенадцати часов назад. Поэтому, хотя он в первый момент и взирал на жареную утку со стеснением, но умял ее за кротчайший срок. Зверолов-старший сидел напротив, с другой стороны длинного обеденного стола, и задумчиво курил трубку. Он несколько раз пытался бросить дурное увлечение – дым листьев одурмана вреден для печени, да и животные иногда чуяли впитавшийся в кожу запах, – но не мог, как ни старался. Самый младший в комнате – Даймон – присесть не смел и тихо стоял возле стены под тяжелым угловатым черепом латодонта, которого отец убил в стародавние времена.

– А что вы сами не кушаете? – спросил Кристофер, дожевывая утку одной стороной челюстей. Зубы с другой стороны отсутствовали.

– Мы не едим по вечерам… Попробуйте вина из красноягоды.

– Право, мне как-то неловко, – ответил старик, но бутыль вина осушил с ловкостью завидной. После этого откинулся на спинку деревянного стула и рыгнул, деликатно прикрывшись сморщенной ладонью.

– Вы по-прежнему хотите ехать в Гарнизонное? – спросил Ротанг.

– Даже не знаю. Думаю, нужно возвращаться домой, в Прейтон. Поездку в Гарнизонное придется отложить до лучших времен.

– От Южных Буровых в Прейтон раз в неделю летает пассажирский транспорт. Следующий рейс как раз завтра в полдень. Я могу связаться с авиабазой, чтобы они приземлились на старой посадочной площадке и прихватили вас и ваши книги. Переночевать можно здесь, места в доме много.

Старик посмотрел в окно, за которым разливался вязкий сумрак. Лишь на небе ярко светилась далекая заорбитальная крепость.

– Я вам бесконечно признателен.

– Не стоит.

– Ну что вы! Мне было суждено провести ночь в темном лесу. Вряд ли бы я дожил до утра с моей стенокардией. Я должен… просто обязан как-то отблагодарить вас!

Отец затянулся из трубки, а потому задержался с ответом, но поднял руку, показывая, что благодарности не требуется. Даймон не замедлил воспользоваться моментом:

– Мы давно не были в городе. Расскажите о новостях внешнего мира!

Отец подавился дымом и закашлялся.

– Проклятый одурман, – пробормотал он, очистив легкие. Влажными глазами взглянул на сына, но тот не спешил ловить очередной укоряющий взор. Даймону не терпелось услышать ответ букиниста.

– О, вы находитесь так далеко, что не можете принять сигнал?

– Тут глухие места. Гарнизонная антенна транслирует лишь в пределах фермерских поселений, а геостационарные спутники… вы же знаете, что они сплошь военные и направлены исключительно в сторону орков.

Старик, на лбу которого красовался гомеопатический пластырь (Даймон собственноручно приклеил его), поежился.

– Орки, – вздохнул он. – Чернь. Мерзкое отребье. Выродившаяся нация рода человеческого. Если существуют дурные новости, то они обязательно связаны с ними.

– Не желаете ли одурману? – предложил отец.

– Нельзя мне курить одурман, – пробормотал Кристофер. – Поэтому хочу его ужасно.

– Давайте сядем в каминной комнате, там удобнее курить трубку, можете мне поверить.

Камин, сложенный одним из предков, на первый взгляд выглядел угрюмо – темный, громоздкий, слегка неуклюжий. Но морозным зимним вечером, когда за стенами завывает вьюга, охвативший поленья огонь кажется третьим жильцом утопленной в глуши звероводческой фермы. И не найдется в доме другой комнаты, которая создавала бы подобный уют. Однако внимание старика приковал не камин. Едва переступив порог, букинист уставился на вытянутое зеркало в углу.

– Откуда у вас оно? – спросил гость, с некоторым испугом разглядывая массивную, но строгую оправу из окаменевшей лавы, изрезанную узорами в виде темных лилий, лепестков с острыми краями, стрел какой-то травы, не растущей на планете Рох.

За семнадцать лет своей жизни Даймон привык к зеркалу, оно было для него таким же близким, как и камин, растопленный зимним вечером. Но сейчас, взглянув на него свежим взглядом, он увидел темное чудище, закравшееся в угол.

– Зеркало? – Отец вопросительно поднял правую бровь. Затянулся из трубки, затем изрек: – Оно стоит здесь давно, еще со времен моего прапрадеда. По рассказам, он отыскал его в руинах поселений, на которых позже был выстроен Гарнизон. А что?

– Да так, ничего.

