Текст книги "Круиз на корабле дураков/"

Автор книги: Алексей Лавров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

-Месье капитан, до встречи не менее часу, желаете что-нибудь выпить?

–Сам налью. Жером, я в каюте, позовёте меня, когда начнётся.

–Да, месье капитан.

Месье Режан откупорил бутылку неплохого вина и предался приятным подсчётам. Получались такие результаты, что аж защекотало в носу от удовольствия.

Пересчитав всё ещё раз, он помечтал то ли о замке во Франции, то ли о плантации с усадьбой в колониях. Замок на Родине престижней, но плантация доходнее.

Месье потратил много времени, стараясь как-то примирить свои тщеславие и жадность. В результате пришёл к решению, что фамильные замок и земли он сдаст в аренду, только б поскорей братец сдох, для усадьбы в колониях наймёт управляющего, а сам продолжит столь выгодную торговлю, снимая ренту и пуская её в оборот. От перспектив похолодело в животе.

Однако бутылка уже опустела. Жером говорил о часе? Про него забыли, что ли? Проклятье, не открывать же ещё одну бутылку! Уже до обеда недолго, а дело затягивается. Всё же нужно выйти на мостик. Говорят, что воздух океана успокаивает нервы и усиливает аппетит.

-Жером, что случилось? Вы говорили о часе.

–Я говорил, не менее часу, месье капитан. Похоже, что нам повезло с добычей, месье. Очень интересный корабль, месье. Вероятно, заметив нас, он сменил курс и пошёл почти в полветра, даже немного прибавив скорость! Мы так не можем, пришлось закладывать длинную дугу, месье. Мы его всё равно скоро догоним, ход у нас всё же больше, месье.

–И в чём тут везение, Жером?! – закипает месье.

–В его конструкции. Видимо, какая-то английская новинка, они горазды на такие вещи, месье. Если разобраться в чём тут фокус и запатентовать на родине...

–Жером, передайте абордажирам, что за каждого пленного офицера я заплачу ст... э... пятьдесят ливров. И прибавьте парусов!

–Нечего прибавлять, месье капитан. Мы идём под всеми парусами, месье. Пойду, порадую парней, расскажу о наградных, месье.

–Э... Жером, э... много ли офицеров на таких судах?

–От силы пять человек, месье.

–Но так много не нужно!

–И не будет. Англичане не дураки подраться, месье. Нам сильно повезёт, если удастся захватить хотя бы одного, месье.

–А... хорошо, Жером, порадуйте парней.

–Слушаю, мессир, – почтительно ответил Жером, матеря в душе жадность этого барыги и свою болтливость.

Теперь придётся лезть на этого англичанина, самому говорить с офицерами. Ещё парням что-нибудь пообещать за их упокоение. Хотя-а-а... если дело окажется стоящим, упадёт капитан Режан за борт, и Вася кот, вот.

-Месье капитан, скоро мы его догоним. Парни рвутся в бой. Я прогуляюсь с ними, месье. Охота немного размяться, заодно прослежу за нашими прощелыгами.

–Ступайте, Жером, в случае успеха я Вам... э... буду очень благодарен, – согласился Режан, потирая в душе загребущие лапки.

Чем у этого морского дурня поросли глаза? Новинка на этаком одре? Уже без подзорной трубы видны его почерневшие доски. В его трюме скорей всего ничего особо ценного нет – только британские людишки.

Потопить бы это корыто, но слова Жерома о его конструкции взволновали прогрессивную душу почтенного судовладельца. Это не английская новинка, а частное изобретение кого-то из их команды.

Увы, топить эту лохань всё равно придётся. Вместе со всеми англичанами. Вместе с Жеромом и абордажной командой. Только сначала разобраться в его секрете.

Да, решено. Назначить Жерома на эту развалину капитаном и случайно врезать в упор из пушек. Пару раз. Бедняга Жером был так полезен, так услужлив. Что ж, послужи напоследок, но лучше тебе погибнуть в этом бою, не отягощать таким грехом душу своего капитана, Господи, помилуй. Сейчас начнётся...

На добыче прогремел мушкетный залп. С мачт валятся марсовые. Блин, уже началось. Да, англичане не дураки подраться, но чтобы так! О ё...!

