Текст книги "Круиз на корабле дураков/"

Автор книги: Алексей Лавров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Глава 21

Если честно, когда я сказал, что жили мы лишь до встречи с серьёзной опасностью, я немного соврал. Встретиться нам могла только фатальная беда – капер или ураган, но уже почти у цели, в Карибском море. Они имеют паскудную привычку налетать внезапно, откуда не ждёшь. Серьёзная беда должна была подкрасться сзади, с Европы, то есть с кормы.

Все суда шли через Атлантику по ветру, уносимые гигантским вихрем сезонного антициклона, неспешно бредущего от экватора. И против часовой стрелки вращения севернее его центра шли корабли в Новый Свет, а южнее обратно, чтоб уже на подходе поймать пассаты и идти к своей цели. А через океан именно прыгали по ветру, как через пропасть.

Нам бы по-хорошему уйти с торной дороги, но с нашей морской выучкой бороться с ветрами было нереально. И даже если б были мы морскими волками, суда наши оставляли желать много лучшего и по мореходности и по парусному вооружению. Единственную надежду руководство возлагало на скорость, чтоб нас не могли догнать караваны, они всегда, чем больше, тем медленнее.

Реальной для нас угрозой оставались одиночные вооружённые купцы. Они могли себе позволить одиночное плавание через океан благодаря скорости и пушкам. Хотя именно из-за пушек и ходили по одному, без свидетелей – зря, что ли, столько заплатили за артиллерию, чтоб ни разу не выстрелить?

Таких ухарей было немного, и оставался шанс разминуться с ними в бескрайней пустыне. Но куда ж денешься от нашего свихнувшегося везения? Реально повезло: судьба дала нам время «осмотреться в отсеках», втянуться в ритм вахт, ребята начали осваиваться в пиратской жизни, по сути своей – бесконечном кризисе, череде проблем. И первый наш пиратский контакт был непросто ожидаемым – долгожданным! Ведь даже ужасный конец предпочтительней ужаса без конца, ожидание беды угнетает сильней самого несчастья...

Да штрафникам просто уже требовался кто-нибудь на разрыв в хлам и клочья! Штрафкоманда, милый акулёнок, отрастил первый ряд зубов, проснулась жажда крови. А что нас отнесли в потери – мы, как всегда, плевали на чужие предрассудки. Наш острый плавник уверенно резал волны в поиске добычи. Ну, в нашем представлении, для всех мы были просто наживкой, варежкой, сброшенной волкам с саней.

Мы сначала обсудили тактику между собой, то есть я и Плюшевый, конечно, донесли Командору. У Руды странно замерцали глаза. Не думаю, что он поверил в полный успех, просто в случае такого успеха появлялись нехилые перспективы, открывалось новое пиратское дыхание, и он решил всё продумать и подготовить заранее. А планы он, само собой, одобрил, куда ж ему было деваться?

Решение мы как всегда нашли самое незамысловатое – очень хотелось избежать огневого контакта. Ну, со стороны супостата. Требовалось чем-то его заинтересовать, чтоб ворог пожелал взять нас по возможности живьём. Сдаться что ли сразу?

Всех неожиданно выручил Стужа, оказалось, что он до ментовки закончил сначала судостроительный техникум, потом уже в ментах политен заочно, но хоть и не ушёл из органов, кораблями болел всю жизнь, вот после смерти дорвался. Корабел вовремя открыл нам глаза на всеобщую военно-морскую дурость неродного нам времени.

Во-первых, моряки почти не смотрят назад, хотя с мостика в подзорную трубу смотреть туда удобнее всего, паруса не мешают. В трубу смотрят, куда укажет вперёд-просто-глазами-смотрящий марсовый. Наш пацан с марса бизани на «Бродяге» в обычную трубу срисует клиента минимум на час раньше. И мы успеем подготовить шоу.

Ведь, во-вторых, клиентам и в головы не придёт, что мы идём вот таким курсом специально для них, они ж «неожиданно» нас догонят. А когда мы их «заметим», резко сменим направление и увеличим ход, типа с перепугу. Каким образом? Да просто всё воспринимается в сравнении – то еле телипались, то как вжарили, да ещё и в полветра.

