Текст книги "Свод (СИ)"
Автор книги: Алексей Войтешик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– О чём это «о том»? – не понял Уилфрид. – Что, Изекил вам чем-то насолил?
– Не совсем так, – замялся лондонец, – просто всё дело в том, что мы с мистером Платтом заключили сделку…
– Так, – меняясь в лице, заинтересованно протянул Уилфрид, – продолжайте…
– Понимаете ли, в чём дело? Мистер Платт снабжает моих людей хлебом …за полцены. Именно поэтому мы и начали работу с того конца площади…
– Ах, ты, – едва не выругался вслух Уил, но вместо этого только пригрозил кривым ножом в сторону дома хитреца Изекила, – так что вы хотели?
Лондонец потупился:
– Не в моих правилах наговаривать на людей, – растягивая слова, начал он, – но, как бы это Вам сказать? С того самого момента, как мы стали в пол цены покупать хлеб у мистера Платта, само качество хлеба уменьшилось ровно наполовину.
– То есть? – не понял Уилфрид. – Он что, поит вас опарой[iv]?
– Нет, – улыбнулся лондонец, – до этого пока далеко, однако мои люди недовольны. Кому нужен хлеб, который, мягко говоря, не вкусен?
– А что же вы хотели, ― понимающе развёл огромными руками Уил, ― это ведь за полцены? На то он и Изекил…
– Наша сделка с мистером Платтом обоюдовыгодна. – С деловым тоном, не приемлющим подобного рода объяснений, продолжил лондонец. – Вы же сами говорили, что при таком плане наших работ все люди пойдут к нему? Так оно и есть. У моих парней работа не из лёгких, поэтому они должны хорошо есть, и поверьте, количество хлеба, купленного у Платта в полцены и съедаемого нашими рабочими, окупает себя полностью. А прибавьте сюда ещё и горожан, вынужденных в данный момент отдать предпочтение его пекарне. К слову сказать, горожанам-то хлеб по-прежнему продают нормальный…
– Что же Вы хотите от меня? – Не понял Шеллоу Райдер. – Что б я отправился пристыдить старика Изи?
Столичный джентльмен не был настроен на шутки и, как видно, умел вести дела, поэтому он не придал значения полным иронии словам Уилфрида:
– Я, ― продолжил он, ― поговорил с людьми, живущими неподалёку…
– И что?
– Это как раз они и известили меня о том, что я был не прав, заключая сделку с Платтом. Это правда, мистер Райдер, горожане говорили мне буквально следующее: «Уилфрид Шеллоу Райдер не Изекил, он никогда не сделал бы такого. Его хлеб всегда был лучше…».
– Что мне от вашей похвалы, ― хитро прищурился Уил, ― это дело вкуса, какой хлеб выбирать. Им бы только попусту судачить, этим людям. Лучше бы подумали, почему это Изи стал грешить?
– Они говорят, мистер Шеллоу Райдер, что у Платта нет такого молодого помощника, как у вас. Один Изекил не успевает и муки стоящей раздобыть, и за выпечкой смотреть, а ведь, сколько нужно сделать ещё и помимо этого, правда? Отсюда и результат. С соседями и горожанами ему не хочется ссориться, а вот мы, другое дело.
Вы же, мистер Шеллоу Райдер, я слышал, имеете под рукой помощника, способного проследить за работой самым должным образом…
Уилфрид недовольно прокашлялся и бросил кислый взгляд в сторону своей пекарни:
– Вы поменьше бы слушали то, о чём болтают в таких маленьких городках, как наш. Будь моя воля, я бы все эти длинные языки уже давно завязал узлом. …Плох мой помощник или хорош, а работать парень умеет, и замечу, что по местным меркам получает он за это тоже неплохо. Сколько могу, столько плачу. – Эх, ― тяжко вздохнул хозяин пекарни и вдруг разоткровенничался, – кабы не злодейка-судьба.
Ведь был у меня наследник, был, да пропал ещё в детстве. Вот и остались у меня в помощницах только жена да две дочки. Своё дело они, конечно же, знают хорошо, а вот мужское? Всё же, что ни говори, а ни одна леди не взвалит на себя мешки и не понесёт их, не проследит за мельником в насыпной при отгрузке…, ― в этот момент Уилфрид наконец-то сменил неуместную позу безразличия и вдруг тихо спросил:
– А, может, скажете, что ещё обо мне Вам там наговорили?