Месье разлегся на палубе в лёгком шоке и с гулом в голове. Мушкеты на такой дистанции понятны, но гранаты? Этот корабль полон загадок! За него стоит подраться.

Может подождать окончание боя в каюте? Нет, лучше полежать на палубе. Проклятые англичане лупят слишком густо из своих гадских мушкетов, изрядно проредили расчёты палубных митральез. И гранаты у них не кончаются.

Нужно отползти к фальшборту, как это сделали абордажиры. Ишь скрючились! Ничего, злее будут. Скоро касание, они расплатятся за его унижение.

Контакт. Уф, можно встать на ноги, гранаты больше не кидают. Сильно заняты, хех, а скоро будет некому. Его головорезы пустили в ход багры и кошки. Рванули на палубу врага...

Вернее, только хотели рвануть, когда фальшборт англичанина затянуло пороховым дымом, и от него с визгом полетела картечь. Гм, этот бой не будет лёгким. Но его парни не из трусливого десятка. Они всё-таки ворвались на чужую палубу.

Проклятье, ничего не видно, опять эти британцы что-то взрывают. И стреляют. Среди грохота взрывов отчётливо слышны голоса их мушкетов. Чего там копаются эти неумехи, давно пора покончить с...

У ё...! Месье снова улёгся на палубе. На этот раз скорчился за митральезой. Англичане снова забрасывают его палубу гранатами. А это значит...

О, мой Бог! Они не обосрались от харь его абордажиров, они их всех... Стрельба и разрывы внезапно стихли. Сейчас британцы явятся сюда, за ним. Ну, почему он просто не потопил эту лохань?!

На фиг ему этот дурацкий патент капитана и это сраное корыто в шестнадцать пушек?!! Разве трудно быть почтительнее со старшим братом и не драть его шлюшку почти у него на глазах?!!! Будь проклят воздух океана со всей его грёбаной пользой!!!! Боже, они идут!

–Если меня не повесят, братец, любимый, выкупи меня, я больше не буду!!! – орёт перепуганный месье небесам и, собрав в кучку свои познания в английском, вопит приближающимся вразвалочку пацанам. – Не надо убить! Богатый брат платить! Пожалуйста!

Глава 23

Всё-таки напрасно Средневековье считают романтическим временем, а позднее Средневековье называют Галантным веком. В наших бывших современниках намного больше романтизму и галантности, даже судя по себе, хулигану и матерщинику. Галантный, рыцарский образ порушили сами жабоеды начиная с их капитана – дико неловко, когда тебя хватают за ноги и норовят облизать башмаки. Ну, я, естественно, попытался оттолкнуть это, в рожу ему попал обувью, подошвой, неудобно, блин. И этот заскулил и плачет, хоть зарежь его – так достал!

Еле сдержался, ведь я командир и у меня кортик. У пацанов только палки, напрасно заявлял этак пафосно, что поведу их убивать. Хорошо, что молча заявлял, то есть про себя, для мальчишек у Боу есть более профессиональные формулировки – в составе отделения решать поставленные задачи, и всё. Никаких убийств и грабежей, просто такая работа. Ребятки и работали, как всю жизнь только этим занимались. Правда большинство из них только этим и занимались, но не считали занятие сиё работой. Вот британский офицер открыл им глазки, избавил от ненужных сложностей.

И правильно. Ведь попади мы в руки властей, повесят нас лишь за то, что пираты, не вдаваясь в нюансы. Дискриминация, блин, по роду деятельности! Да и хрен с ним, с гуманизмом этим, нашёл время для самокопания, грабить же пора! То есть работать, конечно.

Посмеялись мы над жабоедом, ребята его мордой по палубе за ноги поволокли на «Бродягу» – Плюш приказал доставить, а не отвести. Специально гад такой приказал, для психологии, добавил мальчишкам позитивных впечатлений. Тот, понятно, завопил от дурных предчувствий. Плюш милостиво велел поставить его на ноги и держать, чтоб на карачки не падал. Пощёлкал у него перед носом пальцами, потёр щёпотью. На франка напала печаль, он сука снова умудрился грохнуться на колени и завыть. Обнадёживающий признак, бедные так не плачут. Но, думаю, не производим мы на него впечатления, поведение его явно на ярмарочных простаков.

