Текст книги "Корона Меднобородого (СИ)"
Автор книги: Алексей Зубков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
12. Глава. С натяжкой сойдет
Оказалось, что уставший Фантуцци в Фонтенбло вчера не поскакал, а переночевал прямо здесь. Бенвенуто уехал вчера засветло, не то не желая ссориться с Оксаной, не то потому что Анна д’Этамп сама себя не напишет.
Фантуцци убедился, что все живы-здоровы и даже нашли Амелию. Зашли, вышли, одно ранение на двоих. Вольф-то нигде не забинтован и даже одежда целая. Оксана там тоже была и ничего. Амелия так и вовсе там сколько-то жила, но жертвой насилия не выглядит. Не такой уж и страшный этот двор чудес. Ему ответили, что просто повезло и что второй раз туда ни ногой.
Итальянец наскоро перекусил и с первыми лучами солнца поскакал в Фонтенбло. Ласка попросил гнать что есть силы, а то Бенвенуто забеспокоится и сорвется им навстречу. Сами же они вернутся завтра к вечеру.
Голуби вообще не очень умные птицы. Они не заметили, что с Лаской и Вольфом в Фонтенбло прибыли Бенвенуто и Оксана. Колетт не знала, на чем эти двое летом договорились с королем, что их отпустили. Голуби ясности не внесли.
Когда четверо мужчин выехали из Фонтенбло, голуби выследили их до борделя в Париже. К Колетт не полетели, чтобы не потерять из виду объекты наблюдения. Но Ласку и Вольфа в большом городе все равно потеряли, и про Двор Чудес не узнали ничего. В Париже хватает своих голубей, и чужакам там не рады. Да голуби и спят ночью.
Утром голуби обнаружили, что второй из четверых выезжает из борделя, а остальные двое его провожают. В середине дня отправились обратно и эти. Вольф рассказал про голубей, поэтому Оксана и Амелия выехали вдвоем на полчаса позже.
Проводив Ласку и Вольфа до Фонтенбло, старший голубь отправил посыльного к Колетт. Доложить, что ездили компанией в парижский бордель, у короля на приеме не были, коня не получали.
Добравшись до Фонтенбло, Оксана передала Амелию Вольфу и отправилась к Бенвенуто, в дом, где снимали жилье Фантуцци и его помощники.
Поднялась в спальню, никого не нашла. Спустилась на кухню. В то время постояльцы не имели даже возможности готовить еду у себя в комнатах. Чтобы готовить, нужен очаг, а очаг в доме только на кухне. Поэтому все, кто не владелец жилья, снимали или «комнату с питанием», или «комнату без питания», во втором случае горячую пищу принимали в тавернах.
На кухне хозяйка как раз потчевала ужином Фантуцци и нескольких подмастерьев. Подмастерья подвинулись, и Оксана села рядом с живописцем.
– Что-то я не вижу моего Бенвенуто, – сказала она.
– У него все в порядке, – ответил Фантуцци, – Весь день работает над портретом герцогини д’Этамп.
– До сих пор?
– Творит.
Творческий человек отличается от подрядчика-ремесленника ненормированным рабочим днем. Даже при полнейшем соблюдении сроков художник вовсе не занимается нанесением краски на холст от восхода до заката с перерывом на обед. Ему надо подумать, сделать наброски, эскизы. Посмотреть на небо, поискать вдохновения в саду, на берегу, в декольте любимой женщины. Но может быть и наоборот. Вдохновение придет внезапно, и творец бросит пьянку с друзьями или вскочит с постели и помчится к мольберту как есть, трезвый или пьяный, одетый или раздетый.
С точки зрения Фантуцци, то, что коллега творит в любое время суток, выглядело совершенно нормально. У него тоже бывало, что вдохновение нападало даже не в сумерках, а чуть ли не в полночь.
За месяц знакомства с художником и Оксана к такому ритму жизни привыкла. Она решила, что сходит в мастерскую и посмотрит в щелочку одним глазком. Если Бенвенуто еще работает, то она не будет мешать. Если уже устал, то можно чем-нибудь заняться.