Мы, понятно, попросили объяснить фокус. Выяснилось, что любой корабль при идеально ровном руле и чётко по ветру никогда не идёт по своей осевой. Это касается кораблей двадцать первого века, что уж говорить о безалаберно рубленных, рассчитанных в шагах конкретного корабела, судах века восемнадцатого? Он достаточно изучил норов «Бродяги» и сможет задать нужный крен тупым перемещением груза и развернуть паруса для максимально возможной скорости при конкретном ветре.

Получится дуга часа на полтора-два, как раз пока нас не догонят. А что погонятся, мы можем быть уверены – такие фокусы для эпохи нетипичны, побегут чисто из любопытства, даже если изначально и не нужны мы им будем. То, что нам и требовалось – полезут за разъяснениями, а мы их заранее приготовим.

В том, что Бог есть, на нашем месте сомневаться как-то даже неприлично, но что мы Ему небезразличны, стало для нас приятным откровением. А как иначе расценить воистину чудесный подарок, целую неделю на подготовку? Не на выдумывание и экспромты, с этим мы загодя управились, нам уже стало естественным предугадывать развитие ситуации и заготавливать решения ещё не возникших проблем. Жизнь такая, вся штрафная до звону, удивляться нечему. Но целая неделя на тренировки – это даже не по-царски, это Провидение. Просто воля Его. И дело было, скорей всего, вовсе не в нас, а в Джиме. Есть у Него какие-то планы на мальчишку, иначе такое совпадение не объяснишь. В общем, по порядку, дело было так:

«Бродяга» в боевой своей молодости был бомбардирским судном, гружённым охренительными мортирами с соответствующим по регламенту боезапасом. Это обстоятельство задавало довольно низкую осадку, и после назначения его в корабль дураков он бы ещё в порту лег на борт, перевернулся и потонул с таким легковесным балластом, как пацаны. Потому самый нижний его трюм тупо завалили каменюками, а люки в него наглухо задраили, даже просмолили.

Так что при разграблении М-ки пришлось изрядно поработать, не только замусоривая камнями фарватер, но и откачивая воду. Потом ещё и с текучестью пришлось бороться, чтоб погрузить что-нибудь в Новом Свете более полезное балластных камней.

Дорого бы нам обошлась эта работа, если б мы сдуру собрались за неё платить. Мы в благодарность за помощь лишь уступили работягам, да и всем подвернувшимся с алкогольным отравлением, наши гамаки. Вернее, гамаки-то мы забрали, а на том месте в трюме рабочие соорудили нары в четыре яруса. Как для себя постарались, блин. Ребятам после захвата судов много места не требовалось. Спали по очереди, на сон условно «отводилось» всего по четыре часа, да и те редкие моменты парни старались проводить на палубе по вполне понятным психологическим причинам.

Ну и «тупое перемещение груза» Стужи сводилось к частичной разгрузке нижнего трюма, чтоб поднять центр тяжести, и переползанию пленных на нужную сторону. Мы ими почти не интересовались – боцманская команда вытаскивала на верёвке парашу и трупы изредка, туда высыпались сухари и спускалась вода в вёдрах. Не до них нам было, а тут понадобились.

Вниз спрыгнули я с Плюшевым, Джонни с Ники и казачата, все, конечно, при оружии. А там ад кромешный – неряхи из боцманской команды по ходу ни разу парашу полностью доверху не дотащили, минимум половину проливали. Сориентировались мы быстро, просто перед спуском по команде крепко зажмурились, и не пришлось нам таращить глаза – ничего особенного мы там не увидели.

Кэп с Доусоном среди прочих отверженных выглядывали из-под нар, Дасти зыркнул с верхнего привилегированного яруса. Между нарами валялся с виду дохлый, избитый вусмерть Боу, а потерявшего сознание избитого и связанного Джима насиловала какая-то сволочь. Мы это дело, конечно, прекратили. Никого сразу не убили, спокойно, без истерик только продырявили кортиками конечности неприятным и просто тупым типам. Я без затей выволок из-под нар Кэпа, допросил, пообещав поднять его наверх. Тот охотно указал негодяев, уже занявших очередь к заднице Джима.