Они опустились в кресла, накрытые медвежьими шкурами, причем старик сел в дальнее от зеркала. Букинист поблагодарил за трубку, которую ему протянул Ротанг. Долго раскуривал, затем с первой выпущенной струей дыма произнес:

– Новости, новости… Нерадостные новости появляются в последнее время. Хочется света и жизнелюбия, а вместо этого слышишь, что орки зашевелились по другую сторону границы. И не просто зашевелились. Они множатся, подобно гнусу по весне. Говорят, собралась уже целая тьма.

– Кто говорит? – с недоверием спросил отец. – Разве кто-то умудрился побывать на другой стороне?

– Так-то оно так, – мрачно ухмыльнулся старик. – По собственной воле человек туда не сунется, а если сунется – назад дороги не сыщет… Но ведь в командовании Пограничного флота не дураки сидят. И не напрасно подтягивают в Бутылочное Горлышко все новые и новые" njuj крейсеры. – Он сделал длинную затяжку, долго держал дым в себе, затем выпустил его и, окутанный сизыми клубами, произнес: – Черная волна вот-вот обрушится на берег человеческой цивилизации. Твари готовят вторжение в Верхние миры. Война грядет! Не та возня в системе Диких, которую затеяли церковники. Настоящая война – лютая, злая. Такая война, какой не было тысячу лет. Война с Бездонным миром. Это кажется невозможным, но племена Мертвых Глубин объединились. Да-да, все объединились, кто раньше грызся между собой! И те, которые отрезают себе носы, и гнилозубые, и норманны-каннибалы, и даже создания, о которых в добром доме и говорить не хочется… Все они встали под начало Врага человечества – того, чье имя скрыто в пылевых туманностях и недрах планет. Он, Владыка Хеля, поведет их… Темный Конструктор.

Отец демонстративно кашлянул. Старик захлопал ресницами, словно вышел из забытья.

– Вы не верите, что во тьме Хеля существует Темный Конструктор? – спросил он.

Вместо ответа Зверолов-старший обхватил губами мундштук, всасывая дым. Его неторопливость в очередной раз послужила поводом для того, чтобы неугомонный Даймон озвучил свои неугомонные мысли:

– Вот было бы здорово, если бы началась война! Войска Союза показали бы нечестивцам, где их место! А уж паладины и вовсе разнесли бы орков в прах и пепел!

Отец резко поднялся с кресла. Его лицо, обычно спокойное, сейчас воспылало гневом.

– Зверолов-младший! Что несет твой поганый рот! Понимаешь ли, о чем говоришь? Война – это зло само по себе. Мы должны уповать на то, чтобы ее не случилось. А желание войны уподобляет тебя глубинной черни, которая копошится по другую сторону границы.

Даймон пристыженно опустил глаза и отступил от кресла отца.

– Значит, вы не верите в Темного Конструктора? – заключил старик.

– Нет, – скупо ответил отец.

– А я верю, – с некоторым простодушием поведал букинист. – Верю, что существуют высшие силы. Что наш бог – Всевышний Авогей, а бог орков – Император Мрака. Я верю в баланс звезд божьих.

– Что такое эти звезды? – шепотом спросил из темного угла Даймон.

– Вот и видно, что вы не верите… – усмехнулся старик. – В Библии говорится, что каждому богу сопутствует звезда. Звезда Темного Конструктора есть лучащая мертвенный свет Таида, сокрытая от посторонних глаз в глубинах Хеля. Звезда Всевышнего нашего находится в созвездии Волка. Так вот, главной скорбной новостью для людей Союза является то, что звезда эта потухла.

– Что это значит? – спросил Зверолов-младший.

Отец вытащил трубку изо рта и рассеянно глядел в пустой камин.

– Это значит, – ответил старик, – что бог наш Авогей мертв. И миллиарды людей Верхних миров, верующих и неверующих, остались без поддержки и любви создателя, на свои волю и разумение. В недобрый час перед лицом Врага.

3

За окном стояла ночь. Даймон вышел в тесный коридор, бесшумно приблизился к двери отца – благо был этому обучен самим отцом – и некоторое время прислушивался к звукам, доносящимся из комнаты родителя. После этого, не включая свет, прошел через весь дом, через темную кухню, где споткнулся о робота-уборщика и едва не распластался по полу. Прошел мимо каминной комнаты и оказался, наконец, возле двери гостиной, за которой находился букинист Кристофер.

Юноша нерешительно потоптался у порога, затем осторожно постучал.

– Да-да, войдите! – невнятно раздалось изнутри.