Мастерские располагались непосредственно во дворце. В недостроенном крыле. Дверь не открылась даже на щелочку. Подозрительно. Оксана прошептала короткое заклинание и приложила ухо к двери. За дверью занимались любовью. Бенвенуто! И какая-то девка! Говорят по-французски, ничего не разобрать.
Как пройти через закрытую дверь? Никак, но можно посмотреть в окно. Вдоль стены стоят леса. Оксана обошла постройку, вскарабкалась на второй этаж лесов и добралась до окна. С ума сойти! Бенвенуто лежит рядом с любовницей самого короля, Анной д’Этамп!
Оксана ахнула и выругалась по-русски. Бенвенуто и Анна обернулись к окну. Оксана не поддалась первому приступу ревности и сбежала. Повыдергать патлы королевской любовнице – верная дорога на плаху. Да тут даже оказаться замеченной – верная дорога на тот свет. Интересно, у герцогини есть свои верные людишки для грязных дел?
Ну уж нет. Надо рассказать все королю. Прямо сейчас, пока жива.
В комнате удовлетворенная и уставшая Анна снова положила голову на плечо Бенвенуто.
– Жена? – спросила она.
– Нет.
– Невеста?
– Нет.
– Ну и черт с ней.
– Она может нажаловаться королю.
– Кто ее к нему пустит? Она у тебя по-французски говорит?
– Пока не очень.
– Тем более.
Простолюдинке попасть к королю крайне затруднительно, на грани невозможности. Иначе у короля бы отбоя не было от всяких ходоков. Даже для высшей аристократии двери короля не открыты в любое время суток. Теоретически, Оксана могла бы позаимствовать у Фантуцци кусок холста и ведро краски и вывесить где-нибудь на видном месте транспарант «Анна изменяет королю». Хотя об этом и так и на стенах писали, и в светском обществе говорили. Франциск категорически не желал принимать к сведению подобные инсинуации. Пусть об изменах Анны д’Этамп болит голова у ее мужа, Жака де Бросса, герцога д’Этамп.
Темнеет. Звонят вечерню. Где в это время найти короля и как к нему подобраться?
Король, хотя и должностное лицо, но не сидит на рабочем месте с утра до вечера. Рабочих мест у него минимум два. Трон в приемном зале и кабинет для работы с бумагами. Кроме того, вокруг идут строительные и отделочные работы, и Его Величество лично ходит полюбоваться. Поругаться с подрядчиками ходят простолюдины, а короли ходят получать удовольствие от великолепно выполненной работы и никак иначе.
Рабочий день у короля ненормированный, и многие важные государственные служащие, пользуясь своей принадлежностью к высшей аристократии и родством, перехватывают его для короткой беседы где-нибудь на территории дворца. Или за столом. Любой королевский прием пищи это церемония и повод кого-то пригласить для интересной беседы. Прибежать к королю на ужин и закричать, что любовница ему изменяет, неважная идея. Даже пытаться не стоит.
Если говорить не про сферического короля в вакууме, а про короля Франции, будь то сам Франциск, его предки или потомки, то застать Его Величество на рабочем месте крайне затруднительно. Надежнее искать его у дамы сердца, но туда посетителей не пускают. Кстати, как раз там будет крайне неуместно появляться с доносом насчет измены.
Следующее предсказуемое место и время появление короля – церковь. На католические службы православная Оксана не ходила, а если бы и ходила, то не в ту церковь, куда ходит король. Куда ходит молиться король, Оксана знала. Фантуцци первым делом похвастался им с Бенвенуто «Сквозной галереей Франциска», которая как крытый мост соединяла покои короля с часовней Троицы.
Если король построил специальную галерею между церковью и покоями, то именно в этой часовне он молится перед сном. Оксана бросилась туда, пока король еще не ушел. У входа паж обтирал королевского жеребца. Куда Франциск направится после службы, к себе по галерее или куда-то снаружи? Во время богослужения все равно не поговорить о мирском.
Наконец, в окне галереи при свете свеч показался узнаваемый силуэт. Его Величество выбрал идти к себе. И как попасть в королевские апартаменты? Бежать вокруг всего дворца? Лучше через часовню.