Ну, «тупое перемещение груза» тогда мы немного отложили, занялись более насущным. Бережно подняли Джима, отнесли в медотсек, или по-другому, изначально Командорскую каюту. Прочих персонажей без особых церемоний вытащили за ноги. Попросили остающихся посидеть тихо и поднялись следом. Боу на палубе отлили водой и сразу обнадёжили, что смерть мальчишке уже не грозит, а прочее не в нашей компетенции.

Он молодец, дрался за парня без малейшей надежды, просто потому, что иначе не мог. А прочие, суки, смогли. Кто от страху, как Доусон, кто от равнодушия, как Кэп, кто, б..., из принципа, как Дасти! Но Бог им всем судья, а наш долг лишь исполнить волю Его. Каждому мы, легко разобравшись в намёках судьбы, отмерили его же мерой.

Боу мы объявили, что он – мужик и свободен, может уйти, когда вздумается. Он вполне ожидаемо заявил, что без Джима не уйдёт. Мы только плечами пожали, не разобрался ещё дядька, вот и не будем пока его грузить, дадим ему время.

Штурман будет до конца жизни смотреть Джиму в глаза тупо из страха перед Командором. Будет до смерти в прямом подчинении у Джека, на глазах у мальчишки... у всех наших мальчишек.

Кэпу, равнодушной скотине, мы по большому счёту и сделать-то ничего не можем, только проклясть. Самым страшным известным нам проклятьем – надеждой. Назначили его помощником Дасти и обнадёжили, что сделаем всё, чтобы он оказался в Англии. Если выживет, Джеккиному папаше приветик передаст, старик у рыжего с положением. Сам падла благородная сынулю по блату в этот круиз устроил.

С папой Командора пока оставим интригу, а Дасти за принципиальность я лично назначил завхозом, тварь краснопёрую. Чтоб он, значит, отвечал за чистоту и порядок в трюме. Лично, б... краснопузая, отвечал передо мной или Командором. Ну и скинул как падаль обратно в трюм его и Кэпа, ни мало не заботясь о последствиях, фигня там высота – всего-то четыре метра с небольшим. Мы ж им обещали только вытащить их наверх, оставлять наверху уговору не было, с них пока хватит забот и надежды.

А непосредственных участников безобразий ждала почётная доля стать нашими первыми игрушками. Самыми простенькими, тряпичными, сразу ничего оригинального в голову не пришло – только груша. Подвесили их за ноги, каждого за одну, и штрафкоманда на время оставила мачты в покое – пацанята все костяшки на кулачках уже об них посбивали. Пускай отдохнут ребята, пока груши хотя бы сопят.

Руда, оказав Джиму помощь, оставил его на попечении своих помощников, а сам вышел поинтересоваться, что вообще творится? Уточнить, когда это он успел назначить Доусона и раздать кучу непонятных обещаний?! Ну, мы ему со всем респектом и смирением поведали о Божественном чуде и указующем персте. Ведь что получается? Не озаботься мы так вовремя мерами по собственному спасению, и Джима по нашей вине изуродовали бы до смерти!

Ведь это мы заперли его в трюме с подонками! Только потому, что великовозрастные балбесы напялили на мальчишку мундир и отправили ребёнка в море, в этот паскудный рейс! И если б не Боу... а он, кстати, вообще, ни в чём не виноват, Кэпу врать не было никакого смысла. Вот кажется нам, что это судьба, что пока Джим с нами, Провидение не оставит нас.

Командор слушал внимательно и бесстрастно, а Боу, открыв рот и вытаращив зенки. Взрослый дядька, офицер, почтительно извинился за то, что лезет не в свой разговор, но не будем ли мы любезны, объяснить до какого боя мы хотим оставить Джима в качестве талисмана? Руда оказал ему честь, также учтиво ответил, что как должно быть известно морскому офицеру, в море частенько убивают просто за флаг, и мы обоснованно опасаемся за свои жизни. Нас всех вообще убить хотели, если Боу не забыл. Так наш бунт по существу почти ничего не изменил, разве что у нас появилась возможность защищаться.

