Текст книги "Подземный мир и живая вода (СИ)"

Автор книги: Алексей Зубков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

18. Глава. Замена

По залу пробежал холодок. Это открылись увеличившиеся вместе в залом двери на улицу. К дверям сразу же направились Фредерик, Люциус и Кшиштоф, а также несколько душегубов и рейтаров.

– Кто там? – спросил Ласка, потирая виски.

– Ты не поверишь, – ответил Вольф, – Два раза не поверишь.

– Шевалье Арман де Виллар, полковник королевских Его Величества Франциска Первого охотников на ведьм со свитой! – провозгласил часовой.

В зал, удивленно оглядываясь, вошел Арман. За ним еще три человека. Один из них явно священник в сутане. Другой – солдат в шлеме, в кирасе и с мечом. Третья – Амелия? Она-то что здесь делает?

– Мое почтение, господа, – сказал Арман, – Кто из вас пан Люциус Чорторыльский?

По-видимому, он хорошо потренировался произносить вслух это совершенно не французское имя.

– Я к вашим услугам, благородный рыцарь! – Люциус церемонно поклонился, – Чем обязан вашему визиту?

– Не скрывается ли у вас беглая ведьма Окс-Анна Воронич? И известно ли вам, что этот пан ее пособник? – Арман посмотрел на Кшиштофа.

– Скрывается, скрывается, – улыбнулся Люциус, – Вон в том сундуке.

Арман посмотрел на резной сундук и перевел взгляд на гостеприимного хозяина.

– Серьезно?

– Серьезнее не бывает. Она в числе призов на турнире. А пан Кшиштоф Шафранец, которого вы изволили обозвать пособником ведьмы, возглавляет одну из четырех партий.

– Турнир? – удивился Арман, оглядел зал и понял, что и правда турнир, – Я достаточно знатного происхождения, чтобы участвовать.

– К сожалению, количество участников ограничено.

– Кто возглавляет остальные партии?

– Я, – сказал Люциус.

– Фредерик фон Нидерклаузиц, – представился рыцарь.

– И я, – подошел Ласка.

– Ласка! Ты здесь?

– Вот, задержался в пути.

– У тебя в партии найдется место для странствующего рыцаря?

– Найдется, – сказал Вольф через плечо Ласки, – Вместо меня.

– Да? – поднял бровь Люциус, – Как вам угодно, господа. Пан Стопиус еще не провел ни одного боя. Но оговорено, что он выйдет конным на мечах.

– Я успею подготовиться? – спросил Арман.

– Вполне. Ваша очередь через три боя.

– Ой, а там Прекрасные Дамы сидят? – Амелия разглядела трибуну, – Можно мне туда?

– Ты что, ведьма? – Люциус посмотрел на нее сквозь пальцы, – Точно, ведьма.

Черт щелкнул пальцами, и дорожное платье Амелии превратилось в праздничное, а волосы сложились в прическу.

Амелия достала зеркальце и осталась недовольна.

– В Париже так не носят, – сказала она.

– В Кракове первейшая мода, – возразил черт-пан, – Под королеву Бону.

– Тогда благодарю.

– Прошу даму занять свое место.

– Не нравится мне тут, – сказал отец Филипп, – Чертовщиной какой-то пахнет.

– Ты мне тоже не нравишься, – сказал Люциус, – И моя сабля быстрее, чем твой язык или руки.

– Постой, Филипп, – обратился к священнику Арман, – Я сейчас выиграю турнир и заберу ведьму. Устал уже за ней гоняться. А ты посиди…

– В караулке на конюшне, – сказал Кшиштоф, – Там печка, часовые, вино и еда горячая. И никаких чертей. Хоть молитвы читай, никому не икнется.

– Перекрестись.

– Кароль! Ты у нас по-латыни говоришь. Подойди, перекрестись за меня, отведи французского ксендза в караулку и сразу возвращайся.

– Его Высочество Томаш Нехитишь, принц мышей, и «Чорт номер один»! – объявил Доминго.

Этот черт тоже, как и Люциус, выехал на «Чорте номер два». Доспехов для конного боя на копьях Томаш с собой не захватил, поэтому выбрал на мечах. Надо сказать, для такого толстячка мышиный принц владел мечом как минимум, неплохо. Лошадь у него оказалась хорошо обученная и отлично слушающаяся хозяина. Зато черти превосходили Томаша с его лошадкой по весовой категории.