На страже у входа стояли французские гвардейцы.
– У меня срочные новости для Его Величества. Про герцогиню д’Этамп, – сказала Оксана по-итальянски.
Гвардейцы пожали плечами. При дворе все живут по правилам. Девушка определенно не местная и не благородного происхождения. И не из прислуги. Нечего ей здесь делать.
Оксана протянула правую руку влево и щелкнула пальцами, потом повернулась под рукой через плечо и исчезла.
Гвардейцы отвели взгляд вправо, присмотрелись, ничего интересного не увидели, снова посмотрели перед собой и обнаружили, что девушка пропала из поля зрения, как будто ее здесь никогда и не было.
– Где она? – спросил первый.
– Кто? – спросил второй.
За спиной мягко хлопнула дверь. Во дворце двери не скрипят, но они слишком массивные, чтобы девушка могла закрывать их бесшумно.
Гвардейцы обернулись, но никто не вышел. Показалось.
Прекрасная галерея с картинами и резной деревянной скульптурой. Вот идет навстречу молодой дворянин в плаще и берете, который только что говорил с королем. Король неторопливо удаляется, разглядывая картины на античную тематику.
– Мадмуазель! – перед Оксаной встал строгий страж.
Внутренний контур охраны короля обеспечивала «Сотня швейцарцев», Cent Suisses. Все поголовно ветераны Итальянских войн, поэтому приемлемо понимающие по-итальянски.
– У меня срочные новости для Его Величества. Про герцогиню д’Этамп, – сказала Оксана.
Стражник удивился, но пропустил странную девушку и последовал за ней. Во внутреннем контуре охраны невозможно не знать про герцогиню д’Этамп.
– Ваше Величество! – крикнула Оксана на бегу.
Король остановился и обернулся у противоположного конца галереи.
– Я прошу прощения, что побеспокоила Вас…
Франциск в свое время хорошо повоевал в Италии и более-менее понимал язык, на котором говорят местные. Только местные с королем говорили медленно и вежливыми оборотами, а не тараторили городской лексикой вперемешку со слезами и гэкающим малороссийским выговором до степени замещения отдельных итальянских слов русскими.
Король приобнял девушку за плечи левой рукой.
– Успокойся, – сказал он.
И отметил про себя, что у этой иностранки фигура более упругая и округлая, чем у изящной стройняшки Анны. Несмотря на то, что Франциск считался однолюбом, он по-королевски не ограничивал себя в разнообразии. У нее такие необычные черные глаза и такие густые черные волосы. И еще от нее очень приятно пахнет заморскими цветами и травами.
Оксана с удивлением посмотрела вниз, на свою грудь, улегшуюся в деснице короля. Потом вверх, в лицо Величеству.
– Ваше Величество?
– Oui ou non? – да или нет.
– Ой.
Король решил, что «ой» с натяжкой сойдет за «Oui с поправкой на акцент». Во всяком случае, на «non» совершенно не похоже. И поцеловал девушку в губы.
До сих пор Оксана совершенно не собиралась мстить Бенвенуто, изменяя ему с кем бы то ни было. Просто она привыкла бросать мужчин или изменять им первая и сильно обиделась. Если бы Оксана попала в руки Франциска на маскараде и не узнала бы короля, он бы все равно произвел впечатление чрезвычайно привлекательного мужчины и опытного любовника.
Оксана со всем своим горячим южным сердцем ответила на поцелуй. Король повернулся в сторону своих покоев. Швейцарец распахнул перед ними дверь, пропустил короля с девушкой и занял пост снаружи. Сей момент перед королем появился камердинер, который помогал Его Величеству раздеваться. Едва заметным жестом король показал, что эти услуги ему сегодня не требуются.
Франциск провел гостью в спальню и молча потянул платье с бедер вверх. Оксана уже поняла, что языковой барьер преодолеть сложно. Мотнула головой, дернула шнуровку на платье и сбросила его на пол. Король развязал шнурок на вороте нижней рубашки, и общими усилиями рубашка тоже полетела к ногам. Женские нижние рубашки в то время могли шиться с достаточно широким воротом, чтобы, развязав его, можно было кормить младенца. Не все, но на Оксане в тот день оказалась именно такая.