– Ничего дурного…, – заверил лондонец.
– И то, слава Богу. – Облегчённо вздохнул Уилфрид. – Я-то сам никого не хочу обижать ни словом, ни делом, а вот меня…
– Уж простите, мистер Райдер, ― не без доли лести заверил столичный приказчик, ― к примеру, я, не стал бы обижать такого, великана как Вы…
– Оставим это, – отмахнулся лабазник, краснея. – Так что вы мне хотели предложить?
Заезжий господин оглянулся, окинул взглядом рыночную площадь, затем, будто опомнившись, приподнял край шляпы и отрекомендовался:
– Меня зовут Джерри Скотт. Мы намерены скоро закончить на торговой площади…
– Похоже, так тому и быть, ― не стал спорить Уил.
– Далее, – продолжал столичный джентльмен, – есть договорённость с мэрией о том, чтобы уложить брусчаткой сначала вот эти главные, ― Скотт красивым жестом очертил воображаемый круг над «Мебельной лавкой» Генри Лакбота, ― прилегающие к площади улицы, а уж потом и весь город…
– О! – неопределённо, но как показалось гостю, с облегчением, выдохнул Уил…
– Да, так оно и будет, только если…, – Скотт запнулся, – Вы возьмётесь …снабжать нас хлебом. ― И тут же, не дав лабазнику даже опомниться, Скотт выпалил вдогонку к уже сказанному: ― По три мелкие монеты за буханку нормального хлеба?
Уилфрид вскинул белые от мучной пыли брови:
– Я всё понимаю, – задумчиво произнёс он, – выгода для меня прямая, но! Изекил-то разозлится, станет говорить обо мне всякое…
Напрасно старина Райдер надеялся отвильнуть таким нехитрым способом от чёткого ответа. Этот мистер Скотт, как оказалось, был совсем не простак. О таких ещё говорят, что один раз нащупав кадык собеседника, они уже не отпускают его до тех пор, пока не добьётся своего:
– В благодарность за сотрудничество, – продолжал приказчик, – после площади мы сразу же начнём выкладывать эту улицу и особенно хорошо это сделаем возле вашей пекарни. Мэру перемену своей стратегии я объясню сам. Поверьте, я легко смогу его убедить в том, что подобное решение является самым правильным с технической точки зрения. Об этом не беспокойтесь.
Скоро осень. Подумайте сами, ведь людям будет приятнее идти на рыночную площадь по брусчатке, чем по болоту. Поверьте мне, к тому времени мы сделаем всё возможное, чтобы они проходили туда через ваш квартал.
Уилфрид опустил руки и шумно потянул носом:
– Очень заманчиво, – сдержанно произнёс он. – Что ж, и мне, как и Изекилу нужно кормить семью, я согласен…
[i] Гаштхауз – В Англии это места, где подавалось вино, пиво, виски и прочии крепкоалькогольные напитки.
[ii]Лабаз – помещение для торговли зерном, мукой, для хранения их.
[iii]Терпуг – старинный напильник-брусок с насечками.
[iv] Опара – забродившее тесто с дрожжами или закваской (поставить опару – заквасить тесто).
ЧАСТЬ 1 ГЛАВА 2
ГЛАВА 2
Ещё утром красавица Мериан почувствовала, что наступивший солнечный денёк заслуживает того, чтобы стать каким-то особенным.
Накануне, перед сном, её сестра Синти, с которой они с детства делили небольшую комнату на втором этаже дедовского дома, переволновавшись после полуденной беседы с уже небезызвестным нам мистером Скоттом, попыталась разговорить уставшую Мери на предмет эталонов добродетели мужской половины человечества.
Эта тема, что называется «не зацепила» сестру. Тогда, забравшись в постель, разволновавшаяся Синтия, принялась вслух рассуждать о несостоятельности блеклого набора внешних и моральных качеств местных кавалеров. Когда же она, наконец, отбросив в сторону все намёки и, максимально используя отпущенную ей природой прямоту, попыталась выяснить у Мери, как та находит мистера Скотта, измотавшаяся за день сестрица уже спала.