Вот мы на «Бродяге» примем бой, чтоб у остальных был шанс уйти. Ненадолго, следующим в жертвы уже назначили «Подарок». Хоть на нём и полно гражданских, ход у него меньше, чем у «Забияки», у шлюпа относительно больше шансов дойти до дикарских островов, а у его экипажа выжить. Хотя в абсолютном выражении количество этих шансов не сильно отличается от нуля. Короче спасти нас может лишь чудо, вот о том и речь. Типа, где одно чудо, там можно ждать другого, такая у них чудесная природа.

Боу очень серьёзно кивнул нам и заявил, что остаётся на «Бродяге» вместе с Джимом...

–И с вами, – буркнул он как-то стеснительно.

–Боу, нельзя быть немножко пиратом. И совсем не бывает бывших пиратов. В смысле живых бывших пиратов, – удивлённо вздёрнув брови отреагировал Командор.

–Плевать, – просто улыбнулся Боу, – зато я уже до тошноты насмотрелся на живых бывших джентльменов.

–Боу, мы вам ничего не обещаем, – осадил его Плюшевый, – нам нечего вам предложить! Разве что денег, но зачем они вам?

–Тем проще вам поверить! – весело засмеялся мужик, – и я всю жизнь мечтал не нуждаться в деньгах!

–Ха-ха-ха! – поддержали мы офицера, настолько искренне и весело он смеялся!

–Только, дружище, простите, – уточнил я весело, – но ничего не получится. Мы не верим на слово – нам неизвестно кого мы встретим, и как вы себя с ними поведёте.

–И что я должен делать, чтобы вы мне поверили? – растерялся Боу.

–Понятия не имею, да нам-то пофиг, дружище, это не наши проблемы, – улыбнулся ему Плюш, – хотя всё равно спасибо, вы – молодец.

–Постой, Грегори, – что-то решает Командор, – Боу, ваша задача молча выполнять приказы вот этих двух... хотя двух многовато... Грегори поспокойнее, вот его приказы выполнять. Ясно?

–Ай-ай, сэр, – привычно пролаял офицер.

–Вот и чудно, Плюш, теперь это твоя проблема, – ухмыльнулся Командор.

–Ай-ай, сэр! – злобно тявкнул дружище.

-А что он хотел? Запросто фамильярничать с Командором? Слишком много будет чудес для самого чудесного дня. – Примерно так тогда подумал я с ехидцей.

Ну, а что мне оставалось, кроме ехидства? Ведь я и надеяться не смел на такое чудо, каким оказался Боу! Причём, в тот же день, с первых секунд тренировок. Он сразу ухватил общую мысль, быстро вник в детали, ненавязчиво указал на нестыковки и лишние сложности. Дал для начала пару дельных советов.

И также ненавязчиво дал нам почувствовать разницу между кадровым британским офицером и дохлым стройбатовским дембелем. Даже в хлам разбитая его рожа была полна спокойного достоинства, отбитые внутренности, казалось, совсем не кривили его выправки. И главное – он смог задать ровный служебный тон. Мы же по сути были теми же атаманами с чисто хулиганской развязностью, подростковой лихостью. Нас подводило наше личное отношение, даже истеричность порой, нервы ведь не железные!

В отличие от нервов Боу. Он как-то смог поднести пацанам неизбежный бой как нечто рутинное, естественное, даже скучноватое, всего лишь не лишённое некоторого интереса, но не более. Ничего личного, простое дело. И сам вёл себя настолько просто, что невозможно было разглядеть на нём маску. Но мы-то видели его без неё! Видели его настоящим, когда Джим пришёл в себя.

Он, конечно же, почти сразу потребовал саблю. Ага, толком не научившись обращаться с простой палкой! Побудет пока гренадером, нефиг ещё салаге делать в ближнем бою на холодном оружии. Вот тогда, при тех словах Плюша, у Боу дрогнуло лицо, но он лишь хрипловато выразил надежду, что гранаты Джиму дадут облегчённые, а лучше совсем без пороха. А то он испытывает лёгкое беспокойство за свою ещё предыдущую контузию. Тоже довелось иметь дело с новобранцами.