Король отошел на шаг, оглядывая ладную фигуру экзотической красавицы. Он потянулся к завязкам гульфика, но девушка шагнула за ним и расстегнула пуговицу на дублете. Если мужчина хочет просто расстегнуть штаны, то это на зашел-вышел. А если полностью разденется, то отнесется к мужским обязанностям не в пример добросовестнее.
Если вдруг кто забыл, то Франциск это легендарный король-рыцарь, который водил кавалерию в атаку при Мариньяно и Павии. И он отлично умел в случае чего самостоятельно одеваться и раздеваться без помощи пажей и камердинеров.
Франциск сбросил с плеч дублет, который повис на талии, будучи пришнурованным к штанам. Оксана присела и ловко стянула облегающие штаны со стройных мускулистых ног.
Языковой барьер нисколько не помешал внезапно возникшей страсти. Почти без слов они достигли полного взаимопонимания. Полежали рядом на королевском ложе, исследуя друг друга руками. Снова достигли полнейшего взаимопонимания, только уже не торопясь и в других позициях.
Оксана могла бы все-таки попытаться рассказать про Бенвенуто и герцогиню д’Этамп, но не стала. Категорически неуместно в такой ситуации напоминать мужчине о других его женщинах. И вообще, зачем ей теперь этот итальянец, если у нее есть король?
– Кто ты? – спросил Франциск по-итальянски, – Только говори медленнее.
– Я натурщица Бенвенуто Белледонне, которого Вы пригласили из Рима. Мы… я живу в деревне, где живут подмастерья Фантуцци.
– Того, который написал Диану для Генриха?
– Да.
– Которого московит пригласил для меня?
– Да.
– Паж! – крикнул король.
Оксана спряталась под одеяло.
– Что угодно Вашему Величеству? – в дверях спальни появился молодой паж.
– Передай главному королевскому конюшему, что завтра к завтраку я хочу его видеть.
– Слушаюсь!
– Еще найди нового художника, который пишет Анну, у него есть какой-то приятель-московит, который ждет аудиенции. Вызови на то же время.
На следующий день король за завтраком принял гостя с востока и главного конюшего.
– За художника забирай коня, – сказал король.
– Благодарствую, – поклонился Ласка.
– А за девицу забирай еще и кобылу.
– Благодарствую. Какую кобылу? – Ласка удивился. Ни про девиц, ни про кобыл уговора не было.
– Ту, что от Элефанта понесла.
– Щедрость Вашего Величества не знает границ.
Секретарь разложил письменные принадлежности. Главный конюший тут же продиктовал секретарю приказ уже от своего имени, какого жеребца и какую кобылу из каких конюшен выдать предъявителю сего.
– Что-то ты неважно выглядишь, – сказал король, приглядываясь.
– Да я тут в Париж неудачно съездил, – смутился Ласка.
– Никак на дуэль нарвался?
– Нет, Ваше Величество, во Двор Чудес зашел.
– И вышел?
– И вышел.
Король расхохотался и повернулся к секретарю.
– Что, в Париже до сих пор есть этот Двор Чудес?
– Должен быть, Ваше Величество, я там не все порушил, – ответил Ласка, подумав, что вопрос обращен к нему.
Король чуть не подавился, к нему даже поспешил королевский хлопатель по спине с титулом маркиза и при оружии.
– Запишу. Парижский прево доломает, – сказал секретарь.
Ласка откланялся и поспешил на выход, пока король не передумал.
Через окно столовой вслед доброму молодцу смотрели король Франциск и главный конюший.
– На самом деле, мне от них ничего не надо было, – сказал король, – Просто попались под горячую руку. Я их послал под настроение куда подальше и забыл, а они взяли и вернулись. Хорошо так вернулись. Я бы сказал, замечательно. Коней у меня много, а живописцев почему-то всегда не хватает.
– Да и не нужен Вам этот конь, Ваше Величество, – сказал конюший, – Больной он. Потому и держим отдельно.
– Как больной?