Ладно, будет тебе балаган – дружески протягиваю ему руку, левую, от сердца. Он, не веря своему счастью, принимает руку дружбы. Ну и правильно не верил, какой он нам нахрен друг? Кисть на излом, руку ему вывернул, чтоб снова мордой в палубу упёрся. Приложил его кисть к доскам палубы, Плюш задрал колено к подбородку и резко обезболил ему конечность каблуком. А я кортиком средний палец ампутировал и в орущий его рот засунул, как соску малышу.

Воспользовавшись паузой в его визге, повторил жест Плюша и снова дружески руку ему протягиваю, правую. Ага, тоска стала менее напускной, более осмысленной. Закусив палец, он кивнул головой и поднялся на ноги. Пошёл, шатаясь и прижав больную лапку к груди, в кормовую надстройку, мы понятно, следом. В большой каюте открыл тайник в переборке и промычал что-то. Плюшевый ему подзатыльник врезал, тот палец выплюнул и проговорил, – здесь всё. Очень много. Только жить!

Блин, ну какой упрямый жабоед попёр! Пожить ему захотелось? Не вовремя, однако, хотя нам-то не жалко...

-Атас! Командор! – крикнул Ваня от дверей.

–Чё? – не понял Плюш.

–"Забияка" и "Подарок" сюда идут. Командор приказал в дрейф!

–А мы в чём? В лотосе что ли? – ворчу раздражённо. Повезло франчишке, Командор по-ихнему понимает, захочет поговорить. Хотя Лют тоже, кажется, умеет, только Поли и молча бы пошёл от весёлого штрафного напутствия. А Руда – другое дело.

Да и мы всё-таки на работе, а не на грабеже. Первым делом назначил парней на посты в охранение, борта велели расцепить, а на трофее подняли приглашение Командору. Чтоб к нам сразу, переговорить с ним на коротке. А то мало ли, что у него за фантазии насчёт нашего имущества? Корабль и мешок золотых луидоров – мечта пирата!

Дождались Командора всего через час, быстро он, как знал. Впрочем, не знал, так догадался. Умный он у нас, всё просчитал ещё по нашему вызову, а может и раньше. Поднялся на борт, сухо буркнул, – где будем говорить? Ведите.

Нам сразу стало неловко, но проводили в каюту капитана француза. Так же молча показали ему мешок денег и спросили, что дальше?

-Ребята, вы хотите сказать, что это только ваши деньги? – усмехнулся Руда.

–Штрафкоманды, – поправил его Плюш.

–Ещё хуже, – погрустнел Командор, – я уж надеялся купить вас задёшево. Ладно, вы победили, кто из вас будет Командором?

–Да ты неправильно нас понял, Руда! Ну, как тебе, – затруднился Плюш, – но ведь никто ж в нас не верил! Даже ты!

–А как я тут так быстро оказался? – удивился Руда, – я был в вас уверен, потому и не говорил ничего. Мы шли не от вас, а за вами, пропустили только вперёд.

–Да херня это всё неважная – верил, не верил! – отмахиваюсь от него, – насрать на эмоции! Главное – это парни наши, смертники! И они – главные!

–Хорошо, – пожал плечами Руда, – валите. Корабль у вас есть.

–А вы? – повёлся Плюш.

–А какая вам, таким крутым, разница, что будет с нами? – искренне удивился Командор. – Либо валите нахрен...

–Либо что? – в лёгком ступоре туплю я. Вот как с ним торговаться?

–Встать. Смирно. Слушать приказ, – спокойно перечислил Командор.

Мы и не поняли, как вытянулись перед ним.

–Штрафкоманда – временный экипаж трофея. С дрейфа сниматься и в кильватер за "Бродягой". Командует сэр Грегори. Через час на "Бродяге" совет по результатам боя, приготовьте доклад хотя бы тезисно. Приказ ясен?

–Яволь, Командор! – с каким-то даже облегчением ответили мы.

–Выполнять будете? – уточнил Руда.

–Ну чё ты в натуре? – обиделся Плюш.