Блин, да идти в бой с такой бандой рекрутов – это нужна контузия с рождения или с прошлой жизни! Нам-то деваться было некуда, а ему... получается тоже. Угораздило ж нас встретить в английском офицере нормального мужика! Если так дело пойдёт, глядишь – и Захаркину родину полюбим с ним за компанию. Хотя нам-то, призракам уже, и ненавидеть её особо не за что.

Глава 22

Кстати, тот ещё парадокс – этот патриотизм. Всю свою жизнь считал, что любить Родину «несмотря ни на что» – чисто русское свойство. Ага, попытайтесь криво сказать Захару что-нибудь про Англию, блин, в моём случае просто подумать! Загрызёт как за маму, и как с Англией у него с мамой не всё однозначно. Тоже ни в чём не виновата, просто не смогла, не вынесла, заболела и умерла, но она хорошая, любит Захара, и прям заняться ей на Небесах нечем, только, во-первых, помогать ему, и всё равно забрать его к себе, во-вторых.

Я это к тому, что легко быть циником со стороны, оно так, конечно, виднее и проще, сподручнее как бы. Ещё если у вас есть возможность перелистнуть вперёд пару страниц, даже тупо глянуть в оглавление... А изнутри куда ни глянь – тот же патриотизм, только сбоку. Лишь оправдываться и остаётся в полной уверенности, что ни за что не оправдаешься, и оправдания мои нахрен никому не нужны.

Вот с Джимом так коряво получилось, стыдно по-дурацки, до поджимания пальцев в башмаках и колупания ладошки ногтем и с самым придурошним видом. Я, естественно, хотел приказать парням забыть, в каком они положении застали Джима в трюме. Но Заки спокойно и по-взрослому вернул меня в реальность, вот именно в ту, текущую реальность. Начал он с того, что казачатам Джим никто и звать его никак, всего лишь ещё один англичанишка, а их не жалко. И вообще мы постоянно вдалбливаем всем своим ребятам – никого не жалко, никого.

Потом, мысленно помолчав, высказал недоумение – а что вообще случилось-то такого особенного? Давит на нас родной мир, это ж там, у нас, носились с насилием над детьми, но тут это обыденность. И пацаны наши в большинстве своём пережили подобное, многие из-за этого оказались на корабле дураков... да по сути только из-за этого все они здесь оказались. И поразила точка зрения мальчишки на корабль дураков – детей не сослали, не приговорили, они убежали из мира, где любой пьяный олигофрен мог сотворить с ними всё, что ему в тупую бошку придёт. Убежали единственным доступным им способом – чудом!

Убежали на пиратский корабль, где уже они сами могут, что угодно сотворить с любым встречным! Захарушка подвёл логическую черту, избивая подвешенного за ногу насильника, – никак оторваться не мог, пока насмерть не забил счастливчика такого. Его менее удачливые приятели прожили на одной ноге ещё сутки, пацаны отнеслись к ним хладнокровнее, профессиональней.

Ничего личного – всего лишь небольшое развлечение в тягостных пиратских буднях. Так они его и растягивали, пока не порвалось. Натурально Ванька Ножик на спор с Занозой одному нунчаками специально по коленной чашечке бил, чтоб посмотреть, когда он от ноги отвалится. А Ник считал, что Ванька зря старался. Тотализатор устроили, блин, Ваня почти пять гиней с банка сгрёб! Неудобно было портить парням развлечение нудежом...

Да и поставили мы с Плюшем на Ножика по гинее, самим стало интересно. Помню лицо Джима, радостное такое. За Джонни пацан радовался, за его выигрыш, ага. Парень уже наш – вот что самое для меня мерзкое. То, что правы мы с Захаром оказались, когда «забыли» Джима в трюме. За те его слова, забавно ему было, как мальчишки за пару вздохов кусочком Неба над головами шли, лезли по головам друг друга! Теперь сам надышаться не может Небом, подаренным ему теми пацанами. Именно подаренным – ведь мало дать, важнее научить ценить дар и относиться как к дару Его, а не чему-то «положенному по праву»!