– У него опухоли на шее. Под челюстью с обеих сторон. Сначала маленькие были, еле нащупаешь, а сейчас уже с ладонь. На первый взгляд не видно, а как рукой проведешь, так не пропустишь.
– На что жалуется? Арман же у нас по-лошадиному говорит?
– Симптомы описать может, а диагноз поставить нет. То чешется, то болит. Спрашивать про родителей без толку, Элефант ни отца своего он не видел, ни прочих родственников. Трогать не дает. А под шкуру не заглянешь. Черт знает, что там у него. Может личинки какие-то. Из-за этих опухолей ему больно головой вертеть, и уздечкой с ним не управиться.
– Фу, гадость, – короля аж передернуло.
Можно быть сколько угодно доблестным воином и брезгливо дергаться при упоминании подкожных паразитов.
– Как же тот московит такого коня украл? – спросил король.
– Без уздечки и седла. За гриву дергал и на шенкелях шел. Ловкий малый, любой другой улетел бы с первых шагов. Конь-то большой, ногами не ухватишься.
– На одних шенкелях, без шпор и бросив уздечку, и я иногда езжу. Может быть, самим бы большой конь пригодился?
– Больной, да который под узду не пойдет? Куда его такого, на прогулку? В битву никак и в долгий путь никак. Так Вы, Ваше Величество, хоть что-то за коня получили. Художник хороший? Лошадку может нарисовать?
– Лошадку не знаю, а женщин может получше многих.
– Ну и слава Богу.
– Пусть император Карл думает, что это породистый дестрие?
– Да, хотя это наполовину черт знает, что, а не дестрие. От того жеребца, что как из-под земли вылез и как под землю ушел, шесть кобыл выносить не смогли, сдохли. Седьмая родила Элефанта. Рос нормальным конем, не по дням, а по часам. Я уж его к занятиям стал привлекать. И тут эти опухоли. И сразу характер портится. Уздечку даже надеть не дает. А силушки-то меньше не становится. Я бы его бесплатно отдал, под честное слово убрать куда подальше, чтобы во Франции кобыл не портил. Так никто же не возьмет, а кто возьмет, тот подальше не уберет.
– Эти взяли.
– Буду молиться, чтобы обратно не привезли. Кстати, что там Арман де Виллар? Оставите в Генте?
– Точно, совсем забыл. Я же при всех услал его с глаз, пока эти не вернутся, а они возьми да вернись. Пошлю гонца, пусть едет в Париж.
Тем же вечером Бенвенуто закатил на прощание в доме живописцев вечеринку, на которую Оксана не пришла. Утром Вольф уехал в Париж. Оксана и Амелия выехали вслед за ним чуть позже. Ласка направился на королевскую конюшню за Элефантом, а потом повел его тоже в Париж. Элефант шел за Лаской без седла и почти уже не шарахался от встречных-поперечных.
Голубь сообщил Колетт, что аудиенция состоялась. Другой голубь полетел в Париж за Вольфом. Третий – за Лаской до конюшен.
Конец бесплатной части
Тут бесплатной сказочке конец, а кто задонатит – молодец.
Что будет дальше?
– Всяких приключений по главу 28 включительно.
– Еще несколько преждевременно скончавшихся неудачливых ведьм и особ королевской крови
– Птица попугай, отличающаяся умом и сообразительностью.
– Рафаэлла фон Нидерклаузиц, дочь Фредерика и Кармины. Папина дочка, мечтающая о драконе больше, чем о принце.
– Граф Гаэтано Косса, происходящий из старинной духовной семьи. Что не мешает ему быть редкостной свиньей.
– Боевой выезд Службы Обеспечения под командованием Фредерика фон Нидерклаузица.
– Первое знакомство с подземным миром.
– Упомянутая в заглавии книги корона Меднобородого.
– Интриги французского королевского двора, экзотические восточные испытания для дам с орехами и для рыцарей с ежом.
– Его высочество наследный принц Максимилиан Габсбург в роли арбитра на вечеринке колдовской аристократии.