Стремена в принципе не предназначены, чтобы совать в них копыта, так что с обычной лошадью черт бы никак не сработался. Но, сидя на себе подобном и переговариваясь, черт охотно шел на размен ударами. Начали на равных. Понемногу разошлись. Черти хотели переиграть на маневренности, но так легко, как в первом бою, не вышло. Лошадь Томаша загадочным образом приседала, отпрыгивала и уворачивалась, как вовсе и не лошадь.

По ходу боя черт-лошадь совсем забыл, что должен изображать из себя лошадь, и начал вести себя как кошка. Даже мяукал, шипел и пытался ловить передними лапами. В ответ лошадь мышиного принца начала вести себя как мышь. Про обмен ударами оба наездника забыли, пытаясь хотя бы удержаться в седлах. Черти, пользуясь превосходством в массе, шаг за шагом оттесняли мышей к краю ристалища.

Наконец, лошадь-мышь заступила за линию, и Люциус замахал руками, требуя признать победу его бойца. Фредерик не стал спорить, и Томаш покинул ристалище, побежденный, но не побитый.

– Зачем тебе Оксана? – спросил Ласка Армана, – Ты серьезно насчет костра?

– Она пыталась приворожить принца Генриха, и король отправил меня найти ее и сжечь.

– Зачем ты привез с собой эту девушку?

– Она может опознать Оксану. То есть, начиная с Вены, я сам могу ее опознать, но не бросать же бедную Амелию посреди Европы.

Подошел Бенвенуто. Ласка представил друг другу их с Арманом и попросил отнестись друг к другу по-братски. Арман вкратце объяснил, как он сюда попал.

– Маэстро Бенвенуто Белледонне и «Чорт номер два»!

Договорились на бой без доспехов, до первой серьезной раны. От черта ожидали, что он выйдет с кочергой, но Люциус снял ему со стены у камина добротный прямой меч. Черт сначала с негодованием отшатнулся от предмета с крестообразным силуэтом, потом сунул перекрестье в рот и обкусал с обоих концов.

По манере фехтования можно много сказать о человеке. И о сущности тоже. Нечистый не то, чтобы фехтовал в европейском понимании, но определенно имел хороший опыт наносить удары и хороший опыт не получать ударов. Вкладывался в удар со всей силой, поворачивая человеческий торс. Неважно парировал, но ловко упрыгивал на козлиных ногах от ответного удара. Удары в голову принимал на рога. Довольно толстые и прочные на вид рога с многочисленными зарубками. И не уставал. Он же не человек.

То, что черт – опасный противник и опытный боец, поняли все. Не все поняли, что итальянец наголову его превосходит. С лица Бенвенуто не сходила улыбка, характерная для людей науки. Если я ему сплеча, что он сделает? Прекрасно! Укол в грудь? Замечательно! Удар в голову принял на рога? Какая прелесть! Круговой по ногам? Подпрыгнул! Удивительно интересная зверушка.

Несмотря на то, что черт неплохо держал меч своими человеческими руками, на своих козлиных ногах он не умел делать фехтовальные шаги. Вообще никакие шаги не умел, поэтому по-козлиному напрыгивал и отпрыгивал.

Бенвенуто затягивал бой из чисто научного интереса. Не каждый день фехтовальщику достается в противники темная сущность во плоти. Пробовал чертовы защиты уколами и выпадами. Защищался сам, оценивая силу удара. Маневрировал, глядя, как нечистый ходит вперед-назад и вправо-влево. То загонял темп серией ударов, то отдавал инициативу, уходя в защиту.

В очередной раз отступив после атаки, Бенвенуто дал черту сделать пару шагов вперед, а потом рванулся прямо на противника, размашисто разрубая воздух перед собой.

Козлиные ноги не предназначены для того, чтобы быстро ходить назад. Два копыта не дают такой опоры для вложения массы в удар или в жесткую защиту, как человеческие ступни. Козлу нужно четыре ноги, чтобы боднуть. Черт сначала не смог сманеврировать. Потом не смог остановить летящий на него меч. Удар итальянца снес выставленный на пути клинок, Бенвенуто сделал подшаг и уколол черта в грудь. Поскольку меч не освященный, черт не лопнул, а просто упал.