Синтия, раздосадованная тем, что Мериан осталась безучастной к её переживаниям, не могла уснуть до полуночи, а под утро, в час, когда она всё же провалилась в глубокий и крепкий сон, его, как обычно, на самом интересном месте прервала мать. Энни Шеллоу Райдер совершенно не волновало недосыпание младшей красавицы дочери. Что тут поделаешь, работа требовала своего.
В противовес рыжеволосой сестре, Мери поднялась быстро. Облачаясь в повседневное платье, она то и дело посматривала в окно, где в неописуемой красоте небесных красок играл рассвет. Он был настолько красив, что Мери сразу поняла – это будет особенный день. Она, в отличие от сестры, в эту ночь хорошо выспалась, и не испытывала после пробуждения никакого дискомфорта.
– Ме-е-риан, – простонала сонная Синтия, отрываясь, наконец, от подушки и её рыжие, кудрявые локоны, словно шторы, закрыли припухшее, заспанное личико, – неужели так будет всегда?
– Как «так»? – отрешённо переспросила Мери, аккуратно заправляя под высокий ажурный чепчик чёрные, как жжёная смола, волосы.
– А вот так, – Синти окинула красноречивым взглядом их комнату. – Утро, работа, вечер, сон, …утро? В воскресенье ещё церковь…
– Ты не хочешь ходить в церковь?
– Уф, – Синти отчаянно выдохнула в подушку, – не прикидывайся, что ты не понимаешь, о чём я говорю. Неужели ты думаешь, что и дальше в нашем будущем всё будет так же?
Мери отошла от зеркала и выжидающе остановилась посреди комнаты. Она уже была готова к своим каждодневным обязанностям, а вот её младшая сестра, которая только сейчас поднялась и, шатаясь, поплелась к тазу с водой, нет.
– Шевелись, Синти. Ты же знаешь, что наша с тобой работа и есть забота о завтрашнем дне…
– Конечно, – не без сарказма ответила умывающаяся девушка, – весь день в муке и тесте…
– В муке и тесте, – согласилась Мери. – Как ты думаешь, нашим отцу и матери нравится их жизнь? Думаешь, они не хотели бы жить как герцоги или лорды? Тут уж ничего не поделаешь. У всех нас, впрочем, как и у других, такая жизнь, какую мы заслуживаем, и искать другого просто нет смысла.
Скажи, …вот что хорошего в том, что наш брат ещё ребёнком сбежал куда-то искать той самой, лучшей жизни? Казалось бы, безобидные мечты несмышлёныша о море, кораблях и плаваниях, мечты, на которые никто даже не обращал внимания. Вот тебе результат. Где он сейчас? Хорошо, если жив, а что если ещё в юности преставился господу? – Мериан тяжело вздохнула. – Наверное, всё же преставился, если бы это было иначе, он давно бы уж объявился, ведь и отец, и мать не сделали ему ничего плохого. А так ни ответа, ни привета. Мериан с сочувствием посмотрела на сестру:
– Синти, – немного мягче сказала она, – я одного не могу понять, почему ты никак не хочешь принять того, что наша работа частично откладывается в твоё и моё приданное? А ведь это в скором времени обеспечит нам с тобой более-менее приличную жизнь. Может быть для того, чтобы получше понять то, о чём я сейчас говорю, тебе следует лишний раз сходить в «чёрный» город и посмотреть, как там девушки зарабатывают себе на пропитание?
Скажу тебе честно, я работала бы у печи ещё и ночью, только бы избежать такого позора – стоять вдоль плимутской дороги. …Так что очнись от своих глупых грёз и одевайся. Я пойду к матери, начинать замес. – Мери хитро прищурилась, – а если всё ещё не передумала лениться, вспомни, пожалуйста, и о том, что после обеда за первым заказом придёт мистер Скотт. Если выпечка не будет готова, он обратится с предложением к Симпсонам и никогда больше здесь не появится…
К удовольствию Синтии мистер Скотт появился, как и обещал, сразу после утренней продажи. Ну вот беда, в тот самый момент грезившая этой встречей девушка никак не смогла с ним как следует поболтать. Она просто не решилась сделать этого в присутствии отца и Генри. Оставалось надеяться на вечернюю продажу, ведь после неё мистер Скотт с рабочими опять придёт за хлебом.