13. Глава. Сжечь ведьму
Колетт сделала большую ошибку, когда рассказала Вольфу про Амелию и про голубей. И еще одну, когда поручила слежку одним только глупым птицам, а не посидела сама в Фонтенбло денек-другой. Не узнала с самого начала про Оксану и Бенвенуто. Поэтому не узнала, что с помощью художника и ведьмы недруги смогли освободить Амелию и теперь знают про Колетт все, что знала ученица.
И третью ошибку, потому что забыла про саблю, заговоренную на чью-то удачу. И четвертую. Продала Амелию и осталась жить в том же домике, будучи уверенной, что бывшая ученица не придет отомстить вместе с каким-нибудь рыцарем или чудовищем.
Почему? Потому что один оборотень против одной ведьмы – совершенно не равное противостояние, а далекий от колдовского мира молодой человек не тянет даже на малую гирьку на этих весах. Оборотня намного сложнее, чем простака, и убить, и заколдовать. Да, в сказках и легендах ведьм периодически побеждают такие вот добрые молодцы. Но строго после того, как ведьма скушает несколько десятков им подобных, состарится и потеряет бдительность. Или при условии, что доброму молодцу поможет какая-то другая колдовская сущность.
Колетт знала, что в первый визит в Париж друзей во Франции у обоих путешественников не было. Ни колдунов, ни священников, ни даже каких-нибудь воришек, которые могли бы помочь перегнать и спрятать краденого коня. Вольф потому и обратился за помощью к Колетт с Амелией, будь она неладна.
Насчет Амелии у Колетт сложилось мнение, что она неудачница, которая всю жизнь плывет по течению и неспособна что-то сделать самостоятельно. Зато послушная и добросовестная. Эти качества редко помогают отомстить.
И кого тут бояться?
Голуби вылетали каждое утро и докладывали каждый вечер. Вольф уехал в Париж. Ласка уехал в сторону конюшен. Неплохо.
Вольф снял комнату на постоялом дворе, купил аркебузу и рано утром выбирал место для засады? Ласка ведет Элефанта и большую кобылу по той дороге, где его ждет Вольф? Отлично. Когда примерно они встретятся?
На этот вопрос голубь-докладчик пожал плечами. Аналитическими способностями он не мог похвастать. Сказал только, что большой конь движется еле-еле и постоянно хочет убежать в поля, а Ласка его подолгу увещевает на лошадином языке. Колетт вспомнила карту окрестностей и пришла к выводу, что в течение этого дня новостей можно не ждать. Приказала голубю доложить незамедлительно про то, как Вольф встретит Ласку и чем закончится их встреча.
Амелия с самого начала боялась, что ее узнают голуби. Сначала она уехала из Парижа в Фонтенбло в надвинутом до бровей капюшоне и широком мужском плаще. Потом почти не выходила из-под крыши. Зато голуби не боялись, что их кто-то раскусит, и Амелия, осторожно подглядывая из-за угла в зеркало, в первый же день определила пернатую компанию, которая работала на Колетт. Докладчики улетают примерно через часик после того, как Ласка и Вольф утром выходят из-под крыши? Отлично.
Незадолго до полудня Вольф перестал изображать из себя разбойника в засаде, сел на коня и направился к домику Колетт. Примерно в это же время Ласка и Элефант перестали притворяться, что ссорятся, и погнали к Парижу так быстро, как могли.
Со слов Амелии, Колетт жила в уютном каменном домике с садом к востоку от городской стены. Чем меньше соседей, тем спокойнее колдуется. В отличие от многих соратниц, вместо фамилиара-животного она держала голубятню. Еще ей служили не задававшие лишних вопросов садовник и горничная, муж и жена. Новую ученицу она скорее всего пока не взяла.
План получился такой. Вольф настоял, что заходить к Колетт с переговорами не стоит. О чем с ней говорить, если ее требование совершенно не обосновано, предложить ей взамен нечего и напугать ее тоже нечем? Зачем вообще разговаривать с той, у кого есть умысел продавать младенцев по кусочкам?
Атаковать надо ночью, когда голуби спят. Если не совсем во тьме, то хотя бы после заката. Пока светло, они летают вокруг и уж наверняка предупредят о незваных гостях. И по возможности, надо набегать всем вместе. Ведьмы хорошо слышат, а чаще чуют. Ведьму практически невозможно застать врасплох. От каждого из четверых будет хоть какая-то польза.