–Тогда пошли вон, – милостиво отпустил нас Командор.

Ну и пошли мы, ветром гонимы, в тяжком раздумье над тезисами доклада. Думали недолго, переглянулись и заржали, конечно. Да пошёл он с его докладом! «На все вопросы не будет ответа...» Главное-то мы уже обсудили – независимость, это когда Руда всерьёз спросил, будем ли мы приказы выполнять, и когда мы сказали что будем – вассалитет, а не прямое подчинение. Ну, между нами и кланом, а дальше будем посмотреть на клан, что парни смогут предложить. Для начала послушаем их на совете, теперь их черёд что-то думать и делать, мы пока своё сделали.

Командор не просто так назначил собрание на каторжнике. Штрафники прочно угнездятся на трофее, даже ничего всерьёз не имея в виду, просто для демонстрации своей особости. А мы как парламентёры в союзном нынче клане. Вот такие пиратские отношения совсем без сантиментов, лишь выживание, только бизнес – никого не жалко, никого. Хотя приличия соблюдаем, улыбаемся дружелюбно, этого парням довольно. Руда созвал клан, значит без дедов, из посторонних прихватили только главного французского терпилу.

Руда налил ему красненького, ведь лягушатники, говорят, любят красное вино, и воркует по-французски, полиглотина интеллигентная, блин. А Лют, самородок-самоучка, переводит нам на понятный английский.

-Выпейте, месье, и соберитесь, у нас сейчас состоится серьёзный разговор. Если вино не поможет, мы настроим вас на диалог башмаками, – ласково налаживает контакт Командор.

На франчишку противно смотреть, рожа красная, раскисла от слёз и трясётся. Вино выхлебал в три глотка. Пивную кружку, пинту с четвертью. Культура пития, блин. Но помогло винишко. Глазки у него осовели, из них ушёл предсмертный ужас.

-Как называется твой корабль? – спросил Руда для разрядки.

–Э... "Прованс", мессир, – удивлённо ответил жабоед.

–"Бургундия, Нормандия, Шампань или Прованс...", – немузыкально прогудел Клык.

–А давайте его "Гасконью" обзовём! – смеётся Сыч.

–Не! "Д"Артаньяном"! – осенило Маламута.

–Утверждаю мушкетёра, – согласился Командор и начал допрос. – Имя, титул, должность.

–Жан Режан, баронет С-кий, капитан колониального флота его величества, короля Франции, Людо...

–Понятно, Жано. Сколько ты заплатил за эту морскую прогулку?

–Относительно недорого...

–Относительно чего?

–Относительно цены за такой же чин в армии его величества, мессир.

–Гм. Ты неудачно сэкономил. Подрался бы в Европе, но тебе взбрело в тупую голову что-то ловить в Атлантике. Груз и пункт назначения?

–Порох, железо, сукно, инструменты и стекло, мессир. Линзы, мессир. Шли на Мартинику, мессир.

–Откуда у тебя столько золота в казне, Жано?

–Меня сочли надёжным перевозчиком марсельские банкиры, мессир.

–Поздравляю, Жано, ты не самый дебильный из дебилов твоей родины. Учитывая твою умственную неполноценность, мы так и быть, придумаем тебе посильные задачи.

–Но выкуп, мессир!

–Ты ведь успел нагадить родне? Иначе, что ты забыл в море? – спрашивает Руда, выдав ему хук в печень. – Больно, месье? Чем больше будешь тупить, тем больнее мы тебе сделаем. Ты останешься с нами до смерти. Всё, что ты знаешь, расскажешь моим допросчикам, только не ломайся. Это – во-первых. Французский, во-вторых. Ты будешь разговаривать с моими парнями по-французски, начнёшь прям с допросов, когда созреешь для сотрудничества. Главная твоя задача – придумать для себя полезность, весомую и ощутимую пользу. Не тупи, пожалей себя, дружок. Закари, вынести говно!

-Ай-ай, сэр Командор, сэр! – ору и принимаюсь за жабоеда.