Счастье слегка японское, зато настоящее и действительно случайное. Мне такой оборот и в голову не приходил, как-то идеализировал я ещё те времена, да просто не была эта мерзость для меня привычной, как для Захара. Он её считал настолько разумеющейся, что именно моя реакция его удивила больше всего, и смущался парень оттого, что даже не подумал меня сразу о чём-то предупреждать. Ведь из нас одного взрослый всё-таки я!

Ага, скажете – взрослый, повёл десяток подростков в трюм с обозлёнными моряками. Джима спасать? Да нефига подобного, повторяю, мне такое и на ум прийти не могло. Именно потому и повёл, что взрослый. Ребёнок – раб инстинктов, главный из которых самосохранения. Дитя чисто инстинктивно ищет в каждом взрослом защитника, этим и пользуются подонки. Ребёнок нападёт на взрослого и убьёт, если его загонят в угол, тоже инстинктивно.

И всё бы нас устраивало, кабы инстинкты не реагировали лишь на прямую угрозу, «вообще» пацаны не воспринимают. Они нажмут на курки и швырнут гранаты, когда враг полезет на нашу палубу, а потом? Разбегутся, в море попрыгают? И как их вести убивать на чужую территорию? Да как Боу объясняет – фигня, ничего особенного.

Действительно, ничего сложного. Две недели, скрючившись на нарах в трюмной вони, сломают кого угодно. И взяли мы пацанов на слабо, типа, кто с нами за развлечением? И даже если б Джима никто не обижал, псалмы б они, например, распевали, один хрен, всё равно б Ванька Ножик выиграл у Ника. Кошка также таскает котятам живых мышей, чтоб не боялись, не удивлялись, игрались...

Только «кошки не болтают ерунды, им плевать на разные бумажки...» Нам в принципе тоже, но если любую глупость постоянно повторять изо дня в день, она становится правдой. Вот действительно становится – проверено опытом! Мы повторяли своим ребятам, что они пираты, а из всех пиратов они – самые крутые и отмороженные, потому что смертники. Вообще, кроме них в мире пиратов нету! Не таких же, не похожих, а совсем нет – они единственные! И парни действительно стали именно такими, просто поверив нам.

И вовсе это не чьё-то самомнение или субъективное, предвзятое отношение, это экспертная оценка королевского лейтенанта Боу, который знать не мог, что мы говорим своим ребятам. Он так и сказал – никогда не представлял себе возможным существование подобных подонков. Ну, это он в основном обо мне и Плюшевом, просто ещё не очень хорошо узнал Командора или Люта... вот и мальчики наши за нами тянулись. Ну и ему пришлось тянуться с ними за компанию в подчинении Плюшевого, не смотря на его офицерство, – никому никаких поблажек и предпочтений. А ему уже давно не шестнадцать, как Джиму, даже не восемнадцать. Хотя были и постарше.

Не стану изводить уважаемого читателя мутными парусами на горизонте и ложными тревогами, всё произошло, как предполагалось. Мы срисовали клиента и реализовали сценарий. Командор построил смертников и без лирики заявил, что они могут делать всё как хотят, только пусть имеют в виду следующее: Во-первых, единственным, что нам обещают, будет курс отряда на ближайшие шесть часов и двухчасовое ожидание в известной лишь мне и Плюшевому точке. И, во-вторых, учтут полный трюм «Бродяги» пленных моряков, если кто из пацанов рассчитывает на снисхождение.

Ну и демонстративно отбыл на «Забияку». А Сэнди остался на мостике, и к нему в компанию прибыли хмурые, неприветливые сэр Джон, сэр Джэкоб, сэр Грегори, сэр Израель и даже старенький сэр Абрам! Неприветливы они со мной после неприятности с Билли Бонсом, да я не в обиде – вообще было насрать.

За меня дед Паша и дед Коля кого угодно вчетверо укоротят. Ещё Черныш с Лютым никак не могли такое пропустить, мы же боевая четвёрка клана. И Зуб, Клык и Своята заявили, что они шли именно до этой остановки и без неё дальше им будет неинтересно. Руда с каменной мордой слопал, а что бы он им возразил? Что сам попал в дурацкое положение? Но ведь такова его Командорская доля!