Санитар сделал пару шагов к раненому и остановился. Черт его знает, как лечить чертей. Нечистые из группы поддержки утащили проигравшего за рога, посадили на лавку, и Люциус влил в него хорошую кружку спиритуса.

Бенвенуто вернулся к своей партии и первым делом подошел к Арману.

– Я прошу тебя отказаться от этого намерения, – сказал Бенвенуто, – Оксана некоторое время была моей дамой сердца.

– Ведьма – не дама, – возразил Арман.

– Диане де Пуатье это скажи, – ответил итальянец, – Анне д’Этамп и Екатерине Медичи. У тебя из всех обвинений только приворотное зелье.

Француз сжал зубы, раздумывая, оскорбление это или нет. Вспомнил парижские сплетни про то, как первая из упомянутых приворожила принца Генриха, вторая – короля, а третья отравила принца Франциска.

– Ее благородное происхождение, между прочим, подтвердил посол короля Сигизмунда при французском дворе, – сказал Ласка.

Арман вспомнил и кивнул.

– Обвинив посла во лжи, ты оскорбишь короля, которого он представляет, – сказал незаметно подошедший Доминго, – А ты на его земле. И, кажется, без дипломатического статуса.

– Королева Бона разрешила мне найти и сжечь ведьму, – сказал француз.

– Разрешила или приказала? – уточнил Доминго.

– Разрешила.

– Значит, с точки зрения королевы, сжечь ведьму это твое право, а не обязанность. А мы не нарушим законы Польши и Литвы, если тебе воспрепятствуем, – сказал Ласка.

– Вы здесь частные лица, а не представители власти.

– Ты тоже не представитель власти короля Сигизмунда, а оказывать содействие королю Франциску никто из нас не обязан.

– Если благородные рыцари не договорились по-хорошему, разногласия решаются поединком, – утвердительно сказал Арман, – Добрый бой лучше тихой ссоры. Кто из вас готов сразиться за честь дамы?

– Стойте, – Ласка поднял руку перед тем, как вызвался Бенвенуто, – Оксана входит в список призов на турнире. Давайте вернемся к этому вопросу, если наша партия выиграет. Если нет, то будет совсем-совсем другой разговор.

– Хорошо, – согласился Арман, – Как пока у нас дела?

– Я вылетел, Бенвенуто прошел в следующий тур. Ян, он же Йохан, вот этот солидный мужчина, тоже за нас и тоже прошел в следующий тур. Через один бой тебе выходить.

– Пан Кшиштоф Шафранец герба Старыконь и мессир Антонио Бонакорси!

Бонакорси подошел к трибуне для дам. Марта спустилась и поцеловала его. Биться с мертвым до смерти было бы странно. Тогда Тони сразу бы записал себе неоспоримую победу. До первой крови выигрывал бы Кшиштоф. У него же не потечет кровь в любом случае.

На что вообще рассчитывал доктор?

На особенный меч. Перед боем Бонакорси отстегнул ножны с мечом, а оружейник подал ему другой клинок. Легкий, длинный, с рукоятью под две руки. С молитвой, написанной всеченной серебряной нитью. И наверняка освященный. Когда этот меч появился на свет, черти задергали носами и недовольно замахали хвостами.

– Запасливый вы народ, как я погляжу, – сказал Люциус.

– С обеспечением у нас полный порядок, – согласился Фредерик.

Почему-то никто не заявил протест против освященного меча. Надо полагать, у каждой партии был запасен хотя бы один особенный клинок.

Кшиштоф тоже вооружился двуручным мечом, но старомодным и тяжелым. Сошлись. Обмен ударами. Доктор фехтовал намного выше ожиданий для доктора. Легко. Быстро. Клинок буквально летал в его руках. Но и Кшиштоф не лыком шит. Очень осторожничал. Играл от защиты.

Для того, чтобы поразить покойника освященным мечом, в него надо хотя бы попасть. Пока неизвестно, куда-то определенно или просто по телу, но хотя бы попасть. Бонакорси увеличил темп. Меч у него легкий, и доктор устанет не сразу. Но устанет, в отличие от покойника.

Защита, выпад, удар! Меч Бонакорси врезался в голову Кшиштофа и разрубил верхнюю половину черепа с шипением и запахом серы. Тут же, несмотря на то, что противник поражен, освященный меч вернулся в защиту.