Предварительная обработка, и оно скорчилось на палубе. Теперь осталось оттащить это в трюм. Франкам там понравится, в любом случае соскучиться им не дадут. Да тупо не успеют заскучать, вытащим, убивать их мы не планируем, в любом случае не таким образом. Так, только настроить на сотрудничество. Кликнул пацанов. Поволокли рожей по палубе, чтоб вытрясти иллюзии. Традиции уже у нас, блин.

Руда молча уставился на нас в упор. Мы безмятежно улыбаемся в ответ.

–Докладывайте, – наконец приказал Руда.

–Щаз! – нагло фыркаю ему в конопатую харю.

–Совсем охренели?! – обалдел с нас Хаски.

–Ша, мелкий, – Черныш спокоен, – главное, что они ещё здесь.

–И чё? – усмехнулся Плюш.

–Ну, спасибо вам, конечно, – улыбнулся Черныш, – вы – молодцы. Дали всем шанс. И... спасибо, что вы ещё с нами...

–Ты тоже совсем охренел? – балдеет Маламут с братом за компанию.

–Да ясно же всё, лайки! – Стуже горько, – ну кто мы друг другу? Друзьями даже не были, партнёры, блин, по игре, ёпрст! А сейчас и вовсе передохли уже!

–Вы остаётесь в клане? – ставит Руда вопрос ребром.

–Мы остаёмся с кланом. На общих условиях раздела добычи и участия в делах. Общего участия, – выдвигаю наши условия.

–А как же единоначалие?! – ухмыльнулся Черныш.

–А никак, блин, – веселится Плюшевый, – по приказу мы ничего делать не будем и пацанов своих не дадим!

–Своих пацанов! – не выдержал Клык.

–Да их, конечно, кто бы спорил, – угрюмо произнёс Лют, – вы что, предлагаете развести демократию?

–Ага, – киваю в ответ, – мы тут все вместе ставим задачи, и в рамках их решения штрафкоманда под нашим командованием...

–А без вашего командования? – зло оскалился Зуб.

–Да не будет без них штрафников, они знают, о чём говорят, – успокоил его Командор. – Но вы понимаете, что вынуждаете нас создавать свои команды?

–Да на здоровье! – веселится Плюш, – даже поможем!

–А ведь они правы, – наконец-то подал голос Пушок.

–Да, а жаль, я надеялся на дружбу хотя бы здесь, – грустит Своята.

–Надейся дальше, – пожимаю плечами, – главное не впутывай штрафников...

–Будь проклята надежда? – улыбнулся Пушок, – парни, вы не поняли главного, это не они говорят. Это их... наши пацаны. Убивать, чтобы выжить? Пожалуйста. Выжить, чтобы снова убивать? С радостью...

–Но ничего личного, – кивнул Командор, – ребята, вы правы, спасибо вам и... простите нас...

–Мы тут все охренели? – уже просто интересуется Хаски.

–Ага. Эти двое первые, одержимость временем, кажется, – Черныш задумчив, – для них это уже совсем не игра. Действительно неприятно...

–Но надо, блин! – решает Командор. – Клан, пока мы хотя бы кусочком своих душ не здесь, не с мальчишками, парням нечего с нами обсуждать. Предлагаю период первоначального попаданского охреневания считать завершённым. Ребята, мы вас услышали. Вам нечего добавить?

–Пока нет, Руда, – немного обалдело помотал головой Плюш. Как это у них получается понять про нас то, что до нас самих ещё не доходит?

–Тогда возвращайтесь к своим, занятия по графику. А мы пока обсудим, что клан может предложить вам... всем вам, парни. Смертники, свободны.

–Ай-ай, сэр, – совсем без иронии уже привычно пролаяли мы дуэтом. Вот что с нами творится-то?

Глава 24

Трудно сказать, что же с нами тогда творилось. И чего нам не хватало. Власти? Власть наша была абсолютной для тех, кто нам действительно дорог... и мы никого не жалели. Стали раздражать сталкеры с игрушечной жизнью, люди-персонажи? Да вообще плевать!

Захотелось смыслу с моралью? Гм, отчего-то раньше никогда не хотелось... а мальчишкам нашим про мораль и рассказать забыли, просто некому было им про неё рассказать в их коротких жизнях. Может быть, всё-таки в этом было дело? Захотелось нам для ненаглядных зверёнышей чего-то больше простого зверского выживания?