Синтия всё рассчитала верно. Вечером уставшие за день отец и мать обычно идут отдыхать рано. Отпускать хлеб будет только Генри и Мериан. С сестрой всегда можно договориться, а Генри? Его и спрашивать никто не станет. Пусть он делает своё дело – отгружает хлеб, рабочие пусть его принимают, а мистер Скотт и Синтия в это время смогут спокойно поболтать у отпускного окошка…
Нужно отдать должное этой деятельной девушке. Если ей что-то было нужно, то её откормленная, холёная лень, видя её рвение к работе, просто падала в обморок. Синти понимала, что для того чтобы вечером стать на продажу, нужно сделать так, чтобы утром там работала Мери. Конечно же, старшая сестра была немало удивлена перемене, произошедшей с заспанной и тяжёлой на подъём Синтией, но противиться не стала. В это солнечное, приветливое утро стоять у отпускного окна куда как приятнее, чем вертеться у баков и печей.
Вся семья, совместно с помощником отца Генри, слаженно отработала утреннюю, особенно крупную в связи с заказом мистера Скотта, закладку хлеба. Синтия дежурила у печей, а отец и мать, как всегда, поднялись наверх для того, чтобы немного отдохнуть. Они часто делали так, поскольку им приходилось вставать ещё и ночью, для того, чтобы помогать Генри. Случалось, что и помощник отца, забравшись днём в свою тесную коморку под самой крышей дома, спал там чуть ли не до вечера. Что поделаешь, сложно угадать, сколько хлеба или лепёшек продастся в тот или иной день. Яркий пример тому – последнее время. Если говорить откровенно, то до заказа мистера Скотта Шеллоу Райдеры уже давно не трудились в полную силу.
Мери надела чистый передник и отправилась к торговому окошку, где после обеда её должна была сменить дожидающаяся встречи с мистером Скоттом, Синтия. Пора было открывать продажу. Генри уже давно выставил на полки горячие, ароматные буханки, отчего в комнатке с торговым окном стало нестерпимо жарко. Едва войдя в душное помещение, задержавшая дыхание девушка сразу же направилась к окну, вытянула из петель тяжёлую задвижку и распахнула ставни.
Горячий воздух выплеснулся в прохладное утро сладким ароматом выпечки. Трое горожан, миссис Таккерлоу, Майкл Шетл и старик Эдвард Хок с двумя внуками Рони и Биллом, дожидаясь открытия пекарни, не без интереса изучали строительный беспорядок на краю площади. Как видно, им было забавно коротать время, представляя, как кучи привезённых вечером булыжников совсем скоро, силами рабочих мистера Скотта, сменят вечную грязь и беспорядок рыночной площади на отличную мостовую.
Горожане дружно оглянулись на звук ударяющихся о стену ставентличную они не сразу сяяя овл на краю площади, кучи а стало жарко и Сериани топили печи, а . Дети весело запрыгали, предвкушая скорый пир. Эдвард Хок имел множество внуков и всегда строго соблюдал очерёдность их посещения пекарни Шеллоу Райдеров. Как видно, этот пожилой джентльмен был твёрдо уверен в том, что свежие лепёшки являются лучшим воспитательным и стимулирующим средством для подрастающего поколения.
Дожидающиеся открытия пекарни люди учтиво пропустили вперёд эту весёлую компанию. Мери, преисполненная умиления улыбалась, глядя на то, как малыши, не дожидаясь того момента, когда дедушка рассчитается, с полными удовольствия глазами впивались зубами в мягкие бока лепёшек.
Мистера Хока сменили Миссис Таккерлоу и Майкл Шетл. И пожилая леди, и земский служащий не были расположены к разговорам. На их лицах уже была отображена печать дневных забот. Мериан быстро отпустила и их.
Видя, что улица возле пекарни опустела Генри, понимая, что его помощь пока не требуется, ушёл в свою каморку, окошко которой располагалось под самой крышей лабазни, прямо над торговым местом Мери.
Оставшейся в полном одиночестве девушке ничего не оставалось, как привычно устроиться у окна и рассматривать просыпающийся город.