Кроме самой Колетт могут оказать сопротивление садовник и горничная. Пара средних лет в рукопашной не представляет опасности, и Колетт это знает. Поэтому в случае чего они будут стрелять. Голубей не стоит сбрасывать со счетов. По тревогу вылетят всей стаей и сильно помешают. И еще бесы. Амелия уверенно сказала, что Колетт в случае опасности может вызвать мелких бесов, не обращаясь к сложным ритуалам с рисованием пентаграмм и чтением гримуаров.
Поскольку голуби следили только за мужской частью компании, Оксана и Амелия уехали из Фонтенбло раньше, и за день в Париже запаслись святой водой от бесов и стальным нагрудником от пуль для Ласки.
Самое главное – сколько времени пройдет с того момента, как Колетт почует неладное, до того, как она примет решение сбежать. Если она успеет покинуть дом, то ее уже не поймаешь, а враг, который видит каждый твой шаг, чрезвычайно опасен. Амелия без особой уверенности предположила, что чуйка сработает примерно с того времени, как вся компания соберется, сговорится и двинется к домику. Может быть, раньше. Во всяком случае, не позже. Начиная с первых шагов надо будет не красться, а гнать во весь опор.
Другое дело, что Колетт, увидев, что к ней приближаются только двое, может подумать, что бежать тут не от чего. Может быть, они задумали сами отдать коня? Может быть, они сошли с ума?
Как извести старую опытную ведьму, никто не знал. Оксана уповала на проверенный рецепт со сковородкой и святой водой. Ласка сказал, что вряд ли ведьмы оживают, если им отрубить голову. Вольф сказал, что для уверенности съест ведьмино сердце. Амелия настояла, что это на самый крайний случай, потому что пролить кровь ведьмы – очень плохая примета. Вернее всего ведьму сжечь.
Проехав Париж и выехав за городские ворота, Ласка остановился под большим деревом и вгляделся в небо. Трое голубей сели на ветки. Ласка достал лук и тремя стрелами сбил всех троих. Голубь, в отличие от вороны, не способен понять, чем опасен человек с луком.
Еще вчера левая рука не поднималась и не сгибалась. Но две ведьмы заговорили, зашептали рану, и через сутки рука болела, но слушалась. Будь это правая рука, на саблю рассчитывать бы не стоило. Но левой хватало сил вскидывать лук, а большего от нее и не требовалось.
К закату все четверо собрались в одном месте. В таверне на большой дороге, ближайшей к повороту в деревню Колетт. Когда подъехал Ласка, Оксана показала ему еще троих голубей, которые следили за Вольфом. Голуби и курлыкнуть не успели.
– Готовы? – спросил Вольф.
– Готовы, – ответили девушки.
– На удачу, – сказала Оксана и поцеловала Ласку.
Он и не подумал противиться. Далеко не с каждой девушкой, с которой доводилось целоваться, отношения заходили дальше. Но руки на мягкие места не сложил, а только прилично обнял Оксану за плечи.
– Я уж думала, ты на меня как на лошадь смотришь, – сказала она.
– Это как?
– В Крыму при первой встрече смотрел как на девицу, а как я рассказала, какая я ведьма, так весь переменился. Видишь, что я красивая. Смотришь – любуешься. Но в штанах ничего не шевелится. Как на лошадь.
Ласка опустил глаза, но Оксана совершенно точно описала его чувства. Дело даже не в том, что он обещал не ложиться с ведьмами, а в том, что он искренне опасался ведьм настолько, что и без всяких обещаний не стал бы продвигаться в более близкие отношения.
– Спасибо, что не приворожила, – ответил Ласка.
– Не за что. Не люблю я это дело. И не умею.
– Почему?
– Я что, старуха или уродка, что на меня без зелья не встанет?
– Когда б я не знал, что ты ведьма…
– Верю. Видела. В руках держала. Как узнал – не сжег, и на том спасибо.
– Всего-то?
– Ладно. Самому не надо, так с другом познакомил. И ему лишнего не брякнул.