Но поздно. Намного быстрее фехтовальщик может вернуть клинок в защиту, когда промахнулся, а когда попал, теряется время на выдергивание из раненой плоти.

Или не поздно, ведь Кшиштоф должен быть выведен из строя и не в состоянии ответить?

Поздно. Кшиштоф не прозевал удар в голову, а осознанно пропустил. Бонакорси почти успел взять защиту. Кшиштоф атаковал отступающего длинным выпадом и достал самым-самым острием в последний момент. Уже лезвие скользило по лезвию, уже итальянец отклонялся назад.

Не так уж много надо человеку для смерти. Сонная артерия находится сразу под тонкой кожей. Удар в шею может не быть настолько сильным, чтобы снести голову, достаточно разрезать артерию, и раненый не успеет даже помолиться.

Вслед за фонтаном пара вверх брызнула струйка крови, и Бонакорси упал. Кшиштоф снял вместе со шляпой шипящую паром голову и изящно поклонился дамам.

– Тони! – Марта бросилась на ристалище, и вместе с ней алхимик Симон.

Кшиштоф как был, безголовым, отправился к своей партии, бурно его приветствовавшей. Голова покатилась по полу и превратилась в большую репу, сильно надрубленную.

Настала очередь Армана выехать на ристалище.

Потеряв коней в стычке на дороге, он не потерял деньги, Дар и обаяние французского аристократа. Поэтому продолжил погоню, почти не снизив темп, а по пути смог купить хорошего боевого коня. Не турнирного, а именно боевого, для маневренной рубки.

Против него выехал душегуб по имени Кароль. Про этого Ласка ничего не вспомнил, кроме того, что именно Каролю из всей компании Атаман приказал атаковать Гаэтано, и как раз меч Кароля загадочным образом кабанью шкуру даже не поцарапал. В то время, как обычный стальной меч Кшиштофа вонзился в кабана на добрый локоть.

– У Кароля заколдованный меч, – сказал Ласка, – Надо заявить протест.

– Поздно, – возразил Бенвенуто, – После того, как пан доктор вышел с освященным мечом, и никто не возразил, колдовское оружие разрешено всем.

– Я только не пойму, на что он заколдован, – сказал Ян, – Могу сказать, что это не талисман и не амулет. Он не добавляет владельцу ничего и ни от чего не защищает. Если вам это важно, колдовство адское. В мече заключен демон.

– Ему это не поможет, – ответил Арман, – Как не помог особенный меч победителю репы.

– Рыцарь короля Франциска Арман де Виллар и пан Кароль Тенчинский герба Топор!

Всадники помчались навстречу друг другу, чтобы встретиться с правой руки, а не с левой, как с копьями. Оба в трехчетвертных доспехах и в шлемах с нащечниками, козырьками и открытым лицом. Кароль вытянулся, рассчитывая поразить Армана длинным мечом как копьем. Арман держал клинок выше, чтобы отклонить укол и тут же нанести встречный быстрее, чем кони разъедутся.

Ближе к середине ристалища душегуб придержал коня и приподнялся в седле, готовясь нанести самый простой вертикальный удар с небольшого замаха.

Арман принял влево, чтобы обойти противника, легко парировал этот удар, но меч Кароля прошел через французский клинок как прошел бы через французскую длинную булку, даже не задержавшись. Потом прошел через стальную защиту шеи на шлеме, через стальной горжет и через стальную кирасу. Разрубил слегка наклонившегося вперед Армана вместе с мечом и доспехами от ключицы до последнего ребра и чуть не отрубил ему ногу, но конь пронес рыцаря вперед.

– Брат! – крикнул Ласка, вскочил и побежал, чтобы подхватить может быть, еще не безнадежно раненого.

Вместе с Вольфом они подставили руки, и Арман свалился с седла. Не показалось. Грудная клетка со всеми ребрами действительно разрублена, правая половина отошла от левой и кровь льется просто ручьем.

– Сделайте что-нибудь! – крикнул Ласка, сам не зная, кому.

– Ничего, – развел руками подбежавший Симон, – Медицина здесь бессильна.

– Могу заморозить, – сказала Фьорелла.

Фее в следующем туре предстоял бой с победителем в этом поединке, она смотрела за боем, не отвлекаясь, и сразу же оказалась рядом, чтобы понять, какие повреждения наносит этот заколдованный меч. Она бы и Бонакорси могла заморозить, но там невозможно было успеть.