Там, пугая дремлющих на карнизах голубей, хлопали открывающиеся ставни. Соседи кричали друг другу приветствия, молочники стучали медными крышками бидонов, призывая горожан купить свежее молоко, а темнолицые фонарщики медленно шли отдыхать, высоко, словно солдаты на параде, поднимая кверху головы и проверяя, все ли фонари погашены.
Вот в сторону рыночной площади шумной толпой прошли рабочие во главе с Терри – помощником мистера Скотта. Все они снимали шляпы и приветливо улыбались, зная, что после обеда переходят на полное хлебное обеспечение семьи этой прелестной мисс. Мистер Терри, кланяясь Мериан, был хмур и молчалив. Кто знает, возможно, этот высокий, нескладный человек всегда был таким – молчаливым и хмурым. Наверное, именно поэтому влюбчивая и игривая Синтия сразу обратила своё внимание на мистера Скотта, а не на этого угрюмого молчуна.
Улица вновь опустела. Те, кто желал пересечь площадь с этой стороны, уже давно и не без усилий сделали это, а прочим теперь приходилось идти в обход. Рабочие, выполняя обещание, данное отцу мистером Скоттом, уже взялись за дело и перегородили улицу.
Мериан, поскучав какое-то время у окна, встала и принялась передвигать ароматные буханки, стоявшие в глубине полок на опустевшие после продажи места.
Вдруг кто-то неожиданно кашлянул позади её. Девушка дрогнула от испуга и резко обернулась. У торгового окна стояли два молодых человека в тёмных, дорогих плащах и кожаных треуголках морских офицеров. Заметив, что их появление сильно испугало девушку, они недоумённо переглянулись и тот, что был справа, полным учтивости голосом произнёс:
– Просим прощения, мисс. Мы, наверное, испугали вас?
Мери, не решаясь что-либо сказать в ответ, только опустила глаза…
– Видит бог, мы не хотели этого делать, – продолжил моряк, и девушка уловила в его голосе скрытую властность и какую-то …военную твёрдость. – Скажите, это пекарня мистера Уилфрида Шеллоу Райдера?
– Да, это она, … – робко ответила Мериан, приходя в себя.
Услышав это, второй джентльмен вышколено снял треуголку и поклонился:
– Наше почтение, мисс. Ещё раз просим нас извинить. Позвольте представиться, меня зовут Джонатан Эдванс, это мой компаньон мистер Эдвард Лоуб, – второй молодой человек тоже снял шляпу в знак приветствия. – Мы хотели бы поговорить с мистером Шеллоу Райдером…
– Он отдыхает, джентльмены, – мягко произнесла Мери, и тут же продолжила твёрже, – я его дочь, Мериан Шеллоу Райдер и, можете мне поверить, в отсутствие отца я весьма неплохо справляюсь с его делами…
Мужчины коротко переглянулись:
– Нам бы хотелось, – сдержанно произнёс представившийся Джонатаном Эдвансом, – поговорить …с мужчинами. Возможно, у мистера Шеллоу Райдера есть сын, управляющий, ну или ещё кто-нибудь?
– Нет, джентльмены, – окончательно восстановившись после испуга, жёстко и, как могло показаться со стороны, даже с лёгкой насмешкой заявила в ответ Мери, – я сейчас его управляющий. Сын мистера Уилфрида пропал что-то около двадцати лет назад, так что, или вы скажете, что вам угодно, или я позову Генри?
Эдванс улыбнулся и весело посмотрел в сторону своего спутника:
– Смотрите-ка, Эдвард, – со смешком говорили его глаза, – тут ещё есть и …какой-то Генри…
Едва только Джонатан собрался неаккуратно пошутить об этом воображаемом персонаже, как открылась дверь, и в комнату вошёл белый от муки детина, простецкого деревенского склада, крепкий и подвижный.
Опытный глаз Джонатана сразу смекнул, что этот Генри не так уж прост. Чего только стоил его колючий, пронизывающий взгляд. Эдванс даже чуть слышно причмокнул. Такие же лихие молодцы одним ударом молота в лоб убивают быков на лондонских рынках и берут за это по целому шиллингу. Справедливости ради нужно сказать, что даже при такой высокой оплате без работы эти ребята никогда не оставались. Мясо после быстрого умерщвления скота, всегда раскупали лучше...