Итого вместе с Боу у нас было восемь взрослых, наша семёрка, близняшки, Джим, семеро казачат, Ник с Ванькой, их ватаги и пятьдесят штрафников. Почти сотня отморозков, что очень немало. Три сотни подобных исторических деятелей загибали Парижи с Лондонами, а нам всего-то делов кораблик ограбить. Фигня вопрос в весёлой компании да при этакой мотивации. Тем более по продуманному плану и при техническом обеспечении.

Лют, Клык и Зуб снабдили нас артиллерией. Под руководством Поля распилили фальшмачту, обрезки высверлили, установили кремниевые замки с пистолей, протянули шнуры, забили порох, картечь, запыжевали и разместили получившиеся МОНки* на фальшборта жерлами за борт и к палубе. По традиции противник расстреливает жертву из фальконетов и митральез так, что в момент контакта и ответить ему некому. Ну, в случае с нормальным противником.

А психам по определению всё можно. Например, миномёты. Они у нас были представлены скромными, героическими личностями Клыка и Зуба, фанатами, как они говорят, «верёвочки с полезным грузом». Пращи и гранаты в их умелых руках первыми внесли раздрай в уверенность злобных нападанцев.

Нам, кстати, с ними повезло, догнали нас французы, что добавило пацанам мотивации и спокойствия. Лягушатникам проиграть им не позволяло чувство чисто английского достоинства, и клиента можно было без опаски сваливать сразу в трюмы, там по-французски не все понимали.

Ладно, по порядку: гнался за нами трёхмачтовый корабль, однодечный почти фрегат. Догнал и для начала был слегка контужен стараниями наших пращников. Взрослые вояки мастерски отстрелялись из мушкетов. Но, как бы враги не разозлились, ядрами уродовать нас не стали, просто пушки не заряжали, наверное. Отработали по палубе картечницами, а на палубе-то и не было никого.

Ножовка в руках подростка – страшное оружие, как только «Бродяга» на плаву-то остался? А без лирики, наделали мы в палубе люков с крышками, на обратной стороне которых закрепили деревянный бруствер для стрельбы полулёжа. А в люках подвесили беседки для стрелков и приготовили им по пять заряженных мушкетов. Больше просто не успеть выстрелить, если в упор. Целиться не нужно, всё равно из-за пороховой гари не видно было нихрена.

Сперва рванули МОНки навстречу неприятелю, следом в спины тем, кто на палубу ворвался, и лишь затем ребятишки разрядили по два-три ствола в силуэты в дыму и отстегнули свои качели. Сидушки подвесили не прям под люком, под палубой, а в боевое положение их оттянули верёвочкой оттяжкой. Вот пацаны отстрелялись, дёрнули за узлы, скрылись под досками палубы, и люки не закрыли. Ворог от таких дел кинулся на огневые точки с легко прогнозируемым результатом – фигня там высота, четыре метра с небольшим.

А где, спрашивается, почти сотня юных бойцов? На реях, вестимо. Пристегнулись, разлеглись и не отсвечивают. Застрельщиком там Своята, натурально из лука. Ну что можно было ожидать от мастера спорта по стрельбе из лука в теле подростка на пиратском корабле? При таком изобилии живых мишеней? А лук он себе заранее смастерил, с явным умыслом на вот такое его применение.

Но главные там были всё же мы, промышленные альпинисты. А кто ещё за полторы секунды на палубу спустится? Быстрее нас только наши гранаты, не можем же мы без спецэффектов и пиротехники! Пацанятам, конечно, потребовалось больше времени, но им особо торопиться уже не требовалось. Нужно было просто спуститься и огреть нун-чакой ближайшего дяденьку сзади по чему попало.

Ошибки быть не могло, наши взрослые симулировали отчаянное сопротивление у кормовой надстройки. Типа держались из последних сил. Вообще-то, их спасла боевая выучка и теснота современных кораблей, сразу смять наших бойцов у врага не получилось, а потом враги закончились.