В столь поздний час букинист спал, и Даймон, без сомнения, разбудил его. Старик тер глаза и сторонился зажженного светильника, горящего лишь над кроватью. Остальные части комнаты окутывал ночной мрак.

– Молодой Зверолов! – удивился Кристофер. – Какая забота привела вас сюда?

– Я надеялся поговорить с вами. Завтра утром не получится, а в полдень вы нас покинете.

– Да, я намереваюсь вернуться в Прейтон. Нужно собрать денег на новый гравилет. Без транспорта торговать книгами затруднительно. Я должен вернуться в Прейтон. Ваш отец обещал помочь мне добраться до города.

– Без сомнений, он выполнит обещание. Я пришел поговорить с вами кое о чем. С глазу на глаз, чтобы не слышал отец. Видите ли, он не верит в потусторонние силы, которые управляют человеческими душами.

– Да уж, – ухмыльнулся Суеверный Букинист, – я заметил.

– Не верит, а потому ничего мне не рассказывает! Не рассказывает о Нижних мирах, не рассказывает о Хеле, об орках… о Темном Конструкторе. А мне необычайно интересно знать! Страсть как хочется узнать обо всем, что находится там, по другую сторону границы. В Мертвых Глубинах.

Старик несколько раз моргнул, стряхивая остатки сна, спустил худые ноги с кровати и посмотрел на Даймона, потирая щетину.

– Жажда знаний, – произнес он, ткнув в направлении юноши худым пальцем. – Вот что мне нравится в людях! Жажда знаний заставляет их покупать книги.

– Так вы расскажете? Простите, что я пришел посреди ночи. Но отец не позволил бы мне…

– Конечно, я расскажу! Как я могу утаить знания от страждущего, словно воду от пилигрима, заблудшего в пустыне! Не стой же!

Даймон присел с другого конца кровати на самый ее краешек, туда, где заканчивалась область света, где за спиной начинался щемящий сумрак.

– Есть разные свидетельства о Нижних мирах. Есть, например, Библия… Ты читал Библию?

Даймон отрицательно помотал головой.

– И правильно. В этом фолианте много всего намешано: не поймешь, что правда, а что вымысел переписчиков, борющихся со своей бурной фантазией. Библия не дает точного представления. Но существуют другие сведения, которые хранятся в архивах Великих Семей и правительства. Стародавние свидетельства очевидцев, которые побывали за Черным Кордоном и вернулись обратно – живые и не повредившиеся рассудком. Это протоколы допросов орков, плененных во время последней войны. Рядовые в силу их слабой информированности рассказали немного, но и эти данные важны для понимания атмосферы, которая царит в их треснувшем мире. А еще существуют запрещенные церковью книги. Гримуары. Они имеют весьма туманное происхождение. Наиболее известны «Скрижали голода». В моем багаже находится трактат одного теолога, изданный около трех веков назад. Сам он бывший священник, проклятый Церковью. В своем труде теолог делает ссылки на эту книгу, приводит цитаты и некоторые иллюстрации.

– Что находится там, внизу, по другую сторону границы?

– Там находится галактика. Она чем-то напоминает нашу, но она мрачная и бездонная. Ее населяют разные твари, которые произошли от людского рода. Да-да, в это трудно поверить, но орки являются выродками племени человеческого, их кровь потеряла пигментацию и сделалась серой и грязной. Давным-давно, в начале времен, они изувечили свои гены множественными кровосмешениями и ритуальными пытками.

– Зачем? – ужаснулся Даймон.

– Чтобы внешней и внутренней бесчеловечностью походить на бога своего – того самого, которого называют Десигнатором, или Темным Конструктором. Тысячу лет назад племена орков были разрозненны и постоянно грызлись между собой. Это помогло объединенным силам звездных государств освободить планеты Бутылочного Горлышка и сбросить чернь в их логово, в пространство за кольцом из черных дыр… Ходят слухи, что за последнюю тысячу лет под влиянием Темного Конструктора и его присных племена Мертвых Глубин объединились. Десигнатор объединил тьму под своим началом. – Старик заговорил шепотом. – А еще, как нарочно, произошло то, что вселило тревогу в людские сердца. Погасла звезда Авогея Всевышнего, покровителя людей и защитника света. Невероятное, невозможное событие, но оно, увы, случилось. И если взаправду бог Авогей мертв, то нет сомнений, что именно Зверь приложил к его гибели свою грязную лапу. Уж слишком все совпало – объединение племен и погасшая звезда, которая является главным символом на гербе Союза.

– Что же будет дальше? – с тревогой спросил Даймон.