– В чём дело, Мери, – поинтересовался крепыш Генри.
Подойдя к торговому окну, он опёрся мозолистыми, набитыми костяшками кулаков в широкий дубовый подоконник и уставился наглым, вызывающим взглядом в лица пришлых. Он ни на йоту не повернул головы в сторону той, к которой сейчас обращался:
– Эти джентльмены доставляют тебе беспокойство?
И Мериан, и джентльмены молчали.
– Что ж, – видя ступор в глазах всех присутствующих, продолжил «дипломат» Генри, – я думаю, в таком случае, мне лучше присутствовать при вашей беседе. Мало ли, может быть, кто-нибудь из этих господ ещё решит тебя обидеть. Хозяин не простит мне этого. Я не хочу остаться без работы…
Усердно отрабатывающий таким образом свой заработок Генри спокойно отошёл к стене и, демонстративно сложив мускулистые руки на груди, застыл возле неё, словно былинный Титан, подпирающий головой небо.
Мериан смотрела на чужаков и только хлопала ресницами. Пришёл черёд Эдванса проявить настоящую дипломатию, поскольку этот работяга, судя по всему, завсегдатай уличных потасовок, скорее погибнет, чем даст самому себе возможность уступить.
«А может…, ― размышлял в это время Эдванс, – для того, чтобы поставить эту деревенщину на место, немного помахать саблей? ― Что за вздор?! Какая сабля? Ведь мы здесь не за этим, хотя этот наглец и заслуживает того, чтобы его проучили. Глядя на него, с полной уверенностью можно говорить о том, что …этот крепыш просто тайно влюблён в хозяйскую дочь. Джонатан снова окинул взглядом девушку.
– И не мудрено, – заключил он. – Такая леди…! Как видно, Бог, в момент, когда лепил эту даму, был в хорошем расположении духа. Прекрасное лицо, …да и всё остальное, то, что скрывает подоконник...
– Мы, – осторожно, но с нажимом начал Джонатан в тот момент, когда затянувшаяся пауза уже начала казаться глупой, – наслышаны о том, что у мистера Шеллоу Райдера служит человек, способный в случае надобности полностью заменить своего хозяина. Я, милейший, понимаю Ваше рвение добросовестно выполнять своё дело, но, поверьте, у нас с компаньоном не было и мысли чем-либо обидеть Вас или тем более эту прелестную мисс.
Всё дело в том, что и мы тоже добросовестно трудимся и ведём свои дела. Поэтому, собственно, мы здесь и желали бы поговорить непосредственно с мистером Уилфридом Шеллоу Райдером. Поймите, нам бы просто не хотелось, чтобы вы после пересказывали мистеру Уилфриду суть нашего разговора. Повторяю, цель нашего визита – дело, а дело, как известно, прежде всего. Наше же дело, моё и мистера Лоуба, в свете последних событий вполне может оказаться полезным вашей пекарне…
Судя по всему Генри, оказался из тех парней, что быстро остывали. Он тут же оторвался от стены и, как ни в чём не бывало, сказал:
– Простите, господа. Я принял вас за праздно слоняющихся по городу бездельников, развлекающихся всякого рода глупостями. Я схожу за хозяином…
И он на самом деле …ушёл!
Слегка ошарашенные таким поворотом событий джентльмены остались наедине с Мери, и теперь она, уже не стесняясь, стала их изучать.
«А ведь этот …Эдванс, – рассуждала она про себя, – весьма недурён собой. Пожалуй, даже если он и из богатеньких, то не «белокожий». Косой шрам у виска, волевое лицо, уверенность в себе и …поразительное самообладание. Интересно, – спрашивала себя Мериан, – как это он не приколол нашего Генри? Ведь у этих двоих из-под плащей торчат сабли. У Генри же …только ключи от склада на поясе…».
Вскоре пришёл сам Уилфрид. Он был мрачен. Всклоченная борода торчала параллельно полу, отчего вид хозяина лабазни казался, по меньшей мере, недовольным. Преодолев расстояние от двери до отпускного окна в четыре гигантских шага, он в один миг оказался рядом с дочерью:
– В чём дело, джентльмены? – прогремел он голосом полным меди. – Мой помощник сказал, что вы настаивали на встрече со мной…
Гости смутились, не решаясь сразу начать разговор с таким близким к бешенству гигантом.