– Давай, – не задумываясь сказал Ласка, – Пожалуйста, – добавил он, за мгновение успев не потерять лицо и не показаться невежливым.

Не успело прозвучать «пожалуйста», как Фьорелла уже взмахнула палочкой, и Арман стал выглядеть как холодная восковая кукла.

– Спасибо, – сказал Ласка, – Он жив?

– Не знаю, – фея пожала плечами, – Мне кажется, я успела. Буквально мгновения оставались.

– Мне тоже так кажется, – сказал Симон, – Но он умрет, как только вы его разморозите.

– Почему? – спросила фея, – Если успеть соединить обратно самые важные сосуды…

– Живая вода поможет? – спросил Ласка.

– Нет, – ответила фея, – То есть, поможет, но если делать правильно.

– Это как?

– Дать ему умереть. Собрать тело обратно, полить мертвой водой. Полить живой водой. Тогда оживет.

– Мертвой водой? Где ее взять?

– Ответ на этот вопрос стоит очень дорого. И я его, извини, не знаю. Могу сказать, что не в наших краях, а скорее в ваших, если тебе это поможет, – фея задумалась, – В половине историй упоминается, что живую и мертвую воду берут у ведьм, а в другой половине, что воду приносят вороны.

– Ага. Спасибо.

– Ищи уж сразу тогда и живую, – добавил подошедший Люциус.

– Почему? Мы еще можем выиграть, – возмутился Ласка.

– Потому что колдовские средства это не божье благословение, – Люциус сплюнул через правое плечо, – Доза имеет значение. Того пузырька, который лежит в сундуке, с запасом хватит, чтобы восстановить два глаза, но не хватит, чтобы поднять мертвого.

У Ласки мелькнула мысль, не спросить ли Люциуса, где берется живая и мертвая вода, но язык у него работал не вперед мозгов, и он не спросил. Если ответ на этот вопрос дорого стоит, то получив этот ответ с черта, Ласка оказался бы у нечистого в долгу. А сделка с известным чертом это погибель души.

– Другие варианты есть? – спросил Ласка, – Там, не знаю, частичная разморозка и все такое.

– Хм… – ответил Симон, – Задача сама по себе интересная, на стыке медицины и колдовства. Но такого никто никогда не делал.

– Я подумаю, сказала Фьорелла, – И у меня сейчас бой.

– Разве по правилам использовать меч с демоном? – спросил Фредерик Люциуса.

– Мы об этом не договаривались, но прецедент за вами. Вы первыми использовали освященный и даже не спросили разрешения у Кшиштофа.

Фредерик кивнул. Он сам жил по прецедентам и не придумал, как оспорить.

Армана положили в складной гроб, любезно предоставленный запасливыми немцами. Гроб поставили в фургон «Лазарет». Туда же поставили гроб с Бонакорси. Фредерик сказал, что не будет хоронить Тони в чертовой дыре.

Кшиштоф спросил, сколько складных гробов возит с собой Фредерик, и узнал, что всего два, по правому и по левому борту «Лазарета». Обычно эти дощатые щиты служат защитой от пуль.

Все разошлись по местам, и начался последний бой первого тура.

– Госпожа Фьорелла Фата и «Чорт номер три»!

Черт мог бы взять любого коня из конюшни, но не рискнул. Если уж официально разрешили, спокойнее выехать на скотине, которая его и поймет, и послушает. На другом черте. Поскольку второй номер из турнира вылетел, в ту же самую лошадь превратился первый. Третий взял тот же меч с обкусанным перекрестьем, которым первый победил Томаша.

Поскольку освященный меч, которым сражался Бонакорси, уже перестал быть тайным оружием, оружейник начал с того, что предложил фее его. Логично же, против черта. Но девушка с негодованием отказалась, даже не прикоснувшись.

Тогда оружейник дал ей длинный колющий меч, как у рейтаров. Просто добротный меч, который можно купить за деньги.

Про седло никто не подумал, и Фьорелла выехала верхом на белом единороге в привычном дамском седле. Мужчины из всех партий неодобрительно заворчали.

– Седло! – крикнул кто-то из женщин.

– Спасибо, я знаю, – ответила фея.