Вот тут Ласка смутился. Правильно ли он сделал, что не сказал Бенвенуто про истинную сущность Оксаны?
– По коням и с Богом! – сказал он, оборвав свои сомнения.
На Элефанта он так и не пересел, не хотелось скакать весь день без седла и привлекать внимание. Конь спокойно бежал на привязи за седлом и нисколько не устал. Что такое ведьма и что значит ей служить, Ласка по пути расписал в самых мрачных тонах. Человеческую жизнь конь не особо ценил, но, при всей своей мощи, имел образ мышления травоядного, а не хищника, и убивать никого не собирался. Если только для самозащиты. Или защиты территории. Или защиты табуна. Это у всех жеребцов встроенное, даже у немного волшебных.
Толстушку с собой к Колетт не взяли и оставили до завтра на постоялом дворе.
Колетт, конечно, почуяла опасность. Может быть, когда кони тронулись. Может быть, чуть раньше или чуть позже. На подходе стало видно, как из голубятни вылетают птицы. Столько птиц, что удивительно, как они помещались внутри.
Вольф гнал лошадь, чтобы успеть первым. Шагов за сто до дома соскочил на землю, пробежал за деревья и выпрыгнул оттуда уже в волчьем обличии. Ласка верхом немного его обогнал. Элефант спокойно трусил за Лаской. При желании он мог бы без седла и всадника обогнать всех, не запыхавшись, но зачем?
На крыльце никого. Из ниоткуда возникли две вспышки и два облака дыма в сопровождении двойного выстрела. Если бы не заклинание на отведение глаз, Ласка бы увидел стрелков на крыльце, остановился бы и снял их из лука, но они стали видимыми только после того, как сами привлекли внимание. На крыльце за клубами дыма появились мужчина и женщина средних лет с аркебузами в руках.
Бог создал людей сильными и слабыми. Монах Бертольд Шварц сделал их равными. Садовник и горничная ничего бы не стоили против доброго молодца просто на кулаках. И с холодным оружием ничего бы не стоили против доброго молодца с саблей и на коне. Что добровольно защищающие ведьму, что заколдованные.
Но те же двое с аркебузами – совсем другое дело. Попробуй, увернись от пули. Попробуй, отбей пулю саблей. Не каждый амулет поможет от заговоренной пули. Горничная выстрелила в лошадь. Садовник – во всадника. Одновременно, залпом, как хорошие солдаты.
Первая пуля попала в лошадь и убила ее наповал. Ласка почувствовал, что лошадь умерла еще до того, как упала. Вторая пуля попала всаднику в грудь слева. Скрытый под плащом нагрудник выдержал, но Ласка от удара вылетел из седла. Успел, правда, сбросить стремена с ног.
Некоторые люди толкуют «сердце находится в груди слева», как будто оно и есть примерно в середине левой части грудной клетки. Там, куда прикладывают руку жестом, намекающим на сердце. Садовник отродясь не видел анатомических атласов и вскрытых человеческих тел. Заговоренная пуля попала туда, куда он хотел попасть. И слава Богу, что он не целился в голову.
Перезарядка по-богатому. Оба стрелка одинаковыми движениями отбросили аркебузы и выхватили пистолеты из петель на поясе.
На них большими прыжками летел волк.
Четыре заговоренных серебряных пули поразили его в прыжке. Но ни одна – в уязвимое место. Потому что, как только стрелки проявились после первых выстрелов, их увидели немного отставшие от мужчин две ведьмы, и каждая сказала «чтоб вам промазать».
Пистолеты отброшены. Стрелки синхронно оборачиваются за другими аркебузами, прислоненными к стене.
– Игого! – Элефант пробежал мимо упавшего Ласки и остановился, встав на дыбы и размахивая копытами.
Подбежать и укусить стоящих на крыльце он и не подумал. Кони никогда так не делают сами по себе, а его никто ничему не учил. Он даже не связал грохот и вспышку у дома и падение всадника и волка. В королевских конюшнях о нем заботились, но не учили совершенно ничему. Элефант даже не знал, что в мире существует огнестрельное оружие.