– Ну?! – заметно продолжал терять самообладание Уилфрид. – Кто-нибудь скажет мне хоть слово? Генри, – бросил он в пол оборота своему помощнику, – ты уверен, что разговаривал с этими господами?
Генри неуверенно кивнул, всматриваясь в лица чужаков, будто и сам уже начинал сомневаться в присутствии у них дара речи. Уильям Шеллоу Райдер, как видно, хорошо знал действие своего образа на незнакомцев, поэтому, убедившись в том, что оба джентльмена пребывают в полном ступоре, неожиданно улыбнулся и, укладывая тяжёлую руку на плечо дочери, вдруг неожиданно мягко сказал:
– Мериан, сделай доброе дело, представь меня этим господам. Похоже на то, что они привыкли к другому обращению…
Мери покраснела и выпрямилась. Странное дело, – только и подумал Джонатан, – и как этот монстр мог сотворить такое хрупкое создание?
Девушка в это время премило улыбнулась и произнесла:
– Господа, мистер Уилфрид Шеллоу Райдер, мой отец и хозяин пекарни…
– Да это я, – не дав дочери договорить, довольным тоном прорычал Уил. Он сладко чмокнул своё прелестное чадо в макушку и, неизвестно к чему, игриво и весело подмигнул чужакам.
Джонатану Эдвансу сразу же стало ясно, что этот великан вовсе не демоническое создание, преисполненное адского деспотизма, а скорее совсем наоборот.
– Мистер Шеллоу Райдер, – выдёргивая мысли товарища из цепи рассуждений, вдруг ни с того, ни с сего отчеканил Лоуб. – Перед вами мистер Джонатан Эдванс, а я его компаньон – Эдвард Лоуб. Мы к вам по делу…
– Разумеется, господа, – моментально переключил свою речь в некий особый, угодливо-деловой тон Уилфрид и, наконец, огладил всклоченную бороду, – понятное дело, не шутки ради вы позволили себе потребовать меня будить…
– О, – вступил в разговор Джонатан, – простите нас…
– Да бог с ним, – не дал ему договорить пекарь, – дело прошлое. Думаю, нам удобнее будет обсудить суть вашего дела в гостиной, нежели тут, на виду у всего города. Генри, выйди и проводи господ в дом…
Откровенно говоря, гостиную, представшую перед глазами гостей, можно было назвать таковой с большой натяжкой. Возможно, просто искушённые в этих делах джентльмены не привыкли к тому, что скромная комната с округлым столом, стульями грубой работы и мизером прочей мебели называлась подобным образом.
Беспрестанно вертевшийся под ногами Генри был полон наигранной учтивости и внимания. Усаживая гостей за стол, он не то с издёвкой, не то, со странно проявляющейся обходительностью, всё время приговаривал: «Прошу вас, осторожнее, сэр, не сломайте свою саблю...». Или: «осторожнее, у нас такие стулья, вставая, вы можете порвать чулки. Они, как видно дорогие…».
Лоуб конфузился и сидел, словно на гвоздях, а Джонатан напротив, тихо смеялся над подобным поведением этого уличного хулигана. Как тут ни старайся, а его неумение прислуживать никак не спрячешь от внимательного и цепкого взгляда. «Возможно, – думал Эдванс, – этот великовозрастный олух хотя бы с привычными ему мешками и дровами управлялся с большим умением».
Генри тем временем принёс кувшин и глиняные кружки. Судя по всему, это был верх местного гончарного искусства и предмет особой гордости хозяев. Наполняя их наливкой, помощник Уила снова, не просто недостаточно учтиво, а скорее, даже небрежно, согнулся, и чуть ли не по-хамски поставил кружку к самому носу Лоуба.
Эдванс в который раз про себя улыбнулся и заключил: «неотёсанное полено, гнать такого в шею…».
Вскоре появился и сам хозяин. Он вежливо поинтересовался у гостей о том, достаточно ли внимания было им уделено и хороша ли его домашняя наливка? Получив ответ, преисполненный настоящего столичного такта, он украдкой кивнул своему помощнику, смотри, мол, как должно с людьми разговаривать.