Единорог в плане удобства для всадника на порядок превосходит любую известную науке лошадь. Вместо седла ему на спину можно бросить попону, на попону посадить девушку, а на девушку поставить наполненную до краев кружку воды, и он взлетит в гору и спустится под гору, не пролив ни капли. Зачем в этой конструкции девушка? Затем, что единороги гордые и возят только непорочных всадниц, а грузоперевозками не занимаются ни за какие коврижки.

Черти понеслись в лобовую атаку, но единорог без всяких команд увернулся вправо, развернулся на месте, презрев инерцию, догнал черта-лошадь, как привязавшись за ним сзади-слева и вывел Фьореллу на дистанцию укола, который она выполнила без особых усилий, поразив черта-наездника в задницу.

Все это время женское седло плыло над полом на том же расстоянии, и наездница спокойно сидела в нем как в кресле, не колотя в бок ногами и не дергая поводья.

19. Глава. Второй и третий тур

– Первый тур завершен! – провозгласил Доминго, – Победителей прошу подойти к доске!

Рыцари потянулись согласовывать следующие поединки. Дамы тоже встали, чтобы размять ноги. Одна Балбутуха задремала.

Амелия подошла к Вольфу.

– Вольф, ты не волк, а свинья, – сказала она, – Говорил, что я за вами не успею, что попусту задницу сотру, а я догнала тебя с отрядом рыцаря, хотя мы вовсе не гнались за вами коротким путем.

– Стерла? – спросил Вольф.

– Поначалу да. Сейчас привыкла уже. Два месяца в седле. Мог бы взять меня с собой. Меня из-за тебя в темницу посадили.

– Ты ведьма. Тебя сначала в седло подсади, потом ноги намажь, потом в постельку, потом с собой возьми.

– Плохо что ли?

– Потом или в мужья, или в фамильяры. Не знаю, что хуже.

– Тебе что, со мной плохо было? – Амелия притворилась, что вот-вот заплачет.

– С ведьмами главное вовремя остановиться, – не поддался Вольф.

– Вот как! Ты меня никогда не любил! Я тебя тоже не люблю! И никогда не любила!

Амелия с негодованием отвернулась от Вольфа и подошла к грифельной доске, у которой собрались вышедшие во второй тур участники.

– Я хочу своего рыцаря, – сказала она голосом бедной овечки, – У вас остались рыцари, у которых еще нет дамы сердца?

Рыцари переглянулись. Ян смутился и ничего не ответил. Кароль под суровым взглядом державшей его под локоть дамы вежливо отказал. Фьорелла растерялась. Она как бы рыцарь, но одновременно сама себе и дама. Люциус приглашающе поднял бровь, но тут замотала головой уже Амелия. «Чорт номер три» решил не лезть. Кшиштоф улыбнулся такой улыбкой, что Амелия отскочила на пару шагов. На нем снова была голова. Возможно, опять какая-нибудь репа, или вообще что угодно. Бенвенуто неуверенно кивнул, и девушка на всякий случай посмотрела на него сквозь пальцы.

– Ты, случайно, не ведьма? – заметил жест с пальцами Нидерклаузиц.

– Ведьма, и вовсе не случайно, – ответила Амелия.

– Тогда вот этот благородный рыцарь тебе самая подходящая пара, – ответил Нидерклаузиц и кивнул на скромного Яна и не надеявшегося, что дама выберет его.

Бенвенуто, скорее всего, не смог бы устоять перед прямым предложением от ведьмы, но он замешкался, и Амелия подошла к Яну. Первый бой она не видела, но раз уж этот рыцарь перешел во второй тур, то одна победа за ним есть.

– Мессир, вы будете моим рыцарем? – спросила Амелия.

– Буду, моя госпожа. Как вас зовут?

– Для моего рыцаря просто Амелия.

– Ян. То есть, Йохан фон Миллер, но для тебя просто Ян.

– Я повяжу тебе ленточку на рукав в знак того, что ты мой рыцарь. Подсади меня на стол.

Ян не понял, какая связь между ленточкой и столом, но подхватил даму за бока и помог ей сесть на стол. Амелия максимально заметным движением закинула подол выше колен, посмотрела на Вольфа, поймала ответный взгляд.

– Помоги развязать, мне неудобно, – сказала она Яну, подергав подвязку чулка под коленом.