Выглядело это как обычный сталкерский замес на «Агропроме». Спрыгиваю с мачты, свободное падение, рывок, внизу разрывы гранат. Срабатывает амортизатор, лечу уже на аналоге «восьмёрки», пока верёвка не кончается. В прыжке разрядил пару пистолетов, бросил их на палубу. Упал и в кувырок, в кувырке достал ещё пару, бабахнул, бросил. Снова в кувырок, мужик ко мне обернулся, так ему под ноги. Кортиком ему по сухожилию, вскакиваю и наношу удар в живот снизу второму. Качнулся влево с разворотом, Плюшевый наскочил на третьего сбоку из-за моей спины. А я Ваньку страхую, на него здоровенный хмырь саблей замахнулся, забиваю кортик ему под лопатку. Лезвие оставляю в теле, некогда отвлекаться, у меня ещё ножик есть...

Наконец-то финишируют пацаны, первыми казачата. Ситуацию схватили налету и сразу к делу. Кортик только у Жоры, никак ему нельзя было это дело запретить, уж такой талантливый паренёк. Рядовым смертникам хватает нун-чак, да и то лишь для того, чтобы почувствовать оружие в реальном бою. Всего на мгновенье – бой быстро выродился в избиение.

Теперь тонкий, знаковый момент – ворваться на чужую палубу. Пойдут за нами пацанята?! Взрослые точно не пойдут, такой у нас был уговор. Первая победа для мальчишек должна стать полностью их, без дележа и остатка, как первая любовь.

Не сговариваясь и не оглядываясь, прыгаем с Плюшевым на палубу франков, ребят должны вести командиры. Пошли красавчики наши, чётко по плану чистят чужого – по секторам и в люки выстрелы и гранаты, не перекрывая другим линия огня, занимают позиции мальчишки с мушкетами. Всё же не удержавшись оглядываюсь – на нас улыбаясь любуются Лют с Чернышом. Самураи, блин, оба с окровавленными саблями и спокойными лицами.

Как будто ничего особенного, так и должно было быть... ну, если сравнивать вообще со всем, что с нами творится! Ладно, нервы по боку, лирику ещё глубже, барабанная дробь, момент истины – кто это у нас такой упитанный и хорошо одетый голосит на всё уже наше транспортное средство?

-Богатый брат платить! Не надо убить! Пожалуйста!

*МОН – мина осколочная, направленного действия, прототип – «земляная пушка», ямка с порохом и картечью. Были деревянные варианты.

***

Вот так тоже событие описывалось в предыдущей версии, как бы с той стороны. Может быть интересным, да и месье этому я уготовил непростую пиратскую судьбу.

Месье Режан завтракал, пребывая в лучшем расположении чувств и духа. Ах, не напрасно он при помощи своего нотариуса, кроме изрядной доли тётушкиных денег, высудил её повара. Пускай братец получил земли. На яичнице и колбасах он скоро протянет свои грязные ноги, так и не женившись на той шлюшке. А хороша чертовка! Слушать её писк под храп братца – недурна ли музыка?

Но не стоит терять время в ожидании смерти жирного хряка. Патент капитана, корабль в шестнадцать пушек, почти фрегат. Это так недорого, если идти в колонии! Ещё королевские субсидии, да призовые за суда врага!

-Месье Капитан! Паруса на горизонте!

Нужно выйти на мостик, посмотреть. Говорят, что воздух океана способствует усвоению пищи... Точно, какая-то лохань телипается... Да у неё британский флаг! Ну, всё в масть!

-Шкипер, курс на сближение! Команда на батареи!

–Стоит ли тратить порох, месье капитан?

Обломал зараза морская. Хотя... Холодная французская жаба придавила душу почтенного судовладельца.

-Хорошо, Жером. Готовность только абордажирам.

Две сотни головорезов, нанятых всего лишь за еду и проезд до Мартиники! Почти все бежали от правосудия. Ох, и каторжные у них рожи. Были бы они моряками, давно бы захватили его корабль. Но к счастью эти подонки не отличают парус от якоря.

Во, вылазят на палубу. Англичане обосрутся, увидев эти хари. Месье Режан сэкономил на мушкетах и пистолетах для абордажной команды. Зачем им мушкеты при таких мордах? Достаточно сабель и кортиков.