Возможно, что правы были наши мудрецы – это вообще их версия. Или нас так переламывало адаптацией в новом мире, и они всего лишь помогали нам, отвлекали? А как же они адаптировались? Или они вообще решили не меняться, всем это ни к чему, достаточно нас, счастливчиков этаких! А что же тогда творилось с их пацанами? Нас-то ломало под своих хозяев, а мудрецы, выходит, сами стали хозяевами и ломали мальчишек? Лучше так о них не думать, чтоб не начать их ненавидеть... гм, ещё сильнее.

Потому что прав был Своята с его проклятой надеждой на трижды проклятую дружбу! Тогда я ещё не мог ненавидеть Командора, и убивать его мне было просто не зачем. Но это тогда, в счастливом нашем попаданском детстве... позже я просто не мог убить изувера, потрошителя, заставить бы себя не смог, несмотря на всю свою ненависть! Потому что он ещё и Руда, Джек долговязый, конопатый... а глава Гестапо, главный фашист, палач и провокатор – Гари, Черныш... и Лют, навигатор, артиллерист, пироман, маньяк, синеглазый Поль...

Да все мы, падшие демоны, как обмолвился Захар. Доигрались блин, допрыгались – вот и треснуло под нами. Это я не только о выбросившем нас мире, даже не столько о том свете, именно об этом. И не доигрались пока, а тогда мы лишь втягивались. И втягивали всех, до кого могли дотянуться наши неуёмные, загребущие ручонки.

С виду первоначальные решения наши оправданны и логичны. Нашими стараниями появилась штрафная команда, боевой пиратский отряд. Мы доказали всем, прежде всего себе, смертникам, что способны жить и побеждать, с плеч, как камень, сбросили обречённость. Главное – «нормальные» мальчишки воспряли духом, у детей появилась зримая защита. Их защищают, ими дорожат, на них рассчитывают – вот, что важнее всего для ребёнка. Возможность развиваться и совершенствоваться, а не тупо расти.

Только некогда им было, вахты одна за другой и бесконечные авралы. Но мы же успешность свою демонстрировали кое-кому ещё. У нас же полные трюмы пленных. Они как, ни странно, тоже воодушевились. В трюмах малолетних неумех их ждала только гибель, и лишь с уверенными в себе, удачливыми пиратами они могли на что-то рассчитывать.

Но даже очень везучие и ловкие разбойники всё равно оставались малолетними, что же ещё, кроме игры, мы могли им предложить? Помните фильм «Игрушка»? Трогательный фильм, чудный Пьер Ришар, милый ребёнок. Один нормальный ребёнок из нормальной семьи. А если их, пусть тоже нормальных, больше одного?

Часто вспоминаю с запоздалым раскаяньем секцию Дзю-до, что я посещал в пионерском возрасте. Тренер наш вёл, кроме детской, ещё и взрослую группу, но в силу неинтересных нам тогдашним причин был вынужден её сократить. Но не полностью, ввёл в наш подростковый коллектив великолепную пятёрку допризывников. Тренировки, став совместными, стали заметно эффективнее для всех. Мы, как нормальные советские пионеры, были послушны и почтительны к старшим, парни охотно разъясняли и показывали и тоже старались не ударить в грязь лицом.

Пока на тренировке присутствовал сам мастер, он был настоящим мастером спорта, серебряным Российским призёром, но восстанавливался после травмы и вёл секцию в родном «Воднике»... Вот под его мудрым руководством всё шло в целом пристойно, но с некоторых пор в расписании Краевого Дома Физкультуры сразу за нашей тренировкой образовалось окно, и тренер разрешил желающим оставаться для самоподготовки, обусловив разрешение уборкой зала.

Как это произошло впервые, я запомнил смутно. Шутейная перебранка моего приятеля Олежки с молодым спортсменом перешла в игру-возню, к которой мы как-то спонтанно присоединились всем коллективом. Нас было два десятка, их пятеро. Пока одного терзали – на каждый палец болевой приём, четверо, не церемонясь, разбрасывали нас, как щенят, хватая за шкирки – воротники кимоно.