Ян, сохраняя на лице выражение глубокого изумления, довольно ловко развязал бантик, при этом несколько раз аккуратно погладив ногу выше чулка. Амелия, постоянно переводя взгляд на Вольфа, закрепила ленточку на рукаве своего рыцаря, демонстративно притянув его к себе и чуть ли не обхватив ногами.

Для настоящей дамы, или для купчихи, или для крестьянки, или даже для куртизанки это бы было возмутительно неприличное поведение. Но на ведьму почтенное общество реагировало так, будто все в порядке вещей. Подумаешь, подол. Подумаешь, подвязка. Никто не краснел ни от ярости, ни от смущения, никто не выкатывал глава от гнева или от похоти, никто не присвистывал и не крестился.

– Пропал мужик, – сказал Вольф Ласке.

– Он с этой ночи не мужик, а немецкий дворянин. Еще и колдун, – ответил Ласка, – Не женат, и дела пригляда требуют. Как говорил Страхиня Банович, справная баба в хозяйстве пригодится. Еще увидишь, как она у него бесов с запруды гоняет.

После завершения первого тура победителям предстояло договориться о том, на каком оружии они сойдутся во втором.

В боях с Лаской и с Томашем черти показали, что кони у их партии хитрее, чем все прочие кони, кроме единорога. Поэтому Фредерик предложил пеший бой. Люциус согласился с оговоркой, что в доспехах, без щитов и не до смерти.

– Конными! – бодро заявил «Чорт номер один».

– Мне сундук, – сказал Ян и вопросительно посмотрел на Люциуса.

– Хорошо, – кивнул Люциус.

– Я сплю, – сказал сундук.

– Ты, главное, не открывайся, а бегать во сне тебе никто не запрещал, – сказал Ян.

– На копьях! – продолжил ставить условия черт.

– Хорошо.

– На острых, – сказал черт.

– Эй, у вас доспехи-то есть? – спросил Бенвенуто.

– Без доспехов, – сказал черт, – И без щитов.

– Хорошо, – сказал Ян, – У меня их и нет, я в них и не умею.

– Вот и договорились! – черт довольно потер ладони.

– Пешими на мечах? – предложил Бенвенуто Кшиштофу.

В отличие от Кшиштофа, который и при жизни, и после смерти по-рыцарски много раз сражался конным и на копьях, и на мечах, Бенвенуто абсолютно не умел фехтовать, сидя в седле. Художникам этого не надо. Все свои дуэли он начинал и заканчивал, твердо стоя на ногах.

– Не боишься? – спросил Кшиштоф.

– Не боюсь. Мое итальянское Высокое искусство лучше, чем твое немецкое.

– Крыжацкое! – вспыхнул Кшиштоф, – Я не немец, а польский шляхтич! Согласен!

– Может быть, пеший бой, о прекрасная дама? – предложил Фьорелле Кароль.

С простым конем против единорога у него не было никаких шансов, невзирая на меч. Единорог бы точно так же сманеврировал, а фея бы демонстративно уколола в ягодицу.

– Не могу отказать такому галантному кавалеру, – ответила фея.

– Вторррой туррр! – объявил Доминго, Открррывают хозяин турррниррра пан Люциус Чорррторррыльский и мессиррр Фррредерррик фон Нидерррклаузиц!

Поскольку не совсем обычные мечи как-то сами собой оказались разрешены, Фредерик вышел с тем самым освященным мечом. Люциус же с привычной саблей. Доспехи оба надели рейтарские, с защитой от колена и выше. Шлемы с открытыми лицами.

Пан-черт неплохо рубился и бешено загонял темп. Немец тоже был хорош, но не настолько. Устают ли черти в принципе – вопрос открытый. Но человеческое тело точно устает. Фредерик тоже не удержал первоначально взятый бешеный темп и перешел к фехтованию от защиты.

– Черт хорош, – сказал Бенвенуто.

– Со мной он хуже фехтовал, – ответил Ласка.

– Эти твари не сражаются конными. Зато в пешем бою у них опыта, может быть, как у нас всех вместе взятых. Фехтования в нашем понимании, как искусства с наукой и школами, судя по моему поединку, у них нет. С телом пана нечистый получил знание Высокого искусства, которое как раз предназначено для человеческого тела.

– И тело, которое знает правильные удары и шаги.