– Предположить нетрудно. Владыка Хеля решил вломиться в мир людей и подчинить его себе. Грядет война, которая потрясет Тысячелетний Союз. И, знаешь ли, очень неприятно и жутко остаться в такой войне без поддержки бога.

– Но армии Союза непобедимы, – возразил Даймон. – И Бутылочное Горлышко принадлежит нам. У черни нет ни единого шанса для вторжения.

– Только на это и приходится уповать.

– Что же такое Хель?

– Это конец Нижних миров. Скопление звезд, излучающих темный свет. Не черные дыры, нет! Темные звезды. В книгах сказано, что за ними спрятана Бездна, чьей владыкой и является Темный Конструктор. В ней витают проклятые мертвецы и ужасные хтонические чудовища. Последним не нужен воздух, они живут в космосе – сосут плазму темных солнц и пожирают души мертвых, которые бродят по окаменевшим планетам Баратрума. Возможно, эти чудовища и выдумка: книги описывают их довольно туманно, и вполне может оказаться, что данные твари являются фантазией переписчиков. Но есть другие существа, которые чаще упоминаются в гримуарах и Библии. Это преданные слуги Темного Конструктора, его элита, супервоины. Их называют сенобитами. Жестокие и коварные демоны, наделенные сверхъестественной силой. Эти создания ужаснее даже хтонических чудовищ, потому что совсем недавно были людьми… лучшими из людей, которых украли из Верхних миров, а затем утопили в ледяных глубинах Хеля. Пытками Зверь сломал их тело, а хитрыми уловками перекроил душу и перестроил сознание. Он выкачал из них человеческую кровь и заменил ее на мерзкую плазму, приготовленную из растопленных кристаллов туманностей Хеля и трупной вытяжки. Он превратил людей в монстров, жестокость которых не знает границ.

– Сенобиты, – зачарованно повторил Даймон.

– Они управляют племенами черни, они ведут на битву сонм гадких звездолетов, они выполняют личные поручения Темного Конструктора… Тут у меня есть картинка.

Букинист распахнул книгу, ветхие пыльные страницы зашелестели под его пальцами. На каком-то развороте он остановился. Старый потемневший рисунок изображал облаченных в черные одежды существ. У них были лысые черепа и белые бескровные лица.

– Из сенобитов выделяются двое. Первый – это Paп, правая рука Темного Конструктора. Фанатично преданный своему хозяину – он главный исполнитель воли Десигнатора и его карающий меч. У него отрезаны губы и длинная коса до пояса. Он страшен, он ненавидит людской род и обладает небывалым могуществом. Победить его невозможно… Вот рисунок из «Скрижалей голода», выполненный по рассказам дагарского мальчика, который видел сенобита издали и чудом остался в живых.

Карандашный рисунок являлся лишь легким наброском, но при взгляде на изображение существа, затянутого в узкую сутану с широким подолом, становилось не по себе и хотелось чем-нибудь накрыть картинку. Пугали оскаленные зубы, лишенные прикрывающей их плоти; череп был лысым за исключением затылка, на котором уцелевшие волосы собирались в длинную черную косу. Взгляд был беспощаден к любым проявлениям жизни.

– А это… – Букинист перевернул страницу, и на Даймона уставилось лицо, с дьявольским старанием изувеченное симметричными шрамами, разрезами и насечками. – Это Климентий, мозг и уста Темного Конструктора. Ему многое известно, он строит планы, анализирует данные, поступающие из разных концов галактики. Он идеолог и главный служитель культа. Сила его столь же велика, как у Рапа, но информации о нем не так много.

– А где изображение их хозяина?

– Таких изображений не существует. Личность Темного Конструктора является загадкой. Одни, кто его видел, ослеплены тьмой и сошли с ума. Другие превратились в его рабов. Скажу более, никто даже не ведает его настоящее имя Зверя! Оно сокрыто в недрах окаменевших планет и толще времени. Ни орк, ни человек не должен знать его. Как только ты произнесешь имя полностью – голосом или в мыслях, – Десигнатор немедленно явится, чтобы забрать твою кровь. И это еще не самое худшее, что он может сделать. – Суеверный Букинист закрыл книгу, словно опасаясь, что из нее может восстать нечто ужасное. – Имя Зверя – это опасная тайна. Оттого существует много прозвищ, главное из которых – Темный Конструктор.

– А за что его называют так?

– Более всего остального он испытывает страсть к плоти человеческой. Он перестраивает ее, пользуясь самыми варварскими средствами. Он называет ее «чудесной глиной».