Но мне очень хорошо запомнился момент, когда впервые двадцать голов повернулись к одному из допризывников, и двадцать пар глаз сфокусировались на его персоне. И он это понял. Мы все поняли, что он понял, по его глазам.

Эта забава именовалась в дальнейшем загоном оленя и вспыхивала каждый раз, как впервые, спонтанно. И мы упивались их загнанными взглядами, чувствуя себя в стае неуязвимыми и всемогущими через боль и страх – они совсем не миндальничали с нами, и не в шутку звали волчатами, а то и волками. Право, мужики, если вы читаете эти строки, простите охламона!

Но нас было всего два десятка нормальных пионеров на нормальной двухчасовой тренировке. Представьте, каково это – навсегда стать игрушкой у двух сотен уже приговорённых юных уголовников на пиратском корабле в Атлантическом океане?

Только куда им было деться? Мы открыли люк на «Бродяге» и больше не закрывали перед желающими вылезти на палубу. Совсем нежелающих по указке завхоза Дасти и его холуя Кэпа вытаскивали сами и для поддержания дисциплины временно размещали на нижних реях. Всего-то на сутки, больше никто не выдерживал, дохли. А добровольцы, минуя ранг спортивных снарядов, сразу переходили в разряд игровых тренажёров.

Их могли просто долго бить, но это скучно, если тренажёр дерётся плохо. Даже Джиму скучно, хоть и были у меня на его счёт подозрения, что мальчишка заболеет местью. Нефига – нормальный пацан, такой зверёныш, что любо дорого. Дерётся без жалости, но и без садизма, чисто по-нашему, по-штрафному, ничего личного, только дело.

И конечно пацаны никак не могли не превратить всё это гадство в безобразную игру. Например, в пекаря. Пекарь только немного необычный: Сначала по традиции обязательно больно бьют, потом по правилам дают в руки дубину и ставят охранять ярко окрашенную чурочку, предупредив, что если за одни склянки прощёлкает деревяшку, получит вдвое и останется уже на час.

Таких с дубинами по всем судам минимум десяток круглосуточно стоит. Пацаны за яркую деревяшку получают из своих долей монету и право избить разиню без очереди. Если дать им всем драться без очереди, они все тренажёры быстро поломают без толку. А так – напряжённая борьба бдительности и изощрённой ловкости.

Или жмурки. Опять, конечно, бьют, та же дубина, повязка на глаза и шляпа с пером. Участники располагаются в очерченном круге. Задача тренажёра запятнать дубиной всех игроков, пока перо не стырили. Те, кого запятнали, или кто заступил за черту, до окончания раунда отжимаются от палубы. Если перо стырили, оставшиеся в круге лупят ведущего, а удачливому воришке полагается монета.

Фантазия у подростков богатая и изуверская. Одолели Черныша предложениями. Вернее не одолели, а наоборот радуют нашего фашиста своей изощрённостью. Он каждого пацана внимательно выслушает, дотошно расспросит. Потом с Пушком обсудят, вычленят рациональное, подумают, как испытать. Испытав, скорректируют по результатам и гармонично вживят новый элемент в здоровый организм нашего организованного сумасшествия.

Черныш первым к нам зачастил. То его кроме морского дела и строевой подготовки ничего не интересовало, то вдруг проявил интерес. И не только он... ну, в тренажёрах больше недели трудно было продержаться, моряков забирали деды под своё начало. Или обратно отдавали за непослушание, коли считали заслуженную провинившимся матросом дозу линьков близкой к смертельной. В результате получили мы умелых, сильных, взрослых матросиков, и они очень старались, вот мальчишкам и стало посвободнее. Только парадокс – им бы шарахаться от нас, а они наоборот липнут. Сталкеры стали первыми, типа по приказу Командора выясняли, чем клан нам, таким дорогим, может быть полезен.

Ну, мы с Плюшем как всегда переглянулись, проржались, и натурально даже не пытались изобразить стеснение. Вот, во-первых, попросили Черныша об этом подумать, и, во-вторых, не отвлекать нас глупостями. Ага, такие умные, блин, и вроде бы знали, с кем имеем дело. Чему тогда потом удивлялись?