Бой затянулся. Оба не по разу настучали друг другу по доспехам. Оба умели принимать удар на левый наруч. И вот Люциус наконец-то сделал ошибку. Освященный клинок разрубил ему левую ладонь, выбив из нее фонтан пахнущего серой пара.

Нет, не ошибку. Под прикрытием пара черт шагнул вперед и полоснул противника по икроножной мышце. Немец упал.

– Стоп! – скомандовал Доминго, – Обоюдное поражение, но пан Люциус стоит на ногах, а герр Нидерклаузиц – нет. Победил пан Люциус Чорторыльский, хозяин турнира!

Фредерик мог бы оспорить решение, потому что первым поразил противника все-таки он. Ответный удар и обоюдное поражение – скользкий момент в турнирных поединках. Но толку-то оспаривать, если он не сможет встать и сражаться.

Подбежали Симон и Клаус, быстро наложили повязку и утащили раненого с ристалища. Люциус щелчком пальцев освободился от доспехов. Принял спиритуса наружно и внутренне. Наружно не помогло. Рука осталась дымиться.

– Ыыыы! – черт положил руку на край стола, примерился и саблей отрезал кисть по суставу.

Полил рану спиритусом, хлебнул еще и довольно улыбнулся. По-видимому, телесные раны, нанесенные холодным железом, у чертей вовсе не болели. В отличие от ран, нанесенных освященным оружием.

– Что вы тут делаете? – к раненому рыцарю подошла Фьорелла.

– Останавливаем кровь, – бросил через плечо Симон, – Поможешь?

– Я не могу колдовать в освященном доме.

– Дом не освящен, – сказал Фредерик, – Хозяин – черт.

– Ой, точно! Покажите мне рану.

Фьорелла соединила края, что-то пошептала, и рана сама собой затянулась.

– Ты и других могла вылечить? – спросил Симон.

– Нет, что ты! Здесь просто порез. Арман де Виллар почти пополам разрублен, а Тони умер быстрее, чем я успела понять, что он ранен.

– А рыцарь, который проиграл герру Фредерику в первом туре?

Фея посмотрела на Анджея, который гордо ушел из лазарета, добрался до стола и сейчас сидел на лавке, прислонившись к стене.

– Ничего сложного. Для меня.

– Долечи, пожалуйста. Мы остановили кровь, но не знаю, какие повреждения внутри.

– Минутку.

Договорившись о поединке на острых копьях, Ян взял копье и кожаным ремешком привязал к древку свою дубинку, а к наконечнику свой нож.

– Ян, ты же проиграешь, – возмутился Вольф, когда узнал, что товарищ согласился сразиться с чертом на острых копьях и без доспехов.

– С тех пор, как я сразился с чертями в полумире, у меня есть нож, попивший чертовой крови, – сказал Ян, – Я этим ножом с еще не засохшей кровью отрезал мясо и ел его. Черта с два они что-то смогут мне сделать.

– Но ты не сможешь нормально воткнуть этот нож, он же не жестко закреплен, а привязан.

– Если я чувствую правильно, мне достаточно просто его коснуться.

– Герр Йохан фон Мюллер и «Чорт номер один»!

К барьеру выехали Ян на сундуке и «Чорт номер один» верхом на «Чорте номер три» в образе той же лошади. Сундук засеменил своими короткими ножками, а конь-черт плавно набрал ход, как положено на турнире.

Ян шатался, сидя на крышке без седла и растопырив ноги. Но в ладони и подмышкой он зажимал верную дубинку, которая поддерживала копье неизменно направленным в противника.

Поединщики встретились. Ни один из них и не думал уклоняться. Длинный нож ударил в черта, несильно воткнулся и вылетел из раны, оставшись болтаться на привязи к копью. Чертово копье, до последнего мгновения направленное на мельника, в это самое последнее мгновение поднялось вверх, как будто отогнутое непреодолимой силой.

Сундук проскакал дальше, а «Чорт номер один» лопнул так, что его руки-ноги-голова разлетелись по залу, конь-черт упал вперед на подогнувшиеся ноги, а копье боком вылетело в публику.

– Ух ты! – сказал Ласка, – Черти не могут уязвить Яна, а Ян сносит чертей в одно касание! Здорово!

– Хорошо, что в следующем бою он выходит на Люциуса, – сказал Бенвенуто, – Против кого угодно другого это все бы не пригодилось.