В ответ на это Генри красноречиво вскинул взгляд к потолку, что, несомненно, означало: «было бы перед кем тут особенно-то расшаркиваться». И это также не осталось незамеченным Эдвансом. Он стал ловить себя на мысли, что всё это притворное желание хамоватого Генри расположить к себе заезжих господ, стало ему здорово действовать на нервы. Пожалуй, если бы не порученное им с Лоубом дело, горько бы пришлось этим пекарям ещё в комнате с широким окошком и …прелестной девушкой.
Тем временем хозяин пекарни что-то спросил у своих гостей а, задумавшийся Джонатан пропустил мимо ушей этот вопрос. Дабы исправить досадную оплошность, Эванс упёрся взглядом в Лоуба. …Лицо того выражало полное непонимание.
– Простите, – выныривая из неясных дум, честно признался Эдванс, – мистер Шеллоу Райдер, я …задумался и не услышал Ваш вопрос…
– Я спрашиваю, кто из них вас интересует?
Эдванс округлил глаза.
– Ну, – в свою очередь озадачился и хозяин пекарни, – я имел в виду …Мери или Синтия?
Джонатан снова коротко глянул на Лоуба. Бледное лицо последнего стало вытягиваться.
– Про-о-остите…, – непонимающе протянул Эдванс.
Великан Уилфрид приосанился:
– Господа, разве речь пойдёт …не о сватовстве?
В спёртом воздухе пекарской гостиной повисла неприятная пауза. Затягивать её далее было просто смерти подобно.
– Мистер Шеллоу Райдер, – как можно мягче, начал Джонатан, – нет никакого сомнения в том, что руку каждой из ваших дочерей почтут за честь просить самые достойные джентльмены, однако, …мы к вам по иному делу. …Ещё раз прошу вас простить нас за то, что наши намерения были неправильно истолкованы.
Эти слова заезжего джентльмена, как видно, дорогого стоили Уилфриду. Он тут же отмерял себе из кувшина большую дозу наливки и одним махом опрокинул содержимое своей кружки прямо в глотку.
«Вот тебе и хозяйский этикет» – только и подумал Эдванс.
Лабазник Уил тем временем огладил свою богатую бороду и тяжко вздохнул:
– М-да. …А что же, господа, вас тогда привело ко мне?
– Мы, ― чувствуя, как с души свалился груз напряжения, охотно принялся излагать суть своего дела Джонатан, ― слышали от мистера Скотта о том, что вашей пекарне сейчас приходится нелегко. Заказ большой, а в помощниках у вас только Генри и три женщины.
Мельница мистера Симпсона, при всём уважении к нему и его семье, сейчас способна обеспечить качественной мукой только свою пекарню. Вам же и мистеру Платту достаются только остатки…
– Кто Вы такой, – вяло возмутился Уил, употребляя вторую дозу наливки, – чтобы говорить такое о достойном человеке?
– А я ничего плохого и не говорю, – легко и непринуждённо заверил гость. – Впрочем, как учит нас Священное писание, давайте будем судить людей: «не, по словам, а по делам…».
Эдванс кивнул своему спутнику и тот извлёк из-под полы плаща два холщовых мешочка и поставил их перед Уилфридом.
– Что это? – не понял тот.
– Мука, – ответил Джонатан, двигая свой товар в сторону хозяина пекарни. – Смотрите сами, я не стану ничего больше говорить…
Шеллоу Райдер неохотно взял оба мешочка, развязал тесёмки и высыпал их содержимое прямо на стол. Эти две одинаковые по величине кучки муки сильно отличались даже внешне. Уилфрид сразу заметил просто невиданное качество той муки, что была справа от него, но, не подавая виду, принялся нюхать, растирать между пальцами и скатывать в шарики, смачивая слюной сначала муку из одной кучки, а потом из другой.
Закончив, пекарь деловито откашлялся и, откинувшись на жалобно скрипнувшую спинку стула, заключил:
– Ну, что я хочу вам сказать, господа. Та мука, что слева – самая обыкновенная мука, весьма и весьма неплохого качества. А вот та, что справа…. Врать не стану, не в моих это правилах, однако приходится признать, что такой муки я в своей жизни ещё не встречал. Это, если хотите, пыль с крыльев ангелов, а не мука…
